Право на силу - Право на жизнь

– Родионыч – военный человек, полковник. Сам все прекрасно понимает… – буркнул Данил.

– Ариец, черт тебя дери… – Счетчик со вздохом опустился рядом, заглядывая Илюхе в глаза. – Как же так?!

– Хватит скулить! – пытаясь злостью прогнать охватившую его вдруг щемящую тоску и апатию, огрызнулся Данил. Поднялся. – Как полковник говорил, помните? «Как показывает практика, самый верный выход в такой ситуации – добить раненого. Это бывает гораздо милосерднее, чем бросить его на издевательства и пытки, которым может подвергнуть его противник…» – на память процитировал он. – А я-то, дурак, не верил тогда…

– Это пострашнее пыток будет… – пробормотал Сашка.

Данил, вынув «Пернач», щелкнул предохранителем. Оглядел сталкеров.

– Кто?..

Он пытался заглянуть в глаза каждому из них, но тщетно – бойцы, словно чувствуя в случившемся и свою вину, отводили глаза.

– Кто выполнит последнее желание товарища?! – обозлившись и на себя, и на друзей, да и вообще не весь этот гребаный мир, заставляющий собственной рукой добивать близких тебе людей, заорал Данил. – Мать вашу, кто?! Пашка!? Твой командир лежит или нет? Локатор?! Кто?!

Бармаглот, взяв пистолет, подержал в руках… и протянул обратно.

– Не смогу. Просто не смогу – и все…

– Локатор?

Славка мотнул головой и сделал маленький шажок назад, не сводя глаз с «Пернача».

– Я за всех отдуваться буду? – переводя взгляд с одного на другого, с тихой ненавистью спросил Данил. – Вы что же, суки, в палачи меня записали?! Сначала Соник, теперь – Ариец…

Локатор молчал.

Данил еще раз оглядел друзей, нагнулся над Ильей и посмотрел в его глаза.

– Моргать можешь? – голосом, осипшим от предчувствия того, что ему сейчас придется совершить, спросил он.

Ариец моргнул.

– Что мне делать, Илюха? Моргни еще раз, если твердо решил…

Веки опустились и спустя долгую-долгую секунду поднялись вновь. Сталкер твердым взглядом смотрел на товарища. Голова его дернулась судорожно, словно он пытался что-то произнести, и Данил скорее почувствовал, нежели услышал:

– Отдай… свой долг.

Его вдруг бросило в жар от осознания того, каких усилий стоило Арийцу произнести эти простые и вместе с тем невероятно сложные слова. Тело больше не повиновалось, и сознание его до конца дней своих обречено было существовать в этом живом саркофаге… Что еще могло быть страшнее этого кошмара?

И тогда Данил, с полным сознанием того, что все делает правильно, приставил к виску товарища ствол и нажал на спуск.

Глава 2 Первые странности

И потянулись дни, наполненные бездельем и ожиданием. Караван двигался по радиоактивной местности, фон иногда взлетал под сотню рентген – это если не считать попадающихся по пути локалок с излучением за триста-четыреста – и вылезать из кунгов поразмять ноги совсем не хотелось. Две недели – срок немалый, на машине можно умотать черт знает куда, но только при условии, что дорога чиста и движешься на хорошей скорости, а не ползешь черепашьим шагом. Несколько раз им попадались радиоактивные пепелища городов, цифры в окошках дозиметров взлетали в заоблачные выси, и колонна, спешно разворачиваясь, отходила назад, выискивая обходные пути. Все эти метания удлиняли дорогу чуть ли не вдвое, и Данил все время волновался – успеют ли? На кону стояли жизни – жизни не абстрактные, жизни родных и любимых людей.

Безделье постепенно становилось всеобъемлющим. Бойцы либо валялись и тупо пялились в одну точку, либо – если Хасан по внутренней связи передавал команду «внимание по всем направлениям» – вставали по окнам и глазели на унылую местность. В такие моменты в душе Данила царила щемящая сердце всепоглощающая тоска – другого настроения окружающий пейзаж навеять был не способен.

Ржавые остовы автомобилей под откосами, поваленные столбы линий электропередач, обвалившиеся мосты, мусор, песок, листва, грязь, истлевший хлам на дорогах, выбеленные дождями и солнцем костяки, среди которых человеческих скелетов было гораздо больше, чем костей животных… и – руины, руины, руины. Большинство из них стояли мертвыми, но в некоторых все еще копошилась вялая, полузадохшаяся жизнь – пару раз он видел какие-то бледные тени, шмыгающие между остатков строений, возвышающихся как осколки гнилых зубов, и ныряющие в черные провалы дыр в кучах мусора… И так было везде, везде, где б они ни проезжали. От человеческой цивилизации, веками поднимавшейся по ступеням эволюции, остались лишь агонизирующие останки, опаленные огнем радиоактивного излучения. И теперь эти останки судорожно дергались, хрипели, пуская кровавые пузыри, и, в попытках подняться, сучили изувеченными апокалипсисом ядерной войны конечностями.

Тряская тягомотина дороги, пейзаж, щемящий сердце, скука… В такие дни чем заниматься? Известно: либо байки травить – либо оружие начищать. Можно то и другое сразу. Стволу, оно понятно, такой уход только на пользу, а вот мозгам от баек пользы никакой, одно разложение. Спасибо Семеныч выручал. Вероятно, он и впрямь когда-то был ученым, потому как сведений об окружающем мире в его голове содержалось не перечесть, и послушать его всегда было одним удовольствием.

Сеанса, обещанного связистами, ждали двое суток, и когда все-таки пришло известие, что тревога была ложной, бойцы повеселели, – потеря бронепоезда означала бы, что путешествие пора заканчивать. Поворачивай оглобли – и домой. Возможно, для Братства это и было бы неприятно – но и только, а вот для Убежища это означало медленную и мучительную гибель. Поэтому Добрынин – как, впрочем, и остальные сталкеры – услышав о том, что бронепоезд в норме и следует по заданному маршруту, вздохнул с облегчением. И тут же, вспомнив о поставленной на днях галочке, принялся допрашивать Семеныча на предмет дальнобойности связи.

– Тут вот ведь в чем дело… – Профессор, валявшийся на нижней полке, от скуки был готов рассказывать о чем угодно. – Таскать с собой что-то типа Р-140 на сто тридцать первом ЗИЛе у нас возможности нет. Еще одна машина – это дополнительный расход топлива, а когда бригада уходит в дальний поиск, либо сопровождает караван, – каждый литр на счету. Неизвестно ведь, когда вернемся и сможем ли в рейде соляру достать. Потому – жесткая экономия. К тому же максимальная дальнобойность Р-140 – две тысячи километров, да и то лишь в идеальных условиях, при телеграфной работе. А мы, порой, уходим на такие расстояния, что достать можно только со спутника. Вот им-то и пользуемся.

– Спутником? Они еще остались? – поразился Данил.

– Да. Нашли его случайно, но раз уж нашли – грех не пользоваться. Хрен его знает, по какой он там орбите движется, но над нами проходит очень быстро. Сеанс связи длится недолго, и за это время нужно успеть настроиться на сигнал, связаться и обменяться информацией. Зачем кому-то понадобилось запускать такой неудобный спутник, я не понимаю, хотя вполне возможно, что изначально он ходил по совершенно другой орбите, которая изменилась в результате бомбардировок. Наверняка ведь досталось не только наземным целям. У Китая, Штатов да и у России были орбитальные спутниковые группировки, а ведь это одна из первоочередных целей.

– Неудобно – один спутник всего, – заметил Ли.

– Скажи спасибо, хоть такая связь есть! – подал голос Урюк. – А то умотаешь тысячи за четыре километров от базы – и кукуй, гадай, что там творится. А так, один раз в пять суток – обмен сигналами. «У нас нормально – у нас тоже, привет от домашних». Все на душе легче, когда знаешь, что дома все в порядке.

– Так у вас там военная база или как? – спросил Сашка.

– Да как… как у вас, в общем. Думаешь, тебя, что ли, одного дома ждут? – ответил Семеныч. – Урюка, вон, тоже маленькие… хм… урючата дожидаются…

Ахмед добродушно рассмеялся:

– Да… Трое у меня. И все пацаны. Один – совсем уже взрослый. Джигит! Скоро в третью бригаду возьмут! А двое поменьше, одному – семь, другому – пять.

– А у меня – четверо, – похвалился Профессор. – Один уже во Второй охранной, под Твердохлебом ходит, другой в штабе сидит, у Тарантула, нашего команча, на виду. Глядишь – со временем и в верхушку выбьется. Ну а еще двое – те малые совсем…

Сашка, жалея уже, что завел разговор о доме, перешедший на такую скользкую тему, бросил взгляд на товарища – Данил морщился, как от зубной боли. Мутация, будь она неладна… Все бы отдал за один только шанс! С самого детства, как, наверное, любой ребенок, росший без родителей, он мечтал, что когда-нибудь у него будет полноценная семья. Жена и сын – а лучше двое! Пробовали с Иринкой регулярно, даже к Айболиту ходили – не посоветует ли чего. Тот только руками развел – специализированное оборудование нужно, клиника. Хотелось ребенка – до зубовного скрежета хотелось! – да все без толку. У Сашки – один, у Вана – аж трое! А у него – нет. Даже ссориться с Иринкой начали – та хотя бы приемного просила взять, от войсковых, или, несмотря на то, что обожглись уже один раз, – жену еще одну из тех девушек, что с ребенком. А ему не хотелось – хоть убей. Не лежала душа к чужому, своего хотелось, родного. Иринка уж и так и эдак подкатывала, и истерики устраивала, и уйти грозилась – а он уперся, как баран. Так и смирилась. Да и то сказать – знала ведь, за кого замуж идет. Мутант, а от мутанта понятно, какие дети. Вот они где, мутации, боком вышли. И рад бы избавиться, ну их к чертовой матери, однако нет. Каким родился – таким и умрешь.

Под эти мысли настроение испортилось окончательно. Прикинув время, Данил хотел было уже ложиться спать – чего сидеть да киснуть? И лег бы – да Санька не дал. Перед ужином он вдруг ОЗК мыть озаботился, помочь попросил. Данил сначала было удивился… После получения демронов ОЗК можно было смело выкидывать – а он мыть вздумал. Хотел было так и ответить – да сообразил, что неспроста эта просьба. К тому же и Сашка усиленно намекал, что дело не только в помывке – подмигивал едва ли не в оба глаза да на дверь время от времени чуть заметно кивал.

Выбрались в тамбур. Сашка, развернув костюм и расстелив его на полу в душевой, включил тонкой струйкой воду, принялся чистить резину легким хлорным раствором. Данил было попытался помочь, да напарник его остановил.

– Дан, стой там, через дверь поглядывай, – проворчал он, делая легкие для вида движения, будто бы протирая комбинезон. – Весь вечер тебя вызвать стараюсь, а ты тупишь, как валенок!

Данил, ухмыльнувшись, промолчал – уж больно забавно выглядел Сашка, со злобной физиономией глядящий на него снизу вверх.

– Секи за народом и меня слушай, – продолжал меж тем в полголоса товарищ. – Ты не помнишь, случайно, из курса географии, что нам Натальпетровна рассказывала про Печорский бассейн?

Данил нахмурился, припоминая.

– Не больно много. Помню только, что расположен на западном склоне Полярного Урала и с северной стороны упирается в Баренцево море. Все.

– Я это тоже помню да еще кучу информации сверх того, – пробормотал Сашка, – но хоть убей – не припоминаю, что в тех областях соль добывали. Уголь – это да, уголь там есть, потому так и называется – Печорский угольный бассейн. А вот соль…

– Не пойму я что-то, куда ты клонишь… – нахмурился Данил. – Соль, уголь… Какая хрен разница?

– А ты припомни, что майор на собрании говорил. Шахта, по его словам, находится в соляных копях! А в Печере этих копей отродясь не бывало – соли-то там нет!

– Ты что же, со школы все так подробно помнишь? – не поверил Данил.

– Представь себе. А знаешь, почему? Потому что Петровна меня по этой Печоре три урока гоняла после того, как я ей с первого раза не рассказал. Мы тогда как раз у Родионыча тренироваться начали, и я пару недель вообще уроки учить не успевал, – спал все время. Вот она меня и подловила.

– Что-то не припомню того случая, – покачал головой Данил. – И что там дальше было?

– А это все. Про Печору я ей тогда все же ответил – пришлось весь параграф в учебнике вызубрить, как стихотворение. Рассказал – и из головы выкинул. Думал, что выкинул. А видишь, где пригодилось… Вот это мне покоя и не дает.

– Получается, раз соли там нет, то и пещер солевых быть не может. А Хасан обратное утверждает, – пробормотал Данил, косясь сквозь стекло на внутренности кунга. – Ну и зачем, скажи ты мне, майору нам лажу гнать?

Сашка развел руками:

– Причин много можно придумать…

– Или напутал он? Может, не в соляных пещерах шахту делали, а в угольных?

– Нет, не напутал. Припомни-ка – он специально тогда отметил, подробно расписал, что это именно соляные копи, да еще и добавил, что в них воздух очень хороший и такие шахты раньше оборудовались для лечения астматиков. Помнишь, еще вопрос кто-то задал, как там с воздухом…

– Да, было… то ли Бармаглот, то ли Лютый…

– Лютый, точно. И Хасан прямо тогда про копи и ответил. Зачем говорить, если это не так?

Данил задумался. И впрямь, зачем говорить то, чего нет? Казалось бы – мелочь, но мелочь непонятная и неприятная, настораживающая. Нестыковка. А где нестыковка – там и обман недалеко. Подстава…

– Ладно, – принял решение он. – Поглядим, что дальше будет. Наблюдай, подмечай. Что заметишь – сразу мне. И не устраивай ты больше клоунаду с ОЗК Проще надо быть…

– Будешь тут проще, когда целыми днями в одном кунге сидим, – проворчал Сашка. – Тут не только «проще» – пантомиму целую разыграешь! Эх, чую я – неспроста…

– Ладно, прикрыли тему, – быстро пробормотал Данил, наклоняясь и помогая перевернуть костюм. – Проф идет…

Семеныч, открыв дверь, с минуту глядел, как напарники самозабвенно драят ОЗК. Потом не вытерпел и посоветовал то же, что чуть ранее хотел посоветовать Данил – выкинуть костюм к чертовой матери.

– Тебе эта тряпка теперь зачем? На память о босяцких временах оставишь? – ехидно поинтересовался он.

Санька отмахнулся, и Семеныч, ухмыльнувшись и пожав плечами, закрыл дверь.

Уже и на привал встали, улеглись да огни погасили – а Данил, лежа на полке, все думал над словами товарища и не находил объяснения. Может, все-таки Санька ошибается, путает что-то? Вполне возможно, хотя раньше за ним такого вроде бы не замечалось. Напротив – друг, имея мозг, склонный к анализу, всегда был чуток к различным нестыковкам. Да и шестое чувство у него развито будь здоров, не единожды он это доказывал. Какой смысл Хасану врать? Обман рано или поздно откроется, и тогда майору просто-напросто предъявят счет, который придется оплатить. Тем более что людей у него сейчас меньше раза в полтора, а по качеству экипировки теперь все бойцы равны. Начнись внутренние разборки – еще неизвестно, кто кого. Особенно если подключатся те, кого подберет бронепоезд – их ведь тоже, получается, за нос водят. Так что никакого смысла в обмане Данил не видел.

Так ничего и не решив, он не заметил, как погрузился в сон. И снилось ему, что нашли они шахту, отбили, открыли многотонные двери и попали на склады, битком набитые ящиками, мешками и коробками самого различного веса, формы и содержания. Да только рано радовались – не давались те коробки в руки, уплывали, словно кто магнитом их оттягивал. Бегали за ними, бегали – все впустую. Так, в бесплодных гонках по коридорам и переходам комбината и прошла ночь.

* * *

Следующий день начался адским пеклом. С самого утра караван двигался по открытой местности под немилосердно палящим солнцем, среди полей, заросших чахлым кустарником, перемежавшимся с островками высокой травы, в которой изредка попадались одиноко стоящие о дуваны и стелящиеся по земле вьюны. Бойцы, раздевшись до трусов, сидели мокрые, злые, хлестали воду, которая тут же выступала на коже крупными каплями пота. В полдень, когда стало совсем невмоготу и духота в кунге достигла предела, включили вентиляционную установку. Температура упала на пару градусов, и только. Санька с Кубовичем, пытаясь отвлечься, пробовали было играть в карты – чуть до драки не дошло. Один сжулил, другой заметил – и понеслось, насилу разняли. Полдня потом, до самого вечера по углам сидели, зверями друг на дружку зыркали, клыки скалили да отфыркивались.

Полегчало только к девяти. Из раструба под потолком подул прохладный ветерок, и одуряющая дневная духота начала постепенно сдавать позиции.

– Слышь, Семеныч! Ты вроде как уник на днях обещал показать… – первым к жизни вернулся Ван. – Так, может, хоть теперь продемонстрируешь?

Семеныч в позе ленивца Сида, валяющийся на полке, заворочался. Проворчал:

– А чего ж не показать. Покажу…

Поднялся, почесывая намечающееся волосатое пузцо, дернул цепь, утягивая стол под потолок и освобождая проход. Подошел к торцевой полке, под которой, как уже знал Данил, в ларе хранилось его хозяйство, открыл и, закряхтев, вытащил наружу черный костюм, выполненный в виде комбинезона. Напарник с интересом уставился на него. На своей полке приподнялся на локтях Шрек и тоже принялся рассматривать уник.

Костюм впечатлял.

Первое, что бросалось в глаза, – фактура ткани. Да и ткани ли… В первый момент Данилу показалось, что Семеныч держит перекачанное до невозможности, ободранное от кожных покровов тело тяжелоатлета с оттяпанной головой. Только вот оголенные мышечные волокна у него были не красные, а черные. На торчащем из ларя торсе, четко очерченные, выпирали мощные группы грудных и дельтовидных мышц, виднелись кубики пресса. Семеныч еще раз дернул, пытаясь вытянуть костюм полностью – и наружу свесился толстенный окорок ручищи со здоровенной банкой бицепса.

– Вы, случаем, не близнеца ли Шрека нашего освежевали, изверги? – с иронией осведомился Сашка. – Уж больно похож… Слышь, Леха, у тебя брат не пропадал?

– У меня сестры, – ответил Шрек, хмуро глядя на комбинезон.

Данил пододвинулся к Семенычу, пощупал ткань, надавил. Под пальцами приятно заструилась бархатистая поверхность. Будто твердая резина, обросшая мякеньким пушком. Сверху податливо, но только до определенного предела и глубже уже ни в какую. И мизерная ямка на «мышечном пучке», образующаяся от давления, тотчас же исчезла, стоило только ослабить хватку.

Он озадаченно поскреб подбородок, глянул на Профессора.

– ТТХ расскажешь?

Семеныч пожал плечами:

– Почему нет? Особого секрета мы не делаем. Универсальный комбинезон «Шагающий танк», в составе имеет экзоскелет из квазиживых материалов грузоподъемностью до ста процентов, наноброню восьмого класса защиты, систему постановки дымовых завес, тепловизор, ПНВ[7], трехслойная демроновая ткань. Ну и разную прочую мелочь типа автоматического медицинского комплекса, радиостанции в шлеме, снегоступов…

Данил потер макушку, недоверчиво глянул на Профессора.

– Восьмой класс? Да максимальный класс защиты броника – 6а! Это тот, что СВД держит. А тут восьмой. Уж не от пулемета ли крупнокалиберного?

– От него, родимого. Наноброня неплохо держит четырнадцатый калибр, скажу я тебе. Мы как-то для пробы расстреливали один такой на полигоне. Правда, унесет тебя после такого попадания метров на шесть, но это уже мелочи. Главное, жив останешься.

– А как же запреградный импульс? – недоверчиво спросил Данил. – Ведь ребра же переломает! Полковник как-то рассказывал, что в бытность его армейскую был такой случай – два прапорщика бестолковых броники надели и дуэль устроили на пистолетах. Один промахнулся – а другой попал. Легкое размозжил человеку и ребра поломал. Тот скончался прямо на операционном столе. И это – девятимиллиметровый патрон к ПМ. А тут – четырнадцать с половиной! У них энергии несоизмеримы!

Профессор расхохотался:

– Ну ты загнул!.. Это ж когда было-то, сколько лет назад? Внутрь не лазил, подробно не расскажу. Знаю только, что здесь применена технология «жидкой брони»[8]. Под основной броней есть несколько слоев ткани, между которыми располагаются тончайшие емкости, заполненные специальным составом, смесью растворителя и мельчайших твердых частичек определенной конфигурации. При попадании пули частички реагируют на проходящий импульс – мгновенно сцепляются, уплотняются, и участок в области попадания становится твердым. Это и позволяет распределять приходящую энергию по большим площадям. Остаточный импульс принимается внешним титановым скелетом, который идет вдоль всего позвоночника и подпирает шлем, не давая свернуть себе шею при попадании пули в голову. Ну и, кроме всего прочего, там внутри еще и амортизационная прокладка стоит. Так что… справляется.

– А тридцать миллиметров?

Семеныч усмехнулся:

– Ну ты загнул… И у наноброни свои пределы есть.

Данил уважительно кивнул, поглаживая ткань:

– Хорош, сказать нечего…

– Конечно, надев его, ты не становишься абсолютно неуязвим. Как бы того ни хотелось, – усмехнулся Профессор, увидев, как загорелись его глаза. – Уязвимое место было даже у Ахиллеса… Здесь это – складки в паху и под мышками, шея, локти, колени – словом все подвижные места и сочленения. Боец должен двигаться, причем без стеснений и ограничений. Подвижные части защищены, конечно – но вряд ли удержат тот же пять-сорок пять. И еще. Такая стойкость возможна, только если присоединены топливные элементы. Без батарей уже двенадцатый калибр бьет его в обе стенки, но семерку он держит уверенно.

– Он еще и без батарей работает?

– Уник имеет два режима функционирования. Первый – ограниченный, без энергоподпитки. В таком режиме он работает как обычный компенсационный костюм, выдавая за счет структуры и строения самого материала прирост в мускульной силе и грузоподъемности носителя до двадцати процентов. И второй – когда уник работает в режиме энергопотребления. Вот тогда это действительно шедевр! Восьмой класс защиты, грузоподъемность до ста процентов – предельный вес, который ты сможешь поднять и еще столько же сверху – увеличенная сила удара и толчка, тепловизор, ПНВ, система дыхания с замкнутым циклом… Ну и прочие мелочи, о которых я уже, кажется, говорил.

– И противогаз встроен?

– Встроен, – кивнул Семеныч. Повернул комбинезон и постучал по небольшому плоскому ранцу, закрепленному на спине. – А здесь, в ранце жизнеобеспечения, в специальном отсеке – запасные фильтры. В достаточном количестве, так как много места они не занимают.

– Короче, надел – и Терминатор, – подытожил Данил. – Джаггернаут какой-то… Только мне вот что непонятно – почему же вы против нас в этой броне не вышли? Если все так здорово – блокпост вы взяли бы без проблем…

– С собой у нас их только два – у меня и у Хасана. Да только после того как вы шустренько угнали танк и подорвали насыпь – мы с майором бронепоезд пасли. Оказалось, что вы ребята не простые, а бронепоезд у нас один.

Данил ухмыльнулся, принимая комплемент.

– А не боишься – вдруг украдут? – захихикал Сашка. – Сунешься вот так под лавку – а он убежал. Или в бою как трофей снимут да против твоих же используют.

– Только если вместе с головой.

– Ага, понял. Только через твой труп?

– Можно и так сказать, – улыбнулся Профессор. – Этой броней нельзя пользоваться, если у тебя нет ключа, – костюм не опознает тебя как пользователя. Конечно, никто не мешает использовать уник в ограниченном режиме, как обычный компенсационный противорадиационный костюм и броник, да вот только по сравнению с остальными его возможностями это так себе… тряпка.

– Ничего себе тряпочка! Тройной демрон, броня шестого класса и прирост силы в двадцать процентов… Да если вон тот же Дан его напялит – не говоря уж о Шреке – ему с его силищей и такого прироста хватит, чтоб дел наворотить!

– И все равно по сравнению с остальными его возможностями это почти ноль, – повторил Семеныч. – Без ключа его полным функционалом не воспользуешься. А ключ – он вот где, – и он постучал себя пальцем по затылку.

– Вот оно что… Система безопасности? Хитро!

– А ты чего хотел? Это тебе не автомобиль – сел, завел и поехал – его просто так не угонишь. Ключ – это страховка именно на такой случай.

– А батареи где заряжаете? – продолжал допрашивать Сашка.

– Только на базе. Для этого есть специальная установка. Батарей, кстати, две, и находятся они в затылочной части шлема.

– Получается, если шлем не надет, то и функционал ограничен?

– Точно. После того, как пользователь надевает шлем и соединяет его шейными фиксаторами с уником, – от центрального процессора идет запрос к ключу для опознания «свой-чужой». Если приходит ответ – все нормально, подключаются остальные функции. Если же ответа на запрос нет, то включается блокировка. Из электроники заработает разве что ПНВ да радиостанция, и только. Ну противогаз еще – ему энергоподпитка без надобности.

– И какова же емкость батарей? Надолго хватит?

– В режиме полной загрузки – пару дней. А в половинной и неделю протянет.

– А собственный вес?

– Шестнадцать килограммов.

Сашка присвистнул:

– Да ведь охренеешь таскать!

– Вовсе нет. Вес распределен по всему телу и поэтому почти не чувствуется. Как разгрузочный жилет – распихал снарягу по карманам – и все, будто и нет ее… Да и про грузоподъемные качества ты совсем забыл. Это мне сейчас его тяжело держать. А наденешь – легкий станет, как перышко… Даже без энергопитания свои двадцать процентов он с лихвой отрабатывает.

– Ну а как на счет стирки и чистки? – не сдавался Сашка, будто пытаясь найти у чудо-комбинезона хоть какой-то изъян. – Он ведь электроникой напичкан! Как его в воду-то?..

– Что-то ты сегодня туго соображаешь, Попович, – ответил за Профессора Кубович. – Вся электроника сосредоточена в шлеме и ранце. Сними ранец и шлем – хотя зачем их снимать, они и так водонепроницаемы? – чисть и стирай, сколько душе угодно. Подключи ранец и шлем с батареями – получаешь высокотехнологичное изделие по уничтожению живой силы противника. Все.

Сашка, наконец, умолк, переваривая сказанное.

– Времена рыцарей возвращаются, – глядя, как Семеныч заталкивает комбинезон под лавку, сказал Данил. – Знаете, почему в средневековье рыцарство вымерло? Просто исчезло как класс – и все? Да потому что в военных действиях начали применять сначала арбалет, а потом и огнестрельное оружие, которые пробивали рыцарский доспех. Какой смысл носить полный, закрывающий тебя с ног до головы, тяжеленный панцирь, если против стрелка с арбалетом или пищалью тебе все равно не выстоять? Рыцарь – это самодостаточная единица, боевая машина сама в себе. Даже без поддержки всяких там лучников и пехотинцев народу он мог нашинковать, будь здоров! Ну а теперь, раз снова возвращается неуязвимость от огнестрела – времена таких вот одиночек-универсалов не за горами.

– А я-то думал, что эти костюмы только в фантастических книгах встречаются… Экзоскелет – это ж охренеть можно… – пробормотал Ли.

– Раньше – возможно, – пожал плечами Профессор. – В моем детстве это и было фантастикой. Но в детстве моего деда фантастикой был компьютер, а в детстве моего прадеда – полеты в космос. Так что, как видишь, прогресс на месте не стоит…

– Да кому ж сейчас прогресс-то вперед толкать? – усмехнулся Санька. – Весь мир в руинах!

Семеныч нахмурился:

– Вот чего не люблю – так это когда голословно что-то утверждают, не имея никаких представлений о предмете! Ты его видел, весь мир, чтоб с таким авторитетом заявлять? Сидел ты в своем Убежище, выползал понемногу на поверхность, по окрестностям бродил и далеко от него не удалялся. Откуда ты можешь знать, как обстоят дела? А между тем выживших в одной только европейской части страны полно! Вот к примеру… – он запнулся, соображая, – вот к примеру – Ярославль. Там хищная община обитает, называют себя «Орденом нефтяников». Укурки те еще! Отлично вооружены, техника неплохая… Всех соседей порезали, соляру грабят! И ведь много накопили уже – раскулачивать пора! И раскулачим, дай срок! А на Урале, в районе Белорецка – «Степные псы» живут, людей в рабство угоняют. Прямо как степняки-кочевники, право слово… А еще по слухам под горой Ямантау военный бункер сохранился – вояки те со «Степными псами» на ножах. И это я тебе только некоторых назвал…

– Конкурентов? – усмехнулся Данил.

Профессор сощурился и повторил:

– Ничего, дай срок… С Росрезервом закончим, домой сгоняем – и за них примемся… А вообще… и в Самаре люди выжившие есть, и в Сочах, и в Нижнем… Да много где! А ты говоришь – мир в руинах… – обернулся он к Сашке.

– Это мы сами знаем, с караванами слухи доходили, – кивнул тот. – Есть разрозненные общины, есть выжившие деревеньки в глуши – но ни разу я не слышал о сохранившихся городах или целых сообществах! А ведь только крупным сообществам под силу этот самый прогресс!

– Смею тебя уверить – не все так печально, как слухи доносят. Да, сожжены города и подавляющее большинство населения планеты либо погибло, либо деградировало и мутировало, но кое-где жизнь все же зацепилась и зацепилась крепко… И я говорю не только о деревушках, рассыпанных по всей территории Урала, Сибири или африканской саванне. В других местах тоже сохранилась жизнь. Включи логику! Кому нужно бить, например, по стране, в которой нет и не было никогда ядерного оружия, которая живет тихо-мирно, не предъявляя претензий на мировое господство?

– По-твоему выходит, что где-нибудь в Африке все осталось по-прежнему? – спросил Данил.

Профессор пожал плечами:

– Не бывал, не знаю. И потом – почему обязательно Африка? Были и другие страны, например Австралия, Новая Зеландия, Гренландия, Канада. Эти государства за мировое господство никогда не боролись и ядерного оружия не имели, хотя технологии были и у них. Их, конечно, зацепило – не бомбардировкой, так радиоактивными осадками – но, вполне возможно, люди смогли выжить, уйдя под землю. Впрочем, вам ли об этом рассказывать…

– Хорошо, пусть так. Где же, по-твоему, сохранилась жизнь? И не отдельными разрозненными кучками, а целыми цивилизованными сообществами? – упрямо долбил в одну точку Сашка. – Такими очагами, где есть возможность продолжать развивать науку и технику, культуру, искусство?

– А давай-ка прикинем, – Семеныч повозился на полке, устраиваясь поудобнее и радуясь, похоже, что сможет блеснуть красноречием. Сплел руки на животе, поиграл пальцами, как заправский профессор.

– Итак – небольшое предисловие для начала. Так сказать – для ознакомления с предметом.

В «Ядерный клуб» – неофициальное название группы стран, обладающих ядерным оружием – входили следующие государства: США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия, Пакистан и КНДР Кроме того, считалось, что ядерное оружие есть у Израиля, Ирака и Ирана.