Убийство к Рождеству

– Вы лучше скажите, почему не открыли в первый раз? – подал голос один из сержантов. – А?

На лице лейтенанта появилось выражение досады. Вызванной, очевидно, тупостью пэпээсника.

– А вы бы открыли? – еще более жеманно произнесла Наташа и, сделав шаг вперед, слегка обняла меня за плечи.

Стражи порядка так и пожирали ее глазами. Но лейтенанту через пару секунд стало скучно. Он, конечно, обошел квартиру, заглянул даже в шкаф. Но так, для порядка.

– Ладно, пошли, – вернувшись в прихожую, бросил он сержантам. – А вы все-таки… – Он выдержал паузу. – Постарайтесь вести себя потише.

– Нет проблем, офицер, – промурлыкала Наташа.

Дверь закрылась. Наташа спокойно отпрянула от меня и перевела дыхание.

– Ну, ты актриса, – восхищенно произнес я, тоже выдохнув с облегчением.

– Выпивка есть? – осведомилась Наташа.

– Есть.

– Надо, – просто сказала она, вновь скрываясь в ванной.

– Понял. – Я направился в кухню, достал початую бутылку «Гжелки», к которой несколько минут назад приложился, и поставил остатки жареной картошки в микроволновку.

Скоро появилась Наташа. Она слегка разочаровала меня тем, что сменила полотенце на свою строгую юбку и заколола волосы. Правда, на блузке были по-прежнему застегнуты не все пуговицы. Но уже не три, а только одна. Ясно, цирк закончился.

– Ты понял, что они уже не первый раз к тебе долбятся?

– Конечно. Похоже, мне опять повезло.

– Ну, если ты это называешь везением… Давай-ка выпьем.

Я не стал возражать. Полминуты спустя я развил мысль насчет везения:

– Если бы они сломали дверь, пока нас не было, у них появилось бы много вопросов.

– Что-то обнаружил?

– Ага. Кровь на полу. У кровати и немного на кухне.

Наталья бросила взгляд на пол. Но здесь уже было чисто.

– Что-то приходит на ум?

– Такое ощущение, что кто-то прошел в душ и попытался вырубить меня, а потом, пока я валялся без сознания, перерезал Дине горло.

– Как-то не совсем правдоподобно.

– Согласен. Но я опять ничего не понимаю.

– Как ее, говоришь, зовут?

– Дина.

– А фамилия?

– Не знаю, представь себе.

– Ну сейчас-то мог бы узнать?

– Это как?

– У нее же сумочка, нормальная одежда где-то должны быть…

– Черт возьми! – воскликнул я.

И кинулся в комнату, к шкафу. Так, пальто, юбка, жакетик… Махонькая косметичка… Что-то сумочки никакой не вижу… Черт, а была ли она вообще?

Из вороха одежды выпала и спланировала на пол чья-то фотография. Но это было единственное, что можно было с какой-то натяжкой отнести к документам.

Я посмотрел на снимок. Формат чуть меньше стандартного девять на тринадцать – края обрезаны. Портрет в три четверти. Незнакомая улыбающаяся девушка. Блондинка. Красивая. Фото, наверное, сделано в ателье – под снимком вытиснен золоченый логотип со словами «Эль Торо» и мордой улыбающегося быка. Молодая женщина накрашена, волосы собраны в высокую прическу, на шее – небольшое колье. Забавно – если покрасить волосы, надеть темные очки, платок, получится как есть Дина.

– Да-а… – сказала Наташа, взглянув на фото, когда мы еще немного выпили-закусили. – У тебя сейчас нет другого выхода, кроме того, как разобраться в том, что произошло. Ты понимаешь?

Спиртное быстро подействовало на Наташу. Лицо зарозовело, речь стала чуть сбивчивой. Но глаза глядели трезво и серьезно.

– Понимаю. И помню, что у меня мало времени, – сказал я, закуривая.

– Мало… Дай сигарету.

– Не дам, ты же бросила.

– Дай, не будь жадиной. Я выпила, мне надо покурить. А то меня разопрет.

– Не разопрет, если ты будешь пореже заглядывать в «Макдоналдс».

Мы начали нашу обычную дружескую перепалку, словно бы и не было зловещего трупа в погребе. Но я вспомнил, как он выглядел, да и Наташа, наверное, вспомнила, так что мы быстро прекратили подшучивать друг над другом.

– И чего я взялась тебе помогать, не понимаю, – вдруг мрачно заявила она. – Ты же редкая скотина и бабник. Да! Сам посуди, из-за кого ты попал в эту историю? Ведь из-за женщины, так ведь?

Я оставил этот выпад без комментариев.

– В принципе, я ведь тоже далеко не ангел… – Наташа вдруг сменила тон. – Слушай, я хочу спать. Положи меня где-нибудь, а? А хочешь, расскажу, почему Артем от меня ушел?

Кажется, так звали ее бывшего мужа.

– Потом расскажешь. Если сама захочешь.

– Да. Хорошо. Ну, правда, постели мне хоть где-нибудь. А то я сейчас упаду под стол.

– Это меньше чем со стакана водки-то?

– Да, меньше чем со стакана водки!

Я оставил Наташу на кухне и постелил чистое белье на кровать – ту самую. Другой в комнате все равно не было. Ладно, сам на полу лягу – не впервой, час…

Когда вернулся в кухню, то убедился, что Наташа почти уже добралась до моего курева. После короткой борьбы отобрал у нее незажженную сигарету и предложил отправляться на боковую. Молодая женщина пару секунд думала, но потом встала и позволила отвести себя в комнату. Я показал ей, куда ложиться, она понимающе кивнула, а я молча ушел обратно в кухню. Может, кто на моем месте поступил бы иначе? Не знаю, не знаю.

Итак, что же произошло у меня дома? Дина легла на кровать, я пристегнул ее наручниками к спинке, сам пошел в душ. Стоп! А ключ от наручников? Все правильно, бросил его на тумбочку рядом с кроватью, где и нашел потом. Дина никак бы не смогла до него дотянуться. Конечно, наручники, прямо скажем, бутафорские, но все же с металлическим замком, и просто так из них не вывернуться. Где скрывался убийца? В кухне? Вряд ли, мы туда заходили. Может быть, в шкафу? Я пошел в душ, некто двинулся за мной – что, Дина бы его не увидела и не заорала бы? Может, она и сделала попытку заорать, но тут же получила ножом по горлу? Пожалуй, это хоть что-то объясняет… За исключением мотивов, разумеется.

Я почувствовал, что мои мозговые извилины свиваются в морской узел. Ничего не понимаю. Ни-че-го. Кроме того, что я в опасности. Либо рано или поздно до меня доберутся менты, что вполне возможно, либо (что гораздо вероятнее) те, кому я мешаю, просто прирежут Саню Жарикова в темном переулке под видом ограбления.

Хорошо, подумаем с этой стороны. Кому я мог помешать? Что я знаю такого, что может быть опасным для ребят веселых профессий? Да ничего, черт возьми! Я сроду не переходил дорогу бандитам, а если и приходилось с ними сталкиваться, то лишь по стандартным вопросам, как-то: где таксовать, на каком расстоянии от центральных улиц держать салон, и тому подобным. Неужели придется «плясать» от Дины, которая сейчас лежит в погребе? А что? У вас, господин Жариков, есть еще какая-нибудь идея? В том-то и дело, что нет.

Я прошел в комнату, посмотрел на спящую сном младенца Наташу, затем перевел взгляд на тумбочку. Брошь с голубым самоцветом по-прежнему лежала там. Почему же Дина не обратила на нее внимания? Неужели ее так захватили наши сумасшедшие игры?

IV. Московская отзывчивость

Ночью я, что вполне понятно, спал плохо. Наташа, в отличие от меня, провалилась в сон глубоко, но она и лежала-то на кровати, а я постелил себе на полу. Среди ночи я несколько раз просыпался, и раз даже черт меня дернул пойти на кухню – мне показалось, что окно открылось, и потянуло холодом. Окно действительно оказалось распахнутым. Я собрался было его затворить, но тут в проеме показалась голова в шляпе. Жуткое черное существо проворно перелезло через подоконник, и одним прыжком настигло меня. Я увидел горящие рубиновым огнем глаза в прорезях кожаной маски и разинутый рот с металлическими губами – краями замка-«молнии». Меня схватили за горло. Не помня себя от ужаса, я начал бешено отбиваться, и довольно удачно схватил существо за маску. Кожаное лицо неожиданно легко соскользнуло, но за ним я не увидел знакомых черт, да и вообще ничего человеческого. Только что-то невыразительное и неприметное, как матовая электрическая лампочка. Но монстр продолжал меня душить, и мне было до безумия страшно, да так, что я заорал дурниной. Впрочем, нет, не заорал. Просто жалобно замычал, но достаточно громко, чтобы проснуться.

Фу, черт! Сердце бухало как кузнечный молот, на лбу выступил пот, во рту было погано. Наташа, похоже, спала сном праведницы. Электронный будильник показывал половину четвертого. Я в очередной раз вышел на кухню (окно, разумеется, было надежно задраено) и напился воды прямо из чайника. Затем вернулся на лежбище, и после этого проснулся уже около семи. Хм! В кухне что-то гремело, тянуло запахом кофе. Ай да Наталья!

Без лишних слов и церемоний мы позавтракали. Что бы вчера ни произошло, все должно идти своим чередом, сказала Наташа, и я был далек от того, чтобы спорить.

– А к вам вчера из милиции приходили, – объявила Вера Степановна из квартиры напротив, когда мы вышли на площадку. – Участковый. Часов в одиннадцать, наверное. Звонил в дверь долго, минут десять, наверное. А потом он уже в двенадцать с целым нарядом прибежал… А, ну вы его тогда впустили уже.

Готов поспорить на что угодно, что эта тетка давно ждала, подпрыгивая от нетерпения, когда я покажусь. Подростки из нашего подъезда прозвали ее «Соколиным глазом», думаю, понятно, за что. С одной стороны, неплохо, когда есть такой наблюдатель в доме; с другой – нет ничего хорошего в том, что ты перманентно находишься под соседским «колпаком». Кроме того, она сейчас просто поедала глазами Наталью, и можно быть уверенным, что все пенсионерки в микрорайоне сегодня узнают о том, что Сашка Жариков опять привел к себе девку, и опять новую.

– Я знаю, – ответил я. – Кстати, я дома сидел. Только не хотел тогда дверь открывать, занят был…

– А-а, понимаю, – закивала головой Вера Степановна, снова принявшись разглядывать Наташу, чтобы запомнить навсегда. – Но вы уж Леонидычу лучше бы сразу открыли. Он мужик мстительный…

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила Наташа. – А тебе я советую заглянуть на работу. Мало ли что. Побудь там хотя бы два часа, потом я приеду. И будешь тогда свободен.

– Ты мне даешь отпуск?

– Без содержания.

– А если серьезно?

– Если серьезно, старайся не теряться. Так и быть, налоговую и прочую муть я беру на себя. Админов – тоже. Но если что свалится по технической части, будь любезен.

– Без проблем.

* * *

К тому моменту, когда в «Обероне» появилась Наталья, я уже наметил несколько отправных точек. Надо было действовать, и Наташа не стала меня удерживать.

Сначала я позвонил Виктору. У него мобильный не отвечал, а рабочий оказался безнадежно занятым, тогда я позвонил Соленому. Это был, пожалуй, единственный человек из столичной братвы, к кому я мог обратиться с какой-нибудь просьбой. Он курировал нелегальных извозчиков, к которым относился и я, а кроме того, насколько мне было известно, имел общих знакомых с Володей Сурковым, из того же «бизнеса». Кроме того, он теоретически мог найти информацию о любом человеке из города Москва, зная только его имя и приблизительное описание.

Соленый согласился встретиться со мной немедленно, и я поехал на платную стоянку, куда минут через десять зарулила знакомая «БМВ» цвета серый металлик, причем ее водитель в отличие от меня, за парковку платить не был намерен.

По знаку Соленого я вышел из «Жигулей» и пересел в «БМВ».

– Привет, – сказал я.

– Здорово. Кто-то наехал? – без лишних церемоний полюбопытствовал Соленый.

– Нет, Влад. Тут другой вопрос?

– Хочешь расширяться?

– Нет. Дело не в работе. Я же намекал по телефону.

– Ну, мало ли… Говори, в чем проблема.

Соленый совсем не был похож на бандита. Он не стригся под спортсмена, не имел заметных татуировок, бычьей шеи и бычьего выражения лица. Да и речь Влада была почти свободна от блатного сленга. Однако я знал, что этот парень не боится таскать с собой нож с вылетающим лезвием и что он умеет обращаться с оружием. А если точнее, то мастерски владеть им. Умел он и драться. Не иначе, с кем-то побился и на днях – из-под кожаной кепки на меху виднеется марлевая повязка.

– У меня есть друг, – начал я.

– Так.

– Зовут его Володя Сурков. Сурок. Слышал про такого?

– Кажется.

– Он недавно сел.

– Вспомнил. И что?

– Я хорошо знаю этого парня. Он мог пройти любую проверку на вшивость. По всем параметрам.

– Так. И что тогда?

– На днях мне стало известно, что его опустили.

Соленый замолчал, постукивая пальцами по баранке.

– Опустили, значит, было за что, – сказал он.

– Я в этом не уверен. Кому-то нужно, чтобы он стал совсем безопасен. Возможно, парня хотят довести до самоубийства, или что-то еще в этом роде.

– Кому-то с воли?

– Скорее всего.

– Мусорам?

– Не уверен.

– Блатные так не поступают.

– Значит, это не блатные. И не менты. Но достаточно влиятельные люди.

– А ты не думаешь, что твоего друга было проще замочить, если он кому-то опасен? На зонах, знаешь, это делают сплошь и рядом. И хозяин разбираться не очень-то будет.

– И все же. Влад, мне очень нужно знать, кому и зачем понадобилось опустить Сурка. Здесь что-то не так.

– Возможно, твой друг просто кому-то не понравился, и его решили обломать. Знаешь, если вся камера возьмется прессовать, тут хоть какой бы ты ни был крутой, против лома не попрешь… Но ладно. Я попробую узнать. И уж заранее извини, если информация, которую ты потом получишь, тебя огорчит.

– И так неприятно, Влад.

– Да уж, понятно. Это все, что ты хотел узнать?

– Нет. Мне нужно кое-то выяснить про одну женщину.

– Угу.

– Зовут Дина. Фамилии и адреса не знаю. Лет двадцать с небольшим. Рост где-то… – Я задумался. Девушка была весьма высокой, не ниже Наташи, а то и выше – почти с меня, а я в длину метр семьдесят семь. – Высокая, за метр семьдесят. Хорошая фигура. Может тусоваться в Глушанинском переулке, а также у метро «Алексеевская». Волосы красит в темный, почти черный, цвет…

– Цвет глаз, форма ушей, длина ног?

– Ммм… – Я немного задумался, но вдруг до меня дошло, что Соленый издевается. Действительно, попробуй найди в Москве девушку по такому описанию!

– Понял. Сложно, – сказал я.

– Сложно, – согласился Влад. – Путана?

– Нет. Не думаю.

– Тогда тем более не обещаю. Ну хоть лицом на кого похожа? Говоришь, Диной зовут? Русская?

Я опять задумался. У Дины было красивое, очень правильное лицо. Но я почти всегда видел его либо в больших темных очках, либо в полумраке машины или моей комнаты… Забавно! Я поймал себя на том, что не могу толком вспомнить лицо! Прямо хоть в погреб лезь…

– Русская, европейского типа, – вздохнул я. – Ладно, не грузись. Это моя проблема.

– Хорошо. Это все?

– Все. Буду должен?

– Там видно будет.

* * *

Только после беседы с Соленым, которая оставила у меня довольно тягостное впечатление, я понял, что мне жизненно необходимо поговорить с Сурком. Хотя бы потому, что тогда, под рождество я повез Дину именно с его подачи – ведь он же тогда сам «подогнал» мне клиента!

Но Сурок был недосягаем. Оставались только адреса – Глушанинский переулок и та контора, где я подобрал Дину.

Частным сыском я отродясь не занимался и даже не предполагал, что мне придется когда-либо заниматься им. Мелькала у меня мысль – поручить дело какому-нибудь агентству, но я побаивался. Приходилось слышать об этих детективах всякое. И что они только бабки рвать горазды, и что при любом удобном случае делятся информацией с милицией. Так что был большой риск оставить в таком агентстве кучу денег и получить взамен пирожок с хером жареным внутри.

Значит, придется действовать самому. Я подъехал сначала к тому офису, где двадцать четвертого января Дина впервые села ко мне в машину.

Рядом с не слишком приметной дверью, оборудованной электронным замком и системой видеонаблюдения, обнаружилась небольшая, но красиво выполненная табличка: «Агентство «Винтер»».

Я нажал кнопку звонка, а когда меня спросили, кого мне надо, я ответил просто «Дину».

Как я и предполагал, у меня стали выяснять фамилии. Той, кого я ищу, а заодно и мою собственную, и при этом усомнились, что какая-то Дина вообще сейчас здесь находится.

В Глушанинском мне повезло больше. Я с большим трудом отыскал кружной путь, каким можно было подъехать к старым пятиэтажкам, и остановился у дома, из которого уже двадцать пятого, в первом часу ночи, вышла некая Тома, встречавшая мою пассажирку.

Возле подъезда, оборудованного домофоном, имела место скамейка, а на скамейке сидела старушка. Она курила сигарету с мундштуком и зорко осматривала окрестности. Что ж, это лучше, чем ничего. Я подошел и поздоровался.

– Скажите, Тамара живет в десятой квартире? – спросил я.

– В двенадцатой… Вам Тамара Зурина нужна?

– Да, если других Тамар в этом подъезде нет, – я сделал вид, что остроумно шучу.

– Других нет…

– Спасибо. – Я собрался было подойти к двери подъезда, но старушка остановила меня:

– Подождите, молодой человек.

– Да?

– Не надо туда звонить.

– А почему? Дома нет?

– Нет.

– Ну ладно, если вы это знаете точно, я вечером приеду…

– А вы разве не знаете?

– О чем? – насторожился я.

– Не будет Тамары сегодня, видимо. Не беспокойте никого. У них беда большая.

– Что случилось? – мне не стоило больших усилий изобразить беспокойство.

– Обе девочки пропали. Уже неделю, как их ищут. Не тревожьте родителей…

– Так, так… Дина разве тоже пропала?

Я попал в цель.

– Я же сказала, обе… А вы, молодой человек, собственно, кто будете?

– Я… Ну, скажем так, работаю по соседству с Тамарой. И меня попросили приехать, узнать, что происходит.

– А! – Бабулька выбросила окурок и уставилась на меня с отвращением. – Так ты тоже из этого… Шок-арта, или как он там называется.

– Нет, что вы… Я просто инженер по компьютерам.

– Не врешь?

– Ни капли. – Я действительно был кристально честен.

– Ну, хорошо… – Старушка хитро прищурилась. – У внука компьютер барахлит. Не посмотришь? А я тебе кое-что расскажу.

Отказываться было нельзя. Я бы не отказался, даже если и ни черта бы не смыслил в компьютерах.

– Давайте. Если можно, прямо сейчас. – А то меня на работе потеряют.

– Идем. – Старушка поднялась, и мы двинулись к подъезду. Похоже, она решила, что я не опасен для нее ни с какой точки зрения, а потому спокойно пустила меня в квартиру – она-то как раз и жила в десятой. По случаю рабочего дня квартира была пустой.

Компьютер оказался вполне приличным, только до безобразия расстроенным. Причина обычная – мальчишка полагал себя крутым специалистом, но руки на деле имел весьма кривые, и мне пришлось возиться минут двадцать, чтобы заставить систему работать как надо. Скажу честно – я управился бы и за десять минут, но пришлось потянуть время, чтобы выслушать все, что бабушка знает про жильцов квартиры напротив.

По словам Инессы Васильевны, в двенадцатой жили четверо. Хозяина квартиры звали Сергеем Масальским, и Дина была его дочерью. Тамара приходилась ему падчерицей, а жена Сергея, Зинаида Ласунова, была его второй женой. Но это еще не все: она не являлась родной матерью ни одной из девушек. В общем, когда-то Тамара, которая четырьмя годами старше Дины, жила с матерью и отчимом, ее отец давно погиб. Потом родилась Дина, при этом мать умерла, а отчим Тамары, он же отец Дины, женился вновь. Потому и фамилии у них разные: Тамара – Зурина, по родному отцу, а Дина – Ткачева, по родной же матери.

Разобраться в столь запутанных родственных связях было не так-то просто, но я к этому и не стремился. Мне было сказано, что в семье царили покой и согласие, пока девушки не связались с подозрительными типами, «которые ходят в эти ужасные ночные клубы», а Дина даже участвовала в каком-то непристойном шоу по телевизору, вроде конкурса с раздеванием. Как и следовало ожидать, ничего хорошего из этого не вышло, кроме того, что девушка бросила учебу в архитектурной академии, возомнив себя великой моделью – кстати, слово-то какое! Старшая сестрица немногим лучше: оставила постоянную работу в издательстве, начала рисовать вывески, халтурить, в общем.

А пропали они, причем, обе в один день – кажется, двадцать шестого января. Потому что родители – я их так могу называть – забеспокоились двадцать седьмого. Хоть и вертихвостки обе сестрицы, но не до такой уж степени, чтобы не позвонить, не сказать, что где-то задерживаются. Жалко, если что-то случилось…

* * *

Пока я ехал в сторону «Оберона» и размышлял, что делать дальше, запел телефон. А звонил не кто иной, как Виктор Китанов.

– Привет, – сказал я. – Слушаю.

– Привет, – произнес Виктор. – Я еще кое-то узнал.

– Про Сурка? – спросил я.

– В том числе. Может, подъедешь, поговорили бы.

– Могу прямо сейчас.

– Было бы неплохо. Жду.

Я немедленно развернулся и направился по направлению к больнице.

Ехать пришлось не очень долго. Да и Виктор уже ждал, можно сказать, в коридоре. Мы с ним дружески поздоровались, и Китанов провел меня в знакомую комнату, мы сели, закурили, и после секундной паузы он выложил:

– С Сурком все не так просто. Ты ведь знаешь, что ему инкриминируют?

– Слышал. Вымогательство, ношение оружия…

– Это еще не все. Похищение людей. Но про это пока не говорят.

– Странно. А почему?

– Не знаю. Могу только догадываться.

– Понял. Как говорили в «Бриллиантовой руке», «чтобы не спугнуть более крупную рыбу»?

– Видимо так. Теперь вот что скажи: в последнее время с тобой ничего странного не происходило?

Что за вопрос, черт возьми? Странное со мной действительно происходит… Но не говорить же теперь Виктору, в какую историю я попал!

– Не сказал бы…

– Ну а откуда все-таки у тебя беспокойство насчет Сурка? – глаза Виктора были очень серьезными. И вообще, он сейчас был совсем не похож на себя – куда только делись его театральные манеры!

Что бы такого соврать?..

– Сижу я однажды у себя в «Обероне», никого не трогаю, – начал я. – Вдруг заходит какой-то парень, на вид типичный уголовник, подходит ко мне, спрашивает: типа, ты Саня Жариков? Я отвечаю – да. Он мне говорит, привет тебе от Сурка, просит не забывать. Я говорю – спасибо, я друзей не забываю, так что все путем.

– А он что?

– Ничего. Хмыкнул, и ушел. Я немножко загрузился, а потом решил тебе позвонить. На всякий случай, не более того.

– Ясно. Не знаю, что это был за парень, и что он тебе на самом деле сказал, но у меня для тебя очень неприятные новости.

– Это какие?

– Следователь, работающий по Сурку, мне вот еще что сказал. Сурок вроде как сознался, что время от времени подсаживал разных девиц к нелегальным извозчикам. После этого девушки исчезали, а Володя шел в банк и снимал денежку, которую ему кто-то анонимно переводил. Причем девушки были, что называется, на заказ – всякие там модели, победительницы конкурсов, и так далее.

– И что? – Я спросил спокойно, но на душе вдруг заскребли кошки.

– Давай-ка выпьем, – предложил он, наливая прозрачную жидкость.

Прежде чем я вспомнил, что моя машина недалеко от подъезда больницы и, должно быть, придется скоро садиться за руль, порция разведенного спирта уже перекочевала ко мне в желудок.

– Потому менты и работают по таким, как ты, – продолжил Китанов.

– Ну и пусть работают.

– Ты уверен, что ты чист?

– Виктор! Слушай, ты давно меня знаешь! Ты-то можешь поверить мне, что я от таких дел далеко?

– Я могу. А вот следователь?

– И что он меня спросит?

– Слушай, я тебе действительно верю, поэтому прошу: о нашем разговоре – никому ни слова.

– О чем речь?

– Хорошо.

– Тогда смотри. – Виктор достал из ящика «Вечерку» и открыл страницу с криминальной хроникой. – Вот здесь читай.

Я нашел заметку, озаглавленную «Исчезновение красавицы». И, разумеется, тут же приступил к чтению.

«Как сообщили нашему корреспонденту, вскоре после Рождества неустановленными пока что лицами была похищена начинающая, но очень яркая фотомодель Дина Ткачева, в 19-летнем возрасте завоевавшая титул «Мисс Столица» в прошлом году. Поскольку похитители никак не проявили себя, версия о возможном выкупе рассматривается лишь как одна из возможных. Неофициальный источник сообщил, что при расследовании был взят в качестве основного «чеченский» след, однако и в этой версии есть много спорного. Пока ясно, что девушку заманили либо насильно усадили в машину, марка и модель которой устанавливаются…»

– Ты хочешь сказать, что я причастен к этому делу? Знаешь, Виктор, это даже не смешно.

– Не смешно. Хотя бы потому, что Сурок уже двадцать седьмого сидел. Похоже, эту Дину похитили чуть раньше. Значит, на свободе остались те, кто продолжает торговлю людьми. Ты, кстати, никогда не катался с Сурком по городу? При этом никогда не подвозил никаких девушек?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.