Современная электронная библиотека ModernLib.Net

2008

ModernLib.Net / Современная проза / Доренко Сергей / 2008 - Чтение (стр. 9)
Автор: Доренко Сергей
Жанры: Современная проза,
Альтернативная история

 

 


Может, пора свою сыграть? И он стал мягко разводить участников игры. Интриговать сразу на нескольких направлениях. Роме сказать, что Дима деньгами брать не хочет, но комфорт любит. Нужно, чтобы удобные и приятные вещи возникали рядом с ним сами, будто случайно. То есть не дарить яхту, а чтобы она была просто. Вроде того, что кто-то говорит: «А не прокатиться ли нам по морю?» — и тут же есть какая-то яхта ни с того ни с сего. Не очень пафосная, но милая и уютная. Диме не надо, как Путину, чтобы все у него было огромное, последнее, «brand new!», «the best!!!». Но чтобы не без изюминки вещь была — любит очень. Или там, к примеру, кто-то говорит, что замучила текучка, некогда поговорить по стратегии — и вот, оказывается, старый друг, ныне нобелевский лауреат один английский, оставил Суркову ключи от виллы под Монтрё. Тут все дело в деталях: и не стыдно погостить у нобелиата, и приятно как-то все вокруг складывается. Такой незаметный комфорт для девичьи застенчивого начальника стоит не дороже ли подарков явному коррупционеру? Роману Аркадьевичу выходило дороже. Сколько Сурков называл, столько и выходило.

Путина же Сурков вот теперь провоцировал — хотел реакции на мнение, что Дима и послать может.

Люди придут в движение и начнут действовать. Проявят себя. Займут позицию, начнут договариваться. Напрямую не захотят — опасно жечь мосты. Станут через него, Суркова, отстраивать отношения. Он получит поле для маневра. Он сейчас посмотрит на реакцию Путина, а позже доложит о ней в выгодном свете Козаку. Инициатором же разговора представит Путина. Скажет, что тот не верит Козаку. Считает, что должен гарантировать себе послушание Козака. Скажет, что для этого готовится спецоперация — яд, медленная смерть, запрограммированная отставка Козака и от власти, и от жизни. Намекнет вскользь, но с тревогой. Человеку про собственную его жизнь сильно трагически говорить не надо. Сурков не персонаж Шекспира. Он не станет декламировать во весь голос на скале, распахивая плащ. Намекнуть, дать понять, создать видимость полутонами, штрихами. А Козак как отреагирует? Надо посмотреть. В конечном итоге при неадекватно истеричной реакции можно будет это продать снова Абрамовичу, перепродать Путину. Ну кому же оставаться в выигрыше как не тому, кто сдает карты?

Путин обкусал щеки — нечего уже было грызть. Вздохнул. Спросил: «Ты в Китае не бывал?» Понял, что нелепо менять тему. Что человек перед ним не о туризме пришел говорить. И снова спросил: «А Рома что думает?» Сказав, вспомнил, что спрашивал уже. И определил: «Порешайте тут пока. Меня десять дней не будет. За это время, если проблема серьезная, она еше больше проявится. А нет, так и забудем. Давай действуй по плану».

Улетали вечером. Сечин провожал, Козак, Грызлов. Смеялись. Козак шутил. Вспомнил Путин в разговоре, что день рождения сегодня у Березовского. «Сколько ему стукнуло?» — не могли вспомнить. «Но он старше меня лет на семь», — сказал Путин. «Никак не сдохнет», — предупредительно пошутил Грызлов. Путину путь теперь — на Алтай. Там ознакомительная поездка, встреча с депутатами, властями и деловой элитой — всех велено за раз в один зал на полтора часа. Потом вылет на вертолете на базу покойного Юрия Михайловича в тайге, в сопках. Далее, это уже в пятницу, перелет вертолетом негласно в Китай. Там пересадка на самолет китайских товарищей — и на встречу с восемнадцатым патриархом Школы Драконовых врат. Народ вот какой подобрался в делегации: начальник путинской личной охраны Юрий Калугин, учитель китайского языка Ли Мин, переводчик с китайского московский профессор Андрей Мелянюк, рекомендованный китайской стороной, — оказался он близким не только к Ли Мину, но и к патриарху драконовому человеком. Потом еще скептический доктор Владимир Сапелко, маг-генерал из ФСБ Андрей Лукьянов и, из выездного отдела Федеральной службы охраны, — Вадим Медведев, ну, помните, о котором говорил в Лондоне Понькин, будто он поможет убить Путина. Делегация маленькая такая, потому что китайские товарищи предупредили — патриарх Ван Лепин примет Путина так, как будто он пришел один. Даже переводчику условий для проживания обеспечивать не сможет. Больше одной палатки на горе ставить не разрешает. Словом, одни сплошь капризы. Охрану горы берут на себя китайские коллеги, но подниматься в жилище патриарха им не велено.

Вылетели в десять вечера, и лететь им теперь навстречу солнцу четверга.

24 января, четверг

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Гуй Хай

Вода Чиновников и погибели торжествует, размывая преграды Почвы, течет изо всех щелей. Гибельная для Совершенно-мудрого стихия торжествует. С точки зрения вдохов и выдохов энергии это самая нижняя точка цикла, это финиш, к которому все приходят со своими победами или долгами, готовясь перенести их в завтрашний день. Плохой день.


У Путина сегодня были встречи с местной провинциальной знатью в образцово-показательном захолустье. А он и выспаться не успел в самолете. Дежурно говорил что-то обступающим его блюдолизам и лизоблюдам. Ничего примечательного. Так и не раззадорили его эти встречи. Все на часы поглядывал, на Патека с Филиппом. Нарочно не перевел на местное время. Часики выставлены были в Москве секунда в секунду, а переведешь — с такой точностью не попадешь сразу. Ну, он все на часы поглядывал и лоб морщил, губами шевелил — время переводил в местное. А через несколько минут снова и снова переводил. Потом думал, а по летнему времени, это же сколько бы сейчас было? Если бы не зима сейчас была, а лето? А Джорж Буш, выходит, оказался от него на другой стороне земли, что ли? Классно, правда? Сидит там со своей Кондолизой. Чувствует он, что Путин про него сейчас подумал, через толщу планеты? И снова на часы смотрел. А что делать, надо же чем-то заниматься. Если бы он достал компьютер-наладонник вдруг посреди партхозактива и стал бы играть — раскладывать пасьянсы, они бы тут все обалдели, правильно? Ропот, толки пошли бы. Ну вот, он и не делал этого. А на часы пялиться можно? Он и пялился.

А Сечин, Игорь Иванович, встречался сегодня с командой. С силовиками. Устойчивая преступная группировка «Силовики», УПГ «Силовики», как Сергей Иванов пошутил как-то. В их компании ценили хорошую шутку.

Встречались в бане, которая… Ну, баня как баня. Дело не в ней, а в заборах пятиметровых. И в том еще, что помещение сверхпроверенное, чужие в нем не записывают. А свои, по традиции и старой договоренности, тоже звукозаписи не ведут.

Сечин изложил за чаем дугинские сведения, на Дугина прямо не ссылаясь. Жаль-жаль, что не было камеры, направленной в этот момент на лицо Патрушева. Колосс! Ирокез! Сиу! Да куда там индейцам — каменный истукан и тот бы выдал себя хоть тенью смятения. А Патрушев не выдал. Застигнутый врасплох, действовал быстро и единственно верно: применил стратагему «Пожертвовать вербой ради груши». А именно: сдал майора Понькина.

— Мы также вышли на этого предателя по своим каналам. Андрей — это майор Понькин. Он в отставке формально, продолжает работать на нас под прикрытием. Инициативно вышел по старым связям на людей Березовского в Лондоне. Надеется подзаработать на этом. Я не докладывал, потому что считаю дело мелким, Понькин ничего реально не знает и никакой реальной информацией не владеет. Фамилии сотрудников ФСО Медведева и Калугина называет для достоверности, чтобы вызвать доверие собеседников. Реально связи с ними не имеет. Мы проверили. Выявили его личную авантюру люди моего зама генерал-лейтенанта Кормилицина через наших людей, внедренных в лондонский офис Березовского. Разрешите поощрить отличившихся? С Понькиным этим что делать? Убрать? Как ты считаешь, Игорь Иванович? — это Сечина спросил Патрушев.

И завелся разговор о Понькине. Андрюше прям повезло. Ему бы в это помещение. Такая знатная компания, такая значительная компания — о нем. Со значением, уважительно. А ведь он только лишь майор! Решено было оставить все как есть. И даже больше, тут уже Патрушев подсказал уважаемому сообществу — Понькина прижать как следует, заставить работать в этой операции не на себя, а на органы, через него Березовскому забрасывать реальную информацию, заставить того начать подготовку к покушению, чтобы… ну и так далее. За все отвечает он, Патрушев. А вы сомневались? Я-то с самого начала знал, что советоваться будут долго и нудно, случая подъегорить Березовскому никак не захотят упустить, никто конкретного решения не примет, а ответственность свалят на того, кто всех меньше будет этому сопротивляться. А сопротивлялся всех меньше Патрушев — ну, ему и курировать теперь это дело. А он и раньше курировал. Только и изменений, что теперь куча народу об этом знает и поле для маневра сужено. Однако же ответственность теперь тоже распределена отчасти и на других. Они знают, а знание — большая ответственность. «Осторожно, — сказали ему собеседники, — смотри, чтобы Берёза реально не выставил снайпера и не грохнул…» Кого грохнул — не произносилось. Люди собравшиеся слова признавали за материальную силу и зря этой силой не злоупотребляли. «Так ведь все в наших руках», — произнес Патрушев, сказав этим гораздо больше, чем эти слова значили номинально. И все всё поняли.

Как человек, подверженный сложным этическим метаниям, Сечин опять погрузился в мучительные думы о докладе начальству. Дело ведь не в убийстве, а в правильном подходе. Надо срочно проинформировать Путина и Козака. Но правильно бы — первого все-таки Путина, а уж потом — Козака. А технически как это сделать? Добежать все-таки до Козака, раз шеф в отъезде? Первым надо успеть. А можно так: конкурента представить своим курьером — мальчишкой на побегушках. А вдруг все-таки, несмотря на боязливость и мнительность, Патрушев после бани к Диме помчался. Может? А Сечин сейчас позвонит Диме и скажет: «Дима, там я к тебе Патрушева просил подъехать. Прими его, он коротенечко. Дело интересное, не глобального значения, но тебе интересно будет. Патрушев тезисно изложит, насколько он в курсе, остальное я потом — при встрече, договорились? Ты что в субботу делаешь? Ну, я заскочу, наверное». И тогда: если Патрушев поехал — он будет нейтрализован, если не поехал — скомпрометирован.

25 января, пятница

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Цзя Цзы

А теперь к вредоносной Воде добавляется Дерево, самое опасное в контексте расклада дыхания-ци. Почва терпит поражение, что есть мочи сопротивляясь натиску враждебных сил. Да еще и по установлениям — это день Закрытия, когда следует хоронить и устанавливать памятники, блюсти пост и очищение.

День — первый в базовом календарном цикле, сакральный день. Так же как в предыдущие дни, он не предполагает активной позиции. Включение энергии произойдет только послезавтра. Неблагоприятный день для Совершенномудрого.


Целый день в дороге — вертолет, самолет, опять вертолет, вседорожные всякие автомобили — темно уже было, когда добрались к подножию горы. Дом казенный. Запахи странные, от еды их китайской, что ли? Где-то они в Манчжурии. Начальник охраны вон, с GPS колдует, координаты вычисляет, расстояния. Россия рядом. Могли бы из Хабаровска прилететь. Но так лучше. В Хабаровске труднее потеряться. На какой базе отдыха бы Путин числился все эти дни? Врать что-нибудь недостоверное, что на охоте в тайге? Местные людишки, журналистишки всякие выведали бы, что не так это. На Алтае база отдыха, с одной стороны, сверхсекретная и сверхнедоступная у покойного Юрия Михайловича, а с другой стороны, о ней превосходно всем известно. И известно, что все там сделано на уровне. На президентском, если угодно, уровне. Стало быть, ни малейших подозрений быть не может. Вот и пришлось тащиться окольными путями.

На ужин у Путина обычно два стакана кефира. А тут посадили китайцы за стол. Поставили хо-гуо — горячий котел. Здоровенный таз на газовой горелке. Шланг от газовой горелки прямо по столу идет к баллону пятилитровому. Да, культура быта, нечего сказать. Мясо дали — тонко порезанную баранину. И горку мясных стручков каких-то длинненьких. Это — половые члены баранов, охотно объяснил Андрей Мелянюк, профессор, переводчик. Гляди-ка, отличает баранью штуку эту сходу, где это он так наблатыкался? Надо половой член барана брать палочками, опускать в кипящую, страшно перченную воду этого самого хо-гуо, держать секунды три-четыре, потом — в чашку с кунжутно-ореховым соусом. Потом — есть. Члены закончились — мясо в ход пошло, потом еще и еще. Еда эта согревает, объяснял Мелянюк, поэтому готовится в основном зимой. Теперь зима заканчивается, 7 февраля уже первый весенний месяц начнется. Раз заканчивается зима, значит, доходит до своего предела, густеет как бы, крепчает, матереет. Поэтому хо-гуо обязательно надо есть. Противостоять иньской природе зимы. Пища эта — от кочевых племен, атаковавших Китай, теперь ее едят во всем Китае, но происхождение ее истинное отсюда, с севера.

— А на севере от Китая жили племена сюнну или хунну, правильно? Они нападали на китайцев и вели пограничные войны, а потом забрали свои горячие котлы хо-гуо и рванули на запад. Там же назывались гуннами. Теперь же, позабыв про хо-гуо и про то, что они дальневосточники, делают себе и нам «мерседесы». И неплохо получается, — это Андрей Лукьянов поспешил вовремя проявить эрудицию перед президентом.

Путин удивился этой известной ему прежде и забытой уже информации.

— Пуликовский, наш полпред дальневосточный, небось локти теперь кусает, что гуннов упустил со вверенной ему территории. А вот сидели бы они сейчас и делали бы свои «мерседесы» в Комсомольске-на-Амуре, — пошутил Путин.

А доктор Сапелко, сблизившийся уже с компанией за долгие и тесные перелеты вертолетами, подхватил мрачновато:

— Если бы они на запад не ушли, а сидели бы в Комсомольске-на-Амуре теперь, то никаких «мерседесов» не делали бы, а продавали бы друг другу этиловый спирт двадцатилитровыми канистрами и рыбу бы глушили динамитом.

— А фондю не от хо-гуо, не из Китая происходит? — спросил Лукьянов.

— Происходит, всё из Китая происходит, — уверенно резюмировал Мелянюк.

И виделось участникам разговора достоверно это необъятное всеобъемлющее ВСЁ, вся эта Тьма вещей, происшедшая из Китая. Виделось отдельной сущностью, втягивающей, поглощающей и тебя тоже. И думалось: а я не из Китая ли? И чудился непроизнесенный ответ: и ты из Китая. А коли так — вернись. Вернись к себе в Китай. Добро пожаловать домой, сынок.

26 января, суббота

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: И Чоу

Почва все еще очень слаба. В центре событий по-прежнему преодоление, а не созидание.

Хорошо направить внимание на планирование ближайших перспектив и не предпринимать активных действий. День ненамного лучше предыдущих.


Утром пришел с горы Ши Чжиган — кто-то вроде ассистента патриарха Ван Лепина. Забрал с собой Андрея Мелянюка и Ли Мина. Ушли на гору.

Путин сидел в домике и пытался не злиться. Он ехал бесконечно долго. Он приехал еще вчера. Он вчера еще, ну хорошо, пусть сегодня утром, мог бы приступить к процедурам. Но вот: время — 11 часов утра. Он сидит у подножия горы в домике каком-то и ждет. Ждет. Неизвестно чего ждет. Ждет, пока специальная делегация обсудит факт его прибытия? Разве так дела делаются?

По стене рядом шли муравьи. Рыжие какие-то, ржавые. Ржавчина не мешала им довольно быстро передвигаться. Поток шел от верха оконной рамы. Путин посмотрел: там, вверху, поток исчезал под рамой. Но ведь не на улицу же они уходили в мороз, правильно? Значит, где-то у них там муравьиный город в стене. А мимо Путина муравьи идут на работу. Вот — достойнейшие из достойнейших. Долг и честь. Общественное благо. В единстве сила. Взяток не берут. На свой карман не работают. Из бюджета не крадут. Племянничков в коммерческие структуры не пристраивают. Роснефти у них нет. Каждый член общества — часть общего организма. Насколько же они лучше нас, насколько же они лучше меня, — думал Путин. Ему хотелось встать в строй, стать одним из них, одним из этих существ в понятном стройном мире правильного сообщества, хотелось быть и жить в сплочении с другими такими же честными, самоотверженными трудягами с общей судьбой. Ну, хоть помочь им как-то. Путин стал крошить на подоконник печенье. Пусть сегодняшний день станет для них чудесным. Вот шли они на помойку за едой небесспорного качества. А тут — рядом с домом — печенье. Превосходное, сладкое. Народ сложит об этом легенды, случай этот войдет в летописи. Путинское печенье назовут манной небесной. А кто-то будет настаивать, что речь в этом случае шла о вмешательстве внеземных цивилизаций.

Муравьи дошли до крошек печенья и остановились. «Давай, давай, нечего ворон считать, давай, давай, налетай», — подбадривал Путин по-дружески. Муравьев собралось уже человек двадцать. Люди эти бурно между собой общались. Путин понял: они не могут принять решения, они ждут начальника, который примет решение на соответствующем уровне компетентности. Но вот один из рабочих взял крошку печенья и потащил вверх. По пути его еще останавливали несколько раз двигавшиеся навстречу. Расспрашивали, где взял, надо полагать. Сейчас он дойдет до муравейника и там уже крикнет толпе: «Братцы, бросайте пока ваши важные дела, подсобить надо, аврал случился — еда лежит у порога почти что. Как бы кто другой не прибрал». И правда, показалось Путину, поток сверху вдруг загустел, наполнился. Путин обрадовался. «Вот ктой-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет, на нем защитна гимнастерка, она с ума меня сведет» — пропелось в голове. Путин с нежностью и заботой указательным пальцем правой руки размазал по стене одного из рабочих, который как-то нарушил поток, вбок немного пошел. Ведь он мог внести сумятицу и неразбериху, смятение мог внести в сердца других членов общества. У трупика рабочего тут же стала накапливаться толпа. Надо бы гражданам проходить, не задерживаться. Внизу печенье ждет, дурака этого вашего нет уже, не вернешь его, нечего галдеть и возмущаться. Это же смутьяны какие-то. Вот они какими оказались! Трудяги, нечего сказать, на митингах прохлаждаются. А печенье он, Путин, должен им в город носить? Путин этот митинг пальцем быстренько передавил, а трупы прибрал с места трагедии — смахнул вниз, на подоконник. А на подоконнике уже смел тела погибших к печенью. А что? Хитин, надо полагать, и белковая материя должны быть использованы. Мертвые должны стать кормом для живущих. Не для кладбищенских же червей старались, нагуливали белковую материю? Путин чувствовал, что за дело надо приняться посерьезнее. Он не хотел становиться муравьиным богом. Но стал — нечаянно, случайно. И теперь надо соответствовать. Надо восстановить порядок и вернуть людей на общественные работы. Хватит митинговать — время собирать камни. Вам, господа, нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия. Хватит миндальничать. Любую рефлексию правителя эти любители побазарить воспринимают как слабость. Слабых же — бьют. Путин стал методично размазывать по оконной раме и по стене рядом всех рабочих, нарушающих строй. Трупы смахивал на подоконник — пока что в беспорядке — потом подметет и сложит в кучку. Толпа у места казни первого митинга снова накопилась. Собравшиеся тревожно обменивалась мнениями. Запах там трупный, что ли, остался? Получается, этих сейчас передавишь, новые придут орать? Ну, не орать, так шептаться? Против муравьиного бога…

Он щелбанами разогнал и этот митинг. Кто-то снова был раздавлен щелбанами. Кто-то спасся. Оставшиеся в живых оппозиционеры метались из стороны в сторону в тех местах, куда их забросил муравьиный бог. «Ну что, засранцы, помогла вам ваша демократия?» — мелькнуло.

Они ведь не привыкли к демократии, у них ни традиции, ни политической культуры не было, понимаете. Ну, правила ими муравьиная царица. Но она же баба, лишенная кругозора баба, окруженная лживыми придворными баба, непрерывно рожающая баба. Когда ей управляться с вновь возникающими историческими вызовами? Вот и стали отбиваться от целесообразности некоторые. Если бы он, Путин, не воспрепятствовал этому — все пошло бы прахом, а последний придворный, покидающий муравьиную матку, закрыл бы дверь, погасил бы свет, да и двинулся, куда глаза глядят. Отупевший от непрерывной душевной боли, он сделался бы бесчувственным к новым страданиям и голоду. И погиб бы где-нибудь в кювете у большой дороги. А зачем? Зачем все это, когда порядок можно восстановить, когда можно провести экономическую и социальную модернизацию железной рукой. Создать и подтянуть до высоты требований момента общественные институты. Вернуть роль церкви. А церковь вновь воздвигнет столп нравственности и очистит природу русскости от налипшей за долгое время гадости космополитской. Не все могут и не все должны быть гражданами мира. Только аристократы духа, вроде Путина. Муравьишки же, лишенные привычного, предсказуемого, надежного мира шаблонов, могут сойти с ума от отсутствия строгости. Возомнить о себе незнамо что. А зачем это им? Демократия у них настанет? А у них, скотов, демократия — это не свободный обмен взглядами и оценками на основе беспристрастной информации. У них это свободный обмен кинжальными ударами, автоматными очередями, у них это обмен гранатами и бомбами. Ну как это Кондолизке объяснить? Она же сидит, сука упрямая, лыбится ртом своим нарядным черным и с вызовом твердит заученное. Кибернетическая баба. Ей-то насрать на Россию. Ей, может, нравится, чтобы у нас бардак был, а потом они прилетят порядок наводить — оккупируют, и поделом, — сами, дескать, вы, ребята, не справились. Так что, не обессудьте, — скажут.

Так вот: мы сами справимся, Кондолиза Петровна. И Путин с трагическим ощущением подвига во имя высокой цели принялся давить муравьев, отвлекающихся от шествия по прямой дорожке от муравейника до печенья. Муравьев ему надолго хватило. А муравьиная матка, как и русские мамки, все продолжала рожать ему новых и новых подопечных. Когда вошел человек и сказал, что готовы обед подавать, он, устало щурясь, показал тому на оконную раму и сказал:

— Грязь развели — насекомые кругом, хорошо еще, что тараканы не ползают! Распорядитесь, чтобы инсектицидом тут опрыскали.

27 января, воскресенье

Год: Дин Хай. Месяц: Гуй Чоу День: Бин Инь

Наконец появляется Огонь. Еще слабый, он запускает контур порождения в общую структуру расклада стихий. Огонь помогает и во взаимодействии с Владыкой Судьбы. День обещает быть конструктивным в целом, это принесет пользу и на личностном уровне.

Хорошо предпринимать конструктивные шаги, направляя их на искоренение всего, что хорошо бы искоренить, на подготовку фронта работ на ближайшее будущее.


Морозно, но безветренно. Сегодня солнце вышло. Не наше. Южное солнце. Диковинно: у забора и у стены дома с южной стороны снег подтаивает. А ведь минус восемь температура. По широте это место где-то, наверное, как Ницца. И солнце нагревает сквозь мороз, куртку меховую хочется расстегнуть. Воздух хрустящий, неправдоподобно прозрачный. Иголки на сосне на склоне видны по отдельности каждая. Фактура снега проработана этим невероятным освещением так, будто вся картина снята аппаратом «Никон» на пленку «Фудзи». Слишком детально. Нескромно детально. Шероховато, шершаво детально. Дышится радостно и хорошо. Отчего бы это? Да просто выспался нормально.

Когда за Путиным пришли, он прогуливался по широкой тропинке за домом на южном склоне холма и довольно разборчиво напевал: «То березка, то рябинка, куст ракиты над рекой. Край родной, навек любимый, где найдешь еще такой, где найдешь еще такой…» Продолжал — пел еще, даже увидев пришедших. Щурился на них лукаво. Не смутился. Чувствовал свободу внутреннюю и физическую готовность действовать. Спросил, все ли готовы. И они пошли в гору, к Ван Лепину.

Гора была просто огромной сопкой, но шли два часа. Наверху, около крепко сколоченного сарая, китайские сопровождающие стали замедлять шаг. Из сарая вышел сорокалетний, примерно, пухленький китаец с пухлым же круглым лицом и стал смеяться над пришедшими. Потом пухлый хохотун объяснил пришедшим китайцам и Андрею Мелянюку причину веселья. И они тоже стали смеяться. А Путину никто ничего не перевел. Но он не злился, по правде говоря. Посмотрел на профессора Мелянюка, оживленно жестикулировавшего перед крыльцом, и подумал, что, как это ни глупо, Мелянюк не с ним приехал, а к Ван Лепину приехал. А он, Путин, просто повод. Так что вот — это их мир. Чужой мир. Им в этом мире и без него хорошо. И с этим придется некоторое время считаться. Ведь принимают его в этом секретном мире блаженных волшебников. И за то спасибо.

Располагались, хлопотали. Строжайшие предупреждения, что никому на горе остаться не разрешат, остались забытыми. Патриарх попросил только, чтобы крошечная свита президента ушла в ближайшую армейскую палатку китайских спецслужб — на одном из витков дороги, ниже по склону. Оттуда и наблюдать можно. И добежать можно, если экстренная необходимость. Вещи Путина занесли в комнату с белыми обоями с торца барака. Свой вход был у комнаты. Туалет — во дворе.

Патриарх распорядился, чтобы Ли Мин рассказал предысторию, поподробнее чтобы о праздновании Дня зачатия Путина. Они уединились в бараке. Подробно в разговоре обсудили и действия стихий, магических календарных соответствий. Путина с Мелянюком отправили пока заниматься гимнастикой цигун.

Мелянюк вышел на склон в тонкой шелковой рубахе. Путин сказал, не холодно ли. Китаисту нравилось учить несмышленых адептов. Он стал стараться-распинаться. Что мастера могут растопить снег вокруг себя, если захотят. Излучают энергию Ци, снег и тает. Но вершина мастерства не в том, чтобы отдавать энергию. Владеющие истинным искусством Совершенномудрые должны понижать собственную температуру до такого уровня, чтобы бороться с холодом не пришлось. Побеждая холод, мы поддерживаем неизменной разницу температур, а без этого можно обойтись. Путин сказал, что понимает, что ящерицы тоже остывают, но только двигаться потом не могут. Это оцепенение. Оцепеневший Совершенномудрый что делает? Оцепеневший Совершенномудрый делает цигун — двигает по телу энергию Ци, которая морозоустойчива как антифриз, — развил Мелянюк въедливому ученику.

Путин неплохо двигался, но утрированно как-то. Старательно. Подчеркивал движения. Хотелось ему, чтобы правильно все выходило. Мелянюк замечаний не делал. Но не потому, что ему нравились движения ученика, — не считал нужным придираться. Сказал только, что не все получается, расстраиваться не надо, само придет. Повторять только надо почаще. А стараться не надо. Принцип тайц-зи: «Кажется — да, кажется — нет». И движения тоже — кажется — да, кажется — нет. При каждом движении, мельчайшем даже — категорическая замедленность и плавность. Плюс усилие воли вместо мышечного. Воля ведет мизинец. Больше того — воля уже провела мизинец, и только потом он сам собой, следуя предначертанному, совершил движение. Вдыхаем макушкой. Вдыхаем пятками. Вдыхаем всей кожей и мысленно видим — визуализируем вдох каждой поры. Мелянюк наущал, а Путина сначала немного раздражали эти инструкции, потом он попал в волну и стал слушать с удовольствием. А потом отключился. О своем думалось. Не о Москве. Не о выборах. О Ван Лепине он думал. Вместо того чтобы визуализировать дыхание пятками, он визуализировал пожелание китайскому волшебнику. Чтобы хватило у того сил сладить с Яньло-ваном, Начальником Пятой канцелярии, судьей ада. Всей силой сознания, силой мечты, силой заклятья, вдохновенной силой благого устремления транслировал он страсть свою непосильную и просьбу. И цигун помогал. Не отвлекал. Помогал сосредоточиться. Под конец только, на статических упражнениях, захотелось заплакать. Ведь он все сделал. Он все бросил, он поступился саном, он прилетел черт знает куда, согласившись на все сумасбродные требования этого шаманского патриарха. Но каждый шаг, каждое новое свидетельство отказа от гордыни воспринималось им как залог того, что поездка не будет напрасной. А именно: каждое новое унижение по пути на эту гору и на горе уже — сарай этот, туалет на дворе и прочее — это же все не напрасно было? Нет ведь не земле человека, который так бы с ним поступил? Дразнил бы и унижал нелепыми требованиями, а потом сказал бы, что это ничего не значит, что это шутка была? Нет такого человека. «Кто нас обидит — дня не проживет», — пробормотал Путин. И тут же подумал о напрасности предыдущих усилий по усмирению гордыни. Он жалобно и униженно взывал к судьбе, а потом задиристой фразой взял да и зачеркнул, сделал напрасными страдания. Нет, это бес попутал. Он опять готов продемонстрировать смирение. Боги видят. Яньло-ван видит. Ван Лепин видит. Не может не видеть. Он, Путин, смирился и не ропщет больше. Помогите же, суки, чего же вам еще от меня надо?

Комплекс цигун занял час.

Потом ели с Ван Лепином. Пришлось познать би-гу. Отказ от злаков. На сегодня это означало маленькую пиалку тушеной капусты с грибами. И чай. Слишком прозрачный для чая. Потом Путину мешали. Офицеры говорили, что связь установлена. С кем? Зачем? И что говорят? Ну и как там? Отправив одного офицера вниз, в армейскую палатку, Путин стал поглядывать на часы, на Патека своего, с Филиппом. И поглядывать на склон, дожидаться. Сзади сбоку Мелянюк сказал, что часы надо снять. Ночь от дня отличить сумеем, остальное не нужно. И часы забрал. Унес.

Началось.

28 января, понедельник

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Дин Мао

Продолжается позитивное влияние Огня, порождающегоПочву, но ветви МАО и ХАЙ усиливают влияние Дерева, которое для расклада судьбы сулит неприятности. Враждебная для героя Вода преодолевает Огонь ВладыкиСудьбы, Почва функционального духа не справляется с ситуацией. Ничего благоприятного.

В цикле установлений это Наполнение: торговля, путешествия, конструктивная деятельность и благодарственные молитвы — к счастью.


— Говорить нам рано, — начал Ван Лепин. — Совершенномудрому гостю надо готовиться понять. Открыть сознание. Поститься. Очищаться. И отойти от привычного. Мир, где субъекты бегают по головам друг друга, уцепившись глазами за предметы, — исчерпан. Ваш мир слишком доверчиво опирается на глаза. Вы видите предметы и вожделеете их. Не потрогав, не прислушавшись, не вдохнув дух момента, не обдумав текст времени и его контекст. Я вижу вещь — я имею вещь — вот формула вашей жизни, — с улыбкой тихо радовался китаец.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13