Школа наследниц (№1) - Не соблазняй повесу

– Я найму экипаж, – перебил Лукаса Кирквуд, с опаской поглядев на Хопкинса, и добавил только после того, как они вышли на крыльцо: – Мой герб виконта может быть вам полезен, в то время как отцу мисс Линли он поможет выследить нас с ней. – Они спустились по лестнице. – Не хотели бы вы, чтобы я отправился с вами?

– В этом нет нужды. – Лукас быстро зашагал по улице. – К тому же кто-то должен рассказать миссис Харрис и родителям леди Амелии о случившемся.

Остальную часть дороги до особняка Кирквудов они проделали молча, а когда поднимались по ступеням к входной двери, лорд Кирквуд заговорил:

– Меня удивляет ваше желание вмешаться в это дело. Попытка Помроя завладеть леди Амелией вам вроде бы на руку: чета Тови будет вынуждена вернуться в Лондон, и вы воспользуетесь создавшейся критической ситуацией, чтобы расспросить Дороти Фрайер.

Лукас ответил, когда они уже вошли в прихожую:

– Хорош бы я был солдат, если бы остался в стороне, в то время как этот осел Помрой разрушает жизнь невинной девушки.

Кирквуд удивленно поднял бровь:

– Но ведь она англичанка. Почему вы о ней так печетесь?

– Потому что я частично ответствен за происшедшее. Если бы он не задел самолюбие Помроя, не бросил бы ему вызов, возможно, тот и не дошел бы до крайности.

– Я должен принять ваши слова на веру. Но подозреваю, что это не единственная причина, по которой вы хотите спасти леди.

Не отвечая кузену, Лукас направился к лестнице на верхний этаж.

– Мне надо вооружиться.

Когда карету подали, кузен Лукаса подошел к нему:

– Будьте благоразумны, Лукас. Вы не вправе хладнокровно убить английского героя войны.

– Не беспокойтесь, я не дам вашим соотечественникам повод вздернуть меня на виселицу.

Кирквуд последовал за ним, когда Лукас вошел к себе в комнату. Он взял ящик с пистолетами, а потом, подумав, ружье и саблю.

– Если вы не перехватите их до завтра...

– Я догоню их сегодня вечером. Я должен. Лукас открыл ящик и проверил, достаточно ли зарядов.

– Ну а если не догоните? Лукас резким движением повернулся к кузену:

– Я не допущу, чтобы жизнь ее была искалечена.

– Это будет означать...

– Я знаю, – выдавил из себя Лукас. – Кто-то должен будет жениться на ней. – Он вышел из комнаты в коридор, опустился по лестнице. – Если я завтра не вернусь, объявите всем, что мы с ней сбежали.

Кузен следовал за ним в молчании. Когда они дошли до кабинета, Кирквуд сказал:

– Подождите, Уинтер. Вам понадобится еще кое-что. Он поспешил войти в кабинет, за ним – Лукас.

Кирквуд достал из ящика письменного стола листок бумаги и начал что-то писать, попутно объясняя свои действия:

– Большинство сбежавших парочек ради того, чтобы их не поймали, выжидают примерно сутки, прежде чем отправиться в Гретна-Грин, и вам следует поступить точно так же Поскольку никто не захочет давать какому-то американцу то есть чужаку, сведения о герое войны Помрое, вот вам письмо, которое облегчит вашу задачу.

Подписав письмо и поставив на нем свою печать, он улыбнулся Уинтеру – невеселой улыбкой.

– Все станет гораздо проще при поддержке пэра используйте мой титул самым широким образом.

– Благодарю вас.

Лукас взял у Кирквуда письмо и шагнул к двери.

– Как у вас с деньгами? – спросил Кирквуд.

– У меня их достаточно. Благодаря щедрости вашей семьи, принявшей меня в этом доме, я почти ничего не тратил на себя после моего приезда в Англию. – Он взглянул на письменное свидетельство, данное ему кузеном, – Я не знаю, чем я могу отблагодарить вас за все, что вы для меня...

– Верните домой леди Амелию, – не дав Уинтеру договорить, сказал Кирквуд. – Этого будет достаточно. К тому же чем чаще вы станете использовать мой титул, тем больше вероятность сбить с толку отца мисс Линли, когда он пустится завтра в погоню за мной.

– Желаю удачи.

– Будьте осмотрительны.

Эти слова лорда Кирквуда звенели в ушах у Лукаса, когда он садился в карету. Другая фраза, произнесенная кузеном, неотступно сопровождала его, пока экипаж быстро катил по темным улицам Лондона: «В глазах общества провести ночь наедине с мужчиной все равно что разделить с ним постель».

Если он привезет Амелию домой незамужней, она будет навсегда опозорена. Никогда не выйдет замуж, станет парией в обществе, даже если Помрой не прикоснулся к ней. Родители ее бывших однокашниц по школе запретят дочерям общаться с ней, а на всю ее родню ляжет пятно позора.

Лукас кое-что знал о том, каково жить с таким пятном, и не пожелал бы этого даже худшему из врагов. Быть может, сама Амелия, завзятая любительница приключений, и не восприняла бы это слишком остро, но боль, причиненная ее родным, не оставила бы ее равнодушной. Так же, как и невозможность выбора. И потому он не допустит, чтобы ее опозорили, тем более что сам спровоцировал Помроя.

«Но я подозреваю, что это не единственная причина, по которой вы хотите спасти леди».

Лукас сжал в кулак руку, которой опирался о колено. Нет, не единственная. Ему просто невыносима мысль, что Амелия находится в объятиях другого мужчины, в то время как она хотела принадлежать...

Ему. Лукас сдвинул брови. Надо окончательно лишиться ума, чтобы вообразить, будто Амелия могла бы когда-нибудь принадлежать ему. Быть его любовницей, его женой. Разделять с ним его постель, его жизнь, его будущее. Если бы она даже дала на это согласие, то, узнав о его истинной цели, никогда бы его не простила. Тогда что же ему остается?

Жить без нее?

Такая перспектива вызвала у него острую боль в груди. Уставившись в окно, он старался не думать об этом. Сейчас он должен сосредоточиться только на том, как вызволить Амелию. О последующем можно поразмышлять и позже.

Он молился лишь о том, чтобы успеть. Потому что, если он доберется до них, когда Амелия уже станет женой Помроя, он должен будет убить этого человека.

Глава 16

Дорогая Шарлотта,

я буду ожидать от Вас дальнейших известий с величайшим нетерпением, но я знаю, дорогой друг, что Вы никогда не были необязательной. Невзирая на обстоятельства, я готов оказать Вам любую помощь, которая мне по силам.

Ваш покорный слуга

Майкл.

Амелия чувствовала себя водой, бегущей по камням, жидкой, переменчивой, ее мутило от этого непрерывного движения, а веки... о, какие у нее тяжелые веки! Быть может, это еще один чудовищный сон? Как тот, с верблюдом, превратившимся в крокодила, охраняющего чайник? Или сон о шебеке, на которой у руля стоял Лукас, а Долли была привязана к мачте?

Нет, это слишком... земное, чтобы оказаться сном. Амелия ощущала запах несвежего растительного масла и лука, перебиваемый вонью горящего свечного сала и немытых тел.

Запахи проникли сквозь завесу сна. Понадобилась еще одна секунда, чтобы Амелия осознала, что ее несут вверх по лестнице и что вокруг нее плохо различимые голоса. Во рту было невероятно сухо. Амелия сглотнула и открыла рот, чтобы попросить воды...

И тут же его закрыла. Пить было опасно. Откуда она это узнала?

Поблизости кто-то даже не проговорил, а прошипел:

– Ты что, не можешь двигаться побыстрей? Я не хочу, чтобы она проснулась до того, как мы войдем в комнату.

Амелия узнала этот голос, узнала и тот, который отозвался совсем уже близко от нее, можно сказать, над самым ее ухом:

– Прошу прощения, милорд, но я двигаюсь быстро, как могу. Миледи весит больше, чем можно предположить по ее виду.

Если бы у Амелии голова не кружилась так сильно, она бы выдала Джону как следует за подобное оскорбление. Но почему ее собственный лакей несет ее куда-то? Да потому, что он вовсе не ее лакей. Он слуга лорда Помроя. Это ему принадлежит второй голос, который она узнала.

– Черти бы взяли эту деревенщину, – проворчал лорд Помрой. – Что возомнил о себе хозяин гостиницы? Какого дьявола он отказывается предоставить нам почтовых лошадей и предлагает ждать до утра?

– Конюх сказал мне, что хозяин не хочет рисковать лошадьми по ночам. Поэтому гостиница так переполнена.

– Как видно, ты считаешь, что я должен был послушаться тебя и остановиться за несколько миль отсюда, в гостинице, которую мы проехали.

Ответом было недвусмысленное молчание.

Туман в голове у Амелии начал рассеиваться, оживала память. Ее обманом похитил маркиз. Он везет ее в Гретна-Грин. Надо бежать!

Однако руки и ноги были очень неловкими и тяжелыми. Да, ведь он дал ей лауданум. И связал ее.

Но сейчас она вроде бы не связана. Однако здесь, на лестнице, пытаться бежать не следует. Ей не проскользнуть мимо Джона, а тем более – лорда Помроя.

Сколько времени она спала? Который теперь час? Амелия чуть приоткрыла глаза и заметила светящиеся точки – огоньки свечей в подсвечниках, поставленных на лестнице. Слава Боту, еще только вечер. Если бы ей удалось сбежать от своих похитителей, она еще успела бы вернуться домой до тех пор, пока миссис Харрис не забила тревогу.

Наконец они добрались до верхней площадки. Сквозь приоткрытые веки Амелия увидела, что впереди идет хозяин гостиницы, что он первым вошел в номер и стал отдавать приказания горничным.

– Пожалуйте, сэр, – пригласил хозяин. – Вашей жене будет здесь удобно.

Жене? На полсекунды Амелия пришла в ужас: одурманенная, она не заметила не только дорогу, но и церемонию венчания! Но прояснившийся рассудок взял верх: лорду Помрою незачем было бы спешить, если бы он уже обвенчался с ней.

Джон положил ее на кровать и отошел в сторону. Амелия слегка напрягла мускулы. Руки и ноги определенно не были связаны. Накидку с нее сняли, и низкий вырез платья бесстыдно обнажал почти всю грудь. Амелия испытала еще один приступ паники, вспомнив слова Помроя о том, что он собирается устроить ее поудобнее. Пока она спала, он развязал ее и снял с нее накидку. Делал ли он что-то еще? Трогал ее? Ласкал?

Лишил ее девственности?

Она этого не знала! Только чувствовала, что ее тело стало каким-то иным. Это из-за наркотика? Или почему-то еще?

Она заставила себя успокоиться. Главное теперь – как можно скорее убежать.

Маркиз и Джон продолжали разговоры с хозяином, гостиницы и горничными. Амелия попробовала вытянуть ноги. Они уже стали менее тяжелыми, почти нормальными. Кроме того, они развязаны, а это существенное преимущество. Лорд Помрой справился с ней благодаря неожиданности нападения, но больше это ему не удастся. Только бы остаться с ним наедине.

Однако ей необходимо оружие. Из-под полуприкрытых век Амелия быстро осмотрелась. Ничего подходящего, разве что подушка, которой можно придушить проклятого идиота, если он ляжет.

Амелия повернула голову и увидела на ночном столике недалеко от нее оловянный кувшин. Это, конечно, не оружие, но может им послужить.

– Я пошлю вам обед с вашим слугой, как только он будет приготовлен, милорд, – говорил хозяин гостиницы. – И немного бульона для вашей больной супруги. Хочу заверить, что ей не придется испытывать даже минутных неудобств в нашей...

–Да, благодарю вас, – нетерпеливо перебил его Помрой и поспешил выпроводить за дверь и хозяина, и служанок, и Джона.

Амелия закрыла глаза, сердце у нее упало, когда она услышала, что Помрой закрывает дверь на задвижку. Ей придется ударить его достаточно сильно, чтобы выиграть время и отомкнуть дверь.

– Ну а теперь, мой ангел, – полушепотом заговорил Помрой, – вам пора принять освежающее. Ведь вы должны встать с постели перед венчанием, не правда ли?

Сердце у Амелии так и запрыгало, когда она услышала, как Помрой копается в своей сумке с «провизией». Сейчас или никогда... пока не вернулся Джон. Как только Помрой наклонится, чтобы предложить ей свое пойло, она ударит его кувшином по голове.

Вот и его шаги у самой постели... Но прежде чем Амелия успела воспользоваться своим единственным шансом, раздался стук в дверь.

– Кто там? – прорычал Помрой совсем рядом.

– Обед, милорд, – послышался из-за двери приглушенный ответ.

Амелия едва не выкрикнула во весь голос: «Нет!» Как мог Джон вернуться так скоро?

Ну что ж, с нее достаточно! Амелия открыла глаза, когда лорд Помрой направился к двери. Она все равно должна это сделать, другой возможности для нее не остается. Руки у лакея будут заняты подносом с едой, Помрой будет отпирать дверь. И когда он распахнет ее, она, подкравшись, улучит момент и выскочит в коридор и...

– Вы! – услышала Амелия полный злобного изумления возглас Помроя.

Маркиз попятился от двери, и Амелия увидела почему. В комнату ворвался Лукас с обнаженной саблей, нацеленной прямо Помрою в горло.

Лукас явился за ней! Он здесь, несмотря на риск, вопреки его собственным планам! Он явился спасти ее. Амелия могла броситься к нему и расцеловать его.

– Где она? – Позади Помроя Лукас увидел пустую кровать.

– Вы прибыли слишком поздно, – произнес лорд Помрой, когда Лукас, не сводя с него глаз и продолжая теснить дальше в комнату, захлопнул дверь ударом ноги.

– Слишком поздно? – прошептала Амелия.

Маркиз резко повернулся, огляделся и наконец увидел ее у стены, в нескольких футах от себя с кувшином в руке.

При звуке ее голоса жесткое выражение на лице Уинтера смягчилось, но в глазах его, устремленных теперь на Амелию, была тревога.

– С вами все в порядке, Амелия?

– Да... нет... я не знаю. Он опоил меня лауданумом, и я только что очнулась. Он мог сделать со мной все, что угодно, пока я спала.

– Я бы не причинил вам ни малейшего вреда! – Маркиз пытался подойти к Амелии, в то время как Лукас все дальше оттеснял его в глубь комнаты, держа саблю наготове. – Я никогда не позволил бы себе недостойно отнестись к спящей женщине.

– Тогда почему вы сказали, что уже слишком поздно?

– Слишком поздно, чтобы спасти вашу репутацию, – поспешил ответить Помрой. – Это все, что я имел в виду.

Амелия вскинула голову:

– Нет, не слишком поздно! – Она глянула на окно, за которым еще только сгущались сумерки. – Прошло всего несколько часов. Если мы с Лукасом уедем прямо сейчас, то успеем вернуться в Лондон до того, как кто-то узнает, что меня похитили.

Глухое молчание воцарилось в комнате. Лорд Помрой выглядел совершенно растерянным. Пробормотав себе под нос какое-то ругательство, Лукас заговорил первым:

– Простите, дорогая. – Он все еще не отводил взгляда от маркиза, но в голосе у него прозвучало горькое сожаление. – Я старался скорее догнать вас, но дорога мне плохо знакома, поэтому я был вынужден часто останавливаться и расспрашивать о Помрое...

– Что это вы говорите, пропади все пропадом? – возмутилась Амелия.

– Прошло двое суток с тех пор, как вы исчезли.

– Двое суток?! – Амелия уставилась на него полными страха глазами. – Этого не может быть! Я бы давно... – Тут она замолчала, потому что в голове, освободившейся от дурмана, возникли смутные воспоминания о том, как кто-то не один раз уговаривал ее выпить что-то, как ее выводили из кареты, чтобы она облегчилась, и о том, как дремала в карете при слишком ярком дневном свете.

– Вот видите? – заговорил Помрой умиротворяющим голосом, который привел Амелию в состояние бешенства. – Ваша репутация погибнет, если вы вернетесь необвенчанной. Единственный способ спасти ее – это выйти за меня замуж.

– Выйти замуж за вас?! – Амелия ринулась на него, держа в руках кувшин, из которого при каждом ее шаге выплескивалась вода. – Замуж за вас? За того, кто опозорил, будьте вы прокляты! – Не в силах владеть собой, она изо всех сил ударила его кувшином по руке. – Как вы смели отравлять меня целых двое суток?! – Она ударила его по другой руке. – Одному Богу известно, что вы делали со мной, пока я спала! Он поднял руки, чтобы прикрыть голову.

– Я ничего не делал, клянусь!

– А почему на мне нет накидки? – выкрикнула она.

– Я снял ее, чтобы вам было удобней спать, ангел мой...

– Не смейте называть меня так! – Она ударила его по скрещенным рукам, и слезы ручьем хлынули у нее из глаз. – Я никогда не была вашим ангелом! – Полуослепленная слезами, она еще раз ударила его. – Я никогда не буду вашей женой! – Слезы не унимались, и Амелия смахнула их яростным жестом. – Как вы могли?! – Каждое слово она сопровождала ударом. – Вы... не... имели... права!

– Довольно, дорогая. – Лукас подошел к ней сзади и обхватил за талию свободной рукой. – Вы все сказали совершенно ясно.

Когда он оттаскивал ее от маркиза, Амелия запустила в своего похитителя кувшином и выкрикнула:

– Никогда не прощу вас за это! Никогда!

Лукас удержал ее за талию, опустил руку, в которой была сабля, и повернулся к двери.

– Нам пора идти.

– Нет, подождите, пожалуйста, – попросил Помрой. Он тоже опустил руки, лицо у него было багровое, волосы торчали в стороны. – Я понимаю, что вы сейчас разгневаны, леди Амелия, но если вы не выйдете за меня замуж, вы никогда больше не сможете высоко держать голову в обществе.

– Мне это безразлично! – отрезала она. – Я лучше проживу оставшуюся жизнь опозоренной старой девой, чем выйду за вас!

– Она не будет опозорена, – твердо проговорил Лукас. – Она выйдет замуж за меня.

На мгновение сердце Амелии воспарило. Он женится на ней? Правда? Чтобы уберечь ее от скандала? Какой же он добрый, благородный человек!

Но почти тотчас наступило отрезвление. Что, если он женится на ней не для того, чтобы ее защитить, а для него это лишь средство успешно завершить расследование?

Амелия прогнала от себя эту мысль. Не важно, почему он так поступает. Для нее главное – получить уверенность, что лорд Помрой никогда больше не посмеет посягнуть на нее.

– Да, – сказала она, – я выйду замуж за Лукаса.

– За американца? – воскликнул маркиз. – Подумайте, что вы делаете!

Он шагнул вперед, но Лукас остановил его, снова выставив вперед саблю.

– Если вы тронете ее хоть одним пальцем, я поступлю с вами так, что удары, нанесенные леди Амелией, покажутся вам детской игрой. И вообще не думайте, что останетесь безнаказанным. Я добьюсь того, что вы предстанете перед судом...

– Не делайте этого, – поспешила возразить Амелия, хотя от яростных слов Уинтера у нее мороз пошел по коже. Быть может, он и вправду любит ее. – Ни один юрист в Англии не предпочтет слова американского солдата о случившемся словам английского пэра. На стороне лорда Помроя общественное мнение. И даже если вы добьетесь для него наказания, ваше правительство может лишить вас своей поддержки. А моя семья будет опозорена. Так что в этом нет смысла. Идемте же отсюда.

– Не уходите с ним, – протестовал маркиз, глядя на Амелию умоляющими глазами. – Он хочет только ваших денег, неужели вы этого не понимаете?

– Он может получить мое состояние, если он того пожелает, – сказала она, даже не обратив внимания на то, как напрягся Лукас при этих ее словах. – Я предпочла бы выйти за любого – вы слышите? – за любого мужчину, но только не за вас.

Лорд Помрой был явно в замешательстве.

– Если бы вы дали мне такую возможность, я постарался бы сделать вас счастливой. Я знаю, что в глубине души вы относитесь ко мне с приязнью.

– Тогда с какой стати я послала вам в Лондоне слабительное в карету? – Она должна была положить конец его безрассудному самообольщению. Любезности и отговорки явно ни к чему хорошему не приведут. – Я, а не миссис Харрис приказала это сделать. Мне не терпелось от вас отделаться.

Он выглядел таким ошеломленным, что на минуту Амелия почувствовала даже жалость, но, вспомнив, как он поступил с ней, ожесточилась до невероятной степени.

– Я вовсе не ангел. Неужели вы всерьез думаете, что я предпочту мужа, который по возрасту годится мне в отцы, такому молодому и мужественному человеку, как майор, что я захочу выйти замуж за человека, при котором вскоре, на склоне его лет мне придется стать сиделкой? За человека, который употребляет опиум, чтобы...

– Довольно, – прервал ее лорд Помрой.

Сейчас он выглядел намного старше своих пятидесяти с небольшим лет, но старался держаться с подчеркнутым достоинством.

– Выходит, вы правы, – обратился он к Амелии. – Вы не та женщина, за какую я вас принимал. Я считал, что у вас понимающее и доброе сердце. Видимо, я ошибался.

– Она оказалась добрее, чем вы того заслуживаете, – пробормотал Лукас.

Хорошо, что маркиз этого не расслышал.

– Поступайте, как вам заблагорассудится, миледи. Выходите замуж хоть за разбойника с большой дороги. Я вас не задерживаю.

– Вы можете сделать и еще кое-что получше. – Лукас помахал саблей. – Советую вам держать все происшедшее при себе, слышите? Что касается вас, то в случае чего – мы с леди Амелией сбежали. Мой кузен уже распространяет такие слухи в Лондоне. Но если вы станете говорить нечто иное...

– Я понимаю, сэр, – произнес Помрой тем напыщенным тоном, который Амелия терпеть не могла. – Я не стану противоречить этой версии.

– Хорошо, – кивнул Уинтер, но саблю не опустил и обратился к Амелии: – Дорогая, прошу вас, подойдите и откройте дверь. И убедитесь, что путь свободен.

Амелия поспешила исполнить просьбу, но едва она рывком распахнула дверь, как увидела наставленное на нее дуло пистолета. Вернулся Джон.

Жестом он показал Амелии, чтобы она отступила. Амелия повиновалась со словами:

– Лукас, у нас осложнение.

– Бросьте саблю и отойдите от его сиятельства, мистер, – сказал Джон, нацелив пистолет Лукасу в голову, – если не хотите, чтобы дни ваши закончились прямо здесь.

– Опусти пистолет, Джон, – устало произнес маркиз. – Майор и леди Амелия уезжают.

– Но, милорд... – заикнулся Джон.

– Быстро, Джон. Опусти его.

Джон выполнил приказание. Лукас убрал саблю в ножны и сказал:

– Благодарю, генерал. Это решение мудрое.

Взяв Амелию за руку, он потянул ее к выходу.

Лорд Помрой скривил губы в некоем подобии саркастической усмешки.

– Желаю вам много радостей с вашей избранницей. Их будет немало с женой-мегерой.

– Известное дело, – буркнул в ответ Лукас. Рывком высвободив руку, Амелия побежала впереди него вниз по лестнице.

– Не бойтесь, сэр, – со злостью огрызнулась она, едва они оказались на нижнем этаже, – я не стану обременять вас своим присутствием ни на секунду больше, чем это будет необходимо. Как только мы приедем в Лондон...

– Успокойтесь, дорогая, я ведь пошутил.

– А я не шучу, Лукас. Я понимаю, вы сказали, что женитесь на мне, чтобы просто...

– Миледи, вы уже поправились! – послышался возглас совсем рядом с ними.

То был хозяин гостиницы, явно удивленный столь скорым выздоровлением.

– Ваша гостиница совершила чудо исцеления, – бросила Амелия на ходу.

Подъехала карета. Не успела Амелия сообразить, что она принадлежит лорду Кирквуду, как Лукас уже усадил в нее Амелию.

– В Гретна-Грин, – скомандовал он кучеру.

Когда карета тронулась с места, Амелия откинулась на спинку сиденья. Все, чего она сейчас хотела, – это номер в гостинице без лорда Помроя, сытная трапеза и горячая ванна. И еще одного она жаждала: хотя бы несколько минут не думать о своем невеселом будущем.

Однако в присутствии Лукаса последнее было невозможно. Стало быть, надо выкладывать карты на стол в надежде, что он согласится с ее точкой зрения.

– Я не вижу смысла в поездке в Гретна-Грин, – начала она. – Вопреки тому, что я говорила Помрою, я не собираюсь за вас замуж.

Нахмурив брови, Уинтер бросил шляпу на сиденье и спросил:

– Почему?

– Потому что я знаю истинную причину вашего желания жениться на мне.

Лицо Лукаса потемнело.

– Если вы думаете, что это ваши деньги...

– Не из-за денег. Из-за Долли, – выпалила Амелия и перевела дух. – Я знаю, зачем вы приехали в Англию. Именно об этом я и собиралась поговорить с вами на обеде у Кирк-вудов. Вы приехали, чтобы отыскать Дороти и Теодора Фрайер.

Величайшее изумление отразилось на лице у Лукаса. Амелия скрестила руки на груди.

– Опозоренная или нет, я не позволю вам жениться на мне только ради того, чтобы вы могли закончить ваше расследование.

Глава 17

Дорогой кузен,

я должна уведомить родителей леди Амелии. С Севера до сих пор никаких известий. А тут еще новый скандал с мисс Линли и лордом Кирквудом. Вроде бы и нечему удивляться, однако я считала, что у лорда Кирквуда должно было хватить ума, чтобы не учинять этот побег сразу после бегства майора с леди Амелией. О чем он только думал?

Ваш весьма огорченный друг

Шарлотта.

Лукас смотрел на выразительно поджатые губы Амелии, на ее маленький упрямый подбородок и сверкающие глаза, которые он уже отчаялся было когда-нибудь увидеть, и его радостное облегчение от того, что он нашел ее целой и невредимой, сменялось негодованием.

Он не мог удержаться, чтобы не спросить, откуда oнa узнала о Фрайерах и когда это произошло.

– Так вы полагаете, что это все из-за Долли?

Амелия уловила возмущение в голосе Лукаса и вздернула подбородок еще выше.

– А разве это не так? Взгляд Лукаса был жестким.

– Вы считаете, что я летел двое суток днем и ночью, не в состоянии ни спать, ни есть, каждую минуту представляя себе, что найду вас, похищенную этим ослом, только из-за вашей проклятой мачехи? И думал при этом, что если я спасу вас, то вы поможете мне в моем расследовании?..

Амелия растерянно моргнула.

– Ну... да. – Выражение ее лица смягчилось. – Поймите меня правильно, Лукас. Я очень благодарна вам за то, что вы приехали за мной. Но мне известно, что в Лондоне вы «ухаживали» за мной только для того, чтобы получить сведения о моей мачехе. Но не стоит вам заходить так далеко и жениться на мне.

Так вот оно что! Если она считала, что его ухаживание неискреннее, стало быть, ей было что-то известно о его расследовании. И значит, она тоже притворялась, будто он ей нравится.

– Что же именно, как вы полагаете, известно вам о Фрайерах? – спросил он, ибо ему стало ясно, что они ни к чему не придут в своем разговоре, пока не определится это. – И как давно известно?

– С того момента, как мы с вами познакомились, – со вздохом призналась Амелия.

Лукас не удержался и выругался по своему адресу.

– Значит, вы все-таки побывали в моей комнате во время бала!

Так вот ради чего она разыгрывала свой дурацкий флирт – чтобы он не догадался о ее обыске у него в спальне. А Дороти и Теодор Фрайер теперь скорее всего уже на полпути в Индию или на Ямайку.

– Я увидела ваши записи о разных женщинах по имени Дороти, – заговорила Амелия. – И обнаружила фамилию, которую Долли носила перед тем, как вышла замуж за папу. Некоторые подробности вроде бы имели к ней отношение, и это свидетельствовало о том, что вы ее выслеживаете. Я решила выяснить почему.

– Вы не сообщили ей? Или вашему отцу?

– Я не хотела беспокоить их, пока не узнаю, в чем же дело.

Лукас испустил долгий вздох облегчения.

– Но в день похищения, – продолжала Амелия, – я узнала от... друга миссис Харрис, почему вы разыскиваете Долли или женщину, похожую на нее.

– И что же сообщил вам этот «друг»?

– Что американское морское министерство уполномочило вас схватить растратчика по имени Теодор Фрайер. А так как вы ищете женщину по имени Дороти Фрайер, я пришла к заключению, что между ними есть какая-то связь.

– Они женаты. – Наверное, стоит сказать ей правду... или большую часть правды. Он определенно не хотел, чтобы она узнала некоторые из подробностей. – Теодор Фрайер был доверенным служащим флотского подрядчика в течение пяти лет, после чего начал присваивать деньги. Для этой цели он подделал несколько документов, и никто в банке и в компании не сомневался в его полномочиях. До тех пор, пока он не скрылся.

Лукас выглянул в окно и стал смотреть на суровые просторы северной Англии, едва освещенные лучами занимающейся утренней зари. Потом заговорил снова, стараясь, чтобы голос его звучал как можно сдержаннее.

– Позже я обнаружил, что он несколько месяцев получал письма от Дороти Фрайер. Последнее пришло в тот день, когда он сбежал. Видимо, оно его настолько взволновало, что он взял деньги и уехал в Рейнбек. Оттуда он и Дороти перебрались в Канаду. Дороти представляла его всем как своего мужа Теодора Смита.

– Видите ли, вы тут ошиблись. Моя Долли – вдова Обадии Смита.

Он снова повернулся к ней:

– Это вы так говорите.

– Долли вовсе не Дороти Фрайер, уверяю вас. Она никогда не жила той жизнью, какую вы описываете, и она, конечно же, не могла быть соучастницей в краже...

– Не могла? Она была в Канаде, вы это сами признали, хоть и старались скрыть. Время ее приезда в Англию совпадает с моими сведениями, и у нее наружность Дороти, и она приехала сюда с большими деньгами.

– Откуда вы узнали о день... – Амелия со стоном прервала себя на полуслове. – Ох, вы не знали. Это я сейчас проговорилась!

– Я был в этом вполне уверен.

– Она получила эти деньги в наследство от своего мужа, купца.

– В Бостоне, верно? Но я готов держать пари, что, если вы ее спросите о Бостоне, выяснится, что она ничего не знает об этом городе. И не кажется ли вам немного странным, что муж возил ее с собой по тем же местам, по каким Теодор возил свою жену? Женщина, которой вполне подходит описание Дороти Фрайер...

– Это не Долли, что бы вы ни говорили! Она такое робкое и застенчивое создание. Она носит то же имя, что и жена вашего преступника, но это всего лишь ужасное совпадение.

– Так убедите меня! – огрызнулся Уинтер. – Расскажите о ней правду. – Его вдруг осенило. – До сих пор вы потчевали меня ложью, не так ли? Чтобы сбить меня со следа.

– Нет! То есть... поначалу немного было. Чтобы проверить, как вы отреагируете. Чтобы я могла уяснить, та ли она женщина, которую вы ищете.