Пришедший снять заклятие

      Почувствовав, как забилась, забарахталась девушка, пытаясь вырвать у него руку, Сирил схватил Эдну за волосы, поволок по дну. Она царапалась, извиваясь с нерассуждающим, звериным упорством...
      Потом они долго отдыхали, лежа в осоке. Даже вонючее болото казалось райским местечком после подводной прогулки. Опьяняла сама возможность дышать.
      Передохнув, прошли еще с полкилометра по руслу. Сирил уже не особенно скрывался, шел во весь рост и громко щелкал ножницами. Затем Сирил дал знак выходить из реки. Но раздеться и посушить одежду не позволил: "Некогда, некогда, ночь теплая, обсохнем на ходу..."
      Он опять чуть ли не волоком тянул Эдну за собой - по громадной, изрытой оврагами равнине под безлунным куполом. Девушка уже не протестовала и не сопротивлялась. Ее как-то сразу покинули силы. Словно был перекрыт источник, питавший тело. Шла пошатываясь, загребая ногами рыхлый грунт. Споткнувшись, упала ничком, и Сирил не успел поддержать ее...
      Стоя над девушкой, привыкшими к темноте глазами он наблюдал, как, подобно рыбине, выброшенной на сушу, мучительно-долгим движением Эдна перекатывается с живота на бок. Как, придвинув к себе измокшую сумку, непослушными пальцами роется в ней, бормочет что-то и впрямь безумное, бессмысленное... Нашла. С огромным трудом сев, привычно воткнула в руку повыше локтя маленький золоченый шприц - и сразу, блаженно застонав, откинулась на спину...
      ...Господи, да как же его звали, того лейтенанта, который заставил две орбитальные платформы с боевыми лазерами вступить в поединок?! Имя такого человека следовало бы помнить...
      Платформы столь усердно полосовали друг друга лучами, что обе оказались лишенными энергии и полностью неуправляемыми; одна потом сгорела в нижних слоях, а другая, наверное, до сих пор летает - металлоломом стоимостью в четверть миллиарда... Молодец, лейтенант! А всего-то рядовой программист, один из многих слуг большого стратегического компьютера...
      На рассвете выпала холодная роса. Остановившись, Сирил посмотрел на часы. Затем - на небо в перистых облаках, наливавшееся у края ледяной зеленью. Вокруг лежали бесплодные земли, открытые всем ветрам. Седая трава росла отдельными кустами, похожими на бритвенные помазки. У восточного горизонта невидимо вздыхало и погромыхивало море. А совсем близко, за рощей старых светлокорых тополей, стояли здания.
      Впрочем, можно ли было назвать зданиями эти чудовищные коробки из железобетонных блоков? Без окон и дверей, без штукатурки, с грубыми незамаскированными швами. И каждый из этих слепых и глухих "домов" был велик, точно заводской цех.
      Вдоль ряда кладбищенски мрачных, страшной тяжестью подмявших землю корпусов шла узкоколейка с застывшим на ней подъемным краном. У ближайшего фасада тупиком оканчивалось стратегическое шоссе.
      - Зачем мы здесь? - спросила Эдна, и странно прозвучал ее голос в безлюдных, быстро светлевших просторах. - Что это? Что ты собираешься делать?
      - Прежде всего, где-то сесть. Ноги совсем стер - песок попал, что ли...
      Они расположились в глубине рощи, чудом уцелевшей рядом с похожими на дурной сон постройками. Сев на подстеленных куртках в орешнике, спиной к бетонному безобразию, распаковали принесенный Сирилом непромокаемый сверток с едой. Было свежо. Эдна жадно глотала горячий эрзац-кофе.
      - А что говорят в городе... об этом месте? - меланхолически жуя, поинтересовался Сирил.
      - Да, в общем, ничего толкового. Знают, что запретная зона, что-то ужасно секретное, и помалкивают. Начнешь болтать, неприятностей не оберешься...
      - Правильно, - сказал Сирил, намазывая горчицей последнюю сосиску. Хочешь? Ну, так я сам съем... Слушай, принцесса, главный мой секрет. Я не шпион.
      - А кто?
      - Инженер-радиотехник. Работал в Ангусе, на стратегическом заводе.
      - Ого! И карточка, небось, серии "С"?
      - Точно. Но, как видишь, это меня не остановило, когда я узнал, что... что здесь должно произойти. Сегодня. Через... двадцать шесть минут.
      - Произойти? Что? - цепенея, пролепетала Эдна. В ее чумазом лице под грязно-голубым козырьком не было ни кровинки. Будто вернулся слой вчерашнего загробного грима.
      Сирил неторопливо наполнил крышку термоса, отхлебнул.
      - Ты ничего не слышала о проекте "Плутон"?
      - Болтали что-то по ящику, я не очень слушала. Это там... в космосе, что ли?
      - Ага, в космосе. Нам, видишь ли, уже мало орбитальных платформ с лазерами, которые сделали страну нищей. И гамма-бомб, и искусственных ураганов, и бактерий, жрущих металл... - Сирил заставил себя успокоиться, заговорил тише. - Ну, как бы тебе объяснить... Это такой спутник, с особой орбитой. Иногда он подходит совсем близко к Земле. И тогда на нем включают инфразвуковое орудие.
      - Какое-какое?
      - Ин-фра-звуковое. Инфразвук, - знаешь, что это? Он очень низкий. Ниже самого толстого баса. Бу-у-у!.. - Сирил для демонстрации загудел, как в бочку, но Эдна не улыбнулась. - В общем, человеческое ухо его не слышит. Но при определенной частоте инфразвук может разрушать, как бомба. Даже хуже. Вот опустился над этим чертовым местечком спутник... через двадцать одну минуту... включит орудие, и начнется!.. Сначала распадутся живые ткани... все организмы. Потом рухнут эти гробы. Но орудие станет работать дальше, принцесса; и все, что есть на полигоне, превратится в пыль, мелкую-мелкую, мельче пудры. Здесь будет впадина, полная пыли; пыльное море, как на Луне. Когда налетит ветер, пыль поднимется до самых облаков и затмит солнце. Наступит ночь среди дня, моя милая, ночь и холод...
      Эдна, у которой давно уже катились слезы по щекам, отвернулась - и сквозь увядшую листву тополей увидела воспаленный желто-розовый восход. Растаяв в теплом утреннем потоке, исчезли последние звезды. Волна за волной накатывался день. В сторону моря было уже больно смотреть - там словно разливался расплавленный чугун.
      - Значит, тут будет испытание?
      - Да. Первый натурный эксперимент программы "Плутон".
      - Но какой же смысл в том, что мы... Умереть можно было бы куда проще!..
      Он промолчал, расстегивая бесчисленные "молнии" и пряжки рюкзака. Эдна огляделась по сторонам - вдруг явственно представила, как начинают дрожать, будто в ознобе, старые тополя; как они лопаются от корней до вершин, рассыпаются в щепу, в прах; как, перекосившись и наклонив хмурые фасады, валятся железобетонные склепы - и все это происходит в жутком беззвучии, только на барабанные перепонки словно давят железные пальцы... Зажмурившись и тряся головой, отогнала видение. Сказала со злым смешком:
      - Втравил же ты меня, принц. И не совестно?
      - Я бы и сына своего сюда притащил. Если бы он был у меня.
      Она смотрела на него, не то негодуя, не то восторгаясь безумным, смертельным озорством этого человека.
      - И как ты додумался?..
      - Я? Да очень просто, детка. Меня давно мучило: что может сделать _один_ человек? Против армии, полиции, против всех наших контрразведок и бюро расследования; всех этих сытых битюгов с карманами, набитыми электроникой и оружием? Против правительства? Я понимал - митинги, демонстрации, пикеты, массовое действие... - Что-то запуталось, Сирил со злостью оторвал тесемку. - Но ведь людей не всегда соберешь, так? И, кроме того, каждый должен знать, что будущее мира зависит и от него, _лично_ от него!..
      Упали складки брезента, и на свет явилась массивная, с закругленными углами переносная радиостанция. Сирил быстро, умело выдвинул удочку антенны.
      - Та-ак, господа хорошие... - Он пощелкал переключателями. Станция ожила, загудела, затеплились на ней разноцветные огоньки. - Теперь главное, чтобы нас услышали на кордоне. Восемнадцать минут еще... нет, семнадцать! В столицу сообщить они успеют, за нами прислать карету пожалуй, тоже... Впрочем, с каретой можно и не торопиться!
      Сидя на корточках, Эдна смахнула слезу.
      - Ладно, принц. Я тебе верю-верю-верю... Задай им, принц! Пусть удавятся.
      - Пусть, - кивнул он, думая о тех, кого имела в виду девушка.
      Его движения стали суматошными, но не потеряли точности... Стоп! В глазке индикатора бьется зеленая бабочка. Порядок. Ну слушайте, ученики египетских магов...
      Сирил поднес ко рту микрофон - и заговорил уверенно, громко, словно с трибуны.