Нужды Морданта (№1) - Зеркало ее сновидений

— Кошмар и несчастье! — Его глаза опаляли яростным взглядом короля и Джерадина; багровые пятна появились на лице знатока, а толстые губы зашевелились, словно мясистые черви. — Она — женщина! — Он сделал неприличный жест в ее сторону. — Неужели вы и все остальные умники из Гильдии воплотителей слепы? Она женщина, жен-жен-ЖЕН-щина. — Слюна потекла из его рта. — О мои чресла!

Не в состоянии решить, что же ей следует делать, Териза просто стояла и смотрела на него.

— Посмотрите на него! — мотая рукой, он ударил короля Джойса в грудь

— удар, драматичный скорее по исполнению, чем по намерению. — И на него! — второй рукой он ткнул в Джерадина. Неловко, но быстро он нагнулся к полу, словно плохо сконструированная механическая игрушка, затем выпрямился — И на это! — Новый наклон. — И на это! — Каждый раз, когда он выпрямлялся, он показывал шашку в открытой ладони. — Все — мужчины! Все до одного!

Когда его ладонь наполнилась шашками, знаток разжал ее, и они снова исчезли в ковре.

— Клянусь крикливым козлом Архивоплотителем! — закричал он так, словно трое людей, стоящих перед ним, заставляли его переживать смертельные муки. — Она — женщина!

Двигаясь со скоростью, чрезмерной для его неловких старых конечностей, он доковылял-допрыгал до входной двери палаты, резко распахнул ее и с силой захлопнул, не выходя. А затем, несколько успокаиваясь, поднял с пола шахматную доску и установил ее на столике. Не обращая ни на кого внимания, он сел на стул и принялся изучать пустую доску, словно напряженная партия продолжалась.

Король Джойс деликатно вздохнул.

Джерадин сказал:

— Прошу прощения. — Но Териза не совсем понимала, почему ее сердце билось так сильно, словно она только что каким-то образом избежала чудовищной катастрофы.

— Ничего страшного, мой мальчик, — ответил король с отсутствующим видом, похлопывая пригодника по плечу, словно тот был в ответе за это происшествие. На мгновение его взгляд стал стеклянным, словно он размышлял о чем-то, — или, может быть, он просто успокаивался. Затем он кивнул самому себе. Неизвестно почему улыбнувшись в сторону Теризы, он сказал: — Джерадин, мне пришло в голову, что довольно удивительно, что Гильдия отпустила леди Теризу с тобой. Она здесь благодаря воплощению — а некоторые из Мастеров, насколько я знаю, существа довольно ревнивые. И я подозреваю, что они предпочитают хранить то, чем занимаются, в секрете от меня. Тем не менее ты — здесь. Как ты можешь объяснить это?

Джерадин сделал попытку твердо посмотреть на короля, но его смущение было слишком очевидно.

— Ты сказал Мастерам, что, возможно, она и сама Мастер?

Пригодник шумно сглотнул:

— Нет.

— Ага, — сказал король спокойно. — Это-то все и объясняет. Естественно, они отпустили ее, считая всего лишь одной из твоих ошибок. Но почему ты не сказал им?

Румянец медленно залил лицо Джерадина. На его скулах вздулись желваки. Смущение его было столь сильным, что Териза ощутила желание расплакаться. Но он твердо сжимал челюсти и упрямо молчал.

— Мой мальчик, мне кажется, что ты поступил неразумно. — Рука короля крепче сжала плечо Джерадина, но выражение его лица оставалось ласковым. — Ты ведь старался — сколько же времени прошло? — десять лет старался стать воплотителем, членом Гильдии. Как же ты теперь можешь рассчитывать на успех, если рискуешь обманывать людей, которые превосходят тебя знанием, умением и положением?

— Мой владыка король. — Джерадин заставил себя посмотреть королю в глаза, чтобы тот увидел боль, светящуюся в его взгляде; но внезапно в них появилось достоинство. — Если бы я все рассказал им, они приказали бы мне хранить все это от вас в секрете. Тогда мне пришлось бы проявить открытое неповиновение — и мои надежды на мантию были бы утрачены навсегда. — В его голосе зазвучала подспудная горечь. — Я не могу подчиняться приказам, требующим обманывать короля Морданта. И в то же время не могу отказаться от мечты. Поэтому я вел себя так глупо. Они сочтут, что я не заметил ее зеркал — или не понял значения того, что видел.

В ответ точно такая же улыбка, как та, что очаровала Теризу, озарила лицо короля. На мгновение его возраст, слабость и неуверенность отступили, и он стал просто счастливым человеком.

— Спасибо тебе, Джерадин. Приятно видеть такую преданность, в особенности у сына моего старого друга Домне. Я постараюсь устроить все так, чтобы тебе не пришлось раскаяться в своем поступке. А сейчас… — он стал задумчив, — давайте порассуждаем, как нам лучше все устроить? Скажи мне, — он медленно опустился в кресло, стоящее напротив сидящего Хэвелока. Его мантия неуклюже свесилась на одну сторону, еще больше напоминая палатку. — Как Мастера реагировали на появление леди Теризы де Морган?

Успокоенный обещанием короля, Джерадин расслабился.

— Все просто. Вы и сами можете догадаться, что произошло. Все были до крайности изумлены, когда она появилась из зеркала. Мастер Гилбур пришел в ярость. Я уверен, он считает, что я преступный злоумышленник, а не… — он скривился, — не просто неудачник. А Мастер Эремис, гм, был доволен.

— В этом-то я не сомневался, — прокомментировал король. — Мастер Эремис, — пояснил он Теризе, — обладает чувством прекрасного, которое никогда его не покидает.

Джерадин кивнул и продолжил:

— Мастер Квилон воспринял ее появление точно так же, как и я, — в качестве доказательства, что вы правы относительно воплотимого. Но его никто не слушал.

Мастер Барсонаж возложил на меня ответственность за нее. Он приказал мне обращаться с ней со всем радушием, согласно законам вежливости Орисона. Но приказал не отвечать ни на один ее вопрос. И вот она оказалась здесь, вырванная из собственного мира, и единственное, что привела ее сюда моя просьба. Она оказалась в месте, которого не понимает, и мне приказано не давать ей никаких, даже самых простых, объяснений.

Териза почти не слушала его. Она размышляла: «Неужели он смотрит на меня так, смотрит, словно я действительно существую?» Это ощущение было совершенно новым и полным загадочной значимости. «Неужели ему кажется, что я красива? Неужели такое возможно?»

— Правда может оказаться и в том, — заметил коротко король, — что она сама Мастер-воплотитель и выбрала нас прежде, чем ты встретился с ней.

Джерадин возмутился:

— Так что это меняет? Разве я не говорил все это время, что она является воплотителем? Она, тем не менее, достойна…

— Нет. — Тон короля был спокойным и решительным. — Ты делаешь выводы, ни на чем не основывая их.

Приказ Мастера Барсонажа имел под собой некоторые основания. Когда алендский монарх направил своего посла обсудить наши соглашения и выяснить мои намерения, он понимал, что происходит в его мире, и большую часть того, что происходит в нашем. Это подразумевалось само собой. Но, тем не менее, я не стал объяснять ему все, что знаю, думаю или во что верю, ни в политических целях, ни из вежливости. Я не приглашал его в тайные места Орисона и не пускал его в тайники души. Делать так было бы слишком опасно

— несмотря на определенные преимущества. Не зная его секретов, я не мог предугадать или проконтролировать, как он воспользуется моими. И еще менее я предрасположен отвечать на вопросы, которые посол верховного короля Кадуола мог бы хотеть задать.

Те же самое справедливо и по отношению к леди Теризе, — король посмотрел на нее, — если вы простите меня за то, что мы беседуем о вас как о лице отсутствующем.

— Вернувшись взглядом к Джерадину, он продолжил: — Если, как она утверждает, она пришла из мира, в котором зеркала ничего не значат, и этот мир не подозревает о нашем существовании, тогда лучше уж проявить неучтивость и отказаться отвечать на ее вопросы. Но в таком случае — заметь это, Джерадин, — было ошибкой вообще воплощать ее здесь. Я сейчас говорю не о моральной точке зрения, а о практической. Если она не является воплотителем, то какую пользу она может нам принести?

Джерадин стоял неподвижно и молчал.

Знаток Хэвелок продолжал изучать пустую доску, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

— И наоборот, если она является воплотителем — Мастером зеркал, достаточно сильным, чтобы изменить проводимое тобой воплощение из нужного тебе воплотимого — тогда она находится здесь по причинам, которые ясны лишь ей, и о которых мы ничего не знаем. Она словно посол, которого следует в равной степени как уважать, так и опасаться.

Вы не считаете, миледи, — неожиданно обратился он к Теризе, — что я честно рассмотрел дилемму с обеих сторон?

Она уставилась на него, не в состоянии воспринять его логику. Пытаясь найти в происходящем какой-то смысл, она сначала согласилась с существованием магических зеркал, которые не отражают то, что находится перед ними, а вместо этого показывают альтернативные миры или реальности. Затем она начала испытывать серьезные подозрения, что ее собственные зеркала, зеркала, находящиеся в ее квартире, были такими же, давая ей, Теризе Морган, власть над реальностью и даже над разумом других людей. И все это превратилось в полную бессмыслицу прежде, чем она услышала странный вывод, который просил подтвердить король Джойс.

Она невольно повернулась к Джерадину. Он был единственной нитью, связующей ее с прошлой жизнью, с ее обычными фактами и ограниченностью. Вы ведь видели меня, хотела возразить она. Вы видели мою квартиру. Там не было ничего магического. И вы не потеряли разум. Ничего из сказанного не имеет со мной ничего общего.

Но пригодник не отрываясь смотрел на короля.

— Но если она настолько сильна, — медленно произнес он, — и является воплотителем более могущественным, чем мы можем себе представить, тогда с нашей стороны глупо рисковать, обижая ее. Мы не знаем ее целей — они могут быть для нас как благом, так и несчастьем. Но они наверняка обратятся во зло, если мы будем обращаться с ней плохо. Нам нужна ее дружба, а не ее гнев. Мы должны быть открытыми и искренними с ней.

Пока Джерадин говорил, король Джойс мягко улыбаясь переводил взгляд с пригодника на Теризу и обратно. Когда он закончил, король ответил:

— Вот теперь твои доводы имеют под собой основания. Но, к счастью, лишь правители должны принимать решения.

— Мой владыка король?

— Пригодник, — сказал король Джойс, и хотя его голос был спокоен, в нем чувствовались металлические нотки, — здесь приказываю я. Вы более не несете ответственность за леди Теризу де Морган. Ваш король знает, как следует поступать, — и освобождает вас от дальнейшего участия в этом. Ваш долг — вернуться в Гильдию, перед которой у вас есть свои обязательства. У вас больше нет причин видеться или беседовать с леди Теризой.

Вы можете идти. Леди Териза останется со мной.

Лицо Джерадина побелело; если бы он закрыл глаза, то выглядел бы так, словно упал в обморок. Однако глаза выдавали его внутреннее состояние. Они горели яростным неугасимым гневом, который, казалось, выжег в нем все мальчишеское.

Он тихо сказал:

— Вы считаете меня недостойным.

От этих слов лицо короля недовольно скривилось. Джойс сделал резкий жест, прогоняя пригодника.

— Ох, да уходите скорей. — Впервые с тех пор, как Териза увидела его, он вел себя как капризный старик. — Вы разбиваете мне сердце.

Мускулы на лице Джерадина заходили:

— Слушаюсь, мой владыка король, — процедил он сквозь зубы. Затем резко повернулся к Теризе и отвесил поклон. — Прощайте, леди.

Она не ответила. Он был слишком обижен — и его обида имела под собой все основания. Он нуждался в поддержке с ее стороны, но поддержка не могла пробиться через мощный щит долгих лет молчания и пассивности.

Когда он направился к двери, то наступил на край одной из валявшихся на ковре шашек и споткнулся, едва не упав. Смущение румянцем залило его лицо. Уши горели, когда он выходил из палаты.

Глядя, как пригодник уходит, Знаток Хэвелок принялся хихикать высокими безумными смешками, словно радость его была превыше всего, чего могли достичь логика и страсть.

Пока он заливался таким смехом, все остальные молчали. Затем король Джойс сказал, неловко пытаясь придать голосу беззаботность:

— Ну а теперь, миледи Териза де Морган, мы должны позаботиться о вас. Вас следует устроить как можно комфортабельнее, проявив все радушие, на какое способен Орисон, как положено гостье вашего ранга и значимости. А затем, может быть, вы не откажетесь сыграть пару партиек в перескоки? Я действительно очень устал от бесконечных побед Хэвелока.

Джерадина обижали ни за что, просто так. Не имело никакого смысла принимать против нее какие-либо меры предосторожности. Но, к ее собственному изумлению, Териза услышала свой ответ:

— Я не миледи. Мое имя — Териза Морган, и я вовсе не какая-то там леди. Вы не должны были так поступать с ним.

Король попытался улыбнулся, но попытка закончилась тем, что на лице его появилось печальное выражение:

— Миледи, я — король. И потому буду называть вас так, как мне нравится. Надеюсь, когда-нибудь вы поймете меня.

С той долей сарказма, какую она могла себе позволить, Териза парировала:

— Но вы ведь не собираетесь мне ничего объяснять. Вы не хотите отвечать ни на один из моих вопросов.

Вместо ответа король Джойс опустил свои старые кости на пол и принялся ползать по ковру, собирая шашки.

5. ГАРДЕРОБЫ, ПОЛНЫЕ НАРЯДОВ

Словно сбитый с толку ребенок, Териза замотала головой, часто моргая. К несчастью, ничего не изменилось. Знаток Хэвелок продолжал пялиться на доску, словно мысленно разыгрывал будущие партии. А король продолжал, ползая на четвереньках, собирать раскатившиеся шашки.

Паника, затаившаяся где-то в глубине сознания, стала пробиваться наружу. Не следовало говорить с таким сарказмом, так обвиняюще. Она зависела от этих людей; одно неловкое слово, и она вообще может быть уничтожена. Король может приказать отослать ее в одно из зеркал, и она окончит свои дни в какой-нибудь еще более невероятной нереальности. Например, в том мире, где Гильдия отыскала своего Воина. Или окажется вообще неизвестно где — попросту растворится в сером, непонятном, неощутимом ничто, которого она так боялась и с которым сражалась всю свою жизнь.

Мне очень жаль, подумала она про себя, в то время как страх рос в ней. Разрешите мне остаться здесь, я буду хорошей девочкой, обещаю.

Но в это мгновение король Джойс перестал шарить по ковру, стал коленями на пол и с трудом поднялся на ноги. Подойдя к столу, он высыпал поднятые шашки перед Хэвелоком. Затем с доброй улыбкой повернулся к Теризе.

— Простите меня, миледи. О чем я только думаю? Я по-свински забыл о вас. Вы, наверное, очень устали после воплощения и жаждете отдохнуть и освежиться. У вас есть какие-либо особые пожелания относительно комфорта? Нет? — Его извинения звучали жалко, но голос был полон бодрости. — Тогда я прикажу кому-нибудь сопроводить вас в ваши покои и позаботиться о вас.

Продолжая улыбаться, он совершенно бесцельно шарил руками по воздуху, пока не сунул руку в карман своей мантии, где обнаружил серебряный колокольчик на деревянной рукоятке. И принялся энергично звонить. Почти в то же мгновение дверь распахнулась, и в дверном проеме появился один из стражников.

— Мой владыка король?

— О, спасибо, — на мгновение вид у короля стал сконфуженный, словно он позабыл, зачем, собственно, звонил. Его пустые, ничего не понимающие глаза остановились на колокольчике в руке. Затем он внезапно сказал:

— Служанку для леди Теризы де Морган.

— Слушаюсь, мой владыка король. — Стражник отдал честь, прижимая руку к кольчуге, и ретировался.

Хэвелок снова расставил шашки, хотя король Джойс собрал их не все.

— И снова я прошу у вас прощения, — пробормотал король, не глядя на Теризу. Он провел рукой по лицу, вздохнул и опустился в кресло. — Моя память уже не та, что была когда-то. — Его улыбка исчезла, сменившись печалью. — Будьте откровенны со мной, миледи. У вас есть семья? Есть ли кто-либо, кого опечалит ваше отсутствие? Они не должны страдать из-за нас. Я прикажу Джерадину изыскать возможность, чтобы послать им весточку и успокоить их. Бедное дитя, может быть, это удержит его подальше от неприятностей. Какое сообщение вы хотели бы послать, миледи?

— Дело в том… — начала она, но голос ее ощутимо дрогнул. Никого такого нет. Но она не сказала этого. Ситуация была идиотская. Ее страх и непонимание происходящего все усиливались. И кроме всего прочего, неизвестная часть ее дрожала от ярости из-за того, что с ней обращались подобным образом. С усилием она прокашлялась. — Дело в том, что у меня есть только отец.

— Так что передать ему?

Загнанная в угол, она была вынуждена тихо ответить:

— Он не заметит моего отсутствия.

Когда она сказала это, взгляд короля опалил ее. На мгновение она позабыла о его седине, слабости тела, старческой голубизне сморщенной кожи; она видела в его глазах лишь силу. Он смотрел на нее так, словно она чем-то поразила его.

— Тогда, наверное, — смущение заставило его голос звучать хрипло, — вы можете считать себя счастливой, что оказались здесь.

Осторожно, стараясь сдерживать приступ паники, она ответила:

— Я не знаю, что и думать. У меня слишком мало информации. Когда вы наконец решите, что хотите сообщить мне хоть что-то о том, что здесь происходит? — И она затаила дыхание, борясь с новым приступом паники.

— О, миледи, — король Джойс вздохнул и развел руками. Его распухшие суставы сделали этот жест еще более беспомощным. — Это, очевидно, зависит только от вас. Когда вы сообщите полную правду о своем происхождении, способностях создавать воплотимое, своих целях?

Слабость, схожая с головокружением, охватила Теризу. Но почему-то ее сознание не затуманилось; она просто захотела немедленно лечь.

— Вы хотите сказать, — сказала она глухо, — что не собираетесь ничего говорить мне, пока я не смогу доказать, что существую — что я не была создана зеркалом, — и до тех пор, пока я не расскажу вам все, что знаю о воплотимом — и до тех пор, пока я не признаюсь, почему притянула к себе Джерадина, когда он собирался воплотить себя к Воину (короче говоря, все то, что она считала совершенно невозможным в этой дурацкой ситуации) и пока вы при всех этих условиях не поверите в мои слова.

В низу живота она почувствовала щекочущее желание расхохотаться.

Король не сводил с нее взгляда. Тем не менее морщины на его лице становились все глубже и глубже. Она причиняла ему боль, причину которой он не хотел объяснить. И через мгновение она отвела глаза, не выдерживая вызова его искреннего честного взгляда. Стук в дверь раздался вовремя. Она едва сдержала вздох облегчения.

Стражник вошел в комнату, ведя за собой женщину.

При виде ее король нахмурился, словно стражник совершил непростительную ошибку; но через мгновение его лицо разгладилось:

— Саддит. Именно то, что нам нужно.

Женщина была ниже чем Териза, с проницательными глазами, вздернутым носом, длинными черными волосами, падающими на плечи естественными волнами, и непосредственной улыбкой. Она была одета в красновато-коричневую юбку, доходившую до лодыжек, и шаль того же цвета и материала, накинутую на плечи; подобно остальным женщинам, которых видела Териза, она была одета тепло. Но пуговки на ее блузке были до половины расстегнуты, а крепкое тело распирало ткань. Глядя на нее, Териза подумала, что она из тех женщин, которых мужчины не оставляют без внимания, — тех, что никогда не сомневаются в собственной реальности. Вздернутые брови и кокетливые взгляды позволяли предположить, что она прекрасно понимает, что делает.

Она быстро глянула на Теризу. Глаза ее расширились от удивления, когда она заметила необычность ее одежды, а когда она оценила ее фигуру и лицо лоб прорезала морщинка. Затем, почти моментально, она переключила все внимание на короля.

— Мой владыка король, — сказала она, сделав грациозный книксен, — вы вызывали служанку.

— Именно, — повторил он, стараясь придать голосу игривое выражение. — Именно так. Саддит, это леди Териза де Морган. Она гостья Орисона. Миледи, Саддит будет вашей служанкой. Я убежден, что вы будете ею довольны.

Смущенная, Териза прибегла к своему излюбленному оружию — молчанию. Она не ожидала, что ей дадут служанку. С другой стороны, она была довольна, что знает, как вести себя со слугами. Во всяком случае, она знала, как жить с ними — как проводить время, не нарушая ритма их деятельности, как свести свои требования до минимума.

— Леди будет пользоваться павлиньими комнатами, — сказал король Джойс. Голос звучал вяло, вероятно потому, что его интерес к ней поуменьшился. — Ей понадобится гардероб. Леди Элега, вероятно, поможет ей выбрать все необходимое. Или лучше леди Мисте — у них почти одинаковые фигуры, мне кажется. Какую бы пищу или освежающие напитки она ни потребовала, обслужите ее в ее комнатах.

— Миледи, — он принялся смотреть на шашки, изучая позицию на доске, — мы еще побеседуем с вами. Я надеюсь проверить ваши способности к игре в перескоки.

Стражник держал дверь приоткрытой. Саддит вопросительно взглянула на Теризу. Было очевидно, что ее визит подошел к концу. Но она чувствовала себя слишком усталой, чтобы понять, что все это значит. Чувство нереальности все плотнее охватывало ее. И — сейчас она вспомнила об этом — ей давным-давно пора спать. Она провела весь день в миссии, печатая снова и снова одно и то же письмо; затем возвращение в апартаменты и предчувствия, что ночь, ожидающая ее, будет ужасной… Но она даже представить себе не могла, какой ужасной…

К счастью, Саддит пришла ей на помощь. Териза позволила служанке взять ее за руку и вывести из палаты короля.

Стражники закрыли за ней дверь.

— Сюда, миледи, — сказала Саддит, показывая вдоль коридора, и Териза автоматически двинулась в этом направлении. Служанка шла, опустив глаза долу, но не прекращала искоса поглядывать на Теризу. Когда они спустились по лестнице, она спросила: — Вы проделали длительное путешествие до Орисона, миледи?

Териза покачала головой.

— Я не знаю. Я прошла через зеркало — так мне, во всяком случае, кажется. — Как давно это было? Кажется, вечность назад.

— Воплощение! — воскликнула Саддит с вежливым изумлением. — Вы — Мастер, миледи? Я никогда не слышала о женщине-Мастере.

Несмотря на сонливость, Териза почувствовала, что открывается лазейка для получения информации:

— А что, женщины не занимаются подобными вещами?

— Становятся воплотителями? — Служанка деликатно улыбнулась. — Мне кажется, нет, миледи. Мужчины считают, что талант к воплощениям — врожденный, и только тот, кто рожден мужчиной, может надеяться придавать форму зеркалу или совершенствоваться в воплощениях. Как я подозреваю, они верят, что женщина не может родиться с подобным талантом. Да и какая в том нужда? Почему женщина должна любить зеркала… — она кокетливо улыбнулась Теризе, — когда любой мужчина и так сделает для нее все, что она пожелает?

От лестницы они направились в крыло этого столь невероятного по размерам каменного здания, какого Териза никогда раньше не видела. Многие из комнат в длинных высоких коридорах казались жилыми; и люди, суетящиеся там, были, похоже, людьми среднего ранга — торговцы, секретари, фрейлины, камердинеры. Териза продолжала расспрашивать служанку.

— Значит, вы ничего не знаете относительно зеркал или воплощений?

— Нет, миледи, — ответила Саддит. — Я знаю только, что любой Мастер сделает для меня все, что я ни пожелаю… если, конечно же, я пожелаю то, что он в силах сделать.

— Это, должно быть, прекрасно, — Теризе показалось, что она поняла, что та имела в виду; но идея показалась ей слишком абстрактной, чтобы быть реальной. Ни один мужчина никогда не находил ее настолько привлекательной.

— Миледи, — Саддит снова украдкой окинув взглядом фигуру Теризы, кивнув своим мыслям, словно подтверждая увиденное, — но то же самое может относиться и к вам, если вы пожелаете, чтобы это было так.

«Ты имеешь в виду, — подумала Териза, — что если бы я расстегнула несколько пуговок на блузке, то король Джойс рассказал бы мне все, что я хочу знать?» Не в силах сдержаться, она залилась смехом.

— Возможно, — сказала Саддит, — в вашем мире женщины не нуждаются в такой власти. — Она, казалось, была потрясена этой мыслью — взревновала? испугалась?

— Не знаю, — признала Териза. — У меня нет совсем никакого опыта.

Саддит быстро отвела взгляд; но недостаточно быстро, чтобы Териза не заметила радость или триумф.

Через какое-то время она привела Теризу к очередной лестнице, которая, похоже, поднималась в другую башню. Поднявшись до конца и пройдя небольшой коридор, они достигли широкой двери из полированного дерева. Саддит открыла ее и ввела Теризу в отведенные ей комнаты.

Не нужно было обладать большим воображением, чтобы понять, почему комнаты называли «павлиньими». Стены в них были обильно украшены павлиньими перьями, некоторые из них свисали, словно плюмажи, над темными столами черного дерева, другие были укреплены в виде пышных вееров там, где другой декоратор расположил бы картины или украшения, остальные создавали нечто вроде спинки над большой, низкой, укрытой шелком кроватью. Комната, в которую вошла Териза, скорее всего служила гостиной или приемной, каменные стены были скрыты коврами с павлиньими узорами, а кушетка и кресла были обтянуты материалом, в котором доминировали павлиньи раскраски — голубой и почти черный пурпур; в проходе под аркой, справа, была видна спальня. Дверь слева предположительно вела в ванную.

Лампы, расположенные вдоль стен, не горели, так же как и свечи в подсвечниках на столах, но в комнатах было светло от вечернего солнечного света, льющегося из множества застекленных окон в гостиной и спальне. Только в окнах здесь и было стекло: хотя Териза осматривала все внимательно, ей не удалось обнаружить ни одного зеркала — ни над туалетным столиком, ни даже в ванной.

Ее стал пробирать холод. Как гостиная, так и спальня имели отдельные камины, но ни один из них не горел. Солнечный свет, падающий на ковры, делал краски яркими, хотя небо снаружи за окном выглядело бледным, холодным. И отсутствие зеркал, казалось, усиливало неприятные предчувствия. Как она сможет определить, что она еще здесь, что она реальна?

— Бр-р, — сказала Саддит. — Орисон не ждал вашего появления, миледи, и никто не догадался согреть эти комнаты. — Она торопливо подошла к камину в гостиной и начала разводить огонь, используя поленья и уголь из ящика, стоящего рядом.

Териза принялась осматривать свои комнаты. В ванной комнате она осмотрела ванну, умывальник и ведро (все они были прекрасно декорированы гальванизированным оловом), а так же сложное переплетение медных труб, снабжающих комнату водой (правда, ни одна из них не была теплой). В гостиной она попробовала мягкость кресел. В спальне заглянула в два огромных гардероба, которые приятно пахли кедровым деревом, но были пусты. К окнам она не подходила. Она даже боялась выглянуть через них. То, с чем она уже столкнулась, и так было достаточно чуждым; она была не готова выяснить, на что походил мир вокруг Орисона и погода снаружи.

Первое впечатление подтверждалось: в ее комнатах не было ничего, что она могла бы использовать в качестве зеркала.

Когда она вернулась в гостиную, огонь уже начал потрескивать в камине. Саддит поднялась:

— С вашего позволения, миледи, сейчас я вас покину. Король оказался прав. Вы почти таких же размеров, как леди Мисте, хотя, — прокомментировала она, залихватски подмигнув, — некоторые прелести у вас заметно больше. Я должна буду побеседовать с ней относительно платьев, достойных вашего положения. Уверена, она сможет выделить вещи, необходимые для вашего туалета.

Она вопросительно посмотрела на Теризу.

Прошло какое-то время, прежде чем Териза сообразила, что Саддит ждет позволения удалиться.

Слуги отца совсем не так относились к ней. Пораженная и приятно удивленная, она набралась смелости и спросила:

— Вы пользуетесь зеркалами только для воплощений? Но ведь зеркала можно делать и не из стекла. Например, из полированной бронзы.

Саддит неожиданно вздрогнула:

— Мастера говорят то же самое — но как можно им верить? Воплотители не всегда желают добра другим людям. Похоже, все воплотители опасны. Всякий знает, что хуже смерти увидеть в зеркале самого себя. Может быть, опасность таится не в зеркале, а в воплощении. — Она сделала жест неприязни. — Мы предпочитаем не рисковать.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.