Нереальная проза (Снежный ком М) - Я всемогущий

На нужном канале уже показывали заставку лотереи, билет которой хранился у меня в бумажнике. На экране появился вёрткий немолодой мужчина с длинными усами, неприятно похожий на таракана. Он носился по сверкающей огнями студии и что-то беспрерывно тараторил в микрофон, сначала объясняя правила игры, а потом представляя зевающих украдкой людей, составляющих тиражную комиссию. Я от души посочувствовал этим беднягам, которым пришлось спозаранку тащиться на телевидение для того, чтобы несколько минут посидеть перед камерами бессловесными истуканами.

Ведущий рассказал несвежий анекдот и сам начал громко над ним смеяться. Несмотря на его ужимки и попытки сделать из происходящего в студии шоу, зрелище нагоняло на меня тоску и сочувствие явно невысокому рейтингу передачи. Наконец, ведущий перешёл к основной части программы и принялся вытаскивать из большого блестящего барабана шары с числами.

Первый шар, который очутился у него в руках, был помечен большой цифрой «5», похожей по начертанию на пятёрку на советской пятикопеечной монете. Я удовлетворённо кивнул – цифра входила в мой ряд от одного до шести, отмеченный в лотерейном билете.

Мужичок-таракан, улыбаясь, полез за вторым шаром и, к моему удивлению, достал номер «37». Я обескураженно смотрел на экран и пытался вспомнить, какой выигрыш полагается за пять правильно угаданных номеров из шести. Однако через минуту я отбросил эти бесплодные попытки, так как на экране появился шар с числом «19», и начал выстраиваться ряд выигрышных номеров, никак не совпадающий с загаданным мною.

Пронзительно заверещал телефон. Я вздрогнул и поднял трубку.

– Платон, – голос Олега звучал гулко и испуганно, – Платон, неужели везение закончилось?

На экране усатый ведущий, натужно улыбаясь, раскланивался с тиражной комиссией и что-то вещал зрителям.

– Мы же с тобой уже заявления написали на увольнение, – Олег ронял мне в ухо слова, как плохо закрученный кран в ванной роняет капли. – Я, как идиот, роюсь в этом снежном оборудовании… Сегодня полночи просидел, доделывая финансовый план…

Я, не отрываясь, смотрел в телевизор. Завертелась заставка передачи. Вновь появился ведущий.

– Вы смотрели повтор предыдущего, двадцать седьмого тиража нашей лотереи, который состоялся в прошлое воскресенье, – задорно сообщил он, шевеля усами. – А сейчас в прямом эфире состоится двадцать восьмой…

– Стоп! – закричал я в трубку, прерывая глухие причитания Солодовникова. – Ты ещё не выключил телевизор? Смотри!

Вновь утомительное представление комиссии, перемежаемое пресными шутками, раскрутка барабана.

– Цифра пять! – сообщил ведущий, улыбаясь во весь рот. – Как вы помните, именно с этой цифры начинался и прошлый наш тираж. Для кого же на этот раз пятёрка станет счастливой? Мы узнаем об этом после рекламы!

Я запустил в телевизор подушкой. Она упала на середину комнаты, не долетев до экрана, на котором идиллические малыши, одинаково улыбаясь, мочились в подгузники, а накрашенные домохозяйки кидали во все блюда бульонные кубики.

Наконец усатый господин вновь расцвёл в эфире. Вторым номером он вытащил «3», за ней последовали «6», «1» и «2». Перед последним шаром ведущий долго представлял спонсора передачи, но я уже был уверен в победе.

Появление на экране цифры «4» совпало с очередным звонком Солодовникова.

– Платон! – кричал он мне в трубку. – Платон! Ты это сделал! Платон! Ты уникум! Ты гений! Теперь у нас всё получится! Теперь-то мы развернёмся!

Я стоял, полуголый, посреди комнаты, сжимая в одной руке поднятую с пола подушку, а в другой телефонную трубку. И улыбался.

4

«А сейчас – информация о пробках на середину этого часа в Петербурге…»

Солодовников протянул руку к магнитоле и увеличил громкость.

«…На севере города – пробка на Энгельса от Светлановской площади в сторону центра, пробка на Политехнической от Курчатова к площади Мужества, стоит Коломяжский проспект от Пионерской и набережная Чёрной речки на всём протяжении…»

– Куда ты, блин, лезешь! – Олег возмущённо просигналил красной «девятке», пытавшейся перестроиться в наш ряд.

«…В центре – плотное движение на Каменноостровском проспекте в обе стороны, забит Тучков мост на Васильевский остров, пробка на Троицком мосту, не проехать по Биржевому мосту, Стрелке и Дворцовому мосту в сторону центра, пробка на Невском проспекте от Фонтанки до Маяковской, на Садовой от Сенной в сторону Невского, стоит Гороховая к Адмиралтейству, площадь Восстания забита во все стороны…»

Как раз на площади Восстания мы и стояли, затёртые в месиве машин, пытающихся протиснуться в разных направлениях. Солодовников нервничал и поминутно глядел на часы – мы ехали смотреть помещение под офис нашей будущей фирмы и опаздывали.

– Платон, не успеваем… – безнадёжно сказал он и вновь начал судорожно сигналить очередному водителю, загородившему дорогу.

– Спокойнее, спокойнее, – на Олега было жалко смотреть, его нелюбовь к опозданиям была притчей во языцех. – Ты помни, что нервные клетки не восстанавливаются. Сейчас проедем площадь – и дальше помчимся с ветерком.

– Ох, не верю, – Олег скосил глаза на меня. – Лиговский в это время всегда забит. Думал же я, что надо было в объезд…

Бампер машины, стоявшей перед нами, вдруг начал отдаляться – сначала медленно, а потом всё быстрее. Солодовников хмыкнул и нажал на педаль акселератора. Мы проскочили площадь и оказались на неожиданно свободном Лиговском проспекте.

«…Это вся информация о ситуации на дорогах в нашем городе на текущий момент. Если обозначенные нами пробки вдруг перед вами рассосались – то сегодня ваш день».

Мой заметно повеселевший товарищ подмигнул мне, кивая на магнитолу. Я усмехнулся и пожал плечами.

– Ну чё, мужики, брать-то будете?

Мы осматривали помещение. Олег – с выражением глубокой задумчивости на лице, я – не в силах скрыть брезгливость.

Возможно, что обширная полуподвальная комната, претендующая на гордое звание нашего будущего офиса, ранее служила местом проведения симпозиумов районных бомжей. Их одеяния гармонично смотрелись бы в данном интерьере.

Может быть, в ней располагался штаб отряда по борьбе с грызунами и насекомыми. По крайней мере, этим можно было бы оправдать нескольких тощих тараканов, живописно шевеливших усами на стенах, и трупик крысы, расположившийся в балетной позе прямо у входа.

Не исключено также, что помещение было посвящено безусловно нужному делу санитарного благополучия дома и периодически служило местом хранения мусорных баков и заодно бесплатным общественным туалетом. На это намекал покрывавший пол неровный слой отходов различной консистенции, в природу которых мне вникать не хотелось.

В любом случае, даже при условии глубокого ремонта, представить здесь офис своей будущей компании я не сумел.

– Ну чё молчите, мужики? Нормальное помещение за смешные бабки. – Хозяин полуподвала, топтавшийся на улице у входа, вновь просунул пышное лоснящееся лицо в дверной проём.

– Да что-то дороговато за такое, – выдавил из себя Солодовников. – Вы мне по телефону его… гм… несколько иначе описывали.

– Не, ну дело ваше, конечно. Не нравится – не берите. У меня за такие деньги его с руками оторвут.

– Мы обязательно подумаем над вашим предложением! – вклинился в разговор я, решительно ухватив Олега под локоть и подталкивая к машине.

– Да, мы перезвоним вам… – пробормотал Солодовников.

Хозяин с недовольным видом махнул рукой и принялся закрывать железную дверь на висячий замок.

Первые пять минут мы ехали в полном молчании. Затем я попытался что-то сказать Олегу, но тот меня перебил, морщась, как от зубной боли:

– Платон, давай без комментариев. И так всё понятно.

Следующим пунктом нашей программы был офис в одном из дышавших на ладан НИИ недалеко от бывшего Политехнического института. До нужного здания мы добрались достаточно быстро, однако далее приключилась заминка.

Проходную, снабжённую устрашающего вида пропускным устройством типа «вертушка» охраняла хмурая бабуля. Едва мы приблизились, как вахтёрша просканировала нас ледяным взглядом и немедленно заблокировала вход.

– Пропуск есть? – грозно спросила она, исподлобья глядя на Олега.

– У нас там встреча назначена, – попытался объяснить мой товарищ, однако бабка, казалось, его не слышала.

– Пропуск есть? – повысила она голос. И добавила свистящим шёпотом, обращаясь к товарке, сидящей в соседней будочке: – Шляются тут…

Олег, обескураженный таким поворотом событий, отошёл в сторону от зловредной бабки и набрал номер человека, с которым он договаривался. Через несколько минут тот материализовался по ту сторону «вертушки» и усталым голосом вступил в перепалку с блюстительницей территории. Аргументы вахтёрши сводились к двум пунктам: «пропуска нет» и «ходют тут всякие», а несчастный арендодатель упрашивал её посмотреть в бумагах и напирал на то, что заявку на пропуск он подавал ещё утром. Наконец бабуля соблаговолила начать поиски пресловутой заявки, грозно зыркая и на нас, и на нашего провожатого. Однако я уже уверился, что ежедневного общения с доблестной охраной НИИ мне не выдержать. Многословно извинившись и сославшись на беспримерную занятость, мы ретировались в машину.

Едва мы отъехали от злополучного НИИ, я повернулся к коллеге:

– Олег, ты на какую сумму искал объекты?

Солодовников, одним глазом следя за дорогой, достал блокнотик и принялся перечислять отобранные помещения и расценки. Я рассеянно слушал. Мы проехали мост и повернули на набережную.

– Вот! – воскликнул я, показывая на огромный бизнес-центр, отливавший серебром стёкол. – Вот то, что нам надо!

Олег притормозил, оглядел здание и в удивлении воззрился на меня.

– А ты уверен, что это нам по карману? – Он пошарил глазами по фасаду в поисках объявлений о сдаче помещений. – Да и потом, здесь наверняка все офисы уже заняты.

– Ничего, я думаю, нам повезёт, и местечко найдётся, – подмигнул я.

Как я и предполагал, место действительно нашлось. И свободная площадь оказалась именно того размера, что мы искали. Администратор бизнес-центра скороговоркой перечислял условия договора аренды и всё удивлялся, как вовремя мы объявились – буквально утром один из арендаторов, снимавший у них помещение, сообщил о внезапном переезде.

Солодовников моментально схватил быка за рога и выцыганил у администратора скидку под соусом того, что им не пришлось искать нового арендатора, тратиться на рекламу и нести убытки от пустующих площадей. Подписание договора назначили на конец месяца – уезжающей компании было необходимо время на переезд, а нам требовалось завершить все формальности с регистрацией фирмы.

Олег с уважением поглядывал на меня, нимало не сомневаясь, что случайность со скоропостижным съездом прежнего арендатора – ещё одно следствие моего непрекращающегося везения. У меня же неведомо почему испортилось настроение, поэтому я отпустил Олега разбираться с юридической конторой по поводу регистрации, а сам решил побродить по городу.

Мой роман с Петербургом длился уже почти двадцать лет – с тех пор, как я ребёнком приехал сюда на экскурсию и понял, что этот потрясающий город однажды станет мне домом. Я испытывал к нему нежные чувства – и казалось, что город отвечает мне взаимностью. Во всяком случае, если в жизни что-то не ладилось или же я просто грустил – достаточно было погулять по улицам, подышать, пропитаться питерским воздухом. «И настроение моё – улучшилось», – процитировал я шёпотом и улыбнулся.

Я стоял на Троицком мосту и смотрел на чаек. Небольшая стайка металась вокруг детишек, кидающих куски хлеба. И лишь одна птица, не обращая внимания на кутерьму, раз за разом поднималась высоко в небо, стремительно падала оттуда почти до самой воды, а после играла с ветром, планируя против него и поглядывая на меня блестящим чёрным глазом.

Я помахал чайке рукой и пошёл в сторону Марсова поля, прислушиваясь к себе. Некоторую умиротворённость внутри я ощущал, но что-то по-прежнему было не так, что-то царапало сознание, как забытый дома включённый утюг.

Моё везение. Я понимал, что открывшаяся во мне способность давала необыкновенные возможности. Я осознавал это разумом, но радости не было. Как будто прикупил на распродаже мешок фальшивых ёлочных игрушек, которые выглядят, как настоящие, блестят, как настоящие, но – не радуют.

Может быть, это свойство человеческой психики – не радоваться, не осознавать сразу и полностью большие перемены к лучшему, произошедшие в жизни? Или же человечество здесь ни при чём, а все эти причуды исключительно мои?

Я медленно шёл по набережной канала Грибоедова. В угольно-чёрной воде плавало отражение Спаса-на-Крови. На деревянном мостике музыкант в потёртом вельветовом пиджаке выводил на саксофоне «Вальс-бостон».

Я вспомнил, как у меня появился первый компьютер, в подростковые мои годы, выпавшие на время перестройки. Это был обычный домашний «ZX-Spectrum» со смешным объёмом памяти, годный лишь на то, чтобы воспроизводить простенькие игры. Но для меня он являлся воплощением детских стремлений, недосягаемой мечтой. Я помню, как ходил в магазин, в котором – единственном в городе – продавался этот компьютер. Помню, как подолгу разглядывал серую коробочку с клавишами и пузатый монитор, стоившие немыслимых для ребёнка денег. Мне даже снилось по ночам, что это чудо – моё. А днями я вёл планомерную осаду родителей, убеждая их в безусловной необходимости домашнего компьютера.

И помню тот день, когда мы с отцом пришли совершать вожделенную покупку. Мечта осуществилась. Пока продавец оформлял документы и упаковывал заветный агрегат, я бродил по магазину. Я твердил себе: «Вот он, тот миг, в который исполнилась моя мечта. Что же я чувствую?» Я заглядывал в себя – и с удивлением обнаруживал лишь гулкую пустоту.

Радость была позже. И пришла она не огромной волной, смывающей всё на своём пути, а тоненькими приятными ручейками.

Может быть, то же самое происходит со мной и сейчас? Мне повезло так, как, наверное, не везло ещё никому в мире. Я столкнулся с чудом, оказался обласканным судьбой, научился творить такие вещи, о которых, будучи по натуре реалистом, ранее и не мечтал. Казалось бы, скакать надо от радости, а я бреду по осеннему городу, спокойный и печальный.

В Александровском саду дети, сняв обувь и завернув штанины, бегали у фонтана, смеясь и брызгаясь. Чинно ходили парами девушки, делая вид, что просто прогуливаются. Их намерения выдавали лишь быстрые взгляды на ворота Адмиралтейства, откуда периодически выходили подтянутые молодые курсанты.

Город жил, как и прежде. Его обитатели оставались всё такими же. И лишь я, как мне казалось, терял связь с реальностью. Мир, к которому я привык, мир, бывший таким осязаемым, незыблемым и понятным, вдруг начал терять краски и стал податлив, как пластилин. Я чувствовал, как что-то ускользает от меня, словно сон в первые мгновения пробуждения. И это не удержать. Остаётся лишь смутное ощущение потери.

«Платон всё это считает игрой», – говорил Олег в трубку, рассказывая жене о наших делах. Я случайно услышал обрывок разговора, и меня поразила обида, сквозившая в словах компаньона. Он поставил многое на меня и мои новые способности, он поверил и пошёл за мной, бросив прежнюю работу и прежнюю жизнь. А для меня всё это – что? Неужели и вправду лишь игра?

Я вышел на Невский, полный людей и потому похожий на ярмарочную площадь. Зачем-то заглянул в универмаг «Пассаж» и остановился у широкой витрины в отделе сувениров. За стеклом стояли игрушки с надписью «Привет из России» – небольшие стеклянные шары, в которых, если встряхнуть, начинал идти снег.

Я взял один из шаров и долго его рассматривал. Спросил продавщицу, нет ли у них таких же, но с тополиным пухом. Та засмеялась и сказала, что первый раз слышит об этом. Снег медленно падал на нарисованные пейзажи.

Зазвонил телефон. На экране отобразился номер Солодовникова.

– Платон, – бодрый голос Олега контрастировал со снежным мирком, живущим за стеклом, – я всё ещё у юристов, готовим документы по регистрации. Мы с тобой кое-что упустили. Как мы фирму-то называть будем?

Всё ещё держа перед глазами стеклянный шар, я ответил:

– Так и назови – «Снег».

– «Снег»? Хм… – Олег задумался. – Ну, пускай будет «Снег». Мы проверим по базе названий, если не сможем просто «Снегом» зарегистрироваться, то сделаем что-нибудь вроде «Корпорация Снег» или «Компания Снег», лады?

– Хорошо.

– И ещё. Платон, ты помнишь, что у нас сегодня назначены собеседования на секретарей? Я немного задержусь здесь, ты начни смотреть без меня.

Собеседование с кандидатами на вакантную должность – это, как правило, череда непрерывных разочарований. Ты видишь перед собой милых, в чём-то симпатичных тебе людей, ты понимаешь, что они очень хотят получить эту работу, что они стараются тебе понравиться, выделиться из общей массы. И в то же время ты раз за разом обманываешься в надеждах на то, что следующий кандидат будет как раз тем, кого ищешь.

Пожалуй, единственный раз, когда я с первых минут разговора понял, что передо мной тот, кого я искал, – это собеседование с Солодовниковым, пришедшим устраиваться в мой отдел. Остальные люди, принятые мною, были в той или иной мере компромиссными вариантами.

Я смотрел на женщину солидного уже возраста и пытался представить её на месте секретаря. Воображение беспомощно разводило руками, мол, хозяин, дай мне задачку полегче.

– Ну хорошо, – вздохнул я, – а копировальной техникой вы пользоваться умеете?

– Техникой? – Женщина теребила пакет, прижатый к груди. – Техникой я как-то не очень. У нас отец хорошо в технике разбирается.

– Понятно. А с какими программами планирования дня вы работали?

– Программами? – Она задумалась, словно что-то вспоминая. Потом обезоруживающе улыбнулась. – Скажите, пожалуйста, а разве это настолько важно, с какими программами я работала?

Я сделал удивлённое лицо, думая, как бы поскорее распрощаться с этой кандидаткой.

– Конечно, важно. Ведь нам нужен человек, который сможет планировать расписание встреч для руководителей, вести график совещаний, регистрировать контакты для менеджеров по продажам…

Женщина энергично закивала:

– Справится! Думаю, она с этим справится.

Я непонимающе поднял брови.

– Она у меня хорошая, добрая, – продолжила женщина скороговоркой. – В детстве очень работящая была, настоящая помощница. А умница какая, вы себе не представляете!

Женщина перестала терзать пакет на коленях, подскочила к двери и крикнула в коридор:

– Лидочка, доча, иди сюда! Ну иди же скорее, боже ж ты мой!

Через минуту передо мной предстала девица лет двадцати, сердито бурчавшая в ответ на реплики матери. Ярко и безвкусно накрашенное лицо девицы перекашивала недовольная гримаска.

– Я уж думал, что это вы пришли к нам устраиваться, – сказал я женщине, невольно улыбаясь.

Она смутилась:

– Нет, у меня работа есть… Нам хватает… Вот Лидочку бы ещё в люди вывести…

Я посмотрел на девушку. Она явно не горела желанием быть выведенной в люди. Вздохнув, я начал задавать вопросы заново.

Уже через несколько минут стало ясно, что подобный сотрудник мне не нужен даже даром. Из ответов Лидочки складывалось впечатление, что, придя на собеседование, она облагодетельствовала меня и мою компанию. И готова терпеть присутствие на работе за некоторое вознаграждение. При этом делать она умела немногое, а желание хоть чему-то научиться у неё отсутствовало вовсе.

Лицемерно пообещав обязательно подумать над кандидатурой Лидочки, я выпроводил маму с дочкой из кабинета. В приёмной уже ждала следующая кандидатка. Увидев, что пришла её очередь, девушка поднялась, одёрнула коротенькую юбочку и обворожительно улыбнулась. Её огромные серые глаза прострелили меня навылет. Предыдущие посетительницы неодобрительно глянули на конкурентку и, шёпотом переругиваясь, ретировались.

– Аглая, – голос кандидатки был неожиданно тоненьким, девчоночьим. Томности и хрипловатости, которые она старательно пыталась добавить, явно не хватало.

– Редкое имя, – я кивнул, приглашая девушку присесть.

Аглая отточенным движением опустилась на стул. Неторопливо расправив плечи, она повернулась в три четверти, явно считая этот ракурс наиболее для себя выгодным. Кинув на меня быстрый взгляд – произвела ли эффект? – девушка раскрыла ярко-красную сумочку и извлекла резюме, отпечатанное на цветном принтере.

Листы приторно пахли духами. Когда Аглая передавала их через стол, её рука предательски дрогнула. Девушка волновалась, хотя и пыталась скрыть это за маской светской львицы.

Я глянул в резюме. Солидную его часть занимали фотографии Аглаи в различных позах и нарядах, в том числе и весьма откровенных. Были даны подробные сведения об объёмах груди, талии и бёдер, росте, весе, цвете глаз, знаке зодиака и прочих вещах, более уместных в анкете брачного агентства. Прошлый опыт работы был описан кратко и туманно, а раздел, касающийся навыков и умений, отсутствовал вовсе.

Пока я изучал резюме, Аглая не сводила с меня тревожных глаз. Но стоило мне поднять голову, как она мигом соорудила взгляд, который должен был то ли сулить райское блаженство, то ли выражать интригующую загадочность.

Я едва не захохотал в полный голос – столько наивной искусственности было во взгляде девушки. С трудом скорчив серьёзную мину, я произнёс:

– Рассказывайте, Аглая.

– О чём? – Она усиленно улыбалась.

– О себе. Что знаете, что умеете, где работали, чем занимались.

В глазах девушки мелькнул испуг. Взяв себя в руки, Аглая принялась путано рассказывать о своём образовании и опыте работы. При этом она начисто забыла названия работодателей и, извинившись, забрала у меня резюме и стала зачитывать выдержки непосредственно из него. По ходу её рассказа я стал понимать, что многое из сказанного, если не всё, было просто выдумано.

В процессе повествования о своём трудовом пути она понемногу отодвигалась от стола, так что к концу её речи моему взгляду в полной красе предстали аппетитные бёдра, едва прикрытые тканью мини-юбки. Девушка явно делала ставку не на умение организовывать работу офиса или документооборот.

– Аглая, – сказал я как можно мягче, – как вы представляете себе работу офис-менеджера?

– Главное в работе офис-менеджера, – её тоненький голосок подрагивал, – это умение создать комфортные условия труда для руководителя компании.

– А если по-русски, более простыми словами? – Меня всегда раздражали округлые, неконкретные формулировки.

– Ну… – Аглая смутилась. Её лицо вдруг стало наливаться пунцовым цветом, как будто её в голом виде вывели на центральную площадь. – Ну… Вы разве сами не понимаете?

– Я-то понимаю, – ответил я, пытаясь сохранить каменную невозмутимость. – Мне нужен секретарь для того, чтобы координировать работу менеджеров по продажам, организовывать встречи в офисе и командировки, вести документооборот, планировать расписание дня руководителей, вести протоколы совещаний – и выполнять ещё много такой незаметной, но очень нужной для компании работы. Вы умеете это делать, Аглая? Вы сможете с этим справиться?

Девушка неуверенно кивнула. Я некоторое время помолчал, надеясь, что ей найдётся, что добавить. Наконец она пришла в себя и сказала:

– Я смогу научиться, если что-то не умею, – и вновь метнула в меня взгляд, полный завуалированных намёков и обещаний.

На этой мажорной ноте я распрощался с Аглаей, пообещав принять решение в течение недели.

Следующая кандидатка с первого взгляда показалась мне вполне вменяемой. Впрочем, иногда самое первое впечатление оказывается неверным.

– Расскажите, пожалуйста, что вы умеете делать, – попросил я её.

– Всё, – кратко сказала она и выжидающе посмотрела на меня.

– Абсолютно всё? – уточнил я.

– Абсолютно! – уверенно заявила она.

– Отлично! – Я улыбнулся. – Мне как раз позарез не хватает инженера по обслуживанию снегогенераторов второй категории мощности. Замечательно, что я нашёл в вашем лице такого универсального специалиста!

– Нет, – девушка нахмурилась, – про снегогенераторы я не знаю. Я же на секретаря пришла устраиваться.

Дверь отворилась, и вошёл Солодовников. Он жестами показал мне, что, мол, не отвлекайся, и сел на свободный стул.

– Ну хорошо, – продолжил я разговор с кандидаткой. – А что вы умеете делать из секретарской работы?

– Всё, – вновь произнесла она с уверенным видом.

– Хм… Ну хорошо. С какими системами документооборота вы сталкивались?

– Системами? – Девушка на мгновение задумалась. – С системами не сталкивалась.

– Тогда расскажите, как вы организовывали документооборот.

– Да как… – Она наморщила лобик. – А что его, собственно, организовывать? Всё и так работало.

– И документы всегда в срок подписывались? – поинтересовался я.

Девушка мотнула головой:

– Ну, не всегда…

– И не терялось ничего? – продолжал выспрашивать я.

– Терялось, конечно… – Девушка нахмурилась. – Ну, с документооборотом как-то я не сильно пересекалась, но зато всё остальное…

– Хорошо. Какие-нибудь программы планирования дня применяли?

Она задумалась, пытаясь что-то вспомнить, потом отрицательно покачала головой:

– Нет. Ничего, вроде.

– Может быть, Microsoft Outlook? – попытался я ей помочь. – Знакомы с такой программой?

– Первый раз слышу от вас. Наверное, что-то мудрёное?

– Да нет… – Я даже растерялся. – А с копировальной техникой работали когда-нибудь?

– С копировальной? Нет. Не работала.

– Факс отправлять умеете?

– Нет, не приходилось… Но могу попробовать.

– А как билеты забронировать на самолёт, знаете?

Девушка посветлела лицом:

– Знаю! Нужно поехать в аэропорт, там есть кассы.

Я грустно покивал:

– Ну да. Кассы там действительно есть… Спасибо, что пришли. Мы примем решение в течение недели и в случае положительного для вас результата перезвоним.

Когда дверь за кандидаткой закрылась, Солодовников, весь красный от сдерживаемого смеха, от души расхохотался.

– Ты знаешь, – сказал он, – мне это напомнило анекдот. Про секретаршу, которую на работу принимали, слышал?

– Расскажи.

– Секретаршу принимают на работу. Идёт собеседование, ну как у тебя только что, – он вытер выступившие от смеха слёзы. – И спрашивают её, мол, как быстро вы печатаете на машинке, сколько знаков в минуту? Она отвечает: «Тысячу». «Так много?» – удивляется интервьюер. «Да, – говорит она, – правда, такая ерунда получается!»

Я улыбнулся.

– Ну что, как успехи у тебя? Кроме этого чуда, – он кивнул на дверь, – был кто-нибудь достойный внимания?

– Никого, – я погрустнел. – То есть были ещё девицы, но всё мимо. Даже в качестве эксперимента никого из них я взять не могу.

– Плохо. – Олег стал серьёзным. – И это из той стопки резюме, что нам прислали, я выбрал всех, кто хоть как-то похож на то, что нам надо. Боюсь, что придётся платить агентствам.

– На сегодня ты больше никому не назначал?

Солодовников полез в блокнот, бросил взгляд на часы.

– В три ещё одна должна быть. Но это последний вариант.

– Значит, она просто обязана оказаться идеальной кандидаткой. Должно же нам повезти? – Я улыбнулся.

Ровно в три часа раздался стук в дверь.

– Войдите! – сказал Солодовников. Перед нами предстала молодая особа в подчёркнуто строгом и вместе с тем стильном деловом костюме, изящных очках и с аккуратной кожаной папочкой в руке. Густые чёрные волосы девушки рассыпались по плечам тысячами мелких колечек, что придавало ей вид вдохновенный и женственный, оттеняя строгость одежды.

Мы молча разглядывали последнюю кандидатку. Пожалуй, несколько очков в наших глазах она уже заработала.

– Меня зовут Ирина Кислицина, – произнесла она после небольшой паузы. – Спасибо, что нашли время обсудить мою кандидатуру на вакансию секретаря в вашей компании.

– Пожалуйста, – брякнул Олег.

«Приходите ещё», – чуть было не сказал я, но удержался и предложил девушке присесть. Она кивком поблагодарила меня, уселась и примостила папочку на стол перед собой.

– Ну что ж, рассказывайте, – выдал я любимую фразу, с которой, как правило, начинал все собеседования.

Ирина, не задавая дополнительных вопросов, достала из папки два экземпляра резюме и положила их передо мной и Олегом.

– Профессия секретаря для меня – это не стартовый этап, а то дело, которому я решила полностью себя посвятить, – начала она. – У меня два высших образования, филологическое и экономическое. Сейчас я учусь заочно на факультете психологии, что, конечно, никак не помешает моей работе. Кроме того, я закончила около полутора десятков различных курсов и тренингов, с полным списком которых вы можете ознакомиться в моём резюме.

Мы с Олегом послушно уткнулись в листочки перед нами. Девушка тем временем продолжала:

– Мой опыт работы пока не слишком велик по времени, однако включает в себя практически все аспекты секретарской деятельности. За последние пять лет я работала в двух компаниях, названия которых достаточно широко известны… У вас вопрос? – спросила вдруг Ирина, уловив что-то в выражении лица Солодовникова.

– Да, – с хитроватой улыбкой сказал Олег. – Вот у вас написано в названии должности на последнем месте работы: «Секретарь-референт». И чем же этот референт отличается от обычного секретаря?

Девушка мягко улыбнулась:

– Это просто. Референт, помимо выполнения обычных секретарских обязанностей, готовит для своего босса тезисы докладов, интервью и других материалов. В остальном эти две должности схожи.

Солодовников удовлетворённо кивнул.

– А почему вы уходили с предыдущих мест работы? – вступил в разговор я. – У вас были конфликты?

– Нет, – ответила Ирина. – Я вообще по характеру неконфликтный человек. Из первой компании я ушла вместе со своим начальником, которому предложили более высокий пост во второй. Что касается ухода с последнего места работы, то мой босс уехал работать в Америку, звал меня с собой, но я предпочла остаться в своей стране.