Путеводная звезда

– Дура! – впервые за весь разговор вспылила Дашка. – Что у тебя в голове творится? Сама выдумала, сама поверила и мучаешься! У тебя ведь дите будет. Родишь – и сразу успокоишься. И отец тоже уймется. И будете жить по-людски, и все на места встанет… Слышишь меня?

– Слышать – слышу, да веры нет, – жестко сказала Маргитка. Некоторое время она сидела не двигаясь, глядя на исчезающую за кромкой горизонта гряду облаков. Затем вдруг резко встала и, сорвав с пальца перстень, бросила его в море. Дашка услышала тихий всплеск, но ничего не сказала. Маргитка медленно опустилась на песок там, где стояла, обхватила колени руками.

Из воды с визгом вылетела вся покрытая пупырышками Цинка. Отжимая прямо на себе платье, она запрыгала по гальке.

– Пойдем домой, – велела Дашка. – Зови Кольку и Ваню.

Цинка помчалась по мелководью, истошными воплями призывая братьев. Дашка поднялась, оправила юбку с фартуком, поудобнее взяла спящего сына. Повернулась к Маргитке. Та по-прежнему сидела на песке, смотрела на сверкающее море. По ее лицу бежали слезы.

* * *

Среди ночи Настя проснулась от странного звука: казалось, дрогнуло оконное стекло. Она подняла голову с подушки, испуганно осмотрела темную комнату. На открытом окне качалась от сквозняка занавеска, пахло цветущей сиренью. Было тихо. Пожав плечами, Настя легла было, но звук повторился. Теперь уже она не могла ошибиться: кто-то кинул камешком в окно. Вскочив, Настя отдернула занавеску, свесилась через подоконник. Внизу, возле запертой калитки, темнела женская фигура в длинной юбке и шали. Привидение подняло голову, и Настя тихо ахнула от радости.

– Варька! Господи, это ты?! Варька! Да подожди, я сейчас спущусь, отопру! Ой, боже мой, наконец-то, наконец-то…

Прямо в рубашке, не накинув даже шали, Настя вылетела из комнаты, сбежала по ступенькам, пронеслась через пустую, залитую светом заходящего месяца нижнюю залу, открыла дверь, вторую, третью… Через пять минут они с Варькой вдвоем на цыпочках поднялись на второй этаж.

– Проходи сюда! – Настя впустила Варьку впереди себя в комнату, зажгла свечу, плотно закрыла дверь. – Ты чего это середь ночи?

– А наш Илюшка разве не завтра венчается? Я спешила со всех ног, хотела в церковь поспеть!

– А, так ты знаешь уже?

– Цыгане рассказали. Я все бросила, табор бросила и помчалась на рысях… – Варька, сев на стул, устало развязывала шаль. Неровный свет прыгал на ее худом большеносом лице. С возрастом сестра Ильи, всю жизнь считавшаяся некрасивой, неожиданно похорошела, резкие черты смягчились, заметнее стала красота больших влажных глаз с густыми ресницами, в черных косах еще не мелькала седина. Спутанные волосы Варьки выбились из-под темного платка, и она, морщась, принялась заправлять их обратно. Настя с грустью смотрела на этот вдовий знак: Варька, потеряв мужа в молодости, не сняла черной косынки по сей день.

Настя знала Варьку столько же, сколько Илью: больше двадцати лет. Брат и сестра Смоляковы пришли в хор вдвоем и всегда, сколько Настя знала их обоих, были вместе. Даже замуж Варька вышла в том же таборе, с которым кочевала семья брата. Вышла без любви и даже без особой охоты. Просто потому, что Илья в один из вечеров спросил: «Тебя Мотька сватает, пойдешь?»

Варька подумала – и согласилась. Согласилась потому, что никогда не обманывалась на свой счет и знала, что ее темное, словно закопченное лицо, слишком большой нос, выпирающие зубы никого не привлекут. Ей не нужен был муж, но она хотела детей. Да и муж, Мотька, тоже не любил ее, просто взял хозяйку в шатер, Варька это знала. И пошла замуж с легким сердцем, зная, что никого не обманывает. Им с Мотькой было, в общем-то, наплевать друг на друга, – может, поэтому они и прожили целый год хорошо и спокойно.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.