Но Кэлеб и прежде имел дело с могущественными созданиями. И джедаи, и ситы в прошлом приходили к нему, и он прогонял их всех. Он оставался слугой простого народа, тех, кто не мог помочь себе. Он не желал быть частью войны между Светом и Тьмой.
Мужчина чопорной походкой направился к нему. Из почти омертвевающих пор сита разило отвратительным зловонием яда. Этот смрад смягчался лишь запахом кипящего супа, висящего над огнем. Калеб расшевилил угли прутом, восстанавливая жар костра, и между делом приглядевшись к неестественному цвету лица своего гостя. Симптомы синокса были безошибочны. Он предположил, что этот обреченный человек проживет еще день, прежде чем умрет.
Он не заговорил пока мужчина не подошел вплотную, маяча над ним, словно призрак самой смерти.
- В твоем теле яд, - безмятежно произнес Кэлеб. - Ты пришел за лекарством, - продолжил он. - Я не дам его тебе.
Мужчина не отозвался. Не удивительно, учитывая его состояние. От яда язык его пострескался и разбух, а горло пересохло и покрылось нарывами. Когда он опустил руку на рукоять светомеча, его намерение стало понятно без слов.
- Я не боюсь смерти, - сказал Кэлеб ничуть не изменившимся голосом. - Ты можешь пытать меня, если хочешь, - добавил он. - Боль для меня не имеет значения.
И в подтверждение своих слов он погрузил руку в кипящий котел. Запах ошпаренной плоти смешался с ароматами супа и яда. Выражение его лица не изменилось, даже когда он вытащил руку и поднял ее, чтобы показать.
Кэлеб увидел сомнение и замешательство в глазах незнакомца, взгляд, который он наблюдал уже очень много раз. В прошлом стоицизм служил ему хорошую службу, часто расстраивая планы тех ситов и джедаев, что его разыскивали. Они не могли понять его, а именно это и было нужно.
Его нисколько не заботила их война или то, какая из сторон лучше. На самом деле, во всей Галактике существовало только одно, что его волновало. И это представление было его единственной надеждой защитить ее от стоящего перед ним чудовища.
* * *
Бэйн был сильно озадачен действиями своевольного человека. Его последняя надежда на жизнь только что отказала ему, и он совершенно не знал, что с этим делать. Он чувствовал мощь в этом человеке, но она не была мощью темной или светлой стороны. То была даже не мощь Силы в обычном понимании. Он черпал энергию из почвы и камней; гор и лесов; земли и неба. Несмотря на иную ее природу, Бэйн чувствовал, что сила мужчины была велика. Он нашел ее непривычность беспокоящей, тревожащей. Неужели он проиграет эту битву разумов? Неужели этот простой человек - человек с бледнейшим проблеском Силы - действительно был способен бросить вызов Темному Повелителю ситов?
Будь разум целителя слаб, Бэйн мог бы просто заставить его подчиниться приказу, но его воля была так же тверда, как черный металл котла, в который он опустил свою руку. К тому же он продемонстрировал, что боль и угроза смерти не в состоянии заставить его изменить свое мнение. Даже сейчас Бэйн чувствовал, как разум Кэлеба выстраивает стены, чтобы заблокировать боль, пряча ее так глубоко, что она почти исчезала. Но он прятал и что-то еще. Что-то, что отчаянно старался утаить от Бэйна.
Бэйн прищурился, когда понял, что это. Он пытался скрыть присутствие другой, защищая ее любой ценой от туманного, лихорадочного восприятия Темного Повелителя. Он перевел все внимание на маленькую, ветхую лачугу целителя. Мужчина не сделал ни единого движения, чтобы остановить его. Он вообще не отреагировал.
Дверь была прикрыта лишь длинной занавеской, безмятежно колышущейся на ветру. К дальней стене безмолвно прижалась молодая девушка с расширившимися от ужаса глазами.
Зловещая улыбка облегчения коснулась уголков губ Бэйна, когда он увидел правду. У Кэлеба все же имелись слабости; кое-что его заботило. Вся его сила воли была ничем из-за одного маленького недостатка. И Бэйн не против был воспользоваться им в своих интересах, чтобы получить необходимое.
Мысленным приказом он поднял перепуганную девчонку в воздух, выволок ее наружу, и подвесил вверх ногами над кипящим котлом целителя.
Кэлеб вскочил на ноги, в первый раз продемонстрировав настоящие эмоции. Он потянулся к ней, но потом отдернул руку; глаза его заметались между дочерью и человеком, который буквально держал ее жизнь в кулаке.
- Папочка, - прохныкала она. - Помоги.
Мужчина склонил голову, признавая поражение.
- Хорошо, - сказал он. - Ты победил. Ты получишь лекарство.
Исцеляющий обряд длился всю ночь и весь следующий день. Кэлеб прибегнул ко всем возможным травам и корешкам: некоторые были сварены в кипящих водах его котла; другие растерты в пасту; а кое-что разложено прямо на разбухшем языке Бэйна. На протяжении всего процесса Бэйн был на чеку, готовый обрушить месть на дочь целителя, если его попытаются предать.
Но по прошествии нескольких часов он стал понемногу ощущать, как синокс выходит из тела, вытягиваемый лекарствами. Вечером следующего дня все следы яда улетучились.
Бэйн вернулся в лагерь, чтобы собрать вещи. Вскоре он был готов оторваться от земли и оставить Амбрию.
После завершения лечебного ритуала он, недолго думая, решил избавиться как от отца, так и от дочери, за свидетельство его слабости. Но то были помыслы человека, ослепленного своим высокомерием. Его недавняя встреча с Гитани показала ему все опасности такого пути.
Кэлеб и его дочь не представляли угрозы ни ему, ни его целям. К тому же Кэлеб обладал способностями, которые однажды могли понадобиться вновь. Несмотря на все свое могущество, темная сторона не была сильна в целительном искусстве.
Потому он оставил их в живых. Смысла или пользы в их смерти не было. Убийство без причины или выгоды - жалкое удовольствие садистски настроенных глупцов.
Внося координаты Руусана в навикомпьютер, Бэйн был полон решимости очистить темную сторону от глупцов.
Глава 27
Когда «Валцин» прибыл на Руусан, Бэйн с удивлением обнаружил в системе флотилии как ситов, так и джедаев. Ситы создали вокруг планеты блокаду, стараясь, по-видимому, помешать джедаям привести подкрепление товарищам на поверхности.
Хотя, на взгляд Бэйна, джедаи не прилагали никаких усилий, чтобы прорвать блокаду. Их корабли довольствовались тем, что выжидали, укрывшись вне досягаемости вражеского огня. А ситы не могли атаковать без того, чтобы не оставить без защиты свой строй, разорвав формацию. Результатом было напряженное затишье, при котором ни одна из сторон не решалась сделать первый ход.
Несмотря на блокаду, Бэйн смог посадить корабль на Руусане, не привлекая ничье внимание. Джедаи не проявляли интереса к судам, направляющимся на планету, а ситы патрулировали строем, предназначенным для обороны от крупномасштабных вторжений. Назначением блокады было остановить десантные транспорты, корабли поддержки, и их эскорт; она была совершенно бесполезна против одного звездолета-разведчика или истребителя.
Сенсоры корабля засекли лагерь ситов сразу же, как он вошел в атмосферу, и Бэйн повел «Валцин» в глубь планеты. Блокадные патрули не обнаружили его, а маячок корабля он вывел из строя, когда покидал Легон. Никто не знал, что он здесь. Бэйн планировал еще некоторое время сохранять такое положение вещей.
Он посадил корабль под прикрытие небольшой горной цепи в нескольких километрах от лагеря. Придя пешком, он привлечет меньше внимания. К тому же, он хотел сохранить в секрете местоположение «Валцина» на случай, если потребуется совершить поспешное бегство. Бэйн выбрался из корабля и отправился в долгий поход для встречи с Кааном и его ситскими дружками.
Восприятие этой планеты значительно отличалось от любой другой, где он успел побывать. Это был уставший мир, измотанный и истощенный бесконечными войнами, ведущимися на его поверхности. В воздухе витал нездоровый дух - словно некая заразная болезнь разума и духа. Сила на Руусане была велика: ее источником были джедаи и ситы, находившиеся здесь в огромном количестве. И все же он чувствовал, что та была в смятении, кружилась в водовороте замешательства и противоречия. Маятник не склонялся ни в сторону Тьмы, ни в сторону Света. Вместо этого обе стороны сошлись, слились воедино, превратившись в отвратительную, неопределенную серость.
Далеко на востоке Бэйн видел кромки величественных лесов Руусана. Он чувствовал джедаев, скрывающихся в их чащобах, хоть они и использовали светлую сторону, чтобы утаить себя. Лагерь ситов примостился на западе, в нескольких километрах от границ леса. Между ними простиралась обширная панорама умеренно чередующихся холмов и долин: место всех крупных битв, которые так долго велись на Руусане. Постоянные сражения перемежались шестью крупномасштабными столкновениями - битвами, в которых каждая из сторон привлекала свою полную силу, пытаясь уничтожить врага или, по крайней мере, вытеснить его с планеты. Три раза Хот и Армия Света получали превосходство; три других боя отошли в актив Каану и Братству. Но никто из победителей не проявил достаточную решительность, чтобы положить конец войне.
По едкому запаху смерти Бэйн заподозрил и о нескольких мелких стычках, недавно прошедших за эту территорию. Его подозрения подтвердились, когда он поднялся на вершину холма, и взору его открылась панорама резни. Сложно было сказать, кто победил: повсюду лежали тела, облаченные в одежды обеих сторон, перемешанные, словно бойцы даже после смерти на долгое время сцепились в ненависти. Большая часть мертвецов, похоже, была последователями джедаев и приспешниками ситов, нежели настоящими Рыцарями или членами Братства. Хотя он и заметил на нескольких темные ситские одеяния.
Над смертоносной равниной зависли «хвастуны» - уникальная коренная форма жизни Руусана. Их было не меньше пяти; сферической формы и разного размера, от одного до двух метров в ширину. Округлые тела покрывал густой зеленый мех, тут же были выступающие по бокам придатки, похожие на плавники, и развевающиеся позади длинные лентообразные хвосты. За исключением темных, лишенных век глаз, видимые черты лица у них отсутствовали.
Отчеты сообщали, что «хвастуны» обладали разумом, но Бэйну они казались животными, рыскающими среди останков побоища. Когда он приблизился, то понял, что они общаются, даже в отсутствие рта. Они проецировали мысленные образы поддержки и утешения, словно стремились залечить раны испещренной шрамами земли.
При приближении Бэйна они разлетелись, юркнув в разные стороны, словно причудливый косяк рыб, способный плыть по небесам. Подойдя ближе, он увидел, что «хвастуны» собрались над раненым. Мужчина-человек был едва жив, но зияющая рана у него в животе явно свидетельствовала о том, что до ночи он не протянет.
Он носил одежды ситов, а рядом с его распростертой рукой валялись обломки светомеча. Бэйн признал в нем одного из низших студентов Академии Коррибана: настолько слабого в темной стороне, что не было даже смысла запоминать его имя. Хотя он Бэйна знал.
Простонав, мужчина перекатился на спину и, приподнявшись, присел, опершись головой и плечами на соседний камень. Его глаза - остекленевшие и расширенные - моментально прояснились и обрели фокус.
- Повелитель Бэйн..., - выдохнул он. - Каан сказал нам... что ты мертв.
Отвечать ему не было смысла, поэтому Бэйн промолчал.
- Ты пропустил сражение..., - пробормотал мужчина, едва слышимый за клокочущим журчанием крови, бьющей ключом из его горла.
Приступ кашля оборвал его слова. Он был слишком слаб даже для того, чтобы поднять руку и прикрыть рот, когда изрыгнул красные пятна крови на черные сапоги Бэйна.
- Битва была восхитительна, - наконец прохрипел он. - Это честь... пасть в таком славном бою.
Бэйн громко расхохотался, отреагировав на такую нелепость единственным подходящим ответом.
- Слава ничего не значит для мертвых, - сказал он, хотя было не совсем понятно, слышит ли его вообще мужчина в своей лихорадке.
Он повернулся, чтобы уйти, но помедлил, ощутив, как немощная рука схватила его за ногу.
- Помоги мне, Повелитель Бэйн.
Стряхнув со своего сапога вцепившуюся руку, он ответил:
- Меня зовут
ДартБэйн.
Раздался отвратительный хруст, когда он опустил свой сапог, раскрошив череп мужчины об поддерживающие камни. Тело бойца сотряслось в конвульсии и замерло.
Чистка ситов началась.
* * *
Повелитель Каан лежал на небольшой койке у себя в палатке, закрыв глаза и бережно массируя виски. Усилие, которое требовалось, чтобы удерживать последователей в сжатом кулаке, давалось высокой ценой, и голова его постоянно пульсировала тупой и неотступной болью.
Несмотря на успех в недавних сражениях с джедаями, настроение в лагере ситов было напряженным. Они пробыли на Руусане слишком долго - бесконечно долго - а сообщения о победах Республики в отдаленных системах все продолжали просачиваться. Даже с его способностью манипулировать и воздействовать на разумы других Темных Повелителей, становилось все сложнее сохранять сосредоточенность Братства на борьбе против Армии Света.
Он знал, что есть один верный путь покончить с войной, и покончить быстро. Ментальная бомба. Каан провел много ночей, гадая, решится ли воспользоваться ею. Если они заманят джедаев в ловушку и используют ментальную бомбу, ее взрыв полностью изничтожит врага. Но будет ли объединенная воля Братства достаточно сильна, чтобы выдержать такую мощь? Или их тоже подхватит взрывная волна?
Он то и дело отклонял мысль прибегнуть к бомбе, как слишком опасную. Это оружие было настолько ужасным, что даже он - Темный Повелитель ситов - боялся им воспользоваться. И все же каждый раз он снова и снова обдумывал этот вариант, прежде чем снова отбросить его в небытие.
Звук снаружи заставил его открыть глаза и сесть. Спустя мгновенье внутрь заглянула Гитани, уже прослывшая его правой рукой.
- Они готовы, Повелитель Каан.
Он кивнул и поднялся, задержавшись на секунду, чтобы успокоиться и собраться. Если он проявит слабость, остальные могут обернуться против него. Он не может этого позволить. Не сейчас, когда они так близки к окончательной победе. Вот почему он созвал остальных Темных Повелителей на последнее собрание, чтобы укрепить их решимость и обеспечить дальнейшую преданность.
Гитани пустилась через лагерь; Каан последовал за ней к большой палатке, где ждали другие Повелители. Он зашел внутрь с твердостью и целеустремленностью, излучая уверенность и власть.
Каждый раз, когда он входил в помещение, присутствовавшие на собрании в знак почтения поднимались на ноги. Так было и сейчас, однако один продолжал сидеть, скрестив руки на своей плотной груди.
- Ты слишком тучен, чтобы встать, Повелитель Копеж? - многозначительно осведомилась Гитани.
- Я думал, в Братстве все равны, - огрызнулся тви’лек, обращаясь скорее к Каану, а не к ней.
Каан знал, что ему придется проявить осторожность. Это было не в первый раз, когда голос Копежа шел в разрез лидеру Братства, а кто-то даже заимствовал у того свои реплики. К несчастью, он был одним из тех, на кого сложнее всего было влиять, и кто почти не поддавался контролю.
- Равны. Ты абсолютно прав, Повелитель Копеж, - с утомленной улыбкой произнес Каан. - Садитесь. Все садитесь. Нет нужды в таких бессмысленных формальностях.
Остальная группа, как он и велел, вновь заняла свои места. И все же было видно, что они по-прежнему ощущали напряжение между ним и Копежом. Прошествовав к столу для совещаний, Каан окатил помещение волной утешения.
- Война против джедаев почти закончена, - объявил он. - Они на грани краха. Они отступили в леса, но им негде больше прятаться.
Копеж иронично фыркнул.
- Мы слышим эту присказку уж слишком часто.
Потребовалось огромное усилие, чтобы сохранить самообладание, но Повелитель Каан сумел ответить спокойным, ровным голосом.
- Любой, кто сомневается в нашей стратегии на Руусане, волен сказать, - предложил он. - Как уже было отмечено на этом собрании, мы все в Братстве Тьмы равны.
- Меня волнует не только Руусан, - ответил Копеж, заглотнув приманку и поднявшись на ноги. - Мы теряем позиции повсюду в Галактике. Республика наступает нам на пятки. Но вместо того, чтобы прикончить их, мы даем им перегруппироваться!
- Большая часть наших первых побед состоялась до того, как джедаи объединили свои силы, - напомнил ему Каан. - Сама суть атаки на Республику состояла в том, чтобы выманить джедаев. Мы хотели втянуть их в сражение по нашему выбору: в эту битву, здесь, на Руусане.
Теперь мы на грани их уничтожения. А с уходом джедаев мы сможем с легкостью вернуть те миры, что ускользнули обратно под контроль Республики, да и многие другие тоже.
Хотя Копеж не проронил ни слова, со стороны остальных Повелителей донеслось согласное бормотание. Каан усилил напор.
- Как только мы уничтожим врага на Руусане, наши армии проследуют по Галактике, почти не встречая сопротивления. Завоевывая территорию в каждом секторе, мы, подобно удавке, окружим Корусант и остальные Миры Ядра, и будем затягивать ее все туже, пока не лишим Республику последних крупиц жизни!
Из толпы раздался шум одобрения. Когда Копеж заговорил вновь, даже он, казалось, подрастерял немного враждебности.
- Но победа здесь не гарантирована. Возможно, мы окружили и загнали армию Хота, но на окраинах системы притаился джедайский флот с сотнями бойцов подкрепления.
- Их подкрепление на границе системы, - кивнув головой, признал Каан, не заботясь опровергать то, что и так знал каждый. - Как и на прошлой неделе. И именно там они и останутся: вдалеке от поверхности, где в них нуждаются.
Большая часть нашего флота находится на орбите Руусана, а джедаям недостает численности и огневой мощи, чтобы прорваться через нашу блокаду. Если они не смогут объединиться с теми, кто на планете, Хот и его приспешники падут. И как только мы убьем их, то в любое время сможем разделаться с рваными остатками Ордена.
Успокоившись, Копеж присел, напоследок заметив:
- Тогда давайте по быстрому прикончим Хота и уберемся с этого проклятого куска камня.
- В этом как раз и цель данного оперативного совещания, - с улыбкой произнес Каан, понимая, что в очередной раз предотвратил потенциальный раскол Братства. - Может мы проиграли в нескольких стычках тут и там, но мы выигрываем в войне!
Подошла Гитани и вручила ему голокарту с последними данными от разведывательных дронов. Каан ответил ей благодарным кивком и раскатал карту по столу, склонившись над ней для лучшей видимости.
- Наши шпионы докладывают, что главный лагерь Хота расположен здесь, - сказал он, ткнув пальцем в лесистый район на карте. - Если нам удастся выгнать их из леса, мы сможем...
Каан внезапно остановился, когда на карту упала черная тень.
- Ну что еще? - поинтересовался он, ударив кулаком по столу и вскинув голову, чтобы узнать причину столь запоздалому визиту.
В проходе, загораживая струящийся снаружи свет, высился огромный, мускулистый человек. Он был высоким и совершенно лысым, с крупным лбом и суровыми, памятными чертами лица. Он носил черные доспехи и одежды ситов, а с пояса свисал светомеч с крючковатой рукоятью. Несмотря на то, что Каан никогда не встречал этого человека, он слышал о нем достаточно, чтобы сразу узнать.
- Дарт Бэйн! - воскликнул он.
Каан бросил быстрый взгляд в сторону Гитани, интересуясь, не предала ли она его. Судя по выражению ее лица, она удивилась не меньше его, видя их гостя живым и здоровым.
- Мы... мы думали, ты мертв, - неуверенно начал он. - Как ты...
- Я устал, - перебил Бэйн. - Не возражаешь, если я присяду?
- Конечно же, - немедленно согласился Каан. - Все что угодно для брата.
Здоровяк насмешливо улыбнулся, сев в одно из ближайших кресел.
- Благодарю,
брат.
Было что-то такое в его тоне, что насторожило Каана. Что он здесь делает? Знал ли он, что Гитани попытается отравить его? Знал ли он, что это Каан ее послал?
- Пожалуйста, продолжай обсуждать стратегию, - подогнал его Бэйн небрежным взмахом руки.
Каан ощетинился. Такое ощущение, словно ему давали разрешение продолжить; как будто это Бэйн тут за все отвечал. Скрипнув зубами, он снова опустил глаза на карту и продолжил с того места, где его прервали.
- Как я сказал, джедаи скрываются в лесах. Мы можем застать их врасплох, если разделимся. Задействовав флайеры, мы сумеем атаковать с фланга их южные линии...
- Бах! - выдал Бэйн, с силой хлопнув ладонью по столу. - «Задействовать флайеры и зайти с тыла», - усмехнулся он, встав на ноги и обвиняюще ткнув пальцем в Каана. - Ты мыслишь как грязный генерал, а не как Повелитель ситов!
В помещении воцарилось тягостное молчание; даже Каан потерял дар речи. Он чувствовал прикованные к нему всеобщие взгляды, сосредоточенно наблюдающие за тем, что будет дальше. Бэйн подошел ближе, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица Каана.
- И как ты только нашел мужество отравить меня? - спросил он тихим, угрожающим шепотом.
- Я... это не я! - Каан запнулся, когда Бэйн повернулся к нему спиной.
- Не извиняйся за то, что использовал коварство и хитрость, - упрекнул здоровяк, подходя к столу для совещаний. - За это я ценю тебя. Мы ситы: слуги темной стороны, - продолжал он, склоняясь над развернутой картой, чтобы изучить позиции войск и тактический план. - Теперь смотри на эту карту и думай, как сит. Не просто сражайся в лесу...
уничтожь лес!
Последовавшее молчание решилась разорвать Гитани, задав волнующий всех вопрос:
- И как, по-твоему, мы это сделаем?
Бэйн обернулся к ним со зловещей ухмылкой.
- Я вам покажу.
* * *
Опустилась ночь, но в отблесках ярко горящих костров Бэйн видел снующих туда-сюда людей, делающих приготовления по его инструкциям. Почувствовав позади Гитани, он повернулся. Она держала в руках чашу с дымящейся похлебкой, а на лице ее застыло осторожное и нерешительное выражение.
- Пройдет еще час, прежде чем они подготовятся к началу твоего ритуала, - в качестве приветствия сказала она. Когда Бэйн не ответил, она добавила: - ты выглядишь усталым. Я принесла тебе кое-что, что восстановит твои силы.
Бэйн взял чашу из рук Гитани, но не поднес ее к губам. Он узнал о ритуале, о котором она говорила, изучая голокрон Ревана: способ объединить разум и души ситов в едином сосуде, чтобы их силу можно было высвободить в реальный мир. Во многом способ был схож с тем, что использовался для формирования ментальной бомбы, хотя этот был менее мощным, чем ритуал, который он в качестве дара отослал Каану - и гораздо более безопасным.
Бэйн понял, что Гитани все еще внимательно изучает его, потому склонил голову к похлебке.
- Снова пришла отравить меня? - спросил он. В его голосе проскользнули игривые нотки.
- Ты знал все время, не так ли? - поинтересовалась она.
Бэйн покачал головой.
- Только не до того, как отведал яда на твоих губах.
Гитани вздернула бровь и одарила его скромной улыбкой.
- Но ты захотел второго поцелуя. И третьего.
- Яд не может навредить Темному Повелителю, - сказал ей Бэйн. Но после признал: - Хотя он почти убил меня. - Он сделал паузу, но она продолжала молчать. - В Братстве слишком много Повелителей, - продолжил он. - Слишком много тех, кто слаб в темной стороне. Каан этого не понимает.
- Каан опасается, что ты вернулся захватить Братство!
Через мгновение она добавила:
- И думаю, он прав.
Не захватить, - подумал Бэйн, -
а уничтожить. Но он не потрудился поправить ее; еще не время. Ему по-прежнему требовались доказательства того, что она подходит на роль его ученицы.
Их должно быть двое; не больше, не меньше. Один - чтобы воплощать могущество, другой - чтобы жаждать его.Это был выбор, к которому он не хотел подходить сгоряча.
- Я покажу тебе настоящую силу темной стороны, Гитани. Силу, превосходящую все то, что любой из Братства вообще может представить, - сказал он.
- Учи меня, - прошептала она. - Я жажду знаний. Ты можешь показать мне все... после того, как займешь место Каана во главе Братства!
Он снова задался вопросом: неужели она по-прежнему пытается им манипулировать? Неужели хочет стравить его с Кааном друг против друга? Или ждет от него, что он узурпирует власть в доказательство своей вновь обретенной силы?
Нет, - признал Бэйн. -
Она так и не поняла, что весь Орден ситов нужно развеять по ветру и отстроить заново. Может, никогда и не поймет.
- Скажи мне кое-что, - произнес он. - Это была твоя идея отравить меня? Или Каана?
С легкой усмешкой она поднырнула под руку Бэйна, сжимающую чашу с похлебкой, и прижалась к его груди, посмотрев прямо в глаза.
- Это было моей идеей, - призналась она, - но я заставила Каана поверить в то, что она принадлежала ему.
Надежда для нее еще не потеряна, - подумалось Бэйну.
- Я знаю, что совершала ошибки прежде, - продолжила Гитани, отстранившись от него. - Я должна была пойти с тобой, когда ты покинул Коррибан. Я не осознавала, что с тобой случилось; не понимала тайн, которые ты искал. Но теперь я все вижу. Бэйн, настоящий лидер ситов - это ты. С этого момента я буду следовать за тобой. Как будет следовать и остальное Братство, после того, как мы используем твой ритуал для истребления джедаев.
- Да, - согласился он, тщательно сохраняя голос безучастным, и делая глоток дымящейся похлебки. - После того, как мы истребим джедаев.
Бэйн понимал, что уничтожить джедаев на самом деле им не по силам. Только не на Руусане. Только не так. Джедаи найдут способ выжить. Ни одна обычная война не имела возможности до конца извести прислужников Света. Только лишь орудия темной стороны - коварство, скрытность, вероломство, предательство - могли это сделать.
Те же самые орудия он использует для того, чтобы покончить с Братством Тьмы... и начало этому положит сегодняшний ритуал.
Глава 28
Каан, Гитани и остальные Темные Повелители собрались на вершине каменистого плато, возвышавшегося над бескрайними лесами, где прятался Хот со своей армией. Они прибыли на флайерах: одноместных машинах малого радиуса действия со смонтированными на носу тяжелыми бластерами. Флайеры стояли на краю плато, в пятидесяти метрах от места, где широким кругом сидели ситы. Ритуал начался.
Они контактировали через Силу, все как один впав в медитативный транс. Разумы их погружались все глубже и глубже в пучину энергии, таящейся внутри каждого, взывая к силе и объединяя ее в единое целое. Бэйн стоял в центре круга, подстегивая их.
- Коснитесь темной стороны. Темная сторона едина. Неделима.
Ночное небо затянулось темными тучами, и по плато закружил свирепый ветер, развевая плащи и накидки ситов. Воздух сотряс гром и треск поднимающегося наэлектризованного шторма. Вокруг заискрились разряды сине-белых молний, температура внезапно опустилась.
- Отдайтесь темной стороне. Позвольте ей окружить вас. Накрыть. Поглотить.
Братство еще глубже впадало в коллективный трас, даже не подозревая об урагане, бушующем над их головами. Бэйн стоял в эпицентре, вбирая в себя разряды молний, питаясь ими. Он ощущал волны энергии, направляя и фокусируя темную сторону, получаемую от остальных.
Вот как должно быть! Вся мощь Братства в одном теле! Единственный способ высвободить абсолютный потенциал темной стороны!
- Вы чувствуете себя непобедимыми? Неуязвимыми? Бессмертными?
Ему приходилось кричать, чтобы голос его был слышен за воем ветра и раскатами грома. Паутина молний спиралью вырвалась из него, объединив с каждым ситом. Он вздрогнул, и потом вдруг замер, раскинув руки в стороны. Его неподвижное тело начало медленно подниматься вверх.
- Вы чувствуете это? - прокричал он, ощущая, что грубая мощь клокочущей в нем Силы вот-вот разорвет на части саму его плоть. - Вы готовы убить мир?
* * *
Мало что в Галактике могло испугать генерала Хота. И все же когда он просматривал последние донесения от своих разведчиков, он ощутил первые проблески реального страха, подтачивающие задворки его разума.
Размолвка между ним и Фарфэллой была улажена, но сейчас не было никакой возможности спустить подкрепление на поверхность Руусана. Мелкие курьерские корабли с командой из одного-двух пилотов могли проскользнуть сквозь блокаду незамеченными, хотя иногда даже они засекались и уничтожались. Но более крупным челнокам это было не под силу.
Однако страх вызывало не только то, что помощь была так близка, и все же так недоступна. Что-то зловещее витало в воздухе. Что-то недоброе.
Неожиданно в его разуме всплыл непрошенный образ: предчувствие смерти и разрушений. Хот вскочил на ноги и выбежал из палатки. Несмотря на то, что миновало давно за полночь, он не удивился, увидев, что весь лагерь был на ногах. Они тоже почувствовали это. На них что-то надвигалось. Надвигалось быстро.
Они смотрели на него, ища поддержки и ожидая, когда он возьмет на себя командование. Хот сделал это единственным, зычным приказом:
- Бежим!
* * *
Шторм сорвался с плато и понесся по лесу. Сотни опаляющих молний сорвались с неба - и лес исторгся пламенем. Деревья вспыхнули, огонь побежал по ветвям и рассеялся во всех направлениях. Подлесок затлел, задымился и воспламенился; стена огня помчалась по поверхности планеты.
Инферно поглощал все на своем пути.
* * *
Жар и огонь. Во вселенной Бэйна не было больше ничего. Словно он сам стал штормом: он видел мир пред собой, поглощаемый красно-оранжевыми языками пламени и за секунды превращаемый в золу и тлеющие угли необузданной яростью темной стороны.
Это было великолепно. А затем все внезапно пропало.
