Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

ModernLib.Net / История / Дуглас Грегори / Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - Чтение (стр. 1)
Автор: Дуглас Грегори
Жанр: История

 

 


Грегори Дуглас

ШЕФ ГЕСТАПО ГЕНРИХ МЮЛЛЕР.

ВЕРБОВОЧНЫЕ БЕСЕДЫ

Предисловие к русскому изданию

Жив или мертв начальник Государственной тайной полиции Третьего рейха (гестапо) группенфюрер СС Генрих Мюллер? Для тех, кто всегда был убежден в смерти этого заплечных дел мастера, сделанное американским журналистом Дугласом «открытие» звучит ошеломляюще: Мюллер жив! Оказывается, в его могиле (над нею стоит мраморное надгробие с именем Мюллера) обнаружены три трупа, не имеющие к Мюллеру ни малейшего отношения! И более того: бывший шеф гестапо не ушел на покой. Он верой и правдой служит американским спецслужбам.

В это трудно поверить. Во-первых, потому, что о реальном Генрихе Мюллере мы не знаем ровным счетом ничего. Во-вторых, потому, что мы привыкли к упитанному баварскому крестьянину в элегантном черном мундире, белокурому, смешливому и, несмотря на все усилия Татьяны Лиозновой и великолепного актера Леонида Броневого, – совсем не страшному.

Теперь, благодаря Дугласу, мы можем представить себе Мюллера гораздо яснее. Дуглас издал в США дневники группенфюрера и, главное, протоколы бесед с ним сотрудника ЦРУ. Беседы эти носят откровенно вербовочный характер – Центральному разведывательному управлению крайне важно заполучить в качестве консультанта и пособника того, кто еще совсем недавно заставлял бледнеть от ужаса весь мир.

Разговор весьма интересен. Сотрудник ЦРУ обнаруживает познания не только в истории Третьего рейха, но и деятельности его специальных служб, он строит разговор с изрядной долей коварства, он все время пытается, что называется, ухватить собеседника за язык. Но вот что особенно интересно (это рушит наши привычные представления о беседах подобного рода): Мюллер не только не трусит или смущается – нет! Он противопоставляет своему вербовщику ироничную наглость и такие познания о спецслужбах США и их конкретной деятельности, что собеседник Мюллера сплошь и рядом тушуется и не находит, что сказать. А сведения, которые сообщает бывший гестаповец, не просто интересны.

Они перпендикулярны нашим представлениям о тайной и явной сторонах Второй мировой войны. Они зачастую скандальны, ужасны, но… нам остается только верить или не верить тому, о чем говорит генерал, как почтительно именует Мюллера сотрудник ЦРУ. Может быть, кому-то покажется, что мы предоставили трибуну политическому извращенцу и садисту, расисту и преступнику? Нет. Мюллер свидетельствует. Это свидетельства истории, и сегодня их незачем стыдливо скрывать.

Познакомимся только с некоторыми фактами (или домыслами – уж это, повторим, как кому угодно). Мы привыкли считать гестапо самым кровавым спецорганом всех времен и народов. Но Мюллер утверждает, что слухи сильно преувеличены. Во-первых, потому, что в Третьем рейхе царствовал режим абсолютной законности, за нарушение которой реально несли ответственность и рядовые, и начальники, а во-вторых, гестапо никого не пытало. Гестапо только имитировало пытки и крики «пытаемых», это были всего-навсего вопли сотрудников, специально отобранных для такой работы. Или наиболее болезненный для мирового сообщества вопрос – еврейский. Да, утверждает Мюллер, гестапо расправлялось с евреями, но только в том, единственном, случае, если было доказано юридически, что эти евреи – враги рейха! Что же до немотивированных убийств, убийств ненависти и злобы – этим отличались поляки: например, в дни Варшавского восстания евреев убивали не солдаты СС, а польская полиция. Настоящие же евреи (в смысле – нормальные, праведные) верой и правдой служили рейху, были либо агентами гестапо, либо просто помощниками немцев в борьбе с крамолой. Хотите – верьте, хотите – нет. Но мы помним: шесть миллионов евреев исчезли во рвах…

Возникает вопрос: какую же цель преследовали эти, «праведные», евреи?

О, утверждает Мюллер, цель была замечательная: создать когда-нибудь еврейское национальное государство и засадить за колючую проволоку всех арабов, проживающих на территории, которую евреи считали своей исторической родиной. Обескураживающая и растлевающая информация, это несомненно, но Мюллер старательно обосновывает свои эскапады.

Итак, по Мюллеру, во всех бедах и несчастьях человечества виноваты евреи и коммунисты. Ничего нового, конечно, в такой позиции нет. Даже у нас, в прошлом, прозвучала подобная точка зрения. В некогда популярном и широко известном фильме «Подвиг разведчика» один из персонажей с пафосом утверждал: «Коммунисты и евреи. Много неопознанных. Знаю».

Но коммунисты еще страшнее. Их секретной агентурой пронизан земной шар, они управляют событиями и не чураются ни крови, ни измены, ни подлости, ни поцелуев (при необходимости).

«Беседы» завораживают и затягивают. В какой-то момент внимательный и трезвый читатель спохватится и задумается, но опровергать Мюллера трудно. Может быть, поэтому «Дневники» и «Вербовочные беседы» разошлись в США практически мгновенно. Поэтому Издательство считает себя вправе, с любой точки зрения, предоставить эту весьма интересную информацию российскому читателю.

А может быть, «Беседы» эти – всего лишь идеологическая мистификация ЦРУ?

Кто знает…

Издавая «Беседы», мы вспомнили фразу одного из шекспировских персонажей: «Есть много, друг Горацио, на свете… „ Тем более что уровень истины у наших недавних «мудрецов“ вряд ли был таким уж высоким.

Пусть каждый выберет свою позицию. Мы понимаем, что эти позиции, скорее всего, будут непримиримыми. Что ж… Тем лучше. Тем интереснее.

Грегори Дуглас, американский журналист, знаток новейшей истории Америки, Германии и России, специфически углубленный во взаимоотношения властных структур, деятельность специальных служб на территории этих трех стран. Его перу принадлежат «Введение», «Исторические предпосылки» и вступления к каждой главе.

Введение

Ранним утром 25 сентября 1963 года на Кройцбергском военном кладбище в Западном Берлине по распоряжению прокуратуры была вскрыта могила и захороненные в ней останки извлечены для судебного освидетельствования. Надпись указывала, что в могиле покоится Генрих Мюллер, родившийся 28 апреля 1900 года и погибший в уличном бою в Берлине в 1945-м, когда Советская Армия захватила столицу Германии.

На эксгумации настоял Западногерманский центр по выявлению нацистских преступников (г. Людвигсбург). В центр поступила информация, что Мюллер в действительности не погиб в конце войны, а был принят на службу неким иностранным правительством. Для того чтобы доказать или опровергнуть эти сведения, необходимо было удостовериться в том, принадлежат ли захороненные в могиле останки Генриху Мюллеру, о чем Берлинским центральным бюро регистрации было выдано свидетельство о смерти за номером 11 706/45.

Последовавшее паталогоанатомическое исследование доказало, что в могиле находились останки трех человек, ни один из которых не являлся Генрихом Мюллером.

[К истории вопроса. В августе 1945 года на территории Министерства авиации был обнаружен труп в форме группенфюрера СС и удостоверение на имя Генриха Мюллера Захоронение этих не идентифицированных останков состоялось 17 сентября 1945 года. Труп привезли на б. кладбище Берлин-Нойкельн и захоронили в одиночной могиле. Эту могилу вскрыли по решению прокуратуры в сентябре 1963 года. Экспертиза установила, что в могиле находятся останки шестерых покойников. В октябре цифра изменилась. Теперь эксперты утверждали, что в могиле находятся останки всего лишь трех усопших. И в то же самое время утверждается, что «захороненный» (?) на самом деле мог быть шефом гестапо. – Примеч. ред.]

Группенфюрер СС, генерал-лейтенант германской полиции, с 1935 года возглавлявший гестапо, или тайную государственную полицию, Генрих Мюллер родился в семье мелкого чиновника, закончил начальную школу, затем поступил учеником авиационного механика в Баварские авиамастерские Мюнхена. После 3-летнего обучения в июне 1917 года вступил в Германскую армию, завершил свое летное образование (от ученика летчика до боевого пилота) и был зачислен в апреле 1918 года в авиационный полк 278. За военные заслуги в августе 1918 года был награжден Железными крестами первой и второй степени. Он также был удостоен Баварского креста с короной и мечами. Всю войну Мюллер прослужил на Западном фронте.

После войны он поступил в полицию Мюнхена в качестве младшего ассистента. Затем сдал соответствующие экзамены и получил звание офицера полиции. В 1929 году его повысили до полицейского секретаря и он получил назначение в VI отдел Баварской государственной полиции, в подразделение, занимавшееся коммунистами и их деятельностью. В 1934 году Мюллер и некоторые его сослуживцы были переведены в гестапо в Берлине, и 20 апреля 1934 года он вступил в СС в звании оберштурмфюрера. В 1935 году Мюллер возглавил подразделение II (гестапо). В 1936 году он стал начальником отделения гестапо в отделе безопасности. В 1937 году он был повышен в должности до старшего инспектора-криминалиста, и в 1939 году его назначили начальником полиции.

Его карьера в СС развивалась следующим образом: 1 июля 1934 года – СС-оберштурмфюрер, 30 января 1935 года – СС-гауптштурмфюрер, 20 апреля 1936 года – СС-штурмбанфюрер, 9 ноября 1936 года – СС-оберштурмбаннфюрер, 30 января 1937 года – СС-штандартенфюрер, 20 апреля 1939 года – СС-оберфюрер, 12 декабря 1940 года – СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции и 9 ноября 1941 года – СС-группенфюрер и генерал-лейтенант полиции.

Организация, которой управлял Мюллер, то есть тайная государственная полиция, была основана в 1933 году Германом Герингом, занимавшим в то время пост Верховного министра Пруссии, но затем она перешла в ведение Генриха Гиммлера как часть его строящейся империи. Описание многочисленных изменений, добавлений, слияний и разрастаний гестапо за время ее существования составило бы целый том, поскольку Мюллер, подобно Гиммлеру, тоже был строителем империи. В конце 1944 года гестапо было организовано следующим образом:

RSHA-Amt IV (гестапо)

Amtschef: SS-Gruppenfuhrer und Gen. Lt. d. Polizei. Генрих Мюллер

IV A Fachreferat (специализированные подразделения)

IV В Landerreferat (территориальные подразделения)

IV С Grenzpolizei (пограничная служба)

Эти основные отделы подразделялись следующим образом:

IV AI Левое и правое крыло оппозиции

IV А2 Антисаботаж

IV A3 Контрразведка

IV A4 Евреи, христианские церкви

IV А5 Особые случаи

IV А6 Заключение под стражу для защиты

IV BI Западные оккупированные территории

IV В2 Восточные оккупированные территории

IV В3 Юго-восточные оккупированные территории

IV В4 Паспорта и удостоверения личности

IV Ва А Правила найма иностранных рабочих

IV С Zollgrenzschutz (таможня), инспекция пограничных служб.


Хотя по приказу Мюллера в 1945 году большая часть документов гестапо была уничтожена, можно с большой долей вероятности утверждать, что полный список сотрудников гестапо насчитывал порядка 25.000 человек, плюс гораздо большее число V-агентов, или Vertrauensleute, добровольных и оплачиваемых информаторов. Когда в 1943 году система военной разведки (абвер) была расформирована из-за ее малой эффективности, Мюллер сумел получить управление контрразведки в свое ведение. Несмотря на то что в июне 1941 года Гитлер приказал, чтобы радиоперехватом занималась только армия, Мюллер внедрился также и в эту область и к концу войны руководил обширным управлением радиоразведки. Данная служба специализировалась на перевербовке неприятельских агентов, чтобы в дальнейшем они поставляли своим бывшим хозяевам ложную информацию и раскрывали забрасываемых или местных агентов.

Гестапо прославилось превосходной систематизацией документов, что позволяло ему очень успешно контролировать население. Все немецкие граждане всегда должны были иметь при себе паспорта и обязаны были регистрировать адреса проживания и место работы, так что для гестапо не составляло труда отслеживать каждого жителя страны. Помимо этого, гестапо осуществляло прослушивание телефонных разговоров и перлюстрацию почтовых отправлений. Подобные методы были весьма распространены и в других западных странах. Служба Мюллера не владела современной американской технологией секретного использования личных телевизионных точек, присоединенных к единой кабельной системе для прослушивания частных разговоров, главным образом потому, что в то время телевидение в Германии не было распространено. Но все остальные известные формы наблюдения применялись гестапо вполне успешно, и после войны у победителей возник глубокий профессиональный интерес к ее методам и техническим средствам.

В 1924 году Мюллер женился на Софи Дишнер. Ее отец издавал в Баварии газету правого направления, оппозиционную Гитлеру. 4 января 1927 года родился сын Рейнхард, а 9 сентября 1936 года – дочь Элизабет. У девочки были выраженные монголоидные черты, что вызвало серьезные трения в семье Мюллера. В дальнейшем он с женой разошелся (у него был длительный роман со своим личным секретарем, Барбарой Хельмут). Мюллер и его жена были ревностными католиками, и, даже сделавшись высшим офицером СС, Мюллер отказался покинуть церковь. В NSDAP[1] он вступил очень поздно, и исключительно под давлением карьерных обстоятельств. В действительности Мюллер не был адептом партии в период ее борьбы за власть в Мюнхене в 20-х – начале 30-х годов. Когда Мюллер и несколько его сослуживцев были приняты в СС и начали работать в гестапо, сослуживцы, состоявшие в партии, были шокированы и так никогда и не примирились с этим фактом, чувствуя себя оскорбленными. Взлетом своей карьеры и успешной деятельности разведслужб под его началом Мюллер был обязан собственной напористости и безжалостности. Он не любил себя афишировать, и его фотографии весьма редки. Когда после войны власти США разыскивали Мюллера, они тщательно допросили Эрнста Кальтенбруннера, считавшегося его начальником. Комментарии этого человека, не испытывавшего симпатии к Мюллеру и которого тот, в свою очередь, не только не уважал, но и фактически игнорировал, довольно интересны. Вот цитата из допроса:

«Влияние Мюллера на формирование штата гестапо сказывалось не только в период его основания; позже все должности в отделе IV были заняты людьми, которых он выбрал сам, включая и полицейских представителей на местах… Брак Мюллера был неудачным. У него было двое детей. Один был мальчик 17 лет, призванный на службу перед самым концом войны. Второй ребенок был намного младше. Этот ребенок имел явные монголоидные черты, и считалось, что именно по этой причине Мюллер избегал всякого общения с друзьями и соседями. Из-за неблагоприятной обстановки дома Мюллер проводил почти все время на службе. Круг его общения – сослуживцы: Губер, Пиффрадер, Гейслер, Мейзингер и Готтхальмсейдер… Когда я встретился с ним впервые, я не заметил в нем ничего особенного. Он был невысокого роста, с пронизывающим взглядом темных глаз и не производил впечатление человека открытого и сердечного, но было в его облике нечто привлекательное. При этом он был вежлив („корректен“), но, возможно, чересчур скромен… У Мюллера была замечательная память, и он помнил каждого человека, с которым хотя бы однажды встречался, и все события. Для Гиммлера он был настоящей живой энциклопедией… Он всегда хотел делать все сам и не давал своим сотрудникам возможности действовать самостоятельно; по существу, эту его скверную привычку критиковал даже Гиммлер».

Существует очень немного описаний того, как Мюллер вел допрос, в чем он был большим мастером. Мюллер отличался большим упорством и иногда проводил допрос несколько часов подряд. У него была замечательная память, и ему почти всегда удавалось извлечь из показаний правду. Единственное сохранившееся свидетельство почерпнуто из записок схваченного гестапо британского агента капитана Беста. Бест был похищен в Голландии после покушения на жизнь Гитлера в ноябре 1939 года и доставлен на допрос к Мюллеру.

«Мюллер был подвижный, невысокий человек чрезвычайно приятной внешности. В своей одежде он подражал Адольфу Гитлеру – серый форменный френч, бриджи в полоску и высокие сапоги. Он начал „давить“ на меня сразу, как только вошел, и по мере того как он приближался, он повышал голос с большой виртуозностью. Когда он подошел вплотную ко мне, его голосовые связки были на пределе. „Вы находитесь в руках гестапо. Не воображайте, что к вам здесь будут относиться с изысканным уважением. Фюрер уже показал миру, что он непобедим, и скоро он избавит народ Англии от евреев и плутократов вроде вас. Вам угрожает серьезная опасность, и если вы хотите дожить до завтрашнего дня, вам следует поостеречься“. Затем он сел на стул напротив меня и придвинул его как можно ближе, как будто собирался загипнотизировать меня. У него были довольно забавные глаза, которыми он очень быстро водил из стороны в сторону. Вероятно, по замыслу это должно было вселять ужас в сердце сидящего перед ним». Затем Бест столкнулся с Гейдрихом, который закричал на него: «Пока что с вами обращаются как с офицером и джентльменом, но не думайте, что так будет продолжаться, если ваше поведение не исправится. У вас есть два часа, чтобы признаться во всем. Если вы этого не сделаете, я передам вас гестапо, где привыкли иметь дело с подобными бандитами и преступниками, и вам их методы не понравятся».

Я повернулся к Мюллеру, который стоял рядом, и спросил: «Кто этот неуравновешенный молодой офицер?» Тут Гейдрих совершенно вышел из себя, у него в буквальном смысле выступила пена на губах; по крайней мере, он забрызгал меня слюной. Мюллер быстро выдворил меня из этой комнаты и втолкнул в другую. Позже он зашел еще раз и сказал, чтобы я не принимая это слишком всерьез: «Суп с плиты не едят сразу». Бест заключает свое описание Мюллера следующими словами: «Исходя из собственного опыта, я всегда считал Мюллера очень порядочным человеком».

Генрих Мюллер был пяти футов семи дюймов ростом, плотного сложения, с коротко подстриженными на висках темно-каштановыми волосами и правильными чертами лица. У него был маленький твердый рот, и он редко улыбался, но в его лице, как, по сути, и во всем его облике, наибольшее внимание обращали на себя глубоко посаженные глаза, очень пристально вглядывающиеся в людей.

Он слегка прихрамывал при ходьбе после полученного на войне ранения. Один из тех, кто допрашивал его после войны и который в приведенных далее стенограммах выглядит, скорее, еще одной жертвой допросов Мюллера, тоже оставил несколько личных впечатлений о бывшем начальнике гестапо: «В личном общении с Мюллером, не отраженном в протоколах, я видел обходительного, очень умного и проницательного человека, не лишенного некоторого мрачноватого чувства юмора. Он замечательно умел принять гостей, и по всему было видно, что он высоко поднялся над своим происхождением из низших слоев среднего класса. Он демонстрировал значительные познания в литературе и музыке, держал превосходный стол, и его выбор вин всегда был безупречен… Однако в ходе наших интервью он часто вел себя грубо, был саркастичен и скор на колкости в мой адрес, что совершенно противоречило его манерам в приватной обстановке… Мюллер не любил говорить о своих отношениях с женой или дочерью, которая, похоже, была умственно отсталой, но своего сына он, по-видимому, очень любил и часто с удовольствием рассказывал о нем, когда не велась запись… Он остался убежденным католиком и регулярно посещает мессу, и, похоже, его привязанность к церкви очень сильна… Его знания о структуре и образе действий коммунистической разведывательной системы вызывают благоговейный страх, и его обстоятельные рассуждения отражают живость его ума. Мне довелось встречаться и работать с генералом Геленом, но Мюллер значительно превосходит Гелена по глубине своих познаний и умению их применять… Он обладал крайне неудобной привычкой брать на себя управление любым разговором и вести его так, как удобно ему. Уверен, что эта тенденция будет отражена в записи… Мюллера сложно назвать жестоким человеком, но, несомненно, он им является.. Это не физическая жестокость, к которой Мюллер не склонен, но его ужасные наскоки на людей исключительно жестоки по своей природе. Он на свой манер очень настойчив и упорен, и я лично сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог долго продержаться против него в словесном поединке… Ни в коем случае не будучи нацистом, Мюллер тем не менее оставался в Берлине до самого конца, хотя тем самым подвергал себя огромному риску. По его словам, и я ему верю, он делал это потому, что согласился помочь Гитлеру. На вопрос, почему он не покинул Берлин раньше, он ответил только, что дал слово и сдержал его. Похоже, он удивился, что я задал ему такой вопрос… Совершенно очевидно, что Мюллер – человек с сильным характером, очень упрямый, циничный, часто профессионально жестокий и властный. Он весьма пренебрежительно отзывался обо всех своих начальниках, исключая Гитлера и, пожалуй, Геринга, но всегда служил им до конца… Заслуживает внимания его отношение к его бывшим агентам; он отказался выдать хоть кого-нибудь из них и показал себя очень несговорчивым в этом вопросе… В общении с ним следовало проявлять некоторую осторожность, поскольку он не выносил небрежности, и из бесед с другими людьми мы поняли, что в гестапо его не любили. Он безжалостно гонял своих подчиненных и предъявлял к ним очень высокие профессиональные требования. Это правда, что он мог посадить агента гестапо в тюрьму за неподчинение… безусловно, весьма забавным и странным было то, что он финансировал свое бегство, присвоив большую сумму денег из тех, которые СС выручили в результате операции с фальшивыми деньгами – операции «Бернгард», которой он неоднократно пытался помешать, поскольку считал, что она ведет к коррупции. Мне показалось, что было бы неблагоразумно сказать ему об этом».

В начале 80-х годов все личные архивы Мюллера попали в частные руки. Мы не будем обсуждать здесь, каким образом это произошло. Эти архивы содержали тысячи отчетов и донесений, написанных самим Мюллером или полученных им. Они отражают самые важные стороны его профессиональной деятельности и включают в себя расшифровки перехваченных разведкой телефонных разговоров, протоколы допросов, дневники, подробные досье на агентов вражеских разведок из России, Соединенных Штатов, Швейцарии и Англии. В его бумагах содержится также список так называемых V-агентов (его осведомительной сети) и огромное количество материалов, включая разного рода доказательства, по делу о покушении на Гитлера 20 июля 1944 года. По приказу Гитлера Мюллер нес персональную ответственность за это расследование и продолжал его до самого конца войны. Там же – записные книжки адмирала Канариса, рапорты о приведении в исполнение смертных приговоров, следственные материалы Народного суда и справки о смерти, – все это вперемежку со статистическими отчетами из системы концентрационных лагерей, протоколами допросов советских и британских офицеров разведки, материалами о попытках покушения на Гитлера и других, досье на наиболее значительных деятелей Третьего рейха, досье на иностранных военных и политических лидеров, записями трансатлантических радиотелефонных перехватов, сделанными разведкой германской почтовой службы, копиями докладов Министерства иностранных дел Германии и так далее.

Среди них имеются и документы, за которыми охотились Соединенные Штаты, когда в 1946 году началась «холодная война». Мюллер спрятал часть этих документов в Берлине, а остальные – в Швейцарии, где он жил, когда с середины лета и до начала осени того же года с ним беседовали сотрудники американской разведки. Цель данных бесед заключалась в том, чтобы выяснить, станет ли Мюллер работать на США и сохранил ли он свои архивы, и если да, то позволит ли он своим новым нанимателям воспользоваться их содержимым. Полная запись подлинных бесед насчитывает более восьмисот страниц, отпечатанных через два интервала на стандартной бумаге. Беседы велись по-немецки и записывались стенографистом. Затем их переводили на английский язык. Обе копии, и на немецком и на английском, были вручены Мюллеру и всем, кто присутствовал при записи. Копия, принадлежавшая Мюллеру, испещрена множеством пометок, сделанных его мелким, твердым почерком, – пометок, содержащих саркастические комментарии, исправления и замечания.

Из этих восьмисот страниц были выбраны те, которые представляют наибольший исторический интерес. Поскольку одни и те же темы в этих беседах часто обсуждались по нескольку раз, соответствующие отрывки были отредактированы с целью сокращения. Каждый, кому приходилось видеть протоколы следственных показаний или стенограммы судебных процессов, знает, что точная расшифровка таких записей изобилует паузами, оговорками и неправильными речевыми оборотами, и при подготовке к публикации их устранили из литературных соображений. Хотя значительная часть текста была сокращена, к нему ничего не было прибавлено, за исключением сносок-примечаний.

В Приложении приведены копии заслуживающих внимания документов, чтобы читатель сам мог испытать чувство исторической сопричастности.

Подобное размещение материала в книге автор посчитал вполне обоснованным, если прочитать сами протоколы.

Многие историки, грешащие излишней «литературностью», любят разбавлять документальную фактуру «оживляющими деталями» вроде «Рузвельт улыбнулся про себя, подумав о… „ или «Гитлер нахмурился и выглянул в окно, намереваясь выйти погулять с собакой“. Это является художественным вымыслом и не имеет никакого отношения к серьезному историческому труду.

Хотя в официальных архивах имеется значительная информация о Генрихе Мюллере, по ряду причин она так и не просочилась наружу.

Во-первых, Генрих Мюллер никогда не стремился к известности и не поощрял ее. В отличие от многих гитлеровских сатрапов, Мюллер не любил появляться на публике и редко фотографировался. К тому же он практически целиком отдавал себя тяжелой работе и ради достижения лучших результатов предпочитал работать в секретной обстановке.

Во-вторых, писателей влечет обычно ко всему драматичному и пламенному, а не к скрытному и холодному. Многие якобы новые толкования исторических персонажей представляют собой переодетую в свежее платье старую основу, целиком списанную у предыдущих авторов. В академическом мире это почему-то не называется плагиатом, каковым, по сути, является, а носит гордый ярлык исследования, с которым не имеет ничего общего.

В-третьих, любое упоминание имени Генриха Мюллера всегда вызывало исключительное недовольство разведывательных организаций США.

В эпоху, когда любое неучтивое замечание считается неприемлемым и исключается из средств массовой информации и литературы, саркастические и нередко жесткие замечания Мюллера, несомненно, вызывают раздражение у тех, кто полагает подобные выражения неприемлемыми. Но природа никогда не видела необходимости в том, чтобы воспитывать самоуважение в овцах, когда волки голодны. Когда уборщиков титулуют «санитарными инженерами», а воинствующих лесбиянок величают «феминистками», труд о Мюллере, несомненно, содержал бы одни только описания восхитительного вида из его окна на горы и их отражение в озере.

В 1973 году западногерманские власти выдали ордер на арест Генриха Мюллера, имея веские основания полагать, что он не погиб в Берлине в 1945 году. В по-прежнему хранящейся в архивах США переписке между правоохранительными органами США и Германии чувствуется недовольство, тщетная настойчивость и растущее разочарование немцев и классическая непробиваемая замкнутость американцев. Части мюллеровского архива US CIC, хранящиеся в Форт Мид, в Мэриленде, были подвергнуты цензуре. Среди документов, к которым были допущены исследователи, не оказалось ни одного, касавшегося послевоенных розысков Мюллера; все они относились к гораздо более позднему периоду. Поводом для дальнейшего сохранения секретности было объявлено то, что ее отмена неблагоприятно скажется на национальной безопасности США.

Обширные архивы Генриха Мюллера представляют собой бесценную находку для историков. Безусловно, наиболее естественным хранилищем для этих материалов стал бы архив или другое учреждение, где документы были бы доступны любому, желающему проводить изыскания. К сожалению, учитывая крайне спорный характер многих документов, ни один архив или библиотека до сегодняшнего дня не могут решиться сделать всю коллекцию общедоступной, и все ведущие архивисты и библиотекари реагируют с ужасом:

«Бог мой, вы же не рассчитываете, что мы обнародуем эти архивы? Если мы это сделаем, нас ждут одни неприятности. Семья несомненно предъявит нам иск».

Поскольку первоначально записи интервью были сделаны на немецком языке, а затем переведены на английский (для Мюллера были подготовлены копии и на немецком, и на английском языках), порядок слов в некоторых случаях изменен.

Реплики собеседников (агентов спецслужб США) обозначены как «С.», а ответы (или комментарии) Мюллера как «М.».

Оригинал расшифровки переговоров между Рузвельтом и Черчиллем был сделан сотрудниками немецкой разведки на английском языке и затем переведен на немецкий.

Исторические предпосылки

После окончания войны, когда Генрих Мюллер вел тихую и комфортную жизнь в Швейцарии, с ним связался его бывший заместитель, оберфюрер СС Вилли Крихбаум. Старинный знакомый Мюллера! Крихбаум был старшим сотрудником гестапо в Пограничной полиции на юго-востоке страны и с сентября 1939 года возглавлял Geheime Feld Polizei[2], следственный отдел абвера.

После войны генерал-майор Рейнхард Гелен завербовал Крихбаума, который с 1946 года стал его главным агентом-вербовщиком в Бад Райхенхалле. Задача Крихбаума заключалась в том, чтобы определить местонахождение бывших агентов гестапо и СД и обеспечить их работой в организации Гелена.

Эта организация[3], размещавшаяся в бывшем служебном комплексе нацистской партии в Пуллахе к юго-востоку от Мюнхена, позднее, с 1948 года, стала работать в тесном контакте с ЦРУ. Судя по документам Мюллера, Крихбаум установил связь со своим бывшим начальником через бывших сотрудников гестапо, живших в Швейцарии, и начал переговоры с американцами по поводу возможного поступления Мюллера к ним на службу.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21