И сбежала вилка с тарелкой вослед

      Тем временем уже сразу пять окон служебной связи на моем ВидоФоне пульсировали и подвывали, настойчиво привлекая мое внимание. Я нехотя приступил к своей работе.
      Вернувшись домой, я еще не знал, как уговаривать Коди, чтобы она больше никогда не собирала в одном месте такую мощную армию машин с искусственным интеллектом. Только я заведу об этом разговор, она насторожится и спросит, с чего это я забеспокоился. Нельзя, чтобы ей в голову пришла мысль о том, будто я веду за ней наблюдение по каналам "Анти". Хотя на самом деле я именно этим и занимался.
      В конце концов я намекнул осторожно, что надо выбросить или продать Аэрон, поскольку я больше не пользуюсь им. Но Коди не согласилась:
      - Ни в коем случае. Это такая полезная вещь, что после нее ты как будто с курорта вернулся.
      Я не решился привести доводы, в которых с нормальной точки зрения отсутствовала логика. Как ни преподноси это дело, все равно будет выглядеть так, как будто я страдаю психозом и страстью к подглядыванию.
      Мне ничего не оставалось, как успокаивать себя мыслью, что блок из четырех аппаратов, которые Коди собрала в одном месте, не обладал критической массой, необходимой для возникновения нароста.
      И все бы верно, и с Коди ничего бы не случилось, если бы не этот чертов Кулинарт.
      Теперь, когда не нужно было сидеть в конторе или следить за Коди, я шел бродить по городу: я начал выискивать наросты, чтобы понять их природу и узнать, можно ли предупредить их появление. Это бессмысленное занятие утомляло меня и сильно действовало на нервы, и я уже не мог быть так ласков и внимателен с Коди, когда мы оказывались наедине в свободное время.
      - Что это значит, Котик, ты опять куда-то собрался? У меня остается всего час до работы. Я думала, мы посмотрим вместе тот сериал, о котором я тебе говорила. Там о разных приключениях - "Зона недолговечной свободы".
      - Потом как-нибудь. Сейчас мне… нужно пройтись.
      - Можно, и я с тобой?
      - Нет, в другой раз…
      Коди ничего не могла понять, упрашивала, иногда плакала, но я был как будто одержимый.
      Теперь я то и дело наталкивался на какой-нибудь нарост, но не успокаивался на этом, меня гнало дальше то, что, как я понимаю сейчас, было своего рода помешательством.
      И при этом помешательством одиночки! Похоже, всем остальным нет никакого дела до случайно возникающих роботов. Никакой службы по борьбе с наростами, никаких охотников-добровольцев, которые только и ждут, чтобы прижучить телефонный аппарат, ударившийся в бега под руководством конторского принтера. (Однажды мне встретился такой тандем.) Похоже, что все, включая Коди, испытывали благодушное безразличие к этим сбежавшим штуковинам. Все, кроме меня.
      Иногда я наблюдал, как соприкосновение товаров, выставленных в витрине, вело к случайному появлению нароста. Электробритва спаивалась с цифровой камерой и массажной щеткой, превращаясь в нечто похожее на фантастическую пушку. Десяток кухонных щипцов становились многочисленными ножками для пароварки, внутри которой восседала кофемолка. Игрушечный грузовик в универмаге Шварца едва виднелся сквозь панцирь из плотно сросшихся деталей детского конструктора и выглядел неуклюжим ящером на колесах.
      В других витринах владельцы магазинов намеренно создавали наросты в погоне за экстравагантностью и ничуть не заботились о последствиях, рискуя поплатиться всем выставленным товаром. В универмаге Нордстрома в одной из рекламных композиций несколько манекенов были увешаны таким количеством запрограммированных костюмов и аксессуаров - ожерельями, галстуками и шарфами от ведущих модельеров, - что вся витрина шевелилась от бесчисленных движений, напоминая колыхание подводных водорослей.
      Иногда прямо на улице на моем пути оказывался сбежавший откуда-то нарост. Однажды вечером на 15-й улице, около Министерства финансов, я увидел дамскую сумочку, которая катилась на ролике. Нарост, развив приличную скорость, гнал к площади Лафайета, и я поспешил следом за ним. В парке он ушел от меня, нырнув в кусты. Опустившись на колени, я заглянул в лиственную темень. С десяток наростов буравило меня оттуда враждебно разноцветными глазками-индикаторами; я ойкнул и отскочил назад.
      И как раз перед тем, как в нашем доме все перевернулось вверх дном, я узнал, что есть боевые наросты.
      Я бродил по улицам в юго-западной части города; эти кварталы имели дурную репутацию, и попытки "Анти" установить надзор за этим районом зачастую наталкивались на противодействие, иногда увенчивающееся успехом: кто-то маскировался, другой наводил на ложный след, третий выводил из строя наши датчики. На углу мальчишка раздавал билетики, и я взял один такой квадратик бумаги. На нем имелись адрес и следующий текст:
       "Рубка на Ринге!!!
       В этой схватке твой нарост может оказаться самым стойким!!!
       Победителю тысяча долларов. Ждем в полночь!!!"
      Ринг находился на заброшенном заводе, за вход брали по десять долларов. В цехе, где повсюду валялись ржавые биореакторы, были сооружены на скорую руку трибуны, забитые теперь зрителями. Кого там только не было - пижонов в дорогих костюмах и бродяг в обносках, дамочек в брюках и юбках, молодых и старых.
      Пластмассовые продуктовые ящики, составленные по кругу штабелем - по пять штук и больше, были скреплены стержнями, которые уходили в отверстия, просверленные в цементном полу; в центре образовалась арена, освещенная переносными прожекторами на треногах. Запах пота выдавал напряженное ожидание. В тени, у выхода на арену, участники со своими машинами дожидались начала схватки.
      Двое мальчишек рядом со мной обсуждали достоинства разных моделей.
      - Чтобы нарост всех затоптал, надо вставить в него хотя бы один блок, который действует как центральный сервер.
      - Чушь собачья! Лучше, если все узлы замкнуты между собой.
      Прозвучал сигнал, и двое участников выпустили свои агрегаты на арену. Первая конструкция состояла из ленточно-шлифовального станочка, утыканного тисками и плоскогубцами, его противником выступала автоматическая газонокосилка, которую вела в бой кофеварка. Бойцы кружили около минуты по арене, выжидая, потом сошлись - один вращая бешено лезвиями, второй лязгая челюстями. Казалось, что шлифовальник вот-вот победит, но затем кофеварка выпустила в него струю кипятка: у соперника случилось короткое замыкание, а зрители пришли в бурный восторг.
      Я не остался смотреть следующие схватки. Наблюдая за ожесточенно дерущимися наростами, я почувствовал, как подступает тошнота. Брызги и жидкие кофейные лужицы на арене напоминали кровь моих родителей в прихожей нашего дома. Я не испытывал ни капли добрых чувств по отношению к грозным аппаратам, наделенным искусственным интеллектом, но меня куда сильнее беспокоили дикие страсти моих собратьев-людей.
      Я вернулся домой чуть раньше Коди и притворился, что сплю, когда она забралась в постель, и даже когда она попыталась растормошить меня, чтобы заняться любовью.
      На следующий день все пошло прахом. Или, наоборот, восстало из пепла - с точки зрения наростов.
      Утром в штаб-квартире "Анти" царила нервозная атмосфера. Пришло сообщение, что в порту Бостона взорвался танкер, и никто не знал, была ли это диверсия или просто авария. Операторам всех уровней было приказано вести прямое наблюдение через электронных жучков-разведчиков, тогда как обычно делалась автоматическая запись; требовалось установить причину взрыва и проследить, чтобы не произошло что-либо подобное.
      К тому моменту, когда напряжение слегка спало (экспертиза "Анти" показала, что вероятность теракта составляла не более пятнадцати процентов), часы перевалили за полдень. Я использовал передышку, чтобы проверить состояние дел у Коди, используя рой электронных мушек.
      Оказалось, что Коди хлопочет на кухне, а вся ее одежда состоит из трусиков и лифчика - обычный для нее наряд в домашней обстановке. Она снимала пылесосом паутину с потолка, потом решила передохнуть. Она вкатила на кухню кресло Аэрон. На сиденье лежали ЖизнеГрей и уЗвук. Коди привела в действие Кулинарт, чтобы тот приготовил ей молочный коктейль. Когда напиток был готов, она перелила его в пластиковый стаканчик, сквозь крышку которого была продета соломинка, затем устроилась на Аэроне. Коди обернула ноги одеялом, откинулась в кресле и, закрыв глаза, стала слушать музыку.
      И вот тогда нарост явил себя в завершенном виде.
      Миксер дернулся, словно игривый щенок, и оказался на самом краю кухонного стола. Пылесос продвинулся бочком под Аэрон, поднял свой толстый, гибкий и цепкий шланг, ощетинившийся щеткой-насадкой, и дотянулся до коленей Коди. В ту же секунду одеяло-массажер перекинулось выше, придавив ей грудь.
      Сначала Коди не особо встревожилась. Но если она и собиралась соскочить с кресла, то было уже поздно, так как Аэрон затянул вокруг нее свои эластичные завязки.
      А пылесос уже добрался до ее паха и присосался кончиком шланга к трусикам; ЖизнеГрей тем временем тискал ей грудь.
      Я вылетел пулей из своего кабинета и из здания, даже не предупредив начальство.
      К тому времени, как я примчался домой, Коди, похоже, несколько раз испытала оргазм, ублажаемая наростом. Об этом недвусмысленно говорил ее затуманенный взгляд, разгорячившееся лицо и широко, безвольно раскинутые ноги.
      Я остановился в нерешительности в дверях кухни. Я собирался спасать Коди, но не хотел стать жертвой нароста. Каким-то образом отключив аварийный блокиратор, Кулинарт угрожал мне, бешено вращая обнаженными лезвиями, и я прекрасно понимал, что произойдет, если, предположим, пылесос скрутит меня и скормит мою руку этому смертоносному измельчителю. И вот я, неисправимый трус, застрял в дверях и оттуда окликнул Коди.
      Она только теперь открыла глаза и посмотрела на меня невидящим взглядом.
      - Котик? Что случилось? Тебе дали отгул? Уже полчетвертого? Похоже, я как-то не заметила время…
      Аэрон, судя по всему, уже не стискивал ее так крепко, поэтому я осторожно спросил:
      - Коди, с тобой все в порядке? Ты можешь встать?
      Начиная осознавать, в каком виде она предстала передо мной, Коди покраснела.
      - Я не знаю, мне не очень хочется…
      - Коди, что ты говоришь? Это я, твой Котик, твой парень.
      - Я вижу. Но знаешь… в последнее время от тебя мало толку как от парня! Даже не помню, когда в последний раз ты доставлял мне такое вот удовольствие.
      У меня с губ чуть было не сорвалось язвительное замечание, которое стало бы признанием моего позора и унижения, но тут какое-то недоверчивое удивление появилось на лице Коди, и это заставило меня промолчать.
      - А он… он хочет поговорить с тобой.
      Когда она подняла руки к голове, я понял, что наушники все еще находятся у нее в ушах. Коди закрутила проводок вокруг уЗвука и бросила плеер мне.
      Как только я подсоединил наушники, нарост заговорил со мной. Голос имел неопределенную тональность, как будто нарост нарезал и заново составлял кусочки всевозможных фраз, имевшихся в его памяти. Все слова произносилась голосами разных эстрадных кумиров.
      - Парень, уходи! Теперь она наша, - прощебетало в наушниках.
      - Нет! - крикнул я. - Я люблю ее. И не допущу, чтобы она осталась с вами!
      - Решать ни тебе, ни мне. Женщина должна выбрать.
      Я умоляюще посмотрел на Коди.
      - Нарост говорит, что ты должна выбрать между нами. Коди, прошу тебя, не оставляй меня. Я обещаю тебе, что стану другим. Сколько попросишь, столько и буду массировать тебе ноги.
      Коди сузила глаза, нахмурила брови, еще влажные от пота.
      - Больше не будешь трястись от страха? И будем в рестораны ходить? И перестанешь болтаться по городу, как какой-то бродяга?
      - Больше ничего такого. Клянусь!
      - Тогда ладно. Я выбираю тебя…
      - Коди, я так рад…
      - И нарост!
      У меня челюсть отвисла. Я собрался было возражать, рвать и метать, но закрыл рот.
      Могу ли я проследить, чтобы Коди не предавалась удовольствиям в мое отсутствие? Нет. Ничего не поделаешь. Остается или делить ее с наростом, или потерять навсегда.
      - Ладно. Как скажешь. Если никак по-другому не получается.
      - Отлично! - Коди опустила ноги и соскользнула на пол - в чем ей изящно и заботливо помог Аэрон. - Итак, в какой ресторан ты поведешь меня сегодня вечером?
      Я забыл, что наушники так и остались у меня в ушах, и нарост снова обратился ко мне через уЗвук.
      - Мудрое решение, парень. Радуйся жизни. Мы готовы полюбить и тебя тоже.
 
       Paul Di Filippo. And Teh Dish Ran Away with the Spoon
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

26.08.2008