Великая Екатерина

      принято брать подарки такого рода. Потемкин. А вы действительно англичанин?
      Эдстейстон кланяется.
      Вы первый англичанин из тех, кого я знавал, который отказывается взять
      то, что ему дают. (Ставит чашу на стол, затем опять оборачивается к
      Эдстейстону.) Послушай, душенька. Ты великолепно борешься. Ты положил
      меня на обе лопатки, как по волшебству. А ведь я могу поднять тебя
      одной рукой. Душенька, ты - гигант, ты - паладин. Эдстейстон (самодовольно). Да, в наших краях неплохо умеют бороться. Потемкин. У меня есть турок военнопленный. Он тоже борец. Ты поборешься с
      ним для меня. Я поставлю на тебя миллион. Эдстейстон (вспыхивая). Черт вас побери! Вы что - принимаете меня за
      профессионального борца? Как вы смеете делать мне такое предложение?! Потемкин (уязвленно). Душенька, тебе не угодишь. Я тебе не нравлюсь? Эдстейстон (смягчившись). Нравитесь, пожалуй, хотя я и сам не пойму, почему.
      Но, согласно полученным мной инструкциям, я должен договориться об
      аудиенции с императрицей и... Потемкин. Милуша, ты получишь аудиенцию у императрицы. Великолепная женщина,
      величайшая женщина в мире. Но позволь д-дать тебе со-совет... фу, все
      еще пьян. Мне разбавляют уксус водой. (Встряхивается, про нищает горло
      и продолжает более трезво). Если ты при глянешься Екатерине, можешь
      просить у нее что угодно деньги, бриллианты, дворцы, титулы, чины,
      ордена.. Можешь домогаться любого звания: фельдмаршала, адмирала,
      министра - стать чем душе угодно... только не царем. Эдстейстон. Говорю вам, я ни о чем не собираюсь ее просить. Вы что думаете,
      я авантюрист и нищий? Потемкин (жалобно). Почему бы и нет, голубчик? Я был авантюрист. Я был
      нищий. Эдстейстон. О!.. Вы?!.. Потемкин. Чем я хуже? Эдстейстоц. Вы - русский. Это другое дело. Потемкин (экспансивно). Душенька, ты мужчина и я мужчина, а Екатерина
      женщина. Женщина всех нас приводит к общему знаменателю. (Посмеиваясь.)
      Опять сострил. (Серьезно.) Надеюсь, вы поняли, что я сказал. Ты ходил в
      школу, душенька? Я - да. Эдстейстон. Конечно. Я - бакалавр гуманитарных наук. Потемкин. Хватит того, что ты бакалавр, душенька, и к тому же холостяк.
      Науку тебе преподаст Екатерина. Что? Еще одна острота? Я сегодня в
      ударе. Эдстейстон (смущен и немного обижен). Я должен попросить вашу светлость
      переменить предмет разговора. Как чужеземец в России, я - гость
      императрицы и должен вам прямо сказать, я не имею ни права, ни желания
      говорить о ее величестве в таком фривольном тоне. Потемкин. Вас мучат угрызения совести? Эдстейстон. Меня мучат угрызения джентльмена. Потемкин. В России у джентльменов не бывает угрызений. В России мы смотрим
      фактам в лицо. Эдстейстон. В Англии, сэр, джентльмен никогда не смотрит в лицо фактам, если
      они ему неприятны. Потемкин. В реальной жизни, душенька, все факты неприятны. (Очень довольный
      собой.) Опять сострил. Где мой проклятый канцлер? Эти жемчужины следует
      занести в летописи и сохранить для потомства. (Кидается к столу,
      садится и хватает перо. Затем, всп омнив о правилах хорошего тона.) Но
      я еще не предложил вам сесть. (Поднимается и идет ко второму стулу.) Я
      - дикарь, я - варвар. (Сбрасывает мундир со стула на пол, шпагу кладет
      на стоя.) Покорнейше прошу присесть, капитан. Эдстейстон. Благодарю вас.
      Они церемонно кланяются друг другу. Потемкин отвешивает
      такой нарочито глубокий поклон, что теряет равновесие и
      чуть не падает на Эдстейстона; тот удерживает его, затем
      садится на предложенный ему стул.
      Потемкин (тоже садясь). Кстати, вы не помните, какой совет я хотел вам дать? Эдстейстон. Поскольку вы мне его не дали, я не знаю. Позвольте заметить, что
      я не просил у вас совета. Потемкин. Я даю его вам без вашей просьбы, прелестный англичанин. Теперь я
      вспомнил. Вот что: не пытайтесь сделаться царем России. Эдстейстон (удивленно). У меня нет ни малейшего намерения... Потемкин. Сейчас нет, но будет, помяните мое слово. У вас вдруг возникнут
      угрызения совести, вам покажется просто блестящей мысль, чтобы церковь
      благословила ваш союз с Екатериной. Эдстейстон (поднимаясь, в глубочайшем изумлении). Мой союз с Екатериной...
      Да вы с ума сошли! Потемкин (словно не слышит). Тот день, когда вы намекнете на это, будет днем
      вашего падения. К тому же быть мужем Екатерины - не такое уж счастье.
      Вы знаете, что случилось с Петром? Эдстейстон (кротко, снова садясь). Я не желаю этого обсуждать. Потемкин. Вы думаете, она его убила? Эдстейстон. Говорят. Потемкин (вскакивая на ноги, громовым голосом). Ложь! Его убил Орлов.
      (Немного успокоившись.) Он и мне глаз вышиб, но (садится безмятежно)
      все равно я занял его место. И (нежно похлопывая Эдстейстона по руке)
      хотя мне и неприятно тебе это говорить, душенька, если ты станешь
      царем, тебя убью я. Эдстейстон (в свою очередь с ироническим видом похлопывая по руке
      Потемкина). Благодарю. У вас не будет к тому оснований. (Встает.) Имею
      честь откланяться, ваша светлость. Потемкин (вскакивая и преграждая ему путь). Та-та-та! Я отведу вас к
      императрице сейчас, не медля ни минуты. Эдстейстон. В этих сапогах? Немыслимо. Я должен переодеться. Потемкин. Глупости. Пойдете как есть. Еще успеете показать ей свои икры. Эдстейстон. Но мне надо всего каких-нибудь полчаса, чтобы... Потемкин. Через полчаса будет поздно, petit lever [Малый утренний прием
      (франц.)] уже кончится. Пошли, пошли, дружок. Черт подери, должен же я
      выполнить просьбу английского посла и французского посла, и старого
      Фрица, и господина Вольтера, и всей остальной шатии. (Грубо кричит за
      дверь.) Варенька! (Эдстейстону, со слезами в голосе.) Варенька вас
      уговорит, никто не может отказать Вареньке. Моя племянница. Сокровище,
      уверяю вас. Красавица! Преданная! 06ворожительная! (Снова кричит.)
      Варенька, куда ты запропастилась, черт тебя подери! Варенька (входя в комнату). Я не позволю на себя кричать. Ревет, как
      медведь, выражается, как ломовой извозчик! Потемкин. Те-те-те... Ангел мой, матушка, веди себя прилично перед
      английским капитаном.
      Снимает халат и кидает его на бумаги и остатки завтрака,
      поднимает с полу мундир и скрывается за ширмой, чтобы
      завершить туалет.
      Эдстейстон. Мадам! (Кланяется.) Варенька (приседая). Monsieur le Capitaine... [Господин капитан (франц.)]. Эдстейстон. Я должен принести свои извинения за то, что нарушил ваш покой,
      мадам. Потемкин (за ширмой). Не зови ее "мадам". Зови ее матушкой, душенькой,
      красавицей. Эдстейстон. Мое уважение к даме не позволяет мне этого. Варенька. Уважение! Как вы можете уважать племянницу дикаря? Эдстейстон (протестующе). О, мадам! Варенька. Бог свидетель, батюшка-англичанин, нам нужен человек, который бы
      его не боялся. Он такой сильный. Я надеюсь, вы будете сбивать его с ног
      еще много, много, много раз. Потемкин (за ширмой). Варенька! Варенька. Да? Потемкин. Пойди в парадную спальню ее величества, посмотри в замочную
      скважину: встала императрица или еще нет. Варенька. Fi-donk.[Фу! (франц.)] Я не люблю подсматривать. Потемкин (выходит из-за ширмы; он застегнул сорочку и надел усыпанный
      бриллиантами мундир). Тебя плохо воспитали, душенька. Разве леди или
      джентльмен войдет в комнату без доклада, не посмотрев сперва в замочную
      скважину? (Берет со стола шпагу и надевает ее.) Величайшая вещь в жизни
      - быть простым. И простейшая вещь - подсматривать сквозь замочную
      скважину. Опять сострил, пятый раз за утро. Где этот осел канцлер?
      Секретин! Где Подыхайкин?
      Эдстейстон с трудом подавляет смех.
      (Довольный.) Душенька, вы оценили мою остроту. Эдстейстон. Простите. Подыхайкин! Ха-ха-ха! Не могу удержаться. А кстати,
      как его настоящее имя, если нам доведется встретиться? Варенька (удивленно). Настоящее имя? Подыхайкин, конечно. Почему вы
      смеетесь, батюшка? Эдстейстон. Да как же не смеяться, если у тебя есть хоть какое-то чувство
      юмора! Подыхайкин! (Корчится от хохота.)
      Варенька, глядя на дядю, многозначительно стучит себе
      пальцем по лбу.
      Потемкин (в сторону, Вареньке). Нет, просто англичанин. Он позабавит царицу.
      (Эдстейстону.) Пошли, расскажете об этой шутке Екатерине; она у нас
      тоже шутница, в своем роде. (Берет Эдстейстона за руку и ведет к
      дверям.) Эдстейстон (упираясь). Нет, право... Я в неподходящем... Потемкин (Вареньке). Уговори его, мой ангел. Варенька (беря Эдстейстона за другую руку). Да, да, да, батюшка-англичанин,
      бог свидетель - ваш долг быть храбрым и представиться императрице.
      Идемте. Эдстейстон. Нет, я лучше... Потемкин (волочит его вперед). Идем, идем! Варенька (тянет Эдстейстона. за
      собой, улещивая). Идем, миленький, идем, хорошенький. Прошу вас. Неужто
      вы мне откажете? Эдстейстон. Но как же... в... Потемкин. Почему нет? Не съест она тебя. Варенька. Съест, но все равно надо пойти. Эдстейстон. Уверяю вас... об этом не может быть и речи... В таком виде...
      мое платье... Варенька. У вас превосходный вид. Потемкин. Живо, душенька. Эдстейстон (упираясь). Не могу! Варенька. Живенько! Живенько! Эдстейстон. Нет. Поверьте мне... мне бы не хотелось... Я... Варенька. Отнеси его, дядя. Потемкин (берет его на руки, как ребенка). Да, я вас отнесу. Эдстейстон. Будь оно все проклято, это же смешно! Варенька (хватая его за щиколотки и приплясывая, в то время как Потемкин
      несет его к дверям). Придется вам пойти. Если вы станете брыкаться,
      наставите мне синяков! Потемкин. Полно, детка, полно...
      Они скрываются за дверью, и дальнейшие слова не
      достигают нашего слуха.
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Утренний прием у императрицы. Центральные двери парадной
      спальни закрыты. Те, кто входят через них, видят налево
      от себя кровать под великолепным балдахином, стоящую на
      возвышении, куда ведут две широкие ступени. За ней дверь
      в деревянных панелях в будуар императрицы. У подножия
      кровати, посреди комнаты, золоченое кресло с резным
      императорским гербом и вышитым императорским вензелем.
      Вдоль стены, противоположной кровати, двумя унылыми
      рядами выстроились придворные. Застыв от важности и
      скуки, они ожидают пробуждения императрицы. Княгиня
      Дашкова и еще две фрейлины стоят немного впереди
      остальных у императорского кресла. Молчание нарушается
      лишь зевками и шепотом придворных. У изголовья кровати
      гофмейстер граф Нарышкин. Из-за балдахина слышится
      громкий зевок.
      Нарышкин (предостерегающе поднимает руку). Тс-с-с...
      Придворные мгновенно перестают перешептываться,
      выравнивают ряды и застывают в неподвижности. Наступает
      мертвая тишина. Из-за балдахина раздается звон
      колокольчика. Нарышкин и княгиня торжественно раздвигают
      его, выставляя императрицу всем напоказ.
      Екатерина переворачивается на спину и потягивается.
      Екатерина (зевает). O-хо-хо... а... а-а-а... о... ох... которое время?
      (Говорит с немецким акцентом.)
      Нарышкин (по всем правилам этикета). Ее императорское величество изволили
      проснуться. (Придворные падают на колени.) Все. Доброе утро, ваше величество. Нарышкин. Половина одиннадцатого, матушка-императрица. Екатерина (резким движением садясь на постели). Potztausend! [Черт возьми!
      Тьфу, пропасть! (разг. нем.)](Глядя на коленопреклоненных придворных.)
      Ах, встаньте, встаньте.
      Все встают.
      Ваш этикет мне надоел. Не успею я раскрыть глаза, как он уже начинается.
      (Снова зевает и сонно откидывается на подушки.) Почему они это делают,
      Нарышкин? Нарышкин. Видит бог, не ради вас, матушка-царица. Но поймите и вы их. Не
      будь вы великая императрица, они были бы никто. Екатерина (садясь). Они заставляют меня терпеть все это из-за собственного
      мелкого тщеславия? So? [Так? (нем.)] Нарышкин. Точно так. Ну и к тому же, если они не будут этого делать, вдруг
      ваше величество велят выпороть их розгами. Екатерина (энергично выпрастывая ноги из-под одеяла, садится на край
      кровати). Выпороть! Я! Либеральная императрица! Философ! Ты варвар,
      Нарышкин. (Встает и обращается к придворным.) И потом, мне этого вовсе
      не надо. (Снова оборачивается к Нарышкину.) Тебе бы следовало уже
      знать, что у меня открытый и самобытный характер, как у англичан.
      (Раздраженно ходит по комнате.) Нет, больше всего меня злит в этих
      церемониях то, что я единственная в России не испытываю никакого
      удовольствия оттого, что я императрица. Вы все купаетесь в моей славе,
      греетесь в моих улыбках, получаете от меня титулы, награды и милости,
      любуетесь моей блестящей короной и сверкающей мантией, радуетесь, когда
      я допускаю вас к своей особе, а когда я милостиво к вам обращусь, целую
      неделю рассказываете об этом каждому встречному. А мне какая радость?
      (Бросается в кресло.)
      Нарышкин энергичными жестами выражает свое несогласие.
      (Повторяет категорически.) Никакой! Я таскаю корону, пока у меня не
      заболит голова; я стою с величественным видом, пока у меня не
      подкосятся ноги; я вынуждена улыбаться старым уродливым послам и хмуро
      отворачиваться от молодых и красивых. Никто мне ничего не дарит. Когда
      я была всего-навсего великой княгиней, английский посол дарил мне
      деньги, когда я хотела... вернее, когда он хотел получить что-нибудь от
      моей священной предшественницы, императрицы Елизаветы.
      Придворные кланяются до земли.
      А теперь, когда я сама императрица, от него и копейки не дождешься.
      Когда у меня болит голова или колики в животе, я завидую последней
      судомойке. А вы ничуть не благодарны мне за всю мою заботу о вас, за
      мой труд, мои размышления, мою усталость, мои страдания. Княгиня Дашкова. Видит бог, мы все умоляем ваше императорское величество не
      утомлять себя так, дать отдых голове. Потому ваше императорское
      величество и страдает головными болями. У господина Вольтера тоже часто
      болит голова, и по той же причине - от ума. Екатерина. Дашкова, ну и врунья же ты!
      Дашкова приседает с подчеркнутым достоинством.
      Думаешь, ты мне польстила! А я вот что тебе скажу: я не дам и рубля за
      головы всех французских философов, вместе взятых... Что у нас в
      программе на сегодня? Нарышкин. Новый музей, матушка. Но экспонаты будут готовы только к вечеру. Екатерина (нетерпеливо вставая с места}. Да, музей. Просвещенной столице
      нужен музей. (Шагает по спальне, погруженная в размышления о важности
      музея.) Это будет одно из чудес света. Мне нужны экспонаты, экспонаты,
      экспонаты! Нарышкин. У вас хорошее настроение сегодня, матушка-царица. Екатерина (с неожиданной веселостью). Я всегда в хорошем настроении, даже
      когда мне не подают туфель. (Подбегает к стулу, садится и выставляет
      вперед ноги.)
      Фрейлины, стоящие рядом с Дашковой, бросаются к ней,
      каждая с туфлей в руках. Екатерина, собравшаяся было их
      надеть, приостанавливается, услышав какой-то шум в
      передней.
      Потемкин (неся англичанина через переднюю). Бесполезно бороться. Пошли,
      детка, пошли, душенька, пошли, красавчик. Пошли к нашей матушке.
      (Поет.)
      Баю-баюшки, баю,
      Не ложися на краю.
      Придет серенький волчок,
      Схватит Чарли за бочок...
      Варенька (присоединяется к нему, на терцию выше).
      Баю-баюшки, баю,
      Не ложися на краю...- (И т. д.) Эдстейстон (стараясь их перекричать). Нет, нет! Ваша шутка слишком далеко
      зашла. Я настаиваю. Опустите меня. Черт подери, опустите вы меня,
      наконец?! Будь все проклято! Нет, нет. Хватит валять дурака! У нас, в
      Англии, такие шутки не в чести. Вы меня позорите. Пустите! Екатерина (в то же самое время). Что за ужасный шум? Нарышкин, посмотри, что
      там такое.
      Нарышкин идет к дверям.
      Екатерина (прислушиваясь). Это князь Потемкин. Нарышкин (кричит от дверей). Матушка-царица, чужой!
      Екатерина ныряет в постель и укрывается с головой
      одеялом. Потемкин, сопровождаемый Варенькой, вносит в
      комнату Эдстейстона, бухает его прямо на кровать к ногам
      Екатерины и, шатаясь, направляется к двери в будуар.
      Варенька присоединяется к придворным у противоположной
      стены. Екатерина, вне себя от ярости, сталкивает
      Эдстейстона с кровати на пол; выскакивает из постели и
      оборачивается к Потемкину с таким ужасным выражением
      лица, что все поспешно падают на колени; все, кроме
      Эдстейстона, который, сердитый и смущенный, все еще
      лежит на ковре.
      Екатерина. Князь, как ты осмелился? (Глядя на Эдстейстона.) Что это? Потемкин (на коленях, слезливо). Н-не знаю, матушка-царица. Я пьян. Что это,
      Варенька? Эдстейстон (с трудом поднимаясь на ноги). Мадам, этот пьяный негодяй... Потемкин. В-верно. П... ный ...годяй. Вое... восполз... ся, что я п...
      пяный. Сказал - отведи меня к нашему ан-ангелу, ма-матушке...
      ца-царице. Отведи к раскра-красавице императрице. Отведи к самой
      ве-ве-ликой жен-щине на светте. Так он сказал. Я и от-отвел. 3-зря я
      это сделал. Я был п-пьян. Екатерина. Сибирь протрезвляла людей и не за такие поступки, князь. Потемкин. И поделом. Мер... зкая привычка. Спросите Вареньку.
      Екатерина отворачивается от него к придворным. Они
      видят, что она с трудом удерживается от смеха. Знают по
      опыту, что она все равно рассмеется, и, успокоенные,
      улыбаясь, поднимаются.
      Варенька. Верно. Он пьет, как свинья. Потемкин (жалобно). Нет, не как свинья. Как князь. Маматушка сделала
      По-потемкина князем. Зачем же и князем быть, если нельзя пи-пить? Екатерина (кусая губы). Ступай. Я сержусь. Потемкин. Не брани меня, ма-матушка-царица. Екатерина (повелительно). Ступай. Потемкин (шатаясь, поднимается на ноги). Иду! Иду! Иду баиньки. Хочу
      бай-бай. Лу-лучше пойти бай-бай, чем в Си-сибирь! Бай-бай в
      ма-матушкиной кро-кроватке. (Делает вид, будто хочет забраться в
      постель императрицы.) Екатерина (энергично сталкивая его). Нет, нет. Князь, ты с ума сошел?
      Он бревном падает на пол, судя по всему, пьяный в
      стельку.
      Княгиня Дашкова. Неслыханно! Оскорбление вашего царского величества! Екатерина. Дашкова, у тебя нет никакого чувства юмора. (Спускается по
      ступеням и улыбаясь смотрит на Потемкина.)
      Он громко рыгает. Она с отвращением отшатывается.
      Екатерина. Свинья! (Изо всей силы пинает его ногой.) Ой, я сломала об него
      палец! Скотина. Животное. Дашкова права. Ты слышишь? Потемкин. Ее-ели меня спрашивают... мое мнение о Дашковой, мое мне-мнение,
      что она п-пяна. Неслыханно! Бедный По-потемкин пойдет бай-бай.
      (Погружается в пьяный сон.)
      Несколько придворных хотят вынести его из комнаты.
      Екатерина (останавливая их). Пусть лежит. Пусть проспится. Если он уйдет, он
      отправится в кабак со всяким сбродом. (Ласково.) Ну-ка! (Берет с
      кровати подушку и подкладывает ему под голову. Затем оборачивается к
      Эдстейстону, величественно обозревает его и спрашивает самым
      царственным тоном.) Варенька, кто этот джентльмен? Варенька. Иностранный капитан, мне не выговорить его имени. По-моему, он
      сумасшедший. Он явился к князю и заявил, что должен видеть ваше
      величество. Ни о чем другом и слышать не хотел. Мы не могли его
      удержать. Эдстейстон (потрясенный такой явной изменой). О, мадам, я совершенно
      нормален. Я действительно иностранец - англичанин. Я бы никогда не
      осмелился предстать пред вашим величеством без соответствующих
      верительных грамот. У меня есть рекомендательные письма от английского
      посла и от прусского посла. (Наивно.) Но все в один голос уверяли меня,
      что князь Потемкин всемогущ и через него легче к вам попасть, поэтому
      я, естественно, обратился к нему.
      Потемкин прерывает разговор хриплым стоном, напоминающим
      крик осла.
      Екатерина (тоном рыночной торговки). Schweig du, Hund. [Замолчи, собака
      (нем.)] (Снова с царственной величавостью.) Разве вас никогда не учили,
      сэр, как должно входить к монарху? Эдстейстон. Учили, мадам, но я не сам вошел к вам. Меня внесли. Екатерина. Вы же просили князя Потемкина внести вас. Вы мне это сами
      сказали. Эдстейстон. Вовсе нет, мадам. Я протестовал против этого изо всех сил. Я
      обращаюсь к этой леди с просьбой подтвердить мои слова. Варенька (наигранно негодующим тоном). Да, вы протестовали. А все равно, вам
      очень, очень, очень хотелось увидеть ее императорское величество. Вы
      краснели, когда князь говорил о ней. Вы пригрозили ударить его по лицу
      шпагой, потому что вам казалось, будто он отзывался о ней с
      недостаточным восторгом. (Екатерине.) Поверьте, ваше императорское
      величество, он уже где-то вас видел. Екатерина (Эдстейстону). Вы видели нас раньше? Эдстейстон. Да, мадам, на параде. Варенька (торжествующе). Ага, так я и знала! Вы были, ваше величество, в
      гусарском мундире. Он увидел, как вы прекрасны и ослепительны. Он
      осмелился восхищаться вашим величеством. Невероятная дерзость! Эдстейстон. Вся Европа повинна в этой дерзости, мадам. Княгиня Дашкова. Вся Европа довольствуется тем, что восхищается ее
      величеством на должном расстоянии. Вполне возможно восхищаться
      политикой ее величества, ее заслугами в литературе и философии, не
      проделывая акробатических трюков на ее кровати. Эдстейстон. Мне ничего не известно о заслугах ее величества в литературе и
      философии, я ничего не понимаю в этих вещах. Я простой деловой человек.
      И я не подозревал, что у иностранцев тоже есть политика, я думал
      политикой занимается только мистер Питт. Екатерина (поднимая брови). So? [Итак? (нем.)] Варенька. Так за что же еще, скажите на милость, вы осмелились восхищаться
      ее величеством? Эдстейстон (запинаясь). Ну, я... я... я... то есть я... (Полностью
      запутавшись, умолкает.) Екатерина (после безжалостной паузы). Мы ждем вашего ответа. Эдстейстон. Но я вовсе не говорил, что восхищаюсь вашим величеством. Эта
      леди исказила мои слова. Варенька. Значит, вы не восхищаетесь ее царским величеством? Эдстейстон. Ну, я... естественно... конечно, я не могу отрицать, что мундир
      был вам очень к лицу... быть может, правда, он не совсем подходит
      женщине, но, с другой стороны...
      Мертвая тишина. Екатерина и придворные уставились на
      него с каменными лицами. Он так растерян, что на него
      жалко смотреть.
      Екатерина (с ледяной величественностью). Это все, что вы имели сказать, сэр? Эдстейстон. Ну, что дурного в том, чтобы заметить, что... э-э... что...
      э-э... (Снова останавливается.) Екатерина. Заметить, что э-э?..
      Он во все глаза глядит на нее, как кролик на удава.
      (С жаром повторяет.) Что э-э?.. Эдстейстон (вынужденный отвечать). Ну, что ваше величество были... были...
      (Стараясь умилостивить ее.) Разрешите мне выразить это так: не
      обязательно быть философом, чтобы восхищаться вашим величеством. Екатерина (неожиданно улыбаясь и протягивая ему руку для поцелуя). Льстец! Эдстейстон (целуя ей руку). Вовсе нет. Ваше величество очень добры. Я был
      крайне неловок, но это не нарочно. Боюсь, я довольно глуп. Екатерина. Глуп! Ни в коей мере. Смелее, капитан, мы вами довольны.
      Он падает на одно колено. Сжав ладонями его щеки, она
      поднимает его лицо к себе и добавляет.
      Мы очень довольны. (Кокетливо шлепает его по щеке.)
      Он кланяется так, что чуть не стукается головой о
      собственное колено.
      Petit lever окончен. (Поворачивается, намереваясь удалиться в будуар, и
      спотыкается о распростертого на ковре Потемкина.) Ах!
      Эдстейстон вскакивает с колен, желая помочь ей, хватает
      Потемкина за ноги и отводит их в сторону, чтобы
      императрица могла пройти.
      Мы благодарим вас, капитан.
      Эдстейстон отвешивает Екатерине галантный поклон и
      получает в награду милостивую улыбку. Екатерина проходит
      в будуар; за ней следует княгиня Дашкова, которая у
      дверей оборачивается к Эдстейстону и приседает в
      глубоком реверансе.
      Варенька. Счастливчик вы, батюшка. Не забудьте, что вое это я вам устроила!
      (Убегает вслед за императрицей.)
      Эдстейстон, несколько ошеломленный, пересекает комнату и
      подходит к придворным, которые встречают его с
      подозрительным подобострастием, каждый - низко кланяясь
      или приседая, перед тем как выйти через центральные
      двери. Эдстейстон судорожно кланяется в ответ, но, когда
      поворачивается в другую сторону, его ждет там очередной
      придворный и очередной поклон. Налетев на одного
      придворного, в то время как он кланялся другому, и
      вынужденный с поклоном просить у него прощения, он
      впадает в полное отчаяние. Но наконец они все уходят,
      кроме Нарышкина.
      Эдстейстон. Уф! Потемкин (бодро вскакивая с пола). Браво, душенька! Великолепно. Грандиозно. Эдстейстон (удивленно). Разве вы не пьяны? Потемкин. Пьян. Но не в стельку, душенька. В дипломатическую меру. Как
      пьяная свинья я за пять минут сделал для вас то, чего трезвый не сделал
      бы и за пять месяцев. Фортуна вам улыбнулась, вы понравились Екатерине Эдстейстон. На черта мне это? Потемкин. Что? Вы недовольны? Эдстейстон. Доволен? Боже милостивый, приятель, я обручен. Потемкин. Ну и что? Ведь ваша невеста в Англии? Эдстейстон. Нет. Она только что приехала в Санкт-Петербург. Княгиня Дашкова (возвращаясь). Капитан Эдстейстон, императрица облачилась и
      требует вас к себе. Эдстейстон. Скажите, что я ушел раньше, чем вы мне это передали. (Выбегает
      из комнаты.)
      Трое оставшихся, слишком пораженные, чтобы его удержать,
      смотрят ему вслед в глубоком недоумении.
      Нарышкин (от дверей). Она велит запороть его. Он пропал. Княгиня Дашкова. Мне-то что делать? Я не могу передать императрице такой
      ответ. Потемкин (долгий выдох, переходящий в рычание). П-ф-ф-ф-р-р-р-р-р-р-р-р! Я
      должен дать кому-нибудь пинка. Нарышкин (поспешно убегая через центральные двери). Нет, нет. Пожалуйста. Княгиня Дашкова (бесстрашно кидаясь наперерез Потемкину, преследующему
      Нарышкина). Пните меня. Искалечьте. По крайней мере не придется
      возвращаться к ней. Пните меня посильнее. Потемкин. Иди ты... (Толкает ее на кровать и выбегает из комнаты следом за
      Нарышкиным.)
      СЦЕНА ТРЕТЬЯ
      В саду, выходящем на Неву. Клэр, крепкая молодая
      англичанка, стоит, облокотившись о парапет. Услышав стук
      садовой калитки, выжидающе оборачивается. Поспешно
      входит Эдстейстон. С радостным криком она обвивает его
      шею руками.
      Клэр. Душенька! Эдстейстон (поморщившись). Не называй меня душенькой. Клэр (неприятно удивлена). Почему? Эдстейстон. Меня называли так все утро. Клэр (со вспышкой ревности). Кто? Эдстейстон. Все. Одна гнусная свинья. И если мы не уедем из этого мерзкого
      города немедленно - слышишь, немедленно! - меня будет называть
      душенькой сама императрица. Клэр (с великолепным снобизмом). Не посмеет. Ты ей сказал, что мы обручены? Эдстейстон. Конечно нет. Клэр. Почему? Эдстейстон. Потому что я не хочу, чтобы тебя засекли, а меня повесили или
      сослали в Сибирь. Клэр. Что, ради всего святого, все это значит? Эдстейстон. Ну, коротко говоря... не считай меня фатом, Клэр, но дело
      слишком серьезно, чтобы говорить обиняками... я виделся с императрицей
      и... Клэр. Что тут такого? Ты же и хотел увидеть ее. Эдстейстон. Да, но... императрица увидела меня. Клэр. И влюбилась в тебя. Эдстейстон. Откуда ты знаешь? Клэр. Любимый, как будто можно в тебя не влюбиться! Эдстейстон. Не надо смеяться надо мной. Я и так чувствую себя дураком. Но,
      хоть это и звучит самонадеянно, я все же льщу себя мыслью, что я
      красивее Потемкина и прочих свиней, к которым она привыкла. Так или
      иначе, я не рискую здесь оставаться. Клэр. Как досадно! Мама будет вне себя, ей снова придется укладываться и не
      удастся пойти вечером на придворный бал. Эдстейстон. Ничего не поделаешь. Нам нельзя терять ни секунды. Клэр. Можно, я скажу ей, что ее высекут, если мы останемся? Эдстейстон. Ради бога, любимая.
      Он целует ее и отпускает, ожидая, что она побежит в дом.
      Клэр (останавливаясь в задумчивости). А она... она красивая, если смотреть
      на нее вблизи? Эдстейстон. Тебе в подметки не годится, любимая. Клэр (ревниво). Значит, ты на самом деле близко ее видел? Эдстейстон. Достаточно близко. Клэр. В самом деле? Насколько близко?.. Нет, это просто глупо с моей
      стороны; пойду скажу маме.
      В то время как она направляется к дому, в сад входят
      Нарышкин, сержант и взвод солдат.
      Что вам здесь надо?
      Сержант подходит к Эдстейстону, бухается на колени и
      вынимает пару великолепных пистолетов с золотыми
      рукоятками. Протягивает их Эдстейстону, держа за дула.
      Нарышкин. Капитан Эдстейстон, его светлость князь Потемкин шлет вам
      пистолеты, которые он вам обещал. Сержант. Возьми их, батюшка; и не
      забудь нас, бедных солдат, которые принесли их тебе; видит бог, нам
      редко удается выпить. Эдстейстон (нерешительно). Но я не могу принять такие дорогие подарки.
      Однако, черт подери, они хороши! Взгляни, Клэр, какая работа!
      Он протягивает руку к пистолетам, но сержант внезапно
      роняет их на землю, кидается вперед и обхватывает
      Эдстейстона за ноги, чтобы помешать ему достать
      собственные пистолеты из-за сапог.