Волшебное окно (Принцесса Инос - 1)

      Его успех у женщин вошел в поговорку. Он казался просто сверхъестественным. Недовольство местных кавалеров было неизбежно, а так как Андор был импом, то некоторые джотунны решили проучить чужака. Почти сразу после его приезда, когда Рэп еще был на материке с Форонодом, была предпринята первая попытка.
      Это произошло в баре недалеко от пристани, и все подробности так и не удалось прояснить. Инициатором выступал огромный рыбак Крандербад, пользовавшийся дурной репутацией. Без лишних слов он пригласил приезжего выйти. Говорили, что сначала Андор пытался отговорить рыбака от драки, затем неохотно согласился. Присутствовавшие импы горестно вздохнули, а джотунны ухмыльнулись и стали ждать возвращения Крандербада. Но вернулся Андор, и очень скоро. Говорили, что на костяшках его пальцев не было никаких следов драки, он не вспотел, а кровь на сапогах явно была не его. Крандербад же в течение многих недель после этого не показывался на людях, а нанесенные ему увечья поразили даже видавшую виды компанию.
      Другая попытка состоялась через несколько дней, причем зачинщик ждал Андора вдвоем с другом. Обоим пришлось присоединиться к Крандербаду в больнице, а один так и не смог больше ходить.
      У несчастного калеки был брат, цирюльник, и многие слышали, как он клялся отомстить. В ту же ночь он был найден без бритвы, языка и век. После этого Андору предоставили ухаживать, за кем он хочет.
      Красавец поселился в доме богатой вдовы. Ее друзья осуждали это, но были слишком заинтригованы, чтобы перестать с ней общаться. Они перешептывались между собой, что вдовушка будто бы сбросила десять лет.
      Вскоре Андор знал всех, и все знали его. За очень редкими исключениями мужчины находили его неотразимым и рады были называть его другом. Как называли его женщины, трудно сказать, но никто из них не испытывал к нему недобрых чувств, похоже, они не чувствовали себя обманутыми или обиженными. Что очень важно, Андор не был болтлив - ни одна помолвка не расстроилась из-за него.
      Андор научил Форонода более удобной системе ведения хозяйственных книг. Он показывал стражникам приемы фехтования и давал канцлеру Ялтаури советы по политике Империи. Он великолепно танцевал и неплохо, по местным понятиям, играл на лютне. Он мог петь, обладая довольно красивым голосом. У него был неисчерпаемый запас различных историй, от литературных до религиозных.
      Краснегар упал к его ногам.
      Однако же даже Андор не мог быть во всех местах сразу, а он ценил свое время. Он пресекал все попытки своих почитателей ходить за ним по пятам, а надо сказать, что молодежь Краснегара готова была следовать за ним, как утята за уткой, предоставь он им такую возможность. Он исходил Краснегар от дворца до пристани, но никто из сотен людей, называющих его другом, не мог бы сказать, что хорошо его знает или часто видит, за одним исключением.
      Почему изысканный светский человек, богатый и знатный, заинтересовался одиноким, неуклюжим юношей на низкой должности, не обладающим ни изяществом, ни известной фамилией, ни образованием, - это было загадкой для всех. Но получалось так, что для Рэпа у Андора всегда находилось время.
      У того, кто имеет тысячу друзей, Нет ни одного свободного, А тот, кто имеет одного врага, Сталкивается с ним везде Эмерсон, перевод из Омара Хайяма
      Часть пятая
      ДЕМОН-ЛЮБОВНИК
      1
      Во всей северо-западной области провинции Джалгистро не было события важнее для светского общества, чем бал в Кинвэйле. Вообще-то в Кинвэйле проходило множество балов за сезон, но знаменитый кинвэйлский бал был только один - его устраивали раз в год за два дня до Праздника зимы. Один этот бал обеспечивал половину всей торговли одеждой и драгоценностями в регионе. Известны были случаи, когда приглашение на этот бал приводило к разорению небогатых дворян. Не получить же приглашения считалось достаточным поводом для самоубийства.
      Тысячи свечей сверкали сквозь хрусталь люстр и канделябров. Сотни гостей кружились в светящемся хороводе - шелка, драгоценности, атлас и кружева переливались всеми цветами радуги. Вино, еда, музыка не имели себе равных в Империи. В разгар зимы, посреди холода и темноты, здесь царили яркий свет, смех и веселье.
      Экка, вдовствующая герцогиня Кинвэйла, давно уже не участвовала в танцах. Она ходила опираясь на трость и только по необходимости, но Зимний бал в Кинвэйле был любимым детищем, которое она холила и лелеяла. Экка видела около семидесяти балов - она не могла точно вспомнить, в каком возрасте появилась не балу впервые, и теперь ни за что не позволила бы нарушить традицию. Улучшить что-либо было невозможно - хозяева Кинвэйла никогда не жалели ни средств, ни сил, чтобы сделать бал как можно более роскошным, так что ей оставалось только заботиться, чтобы он ни на волос не терял своего великолепия. Каждый год герцогиня наблюдала за молодежью, проносящейся мимо нее в кадрилях и гавотах, и не щадила ни себя, ни других, чтобы дать им возможность наслаждаться так же, как она наслаждалась в годы юности.
      Экка была высокой костлявой женщиной и даже в молодости не отличалась красотой, но всегда умела держаться с достоинством. У нее был слишком большой нос и выступающие зубы, и с возрастом она все больше походила на лошадь, так что сама уже, глядя в зеркало, ожидала услышать ржание. Ослабевшая от старости и неустойчивая из-за своей трости, седая, морщинистая и уродливая, она правила Кинвэйлом, как тиран, прекрасно зная, что все ее боятся, и получая от этого тайное удовольствие. У нее не было другой власти, кроме возможности прогнать их с глаз долой, так чего они боялись? Именно это она называла "держаться с достоинством".
      Экка сидела так прямо, как позволяли ее ноющие кости, в кресле с высокой спинкой на небольшом возвышении в конце зала. С этой удобной позиции она с удовольствием смотрела на праздник. Ничто не ускользало от ее немигающего, как у змеи, взора. Стоило герцогине заметить девицу, чье декольте было больше, чем она считала приличным, или юнца, слишком налегавшего на вино, она стучала по паркету тростью с золотым набалдашником, подзывая гонца из армии пажей, стоявших неподалеку. И жертва немедленно приводилась пред ее очи.
      Время от времени ее друзья и гости останавливались, чтобы пожелать герцогине веселого праздника, поблагодарить за гостеприимство или просто напомнить о себе. Лицам, представлявшим особый интерес, она позволяла ненадолго присесть рядом с ней, чтобы обменяться парой слов, но этой чести удостаивались немногие.
      Сейчас оркестр играл кадриль. По залу словно проносились волны разных цветов, танцоры прыгали и кружились, следуя причудливому рисунку танца. Экка наблюдала, как пары сходились и расходились, перебирая в голове все возможные комбинации партнеров. Кинвэйл был не только высшим классом светской школы, но также и свадебным бюро. Составление пар всегда было страстью Экки. В Кинвэйл съезжались юные леди почти со всей Империи в сопровождении матерей, теток, бабушек, и большинство из них к концу сезона оказывались помолвленными, к большому удовольствию родни. Знатность, богатство, красота, воспитание - все учитывалось. Требовалось редкое умение, чтобы привести это все в соответствие, а также высшая степень дипломатии, граничащей с колдовством, чтобы создать у подобранной пары молодых людей впечатление, что они следуют лишь собственным желаниям.
      Теперь же пары, созданные Эккой в юности, посылали сюда своих детей, а то и внуков. В какие-то моменты она чувствовала себя крестной матерью всей Империи. Бешеное кружение достигло своего апогея во время заключительного аккорда, затем наступила тишина. Кавалеры кланялись дамам, дамы приседали. Танцоры запыхались, так как танец был зажигательным. Весь зал, казалось, перевел дыхание, затем все рассыпалось на отдельные улыбки, смех, разговоры. Кавалеры отводили дам к стульям. Недалеко от Экки легат Оониола вел сквозь толпу герцогиню Кэйдолан Краснегарскую, выказывая при этом такую же прямолинейность, как и при командовании полком. Экка подняла свою трость и поймала взгляд Кэйд. Легат послушно повернул направо и доставил герцогиню к возвышению, где сидела Экка. Он поклонился, Кэйд поблагодарила его, и Оониола отошел. Все еще не в силах отдышаться, Кэйд упала на стул возле герцогини. Веера сейчас опять были в моде, и она воспользовалась этим в полной мере.
      - У-уф! - сказала она. - Мои желания, по-видимому, превосходят возможности. Я боялась получить удар, не протанцевав и половины кадрили.
      - Уверена, что ты никогда не сделаешь ничего столь некрасивого, дорогая. Ну как тебе кажется, все идет хорошо?
      - Чудесно! - довольно вздохнула Кэйд. - Праздник зимы скучен везде, кроме Кинвэйла. Как прекрасно опять вернуться сюда! - Ее глаза беспокойно осматривали зал.
      - У дальнего буфета, - сказала Экка. - С высоким легионером.
      Кэйд кивнула и расслабилась.
      - Столько впечатлений для нее! Она никогда не забудет Праздник зимы в Кинвэйле. Его невозможно забыть!
      - Очень мило с твоей стороны! - Экка нахмурилась, увидев девицу Астилло, разговаривающую с тощим юнцом Энинафиа. Его семья не нуждалась в ее деньгах, зато им бы не помешало добавить мозгов, но этого-то она им не принесет. - Ваша племянница делает вам честь, мадам!
      Кэйд жеманно улыбнулась, и они обе рассмеялись. Толстушка приходилась вдовствующей герцогине невесткой. Их знакомство длилось почти полвека. Они могли понимать друг друга почти без слов.
      - Ей более к лицу современная мода, чем мне, - печально проговорила Кэйд. Экка удержала улыбку. Незадолго до Праздника зимы из Хаба пришли драматические новости - платья-трубы вышли из моды, в моде опять были турнюры. Дамы успели за короткое время сделать себе новые туалеты, но турнюр совершенно не шел тетушке Кэйд. Она постаралась одеться построже, на ней было платье из темно-синего атласа и одна-единственная нитка жемчуга, к ней она одолжила у Экки ее жемчужную диадему, но даже в этой простоте герцогиня все же смотрелась толстушкой, а турнюр делал ее смешной.
      - Сзади она действительно смотрится прекрасно, - согласилась Экка. Но она несколько молода для такого выреза. - Герцогиня не одобряла современную моду на глубокие вырезы, они отвлекали мужчин от разговора.
      - Ну, в вырезах я знаю толк, - сказала Кэйд, прикрывая рот веером. Моя племянница имела дерзость заявить, что в моей фигуре по крайней мере две части слишком велики.
      Тонкие сухие губы Экки дрогнули в улыбке.
      - И ты, конечно, хорошенько выбранила ее за мысли, не подобающие юной леди, и за вульгарность?
      Оркестр заиграл галоп, и пары с энтузиазмом понеслись по залу.
      - Конечно, - ответила Кэйд. - Но Кинвэйл и так имел на нее благотворное влияние! Полгода назад она ляпнула бы это при всех!
      - Хочу тебя спросить, дорогая, как идут дела у нашего молодого гусара?
      Кэйд опять вздохнула.
      - Она высказала предположение, что он, по-видимому, слишком долго держал свой шлем на солнце. Со своей головой внутри.
      - Похоже на то, - согласилась Экка. - Боюсь, что я перебрала всех возможных кандидатов, Кэйд. Если ты не передумала уезжать в начале лета, у нас остается не так уж много времени. Может, пересмотрим наши запросы?
      - Главное для нее - характер, - грустно сказала Кэйд.
      - Это не так просто. Все остальное легко. А что касается характера, его не только трудно найти, его нельзя сразу разглядеть. Хотя ничто так не раскрывает его, как брак.
      - А тогда уже слишком поздно. - Кэйд взяла с подноса кубок с искрящимся вином. - Холиндарн настаивает, чтобы она сделала свой собственный выбор, я тебе говорила. - Она помолчала. - Даже если ее счастье потребует, чтобы она осталась в Империи.
      Экка изумилась.
      - Правда? - постаралась она сказать как можно спокойнее, всячески обдумывая любопытное обстоятельство. Она знала по крайней мере несколько семей, которые с удовольствием бы приобрели ничего не значащий королевский титул при условии, что их сыну не придется ради него отправляться жить в северной глуши. Да взять хотя бы ее собственного сына! Тут было о чем подумать.
      - Это расширяет возможный круг, - сказала Экка. - Ты хочешь сказать, что он позволит Иносолан отказаться от трона?
      Ее невестка опять поколебалась.
      - Он может уже не принадлежать ей, дорогая.
      Экка молчала. Молчание, как ничто другое, вызывало на откровенность.
      Кэйд нахмурилась, как будто сказала больше, чем следовало.
      - Здесь в Империи у вас неоднократно правили женщины.
      - И в большинстве своем компетентные!
      - Я не так уж хорошо знаю историю, - проговорила Кэйдолан, продолжая наблюдать за Иное, кружащейся в танце. - Но в Нордландии может править только мужчина. В Краснегаре никогда не правили женщины.
      - И кто это решает? - спросила Экка, кивая проходящим дамам.
      - Он, - уверенно сказала Кэйд. - Король должен назвать наследника.
      Экка подождала, потом спросила:
      - Но как он сможет добиться, чтобы Иносолан признали после его смерти?
      Кэйд невольно улыбнулась.
      - Время не притупило твой ум, дорогая. Это будет зависеть от множества обстоятельств. Признает ли ее народ? И Нордландия? И Империя?
      М-да... Что-то гораздо более серьезное беспокоит невестку, решила Экка. Что-то, что вызвало эту вспышку откровенности, иначе бы Кейд заговорила об этом много раньше.
      - А его решение и отношение подданных будут зависеть от того, кого она выберет себе в мужья?
      Кэйд кивнула с отсутствующим видом, приветствуя проносящихся мимо них в танце друзей.
      - Боюсь, что так. Во всяком случае, со стороны Нордландии. - Помолчав, она добавила: - Тут важно время. Так вот оно!
      - Время, дорогая?
      Иное проплыла мимо них в танце. Она заметила тетку и счастливо улыбнулась. Она была здесь почти единственной, кому шел такой оттенок зеленого. Он прекрасно подчеркивал ее глаза и, вместе с золотистыми волосами, позволял Кэйд легко выделить ее в толпе.
      - Холиндарн может подготовить преемника, - продолжала она, - будь то Иное или ее муж. Править королевством, даже таким однокомнатным, как Краснегар, надо уметь.
      На этот раз молчания было недостаточно, и Экка спросила:
      - Но ведь он еще сравнительно молод?
      - Конечно.
      Но в голосе Кэйд прозвучало сомнение. Так вот о чем речь! Значит, с королем не все в порядке! Добраться в Кинвэйл из Краснегара зимой было невозможно. Конечно, охотники могли бы дойти, если надо. Им только нужно было заплатить. Если Кэйд беспокоилась о здоровье брата, она должна была договориться с кем-нибудь во дворце, чтобы ее извещали о положении дел, - в действительности она совсем не была такой легкомысленной, какой хотела казаться.
      - Но ты ведь не получала вестей оттуда в последнее время, правда? А никаких новостей - хорошие новости!
      - Говорят, - согласилась Кэйд со спокойствием, которое ни на минуту не обмануло вдовствующую герцогиню.
      Ведь если Холиндарн не хотел, чтобы сестра что-то знала, он вполне мог выяснить, с кем она договорилась, и помешать ему. Если бы в Кинвэйле появился гонец из Краснегара, Экка непременно знала бы об этом. Значит, "никаких новостей" могло означать "плохие новости", и это мучило Кэйд.
      А если не Иное, кто тогда будет претендентом?
      - Итак, мы отошлем гусара назад к его лошади, - заявила Экка, - или мы направим его внимание на другой объект, девицу Астилло, например... А не мог ли кто-нибудь из его предшественников зажечь этот огонь?
      - Ну да. Я как раз хотела тебя спросить о нем. Ты разожгла огонь с первой попытки, дорогая, и не оставила топлива для других.
      Экка удивилась.
      - Этот молодой торговец? Как же его звали?.. Ну этот, из Джини-Фанда.
      - О Боги, нет! - воскликнула Кэйд с несвойственным ей возбуждением. Его даже я не могла вынести. Нет, это молодой Андор.
      - Андор? А, этот! И что, до сих пор?.. - Экка нахмурилась. - Но это был не мой кандидат, Кэйд. Вспомни, ты не предупредила меня. И потребовалось время, чтобы взять дело под контроль. Его пригласил Анджилки. - В этот момент она заметила сына, танцующего с дамой Илоринги. Лицо его было так же лишено выражения, как поверхность полированного стола.
      - Тогда это был счастливый случай, - оптимистически заметила Кэйд.
      - Наверное.
      Теперь уже Кэйдолан почувствовала сомнение в голосе собеседницы. Она вопросительно посмотрела на нее.
      - Это, в конце концов, его дом, - заявила Экка. - Я вряд ли имею право запрещать ему приглашать своих друзей.
      - Конечно, дорогая, - согласилась Кэйд.
      Это был не первый случай, когда Анджилки необдуманно нарушал планы матери. Она неоднократно говорила ему, что он может приглашать кого угодно, кроме мужчин - и женщин. Он так и не понял этой шутки. Он их вообще редко понимал.
      - Пожалуй, у Андора действительно есть характер, - сказала Кэйд, или, по крайней мере, обаяние. Если для правления Краснегаром необходимо быть дипломатом, а это на самом деле так, то он достаточно подготовлен. Что еще мы о нем знаем? - Иное опять промелькнула невдалеке.
      Да, хороший вопрос! Экка не думала, что память начала ее подводить. Она привыкла гордиться своей памятью. Но в данный момент она не могла припомнить совершенно ничего об этом мальчишке Андоре. Конечно, она несколько раз вовлекала его в разговор и пыталась осторожно выспрашивать. Любопытно, однако, что тема прошлого Андора постоянно каким-то образом ускользала из разговора. Все, что она помнила, это свой неудержимый смех над некоторыми его шутками.
      - Почему бы нам утром не проверить, что у нас есть на него? предложила она. - Он наверняка привез письма... и посмотрим мои записки. Ты только посмотри на эту несчастную девицу Итинои! Как ее бабке могло прийти в голову вырядить ее в красновато-коричневое, это с ее-то цветом лица!
      - Экка! - с упреком сказала Кэйд. Экка вздохнула.
      - Ты бы раньше высказала это предположение! Мы бы пригласили его на бал.
      - Он не смог бы прийти. Он сказал Иное, что уезжает по какому-то романтическому делу, связанному с честью и опасностью. Он не написал ей, и она ему не пишет.
      Две дамы обменялись недоуменными взглядами.
      - Но зачем уезжать, - проговорила Экка, - если он хочет именно этого?
      - Если он хотел этого, то он добился своего. Иное с тех пор ни на кого не смотрит.
      - А он не... - Экка остановилась. Даже с самыми старыми друзьями она опасалась обсуждать такие вопросы...
      - Нет! Я совершенно уверена. Это всегда видно. Но если бы он захотел, он мог бы и этого добиться. Вспомни, она так неопытна. Теперь она немного повзрослела, но ведь он знает все приемы в игре. Я льщу себя мыслью, что тоже знаю достаточно, но юнец мог бы при желании запросто обойти меня.
      Со стороны тетушки Кэйд это было поразительное признание. Живя в Кинвэйле, еще до смерти своего мужа, она была ученицей и напарницей Экки в ее матримониальных предприятиях. Если герцогиня Кэйдолан не знала чего-то, что касалось опеки над молодыми девушками или уловок кавалеров, то этого и знать не стоило!
      Но все же Экка почувствовала облегчение, услышав такой ответ. Вскоре после отъезда Андора уволили трех молоденьких служанок. Остальным, возможно, лишь больше повезло.
      - Так чего он все-таки хотел? Корону?
      - Тогда зачем уезжать? - На лице Кэйд отразилась тревога, что случалось нечасто. - Что могло быть важнее этого?
      - А может быть, он поехал взглянуть на Краснегар?
      Это замечание вызвало взрыв хохота у обеих почтенных дам.
      Галоп кончился. Анджилки прошел мимо под руку с дамой Илоринги, тяжело дыша, но, как всегда, полусонный и скучающий.
      - Ну и ладно, - весело промолвила Кэйд. - Кажется, теперь нет смысла беспокоиться об этом Андоре. Иное не знает, где он, а если она не знает, то и никто не может знать. Нужно продолжать наши попытки и надеяться, что девушка рано или поздно остановит внимание на ком-то другом.
      - Или вернется Андор.
      - Точно.
      - А если он сделает предложение?
      - О, Иное его сразу же примет! Этот хлыщ совершенно околдовал ее. А я имею на этот счет конкретные распоряжения. Она должна сделать свой выбор, если только я не буду иметь очень - очень! - веских доводов против. - Кейд горестно вздохнула. - Я не могу ее винить. Он действительно сверкает на общем фоне, как алмаз. Угрюмый старый Краснегар станет веселее, если туда приедет Андор.
      Но... Экка кивнула в тот момент, как музыканты заиграли гавот. Но если Иносолан не наследует престол, то к кому он перейдет? Когда Холиндарн может умереть? Кейд рассчитывала на годы, а тут, похоже, счет идет на месяцы. Речь шла о титуле. Речь шла о королевстве. Но более того, наследовалось слово, часть могущества Иниссо.
      Экка решила не лишать себя открывающихся возможностей. Она сейчас же подзовет Анджилки и скажет ему, что ему не следует делать сегодня предложение этой Илоринги.
      2
      За два дня до Праздника зимы очередной урок фехтования закончился тем, что деревянная шпага Андора ударила по животу Рэпа с такой силой, что пробила кожу, меховую подкладку и вызвала громкий вопль жертвы.
      - Думаю, на сегодня хватит, - сказал Андор с усмешкой, которая чувствовалась даже через фехтовальную маску.
      - Это нечестно, - возразил Рэп, с трудом распрямляясь. - Ты же говорил...
      Андор стянул маску и засмеялся.
      - Я сказал, что острие почти всегда опаснее лезвия, правда. Но я же не говорил, что нельзя использовать лезвие, мой друг. Для чего же шпаги имеют острые края? А ты был полностью открыт для такого удара! Ну ладно, пойдем выпьем немного.
      Рэп с грустью заметил, что волосы Андора были едва всклокочены после двух часов напряженной тренировки.
      Они убрали учебные доспехи, маски ишпаги и умылись в корыте. Сейчас в тренировочном зале краснегарских воинов не было никого, кроме них, - все готовились к Празднику зимы.
      - Пиво в "Выброшенном ките" как раз расслабит наши мышцы, - предложил Андор, задувая свечи. Сегодня он взял с собой связку шкурок, на которые Рэп старался не обращать внимания.
      - Я побуду с тобой немного, - сказал Рэп, мрачно думая об одиноком чердаке, куда он должен будет вернуться, о долгих часах до ужина и о еще более долгих вечерних часах, пока он не сможет заснуть. На время Праздника зимы работа Форонода была закончена, и Рэпу целые дни нечем было заняться. Но он не испытывал никакого желания находиться в переполненной полутемной пивной с ее душным воздухом, где перемешивались запахи пива, горелого масла и немытых тел. Игра тут же остановится, когда войдет ясновидящий, некоторые женщины демонстративно выйдут. Ради Андора они потерпят его какое-то время, но не слишком долго. Рэп отнюдь не был любимым посетителем и никогда не задерживался надолго.
      - А вообще-то, - сказал Андор, который словно читал мысли юноши, почему бы нам сразу не отправиться к тебе? Я хотел обсудить с тобой некоторые личные вопросы.
      Они вышли из замка на одну из крытых лестниц и стали осторожно спускаться вниз, туда, где горел прикрепленный к стене факел.
      - Как у меня получается, Андор? - спросил Рэп - Я имею в виду фехтование.
      Андор нахмурился в темноте... Вернее, Рэп подумал, что он нахмурился.
      - Ну, ты все еще растешь, как волшебный подсолнух, а это мешает координации. Скоро сформируешься, тогда тебе будет легче. А в остальном твои способности средние. Тосолин был бы рад теперь взять тебя. А Десятый легион Империи - вряд ли. - После недолгого молчания юноша добавил: Жалко, что ты обладаешь только ясновидением, но не предвидением, они часто совпадают. Предвидение делает человека смертельно опасным бойцом, его удары нельзя отразить. Но даже и так ты должен был бы знать, что я собираюсь нанести тебе этот удар. Это не был какой-то сложный прием.
      - Проклятое ясновидение! - проворчал Рэп. - Я до сих пор не могу в это поверить. Я ничего не вижу!
      - Это всего лишь название, что ты сердишься? И очень ценный дар. Перестань ему противиться!
      Они вышли за дверь и пересекли двор, занесенный сугробами. Снег искрился в свете звезд. Небо казалось черной хрустальной чашей, чистой и бесконечно глубокой. Вскоре взойдет луна и приглушит свет звезд. Солнце же в это время года очень ненадолго приходило в Краснегар. Воздух был ледяным, он мог убить человека за минуты.
      Затем потянулись слабо освещенные лестницы и коридоры. Свет звезд почти не проходил сквозь окна, но Рэп шел вперед без колебаний, а Андор следовал за ним. Последний пролет был черным, как засыпанная могила, но Рэп поспешил в свою комнату. Он подошел к полке и достал кремень и свечу. Высек искру, и огонь заплясал на стенах.
      - Заходи.
      - Обычно люди держат свечи перед дверью, - сухо заметил Андор.
      Рэп тихо выругался. Он снова вышел и направился в жилище возниц, чтобы принести оттуда два стула. В помещении не было света, но юноша нашел их мгновенно. Он сказал себе, что в этом нет ничего странного, ведь он сам относил стулья обратно после прошлого визита Андора, а никто уже давно не заходил в эту комнату и не трогал стулья Но, идя с ними к себе, он знал, что Андор прав, - он действительно мог ходить в темноте Рэп и не мог ни обо что споткнуться в своей комнате, поскольку там стояла только кровать и маленький сундучок, но у него не было проблем, чтобы взять в руки любой понадобившийся предмет. Эта мысль обеспокоила его Постепенно он начинал использовать то самое качество, которое отказывался признать и принять.
      Когда он появился со стульями, Андор извлек из своего узла бутылку вина и стоял у свечи, возясь с пробкой. Узел лежал на кровати - шкура с белым мехом явно хорошей выделки, свернутая в рулон, завязанный лентой. Рэп быстро отвел глаза и сказал себе, что это совсем не то, чего он боится. Но это было то.
      Андор посмотрел вокруг в поисках кубков, пожал плечами и протянул бутылку.
      - Ты первый! Веселого праздника! - улыбнулся он.
      - Веселого праздника! - послушно отозвался Рэп. Он не особенно любил вино, но все же взял бутылку и отхлебнул. Вкус ему не понравился, и он попытался вернуть бутылку, но Андор отказался.
      - Ты же не твой отец! Ты знаешь слово! С людьми, которые знают слова силы, не происходит несчастных случаев.
      Обычно Андор не обсуждал с другом такие личные вопросы, и Рэп удивился, что он вообще знает об этой истории Юноша сделал еще глоток и закашлялся.
      - Так ты человек тонкого вкуса, как я вижу?
      Андор сел и некоторое время молча пил маленькими глотками. Никто из них не снял парки Только богатые могли позволить себе топить. На чердаке Рэпа даже не было печки Вино замерзло бы, если бы они не выпили его достаточно быстро. Единственное тепло шло снизу от лошадей. Андор, должно быть, чувствовал себя удобно, потому что его парка и штаны были из густого меха и на подкладке Рэп начал дрожать и мечтал залезть в постель.
      В тысячный раз он задумался: почему? Посмотрел на грубые дощатые стены, скошенный низкий потолок, такой же грубый пол. На каждой шляпке гвоздя в потолке наросла капелька льда. Через маленькое окно, похожее на квадратный серебряный глаз, виднелись звезды. Почему человек, который мог позволить себе такую одежду, человек, которого с удовольствием приняли бы почти в любой гостиной города - с красивой хозяйкой или без, - почему такой человек проводил целые часы в таком месте, как это. Рэп не забыл предупреждения короля, однако Андор вел себя как настоящий друг, каким бы странным это ни казалось. Он никогда не предложил ничего плохого, он не лез в чужие дела. И он был единственным другом Рэпа. Для человека, когда-то считавшего себя желанным в любой компании, это была горькая мысль.
      Андор опять протянул ему бутылку.
      - Пей! Я хочу, чтобы ты был добр и пьян.
      - Почему?
      Андор улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
      - Узнаешь! Мне нужна твоя помощь в одном деле.
      - Ты и так можешь рассчитывать на мою помощь в любом деле, - ответил Рэп, делая еще глоток.
      Он действительно так думал. Андор не жалел на него времени. В течение дня он часто сопровождал Рэпа, бегавшего по поручениям Форонода, умело проверял счета, носил тяжести, как простой грузчик, задавал точные и ясные вопросы, когда кого-либо подводила память. Много вечеров провел Андор в этой тесной клетушке, терпеливо объясняя премудрости алфавита или свойства чисел. Он выказывал удовольствие, когда Рэп знакомил его со своими друзьями - лошадьми.
      Но почему?
      Андор побывал везде. Как Рэп знал Краснегар, Андор знал столицу Империи, Хаб, город на пяти холмах. Он рассказывал о его улицах и дворцах, садах и фонтанах в эпитетах, которые казались чарующими сыну далекого севера. Серебряные ворота и золотые купола, знатные дамы и кавалеры, хрустальные кареты, зверинцы - он заставил их пройти через темный чердак в сопровождении сверкающих когорт императора, с играющими оркестрами и яркими развевающимися знаменами.
      И не только Хаб. Андор побывал во множестве городов. Он ездил на юг и видел разрушения, причиненные драконами. Для такого молодого человека он успел посетить невероятное количество мест. Он побывал даже в самой Феерии, купался на ее золотых пляжах и платил серебряное пенни за поездку на гиппогрифе. Он встречал гномов, карликов и эльфов. Он торговался из-за роскошных ковров на переполненных базарах и осторожно крался по темным аллеям. Наблюдал танец красивых девушек-рабынь, ублажающих хозяев во двориках богатых домов. Плавал по Южному морю на кораблях под шелковыми парусами, наполненными пряными ветрами. Внимал гибельным песням морских сирен, оплакивающих умирающую луну.
      Андор часами сидел в жалкой каморке, рассказывая об островах людоедов и стеклянных замках, о единорогах, о деревьях эльфов, достающих до туч, о городах из драгоценных камней, расположенных на их ветвях, о невероятных животных, чей нос так длинен, что они могут обвить им человека и поднять его в воздух, о морских чудовищах, столь огромных, что люди строят дома на их спинах и разводят сады, об извержениях вулканов и о горячих источниках, в которых туземцы варят быков или пленников. Он описывал берлоги троллей и древние развалины, наполовину занесенные песками. Говорящие статуи и зеркальные озера, показывающие будущее, были тоже ему знакомы, как и многие другие чудеса.