Шоу для избранных

— Тебе ведь приятно, когда кто-то надавливает на твой клаксон?

Вместо ответа она тихонько взвизгнула, мысленно благодаря небеса за то, что парень имеет представление о физиологии женщины, хотя и весьма своеобразное. Джефф моментально обнаружил наиболее чувствительное местечко и начал его массировать. У Кейзии все поплыло перед глазами, ноги начали подкашиваться, она спросила:

— Может быть, лучше приляжем?

Они повалились на землю, пьянея от запахов леса и теплых лучей солнца, проникающих сквозь густую листву, и Джефф стал сосать ее соски, продолжая ласкать рукой низ живота. Она шире раздвинула ноги, и он нажимал всей ладонью на преддверие лона, щедро орошавшего его руку соками. Клитор дрожал и настоятельно требовал внимания его языка.

Джефф плотоядно взглянул на ее живот и бедра, Кейзия согнула ноги в коленях и выпятила срамные губы.

— Поцелуй! — потребовала она, поводя бедрами. Клитор сверкал на солнце, словно бриллиант. Джефф вздохнул и нырнул в ее промежность. Кейзия запустила пальцы в его волнистые волосы и сжала ладонями виски. Он стал лизать и сосать ее чувствительный бугорок, постепенно все больше входя во вкус. Кейзия впилась в его голову ногтями, сладострастно постанывая. Внезапно Джефф оторвался от ее лона и хрипло спросил:

— Ты уже не хочешь трахаться?

— Потом, не сейчас. Продолжай! — крикнула Кейзия и притянула его голову к преддверию влагалища.

Джефф глухо зарычал и впился в него ртом. Клитор радостно устремился навстречу его языку. Кейзия закинула голову и, вытаращив глаза, раскрыла рот. По ее подбородку побежала слюна. Шумно втягивая горячий летний воздух, она стала двигать торсом, возносясь все выше и выше к розовым облакам. По телу ее пробежала сладостная дрожь, тысячи крохотных иголочек впились в пальцы ног, икры, бедра и ягодицы. Соски стали твердыми и острыми, как рожки козленка. В клиторе что-то взорвалось — она содрогнулась и на миг потеряла сознание.

Джефф оторвался от ее трепещущего лона и, не дожидаясь, пока Кейзия придет в чувства, всадил в него пенис. Стенки влагалища радостно сжались. Джефф принялся в бешеном темпе работать торсом, сжав руками ее тугие аппетитные ягодицы. Наконец его разъяренный дракон исторг огненную струю густой жидкости в недра Кейзии, Джефф издал радостное ржание и задергался. Но прежде чем он успел навалиться на Кейзию всей своей обмякшей тушей, она ловко соскользнула с его раскаленного шампура и встала. Джефф ее больше не интересовал, она трахнула его — и этого достаточно. Продолжать общение с ним она не собиралась.

— Пора ехать в усадьбу, — сказала она и наклонилась, чтобы поднять трусики, валявшиеся мокрым комком под деревом.

Джефф нахмурился, но, окинув ее оценивающим взглядом, сказал:

— А ты, как я вижу, порядочная стерва.

— Какая уж есть, — невозмутимо ответила она. — Побаловались — и довольно. А разве вы, мужчины, не норовите уйти, как только облегчите мошонку? Ты отстал от жизни, Джефф! Женщины теперь ни в чем не уступают мужчинам. Пошли, отвезешь меня в «Рейвенхерст». Я не хочу приезжать туда ночью.

Она шлепнула его по голому заду и первой зашагала по тропинке. Что-то недовольно бормоча себе под нос и на ходу застегивая ширинку. Джефф бросился догонять ее.

Глава 4

— Зайди ко мне после урока, — надменно промолвила Магда, строго глядя на покрасневшего от смущения танцора, с которым она занималась.

Он обжег ее вызывающим взглядом, расправил плечи и выпятил вспотевшую грудь. Пот стекал по его головной повязке на нос и брови, темные кудри тоже совершенно промокли, отчего казались почти черными. Трико обтягивало его тело настолько плотно, что были отчетливо видны все мускулы и сухожилия. Особенно привлекала к себе внимание Магды тазобедренная часть его организма — ее детали выступали так явственно из-под влажной эластичной ткани, что Магда лишь от одного взгляда на них вновь почувствовала себя юной балетоманкой. От этих крепких икр, бедер и ляжек трудно было оторваться, а вид увесистых мужских причиндалов, скованных трико, вновь породил в голове Магды сакраментальный вопрос: как можно терпеть адские муки, неизбежно сопровождающие эрекцию, в таком наряде? Клитор ее затрепетал.

Может быть, этот парень из породы голубых? Нет, пожалуй, он бисексуал. Это следовало уточнить. Говорил этот юноша на безупречном английском с типично лондонским акцентом. Однако представился как Антон Дона-то, вероятно, это был его сценический псевдоним. В его миловидных чертах лица угадывались страстность и пылкость выходцев из средиземноморских стран. Горячий темперамент ощущался и в его манере танцевать, и в случавшихся порой буйных выходках. Все это наводило Магду на мысль, что хотя сам он, возможно, и родом из Эссекса, предки его прибыли туда из теплых стран. Молодой танцор подавал большие надежды, но нуждался в постоянном присмотре и плетке, ради его же пользы.

От него пахло потом, смешанным с ароматом одеколона «Драккар нуар». Он обтирался полотенцем, позволив себе короткий отдых, хотя остальные танцоры продолжали заниматься под руководством опытного хореографа Сьювелла Гардена, получившего прекрасную подготовку в «Ковент-Гардене».

— Вам не понравилось, как я сегодня работал? — наконец выдавил из себя Антон, и Магда милостиво улыбнулась, довольная, что задела его мужское самолюбие.

— Я этого не говорила, — сказала она грудным сладкозвучным голосом. — Я лишь позволила себе сделать несколько замечаний, учтя которые ты смог бы добиться большего эффекта. Роль Хассана чрезвычайно важна, поскольку, по замыслу автора, он состоит в скрытой гомосексуальной связи с Синей Бородой. И ты должен выразить это в танце, донести до зрителей одну из самых тщательно скрываемых тайн герцога. Следуй указаниям хореографа, и тогда тебя ожидает громкий успех на премьере. Критики не оставят этот спектакль без внимания, о тебе узнает весь лондонский бомонд.

— Движения, которых требует от меня мистер Сьювелл, очень сложные и даются мне с большим трудом, — признался танцор, массируя правую икру.

— Я понимаю, — сочувственно промолвила Магда и положила руку на его бедро, твердое, как сталь. — Когда-то я сама танцевала в балете. Правда, потом я перепробовала множество других профессий.

Юноша внимательно посмотрел ей в глаза, словно бы пытаясь прочитать ее сокровенные мысли. Но ему было не суждено узнать по выражению лица Магды, какой долгий и тернистый жизненный путь она прошла. А ей пришлось хлебнуть лиха на своем веку: она была и танцовщицей, и стриптизершей, и фотомоделью в порнографических изданиях, и исполнительницей роли строгой госпожи в играх состоятельных господ, обладающих не только огромным влиянием, но и маленькими слабостями. Начав свое восхождение на Олимп успеха в нежном возрасте, она достигла вершины в расцвете сил и возможностей и теперь могла почивать на лаврах. В свои тридцать лет Магда обладала отменным здоровьем, цветущей внешностью и сложившимися сексуальными потребностями. А главное, она имела возможность забавляться с любым количеством притягательных любовников, таких, например, как Антон. Сейчас именно он стал предметом ее внимания.

— Будет полезно продолжить наш разговор, — проворковала она, похлопав его по упругой ягодице. — И лучше всего сделать это в купальне, где мы совместим полезное с приятным.

Двадцать артистов — танцоров кордебалета и корифеев — многократно отражались в зеркалах репетиционного зала, находившегося во флигеле театра. Именно здесь Магда обрела наконец свое истинное призвание, соответствующее ее устремлениям и талантам, и была благодарна за это паркам — богиням человеческих судеб. Ведь если бы им не было угодно сделать прадедушку Джерарда трансвеститом, он вряд ли бы построил этот театр, в котором сам играл женские роли в финансируемых им возмутительных спектаклях. Теперь его портрет висел в отделанном позолотой и малиновым плюшем фойе, являя посетителям облик худосочного господина в напудренном белом парике, с гусарскими усами и прозрачными крыльями эльфа за спиной. Проходя мимо него, Магда не преминула воскликнуть;

— Упокой, Господи, душу этого безумного англичанина!

— Это вы о ком? — смущенно спросил Антон.

— Расскажу как-нибудь в другой раз, — с загадочной улыбкой ответила Магда и повела его к открытому плавательному бассейну, окруженному гипсовыми статуями древнегреческих богов и вазонами с цветами, между которыми стояли удобные диванчики.

Очутившись в раздевалке, отделанной мрамором, Магда начала медленно раздеваться, делая соблазнительные телодвижения. Антон следил за ней разгоревшимся от вожделения взором, постепенно приходя в сильнейшее возбуждение.

— Костюмчик не жмет? — участливо спросила она, косясь на его увеличившийся пенис, стесненный балетным трико. Она стянула трусики и покрутила их в воздухе на указательном пальце перед самым носом у ошалевшего танцора.

Он с шумом втянул ноздрями воздух и спросил:

— Не жмет? Что вы имеете в виду? Взгляд его уперся в низ ее живота, блестящий от испарины.

— Пенис, разумеется! — ответила Магда и, покачивая великолепными бедрами, приблизилась к Антону. — Я мечтаю об этом весь день, — томно сказала она, вешая трусики ему на плечо и сжимая ладонью бугор в промежности.

— Не дразните меня, Магда! Вы хотите, чтобы я овладел вами? — спросил Антон, грубо обняв ее обнаженное тело.

— У тебя еще остались на это силы? — поддразнила она его.

— Сейчас узнаешь, стерва! — прорычал Антон и потащил ее к бассейну.

И не успела Магда сообразить, что он намеревается сделать, как Антон ловким движением руки швырнул ее в воду. Магда плюхнулась в нее, взметнув сноп брызг, и стала погружаться, пуская пузыри и клянясь отомстить сполна дерзкому обидчику, осмелившемуся оскорбить ее самым гнусным образом.

Антон расхохотался и удалился.

— Спасибо, Джефф! Дальше я доберусь как-нибудь сама, — сказала Кейзия, когда автомобиль въехал в монументальные каменные ворота, по бокам которых стояли две фигуры геральдических зверей, держащих в передних лапах щиты.

— О'кей, мы еще, надеюсь, увидимся! — непринужденно воскликнул он и вышел из машины.

Кейзия поехала дальше по подъездной дорожке, пролегающей между березами. Внезапно впереди возникло огромное здание с множеством окон, сверкающих в лучах закатного солнца, и с малиновыми остроконечными башенками. Оно возвышалось над окрестностями, словно могучий сверкающий великан. Усадьба под названием «Рейвенхерст» была построена много веков назад и пустила в дорсетскую землю глубокие корни.

— Вот это размах! — пробормотала Кейзия, вытаращив глаза от восхищения, граничащего с трепетом.

Дом был окружен вековыми вязами и густым лиственным лесом. Дорожка вывела Кейзию на площадку у мраморного бассейна с фонтаном в виде бронзовых мифических тритонов, резвящихся с русалками. К парадным дверям вела гранитная лестница с широкими ступенями, над которой нависал большой козырек. Кейзия выбралась из автомобиля и уставилась на фасад здания, в котором ей предстояло прожить в течение месяца. Она не торопилась войти в дом, проникаясь его историческим духом. День угасал, золотя на прощание зубцы башен и высвечивая мелькающих под сводами галереи летучих мышей. Где-то зловеще ухнул филин, пронзительно вскрикнула сова, заверещали напуганные их зловещими криками птицы, усевшиеся на ночлег в своих гнездах на верхушках деревьев.

Кейзии вдруг стало одиноко и жутко, она пожалела, что не попросила Джеффа сопроводить ее до особняка. Но с другой стороны, она поступила мудро, интуитивно почувствовав, что ей не следует входить в дом с хорошо известным здесь мужчиной. Это могло испортить первое впечатление о ней владельца усадьбы «Рейвенхерст» — эксцентричного и всемогущего Джерарда Фарнола.

На ступеньках лестницы появилась рыжеволосая длинноногая девица в сарафане. Она помахала Кейзии рукой, как старой знакомой, и крикнула:

— Привет! Ты, должно быть, и есть Кейзия Линдон? — воскликнула она, подойдя поближе. — Мне поручено тебя встретить. Кстати, меня зовут Викки Эндрюс, я начинающая драматическая актриса.

— По-моему, здесь все такие, — рассмеявшись, сказала Кейзия.

— Ошибаешься! — возразила Викки, помогая ей выгрузить багаж. — Среди нас есть вполне состоявшиеся театральные актеры, такие, например, как Ричард. Это восходящая звезда! Он будет играть главную мужскую роль. Сейчас он на съемках одного телевизионного фильма. Я имею в виду Ричарда Сьюдли.

— Как? Того самого? — ахнула Кейзия. — Он будет играть герцога Синяя Борода?

— А разве есть другой актер с такой же фамилией? Пошли, я провожу тебя в дом! — Викки подхватила два чемодана и стала подниматься по ступенькам.

Кейзия взяла по сумке в каждую руку и пошла следом, переваривая на ходу полученную информацию. Значит, ей предстояло играть вместе с величайшим актером Великобритании, великолепным исполнителем роли Марка Антония в телевизионной версии шекспировской драмы «Антоний и Клеопатра». Кейзии не хватало слов, чтобы выразить чувства, охватившие ее в связи с этим. Ричард Сьюдли был ее кумиром, она бережно хранила программку спектакля, на котором была в Королевском шекспировском театре в Страдфорде. Начинал же он, как и многие знаменитые ныне актеры, играя незначительные роли в провинциальных театрах или участвуя в экзотических постановках доморощенных режиссеров вроде эксцентричного мистера Фарнола. Но где бы ни выступал этот необыкновенный артист, его игра неизменно была преисполнена энергии и динамики. Знакомые образы представлялись зрителю в новом, оригинальном свете, благодаря чему классические произведения обретали современную трактовку.

— Он сейчас здесь? — спросила Кейзия, забыв, что Викки уже говорила, что артиста в данный момент нет в усадьбе.

— Мы ожидаем его со дня на день. Джонти извелся от нетерпения, — ответила Викки.

— А мистер Фарнол?

— Он где-то здесь, но его пока еще никто не видел. Всем заправляют его компаньоны — Магда и Джонти.

— А ты впервые сюда приехала?

— Да, и страшно боюсь.

— Я тоже, — призналась Кейзия.

— Я провожу тебя в твою комнату, — сказала Викки. — Можешь часок вздремнуть, а потом одевайся к ужину. Всем ведено собраться в холле. Нас представят боссу и дадут возможность познакомиться друг с другом.

Преодолев гигантскую лестницу и пройдя через множество проходов и коридоров, девушки наконец очутились перед массивной дубовой дверью, которая вела в роскошную комнату, достойную принцессы. Кейзия онемела от восхищения, а Викки принялась носиться по просторной комнате, бурно выражая свой восторг, словно бы это помещение предназначалось ей самой.

— Какая прелесть! — восклицала она. — Моя спальня поменьше, но тоже очень уютная. Во всяком случае, лучше, чем каморка, которую мы с подружкой снимали в Бристоле. Я считаю, что мне повезло. Пусть у меня и незначительная роль — служанки Ясмины, зато я получу бесценный опыт и поживу за городом. Для начала артистической карьеры это совсем неплохо, верно? А Ясмину будешь играть ты? Скажу по секрету, что все девчонки из кордебалета лопнут от зависти, узнав, что я первая с тобой познакомилась. Всем любопытно, что собой представляет артистка, выбранная на главную роль.

Викки подкупала своей откровенностью и непосредственностью, что в закулисном мире редкость. Обычно актеры ненавидят друг друга и норовят напакостить коллеге. Каждый мнит себя гением, а других считает посредственностями. За их деланным дружелюбием скрывается змеиное коварство.

Попрощавшись с Викки, Кейзия стала распаковывать багаж и изучать обстановку своего нового жилища. Стены комнаты были обшиты дубовыми резными панелями и обиты бархатом. В громадном камине можно было встать в полный рост. Потолок украшала лепнина. Повсюду висели картины в позолоченных рамах, мягкие диванчики прекрасно гармонировали с креслами из тисненой, с золочением, кожи. Фигуры, вышитые на гобеленах, словно бы танцевали в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь стекла больших арочных окон.

Кровать являла собой воплощение давнишней мечты Кейзии: с четырьмя стойками, инкрустированным изголовьем, пологом из парчи и с кистями, она была покрыта красным атласным покрывалом с узором в виде дамасских роз и райских птиц.

Такое ложе могло принадлежать только знатному вельможе потрясающей наружности: с длинными кудрями, ниспадающими на плечи, в камзоле, отделанном кружевами, и со шпагой на бедре.

Кейзия с удовольствием легла на кровать и дала волю фантазии. Разумеется, она моментально обрела сексуальную направленность. И хотя рассудок подсказывал ей, что нужно встать, принять душ и привести себя в порядок перед ответственным вечерним мероприятием, лень оказалась сильнее. Кейзия начала ласкать груди, томимые внутренним жаром, вспоминать, как сосал ее соски Джефф, как текли из лона по ногам соки, как шумно пыхтел ее неожиданный любовник. Ее поступок на дороге нельзя было назвать осмотрительным, однако содеянное прибавило ей уверенности в себе. Ведь не успела она доехать до места своего назначения, как уже получила первый трофей. Это свидетельствовало о ее неразборчивости, но почему-то не огорчало ее. Напротив, ей было приятно вспоминать о своей победе над этим темпераментным молодым бычком в придорожном леске.

Одними воспоминаниями Кейзия не ограничилась. Тело ее требовало физического удовлетворения. Нервы натянулись, как струны арфы, и, казалось, звенели. Она разделась, сняла трусики, намереваясь все же встать и отправиться в ванную.

Но пальцы сами собой очутились внизу живота, и тотчас же из промежности пахнуло ароматом совокупления с Джеффом. Кейзию охватило неукротимое желание вновь испытать оргазм. Клитор задрожал, она начала тереть его пальцем. По телу разбежались огненные струйки. Ненасытный бутончик набухал и пульсировал, требуя немедленного удовлетворения. Кейзия застонала, придя в экстаз, раздвинула ноги и, прыгая на кровати, воскликнула:

— Да, да!

Какая-то непостижимая сила зашвырнула ее под облака, она взвизгнула, пронзенная яркой молнией, и затряслась, зажмурившись и учащенно дыша.

Джерард Фарнол, он же лорд Ормели, потомок головорезов, которых привел в Англию Вильгельм Завоеватель, герцог Нормандии, устроился поудобнее в троноподобном кресле и, нажав кнопку на пульте дистанционного управления монитором системы тайного наблюдения, уставился на экран. Объектив скрытой видеокамеры был нацелен на кровать исполнительницы роли главной героини в его пьесе. В данный момент она самозабвенно мастурбировала.

Под недремлющим оком скрытых камер находились и другие актеры, приглашенные лордом Ормели в усадьбу. Созерцание их рукоблудия доставляло ему особое удовольствие. Помимо этого, подсматривая за своими гостями, Джерард узнавал их распорядок дня, склонности и особенности поведения.

Его желто-зеленые глаза прищурились, рот исказился в волчьем оскале. Магда оказалась права: эта девица обладала всеми необходимыми качествами, чтобы сыграть Ясмину. Именно такой — темпераментной яркой блондинкой со стройным и гибким телом — он и представлял ее себе. Фигура Кейзии в достаточной степени округлилась, чтобы угадать в ней зрелую сладостную женщину. Особенно прекрасными были ее бедра и ягодицы, так и напрашивающиеся на хлыст или плетку. Джерард сладко зажмурился, представив, как он будет с упоением хлестать по ним своим длинным кнутом, пока они не покроются кровавыми рубцами. Его твердый фаллос поднялся вверх, словно удав. Ждать встречи с новой жертвой ему оставалось недолго…

Полы шитого золотом халата лорда Ормели распахнулись под натиском разбухшей багровой головки члена. Стоны и вздохи Кейзии на экране монитора становились все пронзительнее и громче. Пенис лорда Ормели начал вздрагивать, он щелкнул его по головке пальцем.

Магда многое бы отдала, чтобы увидеть эту сцену, однако Джерард слишком дорожил возможностью полюбоваться столь изысканным зрелищем в одиночестве, чтобы разделять это удовольствие с кем-либо еще. От возбуждения у него зашевелились волосы на затылке, а кожа покрылась пупырышками. Вот Кейзия положила палец на клитор и ввела другой палец в лоно. Рука ее грациозно выгнулась и стала ритмично двигаться, ноги широко раздвинулись, бедра заходили ходуном, голова начала мотаться из стороны в сторону на подушке. На полных бедрах цвета взбитых сливок заблестел сок.

Рука Джерарда непроизвольно потянулась к пенису и сжала его. Лорд начал двигать ею вниз и вверх, вниз и вверх. Головка поблескивала, из ее отверстия появилась прозрачная густая капелька. Воображение рисовало Джерарду сцены совокупления с Кейзией, а потом и с артистками кордебалета. Они пока не знали, что их ждет, но очень скоро им придется исполнить все его прихоти. Он никого не пощадит! Он им всем покажет, каких жертв требует подлинное искусство! Сердце лорда готово было выпрыгнуть из груди. В голове мелькали фантастические образы, звучала фантасмагорическая музыка. Лорд не жалел, что не стал композитором, художником или поэтом. Он нашел свое призвание в самом главном из всех искусств — в режиссуре. Ему нравилось манипулировать людьми, ощущать свою власть над ними. Это возбуждало его так, как ничто другое.

На экране Кейзия изогнулась дугой в экстазе сладострастия, сотрясаемая шквалом оргазма. И в следующий миг его мошонка, переполненная семенем, сжалась — и струя спермы выплеснулась наружу. Отчаянно мастурбируя, лорд Ормели побагровел от напряжения и часто задышал. Оргазм его протекал настолько бурно, что пенис произвел три семяизвержения подряд, прежде чем успокоиться и обмякнуть.

Джерард откинулся на спинку кресла и погладил член липкой от семени ладонью. Кейзия раскинула руки в стороны и блаженно закрыла глаза. Джерард ухмыльнулся, зная, что скоро он будет ласкать ее лоно и целовать груди, посвящая в актрисы своего театра. Его ненасытный петушок побывает во всех ее тайных отверстиях, а шаловливый язычок отведает ее божественного нектара.

Кейзия с наслаждением подставила груди под тугие струи душа. Вода струилась по ложбинке между ними, животу и ногам, капала с сосков и застревала в намокших волосах на лобке, чтобы потом обласкать ее наружные половые губы.

Закрыв от удовольствия глаза, она отдалась ниспадающим на нее каскадам теплой влаги, лениво растирая тело губкой, пропитанной ароматным шампунем, и наслаждаясь приятным запахом обильной пены, покрывшей ее кожу. Она чувствовала себя очистившейся и словно бы заново родившейся. Сексуальные ароматы уже не дурманили ей голову, она была готова сосредоточиться на делах.

Убаюканная звуком льющейся из душа воды и отгороженная от остального мира стеной густого пара, Кейзия не расслышала звука открывающейся двери и вздрогнула как ужаленная, когда Магда, войдя в ванную, сказала:

— Я надеюсь, милая Кейзия, что вы нашли здесь все, в чем нуждаетесь!

Кейзия нащупала кран и, повернув ручку, выключила воду. Пар рассеялся, и на пороге она увидела Магду, протягивающую ей махровое полотенце. Кейзия торопливо обмоталась им, чувствуя, как стучит сердце, растревоженное бесцеремонным вторжением посторонней женщины. Нужно было запереть дверь! Но ей и в голову не приходило, что к ней могут вломиться в самый неподходящий момент.

Выйдя из ванной в спальню, Кейзия испытала новое, легкое потрясение: служанка Ленка нахально копалась в ее вещах!

— Увы, мадам, в ее гардеробе нет ни вечернего наряда, ни даже платья для коктейлей, — разведя руками, сокрушенно констатировало странное создание.

Так оно и было на самом деле, поскольку Кейзия не успела пройтись по магазинам перед выездом из Лондона и приобрести что-то для торжественного случая. Она сложила в чемоданы и сумки свои старые штаны, майки, купальники, спортивную обувь, босоножки и летние ежедневные платья, не подумав о том, что ей может потребоваться нечто более приличное.

— У меня есть нарядное вечернее платье! — воскликнула, подумав, Кейзия. — И черные туфли. Но это больше подошло бы для другого случая…

— Не волнуйтесь, милочка, — перебила ее Магда, — я все улажу. Позвольте мне вас обтереть насухо. — Она стала растирать ее полотенцем. Это было очень приятно.

— Но вы в таком красивом платье! — возразила Кейзия, с восхищением разглядывая ее наряд из золотистой ткани, наверняка сшитый в шикарном модном ателье. По фасону он напоминал платья, которые носили голливудские кинозвезды в тридцатых годах двадцатого столетия: диагональный крой, плотно облегающий груди лиф, переливающиеся бретельки и открытая спина. Такой стиль предпочитали роковые женщины, не скрывающие, что хотят казаться вампирами. Юбка подчеркивала выразительные формы ее обладательницы и обвивала ноги, как хвост русалки.

Иссиня-черные волосы Магды были заколоты на макушке, что подчеркивало выразительность ее огромных глаз и изящность высоких скул. Серьги в виде подвесок сверкали при малейшем телодвижении, бриллиантовое колье на шее ослепляло. Сбоку на юбке имелся длинный разрез, и при ходьбе бедро обнажалось так, что не оставалось сомнений в том, что белья на Магде нет. Она держалась самоуверенно и даже нагло.

— Джерарду нравится, когда его женщины выглядят ослепительно, — сказала она. — Я помогу вам выбрать подходящую вещь из нашего гардероба. Ленка, открой стенной шкаф! — приказала она служанке.

Незаметные непосвященному двери небольшой кладовой, устроенной в потайной нише, открылись, и изумленному взору Кейзии предстали платья и костюмы разнообразных фасонов, висящие в ряд на плечиках в прозрачных пластиковых чехлах. Магда выбрала платье из белого атласа и сняла его с вешалки.

— Это для меня? — спросила Кейзия. — Чудесная вещица! Но почему вы выбрали именно белый цвет?

— Потому, милочка, что принцесса Ясмина — девственница. Этот наряд поможет вам быстрее вжиться в образ.

— Джерард — последователь системы Станиславского? — спросила Кейзия, сбрасывая полотенце и прикладывая платье к голому телу. Соски ее набухли и отвердели, в клиторе возникла пульсация.

Магда улыбнулась, заметив ее смущение, и сказала:

— Он знаком с учением знаменитого русского режиссера, но выработал и собственный подход к театральному искусству. Он потребует от вас глубокого погружения во внутренний мир вашей героини. Вам придется почувствовать все сомнения Ясмины, все ее опасения и тревоги перед соитием с многоопытным мужчиной и ее печаль по поводу разлуки с семьей. Впрочем, вы сами все поймете, когда прочтете сценарий. До репетиции у вас будет для этого время.

Близость женщины-вамп и собственная нагота возбуждали Кейзию вопреки ее воле. Она плохо понимала, что говорит ей Магда.

Взяв платье, Магда передала его служанке и сжала груди Кейзии. Та застонала и невольно припала к ней всем своим обнаженным телом, опьяненная внезапным прикосновением и ароматом духов многоопытной брюнетки. Противиться ее воле Кейзия была не в силах. Магда прошептала ей на ухо:

— Оденем тебя несколько позже, а сейчас тебе нужно успокоиться перед выходом к ужину. Я тебе помогу!

Она погладила рукой ее влажные волосы, потом спину и сжала ягодицу, просунув другую руку в промежность. Срамные губы Кейзии стиснули ее пальцы. По коже ее побежали мурашки, но вовсе не от ужаса перед объятиями матерой лесбиянки. Длинные умелые пальцы ее совратительницы проворно действовали в ее лоне, вызывая в ней настоящую бурю противоречивых чувств.

Кейзия пошире расставила свои длинные стройные ноги, бесстыдно выпятив набухшие округлые груди с торчащими от возбуждения твердыми сосками, и сделала глубокий вдох. Глаза ее засверкали, по ногам потек сок. Магда кивнула служанке, и та встала у Кейзии за спиной.

В зеркало ей было прекрасно видно, как Ленка обхватывает ее руками и сжимает груди. Магда опустилась на колени и, раздвинув пальцами ее срамные губы, начала слизывать с них нектар и теребить языком клитор.

Кейзия закинула голову и завизжала, пронзенная сладостными ощущениями. Потом она снова стала смотреть в зеркало, приходя в экстаз как от манипуляций двух лесбиянок, так и от созерцания этого. Вскоре они полностью овладели ее телом и волей. Кейзия не могла не признать, что они доставляли ей неописуемое наслаждение.

Еще шире расставив ноги, Кейзия часто задышала, ощущая сосками руки Ленки и промежностью язык Магды. Не в силах сдерживать стоны, она дала волю рвущимся наружу утробным звукам. Магда стала сильнее сосать ее клитор. Кейзия жалостливо запищала и задергалась, с трудом удерживаясь на ногах. Но Ленка крепко держала ее за груди, время от времени пощипывая ее ягодицы и бедра. При этом она смотрела через ее плечо в зеркало и приговаривала:

— Только женщине дано понять, что нужно другой женщине. С тобой это впервые? Можешь не сомневаться, что не в последний раз!

Кейзия лишилась дара речи, трепеща от безумного вожделения. Все утратило смысл, кроме одного — достижения оргазма. Искусные манипуляции двух блудниц, совративших ее, не оставляли сомнений, что желанная цель вскоре будет ею достигнута. Разочаровывать ее не входило в намерения Магды и Ленки, и благодаря их слаженным и умелым действиям клитор Кейзии готов был расцвести, словно набухший бутон, а соски грудей пылали, красные, как маки.

Язычок служанки проникал в ее ушную раковину и ласкал самые нежные участки шеи, в то время как Магда жадно слизывала с ее лона половой секрет, причмокивая губами от удовольствия. Чувствовалось, что ее рот — это прекрасно настроенный инструмент, которым она виртуозно пользуется в своих низменных интересах. Кейзия поняла, что впадает в исступление и ничто уже не может предотвратить ее головокружительное падение с пика наслаждения. Тонким, пронзительным голоском она вскрикнула:

— Ой, ой, ой! Сейчас, сейчас…

— У нее неплохо получается, правда? — деловито заметила Ленка, сжав ее груди так, что у Кейзии перехватило дух.

— Я поняла, что она оправдает наши ожидания, как только взглянула на нее, — сказала Магда, оторвавшись на миг от клитора, и внезапно дернула за него так, что у Кейзии почернело в глазах. В следующий миг она кончила, издав звериный крик, и затряслась. Щеки и шея ее покраснели, глаза заблестели, лоб вспотел, рот раскрылся.

Магда выпрямилась и, задрав подол платья, начала тереть пальцем собственный клитор, красный, большой и мокрый.

Ленка проворно расстегнула молнию на своем гимнастическом трико, черная ткань разошлась, и Кейзия увидела, что лобок ее побрит, а в клиторе блестит колечко с бриллиантом. Бесстыдница похотливо сверкнула глазками и, облизнув алые губы, уставилась на отражение своей промежности в зеркале. Послюнявив палец, она принялась дергать за колечко.