Кертория (№3) - Три луны Кертории

Вы, невзирая ни на что, отважились сюда сунуться. И на данный момент в сохранности и добром здравии приближаетесь к замку герцогов Галлего. Только говорит ли это о том, что никто не пытался вас, по-вашему определению, устранить? Скорее уж, им что-то помешало... — Принц выждал — не захочу ли я высказаться, а потом завершил свою мысль: — Ваша основная проблема, Гаэль, заключается в том, что вышеупомянутое «что-то» в дальнейшем никому помешать не сможет. В силу занятости в других местах. А вам придется рассчитывать только на себя.

Все же характер у меня не очень приятный. Когда я делаю какую-нибудь глупость, а меня потом спасают и вежливо указывают на ошибки, я почему-то не преисполняюсь теплым чувством благодарности. Совсем наоборот. Раздражение прямо-таки захлестывает.

— Ясно. Должна ли я официально поблагодарить Ваше Высочество? Или это не входит в обязательную программу вечера?

— Не входит. Меня вполне устроит, если вы просто сделаете выводы.

— Честно говоря, пока напрашивается только один. Из всего, о чем вы прямо сказали, а заодно и всех намеков с разной степенью прозрачности, следует лишь то. что я ввязалась в исключительно опасную и неподготовленную авантюру, выйти живой из которой уже было бы грандиозным успехом. Но, наверное, я опять упустила это таинственное «что-то»...

— Нет, Гаэль, тут вы попали в самую точку. Остаться в живых — и есть ваша главная и, по сути, единственная задача. Безусловно, подобная постановка вопроса отлает тривиальностью, поскольку таковая цель вообще является доминантой для подавляющего большинства живых существ. Однако с учетом всех обстоятельств могу лишь повторить — ваша задача... Или даже так: ваша роль в ближайших актах нашего спектакля — просто оставаться на сцене.

Это было похоже на окончательный диагноз, и притом не могу сказать, чтобы я не поняла мысль, которую до меня хотели донести, тем не менее для порядка кое-что следовало уточнить. Вернее, попытаться уточнить..

— В самой концепции спорить особо не с чем. Но надо ли понимать вас так, что наиболее приемлемой для меня является следующая линия поведения — запереться в замке, вооружиться до зубов, внутрь никого не впускать, проверять еду и питье и все остальное в том же духе?

Принц немного помолчал — в неверном свете нашей маленькой искусственной луны выражение его лица видно было плоховато, а то сказала бы — с укоризной...

— Нет, Гаэль, так понимать меня не надо. Предлагать вам решения общей стратегической или конкретных тактических задач я не собираюсь. И отнюдь не ради того, чтобы вы просто проявили самостоятельность. В настоящий момент я, к сожалению, не знаю надежных способов решения вашей задачи, если она в принципе разрешима. Но одно я могу сказать с уверенностью: мне едва ли удастся придумать для вас такие меры предосторожности, которые окажутся излишними.

— Ясно, ничего нового. Только мрачные предзнаменования. Хорошо, предлагаю вопрос моего пребывания на Кертории считать исчерпанным.

— Как угодно. Тем более, что мы почти пришли. — С этими словами Его Высочество отключил осветительный прибор — тот просто исчез, — сразу же стало заметно темнее, а впереди отчетливо прорисовался просвет между деревьями.

— На замок Ранье это пока не похоже...

— Да, я неверно выразился. Я провожу вас только до выхода из рощи, а по тракту вы дойдете сами. Это безопасно и недалеко.

— Иными словами, вы не хотите подходить близко к замку или вообще показываться там, где вас могут заметить.

— Очевидно, вы правы.

Ну да, и столь же очевидно, что возражать против этого и тем паче упрашивать бессмысленно... Однако, когда мы остановились возле последних деревьев, откуда было не больше полусотни ярдов до перекрестка с более широкой и ухоженной дорогой, гордо именовавшейся трактом, Его Высочество не стал немедленно со мной прощаться или эффектно растворяться в воздухе. А это означало, что, как ни странно, разговор еще не окончен, и, хотя потерпеть и помолчать было явно правильнее, я не удержалась:

— Несмотря на задекларированный вами отказ от каких бы то ни было предложений, все же конкретики, видимо, не хватает. Я ни от чего не откажусь, конечно, но если мои пожелания вас хоть в какой-то мере интересуют, то с удовольствием послушала бы о местных персоналиях. Кто враги? Кто потенциальные друзья, ежели таковые есть? Каков общий баланс политических сил?

— Боюсь, ничем помочь не смогу.

— Только не надо ссылаться на свою слабую информированность!

— Да я как будто и не пытался.

— Тогда почему? Для сохранения моей жизни, о коси вы так печетесь, это была бы чрезвычайно полезная информация.

Впервые на лице Его Высочества отразилась тень колебаний, он даже какое-то, правда весьма непродолжительное, время изучал линию горизонта, но в итоге лишь покачал головой:

— Может, полезна, а может, и очень вредна. Все так неясно... Нет, я считаю обсуждение этих вопросов нецелесообразным. Разбирайтесь сами.

Все мои предыдущие попытки надавить на Принца окончились полным фиаско, но не сдаваться — это наше жизненное кредо.

— Ваше Высочество, извините, но ваше поведение вызывает у меня двойственное ощущение. С одной стороны, вы вроде как жизнь мне спасаете и всячески хотите помочь. С другой стороны, складывается впечатление, будто делаете вы ровно столько, сколько нужно вам самому. Причем с неизвестной мне целью. То есть пытаетесь использовать меня в качестве инструмента. Поэтому я была бы вам очень признательна, если бы вы по возможности недвусмысленно ответили на следующий вопрос: Ваше Высочество, а мы вообще-то за одну команду играем?

Принц соизволил улыбнуться, и мне это сразу не понравилось. Если вы говорите кому-то нечто очень похожее на гадость, а вам для начала улыбаются — значит, за адекватным ответом не заржавеет. Жизнь подтвердила справедливость этого наблюдения.

— Отвечаю недвусмысленно — нет. Вряд ли вы могли лого не заметить, а потому просто напомню — наша игра не относится к командным видам спорта. К тому же подавляющее большинство нас — керторианцев — имеет обыкновение всегда делать ровно столько, сколько нужно. Не больше, но, что приятно, и не меньше. Конечно, есть исключения, но присутствующих здесь к их числу никак не отнесешь. — Принц сделал паузу, как будто взвешивая, надо ли добавить еще, и хотя, по мне, это было совершенно излишне, он присовокупил: — И что особенно умиляет, так это слышать о командном духе от вас, Гаэль. От той, кто уже успел предать обе команды, за которые довелось выступать.

Следовало съесть это молча, но я зачем-то попыталась отбрыкнуться:

— Если по первому случаю мне нечего возразить, кроме разве того, что считаю свой поступок абсолютно правильным, то по второму я готова поспорить. Я никого...

— Нет, так не пойдет. — Принц не только перебил меня, но даже голос возвысил над своим обычным полушепотом. — Я не сомневаюсь в вашей готовности поспорить. И искренне надеюсь, что вам подвернется такая оказия. Однако спорить вам надо не со мной — я вообще не даю оценок, а просто излагаю факты. Так что приберегите аргументы и постарайтесь сделать их убедительными!

К сожалению, логика Принца была безупречна, и совет он дал хороший, хотя и трудновыполнимый. В этом плане радовало только то, что до следующей встречи с Ранье у меня было полно времени на подбор аргументов и их оттачивание.

И теперь уже я умолкла на достаточно долгий срок. Принцу надоело ждать, и он сам перешел к тому, что считал необходимым сообщить. Начал он, как водится, с вопроса:

— Вам хоть что-нибудь известно о замке герцогов Галлего?

— Я представляю себе его внутреннюю планировку. По аналогии с тем, что видела на Новой Калифорнии. А больше ничего, пожалуй.

— Не удивлен. Так вот одну вещь вам необходимо знать. Герцоги Галлего, как и все высшие феодалы Кертории, располагают собственной... назовем это гвардией. Она невелика, но вполне боеспособна. Важно, что на данный момент главным лицом в замке является как раз командир гвардии. Он недавно назначен на эту должность, и зовут его Эртон Рагайн. Предвосхищая ваш вопрос — да, он принадлежит к одной из младших ветвей баронского рода, другой представитель которого находится там. — Его Высочество легким кивком указал на небо. — Но это несущественное обстоятельство. Вам же следует первым делом обратиться к Рагайну.

— Ясно. На агентурном языке это называется дать контакт.

На сей раз Его Высочество не стал даже высказываться в духе «очевидно, вы правы», а просто пожал плечами. Но подарок, если я верно понимала его смысл, был слишком ценным, чтобы язвить по данному поводу.

— Хорошо. Спасибо.

Признаться, я была более чем уверена, что на этом разговор таки закончится, но Принц небрежным жестом принял мою благодарность и остался стоять, скрестив руки на груди и глядя на меня, казалось, с выражением терпеливого ожидания. И это после того, как мне столько раз популярно объяснили, что проявление какой-либо инициативы бесполезно? Ну-ну. Я не спеша закурила и принялась рассматривать окрестный пейзаж, всем видом показывая, что теперь-то ждать от меня нечего.

Однако Его Высочество был терпелив и, можно сказать, настойчив, поэтому, щелчком отбросив докуренную сигарету, я оказалась перед выбором, поскольку вариантов развития ситуации имелось два: первый — это самой попрощаться, развернуться и направиться в замок, а второй... сделать что-нибудь неожиданное, как-то озадачить его. Задать дурацкий вопрос, например. Или даже не дурацкий, но такой, какого он никаким образом не мог ожидать. Второй вариант был явно заманчивее, но ничего подходящего в голову не приходило, и взгляд ни за что не цеплялся до тех пор, пока я случайно не глянула на небо. Восточный край его как будто начал светлеть, но это все еще было летнее ночное небо во всем своем великолепии. Глубокое, прозрачное, с яркими звездами, складывающимися в незнакомый рисунок, и двумя лунами, висевшими практически друг напротив друга, что создавало очень необычный эффект. И вот тут мне кое-что вспомнилось.

— Ваше Высочество, а по такому поводу вы меня не просветите — я вот вижу две луны, а Ранье, помнится, говорил, что их три? Так сколько их в действительности?

Принц как-то странно оживился и ответил со скоростью, заставившей усомниться — а так ли уж врасплох я его застала.

— Забавно, что вы спросили именно о лунах. Это не секрет, и герцог Галлего, конечно, ничего не напутал — их и в самом деле три. Я даже расскажу вам немного о лунах Кертории, ибо с древнейших времен они занимают едва ли не центральное место в мифах, легендах и прочем здешнем фольклоре, который вам при случае полезно будет изучить. Можно даже трактовать этот вопрос следующим образом — астрономические особенности Кертории заметно повлияли на господствующее здесь мировоззрение... Так вот, это, — Принц жестом экскурсовода указал на левую луну, — Аксилон. Он олицетворяет собой любовь, дружбу, благородство, созидание, светлую сторону магии и прочее в том же духе. Иными словами, хотя прямо так тут и не говорят, Аксилон — луна Добра. Соответственно, в оппозиции у нас, — столь же элегантно он обратил мое внимание на правый спутник, — находится Корсилон. Как нетрудно догадаться, это луна Зла. Луна черной магии, разрушения, ненависти, войны — зла, короче говоря, как зла. И есть третья луна — Эльсинор, с ней исторически связываются такие понятия, как равновесие, покой, вечность, бесконечность, созерцание... Непросто подобрать ей точное определение, которое уместилось бы в одном слове, но, на мой вкус, это было бы — луна Разума. Эльсинор, кстати, самая крупная и красивая луна, но в это время года она очень рано сходит с небосвода, поэтому к моменту вашего появления на Кертории она, к сожалению, уже зашла...

— Да уж, очень символично, — невольно пробормотала я, на что Его Высочество не преминул выдать еще одну ехидную улыбочку.

— Приятно, что и вы это признаете. Засим я позволю себе откланяться. Прощайте, или до встречи — уж как сложится...

Прежде чем я успела ответить, Принц на прощанье взмахнул рукой, открыл портал и благополучно туда шагнул. А я осталась, как... В общем, первые часы моего пребывания на Кертории оставили малоприятные ощущения.

Глава 2

Надо заметить, что в дальнейшем эта тенденция получила свое развитие. И, сидя вечером третьего по прибытии дня в библиотеке замка герцогов Галлето, я смело могла констатировать, что мои ощущения по-прежнему, мягко говоря, малоприятны. В то время как с фактической стороны все, напротив, обстояло не так уж и плохо, даже на удивление хорошо.

Конечно, многие будут утверждать, что подобное положение дел гораздо лучше, чем наоборот, когда сидишь по уши в некой неприятной субстанции, а душа тем временем поет серенады, но ко мне это не относится. Ну, не люблю я плохое настроение, не люблю, когда все вокруг раздражает, и...

В общем, правильнее будет начать с фактов.

Расставшись с Принцем, я без приключений, никого не встретив, преодолела милю, отделявшую меня от замка, и появилась там красиво, вместе с первыми лучами зари. Мне даже не пришлось искать дверной молоток, чтобы постучать в ворота, или, допустим, прыгать и кричать под древними стенами, дабы привлечь к себе внимание, — стоило лишь показаться в зоне прямой видимости, как специально для меня опустили подъемный мост и гостеприимно распахнули главные ворота. Что порадовало — это отсутствие лязга, скрежета, скрипа и прочих признаков работы механизмов, собранных дьявол знает сколько веков назад. Все-таки если вы зачем-то (а не только в силу природного идиотизма) предъявляете права на древний аристократический замок, то для начала печально будет узнать, что это просто старая развалина. А огорчала очевидная нарочитость происходящего. Причем дальше — больше: за воротами меня встретили двое крепких молодых людей приятной наружности (читай — стражники), которые спокойно и в меру любезно поинтересовались, кто я такая. Нет, я первая признаю, что керторианцы — ребята не нервные, отлично умеющие скрывать свои чувства, и в том числе удивление или растерянность, но всему же есть предел.

Одно дело узнать, к примеру, что ваш смертельный враг заманил вас в очередную хитроумную ловушку, и совсем другое, выйдя на рутинное дежурство по охране замка, на который никто не собирается нападать, встретить инопланетянина. Первого инопланетянина, посетившего вашу родную планету. И что? Ничего? Все нормально? Ну-ну...

Однако я не стала ерничать и заострять внимание на том, что их поведение выглядит не вполне естественным, а спокойно, без лишнего эпатажа представилась, придерживаясь версии, изложенной Принцу. И это было принято чуть ли не как должное! Никаких новых вопросов не последовало, но и действий тоже. Все происходящее очень напоминало классическую ситуацию — если ты та, за кого себя выдаешь, скажи пароль или слово какое волшебное... Поскольку в начальной школе я училась прилежно и два плюс два складываю надежно, то сочла необходимым довести до сведения стражников, что желаю немедленно переговорить с их командиром, Эртоном Рагайном. Пароль, спасибо Принцу еще раз, оказался правильным...

Беседа с капитаном Эртоном Рагайном вышла содержательной и не очень уж долгой, тем не менее приводить ее целиком смысла не вижу. По сути, она свелась к официальному признанию моих притязаний в качестве герцогини Галлего с последующим перечислением материальных ценностей, которые к титулу прилагались. Помимо этого, обращали на себя внимание только два момента. Первый служил очередной наглядной иллюстрацией к тезису о «случайности» происходящего и заключался в том, что капитан Рагайн не удосужился попросить у меня никаких доказательств моих слов. «Так вы жена милорда и соответственно герцогиня Галлего? Очень приятно познакомиться. А зовут вас Гаэль? Ну, просто чудесно!» — разговор в таком духе чуть не вызвал у меня слезы умиления. Где еще, кроме Кертории, встретишь таких замечательных людей, которые никогда не врут, верят друг другу на слово и т. д. и т. п. А если серьезно, то я была признательна Принцу за подготовленный для меня плацдарм, откуда можно было начинать наступление на Керторию, утверждать же, будто этот плацдарм был мне не нужен, значило бы расписываться в собственной глупости. Ну, попросили бы меня документально подтвердить факт нашего с Ранье вступления в брак. И что? Нет, у меня, конечно, были наработки, как выкручиваться из такой ситуации, но доказательств-то не было в помине. Да и не могло быть. И не очень-то ясно, куда бы что тогда повернулось... Но в то же время, когда ты собираешься совершить пусть авантюрный, во многом не слишком красивый, но, главное, неожиданный — для всех неожиданный — ход, а потом выясняешь, что кем-то все это давно просчитано, то становится противно. По-настоящему противно...

Вторым моментом, о котором нельзя не упомянуть, был сам капитан Эртон Рагайн. Впоследствии будут и случай и даже необходимость остановиться на этой личности подробнее, однако я разделяю широко распространенное убеждение, что в целом первому впечатлению о человеке можно доверять. Или, по меньшей мере, не стоит его игнорировать. Тем более что у меня сложилось очень необычное первое впечатление. Как правило, оно представляет собой чистой воды эмоции: нравится — не нравится в различных градациях, но вот капитана Рагайна почему-то в таких категориях оценить не получилось. После первых трех минут общения с ним я поймала себя на том, что впечатление вот оно, уже имеется, но лучше всего описывается формулировкой «крепкая штучка». И уж поверьте, я изначально была далека от мысли встретить на столь ответственном посту личность, к которой подходит определение «флегматичный болван»...

Ну и, наверное, настала пора дать общее представление о том, что же представляет собой титул герцогини Галлего. Хотя бы в хозяйственно-экономическом плане, поскольку относительно его политического веса меня не проинформировали — предстояло самой разбираться. В полном соответствии с предсказанием Принца, действительность превзошла все мои ожидания.

Взять тот же замок. Он, невзирая на многолетнее отсутствие хозяина, находился не просто в жилом, а в образцово-показательном состоянии, с полным набором всех служб, укомплектованных соответствующим персоналом. Разумеется, это было штатное расписание какого-нибудь XVII, а совсем не XXV века, но чем богаты...

К замку, как и полагается, прилагалось герцогство (или, может быть, наоборот), только вот в силу природной скромности Ранье забыл сообщить мне, что Галлего — отнюдь не рядовое захолустное поместье. А вот капитан Рагайн практически первым же делом объяснил, что подконтрольная территория — это огромная по керторианским меркам провинция, включающая в себя многочисленные сельскохозяйственные угодья, шахты, промышленные объекты (не космические верфи, конечно, но все равно полезное имущество), а также изрядное количество подданных, проживающих в различных типах поселений: от небольших деревень до Авингона, крупнейшего на западе Кертории и второго по размеру в масштабах всей планеты города. В переводе на язык простых понятий это означало, что я неожиданно оказалась очень богата. Впервые в жизни. Неисповедимы пути Господни...

Однако один из наиболее важных вопросов, а именно, какими вооруженными силами располагает герцогство, остался для меня не совсем ясным. На Земле в период Средневековья армии крупных феодалов формировались из собственных дружин и отрядов многочисленных вассалов, которых они могли призвать под свои знамена, но на Кертории дела обстояли совсем по-другому. Как я поняла, собственно феодальная, иерархическая лестница была здесь очень короткой и состояла из двух ступеней: Короля и его прямых вассалов, всех этих герцогов, графов и баронов, в чьем ведении и находились фамильные земли. И никаких тебе вассалов секундус и тому подобного.

Такая ситуация рождала немало вопросов общего порядка, но сейчас меня занимало ее преломление применительно к армии. На Кертории не было полиции или подобных ей организаций, поэтому на вооруженные силы, в числе прочего, ложились функции по элементарному поддержанию порядка. Да и вообще управлять чем-либо на этой планете можно было только посредством армии просто в силу отсутствия иных структур. Так каким же образом сохраняют контроль над своими владениями все эти многочисленные бароны и графы?

Капитан Рагайн любезно разъяснил мне основополагающий принцип, но не могу сказать, что я сразу им прониклась. Итак, в распоряжении герцога Галлего, как и любого другого местного властителя, имелась в качестве обязательного атрибута личная гвардия. По моему мнению, куда лучше подошло бы определение «отряд телохранителей», поскольку и по численности — тридцать единиц, — и функционально это было оно самое. Аналогия с тем, как у Ранье все было организовано на Новой Калифорнии, стала исчерпывающе полной после заверения капитана Рагайна, что личный состав гвардии — это сплошь специально подобранные заслуженные ветераны, лучшие из лучших, на которых можно положиться в любой ситуации. Меня такое сходство не очень обрадовало. Нет, я не склонна недооценивать возможности подобных соединений, являвших собой очень грозную силу, которой к тому же можно найти множество применений, но, к сожалению, я слишком хорошо помнила, чем закончилась история отряда, в чьи задачи входило обеспечивать покой Ранье на Новой Калифорнии. Они, конечно, и с последней поставленной перед ними задачей справились, но... Не хотелось бы дальнейшего развития аналогии или повторений, как известно свойственных истории.

И разумеется, личная гвардия никакого отношения к управлению землями Галлего не имела. Для этого, оказывается, существовал расквартированный по всему герцогству корпус из нескольких тысяч человек, формально находящийся в подчинении у Короля. Признаться, узнав об этом, я подумала, что катастрофически заблуждалась относительно керторианского устройства общества и вся гордая местная знать — суть не более чем марионетки Короля. Или, скажем чуть вежливее, администраторы, управляющие вверенными их заботам землями. Однако когда я прямо поинтересовалась об лом у капитана Рагайна, ответ меня сильно удивил. Как выяснилось, на Кертории, с ее изощренным этикетом и повсеместной приверженностью букве закона, чуть ли не основой государственности являлась некая никак не задокументированная договоренность. То есть реально части королевской армии, размещенные в провинциях, подчинялись-таки местному правителю, и более того — только ему. Им можно было отдавать любые распоряжения и приказы с одной-единственной оговоркой: они должны касаться исключительно внутренних дел провинции. Фактически, как подчеркнул капитан, герцог... или герцогиня... Галлего обладают на своих землях неограниченной властью. Что ж, у меня остались вопросы, которые в ближайшем будущем следовало уточнить, но если верить капитану личной гвардии герцогов Галлего, то помимо денег мне досталась еще и небольшая абсолютная монархия. Это выглядело... забавно.

Собственно, на этом хорошие новости заканчивались. Все остальное, с чем я столкнулась на Кертории, заслуживало оценки «плохо», и рассматриваться могло лишь точное местоположение обсуждаемой проблемы в чрезвычайно узком диапазоне: от «терпимо» до «невыносимо».

Начать с того, что я крайне скверно себя чувствовала — имеется в виду банальное физическое состояние. У меня постоянно болела голова, отсутствовали даже намеки на нормальный сон, периодически поднималась температура, и все это на фоне дикой апатии, когда для того, чтобы произвести любое шевеление, нужно долго себя настраивать и уговаривать. При том что уж на здоровье-то я никогда не жаловалась и оно меня не подводило даже при наличии серьезных оснований. Да я на третий день после того, как милейший герцог Peг пырнул меня ножичком, была куда бодрее, чем просто проведя те же три дня на Кертории... Причина отвратительного самочувствия, правда, была ясна — хоть я прежде на своей шкуре такого и не испытывала, но симптоматика-то очевидна, и называлось это безобразие акклиматизацией. Похоже, нечто — типа химического состава воздуха или воды — настолько не нравилось человеческой части моего организма, что ее слабости удалось впервые взять верх над удивительной силой керторианской. Представлялось даже интересным, а не является ли климат Кертории смертельной угрозой для людей как биологического вида, но на данном этапе интерес этот носил чисто академический характер. Лично со мной все было понятно — до помирать дело не дойдет, и через некоторое время адаптация безусловно состоится. Жаль лишь, что если для многих осознание грядущего выздоровления оказывается достаточной причиной для перехода в умиротворенно-благостное настроение, то я к этим многим определенно не отношусь.

Что дальше? Еда? Это находилось ближе к «терпимо». Лучшее, что можно было сказать о ней: керторианская пища съедобна. Остальные показатели — вкус, качество, разнообразие меню — устойчиво находились в области отрицательных значений. Поскольку по большому счету меня вопросы питания беспокоили мало, то пережить это было легко, однако если у кого-то, хорошо знакомого, скажем, с Ранье, сложилось впечатление, будто Кертория — рай для гурманов, то я порекомендовала бы не спешить заказывать сюда билеты...

Одежда? Ну, это просто — не надо о грустном. Нет, мужской гардероб, как я заметила, был богат как по форме, так и по исполнению, но женский... Средневековье. Дремучее, безнадежное средневековье. Причем нельзя сказать, что среди изобилия платьев, принадлежавших некогда матери Ранье, не было красивых. Отнюдь. Во многих я бы с удовольствием постояла перед зеркалом, если бы они вдруг стали на пару размеров меньше, но только вот такая форма одежды, единственно принятая на Кертории, была, мягко говоря, нефункциональна. Не подходила для тех вещей, которыми я туг собиралась заниматься. Разумеется, я быстро предпринята шаги по исправлению ситуации, но неясно было, во-первых, что из этого получится, а во-вторых — когда. С магазинами же готового платья дела здесь обстояли туго.

Сигареты? Да, это оказалось хуже всего, много хуже, чем я ожидала. Принц был прав и на этот раз — тот факт, что керторианцы в принципе курят, проблему не решил. Я, как и обещала Его Высочеству, провела эксперимент, но результаты его носили самый плачевный характер. Легкое головокружение, тошнота и ни малейших признаков тонизирующего воздействия — вот ощущения после употребления керторианского зелья. А желание покурить нормальную сигарету почему-то никуда не делось... При этом изначально я рассматривала вариант, что курить придется бросать, но из Галактики это выглядело как незначительная неприятность. В конце концов, многие бросают, и что такого? Однако мне явно стоило задуматься, почему в рекламу наиновейших способов освобождения от табачной зависимости вкладываются баснословные деньги. Ведь если бы вся эта суматоха вокруг бросания курить была не очень-то и нужна, то подобный бизнес стал бы убыточным, не так ли? Теперь у меня оставался прекрасный выбор из единственной возможности — терпеть, с чем я себя практически ежечасно и поздравляла.

Что еще можно добавить для полноты картины? А, да, конечно. Люди. Простые, так сказать, керторианцы. Их тут в замке было довольно много — и телохранители, и слуги, и мужского пола, и женского, так что кое-какие выводы относительно народа в целом напрашивались сами собой. И самое лучшее на тот момент определение типичного керторианца, которое я смогла придумать, — это «молчаливая галлюцинация». Ну а как еще можно назвать тех, кто незаметно появляется, когда тебе что-то надо, и столь же незаметно исчезает; кто не скажет ни слова, если не спросить, а в последнем случае ограничится максимально кратким ответом; кто беспрекословно исполнит любой твой приказ; кто кажется полностью лишенными эмоций... Нет по-своему это удобно, когда никто не спорит и не суется с советами, но вкупе с огромным, старинным и довольно-таки мрачным замком его население создавало у меня стойкое и явно угрожающее психическому здоровью ощущение, что я являюсь единственным живым членом экипажа «Летучего Голландца».

Возможно, после всего вышеперечисленного заявление, что главной причиной, вызывавшей у меня безумное раздражение, было нечто совсем иное — а именно полное бездействие, — прозвучит достаточно парадоксально. Казалось бы, испытывая такие трудности с адаптацией к чужому миру, надо тихо сидеть и радоваться отсутствию глобальных катаклизмов, покуда самый сложный период не окажется позади. Но я совсем не радовалась. Во-первых, проблемы типа вялого самочувствия и отсутствия желаемого гардероба решаются куда легче, когда на повестке стоят более серьезные вопросы, тогда мелочи попросту перестаешь замечать. А во-вторых... Как-то не верилось, что мое прибытие на Керторию осталось незамеченным либо вызвало повсеместную реакцию вроде той, какой я удостоилась в замке Галлего. — появилась у нас тут новая герцогиня, и ладно. Нет, я не сомневалась, где-то наверняка велись переговоры, строились или изменялись существующие планы, принимались решения, наконец. И мне совершенно необходимо было знать хотя бы приблизительно, что, где и с чьим участием может происходить. И это далеко не столь любимое мной праздное любопытство воспряло — я всерьез побаивалась Кертории, а в этом смысле нет ничего хуже неизвестной опасности и перспективы быть пойманной врасплох. Я же угодила в информационный вакуум, и если вначале мне думалось, что это ненадолго и события — какие угодно — не заставят себя ждать, то суровая реальность внесла свои коррективы — за три дня не случилось абсолютно ничего. Это ненормально большой срок в сложившейся ситуации и практически предельный для моей нервной системы. Поясняю, я, к примеру, уже не заставляла себя заниматься изучением керторианского языка хотя бы потому, что не могла нормально сосредоточиться на материале. Одним словом, приближался момент, которого лучше не дожидаться, поскольку после наступления оного любые мои действия носили бы не иначе как разрушительный характер.

Между тем точка для приложения сил представлялась очередным сложным моментом, хотя и находилась под рукой. Капитан Рагайн, безусловно, располагал огромным количеством столь нужной мне информации, причем как общей, так и применительно к создавшемуся положению, но по непонятным мне причинам расставаться с ней явно не спешил. После нашего первого разговора и краткой обзорной экскурсии по замку он откровенно избегал попадаться мне на глаза, а когда пару раз я попыталась отловить его для беседы, отговорился неотложными делами.