Боязнь дождя

      И напряжение растет.
      Это уже выше моих сил. Мои глаза застилает белой пеленой, а сердце колотится так, словно я выпила двадцать чашек кофе «эспрессо». Все это происходит одновременно, и я не могу вдохнуть воздух.
      Затем ток ослабевает, и я начинаю приходить в себя. Мои мышцы расслабляются, безумный мотор в груди снова превращается в сердце.
      Я втягиваю воздух, белая пелена перед глазами рассеивается, и все обретает цвет и форму.
      И только теперь до меня доходит, что мы все еще вальсируем, хотя я и перестала двигать ногами. Мистер Флад нес меня с того момента, как обрушился сокрушительный удар энергетической волны.
      Я поняла еще кое-что. Я не знала этого раньше, но до того момента мои органы чувств — зрение, слух, обоняние и осязание — были заблокированы, и я не ощущала красоты дождя. Хотя чувствовала дождь лучше других людей и даже имела на него некоторое влияние, но если сравнивать с теперешним состоянием, тогда я словно была завернута в многослойный пластик и скована цепями.
      Я вижу каждую сверкающую жемчужину дождя, падающую вниз. Я умею чувствовать разницу в их запахе, определять точную высоту над уровнем моря и часть страны, где находится источник, испарение которого образовало облако, давшее жизнь каждой капле.
      Я чувствую размер и форму капель, падающих мне на кожу. Я умею по привкусу кислоты, смешанной с водой, определить загрязняющее вещество, породившее их.
      И я слышу истинную песнь дождя — не стаккато струй, падающих на цемент, дерево и металл, а вибрацию капелек, когда они вытягиваются, набухают и сталкиваются друг с другом, тайную, трепетную музыку, словно миллионы и миллионы скрипичных струн одновременно играют разные ноты одного божественного, пронзительного аккорда.
      Впервые в жизни я получила способность видеть, слышать, обонять, осязать и ощущать вкус.
      И вот это, как я теперь понимаю, мистер Флад чувствует каждый день своей жизни.
      — Теперь пора, Ди, — говорит мистер Флад, и звук его голоса рывком возвращает мое внимание к нему. Он печально улыбается, и я вижу, что дождь, струящийся по его лицу, смешан со слезами. Я точно знаю, сколько на его лице капель дождя и сколько слезинок. — Одно большое усилие. Вдвоем.
      К этому моменту он готовил меня всю мою жизнь. К тому моменту, когда он перельет в меня последнюю порцию своей силы, и вместе мы обрушим всю мощь потопа на Джонстаун.
      К тому моменту, когда я его потеряю.
      Я знаю, что мне полагается подчиниться его плану, как я всегда делала. Взять силу и позволить ему упасть замертво: именно так он поступил со своей предшественницей. Смотреть, как наше наводнение затопит город, гордясь собой: вот я делаю историю и спасаю образ жизни.
      Но что я могу сказать? Я догадываюсь: он не так уж удачно воспитал меня, ведь у меня спутались все ценности.
      Я категорически против того, чтобы топить сотни людей. Моя душа не лежит к этому.
      А что касается того, чтобы позволить умереть человеку, который мне дороже всех…
      Забудьте об этом.
      Особенно сейчас, когда меня распирает сила, и я знаю, как ею пользоваться.
      У меня наконец появился собственный план.
      — Прощай, Ди, — говорит мистер Флад, поднимает мою руку и целует косточки пальцев. — Не подведи меня.
      — Не подведу, — отвечаю я, хотя имею в виду совсем другое. — Обещаю.
      — Тогда давай им покажем, как это делается! — кричит он, высоко поднимая над головой наши сцепленные руки.
      Мистер Флад закрывает глаза и сосредоточенно сводит брови. Электрические дуги искрятся над его плечами, словно крохотные молнии.
      Наши сцепленные руки наливаются бело-голубым светом в струях дождя, потом исчезают во вспышке света. Там, где должны быть кисти, я вижу только пульсирующий сгусток энергии, словно карликовая звезда упала с неба.
      Снова я чувствую идущий от него мощный поток, но сейчас это меня не ошеломляет. Сердце стремительно бьется, но я не содрогаюсь в конвульсиях, и глаза не застилает белая пелена, как раньше.
      На этот раз я чувствую величину заряда, которая у него осталась. Я точно знаю, сколько он оставил себе и за какое время исчерпает свои запасы при той скорости, с которой энергия вливается в меня. Другими словами, сколько пройдет времени, пока он не опустошит себя и не умрет.
      Мы продолжаем медленно кружить в воздухе над площадкой. Я чувствую, как на другом конце образованной нами потрескивающей цепи мистер Флад мысленно тянется ко мне, призывая сфокусировать мою энергию и направить ее ввысь.
      Я делаю то, что он хочет, устремляю потоки энергии, как сверкающие пальцы, к небу. И все время внимательно слежу за сердцем бури и уровнем поддерживающего жизнь заряда, оставшегося в теле мистера Флада.
      Вместе мы массируем тучи, будто месим тесто, выжимаем из них все новую воду. Мы пригоняем издалека свежие облака и формируем из них грозовые тучи, нагромождаем горы, настолько отяжелевшие от воды, что они взрываются дождем от малейшего прикосновения.
      Вода обрушивается вниз, словно океан. Я слышу пронзительные вопли сирен и людей внизу, грохот волн, отдаленный взрыв, но не могу опустить глаза. Дождь становится все сильнее, а мистер Флад слабеет и слабеет.
      Когда я чувствую, что его резервуар силы почти пересох, я перехватываю контроль.
      Его глаза быстро открываются, когда он осознает, что произошло. В отчаянии он тянется по соединяющему нас звену и пытается отобрать назад поводья, но поздно. Сейчас я для него слишком сильна.
      Я делаю глубокий вдох.
      Когда я втягиваю воздух в легкие, я вбираю в себя всю силу. Сжимаю ее в шар и держу там; она обжигает, гудит и рвется из моей груди. Считаю до трех.
      Потом я резко выдыхаю и отпускаю силу, рассыпая миллиарды искр во все стороны.
      Мистер Флад безуспешно пытается их схватить при помощи тех крох, которые у него остались, но их слишком мало. Искры летят во все стороны, подобно гиперзаряженным светлячкам, оставляя сверкающие следы, которые повисают в воздухе.
      И каждая из этих искорок несет частицу меня. Я посылаю эти шипящие искры сквозь дождь, гоню с холма вниз и пускаю над долиной. Они по пути делятся снова и снова, умножаясь до бесконечности, образуют мерцающие созвездия под грозовыми тучами.
      Затем, когда небо над Джонстауном заполняется крохотными танцующими звездочками, я посылаю через них свою энергию. Я делаю то, что на моих глазах делал мистер Флад чуть раньше.
      Но совершаю это с гораздо большим размахом.
      Все дождевые капельки одновременно замирают в полете.
      Барабанная дробь воды по мостовой, по металлу, по воде внезапно смолкает. Капли висят, как миллиарды хрустальных бусинок, мерцая в мигающем красно-синем свете огней полицейских, пожарных автомобилей и машин «скорой помощи». Точно так же, как раньше, когда мистер Флад заморозил дождь вокруг нас возле собаки Морли… только я остановила бушующую грозу над целым городом.
      И я еще не закончила.
      Я жду в течение нескольких ударов сердца, мысленно прикасаясь к каждой висящей капле. Поворачивая их.
      А потом позволяю им упасть.
      Вверх.
      Я позволяю им падать вверх.
      С ревом каждая висячая капелька дождя льется прямо вверх. Затем каждая капля из тех, что уже упали на землю, тоже устремляется вверх.
      Затопленные улицы, парки и крыши домов выливают воду в небо. Гейзеры бьют из окон и дверей заполненных водой зданий. Стадион «Пойнт» выплескивает свой груз воды, словно перевернутая чаша.
      Каждая упавшая раньше капля возносится в небеса. То, что упало вниз, должно подняться вверх.
      Я громко смеюсь, пока это происходит. Я почти не верю в то, что сделала. Это похоже на чудо.
      И кстати о чуде: мне больше не хочется в туалет.
      Вот вам история в процессе ее создания. Вот то, о чем люди будут читать и говорить сотни лет.
      Обратное наводнение. Наводнение вверх дном.
      Наводнение в небе.
      И именно это спасет их образ жизни. Люди захотят сохранять и изучать этот город, попытаются понять, что случилось, не нарушая того неустойчивого равновесия, которое позволило произойти этому чуду.
      Вот что спасет Джонстаун. И мне не пришлось для этого уничтожить город и утопить сотни тысяч людей.
      И я спасла одного человека.
      Мистер Флад смотрит на меня, и на этот раз слезы у него на глазах — это слезы, вызванные предательством, растерянностью и разочарованием.
      Но он будет жить. Я оставила ему достаточно сил, чтобы выжить, нравится ему это или нет.
      Возможно, сейчас его это не радует, но рано или поздно он поймет меня: Это ведь разумно, правда? Я хочу сказать: зачем уничтожать город каждые сорок лет, когда есть лучший способ?
      Вот что я думаю.
      Возможно, это первое подобное наводнение в истории.
      Но оно не будет последним.