Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Вечное движение (О жизни и о себе)

ModernLib.Net / Художественная литература / Дубинин Николай / Вечное движение (О жизни и о себе) - Чтение (стр. 25)
Автор: Дубинин Николай
Жанр: Художественная литература

 

 


      Встань на опушке русского леса и посмотри. Тишина, и вдруг на березки, которые когда-то выбежали на край поля и встали в изумлении перед синью небес, набегает ветер. Он обнажает их белые тела. Их ветви подняты к небу в восходящем потоке. Но вот затихает шелест листьев. Зеленые ветви клонятся, замирая в дремоте. Они падают навстречу земле, к ее ясноглазым ромашкам. Д. Д. Шостакович, наверно, подсмотрел это движение природы, когда написал свое прекрасное адажио, в котором в трех его смысловых частях вначале зачарованные звуки, чистой медвяной жизни, как тяжелые капли, что медлительно стекают и падают с листьев берез. Затем легкий, светлый ветер музыки вздымает их трепещущие ветви, и они взлетают вверх в жажде солнца, а затем новое умиротворение, в котором, благоухая, замирают счастливые, торжествующие, медленные звуки.
      Что же такое красота? Прекрасное в мире ощущает каждый человек, и ему на помощь приходит искусство. Чувство прекрасного живет и развивается на всем протяжении истории человечества.
      Эпохи расцветов и упадков, скачки культуры в истории человечества, связаны с изменением в уровне его производительных сил. Эллинская рабовладельческая культура создала нетленные высоты художественно-образного отражения мира. Титанической была эпоха Возрождения на заре появления капитализма, которую Ф. Энгельс обозначил как "величайший прогрессивный переворот". Примером расцвета личности человека в эту эпоху служит Леонардо да Винчи (1452-1519), который основал многие разделы естествознания. Вместе с тем его живопись - это громаднейшая эпоха в истории искусства. Без Леонардо не было бы в их изумительной форме ни Рафаэля, ни Микеланджело, ни Джорджоне. Леонардо утвердил торжество реализма в живописи нового времени.
      Люди Возрождения и сам Леонардо по духу близки нам, наследникам Великой Октябрьской социалистической революции - гигантского скачка в основах культуры человечества. Гении прошлого отразили в своей работе великие, непреходящие ценности, они добыли алмазы абсолютной истины в самопознании человека. Вот почему Гомер, Шекспир, Гете, Пушкин, Бах, Бетховен, Глинка, Чайковский, Толстой, Достоевский и многие другие все они наши, они с нами и их удел - будущее всего человечества.
      Наука и искусство - это разные способы познания реального мира. Их рост дает синтетическое знание о мире, которое все выше и выше подымает человека, развивая добро в его душе. Леонардо оставил свой завет потомству, в котором выражена суть духовного прогресса человека, он писал: "Из великого знания рождается великая любовь". Каждый из нас создает красоту, когда творчески работает, борется за счастье людей, презирает опасность, когда к нему приходит любовь, когда он слушает музыку, видит прекрасные картины, читает хорошие книги, наслаждается поэзией, чувствами и мыслями театра, красотою и физическим развитием тела и когда он смотрит на звезды или ночью плывет в море, качаясь на вечных и живых его волнах.
      Наверно, есть много способов выразить явления прекрасного. Музыка, например, абстрактна. Она входит в глубины наших чувств, хотя внешних образов у нее нет. Такими же качествами могут обладать краски и формы. Они могут быть очень доходчивы до широких масс народа и уже вошли в наш быт. Никто не хочет покупать занавески, где изображены реальные цветы, люди, тракторы или пейзажи. Все хотят видеть на этих украшениях сумятицу красок и форм, чем-то отвечающих стремительному бегу нашего времени и накалу наших эмоций. Поезжайте по нашим автомобильным дорогам, и вы увидите, как ярки и хороши маленькие вокзальчики на автобусных остановках, они расписаны так, что эта роспись ласкает взгляд. А как хороши детские рисунки! В них чувства пылают в непосредственном пожаре красок. Сколько экспрессии, силы и красоты в рисунках наших далеких предков!
      Однако в современном абстрактном видении мира надо еще найти его сердцевину, все это направление загромождено хламом.
      На Западе я смотрел во многих музеях современную абстрактную живопись. Внимательно обошел все великолепные, полные света и красок залы в знаменитом музее Гугенхейма в Нью-Йорке. Душа моя осталась незатронутой.
      В Лувре среди других шедевров я был, как молнией, пронзен лицом Джоконды, написанной Леонардо да Винчи в 1503 году. Около двух часов стоял я перед неизъяснимой тайной этого лица, которая будет мучить человечество всегда. Что скрывается за этим необычайным, полным мысли лицом. Что кроется за взглядом этих прекрасных, настойчивых, мягких и умных глаз. Все глубины женщины и человечества в этом лице. Это лицо нельзя назвать красивым, однако оно полно внутренней жизни. Прищуренные глаза, едва уловимая улыбка на губах, поза, полная благородства, и все это окутано голубою дымкой, на фоне подчиненного лицу скалистого пейзажа. Четыре года Леонардо писал лицо Моны Лизы. Однако на нем нет и следов труда художника. Из тончайших его полутеней на нас смотрит в ее едва различимой улыбке скрытая, зовущая вдаль, вечная, неразгаданная тайна жизни человека.
      Мне кажется, что в наше время самая лучшая живопись - это та, где реализм, раскрывая смысл жизни человека, поднят в сферу философского синтеза красоты. Приподнятость чувств и раздумье, стремление к добру, преображение жизни через тигель страданий и торжества прекрасного, через осмысливание задач человечества - все это в неизъяснимости цвета, в пламени, грусти, в утверждении красок и линий, зовущих вперед, ввысь, к вечному движению, это и есть душа искусства. Это и есть красота, которая таит в себе борьбу человека, роковые глубины его души, порыв к небесам, труд, тайну жизни, его муки и счастье.
      Все эти мысли пришли ко мне, когда в октябре 1971 года я стоял перед изумительными полотнами замечательного грузинского художника Ладо Гуадишвили в его тбилисской мастерской.
      Прекрасное в мире объективно, и нельзя не задаться вопросом: что же отражает человек из внешнего мира, когда в нем рождается чувство прекрасного? По-видимому, это какая-то гармония при отражении формы движения материи, существующего в мироздании помимо человека. Человек еще не появился на земле, но объективное начало того, что мы воспринимаем как красоту, было разлито повсюду. Сам человек - это необыкновенное создание природы и самого себя, он физически и духовно в основе своей прекрасен.
      Без человека нет шума океана - чтобы его услышать, надо иметь чувство слуха. Там, в океане, беззвучно сталкиваются гигантские валы, порождая лишь колебания воздуха. Мир в своей основе без жизни, его воспринимающей, беззвучен. Солнце совсем не сияет так ослепительно на небе. Нужен глаз, чтобы оно засияло. Лишь электромагнитные колебания разного рода в этом мире реют без света и красок, без звука и мелодий, увидеть которые может только глаз, а услышать только ухо.
      Однако увидеть этот потрясающий мир, который окружает человека, он смог только потому, что солнце реально существует. Развитие способности отражения по мере хода эволюции живого привело к появлению совершенного органа - глаза. Еще Гете писал:
      Будь не солнечен наш глаз,
      Кто бы солнцем любовался.
      Вот почему, когда на этот мир глядит человек, все в этом мире прекрасно - и великое, и малое. Вселенная с ее умопомрачающей бесконечностью, с биллионами звезд и солнц, бушующих в галактиках, прекрасна. Звезды ночами мерцают хрустально, их сияние и вечное движение по небесному кругу взывают к самым глубинным чувствам в душе человека. М. В. Ломоносов более чем 200 лет тому назад, потрясенный, стоял под черным небом и выразил свои чувства в могучих аккордах стихов.
      М. Ю. Лермонтов в непревзойденных строфах писал о красоте неба:
      На воздушном океане,
      Без руля и без ветрил,
      Тихо плавают в тумане
      Хоры стройные светил.
      А. А. Фет, глядя на далекие звезды, мерцающие в синей черни бездонного неба ночи, написал:
      Сверкают звезд золотые ресницы.
      Э. Геккель разглядывал под микроскопом невидимые простым глазом одноклеточные существа, поднятые из глубин океана. Он не находил слов, чтобы выразить всю красоту этих существ, казалось бы, столь равнодушных к красоте. Моря, леса, луга, горы, поля, небо, ночь и день, свет и тьма, запах сена, колокольчики весенних синиц, барабанная дробь дятла, рев зверя, мысль человека - все прекрасно. Опуститесь под землю в сказочные пещеры, где с потолка натекли колонны сталактитов, а навстречу им вверх подымаются столоны цветных сталагмитов, и вы убедитесь, как прекрасны они, хотя человек лишь первый раз вступил в это подземное царство.
      Математики, физики, химики и биологи отдали право на красоту музыке, живописи, поэзии, скульптуре, прозе, таланту большой любви, таланту делать настоящую жизнь. Однако придет время, наука сольется с искусством, и гармоничный человек познает, в чем сущность движения материи, а стало быть, и красоты как свойства этого движения.
      Однако и сейчас за то, что человек строит свою жизнь на разуме и на чувстве добра и красоты, он достоин восхищения, он потрясает своей уникальностью. Человек мчится вместе с Землей по вакууму космоса, он смертен, и вместе с тем он идет все вперед, борется за счастье для всех, трудится и смотрит на звезды. Им владеет чувство прекрасного, он создал братство общественных отношений, и все это делает его добрым, его одного во всей этой необъятной вечной вселенной.
      Может быть, объективная сущность красоты раскроется на путях дальнейшего развития смелой идеи В. И. Ленина. Рассматривая вопрос об ощущениях как о свойстве особым образом организованной материи, В. И. Ленин писал: "В фундаменте самого здания материи" можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением"55. Эта ленинская идея о всеобщности отражения играет большую методологическую роль в современной науке, особенно в биологии - в проблемах происхождения жизни, в учении о развитии ощущений, мышления и в других, а также в кибернетике, в целом она способствует развитию и естествознания, и философии. Возможно, что она прольет свет на те объективные основы в материи, которые вызывают в человеке чувство прекрасного.
      Человечество переживает период, когда оно, овладев путями строительства коммунизма, начинает скачок из царства необходимости в царство свободы. Для этого создаются все нужные социальные и материальные возможности. Биологические возможности человека, обладающего сознанием, колоссальны. Этот скачок потребует нового развития производительных сил, расцвета личности человека и новых общественных отношений, науки и искусства. Разум и чувство прекрасного, доброта и любовь, труд откроют новые пути перед человеком для его жизни в золотом царстве свободы.
      Глава 15 
      ПЕРЕД ВОСХОДОМ СОЛНЦА
      В лесах Подмосковья.- Новые открытия - поворот в генетике.- Критика в адрес Т. Д. Лысенко и его сторонников.- А. Н. Несмеянов.- "Дружелюбие" А. И. Опарина.- Мнения ученых.- Наступало время перемен.
      Наступил 1953 год. Работа Комплексной экспедиции по полезащитному лесоразведению на трассе гора Вишневая - Каспийское море завершилась, Мы, сотрудники зоологического отряда, были переведены в Институт леса и в течение следующих двух лет изучали птиц в лесах Подмосковья и Вологодской области.
      Существенной проблемой лесной зоологии является выяснение связи комплекса животных с различными лесными ассоциациями и типами леса с использованием для этого количественных методов и методов географического картирования. В экспедиционном обследовании были изучены структуры фауны птиц в формациях соснового, елового и мелколиственного лесов, то есть в зоне смешанного леса. Исследовались леса в Мещерской низменности, по Клино-Дмитровской гряде и в районе Подольск - Бронницы. Результаты количественного и типологического изучения позволили установить основные элементы структуры фауны птиц, различные по разным лесным ассоциациям и в ряде случаев по разным типам леса. Эти данные закладывали основу для микрогеографического анализа проблем лесной орнитологии.
      5 марта 1953 года умер И. В. Сталин. О том, какие события партийного и государственного значения произошли в нашей стране после смерти И. В. Сталина, написано уже много. Поэтому я остановлюсь лишь на тех событиях, которые произошли у нас в биологической науке.
      В марте 1953 года в своем выступлении в печати, посвященном памяти И. В. Сталина, Т. Д. Лысенко писал: "Мне, как биологу, особенно хорошо известно, что товарищ Сталин находил время и для детального рассмотрения важнейших вопросов биологии. Он непосредственно редактировал проект доклада "О положении в биологической науке", подробно объяснял мне свои исправления, дал указания, как изложить отдельные места доклада. Товарищ Сталин внимательно следил за результатами работы августовской сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина". Таким образом, Т. Д. Лысенко пытался использовать авторитет И. В. Сталина, чтобы закрепить результаты сессии ВАСХНИЛ 1948 года.
      Однако надежды Т. Д. Лысенко не оправдались. В области генетики именно в это время совершался поворот. Появились доказательства того, что не белок, а нуклеиновые кислоты несут в себе запись генетической информации. Потрясающие открытия были связаны с разработкой генетики вирусов и бактерий. Рождалась молекулярная генетика, которая создавалась на основе принципов, ранее разработанных в хромосомной теории наследственности. Возникли радиационная биология и радиационная генетика, как важнейшие области науки атомного века. И в это же самое время Т. Д. Лысенко замкнулся в кругу своих субъективных построений вопреки историческому ходу развития материалистического естествознания и запросов жизни и практики.
      Примером того, что некоторые сторонники Лысенко потеряли чувство меры, может служить статья Н. И. Нуждина, появившаяся в январе 1953 года, под названием "Банкротство буржуазной лженауки". В этой статье автор пытался выбросить за борт весь ход развития прогрессивной генетики, обозначая его словом "морганизм". Он писал: "На сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина в 1948 г. с исчерпывающей убедительностью было показано, что единственным научным, прогрессивным направлением в биологии является советский творческий дарвинизм, мичуринская биологическая наука... ложное течение в науке морганизм - стремительно катится к своему бесславному концу вместе со всеми другими порождениями идеологии умирающего капитализма... морганизм превратился в задворки науки, где находит приют все самое отвратительное и гнусное, что порождает современный идеализм в биологии".
      Но, несмотря на подобные заклинания, дело постепенно стало поворачиваться не в пользу Т. Д. Лысенко. Начинают появляться критические замечания в адрес учреждений, которыми он руководит, что еще совсем недавно было невозможным. 16 июня 1953 года в передовой статье газеты "Правда" было написано: "Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина слабо руководит научно-исследовательскими институтами и опытными станциями", а в номере от 28 ноября 1953 года говорилось: "В долгу перед народным хозяйством продолжают находиться многие крупнейшие учреждения Академии наук СССР - институты биохимии, физиологии, генетики". Руководителем ВАСХНИЛ и Института генетики являлся Т. Д. Лысенко. Ореол его непогрешимости стал рассеиваться.
      Начинался новый этап борьбы, небо над нашей наукой, генетикой, забрезжило первым, чуть видимым светом, который предвещал восход солнца. В этой борьбе против губительного влияния Лысенко на развитие новых направлений в генетике, прежде всего на развитие молекулярной и радиационной генетики, я принял самое активное участие.
      Положение Т. Д. Лысенко стало непрочным потому, что все его основные практические предложения провалились. В специальном большом материале я документально проанализировал результаты внедрения в практику его предложений за 1932-1955 годы. Т. Д. Лысенко обещал: 1) обеспечить переворот в селекции путем создания сортов в 2-2,5 года; 2) вызвать коренной подъем в зерновом деле нашей страны путем внедрения озимых культур в районы Сибири и Казахстана и путем создания высокоурожайной ветвистой пшеницы; 3) подвести новую научную базу под степное лесоразведение путем внедрения гнездовых посадок дуба; 4) резко повысить урожайность кукурузы путем внедрения простых межсортовых гибридов.
      Все эти предложения Т. Д. Лысенко не были научно обоснованы и в практике сельского хозяйства дали отрицательные результаты. Основным в его деятельности наблюдалось постоянное обещание чуда в науке. Однако чуда не происходило.
      Авторитет Т. Д. Лысенко среди ученых особенно резко пошатнулся в связи с докторской диссертацией В. С. Дмитриева "О первоисточниках происхождения некоторых видов сорных растений", которую последний защищал на заседании Ученого совета Института генетики АН СССР. В ней В. С. Дмитриев привел "фактические" доказательства и попытался подтвердить странные взгляды Т. Д. Лысенко о том, что виды будто бы возникают одним скачком, без дарвиновских исторических процессов перехода количественных изменений в качественные, что рожь якобы порождает костер ржаной, овес - овсюг, подсолнечник - заразиху и т. д. Экспертная комиссия по биологии Высшей аттестационной комиссии (ВАК) тщательно изучила эту диссертацию, и президиум ВАК, собравшись 13 февраля 1954 года, рекомендовал пленуму ВАК отклонить ходатайство Ученого совета Института генетики Академии наук СССР об утверждении В. С. Дмитриева в ученой степени доктора биологических наук. Однако пленум ВАК 20 февраля все же присудил Дмитриеву степень доктора. Эти события глубоко взволновали научную общественность. 26 марта 1954 года в газете "Правда" появилась статья профессора Московского государственного университета С. С. Станкова, в которой он решительно и обстоятельно протестовал против присуждения степени доктора наук В. С. Дмитриеву. После этого Высшая аттестационная комиссия отклонила ходатайство совета Института генетики об утверждении Дмитриева В. С. в ученой степени доктора биологических наук, отменив свое решение от 20 февраля.
      Это был серьезный удар по научному и общественному престижу Т. Д. Лысенко. Его ошибки в области теории и практики становились предметом обсуждения. Недовольство положением в биологической науке продолжало нарастать.
      В 1953 году была разгадана тайна молекул ДНК, новые идеи обрушились на биологию. Генетика и ее основы стали близки математикам, физикам и химикам. Выдающиеся умы основных областей естествознания страстно задумались о тайне жизни. Среди этого начинающегося могучего движения мысли Т. Д. Лысенко о природе наследственности выглядели анахронизмом. В этих условиях вполне логично прозвучало сообщение об отстранении его с поста президента ВАСХНИЛ.
      В 1953 и 1954 годах началась решительная борьба за возрождение генетики. В своих письмах и заявлениях в ЦК КПСС и Совет Министров СССР я с предельной искренностью писал о положении в биологической науке, о том, что возрождение генетики - это задача государственной важности, ибо без этого вся биология, ее практика и проблемы обороны страны в части защиты от биологического оружия не подымутся до нужного уровня.
      В январе 1954 года я обратился также и в президиум Академии наук СССР по вопросу о положении в биологической науке и о необходимости срочно приступить к разработке вопросов теоретической и экспериментальной генетики.
      В это время начались мои встречи с Александром Николаевичем Несмеяновым, президентом Академии наук СССР, избранным на этот пост в 1951 году после смерти С. И. Вавилова. А. Н. Несмеянов был очень доступен, обаятелен, дружелюбен и совершенно ясно понимал обстановку в биологической науке. Именно ему как руководителю Академии наук, в той мере, в какой он мог это сделать, наша наука обязана первыми самыми трудными шагами своего возрождения. А. Н. Несмеянов имел крупный научный и общественный авторитет. Он лично санкционировал организацию лаборатории радиационной генетики. Но и после этого обстановка была столь трудной, что никто не брал на себя смелость самостоятельно зачислять сотрудников в штаты лаборатории. Приходилось ходить к А. Н. Несмеянову, и он, дружелюбный, горячо желающий помочь генетике, всегда поддерживал все мои представления и тут же на моих заявлениях писал резолюции. Без его помощи дело организации первой лаборатории, возрождающей научную генетику, встретило бы большие трудности.
      Вопросы радиационной генетики приобретали в это время очень острое значение. В своей записке, переданной руководителю Отделения биологических наук А. И. Опарину, среди других вопросов я, в частности, писал:
      "Пора понять не на словах, а на деле, что эпоха перехода к коммунизму в СССР совпадает с наступлением атомной эры. Невиданные ранее по своей мощности производительные силы войдут в состав материальных основ коммунизма. Раскрытие энергии атома окажет огромное влияние не только на технику, но и на биологию, и в первую очередь надо иметь в виду влияние радиации на наследственные свойства организмов.
      Приходится горько пожалеть, что в этих вопросах у бюро Отделения биологических наук и у президиума АН СССР нет чувства нового. Огромная область работ по воздействию ионизирующих излучений на наследственность в основном выпала из поля зрения нашей науки".
      В это время США провели новую большую серию испытаний атомного оружия в атмосфере. В целом атомной энергии предстояло широкое внедрение в народное хозяйство и в медицину. В связи с моим заявлением об организации лаборатории генетики со мной беседовал академик А. И. Опарин. Он сказал, что дорога для организации лаборатории генетики открыта, но что он советует создать лабораторию не общей, а радиационной генетики в системе Института биофизики АН СССР. Это был период полного дружелюбия со стороны А. И. Опарина, желания установить контакты с возрождающейся генетикой, но, увы, как это обнаружилось несколько позднее, по его мысли, все это должно было происходить без пересмотра господствующего положения Т. Д. Лысенко.
      Бюро Отделения биологических наук по указанию А. И. Опарина разослало мой документ о задачах лаборатории радиационной генетики многим специалистам на отзыв. Ряд заключений был вполне положительным. Однако немало было и отрицательных отзывов. Особенно поразил отзыв М. Е. Лобашова, в котором он, бывший генетик, ученик Ю. А. Филипченко, требовал принять меры к тому, чтобы не допустить организации лаборатории, посвященной разработке "вейсманизма-морганизма". В частности, в этом отзыве который был мне представлен для ознакомления наряду с другими, датированном 2 декабря 1954 года, М. Е. Лобашов писал: "У каждого советского биолога возникает естественное чувство протеста против общего охаивания профессором Дубининым того мощного прогрессивного направления в биологии и генетике, которое развивается в нашей стране после сессии ВАСХНИЛ 1948 года... Создается впечатление, что профессор Н. П. Дубинин не понял всего того, что произошло в развитии науки после сессии ВАСХНИЛ... Автор записки не скупится на сильные "определения" деятельности института генетики... Брать на себя смелость огульно охаивать большой коллектив способных экспериментаторов... недостойный прием аргументации в пользу затеваемого автором предприятия. Я знаком лишь с частью работ института по литературе (проф. И. Е. Глущенко, К. В. Косикова, X. Ф. Кушнера, Н. И. Нуждина и их сотрудников) и считаю эти исследования интересными и представляющими определенное положительное явление в науке... Предпосылка и проблемы будущего института или лаборатории целиком построены на формально-генетических представлениях автора... Нет необходимости создавать новый институт или отдельную лабораторию на правах института. В системе академии уже имеется Институт генетики".
      Получив такие отзывы, А. И. Опарин стал тянуть, предложил мне вначале зачислиться в Институт биофизики в качестве научного сотрудника, чтобы затем рассмотреть вопрос об организации лаборатории.
      Я продолжал писать о необходимости изменить положение в биологии. В журналы мною была передана статья, разоблачающая ошибки практических рекомендаций Т. Д. Лысенко, и статья о его ошибках в проблеме вида. Считая, что дело с организацией лаборатории продвигается, я оповестил об этом сотрудников нашей старой лаборатории цитогенетики и других генетиков, бывших в это время не у дел. Но в это время произошло событие, которое затянуло дело с организацией лаборатории.
      26 января 1955 года секретарь партийной организации Института леса профессор А. А. Молчанов передал мне сообщение о том, что специальная комиссия ЦК КПСС разобрала вопрос о положении в биологической науке в нашей стране, в частности, мои заявления и представленные мною документы и считает их в основном правильными. Я стал с надеждой ждать общего собрания Отделения биологических наук, которое намечалось в конце января. Но на этом собрании в своем отчетном докладе о деятельности бюро отделения А. И. Опарин, несмотря, казалось бы, на наметившиеся сдвиги в общем положении биологии, решительно заявил, что, по его мнению, будущее нашей биологии мыслится лишь в развитии идей сессии ВАСХНИЛ 1948 года.
      Ужасная дилемма встала передо мною: или выступить на заседании отделения с решительным протестом, и тогда можно потерять возможность организации лаборатории, или промолчать, то есть не встать на пути обскурантизму, и тем купить право на создание лаборатории.
      В то время в борьбе за реальную биологию я очень сблизился с Павлом Александровичем Барановым, директором Ботанического института Академии наук СССР. В перерыве после доклада А. И. Опарина оба мы ходили по коридору возмущенные до глубины души.
      - Выступайте,- настойчиво говорил мне Павел Александрович,- обязательно выступайте.
      И я выступил. Говорил о многочисленных ошибках в деятельности Т. Д. Лысенко: о его неправильных методах посадки леса, о провале разведения ветвистой пшеницы, о провале создания сортов озимых пшениц для Сибири, об ошибках в теории вида. Резкой критике подверг бюро биологического отделения, которое отрицало такие прогрессивные методы, как полиплоидия и радиационная биология. Я сказал также об отставании Института генетики, руководимого Т. Д. Лысенко, от уровня современных методов и задач, вставших перед генетикой.
      После моего выступления дружелюбие А. И. Опарина ко мне, конечно, заметно ослабло, но не допустить организации лаборатории радиационной генетики он уже не смог.
      Прямое отношение к новому положению в генетике имело постановление январского Пленума ЦК КПСС 1955 года. Учитывая, что посевы кукурузы гибридными семенами являются мощным средством повышения урожайности, Пленум ЦК КПСС постановил организовать производство этих семян, с тем чтобы в ближайшие два-три года перейти на посевы кукурузы только гибридными семенами.
      Метод получения гибридных семян через скрещивание самоопыленных линий был разработан в лабораториях экспериментальной генетики. Н. И. Вавилов на дискуссии 1939 года говорил, что этот метод позволит ввести в наше сельское хозяйство серьезные резервы. Но Т. Д. Лысенко много лет боролся против использования методов генетики в деле семеноводства гибридной кукурузы. Вместо скрещивания самоопыленных линий, он предлагал давно отвергнутый и практикой и теорией способ гибридизации сортов.
      Я обратился за помощью в отдел науки ЦК КПСС к А. М. Смирнову. Согласившись со мной, он рекомендовал провести эту работу через Отделение биологических наук. И вот в январе бюро Отделения биологических наук под председательством заместителя академика-секретаря В. Н. Сукачева утвердило бригаду по гибридной кукурузе. Мне было поручено руководить работой этой бригады.
      Дружно и весело, просиживая в маленьких комнатках на брестской, 42/49, в день по 10-12 часов, эта бригада составила обстоятельный перспективный план исследований по проблеме кукурузы и документ о научных основах семеноводства гибридной кукурузы. Вместе со мной и П. А. Барановым в бригаде работали известный генетик и селекционер из Краснодара М. И. Хаджинов и М. И. Калинин от Главного управления Министерства сельского хозяйства. Результаты этой работы были опубликованы в статье в 1956 году в "Ботаническом журнале" АН СССР.
      Многочисленные попытки Т. Д. Лысенко опорочить генетику гибридной кукурузы в конечном счете не имели успеха. В наши дни регулируемый генетический гетерозис перешел на овощные и другие культуры, он совершил революцию в птицеводстве, создав основы индустриального получения цыплят-бройлеров, применяется и в свиноводстве.
      Схватка по поводу гибридной кукурузы была ярким эпизодом в новом положении генетики. Это новое положение требовало составления общих перспективных планов развития генетики, выделения тех ее главных направлений, по которым происходят прорывы в качественно новые области проблемы наследственности.
      За полмесяца до описываемого выше общего собрания биологического отделения, 18 января 1955 года, бюро отделения под председательством А. И. Опарина вынесло решение об утверждении бригад для составления научных записок. Мне было поручено возглавить бригаду по проблеме наследственности. В нее вошли член-корреспондент АН СССР В. Л. Рыжков, профессор А. Н. Белозерский, кандидаты биологических наук А. А. Прокофьева и В. В. Хвостова. Руководителем бригады по проблеме полиплоидии стал член-корреспондент АН СССР П. А. Баранов, членами бригады - профессор А. Р. Жебрак, кандидат биологических наук В. В. Сахаров, профессор В. Е. Писарев, профессор Л. П. Бреславец. Бригада по проблеме цитологии состояла из члена-корреспондента АН СССР Д. Н. Насонова (председатель), докторов биологических наук В. Я. Александрова и М. С. Навашина, профессора Б. Л. Астаурова.
      Бригаде по проблеме наследственности А. И. Опарин предложил использовать записку, представленную членом-корреспондентом АН СССР Н. И. Нуждиным. Но она нам не понадобилась. Личный состав бригад говорил сам за себя, в нем не было ни одного сторонника Т. Д. Лысенко. Большую помощь оказал нам работник отдела науки ЦК КПСС Александр Михайлович Смирнов, биолог, специалист по физиологии растений. В последующие годы я не раз встречался также с Владимиром Алексеевичем Кириллиным, который был тогда заведующим отделом науки ЦК КПСС и оказывал огромное содействие в развитии новой генетики.
      Для работы над запиской бригада привлекла широкий круг исследователей. Кроме того, чтобы выявить общественное мнение ученых по отношению к организованной нами работе, было разослано 223 письма генетикам, селекционерам, биологам и ученым смежных специальностей. Мы получили 168 ответов, в большинстве которых говорилось о настоятельной и срочной необходимости начать работу по генетике и цитологии. Ниже приводится выборка из некоторых писем ученых, полученных нами в марте 1955 года.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32