Клан Грэхемов (№3) - Рассвет любви

Эрик покосился в ее сторону.

— Теперь уж точно знает.

Пожав плечами, Марго вернулась к своим бочонкам.

Взвалив мешок с зерном на плечи, Брендан швырнул его в повозку. Уоллес о чем-то беседовал с возницей.

Брендан направился к нему. Вслед за ним подошли и Эрик с Марго.

— Так свадьба сегодня? — сурово спросил он.

— Да. Леди Элинор венчается с графом де Лаквилем в соборе Парижской богоматери, — глядя ему в глаза, подтвердил Уоллес.

— И вы, конечно, знали об этом. И ничего не сказали.

— Мы были даже приглашены туда, — пояснил Уоллес и тяжело вздохнул. — Только я подумал, что ты вряд ли захочешь пойти.

— Напротив. Я должен быть там! — прорычал Брендан. До последней минуты он все-таки не верил, что эта свадьба состоится. Гнев, злость, обида смешались в его душе. Как она могла решиться на такое? Ему хотелось закричать… ударить ее. Как она могла?.. Предательница, шлюха… англичанка! Еще как смогла, с горечью подумал он. Ради груды замшелых камней и клочка земли согласилась выйти за старика, предать…

Предать… но кого? Человека, не имеющего ничего, кроме меча и призрачной мечты, ради которой он готов бросить все и ее.

Мечты.

Она никогда не лгала ему. Элинор знала, в чем состоит ее долг. Она станет женой де Лаквиля. И хозяйкой замка Клэрин в приграничных землях.

И конечно, будет вспоминать его в молитвах.

Что он мог ей предложить? Ничего. Ничего, кроме жизни, полной страха, отчаяния и тяжких лишений. Он с самого начала знал, что Элинор станет женой другого, а его мечты развеются как дым. Прервать свадьбу значило бы предать Уоллеса, друзей, весь свой клан… свою родину. Имеет ли он право пойти на это?

— Я хочу присутствовать на свадьбе, — пробормотал Брендан.

— Зачем? Что ты собираешься сделать?

— Я должен… увидеть. И покончить с этим, — тихо сказал Брендан.

Смерив его взглядом, Уоллес мрачно кивнул.

— Коллум! — позвал он. — Проследи за погрузкой!

— Ладно, Уильям, — кивнул тот, решив воздержаться от расспросов.

— Мы пойдем вместе, — сказал Уоллес, направившись к лошадям.

— Не очень-то мы подходяще одеты для свадьбы, — проворчал Эрик, окидывая взглядом кожаные штаны и простую шерстяную тунику. Уоллес с Бренданом были одеты так же просто.

— Ничего, — проворчал Уоллес, не останавливаясь. Брендан уже ждал их, сидя на лошади.

Внутри кафедральный собор отличался строгой красотой. Она уже была здесь прошлым вечером, когда приходила на исповедь, и он поразил ее своим великолепием, огромными размерами и какой-то гулкой тишиной. Элинор почувствовала, что в ее душе наконец воцарился покой. Ален простил ее, и, как бы она ни согрешила, Элинор почему-то была уверена, что и Господь не станет сурово судить ее. Она с самого начала знала, на что идет, теперь пришло время платить. Она должна исполнить свой долг, даже если то, что она сделала, будет считаться грехом в глазах Всевышнего. Она была готова к этому.

Но сейчас, идя к алтарю, Элинор почувствовала, как ощущение покоя и твердой решимости вдруг куда-то исчезло. На мгновение ее охватила паника, ей хотелось вырвать свою руку и бежать… бежать куда глаза глядят.

Нет. Она должна сдержать слово.

Собор вдруг словно ожил. От множества курившихся благовоний внутри стоял туман. Голоса монахов, заполнивших собор, казались ангельским пением.

В сердце Элинор на миг вспыхнула безумная надежда, что он придет… вихрем ворвется в собор, растолкает толпу… а потом подхватит ее на руки и они уедут…

Но куда, уныло подумала Элинор. Губы ее шевельнулись, но теперь она молилась не о себе, а о нем… молилась, чтобы он не приходил. Одно неосторожное слово, и Брендан будет мертв. А если он придет… если она просто будет знать, что он здесь, то как она сможет сказать «да»? И тогда Брендан все поймет…

Но Ален уверил ее, что шотландцы скорее всего уже на пути в Кале, где их ждут корабли, готовые отплыть в Шотландию.

Слава Всевышнему… он уже сделал первый шаг по дороге к своей проклятой родине, где его поджидает смерть…

Элинор споткнулась и чуть не упала. Громада собора, казалось, придавила ее к земле. У нее вдруг защипало глаза.

Если бы он оказался здесь… одно его слово… один взгляд…

Но Брендан вновь был в погоне за своей призрачной мечтой.

Они появились, когда свадебная церемония уже началась. Он успел увидеть, как Элинор рука об руку с королем подошла к алтарю. Как король передал ее человеку, который должен был стать ее мужем.

Нет, она этого не сделает! Она не может…

Если бы она обернулась… Если бы она увидела его…

Но Элинор не обернулась. Священник, склонившись к ней, начал произносить слова молитвы, и каждое из них падало ему на голову, как камень.

Огромный собор благоухал ладаном. Жених с невестой преклонили колени у алтаря. Снова зазвенели голоса, поющие хвалу Господу, и огромный неф зазвенел, как исполинский орган.

А Элинор, стоя рука об руку со своим престарелым графом, покорно склонила голову.

Священник произносил клятву, которая должна была навеки связать жениха и невесту. Казалось, этому не будет конца. И вдруг наступила тишина — новобрачные должны были произнести обет.

Он услышал голос Элинор. Тихий, чуть слышный, но он не дрогнул, когда она сказала «да».

В руках священника золотой искрой блеснул ковчежец. Он трижды прикоснулся им сложенных рук невесты — во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Все было кончено.

Брендан вышел из собора. Следом за ним спешил Эрик. Подойдя к лошади, Брендан вскочил в седло и тронул ее шпорами.

Глава 12

Через шесть недель Элинор в сопровождении Алена вернулась в Клэрин.

Весть о ее приезде молнией облетела округу, как только их корабль вошел в порт, и помчалась дальше, намного опережая их с Аленом. Ехали они медленно: Ален с трудом мог держаться в седле, и даже мерное покачивание повозки уже через пару часов утомляло его. Однако та встреча, которую устроили ей кузены, тронула Элинор чуть ли не до слез. Вдоль дороги к замку стояли жившие по соседству фермеры и крестьяне, под ноги новобрачным кидали цветы, воздух дрожал от приветственных возгласов. Стоило кавалькаде подъехать к замку, как на крыльцо толпой выбежали слуги. Альфред махал ей рукой. За ним стоял Корбин. Ради такого случая явилась даже Изабель, столь же очаровательная и изящная, как всегда.

Элинор, разглядев ее в толпе, сочувственно подумала о Корбине.

Впрочем, король Эдуард, только что обвенчавшийся с сестрой короля Франции и уже приступивший к переговорам относительно женитьбы своего старшего сына и наследника с единственной дочерью Филиппа Изабеллой, наверняка благоволит сейчас к французам, так что не исключено, что он сам повелел Изабель приехать в Клэрин, чтобы приветствовать одного из любимейших слуг короля Франции.

Элинор почувствовала невольную гордость. Она радостно махала всем рукой и, взбежав на крыльцо, кинулась обнимать кузенов и невестку, которая, казалось, нисколько не удивилась столь пылкому выражению родственных чувств.

Изабель, которую сразу же представили Алену, радушно приветствовала нового родственника:

— Мой дорогой граф де Лаквиль! Как приятно, что вы приехали, хотя ума не приложу, с чего это вам с Элинор вдруг пришло в голову вернуться в нашу глушь! Мне говорили, что у вас во Франции великолепные поместья.

— Польщен, мадам, но, поскольку мой старший сын отлично управляет тем, что вскоре перейдет в его собственность, мне показалось разумным приехать сюда, в замок, который принадлежит моей жене.

— И за которым, как всегда, великолепно присматривает Альфред! — добавила Элинор. Приподнявшись на цыпочки, она благодарно чмокнула покрасневшего Альфреда в щеку.

— Стол ждет вас, — напомнила Изабель. — Впрочем, если вы хотите сначала отдохнуть с дороги… Кстати, Элинор, я взяла на себя смелость приказать, чтобы твои вещи перенесли в покои твоего отца. Там есть две комнаты…

— Спасибо, — пробормотала Элинор.

— Граф де Лаквиль, я искренне надеюсь, что вам понравится наша бедная северная страна, хоть вы и привыкли к веселому и шумному Парижу, — со сладкой улыбкой прибавила Изабель.

— Уверен в этом, — улыбнулся в ответ Ален. — К тому же я и прежде много раз гостил в этом самом доме и успел искренне полюбить его. А теперь, когда со мной Элинор, я счастлив везде.

— Могу себе представить, — промурлыкала Изабель.

— Надеюсь, и вы не станете скучать здесь без шума и суеты Лондона и блестящего двора Эдуарда, — обратилась к невестке Элинор.

Улыбка Изабель стала еще слаще.

— Мой дом там, где Корбин.

— Вот как? — удивилась Элинор.

— Конечно!

Элинор покосилась на Корбина, но тот только пожал плечами. Она могла бы поклясться, что Изабель наступила ему на ногу, но промолчала.

— Я провожу вас… — начала Изабель, однако Элинор оборвала ее вежливо, но твердо:

— Спасибо, Изабель, я еще не забыла, где находятся покои моего отца.

Пока они с мужем поднимались на третий этаж, Элинор незаметно, но крепко поддерживала Алена. Ей стало грустно до слез. По сравнению с его роскошным замком Клэрин казался холодным и убогим. Элинор почувствовала невольный укор совести. Она любила свой дом, а земли Клэрина, хоть и разграбленные во время бесчисленных набегов, начали постепенно возвращаться к жизни. Ничего, все будет хорошо, они справятся, подбадривала она себя.

Покои отца состояли из двух огромных комнат, просторной гардеробной и даже двух туалетных, о которых в своей любви к роскоши и удобству успел позаботиться отец. Хотя двери обеих комнат выходили в коридор, Элинор, уверенная, что Изабель подглядывает за ними, вошла туда вместе с Аленом. Старый граф чуть заметно дрожал.

— Боюсь, мне придется ненадолго прилечь.

— Конечно, вам нужно отдохнуть, — кивнула Элинор, помогая мужу добраться до постели. Позже она кликнет Жана, его камердинера, но сейчас по крайней мере она хотя бы устроит его поудобнее, поможет скинуть тяжелый плащ, принесет горячей воды.

Когда Элинор, заботливо подоткнув одеяло, собиралась уйти, Ален удержал ее за руку.

— Ты чудесная жена, — мягко сказал он. Темные глаза старика сияли благодарностью.

— Только не вздумайте говорить, что скоро умрете, ладно? — возмутилась Элинор. — Не хотите же вы отдать меня на съедение тому чудовищу внизу?

— Ты имеешь в виду ту хорошенькую темноволосую крошку?

— Да, ту ведьму!

Ален расхохотался и ласково погладил ее по голове.

— Я никогда не оставлю тебя, пока это в моих силах.

— Даже не смейте думать об этом!

Расправив простыни, Элинор начала складывать одежду.

— Ты часто вспоминаешь о нем? — тихо спросил Ален.

— Нет, — солгала Элинор. — К тому же он вернулся в Шотландию. А я тут, с вами.

— Но это ведь не одно и то же, верно?

— Ален…

— Не надо. Я не виню тебя ни в чем.

— А я молю Бога о том, чтобы он послал вам долгуюжизнь.

Ален с улыбкой прикрыл глаза.

— Я бы сейчас отдал все на свете за грелку с горячей водой.

Элинор принесла ему грелку, потом проскользнула в другую комнату, поменьше. Тут было гораздо уютнее: хоть и старая, но прекрасная резная мебель, чудесные фламандские гобелены, привезенные еще в незапамятные времена, когда в стране царил мир; полки, уставленные книгами, искусно переписанными монахами аббатства Мелроуз.

Ей не хотелось ни о чем думать. Чья-то заботливая рука оставила кувшин с горячей водой. Умывшись, Элинор на цыпочках вышла, стараясь не разбудить Алена.

Внизу в одиночестве сидел Корбин.

— А, кузина! Бедняжка моя! Итак, ты храбро выполнила свой долг, став женой старика Мафусаила, и вернулась домой! — Он отсалютовал ей бокалом. — И даже умудрилась провести разом и пиратов, и шотландцев, ускользнув от всех! А я-то, дурак, перепугался до смерти, когда сюда донеслась весть о твоих приключениях! Скорее уж следовало волноваться за Уоллеса! Не повезло бедолаге!

Корбин, как всегда, дразнил ее. Только на этот раз сарказм в его голосе в большей степени, казалось, относился к нему самому.

— Никого я не провела! Просто, прикинув, они решили, что получат куда больше, вернув меня Алену, вместо того чтобы продать на невольничьем рынке.

Подойдя к кузине, Корбин ласково обнял ее за плечи.

— Знаешь, Элинор, я скучал по тебе. И чертовски волновался! Ведь сначала до нас дошли лишь какие-то слухи. И только потом, когда Филипп написал Эдуарду, мы узнали обо всем, что с тобой случилось.

— Мне очень жаль. Но вот по части скуки… по-моему, у тебя здесь была компания.

— Ты об Изабель? Ну конечно, моя верная, любящая жена!

— Она здесь с тех пор, как я уехала?

— Представь себе!

— Похоже, ты не очень-то рад.

— Все еще не могу прийти в себя от удивления. А ты? — Элинор, не выдержав, расхохоталась — у Корбина был такой потешный вид.

— Может, она изменилась?

— Решила, что из нее получится неплохой управитель. В то, что ты вернешься, она не верила, а мой братец, по ее словам, слишком часто бросается на каждый призыв Эдуарда.

— Ты тоже участвовал в последней кампании? — с тревогой спросила Элинор.

— Разве я мог? — с горечью бросил Корбин. — Только и делал, что отписывал королю, что ты, дескать, пустилась в море, чтобы снова показать шотландцам, где раки зимуют! Надеюсь, ты им показала их место, не так ли?

— Конечно.

Корбин покачал головой.

— Бедная сестренка! Похоже, мы подложили тебе свинью!

— Как это?

— Ален, конечно, чудесный человек, но… К черту, неужто хоть раз нельзя сказать все, что накипело на душе?! Ты молода, красива, ты имела право наслаждаться жизнью… — Он вдруг запнулся и смущенно отвел глаза в сторону. — Надо отдать должное Изабель. Конечно, она шлюха до мозга костей, но ремесло свое знает. Хотелось бы мне собраться с духом и указать ей на дверь. Но я слишком слаб, чтобы сделать это. В этом-то все и дело… Когда мы молоды, супружеская жизнь имеет свои прелести… а ты… ты должна… Нет, не могу, просто язык не поворачивается! Он ведь стар…

— Корбин, я очень благодарна тебе, что ты так печешься о моих земных радостях.

— Но ведь он не вечен.

— Мы все не вечны.

— Странно. Ты выглядишь… не то чтобы счастливой, но какой-то умиротворенной.

— Это верно. Есть какие-нибудь новости из Шотландии?

— Уоллес вернулся. Армию он потерял, но рядом с ним по-прежнему кучка мятежников. Они то и дело нападают на форпосты англичан, захватывают продовольствие, даже совершили парочку весьма удачных набегов в глубь страны, правда, слава Богу, недалеко от границы. Армия Коммина все еще продолжает сражаться, хотя Роберт Брюс, женившись на богатой англичанке, в настоящее время верно служит Эдуарду. Расскажи мне лучше об Уоллесе. Он и вправду похож на дьявола, как о нем говорят? Разрисован с ног до головы, как древнее божество пиктов, с рогами и с хвостом и по меньшей мере семи футов ростом?

— Чушь! Он высок, это правда, но ни рогов, ни копыт у него нет. А вот зубы белые и ровные.

— Он тебя бил?

— Да нет же! — улыбнулась Элинор. — Наоборот, был весьма любезен. И уверял, что никогда не бывал в наших краях.

— Так я и думал.

— А к чему ему было лгать? Ведь я была его пленницей!

— Все они мерзавцы, воры и изменники!

— Но они так же сражаются и так же умирают, как и мы, — решительно отрезала Элинор и не поверила собственным ушам — похоже, она защищает скоттов!

— Мы жжем, грабим и разоряем их землю, и они платят нам той же монетой, — задумчиво сказал Корбин. — Это верно. Однако так было не всегда. Пока были живы король Александр и Норвежская Дева note 2 , мы жили в мире с нашими северными соседями. Но скотты постоянно грызутся между собой. Если бы не их вечные распри, они стали бы грозной силой.

— Скотты, — подхватила Изабель, неслышно проскользнув в комнату, — ждут не дождутся, когда умрет Эдуард. Увы, боюсь, ждать им придется еще долго, и этот ужасный человек, захвативший тебя, умрет страшной смертью. Впрочем, он ее заслужил.

— Но мой корабль захватил пират, а не Уоллес! Кстати, знаешь, Изабель, он потом рассказал нам прелюбопытную историю. Будто ему заплатили за то, чтобы он напал на мой корабль.

— Что? — с праведным возмущением воскликнула Изабель. — Ах вот почему ты теперь защищаешь скоттов! Если, конечно, это правда. Разве можно верить пирату?

— Понятия не имею, — с невинным видом ответила Элинор. — Никогда до этого не имела дела с пиратами. А ты, Изабель?

Та рассмеялась.

— Дорогая Элинор! Какое это имеет значение? Ведь ты теперь дома, в безопасности…

— К тому же ты сделала мне подарок, приехав сюда. — Изабель, ничего не ответив, налила себе немного вина, потом подумала и наполнила бокал до краев.

— Тут, на севере, без этого не обойтись, — фыркнула она.

— Если ты так презираешь эти места, для чего ты тут живешь?

Изабель пожала плечами.

— Альфред вечно сражается где-то по приказу короля. Ты вышла замуж за древнего старца. Вот я и решила, что наш с Корбином святой долг — произвести на свет наследника Клэрина.

— Как это благородно с твоей стороны! А ты не подумала, что, может, это удастся и нам с мужем? — надменно бросила Элинор и тут же невольно устыдилась, хотя и не чувствовала ни малейшего раскаяния в том, что поставила Изабель на место.

— Конечно, Элинор, и чудеса порой случаются. Но просто на всякий случай… знаешь, чтобы наш род не прервался.

— Какое благородство!

— Ну а пока благодаря твоему браку с графом де Лаквилем Клэрин снова возродится из пепла. И мы можем с надеждой смотреть в будущее.

— Я объезжал наши земли, — сказал Альфред, — и должен сегодня же серьезно поговорить с тобой и с графом, Элинор. Постройка северной стены близка к завершению, но, боюсь, скоро снова забряцает оружие…

— Король собирает войско? — В голосе Элинор послышалась тревога.

— Как всегда. Приказ подписан герцогом Йоркским, и мы должны повиноваться. Клэрин должен послать вооруженный отряд. Но не стоит волноваться — на этот раз мы обойдемся без твоей помощи.

— Ах, как жаль, что Альфред и Корбин снова уезжают! — сладко пропела Изабель. — Но что же делать, раз твой бедняжечка граф не может…

— Пожалей лучше себя, крошка Изабель! Наверное, ты прольешь немало слез, когда Корбина вырвут из твоих объятий!

— Всем нам придется несладко, — проворковала Изабель. — Только я буду страдать из-за отсутствия мужа, а ты — из-за того, что он останется с тобой!

— И не надейся, что я стану страдать, Изабель! Ты и представить себе не можешь, чему прожитые годы могут научить мужчину! — парировала Элинор. — Если вы меня извините, я прослежу за обедом.

Она с улыбкой покинула комнату, оставив остальных в растерянности.

Они по-прежнему скрывались в лесу. Долгие дни и ночи во время набегов сделали их осторожными, как волки.

Услышав, как в лесу слабо зашелестели ветки, Брендан бесшумно отступил за дерево.

С ними был и Томас де Лонгвиль. Получив полное прощение от французского короля, он почему-то решил, что шумная жизнь в Париже вряд ли придется ему по вкусу, и намеревался связать свою судьбу с шотландцами. И успел уже доказать, что на суше владеет мечом ничуть не хуже, чем на палубе корабля. Тощий и юркий, де Лонгвиль взлетал на дерево с такой же стремительностью, что и на мачту брига. Вот и сейчас, вынырнув из-за деревьев, он, слегка задыхаясь, кинулся к Брендану.

— Там едет обоз — в точности как нам говорили, — пират перевел дыхание, — а в нем тьма бочонков с элем и сундуков со всяким добром! Скорее всего в повозках оружие, которое лорд Эбер приказал привезти в ту крепость, что строят у излучины реки. Наверняка из самой Германии, работы тамошних искусных оружейников! Да и шелка для платьев леди тоже наверняка найдутся, если поискать! Для чего они ей — все равно страшна как смертный грех!

— Интересно, как ты об этом узнал? Де Лонгвиль скорчил гримасу.

— Одна птичка начирикала… горничная лорда Эбера. Пухленькая крошка. Эдакий розанчик, только вот язык у нее как помело. Но вкус у нее есть — недаром эта куколка смогла оценить мой французский шик!

— О Боже, опять он и его хваленая неотразимость! — простонал Лайам Макаллистер.

— Шотландцы, конечно, тоже ничего, но французы куда лучше! — нисколько не задетый, заявил де Лонгвиль.

— Далеко они еще? — спросил Брендан.

— Будут здесь минут через пять.

— Охраны много?

— Четверо воинов в авангарде, двое по бокам да еще четверо позади.

— В доспехах?

— В броне и в шлемах.

— Эрик, возьмем на себя тех, что впереди, — предложил Брендан, и тот кивнул в ответ. — Лайам, дождешься, пока они кинутся на нас, и тогда займешься теми, кто по бокам. Томас, а ты вместе с Йеном, Эдгаром и Гартом позаботишься о тех, кто едет сзади. Забирайся на дерево, да не забудь прихватить стрелы.

Шотландцы растаяли в лесу. Брендан, убедившись, что никого не видно, устроился на ветке дуба, низко нависавшей над самой дорогой. Не прошло и минуты, как до них донесся скрип колес.

Дождавшись, когда ехавшие впереди воины приблизятся, Брендан спрыгнул на дорогу.

— Ну-ка, ну-ка, друзья мои, и куда же это вы направляетесь? — окликнул он англичан.

Командир конвоя натянул поводья, окинув молодого шотландца презрительным взглядом.

— Убирайся с дороги, скотт. Иначе мы заколем тебя, как свинью.

— А потом зажарим и пошлем нашему королю! — загоготал второй.

Брендан заметил, что не знает никого из этих людей. Они носили цвета лорда Эбера, человека, которого в этих краях люто ненавидели. По его приказу несчастных фермеров согнали со всей округи на постройку мощной крепости, заставляли трудиться, как рабов. Старики мерли как мухи, но остальные в страхе за судьбу жен и детей молчали.

— Это какому же королю?

— Королю Эдуарду, грязный дикарь! — рявкнул первый.

— Но Эдуард-то ведь пока еще не король Шотландии! О, мои бедные господа, возможно ли, чтобы вы сбились с дороги? Это ведь Шотландия — не Англия!

— Ткнем мечом этого ублюдка — пусть убирается! — нетерпеливо бросил второй.

— Мечом? А я-то еще хотел сохранить вам. — жизнь! — с разочарованным видом протянул Брендан.

— Сохранить нам жизнь?! — Первый из англичан захохотал так, что забрало съехало ему на нос.

Подняв лошадь на дыбы, он одним скачком оказался рядом с Бренданом.

— Ах, сэр, вы, должно быть, не заметили там, на ветке, моего приятеля. Конечно, у всех у вас под одеждой кольчуги, но на таком расстоянии… Ага! Видите, мой друг улыбается! Кстати, для грязного дикаря он удивительно искусно стреляет из лука. Держу пари, он попадет вам прямо в глаз или в горло… а то и кольчугу продырявит насквозь в том месте, где у вас бьется сердце.

Англичанин, нахмурившись, поднял глаза вверх. На него с усмешкой смотрел с дерева Гарт.

— Бросай оружие, идиот! — прорычал англичанин. — У нас тут отряд из двенадцати вооруженных людей! Только попробуй выстрелить — и тебя в клочья раздерут!

— Охотно. Если вы оставите нам свои повозки, — любезно согласился Брендан.

— Мерзавцы!

— Бог с вами, сэр! Вас ведь оставят в живых!

— Мы разделаем вас, как свиней!

Он ударил коня шпорами, и в тот же миг в воздухе пропела стрела. Англичанин схватился за горло, пытаясь вырвать острое жало, и захрипел. Воспользовавшись минутным замешательством, Брендан, обнажив меч, сшиб с коня другого англичанина, и острие меча так же быстро и безошибочно нашло единственное уязвимое место в его броне.

На шум подоспели остальные воины. Гарт снова натянул тетиву. Коллум и все остальные, издавая дикие крики, посыпались с деревьев, и через несколько минут от английского отряда уцелело лишь пятеро.

Брендан велел Коллуму и де Лонгвилю подогнать повозки и проверить, что в них, а сам вместе с остальными занялся пленниками.

— Может, отпустим их? — спросил он, обращаясь к Эрику.

— Но они ведь отказались сдаться.

— Это Норвуд отказался, а вовсе не я! — завопил вдруг один из пленных англичан.

— К тому же они обозвали нас грязными дикарями! — напомнил Эрик.

— К тебе это не относится. Ты ведь почти что норвежец.

— Почти что норвежец? Ну извини! Такого оскорбления…

— Я вовсе не хотел обидеть тебя, кузен. Просто хотел сказать, что ты отнюдь не такой дикарь, как чистокровный шотландец вроде меня.

— Брендан, о каких чистокровных шотландцах ты говоришь? И это после того, как здесь столько лет хозяйничали викинги?

— Да, они смешали нашу кровь с кровью берсеркеров, древнескандинавских воинов, и научили нас кромсать пленников. — Подняв меч, он свирепо повернулся к лежавшим на траве англичанам.

Один из них с трудом поднялся на ноги.

— Подождите, умоляю! Мы были в арьергарде и просто не слышали, как вы приказывали сдаться!

Брендан окинул взглядом говорившего. Совсем юный, почти мальчик, с едва пробивающимися усиками, он бесстрашно смотрел им в глаза, стараясь не дрожать. Юноша мужественно ждал решения своей судьбы. И только зоркий глаз Брендана заметил, как у него на шее пульсирует жилка.

— Не забудьте забрать английские доспехи, — напомнил Эрик.

— Я уже и так с ног до головы перемазался кровью, — буркнул Лайам.

— Слушайте, у этих парней неплохие мечи, — заметил Эрик.

— Мы уже забрали их мечи, — отрезал Брендан. — Но я согласен с тобой — куда приятнее снимать доспехи с живых, нежели с трупов.

При этих словах англичане принялись поспешно стягивать с себя кольчуги.

— Вот это дело! — обрадовался Эрик. — Только вот мне до смерти охота спалить их дурацкие туники с гербами этого мерзавца Эбера!

— Прямо как есть, на них? Или снимать будем? — лениво осведомился Брендан.

— Прошу вас, пожалуйста! — взмолился юноша, вдруг заговорив по-гэльски.

Брендан с Эриком в изумлении уставились на него.

— А что, неплохое произношение у мальца! — одобрительно хмыкнул Брендан.

— У меня мать была шотландка, — чуть слышно прошептал парнишка.

— Так ты говоришь по-гэльски? — спросил Брендан.

— Да, — он умоляюще взглянул на Эрика, — и по-норвежски тоже. Моя мать была родом с Ионы.

— И ты, парень, при таком происхождении носишь цвета английских мясников?! — поразился Эрик.

— Мой отец был англичанином, — объяснил юноша.

— Жаль, — пожал плечами Эрик.

— Да уж, тебе куда лучше было бы уйти с нами в лес.

— Не убивайте меня, и я клянусь, что буду служить вам верой и правдой! — взмолился юноша.

— Как тебя зовут, парень? — спросил Брендан.

— Грегори, сэр.

— Грегори… видишь ли, мы никого не собираемся убивать. Нам противно пачкать руки кровью. Однако они носят цвета, которые нам ненавистны. Хотят остаться в живых — пусть скинут свои плащи.

— Но у нас под ними нет ничего, кроме льняных рубах да рейтуз… — робко заикнулся один из пленных.

— Хорошие рейтузы, — одобрительно кивнул Эрик.

— Ага, как раз для меня, — со вздохом заявил Лайам.

— Но, добрый сэр, неужто вы оставите нас нагишом?..

— Англичане, да еще голые, и притом в лесу! — мечтательно прищелкнул языком Лайам.

— Ох, беда будет, коли на них наткнется жена какого-нибудь рыбака, да еще, не дай Бог, с разделочным ножом! Как пить дать рассердится, и тогда эти парни кой-чего недосчитаются! — добавил, покачав головой, Эрик.

— Ничего, зато это отобьет у них охоту грабить наши фермы! — угрюмо отрезал Брендан.

— Сэр, — робко прервал его Грегори, — позвольте напомнить, что весна тут у вас, в Шотландии, не то что у нас, в Англии. Оставив их нагишом, вы так же верно обречете их на смерть, как если бы вы своей рукой перерезали им горло!

Эрик вопросительно взглянул на Брендана. Тот пожал плечами.

— Боюсь, не видать мне английских рейтуз! — с притворным вздохом пожаловался Лайам.

— Ладно, — буркнул Брендан, обращаясь к англичанам, — проваливайте!

Не уверенные, что их отпускают, те робко двинулись к лесу.

— Да не туда! — рявкнул Брендан. — На юг — обратно в свою Англию!

Быстро развернувшись, они вначале двинулись шагом, спотыкаясь на каждом шагу и оборачиваясь через плечо, потом, видя, что их не преследуют, пустились бежать.

Все, кроме Грегори. Тот молча ждал.

— Беги, сынок, — подтолкнул его Брендан.

Но тот не двинулся с места, провожая взглядом улепетывавших во весь дух англичан.

— Давай, дуй! — повторил Брендан. — Не собираешься же ты возвращаться домой в одиночку?

— Лучше уж послужу вам в лесу! — тихо, но твердо ответил Грегори.

— Не можешь же ты довериться англичанину! — проворчал Лайам, обращаясь к Брендану.

— Я не предам вас, — упрямо повторил Грегори.

— Ты только что предал своих, — напомнил ему Брендан.

Грегори покачал головой.

— Я был в услужении в Йорке. Но потом по приказу лорда Эбера меня забрали в солдаты, сопровождать обозы с припасами. Сначала нас выгнали в поле, учили держать в руках меч, а потом отправили сюда, в Шотландию. Но это дело не по мне. — Юноша запнулся, потом обратился к Брендану: — Окажись на вашем месте лорд Эбер, уж он бы никого не пощадил, проклятый мясник!

— Только не подлизывайся, — сурово оборвал его Эрик. — Нам тоже случалось убивать, и не раз. — И он повернулся к юноше спиной. — Не верю я англичанам!

— Я решил дать ему шанс, — помолчав, сказал Брендан. Встрепенувшись, Грегори опустился перед ним на одно колено.

— Я никогда еще не приносил присягу верности. Но сейчас я даю ее вам, сэр!

— Вставай, парень, — буркнул Брендан. — Мы это повидали предостаточно — и слов, и клятв, которые никто не думал держать. Посмотрим, сдержишь ли ты свою. Ладно, собирайте доспехи и мечи, — обратился он к остальным. — Нужно убираться отсюда, и поскорее, пока кто-нибудь из этих лживых ублюдков не вернется назад вместе с Эбером.

Этой ночью, забравшись далеко в лес, они отважились развести костер. С одной стороны их защищала река, с другой — отвесный склон небольшой горы.

Добычу уже успели разобрать: большую часть оружия отправили Уоллесу — тот как раз собирался присоединиться к Джону Коммину Рыжему, свирепому шотландцу, который сам мечтал о короне Шотландии, даром что приходился родственником королю Баллиолу. Коммин никогда не клялся в верности Эдуарду, это был неукротимый мятежник, боец по натуре, но что касается дипломатии и таланта полководца, ему было далеко до Роберта Брюса.