Сэм Мак-Кейд - Планета-тюрьма

Уильям ДИТЦ

ПЛАНЕТА-ТЮРЬМА

Часть первая

ПРЕСТУПНИК

Глава первая

— Пошевеливайся, падаль… Я не собираюсь возиться тут с тобой целый день.

Глумливо ухмыляясь, охранник подтолкнул Джонатана Ренна к входному люку шаттла. Там уже поджидали двое других. Они втащили его внутрь и швырнули на палубу.

Он с размаху грохнулся о стальное покрытие. Конечно, было больно, но Ренн привык к боли. Ничего удивительного. Ведь охранники постоянно использовали боль в качестве своего рода универсального языка. Языка, который не требует перевода и позволяет в ста случаях из ста добиться желаемого. Ну и, разумеется, немаловажную роль играл тот факт, что статус охранников был лишь самую малость повыше, чем у заключенных. Надо же им как-то подчеркнуть свое превосходство! Вот они и самоутверждаются, причиняя боль тем, кто попадает им в руки.

Ренн прекрасно понимал незамысловатые мотивы, руководившие охранниками, но, ясное дело, легче ему от этого не стало. Он потряс головой и, когда в глазах прояснилось, увидел вкрапленные в поверхность палубы латунные буквы. Они складывались в надпись: «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ».

Охранники заржали. Чьи-то руки грубо дернули Ренна, заставляя подняться на ноги. Для охранников это был в высшей степени рутинный эпизод, но все-таки хоть какое-то развлечение. Что же касается Ренна, то он уже давным-давно оставил всякую надежду, хотя прежде он надеялся: поначалу — на то, что в один прекрасный день явится некто, сообщит, что невиновность Ренна доказана, его выпустят на свободу и вдобавок — ха! — принесут самые искренние извинения от имени императора: «Простите, старина, произошла ужасная ошибка. В голове не укладывается, как такое могло случиться. Если позволите, я отвезу вас домой».

Однако дни складывались в недели, а недели в месяцы, и постепенно он начал понимать, что мечтам о полном и безоговорочном оправдании вряд ли суждено сбыться, и неумирающая надежда приняла более реалистические формы.

Имперский суд сочтет возможным проявить к нему снисходительность. Да, он невиновен, но в сложившейся ситуации Ренна вполне устроило бы, если бы суд просто отложил на некоторое время рассмотрение его дела. По крайней мере, это дало бы ему возможность добраться до Шинто и вытрясти из него правду. К тому, что он оказался здесь, мог быть причастен кто-нибудь еще, но в том, что Шинто приложил к этому руку, у Ренна не было никаких сомнений. Если суд отложат, он окажется на свободе и, конечно, сумеет найти необходимые доказательства своей невиновности. Почему бы и нет, в самом деле? В конце концов, он — уважаемый бизнесмен с незапятнанной репутацией, имеющий друзей в самых высоких сферах.

«Суд признает виновность гражданина Джонатана Ренна по всем пунктам предъявленного ему обвинения. Однако, учитывая его незапятнанную репутацию, несомненное раскаяние и убедительные показания свидетелей, суд считает возможным проявить снисходительность. Посему мы приговариваем гражданина Ренна к уплате штрафа в размере одной тысячи империалов и откладываем повторное рассмотрение дела на один стандартный год, в течение которого ему будет предоставлена возможность находиться на свободе».

Ожидание затягивалось, надежды таяли, но в конце концов дело дошло до суда. Он продолжался всего пятнадцать минут. Никто из высокопоставленных друзей Ренна не объявился, доказательств вины было больше чем достаточно, и компьютеру, осуществляющему правосудие, понадобилось ровно три с половиной секунды для вынесения вердикта.

— За преступления против Империи гражданин Джонатан Ренн приговаривается к пожизненному заключению на одной из планет-тюрем. Приговор вступает в действие немедленно.

Ренн, конечно, подал апелляцию, и повторное рассмотрение дела было назначено на девятое число следующего месяца. На этот раз в качестве судей выступали люди. Добрый час они потратили впустую, попивая кофе, обмениваясь мнениями по поводу множества других дел, просто сплетничая, и только после этого наконец перешли к рассмотрению дела Ренна. Спустя всего пять минут судьи пришли к выводу, что нет никаких оснований отменять решение суда низшей инстанции, и с легким сердцем отправились завтракать.

Еще через несколько минут служебный робот, у которого явно были проблемы с дикцией, сообщил Ренну их решение.

— Прошу прощ-щ-щения, граж-ж-данин Ренн, — прошепелявил он, — но мне поручено проинформировать вас о том, что ваш-ш-ша апелляция отклонена и приговор оставлен без изменения. Может, принести вам выпить чего-нибудь освеж-ж-жающего?

Прошло несколько дней, и Ренна вместе с шестьюдесятью двумя другими заключенными и необходимыми запасами продовольствия погрузили на борт шаттла и доставили на транспортный корабль. Как только их затолкали в крошечные камеры, корабль вышел на околоземную орбиту и начал подготовку к гиперпространственному переходу. Еще через несколько часов Ренн ощутил первые признаки характерной тошноты, обычно сопровождающей выход в гиперпространство, и понял, что путь в неизвестность начался. Куда он вел, этот путь? Ренн не знал, а спрашивать не имело смысла. Он был заключенным, а с заключенными, как известно, вообще не принято разговаривать.

Неделя проходила за неделей. Корабль трижды покидал гиперпространство и переходил на стационарную орбиту около трех разных миров. Видимо, это и были планеты-тюрьмы. По правде говоря, в бытность свободным человеком Ренн не слишком интересовался такими вещами. В конце концов, с какой стати его должна волновать судьба наводнивших Империю преступников, проходимцев и психопатов? Разве они не получали то, что заслуживали? Осознав всю иронию противоречия между этим поверхностным взглядом и реальной действительностью, Ренн попытался припомнить то немногое, что ему приходилось читать или слышать о планетах-тюрьмах.

Идея их создания принадлежала еще первому императору. Одержав победу в затяжной гражданской войне, он выстраивал свою Империю на развалинах прежней конфедерации, куда входили сотни населенных людьми миров. Пока шла война, на большинстве из них власть принадлежала военным; и теперь проблема наведения и поддержания общественного порядка на огромном множестве планет встала перед императором в полный рост. Военное положение — вещь, конечно, эффективная, но весьма обременительная, и большинство миров жаждали побыстрее избавиться от него. Вот почему, как только с войной было покончено, они поспешили учредить у себя гражданское управление.

Однако едва новые правительства сменили старые, руководствовавшиеся законами военного времени, планеты захлестнула волна преступности. В результате только что реструктурированные судебные системы начали задыхаться от перегрузки, в спешке вынося непродуманные приговоры и забивая правонарушителями и без того переполненные тюрьмы.

— Нужно строить новые тюрьмы, — говорили императору его советники.

Он, однако, эту идею отверг. Тюрьмы стоили недешево, да и тюремному заключению часто подвергались противники правительства, воображаемые или реальные. Останавливало и еще одно соображение: появление на их планетах все новых и новых тюрем вряд ли соответствовало представлению граждан империи о мирной и спокойной жизни.

Что же делать?

Как это не раз случалось и прежде, ответ пришел, когда император принимал свою ежедневную оздоровительную ванну. Конечно! Это же очевидно! И как ему раньше в голову не пришло? На протяжении долгого времени императора беспокоила еще одна проблема, связанная с второразрядными и третьеразрядными планетами, которые, находясь в сфере его контроля, были тем не менее не заселены. Эти миры представляли собой очень большое искушение для соседней Второй Роннанской Империи. По мере сближения двух империй, человеческой и роннанской, обе они все чаще подумывали о том, как бы проникнуть на территорию соседа и закрепиться там, создав собственные опорные пункты. С этой точки зрения необитаемые планеты выглядели особенно привлекательно.

Почему бы не использовать некоторые из них в качестве тюрем? Это позволило бы решить сразу две проблемы — избавиться от заключенных и отвадить роннанцев от заброшенных планет.

Чем дольше император обдумывал эту идею, тем больше она ему нравилась. Безусловно, на многих из необитаемых миров условия, мягко говоря, оставляли желать лучшего. И все же они были не только пригодны для жизни, но и обладали запасами весьма ценных природных ресурсов.

И тут императора осенило: а ведь можно сделать даже так, что планеты-тюрьмы перестанут нуждаться в помощи со стороны правительства. Более того. Не исключено, что со временем они начнут приносить прибыль. После того как заключенных доставят на место, их нужно предоставить самим себе. Никаких камер, никакой охраны. И дальше все будет зависеть исключительно от их собственного выбора. Кто-то может ограничиться тем, чтобы стараться просто выжить. Но желающие добиться большего должны будут хорошенько потрудиться. Они смогут получить и новые технологии, и недостающие материалы, и продукты, но — не даром. Чем же они станут расплачиваться? Тем, что представляет ценность для других миров, в зависимости от природных ресурсов каждой планеты-тюрьмы и, разумеется, от потребностей рынка.

Прекрасно. Улыбаясь, император снова погрузился в целительную жидкость, которой была наполнена ванна, и вознаградил себя за удачно найденное решение еще несколькими минутами полного расслабления.

А потом, не теряя времени даром, он приступил к реализации своей идеи. Вскоре нужные планеты были отобраны, исследованы и оценены. Эксперты соответствующих областей знаний изучили геологию каждой, ее природные ресурсы, главные параметры экосистемы, погодные условия и прочее, и прочее. Опираясь на эти исследования, они представили перечни снаряжения, необходимого для выживания на каждой из планет, лекарств для борьбы с местными болезнями и тех продуктов, которые заключенные должны будут добывать или производить.

Чтобы исключить побеги или появление непрошенных гостей, вокруг всех отобранных планет были размещены орбитальные станции, напичканные автоматическим оружием. Сразу вслед за этим началась доставка заключенных. К настоящему времени первый император уже умер, трон унаследовал его сын, но система планет-тюрем не только пережила своего создателя, но и проявляла все признаки завидной жизнестойкости.

Каждый раз, когда корабль переходил на орбиту вокруг очередной планеты, Ренн напряженно вслушивался в лязганье дверей и приглушенное звяканье, издаваемое кандалами заключенных. Может быть, сейчас придут и за ним? Но нет, о его существовании словно забыли. Шаттлы уносились прочь, шум двигателей постепенно стихал, а в его положении ничего не менялось. Оставалось загадкой, по какому принципу отбирали заключенных для каждой конкретной планеты. Ренн как-то не удержался и спросил об этом одного из охранников, хотя заранее предполагал, каков будет ответ. Так и вышло — охранник хорошенько врезал ему. Очень может быть, не только с целью отучить задавать вопросы, но и потому, что просто не знал ответа.

Прошло несколько недель, безликих, неотличимых одна от другой. И вот однажды, без какого-либо предупреждения, дверь его камеры с лязгом распахнулась и Ренна окликнули по имени. Слабо мерцали стены коридора, по которому он уходил в неизвестное будущее, и теперь уже другие провожали его взглядами сквозь предназначенные для подачи пищи щели в дверях.

Ренна проволокли через шлюзовую камеру шаттла, потом снова по коридору и наконец пинком препроводили в грузовой отсек. Когда люк за его спиной закрылся, он огляделся, щуря глаза. Тут и там горели мощные прожекторы, отбрасывая яркие зеленоватые пятна света на поцарапанную поверхность палубы. В первый момент Ренну показалось, что он один, но вскоре послышалось клацанье подошв о стальную поверхность; в ближайшем круге света возник охранник и уронил к своим ногам большую сумку цилиндрической формы. Она шлепнулась со звонким металлическим звуком: «Цанг!»

Охранник пальцем поманил Ренна к себе. Форменная фуражка отбрасывала густую черную тень на лицо этого человека, придавая ему зловещий вид и лишая возможности рассмотреть выражение глаз. Ренн находился еще в трех футах от охранника, когда огромная рука взметнулась в его сторону, ухватила за комбинезон и рывком притянула поближе. Две хлесткие пощечины заставили голову Ренна дернуться сначала в одну сторону, потом — в другую.

«Только не сопротивляться, а то будет еще хуже», — сказал он себе, пытаясь не обращать внимания на боль. Все же первой его реакцией было яростное желание ответить ударом на удар. Понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться. Глаза охранника мерцали, точно яркие искры в темных пещерах глазниц. Тонкие губы разошлись в ухмылке, обнажая ряды желтоватых зубов. Когда он заговорил, его зловонное дыхание вызвало у Ренна острый приступ тошноты.

— Ну, соизволил наконец заметить меня, падаль? Я — Мэрфи. Для тебя — капитан Мэрфи. Согласно имперскому тюремному уставу (раздел тридцать шесть, страница сорок), написанному ради таких вот засранцев навроде тебя, я вынужден тратить свое драгоценное время, рассказывая тебе о твоем новом доме… Планета Трясина, вот как он называется, — Мэрфи довольно ухмыльнулся. — Так что давай прочисть уши, я дважды повторять не буду.

Охранник вытащил из кармана ручной голопроектор и включил его. Повисшая между ним и Ренном миниатюрная планета имела два фута в диаметре и выглядела потрясающе реальной. Ее ось была слегка наклонена, сквозь плотную завесу облаков тут и там проглядывала поверхность, но детали разглядеть не удавалось. Вокруг планеты кружило множество орбитальных платформ с автоматическим оружием и еще один крошечный шарик.

«Интересно, что это?» — подумал Ренн.

Мэрфи кивнул на голопроекцию.

— Славное местечко, падаль, не правда ли? Я не собираюсь забивать тебе мозги всякими глупостями навроде массы, освещенности, орбитального эксцинти… эксцентрицитета… тьфу! На самом деле тебе нужно знать только вот что. Гравитация на Трясине достаточная, чтобы ты тут остался навечно. Атмосфера пригодна для дыхания, а болота кишмя кишат монстрами, которых ты должен убивать. Убьешь, сдерешь шкуру, продашь — и останешься жив. Оплошаешь — и подохнешь. Ну что, дошло? Даже засранцу навроде тебя должно быть понятно, что к чему. Вопросы есть?

Ренн по прошлому опыту знал, что даже если тебя приглашают задавать вопросы, делать этого не следует — можно нарваться на неприятности. И все же он решил рискнуть:

— Этот спутник — Луна?

Мэрфи заржал:

— Нет, засранец, не Луна. Это — орбитальная станция, где сидят «умники», которым больше делать нечего, кроме как целые дни напролет резаться в карты или пялиться вниз на эту чертову планету. В тех редких случаях, когда ты сподобишься увидеть небо, помаши им рукой… Может, они не поленятся и поссут тебе на голову. — Охранник нажал кнопку, и планета исчезла так же внезапно, как и появилась. Мэрфи сунул голопроектор в карман.

— Теперь, согласно уставу, я должен объяснить тебе все про твое снаряжение… Черт, почему бы им не написать, что я еще и нос должен тебе вытирать?

Охранник отодрал клапаны на липучках, открыл мешок и вытащил что-то большое, скатанное в узел. Выпрямившись, он бросил сверток Ренну. Поймав его, тот понял, что держит в руках на удивление тяжелый, литой костюм. Развернув его, Ренн увидел, что костюм снабжен множеством застежек-«молний» и карманов. Некоторые оказались пусты, в других что-то лежало. Имелись и встроенные кобуры для ношения ручного оружия. Костюм явно был рассчитан на защиту от внешней среды — судя по всему, не слишком гостеприимной. Внезапно Ренном овладело очень скверное предчувствие насчет того, что его ожидает на этой самой Трясине.

Как будто читая его мысли, Мэрфи усмехнулся и сказал:

— Он защитит тебя от вредных воздействий. Ну и от некоторых мелких тварей тоже. Не броня, конечно… Но все же лучше, чем голая кожа. Надевай.

Ренн повиновался. Пока он напяливал костюм и тяжелые ботинки, которые к нему прилагались, Мэрфи продолжал говорить. Один за другим вытаскивая из мешка различные предметы, он называл каждый из них, объяснял, для чего тот предназначен, и показывал, как им пользоваться. Его голос звучал монотонно, чуть-чуть нараспев, как у человека, которому уже много раз приходилось повторять одно и то же.

— Это лазерное ружье, «Сандерс-гексон», модель 86… бьет без отдачи… сейчас силовой блок вынут, ясное дело… Чтобы ты не вздумал прострелить себе ногу еще на борту корабля. Твое главное оружие. Немного устаревшее, но… не такое уж и плохое, если будешь поддерживать его в порядке… Вот ручной бластер и ружье, которое стреляет пулями… тоже незаряженные, конечно… и вибронож, чтобы, значит, сдирать шкуру с монстров, которых ты убьешь. Это разборная палатка… что-то вроде надувной лодки… аптечка первой помощи… аварийный запас пищи, рассчитанный на тридцать дней… можешь использовать его, чтобы травить болотных монстров… и отличный набор солнечных батарей… Хотя один Бог знает, придется ли тебе когда-нибудь увидеть солнце.

Мэрфи все говорил и говорил, но спустя некоторое время Ренн перестал слушать. Он давно смирился со своей судьбой, однако раньше то, что его ожидало, казалось чем-то далеким, почти нереальным. И только сейчас, когда Мэрфи демонстрировал все это снаряжение, до Ренна в полной мере дошло, что ситуация не только удручающе реальна, но и гораздо хуже того, что он мог себе вообразить. Среди этих вещей не было ничего, с чем ему приходилось иметь дело прежде. Конечно, он держал в руках бластер или пулевое ружье, но просто так, по случаю, не умея по-настоящему обращаться с ними. Так же как его отец, Ренн был бизнесменом, и оружием ему служили свод законов, пункты договоров и сведения о поставках. Теперь же все это внезапно утратило всякий смысл, а ему предстояло убивать болотных монстров, используя навыки, которых он не имел. Никакого воображения не хватило бы, чтобы представить себе ситуацию хуже.

Марла зарычала, когда открылась дверь ее камеры. Охранник, мерзкий молодой человек по имени Зит, настороженно заглянул внутрь и только потом вошел. Он, конечно, был тупица, но не совсем. Правое бедро, которое Марла сильно поранила ему несколько дней назад, все еще не зажило. Поэтому ее морда до сих пор была стянута ремнем, при виде которого усыпанную оспинами физиономию Зита расколола широкая ухмылка. Он удовлетворенно хрюкнул:

— Давай, киберсука… Попробуй-ка снова свои штучки, мигом получишь вот это. — Он похлопал ладонью по парализующему бичу.

Марлу так и подмывало поддаться на его подначку. Хотя стычки у них случались и прежде, до сих пор ей удавалось скрывать от Зита многие из своих не совсем обычных способностей. Однако вряд ли сейчас было самое подходящее время для того, чтобы проявить их.

А способностями она и в самом деле обладала экстраординарными. Внешне напоминая крупную немецкую овчарку, по сути Марла представляла собой нечто совсем другое Весила она около двухсот фунтов, имела стальные челюсти, обладала инфракрасным зрением, способностью воспринимать звук в расширенном диапазоне частот, усиленной мускулатурой и разумом женщины с IQ, равным 125.

При желании Марла могла запросто освободиться от стягивающего ее морду ремня и вцепиться Зиту в горло, не обращая внимания на его парализующий бич. Однако ей было ясно, что моральное удовлетворение, которое она, несомненно, получит, не стоит того, что за этим последует. Остальные охранники бросятся ловить ее и в конце концов прикончат. Поэтому пусть Зит живет… пока. Подавив гнев, Марла заставила себя принять позу покорности и издала жалобный горловой звук. Опыт подсказывал, что иногда бывает выгодно вести себя точно самая обыкновенная собака. Глядя на нее и видя перед собой собаку, люди, даже знающие, что на самом деле это киборг, зачастую невольно оказывались во власти иллюзии И Зит в этом смысле не был исключением.

— Вот хорошая сучка, — сказал он, удовлетворенно кивая. — Теперь давай, тащи в коридор свою блохастую задницу.

Марла обошла Зита, поджав хвост и стараясь подобраться к выходу так, чтобы оказаться вне пределов его досягаемости. Ничего не вышло. Когда она проскакивала сквозь дверь, он со всей силой врезал ей ногой по левой задней лапе. Прихрамывая, она торопливо побежала по мерцающему коридору, снова и снова оглядываясь через плечо, чтобы удостовериться, что Зит далеко. Он направлял ее путь, выкрикивая:

— Направо, сучка!

Или:

— А теперь налево, сучка!

Они покинули корабль через шлюзовую камеру и перешли в шаттл. От ритуала с латунными буквами на палубе Марла была избавлена — Зит и его товарищи-охранники снова поддались иллюзии, что она собака и, следовательно, не умеет читать.

Марла бежала по коридору, чувствуя, как гулко стучит сердце. Вот она, последняя дорога, которая ей предстоит, — на заброшенную планету-тюрьму, где она должна будет провести остаток своих дней, причем в облике собаки. Двойное наказание, так ей это представлялось.

Перед закрытым люком пришлось остановиться. Несмотря на свои неординарные способности, делать некоторые вещи Марла не могла просто физически. Например, открывать лапами люки. Зит догнал ее, открыл люк и сильным ударом ноги втолкнул Марлу в грузовой отсек. Это был его последний шанс продемонстрировать ей свое превосходство.

Резко обернувшись, краем глаза она заметила двух мужчин, но в основном все ее внимание было сосредоточено на Зите. Да, с этим последним ударом он переборщил. Боль, волнение, страх оказали подавляющее воздействие на логическую составляющую сознания Марлы, унесли прочь решимость не делать глупостей, продолжать и дальше прикидываться тихой и покорной. Она содрала с морды ремень и вцепилась в ту часть тела Зита, которая оказалась ближе всего. Ей повезло — он как раз поднял ногу, чтобы нанести еще один удар. Стальные челюсти сомкнулись на его лодыжке и прошли сквозь нее, словно нож сквозь теплое масло.

Когда правая ступня Зита глухо стукнулась о палубу, он завопил и повалился на спину, обрызгав морду Марлы горячей кровью.

Мэрфи мгновенно выхватил станер, перевел его на максимум и выстрелил. Заряд обрушился на Марлу, словно удар невидимой дубинки. Парализованная, она грузно рухнула на палубу.

Ренн изумленно следил взглядом за тем, как Мэрфи спокойно сунул станер в кобуру, нажал кнопку сигнала тревоги на ближайшей переборке и, подойдя к собаке, стал пинать ногой ее бесчувственное тело. Ренн среагировал немедленно и совершенно бессознательно. Он прыгнул Мэрфи на спину, обхватил его рукой за толстую шею и со всей силой сдавил ее. Но это была пустая трата времени. Потянувшись, Мэрфи легко оторвал от себя Ренна, швырнул на палубу и принялся его избивать. По счастью, защитный костюм в большой степени смягчил удары, и все же Ренн довольно быстро потерял сознание. Мэрфи продолжал колотить его, когда появились вызванные им медики и занялись Зитом.

Марла сознания не теряла. Ее неорганические компоненты в какой-то степени защитили мозг, ослабив воздействие парализующего луча. Не будь их, отключение было бы полным, а так она лишь утратила способность двигаться, но могла беспомощно наблюдать, как Мэрфи пинает ногами бесчувственное тело Ренна и осыпает его проклятиями.

Остановив кровотечение и предотвратив тем самым худшее, что могло случиться с Зитом, медики попытались оттащить Мэрфи от Ренна и успокоить его.

Тем временем Марла внимательно разглядывала Ренна. Лицо у него было в крови, но грудь продолжала вздыматься и опускаться. Ну, по крайней мере, жив.

В то время как одна часть ее сознания анализировала ситуацию и прикидывала, как бы получше разделаться с Мэрфи, другая часть, та, о которой она уже почти забыла, отметила, что Ренн хорош собой. У него были светло-каштановые волосы и правильные черты лица, пусть и залитого сейчас кровью. Судя по тому, как легко Мэрфи одолел его, этот глупец, по-видимому, понятия не имел, что такое рукопашная схватка. Но, ей-богу, он проявил мужество, несомненное мужество, кинувшись в драку ради того, кого воспринимал как незаслуженно обиженное животное. Что-то притаившееся в далеком, укромном уголке существа Марлы внезапно оттаяло и выплеснулось наружу, заставив другую часть вынести себе суровый приговор.

— Ты, наверное, рехнулась, киберсука, если испытываешь нежные чувства к какому-то неумехе, неспособному даже нанести противнику приличный удар! У тебя что, мало проблем? Ничего, кроме новой боли, этот человек тебе не принесет. Интересно, есть ли предел твоей тупости?

Потаенная часть ее существа вздохнула и ответила: «Боюсь, моя тупость и в самом деле беспредельна».

Внезапно позади послышался голос Мэрфи. Марла попыталась повернуться, но из этого ничего хорошего не вышло. Голос охранника все еще дрожал от ярости:

— Хорошо, хорошо. Я не трону его. Вообще-то больше всего мне хочется шлепнуть их обоих прямо сейчас, но вы правы… Эти клоуны из госбезопасности просто с ума сойдут… Пусть Трясина прикончит эту падаль за меня. Упакуйте их. Мы спускаемся.

Послышались шаги, двое медиков подхватили Марлу, пронесли через грузовой отсек и закинули в специальную сеть для перевозки грузов. Они не слишком церемонились, но действие станера еще не кончилось, и она ничего не почувствовала. Чуть погодя рядом шлепнулся Ренн, его тело подскочило пару раз и осталось лежать без движения. Вообще-то сеть предназначалась для доставки хрупких грузов, представляла собой сплетенную из прочных шнуров паутину и не была рассчитана на перевозку живых существ. Надо полагать, для Мэрфи это стало еще одним способом напакостить им.

Через несколько минут шаттл отделился от большого корабля и устремился вниз, к планете. Пилотировала его миловидная женщина средних лет, которую между собой все называли тетя Салли. Манеры у нее и впрямь были как у какой-нибудь добродушной тетушки, а седые волосы, морщинистое лицо и осанистая фигура удачно дополняли этот образ. Однако за внешностью тетушки скрывался один из самых крутых пилотов, и все знали об этом.

Ведя шаттл к планете, тетя Салли раскуривала сигару, краешком глаза наблюдая за Мэрфи. Он не переносил табачного дыма, и уже одного этого было достаточно, чтобы закурить именно здесь и сейчас. Наконец сигара затлела, и Мэрфи сморщил нос. Он, конечно, выразил бы свое неудовольствие и более энергично, если бы осмелился. Тетя Салли усмехнулась. Плевала она на него. Может, он и капитан охраны, но это ее шаттл.

Для Марлы снижение поначалу проходило гладко. Однако спустя некоторое время эффект действия станера пошел на убыль, и тогда стало гораздо хуже. То, что чувствительность восстанавливалась с каждым мгновением, должно было бы обрадовать Марлу, но, увы, только не сейчас. Она всегда плохо переносила полеты, и ее трансформация в киборга ничего в этом смысле не изменила. Чем дальше шаттл углублялся в атмосферу, тем сильнее его подбрасывало, а вместе с ним и пассажиров, болтающихся в сетке для доставки хрупких грузов. У Марлы закружилась голова. Стиснув зубы, она изо всех сил боролась с тьмой, грозившей затопить ее сознание. Прошедшие боевую подготовку суперкиборги класса три не падают в обморок.

Тем временем Ренн начал приходить в себя, застонал и попытался перевернуться.

«Это хорошо, — подумала Марла, — один Бог знает, что нас ждет внизу».

Тут шаттл провалился в воздушную яму, камнем полетел вниз, и спасительная тьма наконец затопила сознание Марлы.

В первое мгновение Ренн подумал, что просто перешел из одного ночного кошмара в другой. Перед глазами все еще маячил огромный, нацеленный прямо в лицо кулак Мэрфи, в ушах раздавались смачные звуки ударов. Безжалостное избиение продолжалось долго, очень долго. Так долго, что смерть стала казаться единственным и даже желанным исходом, который в конце концов и наступил — мгла накрыла Ренна с головой. Однако сейчас на него снова обрушилась лавина самых разнообразных ощущений, отнюдь не похожих на те, которые, по его мнению, может испытывать человек, находящийся на том свете. Ну, боль — это еще куда ни шло; может, там так и положено. Но с какой стати его все время трясет и подкидывает? Или он… все еще жив? Эта мысль привела Ренна в уныние.

Он открыл глаза. Проклятье! Ну конечно, он жив. Если только это можно назвать жизнью — болтаться вместе с мертвой собакой в сетке для доставки грузов, закручивающейся то в одну сторону, то в другую. Хотя нет, от собаки исходило тепло. Не исключено, что она жива. Шаттл затрясся, и сетка, соответственно, тоже. Наверное, они вошли в плотные слои атмосферы. Это ощущение было Ренну знакомо. Ему не раз приходилось спускаться в космическом челноке, хотя, конечно, не в сетке для перевозки грузов. Он попробовал сесть, но сочетание нарастающей гравитации Трясины с тряской шаттла сделало это невозможным. К тому же каждое движение чертовски усиливало боль. Ренн заставил себя расслабиться и постарался собрать все оставшиеся силы. Десять к одному, что вскоре они ему очень и очень понадобятся.

Тетя Салли выдохнула тонкую струю ядовитого серого дыма и улыбнулась. Шаттл с воем мчался к болотистой местности внизу со скоростью девятьсот миль в час. Прекрасно. Вот это бросок! Грохот, конечно, разносится по всей планете, но популярность пилота от этого ничуть не пострадает. Ну, недоспят немного заключенные, что с того?

В просветах между облаками то и дело мелькал бескрайний зеленый ковер, прорезанный тысячами проток с застойной коричневой водой. Всего лишь часть экваториальной зоны болот, давших название планете. Тетя Салли знала, что на других широтах, и к северу, и к югу, местность выглядела гораздо более привлекательно, но здешняя экономика держалась на тварях, которые водились лишь в болотах. И не только экономика, но и сама жизнь заключенных, потому что даже те из них, кто обитал в относительно здоровых местах, все равно нуждались в оружии, припасах и тысяче других вещей, без которых невозможно выжить. А единственный способ получить все это — охотиться на болотных монстров или хотя бы обслуживать тех, кто этим занимается. Тетя Салли вздрогнула. Да поможет Бог несчастным ублюдкам!

Бросив взгляд на приборы, она начала мягко снижать скорость. До ЗП — Зоны приземления — оставалось девяносто стандартных миль. Погасив сигару, она снова усмехнулась, заметив, что у Мэрфи вырвался вздох облегчения.

Проклиная — конечно, в душе — пилота шаттла, Мэрфи забарабанил по клавишам, пробуждая к жизни автоматическое оружие, установленное на борту, — вещь совершенно необходимую для любой планеты-тюрьмы, в особенности для Трясины. Здесь обитало множество чрезвычайно опасных и враждебно настроенных местных тварей — это не считая сотни тысяч заключенных, каждый из которых только и мечтал о том, как бы сбежать. Все знали, что любой корабль, поднявшийся с поверхности без кодового пароля, будет немедленно уничтожен с орбитальных станций, и тем не менее охотники в очередной раз рискнуть своей задницей все еще не перевелись.