Где ночуют призраки

— Я могу сходить, — предложил Дронов. Он, судя по внешнему виду, тоже тщательно готовился к своему первому рабочему дню: рубашка выглажена, шорты — новые, даже кроссовки и те — чистые, словно их вчера на ночь помыли и выставили сушиться на балкон…

— Вот и отлично. Деньги я тебе сейчас выдам, — потупив взор и страшно смущаясь новому для себя положению, проговорил Сергей. — А тебе, Никита, тоже спасибо за работу. От того, как ты сработал, зависит теперь, позвонит нам кто-то или нет.

От Сергея не укрылось, что хорошее настроение Маши улетучилось без следа. Она сидела на своем месте с бледным печальным лицом и думала, казалось, о чем-то своем. И когда он спросил, что с ней, она даже не услышала его.

— Маша, очнись, — толкнул ее в бок Никита. — Ты чего такая?

И тогда она, тряхнув по обыкновению головой, вдруг встала и сказала:

— Горностаев, ты вот ждешь клиентов, а ведь он перед тобой. Готовый.

— Какой еще клиент?

— Ты что, ослеп? — сорвалась она и ткнула себя пальцем в грудь. — Да я, я твой первый клиент. И знаешь почему? Да потому, что за мной следят!

И она рассказала ребятам то, о чем должна была рассказать еще вчера.

— А ты уверена, что он следит именно за тобой, этот Черный человек? — спросил Сергей.

— А ты вот как-нибудь сам проследи за мной и увидишь его. Но вчера он едва не зашел вслед за мной в лифт. Можно себе представить, что было бы… И хотя я сейчас ношу при себе перочинный нож и «Антидог», я не уверена, что в экстремальной ситуации сумею всем этим воспользоваться! Хорошо, если успею достать баллончик и нажать на него, а что с ножом прикажете делать? Зарезать преследователя?

— Для начала тебе надо успокоиться.

— Нет, мне незачем успокаиваться. Сейчас мне как раз особенно нужно быть бдительной, удостовериться в том, что этому человеку нужна именно я.

— Может, он домушник? — предположил Дронов.

— Нет, он и сейчас шел за нами, я видел, — вдруг сказал Пузырек, и все посмотрели на него. Но он, понимая, что после вчерашнего ему могут просто не поверить, старался вести себя намного тише и незаметнее.

— Ты правда его видел? — спросила Маша.

— Правда. Он высокий, худой… и весь черный.

— Как твой инопланетянин? — усмехнулся Дронов, и Никита вспыхнул от этих слов.

— Вы напрасно смеетесь надо мной, между прочим, — в его голосе появились неожиданно твердые нотки. — Инопланетяне есть, они вокруг нас, и я не удивлюсь, если нам всем скоро крышка…

Теперь уже и Маша почувствовала неловкость за брата с его буйной фантазией.

— Мальчики, не обращайте внимания. Хотя то, что он говорит насчет моего преследователя, все — правда. Он действительно черный, у него восточный тип лица, а еще он носит черные шпионские очки. Пренеприятнейшая личность, надо сказать. Когда я смотрю на него, у меня кровь стынет в жилах.

— Между прочим, — продолжил как ни в чем не бывало Пузырек, — он шел за нами вплоть до самого твоего дома, Горностай. И я не удивлюсь, если мы сейчас выйдем отсюда и увидим его. Но только он постарается спрятаться куда-нибудь в кусты. А ведь взрослый человек…

— А может, он просто влюбился в тебя? — хохотнул Сашка. — Ты у нас после юга стала такая… красивая, загорелая…

Сказал и покраснел как рак. Выдал все свои чувства разом. И от Маши это, конечно же, не ускользнуло.

— Вы можете, конечно, предполагать все, что угодно, но я его боюсь, вот так-то вот.

— В таком случае нам просто необходимо сейчас же выйти из дома и проследить за тем, будет ли он тебя и сейчас преследовать, — сказал Сергей. — Ты готова прямо сейчас превратиться в «живца»?

— Если вы будете рядом, то конечно, — ответила с готовностью Маша, желая поскорее отделаться от этого неприятного чувства страха.

Они вышли из дома, где жил Сережа, по очереди. Первой пошла Маша. Чувствуя себя защищенной, она придала своему лицу выражение легкомысленности и беззаботности, что удалось ей с блеском, и направилась прямо через весь двор к гаражам, где был небольшой лаз в заборе, ведущий к соседнему дому, скрытому от глаз высокими деревьями.

И действительно, стоило ей показаться во дворе, как из соседнего подъезда вышел высокий худой человек во всем черном и черных же очках. Он стремительной походкой направился вслед за Машей.

И тогда наступила очередь Дронова. Он окликнул Черного: «У вас закурить не найдется? » Человек остановился, какое-то мгновение смотрел на Сашу сквозь плотное черное стекло очков и вдруг, махнув рукой, припустился к забору, за которым уже успела скрыться Маша. Ребята побежали следом, но, проскочив лаз и оказавшись уже на площадке соседнего двора, увидели лишь озирающегося по сторонам незнакомца. Маши нигде не было видно.

Увидев приближающихся к нему ребят, мужчина почти побежал к дому, завернул за угол и исчез. Словно его и не было. А из-за гаража вышла Маша. Страха на ее лице уже не было — одна злость:

— Вот черт! И чего привязался?

Надо было тебе остановиться, знаешь, так, резко, и спросить его в упор: что вам от меня нужно, — деловито сказал Сашка, глядя вслед исчезнувшему человеку. — Обычно так и поступают. И вот тогда бы ты, возможно, узнала, что он сохнет по тебе, вот и все…

— Дрон, мне всего тринадцать лет, что ты такое говоришь?

— Но выглядишь-то ты на все пятнадцать, — сказал ей комплимент Дронов. Он знал, что говорит. Ведь Машке можно было угодить единственным способом — увидеть в ней женщину. Это — предел ее мечтаний.

— Ладно, Саша, хватит… — зарделась Маша и ухмыльнулась. Она уже поняла, что он немного подыгрывает ей, но почему-то на этот раз не рассердилась.

— Ну вот, главное, что нам удалось выяснить: он, твой преследователь, действительно существует, — сказал Сергей, в душе немножечко приревновав Машу к Дронову.

— А ты сомневался?

И тут взгляд Маши упал на брата, который в это самое время что-то подбирал с земли.

— Никита, где это ты успел так вывозиться в мелу? — спросила она строго. — Новые джинсы, и так вывозить?

Пузырек кинулся отряхиваться. «Это не мел, это гипс…» — буркнул он, но не стал ничего комментировать.

— Значит, так. Я сейчас провожу Машу обратно в «штаб», пусть она записывает звонки, а сам отправлюсь в магазин покупать телефон… Кстати, Маша, я из магазина позвоню тебе по новому аппарату, чтобы его проверить, так что постарайся никуда не отлучаться, договорились?

— Куда я денусь…

— А ты, Дрон…

— Ты же сказал, что это я пойду покупать телефон, — заметил Саша. — Или ты мне уже не доверяешь?

— В том-то и дело, что доверяю. И поручаю тебе покружить немного вокруг Машиного дома или, еще лучше — приклеить на их дверь волосок, чтобы потом, когда они с Никитой будут возвращаться домой, выяснить, пытался кто-то подойти к двери или даже взломать ее или нет. Ведь мы так и не выяснили, что этому Черному было нужно: Маша или их квартира.

— Волос могу выдернуть для такого случая прямо сейчас, — сказала Маша, которой эта идея пришлась по вкусу. — На, Саша, держи. Вот только не представляю, где ты возьмешь сейчас клей?

— Куплю по дороге, — ответил Дронов. — Ну я пошел?

И он ушел. Они с Горностаевым разошлись в разные стороны. Маша же с братом вернулись в «штаб».

— Маша, у меня к тебе есть разговор, — сказал Никита, радуясь тому, что у него наконец-то появилась возможность посекретничать с сестрой, которая в отсутствии ребят вряд ли станет над ним смеяться. Тем более новость, которую он хранил в себе, как драгоценность, вполне заслуживала того, чтобы к ней отнеслись с полной серьезностью.

Они поднялись в квартиру, и Никита, разложив на письменном столе лист бумаги, достал ручку и нарисовал на нем нечто, похожее на звезду.

— Как ты думаешь, что бы это могло быть? — спросил он, хитро сощурив глаза.

— Звезда. Морская. Это и есть твой секрет?

— Разве это похоже на звезду? Посмотри повнимательнее. Не торопись. А я тем временем нарисую еще четыре таких же…

Маша смотрела и все равно ничего не понимала.

— Я, конечно, не художник и может плохо нарисовал, но ведь это же следы!

— Какие еще следы?

— Крокодила!

— Ну что ж, крокодила так крокодила, — ее уже начал утомлять этот бессмысленный разговор. — Никита, давай ближе к делу. Кто у нас крокодил?

— Крокодил — это и есть крокодил. И я видел его сегодня ночью.

«Уф…» — вот он и рассказал ей всю правду. И теперь смотрел на нее в ожидании приговора. Сейчас она, как это всегда бывало в подобных случаях, покрутит пальцем у виска, и все будет кончено.

— Где ты видел крокодила?

— В нашем дворе. На площадке. Я тоже сначала подумал, что все мне или снится, или мерещится. Но когда утром вышел во двор, то увидел вот эти следы. Большие следы, понимаешь, во-от какие!.. — и он на пальцах показал величину. — А потом я взял гипс и залил в следы. Так что мои джинсы не в мелу, а в гипсе.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть слепки следов? Да ведь этого же не может быть!

— Они дома. Сушатся. Но ты и без слепков могла бы сама их увидеть, когда мы только вышли с тобой из дома. Мы шли совсем рядом…

— А почему же ты мне тогда ничего не сказал? Не показал?

— Да потому, что ты спешила и не обратила бы внимания на мои слова. Ты всегда так: сначала не веришь, а потом, когда подумаешь, убеждаешься в моей правоте.

Маша пощупала его лоб. Он был холодным. Вроде бы температуры нет.

— Крокодил… — задумчиво произнесла она. — Интересно.

Глава 3

ТРИДЦАТЬ РОЗ ОТ ВОСТОЧНОГО ПРИНЦА

Как ни странно, но Сергей Горностаев вернулся в «штаб» намного быстрее, чем это можно было предположить. Он с гордостью поставил на письменный стол аккуратную коробку с телефоном, открыл ее и, не скрывая своей радости, достал оттуда аппарат.

— Ну вот, теперь мы сможем определить номер того, кто нам позвонит, — сказал он. — Главное, чтобы он работал.

Маша, которая уже разговаривала с ним по телефону, когда он звонил из магазина, смотрела на аппарат с недоверием. Умом она понимала, что телефон сможет определять номер позвонившего, но испытать этого на себе еще не успела.

— Если хотите, я могу прямо сейчас сбегать к нам домой и оттуда позвонить вам. Хотите? — предложил все схватывающий с полуслова Пузырек. И Маша поняла, что ему не терпится поскорее домой, чтобы проверить, подсохли ли гипсовые слепки.

— А что, давай, сбегай, заодно проверишь, там ли Дронов и все ли с ним в порядке. Вдруг он нос к носу столкнулся с твоим преследователем, Маша.

И Никита убежал. Маша, не выдержав, конечно, рассказала Сергею об увиденном им ночью крокодиле.

— Знаешь, что-то я стала за него переживать. То ему страшно дома одному оставаться, и он забивается под кровать и засыпает там, как щенок какой. То вот теперь по ночам ему мерещатся крокодилы… Как ты думаешь, мы должны будем отреагировать на его новые фантазии? Ведь если будем смеяться, он обидится и замкнется в себе. А это совсем никуда не годится, тем более я его так люблю…

— Что касается моего мнения, то я-то к его фантазиям отношусь нормально. Ты не видела фильм «Аллигатор»?

— Не помню, а что?

А то, что там случилась совершенно невероятная история. Маленькая девочка поехала с отцом или родителями, это не суть важно, в Африку, кажется. И там купила за какие-то гроши крохотного крокодильчика. Он был похож на ящерицу. Она спокойно вернулась с ним в город, в котором жила. Дело происходило в Европе. И вот там, уже дома, она не то случайно, не то нарочно выбрасывает его в унитаз. Крокодильчик оказывается в канализационной системе, и случается так, что он попадает как раз в то место под землей, куда сваливают убитых во время медицинских опытов крупных животных… Я имею в виду собак, кошек, кроликов… Представляешь, какой это корм для маленького крокодильчика, который растет не по дням, а по часам! Он постепенно превратился в гигантских размеров аллигатора, который начал питаться человеческим мясом. Он стал набрасываться и поедать живьем людей, которые спускались в канализацию… Я понимаю, конечно, что это всего лишь фильм, что это выдумка и фантазия уже какого-то взрослого дяди, но такой факт мог иметь место. Кроме того, не забывай, что у нас на Птичьем рынке можно сегодня купить хоть черта лысого, не говоря уже о крокодиле. Так что ты не беспокойся о психическом состоянии своего брата. Вполне может быть, что в нашем дворе на самом деле завелся крокодил. Или кто-нибудь просто-напросто вывел его прогуляться…

— Ты издеваешься надо мной?

Маша, надо быть более гибкой и воспринимать мир таким, каков он есть на самом деле. Твой брат — смышленый парень, я в его возрасте был гораздо менее сообразительным. А что касается его увлечения НЛО — это так естественно в его возрасте. Кроме того, я сам видел тот репортаж из Ставропольского края и был, надо признаться, потрясен видом кругов примятой травы. Египетские пирамиды — понятно, но еще доказывать нужно, что человеку не под силу было строить такие огромные гробницы. А вот что касается следов от летающих тарелок, то это же произошло не где-то там в Америке, а у нас, совсем рядом, если разобраться…

— Ну хорошо. А что ты скажешь о кошке?

— О кошке? Да то, что она мало походила на кошку. И я, будь поменьше, тоже мог бы принять ее за инопланетное существо. Это теперь, увидев ее, в следующий раз я уже не попадусь на эту удочку… А ведь и я поверил, что это существо с крыльями…

Раздался телефонный звонок. Маша аж подскочила от неожиданности — настолько она уже успела привыкнуть к тому, что в этой квартире телефон молчит в отсутствии своей настоящей хозяйки.

— Кто возьмет трубку? — спросила она, и Сергей, волнуясь, взял трубку.

— Да ты не дрейфь, это же Никитка, — успела она шепнуть и улыбнулась, глядя в слегка напряженное лицо Сережи.

— Это детективное агентство? — подражая мужскому голосу, пробухал Никита, тяжело дыша в трубку.

— Да… — рассмеялся Сергей. — Что случилось?

— У меня пропала жена, — продолжал дурачиться на другом конце провода Пузырек, и у него это довольно сносно получалось. — Сколько стоят ваши услуги, и когда мы сможем встретиться?

— У нас очень, ну просто очень дорого, — вздохнул Сергей. — Но цена зависит от того, какой была ваша жена…

И тут взгляд Сергея остановился на широко распахнутых глазах Маши, которая, закрыв ладонью рот, энергично показывала пальцем на светящееся табло на телефоне. Но было уже поздно. Сказав нечто вроде «Извините, я думал, что вы серьезная контора…», несостоявшийся клиент повесил трубку.

Горностаев, весь красный, сидел перед Машей и от ужаса не мог вымолвить ни слова. Он понял, что оскорбил человека, попавшего в беду. Что начал играть в непозволительную игру с потенциальным клиентом, тем самым клиентом, о котором можно было лишь мечтать…

— Я записала номер. ..250-83-41, — Маша в знак утешения даже погладила его по руке. — Ну не расстраивайся ты так…

Тут же раздался еще один звонок. Вот это был уже Никита.

— Салют! Докладываю, — орал он, словно боясь, что его не услышат. — Дронова нигде нет. Волосок порван, на нашем замке, Машка, несколько царапин. Так что успокойся, этому мужику ты не нужна. Он скорее всего домушник…

— Никита, а что это ты такой веселый? — спросила Маша и услышала:

— Они высохли. И я вам их сейчас принесу.

Когда он пришел, держа под мышкой картонную коробку из-под обуви, Горностаев с помощью Интернета успел определить, кому принадлежит телефонный номер 250-83-41. И теперь Маша вписывала в блокнот фамилию, имя и отчество хозяина: Монастырский Алексей Константинович.

— Вот, — и Никита, не понимая, насколько серьезно увлечены его друзья, принялся доставать и раскладывать прямо на полу белые странные изогнутые «звезды», действительно напоминающие какие-то следы. Причем довольно внушительных размеров. — Я уверен, что ты, Машка, ему уже все рассказала. Но я не обманщик и не сумасшедший. Это самые настоящие следы. И некоторые еще до сих пор сохранились на песке… Хотя их очень мало, там же песок, дети…

Возможно, что ты прав, — сказал мягко Сергей, боясь обидеть Пузырька, — но сделаем следующим образом. Ты спрячешь эти следы, а ночью, если тебе помере… точнее, если ты увидишь снова крокодила, то сразу же звони мне и буди Машку…

— Машу, — поправила его Маша.

— Правильно, буди Машу. А еще лучше будет, если ты сфотографируешь крокодила.

И тут Никита понял, что он, мягко говоря, дурак. Ведь у него же на письменном столе стоял фотоаппарат, да к тому же с пленкой. «Ладно, в следующий раз вы у меня не так запоете…», — подумал он и принялся складывать свои трофеи обратно в коробку.

— А что это у вас такой кислый вид? — спросил он, чувствуя, что за время его отсутствия что-то произошло. — Дронов не звонил?

И Горностаев рассказал ему о звонке, который они восприняли как его, Никитки, шутку.

— Ну, вы даете, — развозмущался Пузырек. — Люди им звонят, а они издеваются!

— Это я виновата, — сказала Маша. — Я Сережу еще утром разыграла примерно таким же образом, ну он и подумал, что у нас с тобой это — наследственное. Розыгрыши, я имею в виду.

— И что же теперь будете делать? Узнали, чей телефон?

— Монастырского Алексея Константиновича.

Алексея Константиновича?.. — Никита нахмурил лоб, а потом сказал: — Я знаю одного такого… И вы все его знаете. Он же преподает в нашей школе французский. Мы-то все английский учим, а он ведет спецкурс для медицинского класса.

— Разве фамилия его Монастырский?

— А это мы сейчас проверим, — и Маша с живостью взялась за трубку. — Сейчас позвоню в школу и спрошу, это же так просто…

Маша никогда не упускала случая воспользоваться телефоном. Она любила звонить по каждому пустяку, чтобы только внести во что-нибудь ясность. Так, к примеру, купив в кондитерской несвежий торт, она тотчас узнавала по справочной номер телефона и звонила туда. Говорила в трубку все, что думала по поводу прогорклого масла или черствого бисквита, а потом, если возникало желание довести дело до конца, сама приезжала туда и меняла наполовину съеденный торт на свежий. Папа за это называл ее скандалисткой, а мама — глубоко принципиальной, целостной личностью.

В школе сказали, что «француза» действительно зовут Алексей Константинович, а фамилия его — Монастырский.

— Все очень просто, — заявила Маша. — Обращусь к нему по поводу французского. Скажу, что собираюсь с родителями эмигрировать во Францию и даже, если понадобится, на самом деле буду брать у него уроки. Ну как?

— Блеск! — угрюмо вздохнул Сергей. Он до сих пор не мог прийти в себя после такого прокола.

Раздался звонок в прихожей — это пришел Дронов. Вид у него был несчастный.

— Я его упустил, — он в отчаянии замотал головой. — Сначала этот долговязый черт вертелся вокруг твоего дома, Маша, как и я, впрочем… После чего он все-таки поднялся и, судя по тому, что волосок был порван и замок поцарапан, попытался открыть дверь. Но вот что удивительно: зачем вообще пытаться это сделать, если сразу видно, что на двух ваших дверях куча разных замков, причем, как мне показалось, довольно сложных. У меня такое впечатление, что он не то чтобы даже пытался вскрыть дверь, он просто в порыве злости расцарапал замок… Я на цыпочках поднялся за ним и следил за движениями и выражением лица. Так ведет себя человек, который нечаянно захлопнул собственную дверь и теперь не может попасть в квартиру. Он даже пнул вашу дверь ногой! Помните инженера Щукина из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова?

— Но что он мог оставить в нашей квартире? — удивилась Маша. — Никита был недавно дома и тоже видел царапины на замке. И я еще тогда подумала, зачем этому типу было вообще прикасаться к замку… Все это очень странно.

Надо рассказать твоим родителям, чтобы они приняли меры, — заявил Дронов. — Шутки шутками, но уж больно темпераментный твой преследователь.

— Значит, тебе не удалось выяснить, куда он ушел и где живет?

— Нет. Он исчез. Думаю, что он оторвался от меня, когда миновал арку. Скорее всего где-нибудь в глухом дворе оставил машину, на которой и уехал…

— Какие странные вещи начали происходить сразу же после того, как мы вернулись в Москву, — произнесла Маша задумчиво. — Меня преследует какой-то неизвестный с глазами, налитыми кровью. В нашем дворе появился крокодил, — она кивнула на брата, — вон у Никитки даже доказательства имеются. В Ставрополье приземлилась летающая тарелка. А где ты, Никитка, нашел своего сгоревшего инопланетянина? — она спросила это безо всякого подвоха, словно речь шла не об обугленном трупе кошки.

— Вообще-то в мусорном баке, — покраснел Пузырек. — В нашем дворе.

— Я не могу не признать, что теория существования внеземных цивилизаций привлекательна и, скорее всего, имеет под собой вполне реалистическую основу. Но все равно, у меня такое чувство, что всему этому можно будет уже в скором времени найти какое-нибудь очень простое объяснение.

И после этих слов Дронова в комнате воцарилось молчание, каждый думал о своем отношении к НЛО и прочим фантастическим явлениям, предполагающим присутствие на Земле именно инопланетных существ.

Первой очнулась Маша:

— Мне надо домой. Вы проводите меня? Только сначала мне бы адрес этого Монастырского…

— Записывай, улица Пушкина, дом 32, кв…

Из «штаба» вышли все вместе и двинулись к Машиному дому. По дороге встретили Максима Гришина. Он учился классом ниже Горностаева и жил в одном с ним доме. Все во дворе знали, что его мать — пьющая, а потому было совсем не удивительно, что Максим вместо того, чтобы ходить в школу, мыл машины на стоянке, торговал сигаретами или газетами в метро, а то и вовсе пропадал куда-то, пытаясь самыми разными способами раздобыть денег. Он рано повзрослел, превратился в озлобленного и «кусачего» парня, но вот ростом напоминал первоклассника — раннее пристрастие к курению приостановило, очевидно, рост. Да и голод, который постоянно терзал его, не давал возможности для развития. Но как бы он себя ни вел, в какие бы истории с мелкими кражами или драками не влипал, Горностаев уважал его уже за то, что он не бросает свою мать и никому не позволяет отзываться о ней дурно. Быть может, поэтому Сережа довольно часто угощал его сигаретами, которые украдкой покупал в соседнем ларьке, как бы показывая тем самым, что и он уже курит и что у него всегда можно их «стрельнуть».

Вот и сейчас, увидев Сергея, Максим, сгибаясь под тяжестью тяжелых пакетов, приостановился, опустил свою ношу на землю и махнул Горностаеву рукой.

— Я сейчас, — сказал Сергей, и они отошли с Максимом в сторону. О чем-то пошептались, после чего Сергей достал из кармана что-то и отдал Гришину. Затем он похлопал Максима по плечу и вернулся к ребятам.

— Устроился в какую-то социальную службу, пашет как вол. Все летом отдыхают, а он, бедолага, работает. Мать опять запила.

— Мне его тоже жалко, — сказала Маша. — Когда я его вижу, мне всегда хочется его накормить. Но как представлю его лицо в ответ на мое предложение, так сразу всякая охота и отпадает.

— Думаешь, обидится? — спросил Пузырек.

— Конечно, обидится, — почти хором ответили Сергей с Сашкой.

А я бы на его месте не обиделся. Голод не тетка. Когда мне хочется есть, я способен простить все, даже унижение, — возразил Пузырек. — Между прочим, мы с тобой, Машка, сегодня не обедали. И я готов прямо сейчас начать унижаться, лишь бы ты меня покормила. Маша улыбнулась:

— Да, действительно пора домой. Сейчас уже и родители придут. Только я для себя так и не решила, говорить им про этого Черного или нет?

— Я предлагаю вычислить этого парня самим, — сказал Горностаев. — Иначе — грош нам цена.

— Правильно, — поддакнул Никита. — Ты просто одна никуда не выходи, и все…

— В крайнем случае, мы остановим его и потребуем объяснений. Не думаю, чтобы он был настолько опасен, что мы втроем не смогли бы с ним справиться. Да и вообще, должно же быть какое-то объяснение его поступкам, — сказал Дронов. — И разве домушники или наводчики себя так открыто ведут?

Они уже подошли к Машиному дому, как прямо напротив подъезда, в кустах, послышался шорох, и все, обернувшись, снова увидели парня в черных очках.

«А ведь это маньяк», — с ужасом подумала Маша и вдруг, взглянув себе под ноги, отшатнулась. Сердце екнуло, и она схватила стоящего рядом Сергея за локоть.

— Ты чего?

— Осторожнее… Не шевелись… — Она взглядом указала вниз, под ноги.

— Ну, я же говорил вам!.. — радостно захлебываясь, воскликнул Никита. И он тоже увидел на песке уже знакомые ему следы крокодила. — Смотрите, ведь они же есть, я же их не выдумал…

Сергей с Сашкой опустились на корточки и тоже стали внимательно рассматривать большие звездообразные следы на песке, действительно похожие на крокодильи.

— Значит, так, — сказал Сергей, вставая. — Здесь может быть несколько вариантов. Первый — этот крокодил сбежал из зоопарка. Второй — кто-то держит в доме крокодила и выводит по ночам на прогулку. И третье…

— … нам всем крышка, — договорил за него Никита. -Инопланетяне прорываются к нам из других измерений, чтобы остановить прогресс… Они снова возвращаются на Землю, чтобы господствовать на ней. Мы слишком загрязнили нашу планету, а потому наблюдатели из других космических цивилизаций решили вмешаться и остановить этот процесс. Ведь от того, в каком состоянии находится наша планета, зависит и их существование…

Маша снова испытала жгучий стыд перед друзьями за брата, который разошелся не на шутку. Но, с другой стороны, следы-то — вот они. Если это не чья-то дурацкая шутка.

— Никита, если это и есть следы от настоящего крокодила, то совершенно не обязательно, что он — пришелец из космоса. Поэтому советую тебе успокоиться. Ты и так с самого утра возбужден и бредишь внеземными цивилизациями. Постарайся взять себя в руки.

Никита посмотрел на нее, как на предательницу, но промолчал.

— Все, пойдем, нам пора домой, — Маша взяла его за руку. — Как здесь ужасно пахнет…

— Да уж, я который раз замечаю, что откуда-то оттуда, — Сергей показал на небольшое футбольное поле, зеленеющее за деревьями, — несет какой-то тухлятиной. Как будто варят протухшее мясо.

— Это жарят кошек, — огрызнулся обиженный и никем не понятый Пузырек, и в его голосе прозвучали слезы.

Вечер прошел относительно спокойно, родители занимались своими делами и о чем-то спорили на кухне. Никита вставлял в фотоаппарат новую пленку, а Маша примеряла у себя в комнате мамины туфли.

Дело в том, что там, на море, в Крыму, где она провела чудесный, наполненный морскими и воздушными ваннами месяц, с ее телом произошли кое-какие изменения. Во-первых, она загорела и действительно изменилась, стала похожа на настоящую девушку. Во-вторых, она подросла и, что огорчило ее, у нее выросла нога. То есть увеличился размер ноги приблизительно в два раза! Возможно, потому, что она все это время плавала в ластах, которые и оттянули ее ноги. Еще мама заметила: «У тебя, Маша, ноги стали как ласты, а у женщины должна быть маленькая ножка». Она бы, может, и не заметила того, что у нее выросла нога, если бы не пляжные шлепанцы на толстой пробковой подошве. Как-то, уже перед самым отъездом, Маша с трудом смогла надеть их на ноги — настолько они оказались малы. Однако, если размер ноги увеличился, то почему же тогда мамины туфли ей по-прежнему велики, да еще как?! Практически так же, как и до отъезда на море. Парадокс.

Маша стояла посреди комнаты в маминых красных туфлях и смотрела на свое отражение в большом настенном зеркале. Да, ей было еще очень далеко до стройной и красивой мамы. И сколько же еще мучиться от сознания своего несовершенства?

Она сбросила туфли и потихоньку вернула их в мамину комнату. Настроение было испорчено напрочь. А когда она вспомнила, что за ней к тому же еще и следят и, быть может, хотят убить или ограбить их квартиру, ей и вовсе стало тошно. Она собралась было уже обо всем рассказать маме, а попросту говоря, поплакаться ей в жилетку, как вдруг вспомнила нечто такое, что сразу же подняло ей настроение. Письмо Соломона! Ведь ей же пришло письмо из Германии от Михаэля Бауэра, как она могла об этом забыть!

Она достала письмо, распечатала его и от радости была готова расплакаться. Маша всегда плакала, если на ее глазах или в ее душе происходило что-то невероятно приятное и трогательное, вот как это послание. «Машенька, я обещал тебе написать и написал. Ваш Соломон живет теперь в Берлине и стал совсем другим человеком. Мама очень много делает для меня, чтобы я забыл все то, что произошло со мной за эти пять лет, что мы с ней не виделись. Но я рад, что мои скитания не прошли даром и что мне повезло — я встретил такую девчонку, как ты. Я понимаю, что в письме не могу писать о том, что произошло в последние дни нашего пребывания в С., но это было, и это будет иметь продолжение. А еще я уверен, что когда-нибудь мы обязательно встретимся. Скорее всего, я уже на будущий год, возможно, в осенние или Рождественские каникулы, приеду к вам в Москву. Но пока я об этом только мечтаю. Маша, обязательно напиши, как у вас дела, чем вы занимаетесь и открыли ли вы агентство, о котором говорили. Если понадобится моя помощь или если ты просто захочешь со мной поговорить, то напиши мне письмо и отправь электронной почтой. Теперь и у меня есть электронный адрес, и мы сможем общаться с тобой, когда только пожелаешь. (Далее шел адрес.) Так что я жду твоего ответа. Твой Соломон. Или, если хочешь, Михаэль. Да, чуть не забыл. Помнишь, я тебе рассказывал про сторожиху, бабу Надю из детского сада? Так вот, я отправил ей посылку и денег. Если бы не она, мне в первое время после того, как я сбежал из интерната, было бы совсем худо…»

Когда Маша закончила читать, слезы текли по ее щекам, как дождевая вода. «Моя чувствительность когда-нибудь доведет меня до инфаркта» , — повторила она непроизвольно мамину фразу и промокнула слезы платком.

Она направилась было в комнату, где находился папин компьютер. Искушение написать Соломону прямо сейчас, воспользовавшись электронной почтой, было велико. Но Маша сдержала себя: ей не хотелось посвящать в свою переписку с другом родителей. Мало ли о чем ей захочется поговорить с Соломоном!