История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

      В известном предисловии к III части "Дзядов" Мицкевич писал: "Около 1822 г. начала определяться, укрепляться и принимать четкое направление политика Александра I, политика удушения всякой свободы. В это-то время и начались повсюду в Польше притеснения народа польского, которые становились все более жестокими и кровавыми. Выступил на сцену навсегда памятный Польше сенатор Новосильцев. Инстинктивную звериную ненависть царского правительства к полякам он первый воспринял как спасительную и правильную политику и руководился ею в своих действиях, задавшись целью уничтожить поляков как нацию… Присланный в Литву цесаревичем Константином с неограниченными полномочиями, Новосильцев был одновременно и обвинителем, и судьей и палачом" 5б.
      Вслед за своим университетским другом, революционером Мицкевичем, почтенный "поборник тьмы и безгласия" Пржецлавский подтверждал, что деятельность Н.Н. Новосильцева носила подстрекательский характер (в противовес, например, советам князя Друцкого-Любецкого) и спровоцировала польское восстание 1830 г. Более того, по законам "романтического портретизма", императорский комиссар предстал в "Калейдоскопе" Ципринуса этаким "монстром" – душой и телом (пьяница, Селадон, урод, карла и пр.)57.
      П.В. Кукольник (1795-1884), брат известного драматурга Н.В. Кукольника, профессор Виленского университета, опроверг рассказ Пржецлавского о тех обстоятельствах, которые имели непосредственное отношение к его семье. На примере истории собственной семьи, бывшей униатской до 1821 г., а затем принявшей православие, в статье "Анти-Ципринус, воспоминания о Н.Н. Новосильцеве" П.В. Кукольник доказывал, что "материальная нечистоплотность" Новосильцева – это клевета на сказочно богатого сенатора, приходившегося двоюродным братом П. А. Строганову и не нуждавшегося ни в каких финансовых махинациях58.
      Напомним, что в 1815 г., после амнистии польским полкам, сражавшимся на стороне Наполеона, Александр I дал "либеральную" (по тем временам) конституцию присоединенному… к России Царству Польскому", а в 1818 г. поручил Новосильцеву составить проект "конституции для России"59. Этот проект, известный под названием "Государственная уставная грамота Российской Империи", был "во многом очень близок к польской конституции" 1815 г., из которой Новосильцев заимствовал "большинство статей и даже многие термины". Более того, в "Уставной грамоте" содержались "ручательства" свободы вероисповедания, свободы тиснения (т.е. печати), неприкосновенности личности и собственности, а в статье 81-й устанавливался, точнее, подтверждался "коренной русский закон: без суда никто да не накажется" 60.
      Замечательно, что С.Г. Пушкарев в примечании к "Уставнрй грамоте" Новосильцева сообщает: "Во время польского восстания в 1830-31 гг. польское революционное правительство нашло в Варшаве текст Новосильцевской грамоты и напечатало этот конституционный проект. Когда генерал Паскевич в 1831 г. взял Варшаву, он нашел там текст российской конституции и сообщил о своей находке имп. Николаю.
      Николай был очень встревожен опубликованием таких "революционных" экспериментов своего брата и приказал собрать, по возможности, все печатные экземпляры "Установной грамоты" и прислать их в Россию, где они и были, по его распоряжению, преданы сожжению61. Конечно если считать проект "Уставной грамоты" подстрекательством, а введение цензуры и аресты в 1820 г. оппозиционеров, выступавших за независимую Польшу, – провоцирующими действиями, то Новосильцев заслуживает осуждения. Однако это осуждение со стороны Пржецлавского (сторонника русско-польского братства) как раз и является саморазоблачением мемуариста.
      Не менее нелепо выглядят обвинения Новосильцева в "мздоимстве". В 1827 г. евреи собрали 20 тыс. червонцев для передачи их Новосильцеву. Императорский комиссар должен был за это предотвратить принятие закона о рекрутировании евреев. Мемуарист в подтверждение своих измышлений ссылался на рассказ раввина Гродненской губернии Мордуха Лейсбовича (так в печатном тексте. – С.Д.), у которого Пржецлавский, якобы, брал уроки Каббалы, Мордух был в Петербурге, но его миссия кончилась неудачно – закон о рекрутской повинности евреев был принят (никаких упоминаний о раввине Мордухе Лейсбовиче в еврейской исторической литературе обнаружить не удалось62). Об этом эпизоде можно было бы и не распространяться, если бы в нем не проступали вполне определенные черты той диффамации образа порядочного человека, которые обнаруживаются во многих подобных "изысканиях" антисемитов63.
      В русских анналах подлогов и клеветы Пржецлавский, вероятно, все-таки занимает первое место. Не случайно почти одновременно с публикацией "Разоблачения Великой тайны франкмасонов" (1882) в "Русской старине" появляется шестая глава очерков из книги "Воспоминания О.А. Пржецлавского" 64, оглавление содержания которой было составлено по-булгарински: "Граф Перовский. – Морализация трактиров и мелочных лавок. – Газофобия. – Сочинения о скопцах и о жидах. – Зундель Зоненберг – депутат жидовского народа. – Жидовский ум. – Кагалы. – Саддукеи. – Иаков Франк и его последователи. – Караимы. – Еврейки."
      Рассказ о Л.А. Перовском (1792-1856), министре внутренних дел и крупном организаторе николаевской эпохи, логично предваряет основную тему публикации – государственная деятельность по "пресечению преступлений", среди которых наиболее опасные – преступления евреев. Более того, для чиновника Пржецлавского главным итогом работы Министерства внутренних дел при Перовском было то, что "управление этого министра ознаменовалось еще составлением по его поручению двух весьма замечательных явлений в административной библиографии:
 
      1. "Исследование о скопической ереси", Спб., 1842, напечатано по величайшему повелению; и 2. "Разыскания о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их", напечатано по приказанию г. министра внутренних дел в 1844 г." 65.
      "Исследование о скопической ереси" Пржецлавский называет "совестливым трудом" Н.И. Надеждина (1804-1856), в прошлом издателя "Телескопа", в котором впервые были опубликованы "Философические письма" П. Чаадаева, но к 1843 г. уже расставшегося с увлечениями молодости и приступившего к редактированию правительственного "Журнала Министерства внутренних дел", где стали изыскиваться возможности борьбы с сектантами66. Кратко охарактеризовав "совестливый труд", Пржецлавский отметил влияние на учения скопцов старых доктрин еврейских каббалистов, древних гностиков и манихеев, особо подчеркнув, что "эти древние, слишком отвлеченные, мистические учения могли не быть неизвестны составлявшему разыскания о скопческой ереси" 67. Оговорка ("разыскание" вместо "исследование") – удивительна; кажется, что автору не терпится побыстрей перейти к "еврейским преступлениям", а ссылка на Каббалу, гностиков и манихеев – столь же необходима в "Разысканиях…" по ритуальным убийствам, как и в "Исследовании…" ереси скопцов.
      Назвав Н.И. Надеждина автором "Исследования…", Пржецлавский, казалось бы, должен указать и имя творца "Разысканий…". Но мемуарист не называет никого. Это не может не насторожить.
      Дело в том, что обычно сей труд приписывают директору департамента иностранных вероисповеданий В.В. Скрипицыну или писателю и этнографу В.И.Далю68. Вопрос окончательно не выяснен, хотя, например, в списке работ В.И. Даля, составленном Мельниковым-Печерским, "Разыскания…" отсутствуют, а В. Порудоминский69 и Ю. Гессен70 считают, что имя Даля просто было использовано черносотенцами. Действительно, "окутанная средневековым мраком "Записка о ритуальных убийствах" запятнает имя Даля, если не будет рассеяна легенда, будто эта записка его детище" 71.
      Пржецлавский лично знал В.В. Скрипицына и о его деятельности отзывался недоброжелательно: "Чтобы быть хорошим директором этого департамента, – писал он, – необходимо изучить, по крайней мере, существенные основы каждого из вероисповеданий, духовными делами которых он заведует: это исходная точка, это азбука положения". Но этих знаний у Скрипицына, по мнению Пржецлавского, как раз и не было72. Впрочем, Пржецлавский нигде не обмолвился, что Скрипицын принимал какое-либо участие в составлении "Разысканий…" – скорее всего, директор департамента отношения к ним не имел73.
      В 1846 г. в типографии Министерства внутренних дел была напечатана работа известного русского тюрколога В.В. Григорьева "Еврейские религиозные секты в России". По признанию ученого, книга представляет обычную компиляцию ряда заграничных трудов, так же как и "Разыскания…", по сути дела, являются компиляцией некоторых польских книг74. Так что, вполне вероятно, что Скрипицын мог обратиться к Н.И. Надеждину с просьбой сделать обзор и по ритуальным убийствам, тем более что для образованного ученого подобная компилятивная работа не могла показаться трудной75. Однако эта гипотеза должна быть подкреплена тщательным изучением всего научного наследия Григорьева, ставшего известным прежде всего как тюрколог.
      В "Еврейских религиозных сектах…" Григорьев счел нужным отметить малоизвестность самого материала: "Для нас, русских, знакомство с этим предметом еще имеет… интерес местный, ибо с тех пор, как, утратив отечество и самостоятельное существование государственное, евреи разбрелись и рассеялись по всему лицу земли, нигде и никогда не скучивалось их в одной стране столько, как в воссоединенных потом отчасти с Россиею областях бывшего королевства Польского" 76. Замечание интересно тем, что с такого же объяснения начинает свой рассказ и Пржецлавский, поскольку ознакомление с еврейским вопросом "для русского общества небезынтересно и небесполезно" 77.
      Занявшись еврейской тематикой, Пржецлавский сообщил, что автор "Разысканий…" проштудировал 26 различных сочинений на 6 языках и ему "удалось почерпнуть свои сведения из еврейских религиозных книг, содержимых в тайне"78. (Кстати говоря, известно, что В.И. Даль не знал еврейского языка79, следовательно, его "авторство" хотя бы поэтому сомнительно.) Далее Пржецлавский пересказывает "гипотезу" о том, что преступления (почти не известные Западной Европе), в которых обвиняются евреи, несомненно "узаконены" Вавилонским Талмудом, а их распространенность в Царстве Польском объясняется проживанием здесь евреев "старого закала", закостеневших в древнем фанатизме и изуверстве. Ссылаясь на "Foreign Quarterly Review" за 1842 г. и припоминая свое участие в качестве свидетеля по Гродненскому делу в 1816 г., мемуарист обвиняет "хасидимов" в пристрастиях к ритуальным убийствам. По его словам, эта "секта", основанная в 1760 или 1761 г. Исраилем Башлемом (видимо, опечатка), исповедует "нечто чудовищное": якобы в сочинении "Ликале Амувиа" (тоже, скорее всего, опечатка – речь идет о книге ученика Бешта реббе Якова Иосифа Когена "Toledoth Yacob Iosef, Likkutim Amarim, собрание изречений, нравоучений и толкований") Башлем силится доказать, что человек должен как можно больше грешить, дабы приблизиться к Богу, поскольку тот занимает высшую ступень, а грешник – низшую; "лестница" составляет круг, крайние ступени которой соприкасаются и, следовательно, Бог и грешник оказываются точками "замыкания". Поэтому хасиды, по словам Пржецлавского, считая себя святыми, презирают и ненавидят людей иных верований и, в первую очередь, христиан. Распространенность хасидизма среди евреев Пржецлавский объяснял тем, что основатель секты, дескать, предоставил своим адептам право на свободу прегрешений, заранее отпустив им их грехи, для чего последователи учения Башлема должны только во время молитв войти в экстаз (за что были прозваны в Литве "скакунами")80. Отметим, что Пржецлавский смешал воедино частные аспекты трех разных (и взаимоисключающих) направлений в иудаизме – саббатианства, франкизма и хасидизма.
      Замечательно, что в вопросе о добывании крови в результате ритуальных убийств Пржецлавский берет соответствующее место из "Разысканий…" ("Замечания некоторых заступников за евреев, что если бы это и было справедливо, то жидам не нужно было бы посягать на убийство, а можно бы всегда достать кровь в любой цирюльне, вовсе не неосновательно; таинство сего исступленного обряда требует именно мученической христианской крови от невинного младенца"81) и пересказывает своими словами ("Но этот аргумент вовсе неоснователен, ибо непременное условие состоит в том, чтобы добывание крови сопряжено было с мучениями")82. Точно так же он поступает, отвечая на вопросы о цели употребления крови (пункт 3) и о доказанности их виновности во время процессов (пункт 4), хотя и добавляет нечто такое, чего нет в "Разысканиях…": главной причиною безнаказанности евреев, объявляет Пржецлавский, является "умение евреев обделывать свои дела при помощи издревле боготворимого ими золотого тельца", который "дал им ключ из того же металла, отворяющий двери и сердца"83, приведя в качестве примера дело № 117 из "Разысканий…" (Гродненское дело 1816 г.).
      В "Разысканиях…" выводы "неизвестного" прямо противоположны государственным постановлениям. На это Ю. Гессен не обратил в свое время внимания. Гродненское дело обернулось триумфом евреев, оправдание которых было официально подтверждено правительством, а Велижское дело (занимающее чуть ли не половину объема книги) – в результате активного вмешательства Мордвинова и заместителя министра юстиции Панина также завершилось благополучно. Возможно поэтому Пржецлавский решил усилить утверждение сочинителя "Разысканий…" о доказанности "преступлений" евреев, поместив обширные примечания с дополнительными "фактами" виновности их. Так, указав на то, что автор "Разысканий…" не знал работу богослова Герреса (Gerres) "Mystique divine, naturelle et diabolique", опубликованную позже, Пржецлавский упомянул о деле Вильяма Норвича в Англии (1144 г.) и о процессах, приведших к изгнанию евреев из Испании в 1492 г. В этой связи небезынтересно и сообщение Пржецлавского о том, что граф Перовский обращался за консультацией по ритуальным убийствам к… статс-секретарю Туркулу, под началом которого во время Калишского дела (о котором в "Разысканиях…", кстати, и не говорится) работал сам Пржецлавский, пользовавшийся особым его доверием и ездивший с ним на доклады к государю84. Подобные примечания усиливали обвинения евреев (и их доказательность) в ритуальных убийствах. К тому же напечатанное не более чем в 10 экземплярах (для представления Николаю I, наследнику, великим князьям и членам Государственного совета) издание "Разысканий…" носило секретный характер, а его редакция могла быть поручена особо доверенному лицу, каковым, несомненно, мог быть и О.А. Пржецлавский85.
      Мемуары Пржецлавского содержат достаточно очевидных свидетельств о причастности самого автора к "Разысканиям…", хотя бы и в качестве их редактора. Отсюда многочисленные рассказы о знакомстве с еврейскими деятелями и обычаями евреев, которые, по мысли Пржецлавского, доказывают "зловредность еврейского народа". Однако, по сути дела, повествуя о существовании "тайных" еврейских обществ, члены которых связаны или приобщением к сектантским таинствам, или приверженностью к мистико-мессианским идеям, Пржецлавский высказал почти все те "доводы", которые так или иначе оказались "краеугольными камнями" не только "Разоблачения…", но и "Протоколов Сионских мудрецов".
 

ACTA PROCONSULARIA

 
      Пржецлавский, в свое время занимаясь делом по ограблению евреями Слонима церквей (полиция застигла их с поличным при дележе добычи в "погребе одной жидовки"), "открыл", что под гетто в городе евреи оборудовали катакомбы, наподобие парижских, в которых они и скрывали следы своих преступлений. Доверительно сообщив читателю открытую им "тайну", Пржецлавский обобщал: "Таким образом, слонимские жиды составляли настоящее тайное общество и не без основания можно предполагать, что подобные подземелья должны существовать и в других городах, где еврейское население занимает отдельные кварталы" 86.
      Примером "тайного сообщничества" евреев, по Пржецлавскому, является и секта франкистов. Следуя в своих измышлениях за статьей из "Foreign Quarterly Review" (1842) и, возможно, за книгой В. Григорьева "Еврейские религиозные секты", Пржецлавский подробно рассказывает о деятельности Якова Франка и о диспуте во Львове, следствием которого стало принятие руководителем секты и его приверженцами христианства, что позволило неофитам породниться с виднейшими польскими фамилиями87. Поэтому Франк "сделался истинным благодетелем своего племени и не без основания некоторые его последователи признали Франка ожидаемым евреями Мессией"88. Для уяснения действительного смысла подобного заключения Пржецлавского достаточно процитировать современного антисемита Л. Корнеева: "Исходя из догм иудаизма, сионисты считают "истинно еврейским" происхождение по матери-еврейке. Одобряют они и браки на еврейках, полагая, что мужья – "гои" – могут стать просионистской агентурой, а дети – прямыми пособниками сионизма.При этом сионисты пользуются поддержкой раввинов, которые видят браках на еврейках стратегию "проникновения иудейского семени в гойскую среду" и подкрепляют свои доводы ссылками на Танах"89. Так что "благодетельство" Франка, открывшего пути для смешения евреев с польскими аристократическими родами, преследовало цели "тайной доктрины"… раввинов. Поэтому не случайно Пржецлавский видит в еврейском происхождении "семена" зла. Так, рассказывая о похождениях выходца из франкистов авантюриста Александра Крысинского, он констатирует: "Если, по несчастью, такой зловредный шарлатан носит польскую фамилию, хотя, как Крысинский, по своему происхождению не имея ничего общего с польскою национальностью, то в мнении русского общества, не знающего о такой разности, все содеянные таким субъектом мерзости относятся на счет мнимого его полонизма"90.
      Вместе с тем сам Пржецлавский хорошо знал польскую генеалогию (в свое время граф В.Н. Панин, уже будучи министром юстиции, получил через Туркула сведения о польских дворянах, собранные Пржецлавским), облегчив своим соплеменникам нобилитацию. Так, ему было известно, что у трех величайших гениев Польши – А. Мицкевича, Ю. Словацкого, Ф. Шопена – матери были из франкистских родов91.
      Видимо, начитавшись религиозных писателей, скорее всего, Ша-тобриана (1768-1848)92, Пржецлавский отметил в своих "Воспоминаниях" благородные черты еврейских женщин, их замечательную красоту (особенно у жительниц Вильны, Могилева на Днестре, Бердичева). К тому же, по его мнению, они, выйдя замуж за христианина, не передают своему потомству "жидовский тип". Объяснение этому феномену Пржецлавский находит в "богословских" идеях: например, по Шатобриану, красоту, великодушие, бескорыстность, доброту и преданность еврейские женщины сохранили только потому, что они не участвовали в "богоубийстве", плачем и рыданиями протестуя против распятия Христа93.
      Евреям-ортодоксам и хасидам Пржецлавский, следуя за В.В. Григорьевым, противопоставляет караимов (или караитов, как пишет он), которые утверждают, что на них, дескать, не распространяется проклятие ("кровь его на нас и на чада наши"), навлеченное на евреев казнью Христа, ибо они покинули Палестину еще до Его Пришествия94. Поэтому чистый семитский тип караимов замечательно красив: "Физиономия их с умным, серьезным выражением, не имеет той, весьма неприятной… полуулыбки… свойственной всем евреям талмудистам, отражающейся на лицах даже отдаленнейших крещеных потомков" 95. В подкрепление тезиса Пржецлавский сообщает, что лорд Биконсфильд (Дизраэли), например, как "две капли воды" похож на петербургского подрядчика Фейгина и оба имеют отталкивающий тип лица96.
      Компилятивность "труда" и абсолютная негативность оценок "еврейского характера" – не препятствие для широких обобщений антисемита.
      Так, рассуждая по поводу "жидовского ума", он считает, что талмудическая образованность "изощряет" способности еврейских детей, но при этом дает им "ложное направление". Как и в "Разысканиях…", Пржецлавский ссылается на книгу "Санхедрин" (раздел 5. Л. 59), указывая, что Талмуд учит чуждаться и ненавидеть иноверцев. В то же время, с горечью признается он, евреи "свободны от двух славянских недостатков: лени и пьянства" 97.
      Подобные рассуждения Пржецлавского вплотную подводят его к "открытию" тайны. Ссылаясь на книгу "Жидовские кагалы" (без указания имени автора и искажая название книги, которую он читал в 1875 г.98), Пржецлавский заявляет, что еврейство составляет "огромное тайное общество", государство в государстве (status in stato): "Там где он (кагал. -С.Д.) водворен постоянно, все христиане и другие жители ходят под его властью бессознательно, опутанные, как паутиною, незримою, но крепкою сетью денежных отношений"99. По словам Пржецлавского, еще секта саддукеев100 составила программу порабощения других народов, отвергнув их законодательство, государственные и общественные установления и преследуя конечную цель "возвращения" человечества в первобытное состояние101.
      Русский патриот польского происхождения, бывший масон и знакомец многих государственных деятелей александровской и николаевской эпох, "друг" Мицкевича и Огрызко, редактор польской газеты и ренегат "польского дела", О.А. Пржецлавский в поисках причин безнадежной и, следовательно, бесполезной борьбы поляков с Российской империей, не мог не прийти к выводу о "дьявольском замысле" евреев Западного края: соперничество двух славянских народов, по его мнению, было не только на руку еврейству, но и оказывалось для "лиц иерусалимского происхождения" средством достижения господства над ними.
      Определив "зловредность" еврейского народа, Пржецлавский придал своей идее философски завершенный образ: "Их вероисповедание, вернее, программа, заключалась в том, что они отвергли все религии, все законодательства, все государственные и общественные установления… Читатель видит, что еврейский саддукеизм – это точь-в-точь современный наш коммунизм, интернационал, социал-демократизм, нигилизм. В среде еврейского народа саддукеизм, в виде отдельной секты, уже не существует, так как учение саддукеев сделалось космополитическим и приняло размеры повсеместного заговора против религии, порядка и собственности. В наше время мы нередко видим ужасающие проявления этого адского плана в фактических злодеяниях"102.
      К сожалению, исследователи, уделяя большое место в своих трудах заимствованиям и плагиату в "Протоколах Сионских мудрецов", почти не обратили внимания на то, что одним из сугубо русских источников "подделки века" было мощное политико-философское направление в национальной идеологии. По сути дела без понимания диалектики русско 91 германских и англо-франко-русских отношений в 60-80-е годы невозможно разглядеть ту реальную историческую почву, на которой выросли творения "ревнителей" (в первую очередь "Воспоминания" О.А. Пржецлавского, хотя и повествовавшие о 20-50-х годах, но опубликованные в конце 70-х годов), оказавшие первостепенное влияние на концепцию "всемирного заговора".
      Примечания
      1 См.: История всемирной литературы. В 9т. М., 1984. Т. 2. С. 216-219.: "Коран – это собрание проповедей Мухаммада… поучительных рассказов, канонических предписаний, молитв и т.д… В коране отсутствует какое бы то ни было внутреннее композиционное единство… Пафос Корана направлен против язычества… В Коране нет сколько-нибудь связного изложения сюжетов Ветхого и Нового заветов…". Отсутствие в "Коране" собственно "евангельской истории" жизнеописания Магомета – причина того, что иудеи и христиане как уверовавшие в единого Бога (Аллаха) – в равной степени признаны "Богоносителями": "Поистине те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане, и сабии, которые уверовали в Аллаха… – им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны" (Коран, сура "Корова", ст. 59).
      2 См.: Левитина В. Русский театр и евреи. В 2 кн. Иерусалим, 1988. Кн. 1. С. 30.
      3 Там же. С. 30.
      4 Сопоставьте строку "как жид о Иерусалиме" в стихотворении Пушкина с концовкой предисловия к III части "Дзядов" А. Мицкевича: "А что до жалостливых народов европейских, рыдавших над Польшей, как некогда жены иерусалимские…" (Мицкевич А. Стихотворения. Поэмы. Библиотека всемирной литературы. М., 1968. Т. 96. С. 289).
      5 Пушкин А.С. Поли. собр. соч. В 10 т. М., 1962-1965. Т. 3. С. 421.
      6 См.: Галант И. Арендовали ли евреи церкви на Украине? Киев, 1903. С. 72-74.
      7 Гоголь Н.В. Собр. соч. В 6 т. М., 1948-1951. Т. 2. С. 30-147. В дальнейшем цитируем повесть 'Тарас Бульба" по этому изданию, страницы указываются в круглых скобках.
      8 Ср.: Кушнер Б. Открытое письмо академику И. Шафаревичу // "22". Иерусалим, 1989, № 64. С. 164. («А 'Тарас Бульба", с его апологией национального высокрмерия, ненависти, поэтизацией кровавого резгула!»). Вероятно, для внимательного читателя слово автора несколько отличается от мыслей и дел персонажей его произведения.
      9 В этом смысле Х.Н. Бялик ничем не хуже или лучше Ф.М.Достоевского или А.С. Пушкина, например, утверждавшего: "Поляков надо задушить". Ср.: Шафаревич И. Русофобия // "22". Иерусалим, 1989. № 63. С. 140-142.
      10 См.. например.: Кузьмин А. К какому храму ищем мы дорогу? М., 1989. С. 129. ("И еще одна поправка необходима: в старой России различение проводилось не по национальности, а по вероисповеданию…").
      10аЦит. по: Степанов Н. Предисловие //Нарежный В.Т. Российский Жилблаз. М., 1938. С. IV.
      11 См.: Русские писатели XI-XX вв. А.Ф. Вельтман. М., 1989. Т. 1. С. 405.
      12 Вельтман А.Ф. Странник. (Литературные памятники). М., 1977. С. 125.
      13 Там же. С. 132.
      14 Там же. С. 133.
      15 Там же. С. 133-135. Ср. с проповедью рабби Шмуэля бен Нахмана, в которой рассказывается, что Авраам в защиту Израиля перед Богом призвал в свидетели Тору и буквы еврейского алфавита: «Алеф предстал и свидетельствовал, что Израиль преступил заветы Торы. Авраам же сказал ему: "Ты, алеф, первая буква, и ты свидетельствуешь против Израиля в день его бедствия! Вспомни день, когда Святой Господь, да будет Он благословен, открыл Себя на горе Синай и начал с тебя – "анохи, я Господь, Бог твой" (Исх. 20; 2), и ни один народ не принял тебя, кроме сынов моих, а теперь ты свидетельствуешь против них! "И тогда алеф отступил в сторону и не свидетельствовал против них". Бет (посрамленный посредством берешит, "в начале сотворил Бог") и гимел посредством гедилим, "сделай себе кисточки" (Втор. 22; 12) поступили таким же образом». Цит. по: Роскес Д. Вопреки апокалипсису. Иерусалим, 1919. С. 38.
      16 Белинский В.Г. Полн. собр. соч. В. 13 т. М., 1961-1965. Т. 9. С. 231.
      17 Русские писатели XI-XX вв. С. 406.
      18 Цит. по: Пушкарев С.Г. Россия в XIX в. Нью-Йорк, 1956. С. 180.
      19 Оксман Ю.Г. Комментарии. – В кн.: А.С. Пушкин. Собр. соч. В 10 т. М., 1961-1963. Т. 6. С. 484.
      20 См.: Окрейц С.С. Воспоминания // Исторический вестник. 1916. Т. 145. С. 616.
      21 Цит. по: Оксман Ю.Г. Указ. соч. С. 484.
      22 Пушкин А.С. Полн. собр. соч. в 10 т. М., 1962-1964. Т. 7. С. 251.
      23 Там же. Т. 10. С. 393.
      24 Там же. С. 324.
      25 См.: Вестник рижских евреев. 1872. № 24. С. 746.
      26 Булгарин Ф.В. Иван Выжигин. СПб., 1830. С. 82.
      27 Пржецлавский О. А. Калейдоскоп воспоминаний //Русский архив. 1872. Т. 10. С. 1949.
      28 См.: Рябинин И. Польское масонство. – В кн.: Масонство в его прошлом и настоящем //Под ред. С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова. В 2 т. СПб., 1915. Т. 2.
      29 См.: Афанасьев В. Рылеев (ЖЗЛ). М., 1982. С. 182-186.
      30 См.: Русская старина. 1876. Т. 16. С. 559.
      31 Аксаков СТ. Собр. соч. В 5 т. М., 1955. Т. 2. С. 308-309.
      32 Там же. С. 312.
      33 См.: Пржецлавский О А. Воспоминания // Русская старина. 1874. Ноябрь. С. 474.
      34 Особое значение имело для О.А. Пржецлавского знакомство с трудами "трижды величайшего" Гермеса Трисмегиста (вымышленный автор раннехристианской теософии).
      35 Корнелий Агриппа Неттесгеймский (1486-1535) – философ-мистик, осмеянный Ф. Рабле в романе "Гаргантюа и Пантагрюэль" под именем герра Триппа. Труд Корнелия Агриппы "De occulta Philosophia" (1533) был особенно любим Пржецлавским.
      36 Пржецлавский О.А. Воспоминания // Русская старина. 1874. Ноябрь. С. 474.
      37 Там же. С. 481
      38 См.: Прежецлавский О. А. Калейдоскоп воспоминаний //Русский архив. 1872. Т. 10. С. 1887-1954.
      39 Пржецлавский ратовал за написание личных имен в латинской транскрипции: поэтому не "Киприан", а "Циприан".
      40 Пржецлавский О.А. Воспоминания//Русская старина. 1875. Сентябрь. С. 136.
      41 Там же. С. 145-146.
      42 Там же. С. 154.
      43Никитенко А.В. Дневник. В 3 т. М., 1955. Т. 2. С. 108.
      44 Там же. С. 110.
      45 Там же. С. 112-113.
      46 Там же. С. 113.
      47 См.: (ММ. Муравьев) Записки графа М.Н. Муравьева Виленского // Русская старина. 1884. 1. 1. С. 35-36.
      48 См.: Бухбиндер Н.А. О.А. Пржецлавский о романе Н.Г. Чернышевского "Что делать?" // Каторга и ссылка. 1928. N 44. С. 32-48.
      49 Пржецлавский О. А. Воспоминания//Русская старина. 1875. Сентябрь. С. 156.
      50 Пржецлавский О. А. Калейдоскоп воспоминаний//Русский архив. 1870. С. 1031-1055.
      51 См.: Кони А.Ф. Собр. соч. В 5 т. М., 1957. Т. 3. С. 286.
      52 Русский биографический словарь. С. 432.
      53 Там же.
      54 Пржецлавский О. А. Калейдоскоп воспоминаний //Русский архив. 1872. Т. 10. С. 1925-1926.
      55 См.: Шильдер Н.К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. В 4 кн. СПб., 1897-1898. Кн. 1. С. 43.
      56 Мицкевич А. Стихотворения. Поэмы. В сер. Библиотека всемирной литературы. М., 1968. Т. 96. С. 287-288.
      57 Пржецлавский О.А. Калейдоскоп воспоминаний // Русский архив. 1872. Т. 10. С. 1929-1931.
      58 Кукольник П.В. Анти-Ципринус. Воспоминания о Н.Н. Новосильцеве //Русский архив. 1873. Т. 15. С. 204-224; 0193-0200.
      59 См.: Пушкарев С.Г. Указ. соч. С. 28-29.
      60 Там же. С. 30.
      61 Там же. С. 30. Прим. 7.
      62 См.: Гессен Ю.И. Роковой Пурим //Еврейский вестник. Л., 1928.
      63 См.: С Д. (С. Дубнов). Как была введена рекрутская повинность для евреев в 1827 году // Еврейская старина. 1909. Т. 2. С. 265. Ср.: Гессен Ю.И. История еврейского народа в России. В 2 т. Л., 1927. Т. 2. С. 26-34; Аскенази Ш. Первый польский "сионист" // Пережитое. 1910. Вып. 2. С. 87; Юдицкий А.Д. Евреи в текстильной промышленности ХIХ века // Исторический сборник. М.-Л., 1935. Т. 4. С. 129-132.