Домашний компьютер № 7 (121) 2006

В отличие от CSS, в основу стандарта AACS заложен очень сильный криптоалгоритм AES для шифрования файлов на диске, что полностью исключает возможности доступа к контенту без знания ключа (как, скажем, это делают сейчас с DVD популярные в народе программы-декрипторы). Если же какой-то из ключей пиратам все же удастся тем или иным образом раздобыть, то кардинально усиленная система управления ключевыми параметрами позволяет без проблем аннулировать любой скомпрометированный ключ, так что он не будет подходить для расшифровки дисков, выпускаемых впоследствии.

Кроме того, если устройство воспроизведения подключено к Интернету, то продвинутая подсистема сетевого управления, прописанная в спецификациях AACS, в принципе позволяет дистанционно проконтролировать подлинность диска, вставленного в лоток привода, а сам плеер или дисковод — проверить по «черным спискам» скомпрометированных моделей. В случае же непрохождения такой проверки, имеется возможность дистанционно заблокировать аппарат. Впрочем, такого рода сценарии пока оставлены на будущее, поскольку от нынешних устройств воспроизведения подключение к Интернету не требуется.

Для более традиционных на сегодня условий работы плееров без Сети предусмотрена технология «самозащиты цифрового контента» или SPDC (Self-Protecting Digital Content). Здесь специальный программный код на новом видеодиске сам сверяет воспроизводящий его привод с имеющимся списком «плохих» (скомпрометированных) устройств и в случае соответствия, опять-таки, может заблокировать его работу. Подобная блокировка подразумевает необходимость обращения владельца устройства в авторизованный сервисный центр для разбирательств и/или перепрошивки.

Помимо шифрования и динамического управления ключами, в AACS предусмотрены разного рода метки и «водяные знаки», регулярно и обильно встраиваемые непосредственно в контент. В частности, цифровыми водяными знаками защищаются аудиодорожка и «фирменный» видеодиск. Поначалу планировалось включать лишь водяной знак для аудиосигнала, внося в него небольшие изменения, неразличимые для человеческого уха или микрофона, но порождающие при оцифровке специфические структуры, без проблем распознаваемые детекторами. В нелегальной «тряпочной» копии, делаемой пересъемкой камкордером с экрана, звук уже не содержит таких водяных знаков, поэтому плеер, не обнаруживая специфического кода в аудиодорожке, отказывается воспроизводить «тряпку».

С подачи Blu-ray Disc Association, разработавшей поверх единого комплекса спецификаций дополнительные водяные знаки ROM-Mark для защиты лицензионных дисков фабричного изготовления, эта технология вошла в финальную версию AACS 1.0. Данная защита будет встраиваться во все оборудование для промышленного выпуска видеодисков, а не допустить ее появления на пиратских конвейерах надеются процедурами очень строгого лицензирования продаваемой техники. Без такой метки, опять-таки, фильм на штампованном диске воспроизводиться плеером не будет.

С подачи конкурирующего лагеря HD DVD в окончательный вариант AACS 1.0 вошла позиция о поддержке функции MMC или «обязательной управляемой копии» (Mandatory Managed Copy). Об упорном нежелании лагеря Blu-ray обеспечить право владельца на честную резервную копию диска или перенос фильма на медиа-сервер тоже рассказывалось в ДК #12_2005, однако за прошедшее время под сильным нажимом тяжеловеса Hewlett-Packard это разногласие все же уладили. Согласно финальным спецификациям, фильмы с дисков HD DVD и Blu-ray можно копировать или поточно транслировать в домашней сети — но лишь в том случае, если владелец прав на контент в явном виде разрешил это делать через возможности MMC.

Когда нет стыковки

Немаловажное место в спецификациях AACS занимают также метки несколько иного рода, предназначенные для управления подачей видеоизображения на экран. Поскольку вся идея защиты контента построена на его хранении и пересылках исключительно в зашифрованном виде, то после расшифровки файла с диска он тут же должен быть зашифрован совсем по другому стандарту, HDCP, для передачи в дисплей. Беда в том, что HDCP разрабатывали в корпорации Intel, а фирмы бытовой электроники еще не выработали рефлекс постоянно сверяться с ИТ-индустрией. Поэтому телевизоры и проекторы для воспроизведения видео высокой четкости начали продавать на рынке еще до того, как HDCP родился. Так что на сегодняшний день в домах у людей имеются миллионы телевизоров и дисплеев, в принципе способных полноценно воспроизводить HD-видеодиски, но не имеющих функций расшифровки сигнала. Голливуд такая ситуация не устраивала, проблема явно требовала разрешения, и в AACS ее «решили» с помощью технологии ICT.

Кавычки к слову «решили» вовсе не случайны, поскольку метка ICT или «талон ограничения изображения» (Image Constraint Token) внедряется в контент и вызывает принудительное снижение качества цифровой видеокартинки до разрешения 960x540 пикселей, если выход на дисплей не оснащен шифрованием сигнала по стандарту HDCP. Иначе говоря, вместо видео высокой четкости до экрана доходит картинка в качестве чуть-чуть лучше обычного DVD. Правда, по заверению обоих конкурирующих лагерей HD DVD и Blu-ray Disc, в ближайшие годы реально применять ICT на поступающих в продажу видеодисках высокой четкости не планируется, коль скоро многие из уже выпущенных проекторов и дисплеев не имеют нового интерфейса HDMI или «старого» DVI с шифрованием HDCP. Согласно слухам, по просьбам изготовителей оборудования на использовании ICT сейчас не настаивает ни одна из ведущих киностудий Голливуда, за исключением разве что Warner. Как сообщил информированный германский журнал Spiegel, внедрение ICT по взаимному согласию сторон решено отложить до 2010-2012 годов. Однако никаких официальных заявлений на этот счет не сделано.

Еще одна метка, вошедшая в состав AACS 1.0 и предназначенная для встраивания в контент, носит имя DOT или Digital Only Token, что означает «воспроизведение только на цифровых устройствах». Как ясно уже из названия, одна из главных задач этой метки (но не единственная) — полностью блокировать на выходе появление изображения в аналоговом виде. Согласно требованиям спецификаций AACS, на внешней упаковке дисков с контентом, защищенным DOT, должно быть внятно прописанное предупреждение об этом, дабы не вводить покупателей в замешательство из-за невозможности просмотра купленного фильма. В этой связи уместно добавить, что для меток ICT предупреждение на упаковке не требуется.

В завершение краткого обзора новшеств AACS также надо отметить, что разработчики спецификаций в неформальных комментариях к финальной версии сочли нужным подчеркнуть, что не имеют никакого отношения к весьма спорным технологиям защиты видеоизображения от пересъемки с дисплея или экрана проектора. Такого рода контрмеры разрабатывают самостоятельно киностудии, так что возможное в принципе встраивание в контент подобных механизмов будет сугубо собственной голливудской инициативой.

Вести регионов

Еще один — возможно, наиболее сомнительный — аспект защиты видеодисков — это так называемый RPC или «региональный код защиты», давно всем известный по DVD. Вплоть до конца прошлого года у всех любителей кино теплилась надежда, что эта глупая и искусственная выдумка Голливуда отомрет сама собой и уже не появится в новых видеодисках. Тем более что заморочки с RPC были крайне неудобны и для индустрии, выпускающей диски и плееры. Так, очень характерное заявление на проходившей в Японии конференции DVD Forum Japan 2005 сделал в свое время Хисаси Ямада, один из директоров компании Toshiba, возглавляющей лагерь HD DVD. Если цитировать дословно, то слова Ямады звучали так: «У нас имеются разные мнения относительно региональных кодов. Они чрезвычайно непопулярны даже в руководящем комитете [DVD-Форума], поэтому мы решили их не продвигать. HD DVD, вероятно, не будет содержать никаких средств контроля географического региона»…

Осторожная оговорка «вероятно» — это очевидный отголосок постоянных споров индустрии с Голливудом, который и на этот раз вышел победителем. Сначала о сохранении RPC заявила ассоциация BDA, всегда значительно более чуткая к требованиям киностудий. Правда, разбиение планеты на регионы для дисков Blu-ray претерпело значительные изменения в сравнении с DVD. В отличие от прежних шести географических зон (плюс еще одна, нулевая-мультизонная) в формате Blu-ray осталось только три региона, объединивших страны следующим образом: (1) обе Америки, Япония, Южная Корея и Тайвань; (2) Европа и Африка; (3) Россия, Китай, страны Океании и Азии (за исключением уже перечисленных).

Ситуация в лагере HD DVD стала ясна лишь в конце мая этого года, когда на рабочей встрече оргкомитета DVD Forum в Сиэтле было объявлено о решении ввести RPC и для нового формата. Явно под нажимом могущественной киноиндустрии США консорциум DVD Forum, уже начавший выпускать диски и плееры HD DVD без региональных кодов, теперь объявил о создании рабочей группы «для разработки спецификаций и плана внедрения RPC применительно к HD DVD Video, включая карту регионов и консультации с киностудиями».

Поскольку все эти географические инициативы в обоих конкурирующих альянсах осуществляются под руководством Голливуда, то вполне вероятно, что и для формата HD DVD новые коды регионов будут распределяться примерно таким же образом. Но наверняка добавятся и какие-то специфические нюансы, обусловленные разными зонами влияния у противоборствующих лагерей. Например, вместе с решением о внедрении RPC оргкомитет DVD Forum одновременно объявил о планах по созданию нового оптодиска, предназначенного исключительно для распространения на территории Китая и способного нести контент формата HD DVD. Таким путем, судя по всему, надеются убить сразу двух зайцев: ограничить в Китае массовое производство как «мультизонных» плееров для видео высокой четкости, так и пиратских HD DVD.

Плюсы и выгоды

Согласно заверениям разработчиков всей описанной выше «многоуровневой системы обороны», законопослушным потребителям новая технология наверняка очень понравится. Дабы стало понятнее, что тут вообще может нравиться, имеет смысл дословно привести аргументацию одного из документов, официально распространяемых индустрией в поддержку нового формата.

Итак, главные преимущества для конечных пользователей выглядят следующим образом. Во-первых, «сделана возможной доставка контента очередного поколения, включая контент высокой четкости». Во-вторых, «обеспечена повышенная гибкость технологии, остающейся прозрачной для легальных пользователей». В-третьих, «сделаны доступными новые развлекательные ощущения посредством различных устройств и улучшенной переносимости контента».

Понятно, что после таких разъяснений у всякого легального пользователя не может не возникнуть чувства глубокого и непреходящего удовлетворения в сочетании с бесконечной благодарностью ко всем тем людям и инстанциям, которые сделали подобное счастье возможным. Потому что если бы не они, то фильмы в разрешении высокой четкости Голливуд нам вообще никогда бы не продал для домашнего просмотра.

Правда, вот только впечатления людей, уже успевших приобщиться к этому технологическому чуду, пока несколько озадачивают. К началу лета на рынке было всего два плеера Toshiba под формат HD DVD, по цене 500 и 800 долларов, да к ним несколько дисков для просмотра. Поскольку все уровни защиты аппарату надо ощупать и проверить, время загрузки плеера оказывается почти таким же, как у среднего компьютера — минуты полторы. Причем в итоге воспроизведение фильма может так и не начаться, поскольку аппарат временами выдает какое-нибудь мутное сообщение об ошибке типа «HDMI ERROR 0», так что приходится делать очередную попытку выключением-включением плеера.

Конечно, все эти пустяки можно благодушно списать на обычные глюки совсем новой, необкатанной еще технологии. Однако сама суть DRM-защиты (управления цифровыми правами) в том, что она за дополнительные деньги вносит искусственные сложности в процесс работы, ограничивает функциональность устройства и ухудшает качество контента. Новые же оптодиски стали своего рода «апофеозом DRM», и будет крайне удивительно, если пользователи все-таки сумеют полюбить это причудливое творение развлекательно-промышленного комплекса.

Только не мой мозг!

Автор: Дмитрий Смирнов.

© 2004, Издательский дом | http://www.computerra.ru/

Журнал «Домашний компьютер» | http://dk.compulenta.ru/

Этот материал Вы всегда сможете найти по его постоянному адресу: /2006/121/280043/

На днях я читал в Нете, как у одного бедняги погорел винчестер, и он целых два часа не мог выйти в Сеть. Тогда он взял телефонную трубку, набрал пальцем номер провайдера, услышал жужжание модема и… ему удалось подключиться! Надо будет тоже попробовать…

Когда в разговоре с редактором возникла тема интернет-зависимости, я с радостью подумал: «Наконец-то напишу о своей нелегкой судьбе и стану знаменитым!» Речь, впрочем, шла о проблеме, близкой не только вашему покорному слуге. Сгустив краски, явление это можно назвать бичом нового века; при наличии же здравого легкомыслия — вообще не заметить. Тем не менее, вполне возможно, что читатели нашего журнала не раз сталкивались с его проявлениями в повседневной жизни.

Мы отдаем себе отчет в том, что вторгаемся в область, не связанную непосредственно с тематикой журнала, ведь объектом является не компьютер и его составляющие, а психология человека. Но прокатившийся в свое время вал публикаций на тему интернет-зависимости просто обязывает нас уделить этому внимание в разделе, посвященном различным явлениям Интернета. Однозначного мнения по вопросу интернет-зависимости в обществе до сих пор не сложилось, поэтому заранее просим прощения за некоторую субъективность.

Как это бывает

Впервые о зависимости от компьютера заговорили американские ученые в конце 80-х годов прошлого века. Всемирной паутины еще не существовало, но голубые экраны мониторов уже тогда гипнотически действовали на определенную часть пользователей. У них были замечены симптомы, сравнимые с поведением людей, зависимых от алкоголя или наркотиков, поэтому в последующем и применительно к Интернету был использован термин «зависимость» (англ. addiction). При этом сразу заметим, ставить Интернет в один ряд с наркотиками не очень корректно, поскольку речь уж если и идет о зависимости, то не химической — пристрастие к Интернету из разряда так называемых поведенческих зависимостей, таких как трудоголизм, телемания, гэмблинг (патологическая страсть к игре), чрезмерное увлечение ненужными покупками и т. д. Так что большинство публикаций, бравирующих броскими терминами типа «наркомания» и т. п., — не более чем спекуляции на модную тему. Тем не менее, специалисты не отрицают наличия проблемы, полагая, что речь идет о феномене, о котором сегодня нельзя не говорить.

В общем случае интернет-зависимость или интернет-аддикцию (в англоязычных источниках закрепилась аббревиатура IAD, Internet Addiction Disorder) определяют как навязчивое желание войти в Интернет и нежелание, буквально неспособность выйти из Сети. Ключевым здесь является слово «навязчивое». В частности, навязчивое, неотступное стремление блуждать по Интернету, зачастую совершенно без цели. В этом основное отличие нормального пользования Интернетом от зависимого. Как следствие — уход от реальности, пренебрежение повседневными обязанностями, социальная дезадаптация, то есть нарушение общественных связей, отдаление от семьи и так далее. При этом выделяют несколько видов поведения пользователей компьютера и Интернета, которое можно считать нездоровым.

К примеру, пристрастие к Сети нередко комбинируется с трудоголизмом. Если работа тесно связана с электронной почтой, человек может стать рабом почтового ящика, ожидая поступления новых писем. Этот магнит не отпускает его и по окончании трудового дня. Подобная зависимость может подменяться зависимостью от поиска информации в Интернете и вообще веб-серфинга. В этом случае «ловушкой» оказываются новостные и прочие информационные порталы. Подсев на чтение новостей (так называемый «информационный вампиризм», ненормированное и поверхностное поглощение информации), человек не может оторваться от экрана, нажимая на «обновление страницы» в надежде, что появились свежие заметки — ведь все остальные давно прочитаны. Воля человека, «голодающего» без новой информации, оказывается подавленной, а появление на любимом интернет-ресурсе новых статей вызывает острые краткосрочные приступы радости и энтузиазма.

Конечно, грань между увлеченностью (или действительной рабочей необходимостью) и зависимостью часто достаточно условна. Тем не менее, некоторые специалисты считают, что есть факты, позволяющие говорить о возникновении зависимости с определенной точностью. Так, довольно показательны случаи, когда человек начинает лгать своим близким о реальном времени, проводимом им в Сети, или создает иллюзию, что выполняет срочную работу, обманывая окружающих; немотивированно срывает деловые или личные встречи, пренебрегает возложенными на него обязанностями ради возможности еще посидеть в Сети; наконец, испытывает чувство вины за свои действия — перед собой, близкими или коллегами, которых подвел, — но при новом интернет-сеансе чувство вины и тревоги исчезает, и на смену приходит удовлетворение и даже эйфория. В подобных случаях, как считают, патология налицо. Скептики, однако, предпочитают относиться к таким утверждениям с осторожностью, мол, все это очень зыбко. Но продолжим.

Отдельным типом зависимости считается онлайновая коммерция, а именно — непреодолимое стремление совершать покупки в электронных магазинах или на аукционах. Здесь людям удается совмещать вполне офлайновую привычку «шоппинга ради развлечения» с манией поиска: не все товары всегда оказываются в нужном e-магазине и уж тем более не всегда ждут вас на аукционе. Процесс поиска, охоты, азартной торговли, а после — ожидание часа или дня доставки, отнимает не меньше времени, денег и души, чем любое другое навязчивое пристрастие. Как и другие зависимости, при получении результата она доставляет человеку краткосрочную радость, за которой следуют опустошенность, дискомфорт, депрессия, новый поиск — круг замкнулся, все как полагается.

Привычку тратить деньги в Сети стимулируют и онлайновые казино — только дайте им шанс, и оторваться будет нелегко. Впрочем, пристрастие к азартным играм в Сети классифицируется как сочетание игровой зависимости со стремлением тратить деньги. Особенность онлайн-казино, для справки, состоит в том, что деньги из них выводятся (если выводятся вообще) на ваши внешние счета не автоматически, а вручную, после соответствующей проверки операторами. То есть выигрыш в казино не спешит сниматься с игрового баланса, а за время, необходимое для совершения операции, игрок двадцать раз вернется в игру для «еще одной попытки» и непременно возвратит казино весь выигрыш. К слову, в России эта проблема пока не так актуальна, как в той же Америке, — в первую очередь из-за слаборазвитости электронных платежных систем.

Конечно, многим известно и об онлайновых ролевых играх, затягивающих человека с головой. Случаи, когда игроки умирали, проведя за машиной более трех суток, получили широкую огласку.

Уходя в онлайновые миры, человек не только тратит там деньги и время, но и меньше обращает внимание на себя «офлайнового» — перестает следить за своим внешним видом и поведением, в то же время тщательно шлифуя свое «сетевое эго».

Наконец, общение. Интернет для него просто создан. И если человек испытывает хотя бы небольшой дискомфорт при контактах с людьми — например, застенчив — он имеет все шансы перенести большую часть необходимого общения в онлайн. Чаты и мессенджеры предоставляют возможность быть сколь угодно анонимным, при первой необходимости начинать жизнь «с нуля»; а начать и закончить разговор с буквами на экране гораздо проще, чем с реальным Homo sapiens. Наконец, доля искренности в Сети в среднем выше, чем при «живом» общении, — это следствие анонимности. Возможность же поиска общения по предопределенным критериям или случайным образом вообще не имеет аналогов в реальной жизни. Привычка к общению в Сети может основательно заменить человеку всякую необходимость в людях по эту сторону монитора.

Чуть менее интерактивная форма общения, которая, впрочем, дает больше времени на поиск нужных формулировок — форумы и — повальное увлечение последних лет — блоги. Форумы часто становятся средой обитания, микросоциумами, в которых все знают всех. Это полноценные сообщества, в которых сформировались лидеры и аутсайдеры, есть понятия «своих» и «чужаков», иерархия, интересы, правила и т. д. Многие активные участники онлайн-сообществ испытывают ощутимый дискомфорт и подавленность, если долгое время (обычно — более суток) не имеют доступа к Cети, которая становится для них синонимом душевного общения да просто — подключенности к жизни. Страх же человека быть исключенным из сообщества по той или иной причине открывает дополнительные средства манипулирования им.

Особняком в ряду онлайн-зависимостей стоят порталы или сообщества, прочно увязывающие сетевые сервисы с жизненно важными офлайновыми материями, например здоровьем. Вспомните классический пример из «Трое в лодке» Дж. К. Джерома: герой, прочитав медицинский справочник, из списка перечисленных в нем болезней не обнаружил у себя только родильной горячки. Теперь представьте, что происходит с более-менее впечатлительной личностью, которая попадает на медицинский портал. Форумы с сотнями описаний болезней (от чтения их невозможно оторваться!), профессиональный сленг врачей, ставящих онлайн-диагнозы, информация об опасностях, о которых вы раньше никогда не знали — все это в лучшем случае доставит легкое беспокойство и заставит задуматься о здоровье. В худшем же — посеет в душе сомнения и панику, которые сначала заставят вас долго и нервно вчитываться в материалы сайта, а после погонят вас на платные приемы к обитающим на том же портале врачам, ведь здоровье — тема, которую не всегда обсудишь даже с друзьями.

Наконец, двигателем Интернета называют порнографию, и недаром. Она занимает едва ли не половину всего передаваемого по Сети трафика. Многие полагают, что Сеть реально пришла бы в упадок без «взрослого» сегмента. Мало кто распространяется о подобных пристрастиях, и тем не менее порно наряду с игровой индустрией — наиболее востребованы в Интернете. Пристрастие к киберсексу и сайтам для взрослых — это также онлайновая зависимость, от которых «подсевшему» почти невозможно отказаться.

Помимо психологических проблем, есть и вполне физиологические. От долгого сидения за компьютером портятся осанка и зрение, застаивается кровообращение в кистях рук («синдром карпального канала»), что приводит к вполне реальным болезням нервов и суставов, и т. д. Однако это тема отдельного разговора.

Таковы основные «опасности». По некоторым данным в Америке 7-10% всех пользователей — интернет-зависимы, в России их — вдвое меньше. Говорить об объективности этих данных сложно, поскольку репрезентативность проводимых (в основном в онлайне же) опросов оставляет желать лучшего и подвергается справедливой критике. Возможно, до официального признания интернет-зависимости клиническим заболеванием, то есть внесения в классификатор психических расстройств (если это вообще когда-нибудь случится), адекватная статистика вряд ли появится. При этом отдельные исследователи полагают, что в последнем случае количество реально зависимых от Интернета окажется существенно меньшим, чем представляется сейчас.

«Признания клиническим заболеванием?» — переспросите вы. Да, и есть те, кто активно добивается этого уже довольно давно. Кто? Скажем так:

Киберайболиты

В мире основным теоретиком интернет-зависимости считается американка Кимберли Янг, профессор Питтсбургского университета, основательница портала netaddiction.com, главный «киберпсихолог». В 1995 году она открыла «Центр проблем онлайн-зависимости» (Center for Online and Internet Addiction) и написала несколько книг, переведенных на многие языки и ставших бестселлерами, в частности, «Пойманные в сеть» (собственно об интернет-зависимости) и «Запутавшиеся в паутине» (о киберсексе). Есть у доктора Янг и ряд статей о неприятностях, подстерегающих человека в онлайне, и о способах их избежать. Титулы и награды Кимберли Янг трудно перечислить. Ее работы оказали влияние на многие академические и научные университеты, а также крупные компании, руководство которых борется с интернет-зависимостью своих сотрудников. Центр Кимберли Янг разрабатывает программы излечения от аддикции как индивидуальные, так и семейные, есть и корпоративные программы, тренинги и т. п.

Одной из психологически удачных формулировок Кимберли Янг стало определение «cyberwidow» — кибервдова, то есть жена увлеченного Сетью человека. Это слово нашло живой отклик среди многих американок, которые практически потеряли своих заблудившихся в Сети супругов. Родственники интернет-зависимых — вообще отдельная и довольно широкая категория людей, обращающихся за помощью.

Согласно разработанной доктором Янг в 1999 году модели «Доступность, контроль и возбуждение» (Accessibility, Control, and Excitement, ACE), эти три фактора играют основную роль в формировании зависимости. Доступность информации означает открытый доступ к порноисточникам; контроль — возможность почувствовать себя хозяином ситуации (усугубляется анонимностью); возбуждение, волнение — неизбежные спутники откровенного общения в Интернете.

Защитники Интернета и ночного образа жизни считают, что Кимберли Янг сотоварищи умышленно путают причину со следствием. По их мнению, не Интернет сподвигает человека на психические отклонения, а напротив — отклонения приводят нездорового человека в Сеть, и психика в любом случае первична. В зависимость от компьютера и Сети попадают люди, в принципе имеющие склонность к той или иной аддикции. Если у человека уже были какие-либо зависимости, Интернет станет «станцией пересадки», более удобной или просто еще одной средой для их реализации; если к зависимости есть склонность, Сеть может в определенной степени может стать катализатором ее развития. Но людям со здоровой психикой (встречали таких?) зависимость не грозит ни за компьютером, ни без него.

Критики доктора Янг также говорят о в том, что ее теория построена на пустом месте и действует по принципу хорошего гороскопа — то есть в той или иной степени применима к любому пользователю компьютера. Кимберли Янг, утверждают они, воспитывает в людях страх перед компьютером и чувство вины за его использование.

К сожалению, подробной статистики по страху перед интернет-зависимостью нам найти не удалось, а было бы любопытно: вдруг уже пора открывать клинику для жертв Кимберли Янг под лозунгом «Интернет без чувства вины» или «Как перестать беспокоиться и войти в Сеть»? Краткая же статистика (данные International Telecommunication Union) выглядит так: 66% опрошенных уже сегодня умышленно сокращают время, проводимое ими в Сети, а 43% опасаются проблем, связанных с Интернетом.

Помимо офлайновых тренингов, у клиники есть и онлайн-представительство, которое также оказывает психологическую помощь ($95/час). На справедливые замечания, что лечить интернет-зависимость в Сети — это то же самое, что лечить алкоголизм у барной стойки, Янг не обращает внимания. Еще бы: успех ее клиники свидетельствуют, что люди готовы поверить в наличие у них зависимости, а значит, как минимум, болевая точка нащупана верно, и бизнес-модель работает. А что здесь может быть важнее бизнеса? Стремление Ким Янг и некоторых других психологов сделать интернет-зависимость «настоящей» болезнью имеет под собой почву: если удастся включить IAD в справочник психических и поведенческих расстройств и, что особенно важно для Америки, — сделать так, чтобы интернет-зависимость оказалась в перечне болезней, покрываемых стандартной или любой другой медицинской страховкой, то появятся гарантированные клиенты, платить за которых будут страховые агентства. Тогда те, кто уже сделал себе имя на этом поприще, станут жить безбедно.

Резать к Чертовой матери!

Разумеется, от Интернета лечат не только в Штатах. Открылись клиники и в России. За неимением в нашей (как и в американской) врачебной практике четкого определения диагноза «интернет-зависимость» лечат в России от «психических расстройств, связанных с Интернетом». Для этого применяется, помимо силы убеждения (психотерапии), и средней тяжести химия: психотропные вещества, антидепрессанты и т. д. (психофармакотерапия). Разумеется, делается это не бесплатно, но дешевле, чем в США — примерно от $40 за день, приведенный в стационаре.

И, конечно, наша любимая тема — китайский Интернет. В Поднебесной, среди 100 миллионов пользователей Сети, конечно, тоже попадаются аддикты. Причем столько, что Пекин даже открыл государственные клиники для лечения интернет-зависимых. Лечение добровольное и продолжается примерно две недели.

Утро пациента начинается с бодрящего электрического напряжения в 30 вольт, которое, как считается, положительно стимулирует нервную систему. Днем интернет-аддикты бегают, спят, принимают медикаменты и другими способами стараются забыть об ужасах Сети. Ну и, конечно, — курс иглоукалывания. Стены клиники расписаны рисунками цветов и иллюстрациями из «Винни-Пуха» Алана Александра Милна.

Цена лечения чуть выше, чем в России — около $50 в день, что, впрочем, слишком дорого для среднестатистического китайца, ежедневный заработок которого много ниже.

Кроме того, в Китае вводятся так называемые «нормы здоровой игры», то есть правила, регламентирующие деятельность публичных игровых клубов и серверов. Многие китайские игровые центры уже сейчас применили эти правила. В частности, администрация прессы и публикаций Китая (General Administration of Press and Publication of China, GAPP) предлагает стандарты, согласно которым сеанс игры не должен превышать трех часов.