Лед и пламя (Книга 2)

      Выйти замуж за Кейна Таггерта? Выйти замуж за человека, который говорит и ведет себя хуже последнего головореза с улицы Ривер? Выйти за человека, который не испытывает к ней ни капли уважения, который втаскивает и вытаскивает ее из экипажа, как будто она мешок с картошкой? Выйти за того, кто целует ее, как будто она какая-то посудомойка?
      Она села на кровати.
      - Выйти замуж за человека, целуя которого, как говорит Блейр, я вижу небо в алмазах с золотыми и серебряными искорками? - произнесла она вслух. - А почему бы и нет? - прошептала она, облокотившись на спинку кровати, и впервые представила себе миссис Кейн Таггерт.
      Глава 6
      На утро Хьюстон убедила себя, что ни при каких обстоятельствах не может выйти за мистера Таггерта. Ее мать за завтраком не переставала всхлипывать и повторять: "Мои прекрасные дочери, что с вами будет?", а Блейр и Дункан спорили, кто кому разрушил жизнь. Хотя вряд ли это можно было назвать спором, потому что у обоих была одна и та же точка зрения.
      Хьюстон решила было вмешаться в разговор в тот момент, когда кто-то сказал, что Кейн Таггерт будет наказанием, которому Хьюстон сама себя подвергает за то, что потеряла Лиандера. Но ее, казалось, никто не услышал Блейр так увлеклась своими страданиями и переживаниями за свою сестру, что уже ничего не замечала вокруг - и Хьюстон просто перестала прислушиваться к их разговору. Но будучи причиной всех этих рыданий, она решила, что не сможет выйти замуж за мистера Таггерта.
      Сразу же после завтрака к ним стали заходить знакомые.
      - Я задумала испечь яблочный пирог. Знаю, как ты его любишь. Опал, так что сделала специально для тебя еще один и вот принесла. Как там поживают сестрички?
      Скоро дом был полон еды и гостей. Мистер Гейтс ушел на пивоваренный завод и попросил горничную принести ему ланч туда, а потому все нападки гостей пришлось отражать Хьюстон, Блейр и Опал.
      - Хьюстон, ты что, правда влюбилась в мистера Таггерта?
      - Съешьте еще пирога, миссис Триздэйл, - ответила Хьюстон.
      В одиннадцать Блейр удалось улизнуть, и Хьюстон с Опал пришлось справляться с наплывом гостей вдвоем. Блейр вернулась только в три часа.
      - Они все еще здесь, - поразилась она, увидев толпу на лужайке.
      В половине четвертого к дому Чандлеров подъехал экипаж, красивее которого никто из жителей города ни разу в жизни не видел. Он был белым, с белыми колесами, кремовым откидным верхом и блестящей бронзовой отделкой. Переднее сиденье, было обтянуто красной кожей, а сзади было сделано сиденье для лакея.
      Люди, находящиеся на лужайке, на веранде и в саду, перестали разговаривать и вытаращили глаза от изумления.
      Из экипажа вышел пестро одетый мужчина и направился прямо в гущу толпы.
      - Кто" здесь мисс Хьюстон Чандлер? - спросил он.
      - Я, - выступила вперед Хьюстон. Мужчина полез в карман, достал листок бумаги и начал читать:
      "Этот вот экипаж дарит Вам человек, за которого Вы собираетесь выйти замуж, мистер Кейн Таггерт. Это специальный дамский фаэтон, да и лошадь недурна".
      Он свернул листок, положил обратно в кардан и уже собирался уходить, как вдруг что-то вспомнил.
      - Да, мистер Таггерт посылает вам еще вот это, - он бросил ей небольшой сверток в коричневой бумаге, который Хьюстон удалось поймать.
      Мужчина, насвистывая, спустился по тропинке. Все смотрели ему вслед, пока он не скрылся за углом.
      - Ну же, Хьюстон, - сказала Тайя. - Ты не хочешь посмотреть, что тебе подарили? , Хьюстон сомневалась, стоит ли разворачивать сверток. Она знала, что там внутри. Если она примет его кольцо, это будет означать, что она принимает и его предложение.
      В коробочке лежал невероятного размера бриллиант, окруженный девятью квадратными изумрудами.
      Женщины одновременно издали вздох изумления.
      Хьюстон решительно захлопнула голубую бархатную коробочку и направилась прямо к экипажу. Не колеблясь и не отвечая на вопросы, которые посыпались на нее со всех сторон, она взяла вожжи, и великолепная пегая лошадь тронулась с места.
      Она поехала по улице Шэлдон, пересекла по мосту реку Тайджерас, отделяющую северную часть города от южной, и по обрыву поднялась к дому Таггерта. Она постучала, но никто не ответил. Тогда она вошла внутрь, повернула налево и остановилась в дверях кабинета Кейна.
      Он сидел, согнувшись над столом, курил какую-то отвратительную сигару, делал заметки и отдавал короткие распоряжения Эдену, который развалился в кресле, положив ноги на стол" и курил такую же огромную сигару.
      Эден заметил ее первым. Крупный светловолосый мужчина мгновенно вскочил с кресла и толкнув Кейна в плечо.
      Кейн недовольно поднял голову.
      - Вы, должно быть, Эден, - сказала Хьюстон, входя в комнату и протягивая ему руку. Она не была уверена, слуга он или друг Кейна. - Я Хьюстон Чандлер.
      - Здравствуйте, Хьюстон, - сказал он. Нет, он не был слугой - слишком уверен в себе.
      - Я хочу поговорить с вами, - повернулась Хьюстон к Кейну.
      - Если это насчет свадьбы, я сейчас очень занят. Если вам нужны деньги, скажите Эдену, он выпишет вам чек.
      Отмахиваясь от дыма, она подошла к окну и распахнула его.
      - Не стоит сидеть в таком дыму. Это вредно.
      Кейн холодно взглянул на нее:
      - Кто вы такая, чтобы отдавать мне распоряжения? То, что вы выходите за меня замуж, еще не значит...
      - Насколько я помню, я еще не дала своего согласия стать вашей женой, и, если вы не можете выкроить время на то, чтобы поговорить со мной наедине, не думаю, что я ею стану. До свидания, мистер Таггерт. До свидания, Эден.
      - До свидания, Хьюстон, - сказал Эден с едва заметной улыбкой.
      - Ох уж эти женщины! - сказал Кейн ей в спину. - Только и делают, что отнимают время. Он догнал ее у дверей.
      - Я немного вспылил, - признался он. - Просто не люблю, когда мне мешают работать. Привыкайте.
      - Я бы не стала вас беспокоить, если бы это не было очень важно, - холодно ответила она.
      - Хорошо. Пошли поговорим, - он кивнул в сторону пустой библиотеки. - Я бы предложил вам сесть, но единственные стулья, которые здесь есть, стоят у меня в спальне. Хотите подняться? - он вожделенно ухмыльнулся.
      - Разумеется, нет. Я хотела поговорить с вами о том, серьезно ли вы настроены относительно предложения мне руки и сердца.
      - Вы что, думаете, я бы тратил время на ухаживания, если б я относился к этому несерьезно?
      - -Ухаживания? - переспросила она. - Под ухаживанием вы, наверное, подразумеваете воскресное утро. Я бы хотела задать вам один вопрос, сэр. Вы когда-нибудь совершали убийство или нанимали кого-нибудь, чтобы убить человека?
      Кейн открыл рот от удивления, его глаза гневно засверкали, но уже через несколько секунд он, казалось, даже развеселился.
      - Нет, я в жизни никого не убивал. Что еще вы хотите обо мне знать?
      - Все, что вы сочтете нужным мне рассказать, - серьезно ответила она.
      - Да, в общем, нечего-то и рассказывать. Я вырос на конюшне у Джекоба Фентона, - он заиграл желваками. - Тот вышвырнул меня за то, что я крутился вокруг его дочери, и с тех пор я занимаюсь тем, что зарабатываю деньги. Я никого не убивал, не грабил, не надувал, ни разу не ударил женщину, только побил энное количество мужиков. Что-нибудь еще?
      - Да. Делая мне предложение, вы сказали, что хотите чтобы я обставила ваш дом. А что мне делать с вами?
      - Со мной? - усмехнувшись, он засунул большие пальцы рук у пустые петли для ремня у себя на брюках. - Я ничего не собираюсь от вас прятать, если вы это имеете в виду.
      - Разумеется, я не имею в виду ничего из того, что подразумеваете вы, чопорно ответила она. - Мистер Таггерт, - продолжила она, оглядывая его с ног до головы. - Я знаю мужчин, которые, работая на рудниках, одеваются лучше, чем вы. А ваша речь просто отвратительна, впрочем так же, как ваши манеры. Моя мама до смерти боится, что я выйду замуж за такого дикаря. А так как я не могу всю жизнь пугать собственную мать, вам придется кое-чему поучиться.
      - Поучиться, - проговорил он, сузив глаза. - Чему вы можете меня научить?
      - Как правильно одеваться, как нужно есть...
      - Есть? Я много ем.
      - Мистер Таггерт, вы все время упоминаете таких людей, как Вандербильт или Гульд. Скажите, вас когда-нибудь приглашали в дом к какой-нибудь из этих семей, когда там присутствовала дамы?
      - Нет, но, - начал он, и вдруг отвел взгляд. - Было дело однажды, но там случайно разбилось несколько блюд.
      - Понятно. Интересно, как вы представляете меня своей женой, управляющей таким роскошным домом, устраивающей приемы, тогда как вы сидите во главе стола и едите с ножа горох. Я почти уверена, что вы едите горох с ножа.
      - Я вообще не ем гороха. Мужчине нужно мясо, и женщине не к чему лезть...
      - До свидания, сэр, - она повернулась и успела сделать два шага, прежде чем он схватил ее за руку.
      - Вы не пойдете за меня, если я не позволю вам учить меня?
      - И одевать вас, и брить.
      - Не терпится увидеть мое лицо, а? - ухмыльнулся он, но осекся, заметив, насколько Хьюстон была серьезна. - Сколько времени у меня есть, чтобы решить?
      - - Около десяти минут.. Он скорчил рожу.
      - Откуда вы только знаете, как ведут дела? Я должен подумать.
      Он подошел к окну и простоял там несколько минут.
      - У меня к вам просьба, - сказал он, снова подойдя к ней. - Я знаю, что вы выходите за меня из-за моих денег, - он поднял руку, когда она стала возражать. - Нет смысла отрицать это. Разве вы б пошли за этакого дикаря, не будь у меня большого дома? Такая леди, как вы, и разговаривать бы не стала с конюхом. Что я хочу от вас, так это того, чтобы вы делали вид и говорили всем, что вы... - он опустил взгляд на паркетный пол. - Я бы хотел, чтобы люди думали, что вы, ну это, влюбились в меня, и что вы идете за меня не только потому, что сестра перебежала вам дорожку, а я оказался под рукой. Я хочу, чтобы даже ваша сестра, - это он произнес особенно выразительно, - думала, что вы без ума от меня, как я сказал всем в церкви. И я хочу, чтобы ваша мать тоже так думала. Я не хочу, чтоб она меня боялась.
      Хьюстон ожидала чего угодно, но только не этого. Так вот каким был этот огромный грозный мужчина, который чуждается всего города. Как ужасно, должно быть, стоять в стороне от всех городских дел. Конечно, какой женщине захочется принимать его у себя, если при этом "случайно" бьется фарфор! На данный момент он не вписывался ни в мир бедных, которому соответствовали его манеры и речь, ни в мир богатых, которому соответствовали его деньги.
      Она подумала, что нужна ему. Нужна так, как никому до этого. Для Лиандера она была роскошью: милой, но бесполезной. Но для этого человека все то, чему она выучилась, было жизненно важным.
      - Я буду притворяться самой любящей женой, - мягко сказала она.
      - Значит, вы пойдете за меня?
      - Ну да. Думаю, да, - сказала она, удивляясь сама себе.
      - Черт побери! Эден! - взревел он, выбегая из комнаты. - Леди Чандлер выйдет за меня!
      Хьюстон присела на подоконник. Он брал в жены леди Чандлер. А вот за кого выходит замуж она?
      ***
      Был уже вечер, когда Хьюстон собралась возвращаться домой. Она чувствовала себя вымотанной, в эту минуту она бы предпочла никогда не слышать о Кейне Таггерте. Казалось, он считал возможным то, что он будет сидеть дома и работать, пока его невеста будет в одиночестве посещать приемы, рассказывая всем, как она его любит, и все будет замечательно.
      - До тех пор пока они не увидят нас вместе, никто даже не поверит, что мы знаем друг друга, - сказала она ему через заваленный бумагами стол. - Вам придется пойти на прием послезавтра, а до этого нужно подобрать вам соответствующий костюм и побрить вас.
      - Я покупаю землю в Вирджинии, и завтра придет ради этого один человек. Мне нужно быть дома.
      - Вы можете обсуждать свои дела во время примерки.
      - Вы имеете в виду, что какой-то маленький человечишко будет в это время лазить по мне своими ручонками? Ну уж, нет. Пусть кто-нибудь привезет несколько костюмов, а я выберу какой-нибудь.
      - Красный или фиолетовый? - быстро спросила она.
      - Красный. Я однажды видел костюмы из красной шотландки...
      Хьюстон чуть удар не хватил.
      - Вы закажете костюм у портного, и ткань выберу я. И вы пойдете со мной на прием, и на другие торжества, которые состоятся до нашей свадьбы.
      - Вы уверены, что настоящие леди такие ершистые? Я думал, настоящие леди никогда не повышают голоса.
      - Они не повышают голос на джентльменов, а с людьми, которые предпочитают носить костюмы из красней шотландки, позволительно вести себя грубо. Кейн помрачнел, но все же сдался.
      - Ну ладно, пусть шьют костюм, как вы хотите, и я пойду на ваш чер.., ваш замечательный, изысканный прием, - поправился он, заставив ее улыбнуться. - Но не знаю, как насчет всяких других "торжеств".
      - Поживем - увидим, - сказала она, вдруг почувствовав, что очень устала. Мне пора возвращаться. Родители, наверное, волнуются.
      - Подойдите сюда, - сказал он.
      Думая, что он хочет ей что-то показать, она сделала, как он просил. Но он резко схватил ее за талию и посадил к себе на колени.
      - Раз вы будете моей учительницей, я тоже должен научить вас кой-чему.
      Он прижался губами к ее шее и начал целовать, слегка покусывая кожу. Она хотела было сопротивляться, но почувствовала, что слабеет.
      - Кейн, - сказал с порога Эден, - извини. Не церемонясь, Кейн столкнул ее со своих колен. - Потом закончим, крошка, - сказал он, как будто она была уличной девкой. - Поезжайте домой, мне нужно браться за работу.
      Хьюстон сдержалась, чтобы не высказать ему все, что она думала по этому поводу, и, покраснев от смущения, пожелала спокойной ночи и вышла из дома.
      По дороге домой, уставшая, голодная, разгневанная и смущенная одновременно, Хьюстон, наконец, осознала, что ей придется объяснять своей семье, почему она согласилась выйти замуж за пресловутого Кейна Таггерта.
      "Почему?" - спрашивала она себя, переводя лошадь на шаг. Почему она соглашается выйти замуж за человека, которого не любит, который не любит ее, за человека, который постоянно вызывает у нее раздражение, человека, который обращается с ней так, как будто она вещь, купленная им в магазине?
      Она быстро нашла ответ. Потому что благодаря ему она ожила. Потому что он нуждался в ней.
      Блейр говорила, что в детстве Хьюстон лучше всех играла в снежки, но потом Дункан и Лиандер сломали ее характер. Еще очень давно она поняла, что гораздо легче уступать мужчинам, быть тихой, женственной, бесхарактерной леди, которую они все хотели в ней видеть.
      Но были минуты - на банкетах, на званых обедах, когда она чувствовала себя нарисованной на стене, очаровательной и милой - приятно иметь такую рядом, но не представляющей ни для кого насущной необходимости. Однажды она даже высказала подобные мысли Лиандеру, но он ответил, что без предметов искусства жизнь была бы скучна.
      Но в конце концов он предпочел спокойной, ясной красоте Хьюстон женщину, разжигающую в его теле страсть.
      Ни с кем она не чувствовала себя так, как с Кейном Таггертом. Лиандер обладал безупречным вкусом в одежде и мебели. Он вполне мог бы сам обставить дом, купленный к свадьбе. Но мистер Таггерт был абсолютно беспомощным, без нее он не мог расставить мебель, не говоря уже о том, чтобы купить что-нибудь.
      Хьюстон думала о всех тех годах, которые она провела в школе. Блейр, похоже, считала, что сестра ничего не делала, кроме того, что пила чай и составляла букеты, но Хьюстон помнила, какая железная дисциплина там царила, и как линейка мисс Джоунз больно ударяла о нежные ладони, когда девочки не слушались.
      Находясь рядом с Лиандером, ей приходилось постоянно себя контролировать, чтобы Не упустить ничего из того, чему ее учили - Лиандер моментально бы заметил любую оплошность. Но с мистером Таггертом она чувствовала себя свободно. Сегодня она почти накричала на него. За четырнадцать лет знакомства с Лиандером она ни разу не повысила на него голоса:
      Она глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Сколько впереди работы! Подготовка к свадьбе, исследование чердака и распределение мебели по дому в соответствии с ее вкусом. И невероятно сложная задача по превращению мистера Таггерта во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее, джентльмена!
      Подъезжая к дому, она буквально лопалась от возбуждения. Она выходит замуж за человека, которому она нужна.
      Она оставила лошадь и экипаж на попечение конюха, расправила плечи и приготовилась отражать натиск своей семьи.
      Глава 7
      К ее величайшему удивлению - и облегчению - в доме было тихо. Пройдя через кухню, она заметила только повара и Сьюзен, которые мыли посуду.
      - Все уже легли спать? - спросила она, оперевшись на большой дубовый стол, который занимал почти все помещение целиком.
      - Да, мисс Блейр-Хьюстон, - ответила Сьюзен, прочищая кофемолку. - Более или менее.
      - Хьюстон, - сказала она автоматически, пропустив мимо ушей последнее замечание горничной. - Принесите ужин на подносе в мою комнату, Сьюзен.
      Когда она проходила по дому к лестнице, ей в глаза бросились несколько букетов недавно срезанных цветов, но эти цветы не были из сада ее матери. Она заметила приложенную карточку:
      "Моей будущей жене, Блейр, от Лиандера".
      Ни разу за все месяцы их помолвки Лиандер не посылал ей цветов.
      Высоко держа голову, она поднялась к себе. Обои в спальне Хьюстон были светло-кремовых и белых тонов; мебель покрашена в белый цвет, а на окнах висели ручной работы шторы из баттенбергского кружева. Низкие столики и спинки двух стульев тоже были украшены воздушным кружевом. Полог кровати с внутренней стороны был задрапирован светло-коричневым шелком, а белоснежное покрывало отделано изысканной вышивкой.
      Когда Хьюстон сняла платье, в комнату вошла с подносом Сьюзен.
      - Я знаю, что уже поздно, но Вилли придется отнести записку мистеру Бэгли, портному с Лид-авеню. Пусть он даже поднимет его с постели, но записку необходимо отдать мистеру Бэгли лично. Завтра в восемь утра он должен прийти к мистеру Таггерту.
      - К мистеру Таггерту? - переспросила Сьюзен, убирая платье Хьюстон. Значит, это правда, мисс, что вы собираетесь выйти за него замуж?
      Хьюстон сидела за своим маленьким письменным столом из красного дерева. Она оглянулась на Сьюзен:
      - Хотела бы на меня и дальше работать? В доме мистера Таггерта?
      - Не знаю, мисс. Мистер Таггерт на самом деле такой, как о нем говорят люди?
      Хьюстон задумалась. Опыт подсказывал ей, что слуги часто знают о человеке больше, чем равные ему по положению. Даже несмотря на то, что Кейн жил один, камердинер, лакеи, без сомнения, знали о нем то, чего не знал никто.
      - Что ты о нем слышала?
      - Что у него ужасный характер, что он постоянно орет и все ему не нравится.
      - Боюсь, что так оно и есть, - вздохнула Хьюстон и снова оглянулась:
      - Но, по крайней мере, он не бьет женщин и никого не "надувает".
      - Если вы не боитесь жить с ним, мисс Хьюстон, то я тоже смогу. Не думаю, что в нашем доме можно будет оставаться после того, как вы с сестрой уедете.
      - Боюсь, что это правда, - отсутствующе сказала Хьюстон, отмечая у себя в блокноте, что завтра нужно будет позвать к девяти часам утра парикмахера, мистера Эпплгейта с Коул-авеню. Она подумала, сколько времени можно было бы сэкономить, если б у каждого в городе установили телефон.
      - Сьюзен, у тебя ведь два брата?
      - Да, мисс.
      - На весь завтрашний день мне нужно шесть крепких мужчин. Они будут спускать вниз мебель. Им хорошо заплатят, да и накормят тоже. Они должны прийти к половине девятого. Ты сможешь найти шестерых мужчин?
      - Да, мисс.
      Хьюстон написала еще одну записку.
      - Пусть Вилли отнесет это миссис Мерчисон. Она гостит у преподобного Томаса, пока Конрады в Европе. Я бы хотела, чтобы она готовила в доме у мистера Таггерта, пока они не вернутся. Надеюсь, она будет рада немного подработать. Вилли надо будет подождать ее ответа, потому что я написала, что кухня совершенно пуста, и попросила ее купить все необходимое и прислать счет мистеру Таггерту. Вилли может заехать за ней утром в экипаже. Лучше всего подойдет большой экипаж Оклейзов, не сомневаюсь, что они не откажут.
      Она откинулась на спинку стула.
      - Завтра предстоит большая работа. Нужно одеть и побрить мистера Таггерта, а кроме того, накормить всех.
      Сьюзен вытащила шпильки из прически Хьюстон и начала расчесывать ей волосы.
      - Как приятно, - протянула Хьюстон, закрыв глаза.
      Через несколько минут она уже лежала в постели, и впервые за последнее время ей не хотелось плакать. Она даже чувствовала себя счастливой. Она поменялась местами с сестрой, чтобы хотя бы раз в жизни испытать что-то необычное, а теперь это необычное продлевается на целые недели.
      ***
      Когда в шесть часов на следующее утро Сьюзен постучала в дверь, Хьюстон была уже почти одета. Для работы она выбрала белую хлопчатобумажную блузку, черную вельветовую юбку до пола и широкий кожаный пояс. Небольшой жакет и шляпка дополняли костюм.
      Спустившись на цыпочках по лестнице, чтобы не разбудить спящий дом, она оставила матери записку на обеденном столе, объясняющую, где она будет находиться весь день, наскоро позавтракала на кухне и растолкала заснувшего во дворе Вилли, потребовав, чтобы тот впряг лошадь в великолепный новый экипаж, подаренный Кейном.
      - Ты отдал все записки, Вилли?
      - Все. Миссис Мерчисон обрадовалась, что ей есть чем заняться. Я ее встречу с коляской в половине седьмого и захвачу мистера Рэндольфа у бакалейной лавки. Миссис Мерчисон вчера поздно вечером позвонила ему и заказала уйму всякой всячины для кухни. Ну а потом мы поедем к Конрадам. Да, она хотела знать, сколько народу ей придется кормить.
      - Там будет около двенадцати человек, но в основном это мужчины, так что скажи ей, что готовить надо на тридцать человек. Этого должно хватить. И попроси ее принести с собой посуду. Сомневаюсь, что у мистера Таггерта найдется то, что надо. Возвращайся как можно скорее, Вилли.
      У дома Кейна Таггерта все было тихо. Хьюстон распрягла лошадь и привязала ее под деревом. Она постучала в боковую дверь, но никто не ответил. Дверь была не заперта. Хьюстон вошла и оказалась на кухне. Чувствуя себя немного вором, она стала заглядывать в шкафчики. Если через две недели в этом доме будет устроено свадебное торжество с огромным числом гостей, ей нужно знать, чем она располагает.
      Шкафчики были пусты, если не считать банок с консервированными персиками, - никакой посуды, кроме дешевых эмалированных мисок.
      "Опять Сирс", - подумала она, обходя подсобные помещения. Большая буфетная отделяла столовую от кухни, а за кухней находилось крыло с кладовой, комнатой для мытья посуды, комнатами для трех слуг с ванной, комнатой управляющего и его кабинетом.
      Выйдя в коридор, Хьюстон заметила лестницу и поднялась на второй этаж. Остановившись, она поглядела вниз, но не увидела ничего, кроме теней на дубовом полу и панельных стенах. Она решила подняться на чердак.
      Как она и предполагала, чердак на самом деле был помещением для прислуги, которое использовалось под склад. Там находились две ванных комнаты, а остальная площадь была разделена на маленькие комнатки, каждая из которых была до потолка забита ящиками и коробками. В некоторых стояла мебель в пыльных чехлах.
      Хьюстон осторожно сняла один из них. Под ним оказалось два позолоченных стула, завернутые в гобелены с херувимами. Хьюстон заметила этикетку и затаив дыхание прочла:
      "СЕРЕДИНА ВОСЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
      ГОБЕЛЕНЫ ВЫТКАНЫ НА ФАБРИКЕ "ГОБЕЛЕН"
      ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ПРИНАДЛЕЖАЛО МАДАМ ДЕ ПОМПАДУР
      КОМПЛЕКТ ИЗ ДВЕНАДЦАТИ СТУЛЬЕВ И ДВУХ ДИВАНОВ".
      - Бог ты мой! - выдохнула Хьюстон, выпустив из рук чехол.
      У стены стоял свернутый ковер. Этикетка гласила:
      "КОНЕЦ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
      СДЕЛАНО НА ФАБРИКЕ "САВОНРИ" ДЛЯ ЛУИ XIV".
      На одном из деревянных ящиков, в котором находились, очевидно, картины, было просто написано: "Гейнсборо". За ним стоял еще один, с надписью "Рейнолдс".
      Хьюстон медленно сняла гобелен со стульев мадам де Помпадур, взяла верхний стул и села. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Осматриваясь, она заметила выглядывающие из чехлов золотые ножки и поняла, что вся собранная здесь мебель, так же как и предметы искусства, представляет из себя музейную ценность. Она рассеянно сняла еще один чехол. Под ним оказалась люстра, сверкающая так, будто была сделана из бриллиантов. На этикетке стояло: 1780 год.
      Она все еще сидела, ошеломленная перспективой проводить каждый день в окружении таких сокровищ, как вдруг услышала шум подъезжающего экипажа.
      - Мистер Бэгли! - встрепенулась она, бегом спустилась по лестнице и успела оказаться у парадной двери как раз в тот момент, когда мистер Бэгли и его помощник выходили из экипажа.
      - Доброе утро, Блейр-Хьюстон, - сказал он. Мистер Бэгли отличался невероятной худосочностью и бледностью, что не мешало ему, однако, быть настоящим тираном. Все относились к нему с большим уважением, потому что он был первым портным в Чандлере.
      - Доброе утро, - ответила Хьюстон. - Проходите, пожалуйста. Не знаю, в курсе ли вы, мистер Бэгли, но мы с мистером Таггертом собираемся пожениться через две недели, и ему нужно составить гардероб. А к завтрашнему приему ему необходим шерстяной костюм: пиджак на трех пуговицах, серые брюки и кашемировый жилет. Этого достаточно. Как вы думаете, он будет готов завтра к двум часам?
      - Не знаю. У меня есть и другие клиенты.
      - Уверена, что они находятся в лучшем положении, чем мистер Таггерт, и могли бы подождать. Наймите столько швей, сколько понадобится. Все будет оплачено.
      - Хорошо, я постараюсь. А сейчас, чем быстрее я сниму мерки с мистера Таггерта, тем быстрее можно будет приступить к костюму.
      - Думаю, он в спальне.
      Мистер Бэгли посмотрел на нее тяжелым взглядом.
      - Блейр-Хьюстон, я знаю вас с детства, я согласился отложить все дела, чтобы выполнить для вас эту работу, приехать сюда рано утром, чтобы снять мерки с вашего жениха, но я не собираюсь подниматься наверх и искать его. Возможно, нам лучше вернуться, когда он проснется.
      - Но тогда вы не успеете сшить костюм! Ну пожалуйста, мистер Бэгли.
      - Нет, даже если вы станете передо мной на колени. Мы подождем здесь полчаса. Если за это время мистер Таггерт не спустится вниз, мы уедем.
      Хьюстон была почти рада, что в гостиной, где они собирались подождать, не было стульев. Набравшись смелости, она поднялась по лестнице.
      Второй этаж был таким же красивым, как и первый, с выкрашенными в белый цвет панельными стенами, прямо перед ней находилась открытая широкая комната, задняя стена которой была покрыта зеленой плиткой.
      - Вольер для птиц, - прошептала она с восхищением.
      Вздохнув, Хьюстон вспомнила, зачем она здесь. Вокруг нее тянулся длинный коридор закрытых дверей, за одной из которых был Кейн.
      Она открыла ближайшую дверь, и в тусклом свете увидела светлые волосы на смятой подушке. Не желая будить Эдена, она тихо прикрыла дверь.
      Она прошла четыре комнаты, прежде чем отыскала спальню Кейна. Пестрые шторы, закрепленные на красивом карнизе у самого потолка, преграждали путь солнечному свету. Мебель состояла из дубовой кровати, небольшого заваленного бумагами столика, на котором стоял глиняный кувшин, и трех стульев, обитых отвратительным красным плюшем с ярко-желтыми кисточками на сиденьях.
      Хьюстон взглянула вверх, где должен был находиться чердак.
      - Простите его, мадам де Помпадур, - прошептала она.
      Хьюстон решительно подошла к окну, раздвинула шторы и завязала их толстым узлом, чтоб они оставались на месте. В комнату ворвался солнечный свет.
      - Доброе утро, мистер Таггерт, - громко сказала она, подойдя к его кровати.
      Кейн перевернулся на другой бок, продолжая спать. Одеяло укрывало его только по пояс, обнажая голую грудь. Хьюстон подумала, что спит он, вероятно, абсолютно голым. Она несколько раз до этого видела голую мужскую грудь. Кейн был сложен как боксер-профессионал: крупный, мускулистый, с очень волосатой грудью. Его смуглая кожа, казалось, должна была быть теплой на ощупь.
      Хьюстон стояла у кровати, как вдруг сильная рука обвила ее бедра и втащила на постель.
      - Что, не терпится? - спросил Кейн, жадно целуя ее шею, его руки скользили по ее телу. - Всегда любил повозиться с утра пораньше.
      Пытаясь высвободиться, Хьюстон поняла, что своими силами ей этого сделать не удастся. Она нащупала на столе кувшин и одним махом обрушила его на голову Кейн.
      Хрупкая глина разлетелась вдребезги, Хьюстон успела спрыгнуть с кровати и отскочить подальше, пока Кейн отряхивался от воды и осколков кувшина.
      - Какого черта... - начал он, потирая затылок. - Вы ж могли меня убить.
      - Вряд ли, - сказала Хьюстон. - Качество ваших туалетных принадлежностей вполне соответствует качеству этой мебели.
      - Послушайте, вы маленькая сучка, я...
      - Нет, мистер Таггерт, это вы меня послушайте. Если вы собираетесь взять меня в жены, то извольте вести себя со мной уважительно. Я не позволю обращаться с собой, как с какой-нибудь шлюхой, которую вы.., которую вы снимаете на ночь, - она покраснела, но продолжила:
      - Я пришла в вашу спальню не потому, что, как вы сказали, мне не терпелось разделить с вами постель. Вы меня хотели принудить к этому. Внизу ждет портной, чтобы снять с вас мерки, в любую минуту могут прийти люди перетаскивать мебель и повар с целым фургоном продуктов, и уже раньше, чем через час парикмахер сострижет с вас всю эту массу волос, которой вы щеголяете. Если я буду готовить вас и этот дом к свадьбе, то мне, к сожалению, понадобится ваше присутствие, и поэтому я не позволю вам целый день напролет валяться в постели. Кейн взглянул на нее впервые за время ее речи.
      - У меня идет кровь? - спросил он. Хьюстон со вздохом подошла к нему и обследовала его голову, пока он не поймал ее за талию и не прижал лицо к ее груди.