Где ночуют призраки

Она снова вернулась к себе, забралась на диван и включила телевизор. И в этот момент зазвонил телефон.

— Привет, Маша, — услышала она незнакомый голос и сразу же подумала, что история с преследованием продолжается.

— Кто это? — спросила она и вся напряглась.

— Кирилл. Ты что, уже меня не узнаешь?

Она сразу же успокоилась и даже несколько обрадовалась этому звонку. Кирилл Атаев — еще один ее одноклассник. Красивый парень, почти на голову выше Сергея и Дронова, черноволосый, похожий на восточного принца из сказки. Он и раньше оказывал Маше знаки внимания — покупал маленьких пушистых зайчиков и котят, шоколадки, жевательную резинку, — а теперь вот позвонил.

— Узнаю-узнаю, — успокоила она его. — Как дела? Ты по делу звонишь или просто так?

— Даже не знаю, как и сказать… дело в том, что я видел тебя недавно. Скажу сразу — тебе очень идет загар. Ты стала такая красивая…

Маша почувствовала, что краснеет.

— Это все?

— Нет, не все. Я хотел пригласить тебя к себе на дачу. Завтра, например.

Вот уж чего-чего, а приглашения Маша никак не ожидала. Она знала, что родители ее не отпустят, потому что не знают семью Атаевых, а потому не могут доверить им свою единственную дочку. Кроме того, Маша и сама не может дать согласие на встречу, потому что на завтра запланирован поход к Монастырскому — учителю французского. А дело — прежде всего. И как она посмотрит в глаза своим друзьям, когда утром не появится в их штабе? Да и с преследователем надо бы поскорее разобраться и «расставить все точки над „i“, как любит повторять ее папа.

— Нет, Кирилл, ты меня извини, но я завтра не смогу. У меня дела.

— Ты с Сергеем встречаешься или Дроновым? — по его тону было нетрудно догадаться, что он разозлился. Кирилл вообще был взрывной, непредсказуемый, хотя и невозможно красивый.

— Я ни с кем не встречаюсь, просто у нас общие дела.

— В общем, я тебе завтра утром перезвоню, а пока что выйди из квартиры и посмотри… — и он бросил трубку.

Маша в полном недоумении вышла из комнаты и направилась в прихожую.

— Маша, ты куда? — услышала она из кухни голос всевидящей мамы.

— Мне только что позвонил Кирилл, он сказал, чтобы я вышла из квартиры и что-то там посмотрела…

— Подожди, я сама посмотрю…

Мама, вытирая руки о передник, пошла открывать дверь. Открыв, ахнула и крикнула: «Борис, ты только посмотри, какие цветы дарят нашей дочери… Ничего себе букетик, да здесь десятка три роз…»

Маша заглянула маме через плечо и увидела лежащий прямо на пороге в прозрачном целлофановом коконе огромный букет розовых маленьких роз. Ничего красивее она еще не видела. И все это предназначалось ей, Маше!

«Да, наверное, я все-таки соглашусь и поеду с ним на дачу», — подумала она, принимая букет, и, поднеся его к лицу, вдохнула аромат роз.

— Готово! — услышала она и, резко повернувшись, увидела стоящего в дверях детской Никиту с фотоаппаратом в руках. — За этот снимок ты подаришь мне двухлитровую бутылку фанты.

Глава 4

ХОЛОДНАЯ БЕЛАЯ КОШКА

Утром, проснувшись, первое, что Маша увидела, был букет роз. Тот самый, что подарил ей невозможный Атаев.

Она подошла и понюхала цветы: «Роскошный букет, ничего не скажешь». Таких роз она не видела даже у своей соседки — актрисы Ларисы Ветровой.

Маша взглянула на часы и обмерла: одиннадцать! Сейчас в любую минуту за ней может приехать Кирилл или же начнутся звонки Горностаева и Дронова, а она еще в постели?

Приняв решение исчезнуть из города раньше, чем о ней вообще кто-то вспомнит, Маша ринулась в ванную комнату. По дороге она успела разобраться, что в квартире она совершенно одна. Родители, понятное дело, на работе. А вот Никита — поросенок! — уже куда-то убежал. Наверное, снова искать во дворе следы внеземных цивилизаций…

Маша умывалась, одевалась и причесывалась в таком темпе, что у нее перед глазами уже начали плясать стены. Пришла в себя только на кухне, где, наскоро позавтракав, угомонилась, наконец, раскинувшись в большом плюшевом кресле. Все. Она была готова отправиться с Кириллом на дачу его родителей. Безусловно, об этом никто и ничего не должен знать. А потому ей необходимо обо всем договориться с братом. Хотя бы выяснить, есть ли у него ключи.

В душе она понимала, что задумала подлость. Но искушение провести целый день в обществе красавчика Кирилла, да еще и втайне ото всех, подстегивало ее и не давало времени да и возможности опомниться.

Выходить из дома, чтобы искать Никиту, было опасно: Кирилл мог позвонить в любую минуту. Но и оставлять брата без ключей она тоже не могла.

И тут случилось чудо: Никита объявился сам. Дверь открылась, Маша услышала звон ключей и, на свое счастье, увидела, наконец, брата.

— Ты где был? — строго спросила она, помня о том, что лучший способ защиты — нападение. И ей ни в коем случае сейчас нельзя выдать свою растерянность и волнение перед предстоящей поездкой.

— Гулял, — невозмутимо ответил Пузырек, тоже наверняка преисполненный своих тайн, которые тоже пока не собирался ей открывать.

— Ключи у тебя есть?

— Есть. Ты идешь в «штаб»?

— Я решила сначала пойти к Монастырскому и договориться с ним об уроках, а потом позвоню вам, — соврала она, не глядя в честные глаза Никиты. И, не дожидаясь ответа, поспешила укрыться в своей комнате.

Когда раздался телефонный звонок, она была уже на пределе волнения. Услышав голос Кирилла, облегченно вздохнула: значит, ничего не отменяется…

— Подходи к арке через пять минут, сможешь?

Кирилл имел в виду арку, соединяющую улицу с внутренним двором дома, в котором она жила.

— Хорошо, договорились.

Она положила трубку и, подхватив свой рюкзачок, набитый разной мелочью вроде купальника, расчески, солнцезащитных очков и даже маленького полотенца, кинулась к выходу.

— Никита, я побежала! — крикнула она куда-то в пространство квартиры, где должен был находиться брат, и, распахнув дверь, буквально пулей вылетела на лестницу.

С лифтом тоже повезло — он довольно скоро приехал и услужливо распахнул свои двери. И только на первом этаже ее ждал удар.

Двери лифта открылись, и перед ней возникла высокая долговязая фигура во всем черном.

— А-а-а! Ма-а-мочки! — закричала она, сорвала с плеча рюкзак и наотмашь, со всей силы принялась хлестать своего преследователя куда придется.

Мужчина, никак не ожидавший такого внезапного и дерзкого нападения, отпрянул назад. И в это время Маше удалось проскочить мимо него к лестнице, ведущей прямо к выходу. Несколько секунд, и она уже распахивала дверь. Еще мгновение — и она ворвалась в темень арки и замерла там, прижимаясь к прохладной стене. Это был отличный наблюдательный пункт, откуда просматривался почти весь двор, часть футбольного поля и даже крыльцо ее дома, на котором тотчас появился Черный человек. Держась за щеку, он медленно осматривался, как будто надеялся еще увидеть сбежавшую от него жертву. То есть Машу.

Между тем Маша тряслась от страха. Поэтому, когда послышался звук подъезжающей машины, она восприняла его как спасение. Красный «джип-чероки» мягко притормозил возле арки со стороны шумной улицы, и Маша кинулась к нему.

За рулем сидел верзила в белом спортивном летнем костюме, которого Маша видела первый раз в жизни. А рядом с ним — Кирилл. Его новенькая синяя с белым бейсболка разве что не сверкала — настолько была вызывающе красива. Да и сам Кирилл, тоже загорелый и во всем белом, не хуже водителя, выглядел потрясающе. Он сильно подрос за лето, и чувствовалось, что знает об этом и гордится.

— Привет, — он вышел из машины, помог Маше сесть на заднее сиденье, после чего сел рядом с ней. — А я думал, что тебя родители не отпустят.

— Вообще-то я им ничего не сказала, — шепнула она ему на ухо, не желая, чтобы водитель был свидетелем ее признания.

— Да ты не обращай на него внимания, — махнул в его сторону Кирилл. — Он нем как рыба. Водитель моего отца.

Отец Кирилла прежде работал директором овощного магазина, что находился прямо в соседнем доме на первом этаже. Но это было довольно давно, а теперь этот магазин стал небольшим и дорогим супермаркетом. А вот чем занимался Атаев-старший, можно было только догадываться. «Мой отец — бизнесмен» , — говорил Кирилл. Но в чем состоял его бизнес, так никто и не знал.

— Купальник взяла?

— Взяла, а что, там у тебя речка есть?

— Речка-то, само собой, есть. Но есть и бассейн. Увидишь — закачаешься.

Маша расслабилась и закрыла глаза. Ей вдруг показалось, что она стала совсем взрослой.

— Подумаешь, бассейн… — проговорила она, пожимая плечами. — Если бы ты видел, в каком аквапарке мы с Никитой были… Да и что такое бассейн по сравнению с Черным морем…

Горностаев с Дроновым пытали Никиту: где Маша.

— Лично я ей не верю, — сказал Дронов. — Прежде чем идти к Монастырскому, она должна была рассказать нам, посоветоваться.

— А чего тут советоваться, когда речь идет об уроках французского? — защищал Машу Сергей. — Думаю, что она приняла правильное решение — не откладывать в долгий ящик встречу с нашим потенциальным клиентом.

Ему нравилось это слово «потенциальный», что в его понимании означало «будущий», «почти готовый к употреблению».

— А я ей не верю, — продолжал стоять на своем Сашка. — Она говорила с тобой об этом вчера вечером?

— Нет, — покачал головой Пузырек. — Она была вечером занята совершенно другим. Ей кто-то прислал розы. Огромный букет. И оставил прямо на пороге.

— Я знаю кто, — даже не дослушав его, предположил Дронов. — Это ее преследователь. Она нам морочила голову, потому что боялась признаться в том, что за ней ухаживает взрослый мужчина.

— Саш, по-моему, ты спятил. Машке всего тринадцать лет, а этому чертяке — под тридцать будет. Это уголовщиной пахнет… И вообще, как ты можешь подумать такое о Маше?

— Ну ты, Дрон, даешь, — не выдержал и Никита. — Да Машка его, знаешь, как боится? Нет, здесь ухаживанием не пахнет. Здесь что-то другое…

— Ну, раз так, Машки нет, займусь-ка я своей фоссой, — сказал Сергей.

Глядя на него, можно было подумать, что у него случилось несчастье — так он расстроился из-за внезапного исчезновения Маши.

— И как же ты этим будешь заниматься? — спросил Дрон.

— А я по компьютеру определил адреса чучельников. Позвоню, договорюсь о встрече и попрошу сделать мне чучело. Хотя шансов у меня мало: где они возьмут в Москве фоссу? Другое дело, что у кого-нибудь из них она уже есть.

— Тоже мне, занятие нашел… А кто останется на телефоне — принимать заявки? То есть я хотел сказать, отвечать на звонки клиентов? — спросил Сашка. У него тоже было испорчено настроение, а потому он не мог сейчас нормально реагировать даже на обычные слова своего друга, не говоря уже о его непонятном желании потратить кучу денег на какую-то мертвую высохшую мадагаскарскую кошку.

— Предлагаю не обсуждать мое решение, тем более что я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы помешать нашей работе, — сухо ответил Сергей. — С Машкой мы еще разберемся, а пока советую не срывать на мне свое раздражение. Вот и Никитка раскис… Что с тобой? У тебя такой вид, словно ты вот-вот разрыдаешься…

Но Никитка молчал. Он дал себе слово, что будет молчать до тех пор, пока пленка в его фотоаппарате не кончится. А потом… А потом они все поймут, что на Земле идут тайные приготовления к всемирному потопу…

Сергей достал свою записную книжку, куда он вписал телефоны чучельников, которые работали при Зоологическом музее, и позвонил по первому.

— Это квартира Родионовых? Здравствуйте, я бы хотел заказать чучело одного животного. Но не хотелось бы говорить об этом по телефону…

Дронов, который во время разговора смотрел на Сергея, заметил, как его друг сначала густо покраснел, потом побледнел, после чего и вовсе опустил голову и положил трубку на место.

— Ты чего? Что тебе такого сказали?

— Сказали, что звонить по такому поводу безнравственно… Что у людей горе, а я звоню…

— Может, этот мастер умер?

— Даже и не знаю. Надо позвонить по другому телефону…

Он набрал следующий по списку номер. Но там ему ответили еще более странно: мол, телефон находится на прослушивании, и теперь до него, то есть до Сергея Горностаева, доберутся…

— Он что, назвал твое имя? — спросил Дронов.

— Да нет, ты что… Просто меня с кем-то спутали.

— Давай свой список, теперь позвоню я, — предложил Сашка. — Какой там номер?

Но Сашке тоже не повезло. «Чучело! Молодой человек, никогда больше не звоните сюда, но ваш номер я все же записываю, у нас есть определитель. Думаю, что милиция во всем разберется…» — послышался трескучий старческий женский голос.

— Да что это такое? — воскликнул Дронов. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Если честно, то нет.

Никита принес из кухни жестяную банку с колой и разлил по стаканам.

— Вот, выпейте, легче будет…

И тут началось. Сначала послышались звонки в дверь — кто-то неистово жал на кнопку, грозя раздавить ее. А потом раздались голоса: «Открывайте, милиция!»

— Похоже, мы куда-то влипли… — Сергей стоял и не мог пошевелиться от страха. — Но ведь мы же ничего такого не совершали…

— Это они по мою душу, — опустил голову Пузырек. — За гипсовыми слепками пришли.

Но это никакая не милиция, а космические наблюдатели, переодетые в милицейскую форму. Это — оборотни. Их цель — изъять все, что могло бы помочь человечеству подготовиться к всемирному потопу…

Он говорил это так серьезно, что Сергею стало страшно уже не за себя, а за бедного, помутившегося рассудком Пузырька.

— Ладно, пойду открою. Мы — не преступники. Да… вот только доллары нужно куда-нибудь спрятать. Никитка, можешь засунуть их себе за пазуху?

— Давай… не думаю, чтобы они стали меня обыскивать… Но лучше все-таки спрятать в более надежное место.

— Куда? — Сергей стоял перед ним с пачкой стодолларовых банкнот и выглядел растерянным.

— Да вот сюда, в банку из-под колы. Сейчас вот только ножницы возьму, чтобы отверстие сделать побольше… Давай свои доллары, я все это сделаю на лоджии, пока ты будешь с ними объясняться…

Вот теперь, оказавшись в экстремальной ситуации, Пузырек уже почему-то не выглядел сумасшедшим. Он казался более спокойным, чем Горностаев с Дроновым вместе взятые.

Сергей открыл дверь, и в квартиру тотчас вломились люди в камуфляжной форме и ринулись во все комнаты. Один из них, постарше и в гражданской одежде, представился следователем прокуратуры Розовым Вадимом Андреевичем.

— Насколько мне известно, эта квартира принадлежит гражданке Саржинои. А что здесь делаете вы? — он явно нервничал, а потому смотрел на ребят с нескрываемым раздражением.

— Тетя Тамара Саржина сейчас в Англии, и мои родители, которые являются ее близкими друзьями, присматривают за квартирой. Мы ухаживаем за ее цветами, оплачиваем телефон и пользуемся иногда ее квартирой для работы. У нас здесь компьютер… Что мы такого сделали и почему здесь так много народу? — говорил Горностаев, чувствуя себя ответственным за все, что происходило сейчас здесь, на его глазах. — В квартире много ценных вещей, а ваши люди могут присвоить себе…

— Да что ты такое говоришь? — Розов от негодования чуть не влепил ему пощечину. — Это из вашей квартиры сейчас звонили Родионовым? И Полушкиным?

— Да, и что в этом преступного? Я искал мастера, который смог бы нам сделать чучело одного животного. Эти фамилии выписал в Зоологическом музее. А что произошло?

— Так, все понятно. Где ваши родители?

— На работе.

Розов сел и начал что-то писать на чистом листе бумаги. Затем принялся выяснять фамилии и место работы родителей Сергея и Дронова. Никита в это самое время прятался на лоджии. Его даже никто не заметил.

— Так, стоп, — вдруг замер Розов и внимательно посмотрел на Сергея. — Как, ты сказал, зовут твоего отца? Олег Васильевич Горностаев?

— Да. А что, вы с ним знакомы?

Розов встал, протянул свою руку, и Сергей даже не сообразил сначала, что означает этот неожиданный жест. Но потом, когда Розов пожал Сережину руку, понял, что произошел перелом в их отношениях. Розову стало понятно, с кем он имеет дело. Олег Горностаев — человек, занимающий очень ответственный пост в системе МВД. А стоящий перед ним подросток — его сын.

— Приносим свои извинения. Олега Васильевича Горностаева я знаю лично и не понимаю, как могло произойти, что я не узнал тебя… Конечно, прошло лет восемь с тех пор, как я был у вас. Ну да, в этом самом доме. Как нехорошо все получилось. Ну ничего, это наша работа… Ребята, отбой! Все на выход!

— Но, может, вы все-таки объясните, что же действительно произошло и почему нам не следовало звонить Родионовым и другим? — спросил Сергей, уже заметно осмелев.

— Эти люди… исчезли. Вы разговаривали с их родными. Вот так… Исчезли несколько месяцев тому назад. И человек, звонивший им незадолго до этого, тоже просил изготовить чучело какого-то животного. Поэтому-то мы и снабдили их телефонами с автоответчиками, а некоторые вообще поставили на прослушивание. И отреагировали на сигнал. Ну все, бывай…

В квартире стало необычайно тихо.

***

До Николиной горы доехали довольно быстро, хотя Маше показалось, что ехали целую вечность. И дело было в том, что Кирилл почти всю дорогу молчал, а если и открывал рот, чтобы что-то сказать, то выходило, что он только хвастался. То ему отец какой-то потрясающий мотоцикл купил, то велосипед, то телевизор с плоским экраном, который постоянно рекламируют, то «навороченный» компьютер… Маша, вынужденная всё это слушать, уже сто раз пожалела, что вместо того, чтобы заняться настоящим делом в обществе своих настоящих друзей, она сейчас едет неизвестно куда.

— Послушай, Кирилл, а зачем ты пригласил меня к себе?

— Ты — классная девчонка, у тебя родители свою юридическую фирму держат, ты не чета многим с нашего двора. Да и вообще, ты мне всегда нравилась.

— А родители твои тоже сейчас на даче?

— Не-а, они работают.

— А чем они занимаются?

— Тюльпаны из Голландии привозят и продают оптом. Еще теплицы есть, сама увидишь…

Машина въехала в лес и запетляла по дороге. Солнце, дробясь между высоких елей, слепило глаза. И вот, наконец, показалось ровное место, машина поехала прямо навстречу высокому бетонному забору, украшенному сверху белой оштукатуренной полосой с цветными фресками, и остановилась возле ворот. Они тут же автоматически разъехались, пропуская «джип», и сразу же закрылись. И Маша увидела огромный сад и дорожку, ведущую к высокому трехэтажному коттеджу — белоснежному, какие она видела однажды в курортном местечке в Испании Ла-Косте.

«Когда я вырасту, тоже буду привозить из Голландии тюльпаны. Или еще лучше — буду сама жить в Голландии и выращивать их там. А в перерывах между тюльпанами буду играть на сцене».

Ворота снова раздвинулись, уже выпуская машину, которая, взревев мотором, тут же умчалась. Ворота закрылись. Только непонятно было, кто же ими управляет.

— Проходи, — Кирилл почти за руку привел Машу к дому.

Там на высоком крыльце стояли мраморные чаши, засаженные маргаритками и «анютиными глазками». Кругом чувствовалась невидимая заботливая хозяйская рука.

Кирилл достал нечто, похожее на ключ, и стеклянные двери дома открылись, впуская Машу.

— Ну, как тебе дачка?

— Кирилл, я не представляла себе, что у вас все такое… шикарное… очень красивый дом и сад…

— Ты есть хочешь?

— Да нет, я же только что позавтракала…

— Когда захочешь, только скажи. Ну ладно, пошли, я покажу тебе свой мотоцикл.

И они, не успев войти и осмотреть дом, спустились с крыльца, и Кирилл повел свою гостью куда-то за дом, где в гараже стоял новенький желтый японский мотоцикл.

— Хочешь, прокачу?

— Нет, спасибо, я боюсь…

Во всем, что касалось транспорта, она доверяла только Горностаеву, и вдруг, вспомнив о нем, Маша загрустила. И что это делают сейчас ее мальчики там, в Москве? Чем занимаются?

— Ну а я прокачусь, если ты не возражаешь, хорошо?

К удивлению Маши, Кирилл выкатил мотоцикл из гаража, сел на него и надел на голову красивый новенький шлем.

— Ты здесь погуляй, а я скоро… — и, развернув свою японскую технику в противоположную от ворот сторону, где находилась высокая металлическая калитка, выехал за пределы сада и укатил куда-то (если судить по звуку) в сторону леса.

Маша ничего не поняла. «Что это он себе позволяет? Пригласил к себе гостью, а сам поехал покататься?» Она знала, что все мальчишки буквально помешаны на технике и что с воспитанием у них не все благополучно, но чтобы вот так взять и бросить ее одну возле дома — этого она ему простить не могла.

Маша, не зная, как поступить, пошла гулять по саду. Казалось, ему не было конца. Она все шла и шла, углубляясь в густую фруктовую рощу, пока впереди не засверкали стеклянные крыши теплиц. Когда же Маша приблизилась к одной из них, то поняла, что за ней следует обрыв, по склону которого вилась белая каменная лестница, ведущая на нижнюю террасу, также застроенную всю сплошь огромными теплицами с цветами. И ни одного человека вокруг.

Тут до нее донесся запах. Запах готовящейся пищи. И она пошла на этот запах. На запах человеческого жилища.

Пройдя мимо одной теплицы, она подошла ко второй, но запах вдруг исчез.

«Я прямо как собака. И сдался мне этот запах? » Маша вернулась к первой теплице и остановилась перед самым входом. Толкнула узкую стеклянную дверь и оказалась в царстве гвоздик. Такого количества гвоздик ей еще никогда не приходилось видеть. И пряный их аромат перебил, конечно, запах супа. Да, ведь там, на террасе, ее преследовал именно запах супа с лавровым листом.

Маша прошлась вдоль рядов с цветущими гвоздиками, отмечая про себя, какие же у них странные, голубоватые стебли и листья по сравнению с пышными кроваво-красными цветками, пока не наткнулась на металлический люк. Он был слегка приоткрыт, и когда Маша присела, чтобы заглянуть, что там внутри, то услышала какие-то голоса. И вдруг ей прямо в нос снова ударил запах супа. «Что. это у них, кухня, что ли, под землей?» — подумала она и слегка отодвинула крышку. И то, что она там увидела, потрясло ее. Под люком была металлическая, довольно частая решетка с большущим амбарным замком. А из-под решетки пробивался свет и чувствовалось тепло. Тепло жилья.

— Эй, кто-нибудь… — позвала она чуть слышно, еще и сама не понимая, зачем это делает. Но ответом ей послужил чей-то совсем близкий всхлип. Кто-то плакал женским голосом. Надрывно, тяжело…

Она еще ниже склонилась над люком, чтобы понять, что же там такое происходит, как неожиданно прямо перед собой увидела оскаленную собачью морду, злобно и хрипло рычащую. Маша, не помня себя от страха, выскочила из теплицы и побежала, не разбирая дороги, прямо к дому. Конечно, она ожидала встретить там Кирилла, который уже по всем законам гостеприимства должен был вернуться назад.

Но взлетев на крыльцо и оглянувшись на безмолвный сад, поняла, что его еще нет. Да и мотоцикла в гараже не оказалось, как ей после удалось выяснить.

На ее счастье, дверь дома оказалась не заперта. Маша вошла и оказалась в просторном полутемном холле. По запаху можно было определить, что дом как бы нежилой. С одной стороны, все вокруг (Маша прошла в гостиную с красивой мебелью) было чистым и ухоженным, но с другой — не было, что называется, человеческого духа. Тепла.

И тут она увидела свернувшуюся в кресле и освещенную солнцем пушистую белую кошечку. Маша так обрадовалась, что среди всей этой непонятной тишины ей удалось обнаружить живое существо, что подбежала к креслу и хотела погладить кошку. Но, едва дотронувшись до нее рукой, тотчас ее отдернула и вскрикнула. Кошка была мертвая. Даже тело ее оказалось твердым и холодным.

Глава 5

ПРЕКРАСНАЯ ПРЕДАТЕЛЬНИЦА

Маша поняла, что не останется больше в этом доме ни на минуту.

Она хотела выйти на крыльцо и тут вдруг в окно увидела приближающегося к дому со стороны сада человека в джинсовом рабочем комбинезоне. Маша спряталась за искусственную пальму, украшавшую холл, и замерла, не представляя себе, что будет, если этот человек заметит ее здесь. Судя по всему, хозяева «дачки» не гнушались для устрашения воров ни огромными собаками, ни решетками… «Хотя, при чем здесь решетки? »

Человек в комбинезоне вошел в дом, и по выражению его лица Маша поняла, что он крайне удивлен тому обстоятельству, что дверь не заперта. Быть может, он не был предупрежден о визите сына хозяев?

И тут же Маша отругала себя за ненаблюдательность: человек, едва оказавшись в холле, подошел к подоконнику, на котором, оказывается, находился телефонный аппарат. А вот Маша, разглядывая все вокруг, его даже не заметила. И после этого она собирается еще работать в детективном агентстве?!

— Равиль Алексеевич? Это я, Юрий. У нас тут беда, у одной из женщин началась истерика. Она расцарапала себе все лицо. Заговариваться стала. Обедать отказалась, выплеснула суп на землю. Пришлось сделать укол. Что? А, понял. Шприцы пока есть, но лучше бы привезти еще. Да, я думаю, она проспит часов пять. А что будет потом — никто не знает. Вы говорили, что должен приехать Кирилл, но его пока нет. Вот так. Я и водителя с машиной не видел, потому что был внизу. Хорошо. Я все понял: дети должны появиться с минуты на минуту. Пока они будут здесь, рабочие наверх не поднимутся. Все. Хорошо.

И он положил трубку на место.

Человек в комбинезоне вышел из дома и исчез за деревьями. Маша вышла из своего укрытия и подошла к телефону. Хотела уже набрать номер телефона «штаба», но, представив себе, о чем ее сейчас начнут расспрашивать и что она вынуждена будет отвечать — ведь ни к какому Монастырскому она не пошла! — передумала звонить.

Вышла на крыльцо, спустилась, прошлась до гаража и увидела на полке ключи с металлической бляшкой, с помощью которой Кирилл открывал дверь дома. Прихватив их на всякий случай с собой, снова поднялась на крыльцо. Если бы не собака, которую она увидела в теплице, а точнее, под теплицей, можно бы рискнуть еще раз пройтись туда же и проверить, кому же там стало плохо и кто себе расцарапал лицо, но собак Маша боялась.

В это время до нее донесся, наконец, шум мотоциклетного мотора, и она поняла, что это возвращается Кирилл.

И действительно — ворота раздвинулись, и Кирилл медленно въехал на территорию дачи. Ворота снова закрылись.

Сорвав с головы шлем, Кирилл сразу же бросился к Маше с извинениями:

— Слушай, ты прости меня, но я развил такую скорость, что остановиться не мог. Улетел очень далеко, потом заплутал, я еще не очень хорошо ориентируюсь на местности.

— А ты не подумал о том, что я сижу здесь вот на крыльце и жду тебя? — Маша уже была готова заплакать от досады. — И вообще, я не хочу здесь больше оставаться. У вас хоть и похоже все на рай, но происходят какие-то странные вещи…

Какие еще вещи? Что ты имеешь в виду? Тебя кто-нибудь обидел? Ведь все были предупреждены о нашем приезде… Ты кого-нибудь видела? — Лицо Кирилла стало необычайно серьезным.

— Да, видела. Человека в комбинезоне.

— Ну и что? Это дядя Юра. Он хороший, добрый. Я могу ему сейчас позвонить, и он покормит нас. Ты не проголодалась?

— И чем же ты собираешься меня кормить? Супом?

— Почему супом?

Но Маша не стала ему отвечать.

— Отвези меня, пожалуйста, домой. Мне здесь не нравится.

— Интересно, и как же это я отвезу тебя домой? На чем? Я же отпустил водителя до вечера.

— До вечера? А меня ты спросил? Я обещала маме, что появлюсь дома в час дня! — придумывала на ходу Маша, делая все возможное, чтобы только побыстрее оказаться дома. — Позвони своему отцу, кому хочешь, но чтобы только за мной приехали…

— Да что с тобой? Здесь так классно… Пойдем, я покажу тебе бассейн. Только захвати свой рюкзак, тебе понадобится купальник.

И тут Маша поняла, что пока она гуляла по саду и теплицам, никакого бассейна она не видела.

— А где бассейн? Что-то я его нигде не видела.

— А он закрытый, под землей… Пойдем, да не бойся ты ничего!

И Маша, уже просто из любопытства, пошла за Кириллом почему-то снова в гараж. Там оказалась лестница, ведущая вниз, под землю.

Кирилл открыл люк, и Маша, очень остро реагирующая на запахи, почувствовала, что пахнет не то духами, не то дезодорантом.

Они оказались в узком, едва освещенном тусклыми лампами коридоре, в конце которого оказалась дверь. И когда Кирилл распахнул ее, Маша увидела огромное, наполненное голубоватым воздухом пространство — расположенный на один уровень вниз и окруженный кадками с искусственными цветами бассейн с голубой водой.

— Бассейн приготовлен специально для нас. Вода — не очень холодная. Но еще здесь есть душ, вот там уже вода теплая. Там и полотенца есть. Ты не бойся…

— А я и не боюсь…

Маша заперлась в кабинке и переоделась. Вышла в купальнике, и Кирилл аж присвистнул.

— А ты красивая.

— Хватит, — одернула его Маша и покраснела. — От бассейна я не откажусь, но после этого ты отправишь меня домой. Так и знай.

— Нам еще должны приготовить шашлык, ну куда ты так торопишься?

— Говорю же, что мне здесь как-то не по себе.

И Маша, набрав в грудь побольше воздуха, нырнула в прохладную голубую, словно подкрашенную, воду.

Когда Розов со своими людьми покинул квартиру-«штаб», Никита влетел в комнату с квадратными глазами:

— Значит, так. Я только что видел этого, Черного. Он снова стоит перед нашим подъездом. Он ждет Машку. И если она сейчас появится, то он на нее набросится. Мы должны за ним проследить. Но лучше всего, если один из нас подойдет к нему и начнет задавать какие-нибудь вопросы, короче, спугнет его… И когда он кинется в кусты или к арке, остальные должны будут проследить за ним.

Сергей с Сашей бросились к окну и увидели парня во всем черном и черных очках.

— Пузырек прав, Машке грозит опасность. Значит так, Никита. Ты — самый маленький, но зато ты ее брат, и он наверняка это знает. Подойдешь к нему и спросишь, чего, мол, вам нужно от моей сестры. Это будет выглядеть естественно. И если у него, что называется, рыльце в пушку, то есть, если он в чем-то виноват и у него по отношению к Машке дурные цели, то он постарается сбежать… Ты, Сашка, будешь ждать его возле арки, а я — за кустами, возле футбольного поля. Все, не будем тратить время даром.