– Олег, позвони Тамаре, скажи, что я жива!
– Уже, – ответил Куприн. – Хотя лучше бы тебе самой с ней поговорить.
Я сделала вид, что не слышала последнего замечания.
– В принципе ты можешь идти домой, – распорядился Олег, – я позвоню, когда понадобишься.
– Твои люди опросили соседей? – поинтересовалась я.
– Не переживай, все сделано грамотно.
– А где Ольгин мобильный?
– На тумбочке, у кровати, – ответил Олег.
– Можно посмотреть контакты?
– Зачем?
– У Оли была близкая подруга, Рита, она лежит в больнице после операции аппендицита. Надо ей позвонить и рассказать о несчастье. Если хочешь, я возьму на себя эту малоприятную обязанность.
– Ромка! – крикнул Олег. – Дай Вилке перчатки.
Я получила в свое распоряжение трубку. Аппарат Ольги был точь-в-точь как у меня, поэтому никаких трудностей не возникло. Рита в списке оказалась одна. Я аккуратно записала цифры, а потом непонятно почему решила проверить журнал звонков Оли. Входящих не было, исходящих нашлось три. Два раза Оля беспокоила Риту, еще один вызов был сделан в четыре сорок пять утра. Я посмотрела на номер вызываемого абонента и опешила – это был мой сотовый телефон. Сразу вспомнился звонок, разбудивший меня, мое негодование…
– Ты чего посерела? – забеспокоился Олег, когда я вернула ему трубку. – Только не ври!
Пришлось рассказать ему про ночной звонок.
– У тебя же есть автоответчик? – спросил Куприн.
Я кивнула.
– Ты его слушала? – поинтересовался Олег.
– Сегодня нет.
– Давай, включай!
Мне стало не по себе. А ведь Куприн прав, вдруг Оля успела сказать нечто важное…
– У вас пять новых сообщений, – объявил приятный женский голос.
Раздался щелчок, зазвучал баритон Гарика.
– Любовь моя! С наступающим! Надеюсь, подарки от наших понравились. Свой я хочу вручить тебе лично. Скоро возвращаюсь, и тогда оторвемся по полной.
– Это кто? – с неожиданной ревностью поинтересовался Олег.
– Хозяин издательства «Элефант», – пояснила я, – мой босс и мои деньги.
– Ну-ну… – протянул Куприн. – Шибко заботливый! Он со всеми авторами сюсю-мусю?
– Вилочка-ложечка, солнышко мое, целую тысячу раз, лежу на песке, все читают только тебя.
– Это Фира Эйсман, бренд-менеджер из «Элефанта», она в отпуске, – пояснила я.
– Уважаемая госпожа Тараканова, очень просим соединиться с нами, извините за беспокойство, ваша карточка готова.
– Звонок из банка, – предвосхитила я вопрос Куприна, – это Лида, начальница отдела по обслуживанию вип-клиентов. Я потеряла свою кредитку.
– Вот балда! – не замедлил оценить меня Рома.
– Тише, – шикнул Олег.
Я изо всех сил сжала телефон. Ну же, говори! И мы услышали:
«– Помоги… он… ударил… он… ма-ма-ма… Женя… Женя… бил… он…»
Повисла тишина, затем раздался механический равнодушный голос:
– У вас больше нет сообщений.
– Значит, догадка насчет Растова верна, – заявил Роман, – пострадавшая четко повторила «он» и имя «Женя».
– Она еще бормотала «ма-ма-ма», – напомнил Олег.
– Наверное, звала маму, – предположил Плотников.
– Оставь свою трубку, – потребовал Куприн, – я отнесу ее в лабораторию, вдруг что-то еще выжмем.
– Можно вечером? – попросила я. – Мне без телефона никак.
– Купи себе самый дешевый аппарат, – не согласился Олег, – тут неподалеку есть салон. Впрочем, нет. Юля!
– Слушаю, – сказала стройная девушка, войдя на кухню.
– Сбегай в магазин, возьми простую мобилу без наворотов и попроси, чтобы симку скопировали. Вилка, давай деньги, – велел Олег.
Когда Юля ушла, я с горечью сказала:
– Мне следовало ответить на звонок.
– Ты бы ей ничем не помогла, – попытался успокоить меня Куприн, – вызов был в четыре сорок пять, а смерть наступила предположительно минут через пятнадцать.
– Может, она бы назвала убийцу, – прошептала я.
– Думаю, его имя уже известно, – буркнул Роман.
Из кармана Олега понеслись звонкие трели, он вытащил сотовый, ответил:
– Да, да, да, ясно! Скоро буду. Нет, не надо, пусть пока подергается.
Куприн вернул мобильный на место и без всякой радости сказал:
– Евгения взяли дома. В бачке для грязного белья нашли окровавленную одежду, на коже задержанного есть царапины. Растов признался в совершении убийства. Похоже, он вчера здорово перебрал – ему сейчас очень плохо, еле на ногах стоит.
Я отшатнулась.
– Не может быть!
– Очень даже может, – заявил Куприн. – Говорит, был пьян, плохо все помнит. Кстати, на него есть материал – он сидел.
– Кто? – поразилась я.
– Евгений.
– За что?
– За убийство жены, – отрезал Олег. – Удивительно простая история. Милейший Евгений пришел домой, повздорил с супругой и избил ее до смерти.
– Приятный мужчина, – хмыкнул Роман, – предпочитает бороться с трудностями конкретно. Нет бабы – нет проблемы. Чего зря языком трясти, уговаривать, упрашивать? Убил, и точка.
Глава 5
Ехать домой мне категорически не хотелось. Я спустилась на первый этаж, вышла во двор и увидела, что толпа соседей рассосалась. Людей, похожих на журналистов, поблизости тоже не наблюдалось. Скорей всего любопытные дождались, когда из подъезда вынесли труп, а потом разошлись. Вот народ! Мне непонятно желание людей собственными глазами полюбоваться на место трагедии и покойника.
Сесть за руль я побоялась – у меня сильно тряслись ноги. Поэтому я устроилась на скамейке на детской площадке и вынула новый мобильный. Аппарат был примитивным, приспособленным лишь для звонков, в нем не было камеры. Такие обычно покупают первоклассникам. Оно и понятно – если ребенок потеряет трубку, никто переживать не станет.
У Риты был тихий мелодичный голос.
– Слушаю, – сказала она.
– Вы Маргарита? – спросила я.
– Слушаю, – повторила женщина.
– Вас беспокоит Виола Тараканова.
– Ой? – с явным удивлением воскликнула Рита. – Ты заболела?
Я откашлялась.
– Понимаете… я тоже Виола Тараканова, как и ваша подруга Оля, мы тёзки. Я пишу книги под псевдонимом Арина Виолова…
Слова застряли в горле. Ну зачем я вызвалась сообщать Рите про смерть ее лучшей подруги? Это же служебная обязанность Куприна. Правда, Олег не любит быть черным вестником, он всегда посылает к родственникам своих сотрудников. Как правило, роль глашатая беды достается кому-нибудь из практикантов.
– Ой, не может быть, – засмеялась Рита. – Вы меня разыгрываете! Откуда узнали мой телефон?
– Можно я приеду? Все объясню при встрече, – сказала я.
Собралась с силами, села в машину и поехала в больницу, где лежала Маргарита.
Узнав о смерти Ольги, Рита не изменилась в лице, она только схватила бутылку с водой, сделала несколько глотков и пробормотала:
– Так я и знала! Ведь предупреждала ее, а толку…
– Вы предвидели смерть подруги? – изумилась я, вешая сумку на вешалку рядом с плащом Риты.
Она кивнула.
– Странно, что этого не произошло раньше! Ее образ жизни…
Повисло тягостное молчание.
– Она делала что-то опасное? – спросила я.
Рита встала и начала медленно расхаживать по крохотной палате.
– На мой взгляд, да. Понимаете, есть женщины, которые легко переносят одиночество, но встречаются такие, которым постоянно необходим партнер. Оля принадлежала к последней категории. Мы дружили несколько лет, познакомились на море во время отпуска. Олечка была там с приятным парнем, его звали Гена. Назад мы возвращались в одном вагоне, Геннадий сошел в Туле. Олечка его обнимала-целовала, рукой ему из окна махала, ну я и сказала: «Хоть Тула и близко от Москвы, да неудобно – запросто не встретишься!» Оля улыбнулась.
– Гена мне никто. Это курортный роман – я увиделась с ним впервые за два часа до знакомства с тобой, и надеюсь, мы больше не встретимся.
Я удивилась.
– Вроде он милый мужчина.
– Не понравился в постели, – откровенно заявила Оля. – Сопит, кряхтит, потеет… Впрочем, на две недели сгодился, а связывать с ним жизнь мне не хочется…
Маргарита остановилась у окна, повернулась и спросила:
– Понимаете? Она с ним утром познакомилась, а вечером спокойно в койку легла, ничего о нем не зная.
– Юг, море, солнце, вино… – пожала я плечами. – Большинство отдыхающих заводит романы, завязывает ни к чему не обязывающие отношения и обрывает их на вокзале, поклявшись друг другу в вечной любви.
– Согласна, – кивнула Рита. – Но Оля вела себя точно так же и в Москве! Она сама знакомилась с мужчинами!
– Подходила и говорила: «Дайте мне свой телефон»? – удивилась я.
– Нет, она действовала иначе, – усмехнулась Рита. – Шла в хороший ресторан, заказывала ужин, сразу расплачивалась, внимательно изучала посетителей и выбирала себе мужчину. Дальше начиналась охота. Оля ждала, пока отобранный экземпляр завершит свою трапезу и захочет уйти. Едва «дичь» вставала, как она тоже поднималась и шла по направлению к парню. Что делает человек, покидая ресторан?
– Ну… не знаю, – растерялась я, – оплачивает счет.
– А потом?
– Отодвигает стул.
– Дальше?
– Делает шаг в сторону.
– Вот! А тут по проходу идет девушка, и посетитель ее случайно толкает. На беду у незнакомки в руках оказывается мобильный, она спотыкается и его роняет… Как поступит неуклюжий тип?
– Возможны варианты, – ответила я, – один поднимет сотовый и вручит его хозяйке, извинившись. Второй – молча уйдет, не обратив внимания на происшествие. Или обозлится и начнет орать: «Куда, дура, лезешь? Тебе места мало?»
Рита отошла от подоконника и села на кровать.
– Ольге везло: как правило, намеченная жертва начинала расшаркиваться, предлагала чашечку кофе. И завязывался роман. Правда, отношения длились недолго.
– Почему?
Маргарита взяла бутылку с водой.
– Оля мечтала выйти замуж. Если кавалер ей нравился, она уже на втором свидании заводила речь о загсе и совместных детях. Большинство кандидатов в женихи сразу убегало. А еще она хотела, чтобы у мужа были собственный дом, машина, дача, счет в банке.
– Насколько я поняла, ваша подруга имела свою жилплощадь, – отметила я.
– Это квартира ее отца. Олег Ефремович был очень суровый человек. Да что вы хотите от полковника в отставке? Он дочь один воспитывал, мать Оли рано умерла, она ее совсем не помнила.
– Мне она что-то говорила про город Клязино и тетю Нину.
Маргарита кивнула.
– Да, Олега Ефремовича отправили служить на Север, он там несколько лет провел, жил за Полярным кругом. Маленькому ребенку в том регионе не место, морозы дикие, условия жизни не самые лучшие. Вот отец и отправил Олю к своей младшей сестре на воспитание. Олечка с огромной теплотой вспоминала Клязино, она всегда говорила, что ее детство, пока не вернулся папа, было замечательным.
– Отец ненавидел дочь? – удивленно спросила я.
Рита откинулась на подушки.
– Наоборот! Думаю, Олег Ефремович обожал Олю, но он, повторяюсь, был кадровый военный, поэтому обращался с девочкой, как с солдатом. Тетя Нина не думала о режиме: когда девочка пришла, тогда и пообедала. Бегает ребенок весь день по улицам, к подругам заходит. В одном доме чаем угостят, в другом каши дадут. Клязино большая деревня. А отец моментально гайки завинтил, повесил на стену расписание: в семь подъем, зарядка, ледяной душ и в школу. Он купил Оле часы и за малейшее опоздание ее ругал. Дома ей следовало быть не позднее восьми вечера, в десять спать и никаких там походов в кино или на дни рождения к подружкам.
– Сурово, – покачала я головой.
Рита усмехнулась.
– Не то слово! Ах, наивный Олег Ефремович! Оля мне рассказывала, как она отца дурить научилась…
Полковник, с одной стороны, вел себя как солдафон, с другой – принимал в расчет желания дочери. Он хотел записать ее на занятия в секцию гимнастики, но Олечка попросилась в бассейн, отец согласился. В понедельник, среду и пятницу Оля в четыре часа уходила из дома, а в семь тридцать возвращалась. Придет домой, сумку спортивную разберет, купальник на веревку сушиться повесит, рядом мокрое полотенце пристроит, потом к папе идет, рапортует:
– Все хорошо, я сегодня проплыла два километра.
Отец голову дочери пощупает и сердится:
– Сколько раз тебе говорил: суши волосы, нельзя с влажными по улице ходить!
А Оля ему в ответ:
– Папа, если я буду с феном возиться, домой после восьми приду. Давай стрижку мне сделаем.
Олег Ефремович тут же злиться начинает:
– Под мальчишку стригутся только развратные девицы! Нормальные школьницы ходят с косами.
– Они длинные, густые, долго сохнут, – гудела хитрая дочь.
И ведь добилась своего. Сначала отец согласился на «каре», а потом разрешил дочери «ежик».
Оля всегда получала то, что хотела. Ни в какой бассейн она, конечно, не ходила, проводила время в развлечениях, а перед приходом домой мочила где-нибудь купальник, полотенце и волосы и смело смотрела отцу глаза.
Олег Ефремович на свадьбе у дочурки толкнул торжественную речь о том, какую замечательную, чистую, невинную девочку отдает мужу. А когда молодые собрались на вокзал, полковник отвёл новобрачного в сторону и прочитал ему лекцию об осторожном обращении с девственницей. Если учесть, что Ольге на момент бракосочетания стукнуло двадцать пять, и вспомнить, что отец ее пару раз на море отпускал, то спич, обращенный к Сергею, звучал по крайней мере смешно. Но Сергей, несмотря на то, что работал простым шофером, был человеком интеллигентным. Он не стал рассказывать тестю, что уже переспал с Олечкой, выслушал его наставления и пообещал им следовать…
Рита села и завернулась в одеяло, продолжая рассказывать:
– Сергей оказался очень хорошим парнем. Он ни разу не поругался с Олегом Ефремовичем, хоть молодые и жили в его квартире. Оля часто на отца злилась. Тот не оставил командирских замашек, мог утром без стука войти в комнату к молодоженам и гаркнуть: «Семь часов три минуты! Ольга, где завтрак?»
– Весело, – кивнула я.
– Обхохочешься, – подхватила Рита. – Когда Олег Ефремович умер, я, прошу прощения за откровенность, подумала: «Слава богу, теперь Оля с Сережей наконец-то заживут по-человечески». Но недолго им пришлось наслаждаться обществом друг друга – Сергей погиб в автокатастрофе.
Рита взяла со спинки кровати полотенце, помяла его в руках и тихо сказала:
– Нехорошо о покойной гадости говорить, но Ольга после кончины мужа буквально вразнос пошла. Первого мужика она привела в дом на поминках. Вернее, оставила у себя подвыпившего коллегу Сергея. Кажется, его звали Павел, не помню точно, да это и неважно. Тот у нее прожил два дня, затем они расстались. И пошло-поехало. Снова за старое взялась, про трюк с рестораном вспомнила. Как ни позвоню, ей все некогда, шепчет: «Потом потреплемся, у меня новый роман наклевывается».
Кстати, вчера она мне то же самое сказала.
– Оля не любила мужа?
– Что вы! Обожала! Лучшая жена на свете была, все для Сергея: завтрак, обед, ужин, чистые рубашки, ласковые слова… А уж про секс и не говорю, в любой день – в любой час, в любом месте, в любой позе.
– Она изменяла супругу? Судя по вашему рассказу, Ольга не отличалась особой нравственностью.
Маргарита пожала плечами.
– Ее нельзя назвать шлюхой. Оля просто не могла жить без мужчин. Вам нужны легкие, чтобы дышать?
– Да, – кивнула я.
– А ей так же требовался партнер. Он должен был не только удовлетворять Олю в сексуальном плане, но и соответствовать ей духовно, иметь хорошее финансовое положение. Подобный вариант найти трудно, вот Олечка и металась.
– Она начинала отношения с секса?
– Всегда! – подтвердила Рита. – Постель для Оли очень много значила. Если мужчина в этом плане ей не подходил, она связь обрывала. Ну а коли под одеялом все в порядке, начинала изучать душу и кошелек партнера.
– Да, – хмыкнула я, – совсем не похожа на шлюху!
– Конечно, – не заметила моей язвительности собеседница. – Олечка никогда не брала за любовь деньги.
– Отличный критерий, – согласилась я, – однако позвольте не поверить в ее светлые чувства к мужу. Безутешная вдова не ляжет в день поминок на супружеское ложе с приятелем покойного.
– Для нее это был своеобразный способ снять стресс, – прошептала Рита. – Я же сказала: вы не поймете! Олечка была постоянно на взводе, жила с авторитарным отцом, о матери вообще никогда не вспоминала. А любой человек строит свои отношения в браке, оглядываясь на родителей.
– Полковник гулял?
– Что вы, нет!
– Приводил домой женщин?
– Никогда. Он жил монахом, по крайней мере внешне. Вероятно, мы чего-то не знали, но в доме Олега Ефремовича никакие девушки, кроме подруг Оли, не появлялись.
– Вероятно, отец обманывал дочь, как и она его, – предположила я. – Ну хорошо, в детстве Оля прикидывалась пловчихой. А когда она пошла на работу, как ей удавалось обводить вокруг пальца папеньку?
Рита опять встала, пересекла палату, села на подоконник.
– Торговый центр работает круглосуточно. Оля пахала двадцать четыре часа, потом семьдесят два отдыхала. Но она сказала отцу, что у нее смена через сутки.
Я прикусила губу. Удивительно, как обманчиво первое впечатление. Мне Оля показалась скромной, безответной женщиной, а уж когда она рассказала про недавно умершего мужа, меня затопила жалость к несчастной. Но сейчас в голове формируется совсем иной образ, и он мне не слишком нравится.
– Вы, наверное, знаете всех подруг Оли? – я перевела беседу на другую тему.
– Кроме меня, у нее никого не было, – вздохнула Рита, – опять состоятся безлюдные похороны.
– Почему опять? – удивилась я.
Маргарита поежилась и закрыла форточку.
– У гроба Олега Ефремовича стояли три человека: Сергей, Оля и я. Когда хоронили Сережу, нас было двое. А теперь буду я одна.
– У полковника не было друзей?
– Получается, что так.
– А младшая сестра, та самая тетя Нина, которая воспитала Олю? Ее не звали?
По лицу Риты скользнула тень.
– Простите, я не в курсе их семейных дел.
– Ладно, – согласилась я, – в конце концов, пожилая женщина могла по состоянию здоровья не приехать, а друзей Олег Ефремович не завел. Конечно, странно, но всякое случается. Вот только меня удивила одна нестыковка в вашем рассказе.
– Какая?
– Вы сказали, что в день поминок Сергея Оля оставила в своем доме его друга Павла.
– Да, – подтвердила рассказчица.
– Но только что вы озвучили иную версию: на похоронах провожатых было всего две – вы и Оля. Откуда взялся Павел?
Маргарита опустила глаза.
– Ну, понимаете, мне не хотелось, чтобы вы сочли Олю проституткой… Вообще-то Павел сотрудник крематория. Он помог шоферу катафалка устроить гроб на тележке, а потом вкатил его в ритуальный зал. Наверное, мы выглядели жалко: две одинокие потерянные женщины в огромном зале, рассчитанном на большое количество провожающих. Павел подошел нас утешить, Оле показалось уместным позвать его помянуть Сергея, парень согласился. Честно говоря, я не уверена, что он Павел, а не Петр, или, скажем, Андрей. Ну совсем простое у него имя.
– Ясно, – кивнула я.
Глава 6
Я вышла за дверь и медленно побрела по коридору. Вчера меня, мягко говоря, удивило желание Оли приютить у себя дома сильно пьяного Женю, но сейчас, после разговора с Маргаритой, все встало на свои места. Встречаются порой женщины, которым необходимо постоянное присутствие мужчины. Наверное, Оле было совсем плохо, раз она положила глаз на алкоголика. Внезапно нечто в случившемся стало меня смущать, какая-то маленькая деталь, шероховатость, заноза…
Я добрела до машины, хотела открыть сумочку, чтобы вытащить ключи, и тут только сообразила: ридикюль остался в палате у Риты. Пришлось, ругая себя за рассеянность, возвращаться.
Маргарита лежала в кровати и читала журнал. Увидев меня на пороге, она не скрыла удивления:
– Еще раз здрассте!
– Извините, я забыла у вас сумку, – заулыбалась я. – Наверное, пора принимать лекарства против склероза.
Произнеся дежурную фразу, я предположила, что Рита скажет: «Сама постоянно оставляю в разных местах то ключи, то телефон».
Но она неожиданно занервничала:
– Сумку? Какую?
– Свою.
– Вы оставили ее здесь?
– Да.
– Зачем?
Хороший вопрос. И как на него ответить?
– Совершенно случайно.
Рита резко села.
– И где она?
– Наверное, под стулом. – Я наклонилась. – Но ее там нет. Куда подевался ридикюль? А! Сообразила! Я же повесила его у входа! Точно!
Маргарита уставилась на мою сумку.
– Не слишком дорогая, но нужная вещь, – вдруг сказала она, – странно, что вы ее забыли. А я сразу взяла журнал и не заметила, что на крючке что-то висит.
– Вы и не могли ее увидеть, – сказала я, – сумку плащ закрывал.
– Вы ее словно спрятали, – протянула Рита.
– Для чего мне это? – удивилась я.
– А зачем сумку под одежду запихивать?
– Я вошла в палату, почему ее на вешалку повесила, объяснить не могу, – пожала я плечами. – Действовала машинально, как дома.
– Что там у тебя? – нагло спросила Рита. – Вытащи! Покажи!
Поведение Риты было настолько странным, что я даже растерялась, потом открыла сумку и стала перечислять вслух предметы, которые ношу с собой:
– Расческа, мятные конфеты, кошелек, телефон…
– Выложи содержимое на кровать!
Только моей полнейшей растерянностью можно объяснить тот факт, что я повиновалась Маргарите. Она повертела в руках мое портмоне, бесцеремонно открыла его и отметила:
– Кредитки нет.
– Недавно ее потеряла, и… – невесть почему я стала оправдываться.
– Плохо, – ехидно заявила меня Рита. – А телефончик-то дешевый! Без камеры, диктофона и всяких прибамбасов. Писатели такие бедные?
Я стряхнула с себя оцепенение.
– Похоже, наркоз плох отразился на вашем поведении. С какой стати вы устроили обыск?
Рита сморщила нос.
– Вчера тут вор появился – у больных деньги пропали, драгоценности, из первой палаты унесли фотоаппарат и видик.
Я растерялась, но потом обиделась.
– В мой крошечный ридикюль при всем желании звукозаписывающая аппаратура не поместится! И я не промышляю грабежами!
– Переверни сумку и потряси! – приказала Рита. – Давай живо, а то позову медсестру!
Я подчинилась, на одеяло выпали две заколки-невидимки.
– Надеюсь, это не ваш золотой запас на старость? – язвительно спросила я, складывая свои вещи назад.
Маргарита молчала.
– Прощайте, – мрачно сказала я.
Снова тишина. Я посмотрела на подругу Оли. Рита стала бледная, кожа под глазами у нее посинела.
– Вам плохо? – испугалась я.
– Там, на тумбочке, таблетки, – прошептала Маргарита, – дай скорей.
Я бросилась выполнять просьбу.
– Посиди тут, – с трудом произнесла Рита.
– Может, врача позвать? – предложила я.
– Не надо, мне сейчас лучше станет, уже не первый раз прихватывает, – прошептала Маргарита. – Прости меня! Устроила сцену… Понимаешь, мне сделали операцию!
– Забудь, – сказала я, – многие люди после хирургического вмешательства чувствуют себя плохо. Аппендицит, конечно, непростая штука, но ты поправишься.
Рита повернула голову, в ее глазах появились слезы.
– Мне другое удалили – нашли кисту яичника и почти весь «нижний этаж» оттяпали. Мало кому захочется о такой радости посторонним сообщать, вот я и придумала про аппендикс. Врачи предупредили: теперь начнутся неполадки с гормонами, скачки настроения, приступы немотивированной злобы. Я пытаюсь с этим справиться, но иногда меня заносит. Вот как сейчас с твоей сумкой. Главное, знаю, что мне потом плохо будет, давление подскочит, но не могу остановиться. Прости, пожалуйста, мне так стыдно!
Я обняла Риту.
– Выбрось из головы, я не обиделась. Хочешь, еще навещу тебя?
– Спасибо, – кивнула Маргарита и вытерла глаза полотенцем. – Смерть Оли для меня огромный стресс. Хотя, учитывая ее поведение, вполне ожидаемый. Я пыталась сохранить лицо, спокойно разговаривала, но потом нервы не выдержали. Щелк, и перемкнуло. А ведь я тебе не всю правду рассказала. Понимаешь, я давно пыталась гасить вспышки гнева, но мне это плохо удавалось. А Оля… она очень ревнивая. Если мужчина с ней поздоровался, улыбнулся, то все! Он ее собственность! Остальные разбегайтесь и сидите под кустом. Спустя месяц после смерти Сергея мы с ней пошли в кино, и около Ольги сидел симпатичный парень, который угостил ее поп-корном. Ольга моментально стала его окучивать, но, когда мы вместе вышли на улицу, случилось непредвиденное – мужчина пригласил в кафе меня. Оля задохнулась от обиды и убежала.
– Неприятная ситуация, – кивнула я.
– Будь я здорова, сумела бы избежать скандала, – горестно сказала Рита, – но в тот момент мои гормоны разбушевались и в душе появилась злость на Олю. Почему она так себя ведет, не по-дружески? На следующий день я ей позвонила и…
Рита махнула рукой.
– Догадываюсь, – сказала я. – Вы поругались?
– Насмерть, – подтвердила Рита, – не общались почти год. А неделю назад она мне позвонила и сказала: «Давай забудем ссору!» Я с радостью согласилась. Правда, встретиться мы не успели, меня в больницу забрали. Оля мне рассказала, что она пока пару не нашла, а вчера такая радостная была, два раза звонила, говорила без умолку: «Ритуся! Встретила в ресторане свою мечту! Его зовут Женя, и он замечательный! Я сразу на него запала, подробности потом. Надеюсь, он согласится в гости ко мне поехать». Я немного удивилась, она раньше никогда мне имен своих мужиков не сообщала, а тут твердит: «Женя Растов, Женя Растов…» Ну, я и подумала, что она изменилась в лучшую сторону, стала менее ревнивой, мы опять будем хорошими подругами…
Рита снова принялась хлюпать носом.
Я посидела у нее еще минут десять, а потом ушла. Человек зависит от гормональнов, небольшой сбой в работе какой-нибудь железы – и милейшая особа превращается в разъяренную фурию. А климакс? Я встречала теток, у которых после пятидесяти лет кардинально менялся характер, причем далеко не в лучшую сторону.
Около парковки меня подстерегало новое приключение. «Букашка» оказалась зажатой новым черным «Мерседесом», никакой возможности выехать не было. Я набрала полную грудь воздуха, потом медленно выдохнула. «Спокойно, Вилка, – сказала я себе. – Ты же не хочешь стать похожей на Риту? Давай разберемся без эмоций. Парковка создана для автомобилей посетителей больниц. Врачи и медсестры оставляют машины на служебной территории – вон впереди ворота, которые украшает объявление „Стоянка персонала“. Написано неграмотно, зато суть ясна. Значит, „Мерседес“ не устроился тут на сутки, его владелец отнесет соки-книги в палату, поболтает с больным и вернется».
Я пощупала капот иномарки – он был чуть теплым. Вот и хорошо, значит, мужчина давно ушел. Почему я решила, что владелец принадлежит к сильному полу? В салоне не видно плюшевых игрушек, а на торпеде валяются темные очки, и, судя по оправе, у их хозяина лицо размером с арбуз.
Я открыла «букашку», села на водительское место и стала успокаивать себя таким образом. Если судьба по какой-то причине решила воспрепятствовать вашим планам, не сопротивляйтесь. Может, впереди по шоссе несется пьяный шофер. Вот выехала бы я сейчас прямо со двора и попала бы в аварию… Ничто не происходит случайно. А мне надо отдохнуть. Правда, расслабляться лучше дома, на диване, но и в машине неплохо. Надо сосчитать до десяти и почитать какой-нибудь журнал.
Проведя сеанс аутотренинга, я пошарила на заднем сиденье и нашла там книгу доктора Хронова «Дорога к долголетию».
Через четверть часа внимательного изучения текста стало понятно: мне осталось жить считаные часы. В особенности впечатлила меня глава в самом конце брошюры.
«Хотите узнать, сколько вам лет на самом деле? Ответьте на вопросы, не лукавя, надо быть честным с самим собой. Итак, если вы женщина, то возьмите цифру девяносто, если мужчина – шестьдесят. После ответа на каждый вопрос, прибавляйте или убавляйте эту цифру. Результат, полученнный в конце, и есть ваш биологический возраст, который может сильно отличаться от паспортного».
Я вооружилась карандашом. «Ваши родители алкоголики?» Ну насчет мамаши я не в курсе, а Ленинид зашибал по-черному, да и сейчас он не откажется от рюмки. Правда, раньше, в бытность свою зэком, папашка употреблял самогонку или водку наимерзейшего качества, а нынче, внезапно став востребованным актером, поглощает только виски. Но сути дела сия метаморфоза не меняет. Да, я родилась от пьянчуги. Значит, минус десять очков. «Вы любите мясо, сосиски, колбасу?» Вряд ли найдется в России человек, который не захочет слопать ломтик «Докторской» или «Любительской». Я не принадлежу к их числу, поэтому лишилась еще пятнадцати единиц. «Вы любите жареную картошку?» «Употребляете сладкое?» «Ваша личная жизнь идеальна?» «Часто испытываете стресс?» Чем дальше я продвигалась по тесту, тем меньше становилась исходная цифра. В конце концов опросник закончился, и я оценила результат. Минус сто очков. Таким образом, если верить доктору Хронову, мне следовало скончаться в тысяча девятьсот восьмом году.
Я горестно вздохнула и продолжила чтение. Меня охватил страх. Оказывается, я все делаю не так. Ем мясо, а оно красная смерть. Не отказываю себе в мучных изделиях, а крупчатка – серая смерть. Люблю соленые огурчики, а хлористый натрий – белая смерть. Необходимо ограничить потребление всех вышеназванных продуктов, а еще лучше навсегда исключить их из рациона! Сливочное масло способствует атеросклерозу; от жирного творога быстро наступает маразм, газировка провоцируют рак… Я вздохнула и перелистнула страницу. Следующий раздел назывался «Правда об овощах и фруктах». Ну, здесь все ясно, подумала я, плоды садов и огородов полезны всем без исключения. О, как я ошибалась! От зеленого горошка и капусты, оказывается, развивается метеоризм. Кукуруза, как и морковь, плохо влияет на печень. Огурцы вместе с помидорами и редисом полны нитратов. Петрушка, укроп, листовой салат – настоящий заповедник тяжелых металлов…
