Флэшбэк

      Я сделал два шага в сопровождении новых друзей и оглянулся. Навуходоносор стоял неподвижно, уставившись тяжелым взглядом в небеса. Дворецкий двинулся следом за мной, догнал меня и пошел слева. Перехватив мой взгляд, он позволил себе слегка улыбнуться.
      - Впечатляет?
      - Я видел и покрупнее, - сказал я. - Если ему что-нибудь бросить - он как, приносит? А что? Доски для серфинга или железнодорожные шпалы?
      - Как-то раз он приволок чересчур любопытного журналиста.
      Меня утомила собачья тема; не замедляя шага, я наклонился и похлопал бладхаундов по лопаткам:
      - Ну, мальчики и девочки! Бегите!
      Они тут же рванулись вперед, на четверть секунды оставив позади себя шкуру, словно в мультфильме.
      - Насколько я понимаю, это была вступительная часть лекции о правилах поведения в Вейне? - кисло сказал я. - Быстренько перечисли мне остальные семьдесят два пункта...
      - Я не представился, прошу прощения. Меня зовут Невелл. А что касается ограничений, то здесь их нет абсолютно никаких. По крайней мере, касающихся вас.
      Он полез в нагрудный карман пиджака и, достав маленькую бусинку на короткой шпильке, на ходу подал ее мне.
      - Все здесь, - пояснил он. - Можете пользоваться любой машиной, с помощью этого идентификатора можно открыть ворота и решить все вопросы в банке в той части острова. - Он показал рукой назад, где, видимо, находилась "та часть острова".
      Мы вошли в отбрасываемую зданием тень. Нас догнал пронзительный визг стартера "пионера", перешедший в басовитое гудение надежного двигателя. В огромной стеклянной стене я увидел отражение Навуходоносора: он лениво обернулся, несколько секунд стоял неподвижно, глядя на флаер - видимо, размышлял, не придержать ли игрушку лапой, - однако затем неспешно отступил на четыре или пять шагов, тяжело свалился на траву и, не обращая внимания на мощные воздушные струи, улегся дремать на самом солнце. Судя по всему, он не только был самым крупным псом на земном шаре, но и лучшим собачьим актером на нем же. Невелл слегка замедлил шаг, показывая направление рукой.
      - Здесь вход в вашу комнату, по отдельному коридору, - сказал он. Дверь открывает только квид. - Он показал пальцем на мою руку, в которой я сжимал только что полученную бусинку.
      - Только?
      - Только, - подчеркнуто отчетливо повторил он. Как будто интонация могла меня в чем-то убедить!
      Я сунул бусинку в углубление в браслете часов и подошел к двери. Дверь не открылась. Я постучал по ней пальцем.
      - Что-нибудь еще? - повернулся я к Невеллу.
      - Личный пароль. - Он показал на микрофон, выступающую из стены пластинку размером дюйм на дюйм. - На второй двери, ведущей в общий коридор, - стандартный датчик. Если вам что-нибудь понадобится, вызывайте меня. Через полтора часа здесь будет мистер Гайлорд. Сейчас никого нет, кроме мисс Тады Вентхэм. Я только что видел ее на пляже.
      Он повернулся, собираясь уходить.
      - Эй! - остановил я его. - А если я сменю обувь? Собачки сдерут ее с меня, а заодно и ноги откусят?
      - Прошу прощения, я не объяснил всего до конца - достаточно сделать шаг по какому-нибудь помещению в доме, этого хватит.
      Еще и дураком меня выставил! Я с сомнением пробормотал:
      - Это точно надежный метод?
      - В любом случае, лучшего нет, - успокоил он меня и, не дождавшись дальнейших вопросов, слегка поклонился и исчез за углом дома.
      Я нажал кнопку на стене и сказал:
      - Фигня.
      Дверь неожиданно быстро ушла в стену. Я вошел в кабину лифта и уже через три секунды созерцал свое новое жилище. Я стоял в части гостиной, отделенной от остального помещения стенкой; рядом находилась дверь в "общий", как сказал Невелл, коридор. За стенкой располагалась просторная комната с изогнутым в виде буквы S большим диваном и столь же большим баром. Четыре массивных кресла и два легких стульчика. Огромный телевизор, две картины в цветовой гамме помещения и одна пространственная композиция напротив дивана. Четыре лампы на кронштейнах, ковер от одного края горизонта до другого, ждущие у стен пепельницы. Я подошел к двери в противоположной от входа стене. Спальня и отделенный раздвижной стеной небольшой кабинет. Мой чемодан каким-то чудом уже стоял возле встроенного в стену шкафа. Ванная.
      Я вернулся в гостиную. Оценив расположение пепельниц, я закурил, ожидая, что все пять бросятся ко мне, но, видимо, они как-то общались между собой - подскочила только одна и послушно ехала у ноги, пока я шел к бару. Он был вышколен не хуже - его нутро раскрылось передо мной, стоило лишь мне протянуть к нему руку. На мой вкус, он был чересчур услужлив, но это не имело особого значения. Зато внутри он был обставлен богато. Я надолго задумался, а затем смешал себе невероятно сложный коктейль "Лерби", на который у меня никогда нет времени, а в забегаловках его делают черт знает из чего и черт знает как. Минут через шесть коктейль был готов - неплохое время, превосходный вкус. Пиме бы понравилось. А!.. Вчера она сказала:
      - Веришь, что я рада, несмотря ни на что?
      - Рада? - удивился я.
      - Ну да. Если бы ты только видел себя, прожигающего взглядом дыры в патрульных машинах, сжимающего кулаки при просмотре репортажей о полицейских облавах и расплавляющего силой мысли бронированные стекла витрин оружейных магазинов... Кроме того, я знаю, где ты спрятал ключи от "бастаада", и даже догадываюсь, где ты его держишь. Могу побиться о любой заклад, что его бензобак полон, а в багажнике лежит несколько метров веревки и термос со свежесваренным кофе.
      У меня отвалилась челюсть, причем настолько, что мне в рот мог бы запрыгнуть заяц, не повредив себе ушей. Наконец я вновь овладел собой.
      - И давно? - выдавил я.
      - Ха-ха! Тебе нравилось писать первую книгу, верно? Во второй ты уже лишь издевался над несчастными преступниками. Несколько раз я видела, как ты вполголоса читаешь свои диалоги. Ты лениво цедил слова, способные положить на лопатки носорога...
      - Хватит, Пима! Умоляю! - Я вскочил с кресла и прижал ее к себе так, что она не в силах была произнести ни слова. - Больше никогда не буду считать себя мастером интриги! Всегда буду советоваться с тобой, не буду ничего скрывать...
      - Ну тогда скажи, зачем ты взялся за это таинственное дело, - прервала она меня.
      - Просто один тип воспользовался моей минутной слабостью... - Я поморщился. - Ты же знаешь, какой я мягкий, несмотря на кажущуюся броню...
      - Просто вот такой, самый обычный тип? - спокойно спросила она.
      Она готовилась к решающему удару. Я лихорадочно искал убежища.
      - Ну да... почти.... - осторожно сказал я, прячась за щитом из слова "просто".
      - И вот такой, почти... - подчеркнула она слово, - самый обычный тип приносит тебе твою собственную лицензию! К тому же украшенную буковкой А, что, как ты сам когда-то объяснял, означает, что полиция страны, а может быть и нескольких стран, раскрывает при виде тебя объятия и сейфы с совершенно секретной информацией!
      Она выскользнула из моих объятий и начала считать:
      - Раз! Два! Три! Четыре!
      - Ладно. Нокаут, - вздохнул я. - Это не обычный тип и не обычное дело... Все.
      - В самом деле все?
      Быстрее, чем лазерный принтер, я мысленно прочитал молитву и бросился в пучину лжи.
      - Ну что ж, садись... - вздохнул я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
      - Предлагаешь искренне или просто тянешь время?
      - Пятьдесят на пятьдесят.
      Вначале всегда лучше завоевать доверие того, кого собираешься обмануть, каким-нибудь признанием.
      "Пособие для продвинутых лжецов", страница семь. Не ожидая ответа, я подошел к бару и приготовил два "манхэттена", отличавшихся друг от друга лишь количеством водки. Подав более слабый коктейль Пиме, я присел на подлокотник ее кресла, надеясь, что с задранной головой она долго не выдержит и мне будет легче врать.
      - Ну так вот... - Я сделал глоток, изображая замешательство. - Ты знаешь, что большую часть своей жизни я посвятил...
      Пима зевнула и потянулась:
      - Разбудишь меня, когда закончишь, ладно?
      - Погоди! Уже перехожу к делу. Я действительно не могу найти себе места. Писать книги - это здорово, даже очень, но приходится вращаться среди живых людей, такая уж у меня натура, что мне нравится копаться в чужой лжи. Это поднимает мне настроение, дает возможность почувствовать себя самим собой. А книги... Отличное занятие, пока пишешь о чем-то свежем, что пережил недавно. Я пытался вспомнить старые дела - ничего не вышло. Скучно и занудно. Никакого удовольствия от письма, лень же денег не приносит. И так и сяк мне все равно пришлось бы вскоре взяться за какую-нибудь работу. А ты же знаешь, что никакой профессии у меня нет... Только не говори, что я мог бы стать кладовщиком в ЦБР...
      - Нет, этого я не говорю...
      - А что скажешь?
      - Собственно, ничего. Но ты должен мне пообещать, что с тобой ничего не случится, это раз, и два - что ты ничего от меня не скрываешь!
      Оказалось, что она невероятно долго может сидеть задрав голову! Я достал сигареты и, прикурив две, протянул одну Пиме и жестом попросил подать пепельницу. Когда она отвернулась, я задумчиво сказал:
      - О втором пункте и говорить нечего... - Пима, пытавшаяся дотянуться до пепельницы, не ответила, и я мысленно подпрыгнул от радости. - А первый... Что ж, ты знаешь, что я люблю жизнь и намерен прожить столько, сколько мне отмерено, причем скорее больше, чем меньше, на меньшее я никогда не соглашусь!
      - То есть...
      - То есть, - прервал я ее, - нет никаких проблем! Я уеду на несколько дней, а потом вернусь и буду сражаться с кем-то или с чем-то. Пока что я еду выяснить, в чем, собственно, дело. Может быть, даже получится так, что я откажусь. - "Пособие для продвинутых лжецов", страницы семнадцатая и сто третья.
      Пима вскочила с кресла, и в то же мгновение в дом ворвался Фил.
      - Сейчас расскажу анекдот! - завопил он.
      - Не-е-ет! - заорали хором мы с Пимой.
      - Да-а-а! - перекричал он нас, сломив всяческое сопротивление.
      Ночью Пима вернулась к нашему разговору, однако явно меня щадила.
      - Оуэн... - Чувствуя, к чему идет дело, я сосредоточенно засопел носом. - Ты наверняка выдающийся детектив. Я также убеждена, что ты пишешь превосходное чтиво... - Она пошевелилась рядом со мной и прошептала прямо в ухо: - Только купи Филу новый велосипед и подумай, стоит ли меня обманывать!
      Не выдержав, я рассмеялся и повернулся к ней. Примерно через час я спросил:
      - Разве не ты совершенно неожиданно купила ему несколько дней назад воздушный змей на солнечных батареях? А до этого - кровать с комплектом сказок на ночь?
      Пима сосредоточенно сопела носом.
      * * *
      Я сделал глоток из бокала. Холодный коктейль слегка пощипывал язык. Бросив сигарету в пепельницу, я сразу же закурил вторую, вытянулся на диване и на четверть часа предался сладостному безделью. За это время я допил "Лерби" и выкурил две сигареты, а также пропустил через свой мозг множество мыслей, но ни одна не была достойна того, чтобы посвятить ей более двух секунд. Часть разума радовалась возвращению к прежней профессии, вторая возмущалась поведением моего работодателя, третья - размышляла, чего же может хотеть от Оуэна Йитса едва ли не самая главная фигура подпольного мира. Еще одна часть думала о том, как спрятать Пиму и Фила. Естественно, каждая из частей стремилась одержать верх над остальными, сражаясь за это столь завзято, что в какое-то мгновение я почувствовал, будто вообще им не нужен, что они прекрасно справятся без меня, словно всадники, бросившие измученных кляч и продолжающие идти быстрее них. Нужно было поставить их на место. Я вскочил с дивана и крепко выругался. Перепуганные части моего разума притихли, а я из укрытия следил за развитием событий.
      Я увидел, как подхожу к бару и наливаю среднюю порцию "эппл-джека", который некоторые ставят даже выше, чем оригинальный "кальвадос". Закурив еще одну сигарету, я подошел к окну с бокалом в руке. Мягкий привкус дубителя из бочек, в которых выдерживался "джек", лишь на третьем глотке пробился сквозь аромат "Лерби"; о вкусе же сигареты я выразился коротко и крепко, вслух. Я понял, что возбужден, взволнован и потрясен, словно после первого выстрела в человека.
      "Чер-р-рт!.." - сказал я про себя.
      Оставив бокал на подоконнике, я быстро направился в спальню. Тяжело дыша, я распаковал чемодан, обнаружив заодно в шкафу комплект пляжного снаряжения. Потом принял ванну - набор косметических средств в ванной комнате превышал ассортимент лучших магазинов Европы, не было, пожалуй, лишь жидкости для роста волос, что я воспринял как великодушный жест со стороны хозяина. Затем, голый, я вернулся к "джеку" и внимательно изучил открывавшийся за окном вид.
      Прежде всего мне бросилось в глаза рыжее пятно Навуходоносора в том месте, где он почти час назад рухнул на траву. Сместившись чуть в сторону, я посмотрел на широкую полосу травы, свободную от цветов и деревьев. Видимо, дорожка вела к пляжу, поскольку по ней шла невероятно красивая девушка, а капли воды сверкали и искрились на ее обнаженном и - о чудо! - почти белом теле. Сперва я подумал, что она еще не сняла шапочку, но, когда она подошла ближе, я увидел, что у нее просто обрита голова. Еще через мгновение до меня дошло, что она вообще избавилась от волос на теле. Со спины увидеть ее я не успел - она свернула и вошла сперва в отбрасываемую домом тень, а затем скрылась за его углом. Что там говорил этот Невелл? Что мисс Вентхэм... Мада? На-да? Неважно, Вентхэм! Я посмотрел на свою покрытую волосами грудь, живот и остальное. Гм, я не заметил в ванной никаких депиляторов, может, это не является обязанностью всех гостей? Впрочем, я здесь на работе. Я захихикал, поняв, что две утренние порции плюс то, что я выпил во время полета, и "эппл-джек" совместными усилиями пробили защиту и ослабили меня ударами в голову. Быстро вернувшись в ванную, я еще пятнадцать минут стоял под ледяной струей.
      * * *
      - Искренне рад, что вы здесь, - сказал Ричмонд Марк Гайлорд, крепко пожимая мне руку.
      Естественно, маски у него на лице не было, и со своим собственным лицом он выглядел вполне симпатично, особенно если учесть, что он стоял за стойкой оказавшегося неожиданно небольшим бара. Внимательно посмотрев на меня, он вышел из-за стойки. Я окинул взглядом салон:
      - Как я понимаю, меня нанял Р.-М. Гайлорд? И вообще, какое из двух известных мне лиц настоящее? То, которое я вижу сейчас?
      - Конечно. То я использую редко и не люблю. Рабочая одежда.
      Жестом большого пальца он спросил меня, чего бы я желал выпить. Я хотел отрицательно покачать головой, но почему-то это у меня не получилось. Гайлорд улыбнулся.
      - AYO? - спросил он.
      Я кивнул, но не успел ничего сказать. Дверь рядом с баром открылась, и вошла девушка, которую я чуть раньше видел за окном. Увидев меня, она сразу же двинулась в мою сторону; я тоже сделал два шага и пожал холодную, только что из-под душа, руку.
      - Оуэн Йитс, - сказал Гайлорд. - Тада Вентхэм. Оба в прошлом году добились успеха...
      - Читала, - сказала Тада, не выпуская моей руки. Впрочем, и я не торопился ее убирать. - И даже жалела, что я не Оуэн, а это означает, что книга мне не понравилась... Раньше я хотела быть Робин Гудом, Алисой, Аугустом Блю...
      - Увы, я... - я с сожалением отпустил ее руку, - никогда не хотел быть вами. В вашем костюме я представлял бы собой жалкое зрелище.
      - Вижу и слышу, что вы станете друзьями, - слегка ехидно сказал Гайлорд. .
      - Наверняка. Обожаю быть другом кого-то, кто меня понимает. А другие мне не нужны. - Она повернулась и, подойдя к стойке, взяла свой "американо". Я тоже подошел и осторожно влил в рот несколько капель коньяка. - Где вы меня видели?
      - В самой сложной сольной партии в истории классического балета, Лейлы, - произнес я занудным тоном.
      Тада фыркнула.
      - Верю, что это действительно так, - добавил я. - Должен признаться... - я выплыл на широкий простор океана лжи, - что я пытался стоять на одной ноге, пока вы исполняете это па-де-де...
      - Па-де-де - это парный танец... - прервала она меня.
      - Ага... Спасибо. Ну так вот, я удивлялся, как вы можете танцевать на одной ноге двадцать шесть минут? Что за легкомыслие! Ведь у вас нога деформируется, станет жилистой и мускулистой, в то время как вторая атрофируется... - Я сжал губы и покачал головой.
      Тада смерила меня взглядом и медленно перевела его на стеклянную стену, отделявшую нас от газона.
      - Я ошибся, - рассмеялся Гайлорд. - Похоже, друзьями вы все-таки не станете. Верно? - обратился он к Таде.
      Она повернулась к нему, и только теперь я мог спокойно ее рассмотреть. На ее обритую голову была надета серебристая шапочка из тоненьких проволочек или нитей, что-то вроде рыцарской кольчуги. Две широких полосы ткани прикрывали груди и поддерживали торчащую во все стороны юбку. Если бы у меня были такие ноги, я бы вообще ими не пользовался, боясь их повредить. Я поднял взгляд как раз в тот момент, когда Ричмонд Марк улыбнулся.
      - Невежливо строить мне недовольные гримасы, стоя спиной к гостю, сказал он.
      - А ты-ы! - проговорила напряженным от злости голосом Тада. - А ты-ы... С тобой ужасно скучно. Я уж скорее предпочту этого невежду и язву!
      Она повернулась и, прежде чем я успел опомниться, запечатлела, как пишут в романах, на моих устах горячий поцелуй. Честно говоря, у меня не было намерений ей в этом мешать. Она сама начала, я слегка ей помог, сама закончила, оторвалась от меня и тряхнула головой. Проволочная шапочка издавала тихий металлический шелест. Тада поставила на стол свой бокал и подошла к стеклянной стене.
      - Пойду поплаваю, - сказала она. Небрежно стряхнув на пол шапочку, она постучала пальцем по стене. Стекло сдвинулось в сторону. Тада повернулась к нам. - Может быть, здесь, - она повертела пальцем в воздухе, - и прекрасный кондиционер, но воздух искусственный. Совсем другое дело у воды...
      Она шагнула на ковер из травы и на полсекунды остановилась. Ровно столько ей потребовалось, чтобы сбросить "платье". Теперь у меня появилась возможность рассмотреть ее и сзади. Гайлорд театрально вздохнул и показал на кресла. Стекло вернулось на свое место. Мы сели.
      - Это моя сестра, - сказал он. - Но об этом знают только четверо...
      - Теперь уже пятеро, - поправил я.
      - Нет, теперь четверо, - с нажимом повторил он. - Знаете, почему я это говорю?
      - Гм... думаю, это нечто вроде компенсации за принуждение к сотрудничеству путем угрозы, - сказал я, глядя ему в глаза.
      - Верно... Оуэн... Я не верю, что принудительный труд может быть производительным, это хорошо лишь в отношении рабочих из стран третьего мира. Поэтому я хотел бы вас убедить в том, что был вынужден прибегнуть к любым средствам, лишь бы добиться вашего сотрудничества. Я должен был... Я должен... - поправился он, - объяснить, что творится вокруг меня. Поскольку что-то творится. А для меня главное уже даже не моя жизнь... Нет, надо по-другому! - прервал он сам себя. - Начну издалека. - Он поудобнее расположился в кресле и, прищурившись, уставился в стену за моей спиной. Тринадцать лет тому назад я был скромным, едва сводящим концы с концами адвокатом, практиковавшим в самом дальнем конце Сорок Восьмой улицы в Нью-Йорке. Однажды вечером, когда я уже собирался уходить из конторы, в которой за несколько недель не побывало ни одного клиента, вошли двое пожилых джентльменов. Следом за ними ввалились четверо горилл с револьверами. Джентльмены оказались главами двух семей, которые уже три года не могли прийти к согласию по нескольким принципиальным вопросам. Не помогало посредничество других семей, не помогали призывы к здравому смыслу и рассудку. В конце концов оба шефа, видя неуклонно приближающийся конец своих кланов, решили сыграть ва-банк и согласиться с решением случайно выбранного юриста. Кто-то ткнул пальцем в телефонную книгу, и жребий пал на меня. Все это мне рассказали в самом начале, а потом ознакомили с историей спора, текущим положением дел и требованиями обеих сторон. Гориллы готовили кофе и приносили бутерброды, джентльмены глотали неокардин и с надеждой смотрели мне в глаза. Позже я узнал - оба были уверены, что их ждут исполнители других семей, которым перестрелки мешали спокойно набивать кошельки. Короче говоря, я ознакомился с сутью дела, влил в себя океан отвратительного кофе, меня осенило, и - к удивлению всех, в том числе и себя самого, - мне пришла в голову действительно гениальная идея. Это принесло мне славу в определенных кругах, деньги, а очередное озарение, запретившее связывать свою жизнь с какой-либо из семей, привело к тому, что со временем я стал чрезвычайным арбитром, последней и окончательной инстанцией. Молниеносно, сам того не желая, я оказался выше даже боссов подпольного мира. Никто не заметил, как и когда это произошло, а когда заметили, было уже слишком поздно - ни одна из семей не согласилась на свержение меня с трона. Что, в общем-то, и понятно - мой палач стал бы палачом для всех. Вот таким образом мы пришли к нынешнему положению дел, вернее, ситуации, имевшей место несколько лет назад. Добавлю, что еще раньше, после нескольких бесед с главами крупнейших преступных и финансовых концернов, мы выработали тактику действий на ближайшие годы и десятилетия. Это уже не простые итальянцы, у всех дипломы лучших американских университетов, никто из них не желает закончить свои дни в канаве с вредной для здоровья дозой свинца в потрохах, никто не хочет огласки, они не мечтают об уличных сражениях... И все согласились, что следует ускорить процесс отмывания денег, вкладывания их в честный бизнес, так, чтобы какое-то время спустя можно было, не опасаясь за собственное здоровье и здоровье близких, выйти на улицу поздно вечером. Проще говоря, всем хотелось перейти на сторону честных, если таковые существуют, миллионеров. И это удалось. Видя мой удивленный взгляд, он добавил:
      - Знаю, что по-прежнему продаются наркотики и самогон, что преступность существует, но немногим известно, что это всего лишь деятельность мелких сошек, которые никогда не достигнут такого положения, какого достигли мы. Я в состоянии уничтожить их одним телефонным звонком. Не нужно быть гангстером, достаточно иметь деньги, и их собственная охрана перестреляет своих работодателей, словно уток. Во всяком случае, сегодня немалая часть богатых людей в стране - это главы крупнейших преступных группировок. Не будем вдаваться в дискуссию по поводу их морального облика, ситуация такова, что в настоящее время мы богатые и уважаемые граждане нашей прекрасной страны. Мне оказалось легче всех - у меня никогда не было собственной армии, я позже всех присоединился к боссам подполья, меньше увяз в болоте преступлений... Даже не потому, что я добрый и в общем-то честный, просто я не оказывал особого влияния на положение дел.
      Он протянул было руку к бокалу, но, тут же забыв о нем, вернулся в прежнюю позу, нашел где-то карандаш и начал им жонглировать уже знакомым мне образом. Потом закурил.
      - Теперь я перехожу к сути. Последние месяцев десять вокруг меня что-то происходит... Не могу объяснить словами - как будто я нахожусь в запертой темной комнате и вдруг чувствую, что рядом что-то есть. Включаю свет комната пуста, дверь заперта. Гашу - оно снова появляется. - Он перевел взгляд со стены на меня. - Не знаю, понимаешь ли ты... Какое-то неопределенное ощущение чего-то неприятного.
      Он непринужденно перешел на "ты". Я не понял только, то ли ему хотелось добиться моей симпатии, то ли он и в самом деле был столь непосредственным, столь... своим. Я защищался, но вынужден был признать, что он завоевывал мою благосклонность шаг за шагом.
      - Мне не удалось совершить несколько сделок - это раз. И притом таких... - он поискал подходящие слова, - таких, которые никому не вредили, на которых я не так уж много бы и заработал. В подробности вдаваться не буду, эти сделки имеют значение лишь потому, что вообще привлекли мое внимание. Кто-то, что-то, какая-то клика хочет чего-то от меня, причем ведет себя очень мягко, осторожно, почти незаметно. Меня это даже не слишком пугает, примерно так, как если бы на какой-то территории вдруг участились случаи заболевания простудой. Ничего опасного, но почему? Короче, твоя работа к этому отношения не имеет, тут я и сам справлюсь. Для тебя у меня есть куда более четкий след. - Он бросил на меня короткий взгляд. - Десять дней назад в мои владения проник киллер. Он был прекрасно вооружен: автомат, две гранаты, что-то там еще... Он преодолел ограждение, которое должно было остановить даже вирусы. Собаки его не почуяли. И... - Он поднял палец и сделал многозначительную паузу. За его спиной я увидел в окно Невелла, который шел в сторону моря, перебросив через плечо пушистый халат. - Теперь самое главное: кто-то его убил! Понимаешь? Уже на территории Вейны! Сюда вошли двое, и один из них убил другого. Я убежден, что убитый должен был меня ликвидировать. Тот, второй, меня спас...
      - И наверняка не пришел за наградой... - сказал я.
      Из-за деревьев появилась Тада. К счастью, на ней был халат. Гайлорд глотнул из своего бокала и откинулся на спинку кресла.
      - Вот именно, - вздохнул он. - И то и другое очень меня беспокоит. Даже не знаю, что больше. И это - твоя задача, Оуэн.
      Тада подошла к зданию. Я отхлебнул AYO и сделал умное лицо.
      - Кто нанял гром и кто обеспечил паратонер... - пробормотал я себе под нос.
      - Прошу прощения?
      Тада протянула руку к стеклу, и окно бесшумно ушло в стену.
      - Паратонер - то же, что и громоотвод, - сказал я с ехидной улыбкой. Хотел похвастаться знанием нескольких иностранных словечек...
      Гайлорд несколько секунд смотрел на меня, а потом покачал головой:
      - Если ты настолько же хорош, насколько несносен...
      - То что? - вмешалась Тада.
      Я дал бы палец на отсечение, что она боялась услышать нечто, не предназначавшееся для ее ушей. Ричмонд сделал приглашающий жест рукой. Тада подошла ближе и села в кресло.
      - Не помешала? - спросила она. - Вода у тебя тут превосходная, сказала она брату. - Умеете плавать? - обратилась она ко мне.
      - Еще нет, но я взял с собой диск с ускоренным гипнокурсом. Утром я бы хотел начать практические занятия.
      - Собираетесь просидеть всю ночь за компом?
      - У меня впереди еще множество ночей. - Я пренебрежительно махнул рукой. - Одной больше, одной меньше...
      - Я бы не стала так...
      - Ну и прекрасно! - вмешался Гайлорд. Видимо, ему показалось, что разговор вступает в ту стадию, когда ни одна из сторон не желает уступить, а продолжение диалога приведет к никому не нужным обидам. - Пообедаем вместе, или есть другие планы?
      - Я обедаю там. - Тада показала на стену позади меня. - У меня встреча в городе.
      - Спасибо. - Я встал. - Возьму с собой бутерброды и прогуляюсь по острову. Лучше сейчас, чем завтра по жаре. До свидания.
      Оставив их в салоне, я пошел искать кухню. Там я сделал себе бутерброд, а в карман сунул несколько тонких ломтиков бифштекса. Сразу же за первой группой деревьев я встретил Сабу и Серво. Я лег рядом с ними на прохладную траву и предложил им мяса. Выдрессированы они были и в самом деле отменно съели все, что я дал, поскольку я был все-таки свой, и не тянулись к моему бутерброду. Я попытался вспомнить, не говорили ли Пима или Фил чего-нибудь плохого в адрес бладхаундов, но до конца прогулки, продолжавшейся почти четыре часа, так ни к каким определенным выводам и не пришел. Зато я обнаружил, что у Сабы более темная голова и светлое пятнышко на правой задней лапе и что оба просто обожают приносить брошенную палку. И - в отличие от людей - совершенно при этом друг с другом не ссорятся.
      * * *
      Позавтракав у себя в комнате и выкурив две сигареты, я подытожил имевшиеся в моем распоряжении сведения и спустился вниз. Невелл появился в салоне одновременно со мной. Я показал ему на кресло.
      - Слушаю, - сказал он, усаживаясь.
      - Несколько вопросов... - Я предложил ему сигарету, но он жестом отказался. - Во-первых, расскажи мне, что там была за история с трупом, одиннадцать дней назад. Желательно подробнее.
      - Это был понедельник. Незадолго до полуночи меня разбудил Навуходоносор. Кажется, я впервые в жизни слышал, как он воет. Какой-то кошмар... Будто кто-то выдирает кишки ожившей корабельной сирене...
      Сравнение мне понравилось, и я одобрительно кивнул.
      - Потом к нему присоединились и остальные собаки. Я надел очки ночного видения и с оружием побежал к собакам. Они стояли у западной части ограждения и выли на покойника. Я отозвал их и несколько минут осматривался по сторонам, затем ощупал труп. Он даже еще не успел остыть. Вернувшись, я доложил обо всем мистеру Гайлорду. Мы возвратились туда вместе, территория уже была освещена...
      - Полицию вызывали? - прервал я его.
      - Конечно! - обиделся он. - Сразу же.
      - Как я понимаю, все данные об этом неудачнике я получу от них?
      - Конечно. - Он подождал следующего вопроса, но я молчал. - Я обыскал его...
      - У тебя есть какие-то сведения, которых нет у полиции?
      - Нет, мы ничего не взяли и не спрятали.
      - Хорошо. Теперь скажи мне такую вещь: откуда у вас жидкость, по которой нас узнают собаки?
      На его лице появилась кривая усмешка.
      - Это мы придумали сами. Два года назад мистер Гайлорд лично составил эту смесь. Весь запах здесь, - он показал на пол. - В подвале. Охраняется лучше, чем золотой запас в Центральном банке.
      - А "пионер"?
      Он приоткрыл рот и несколько секунд держал его открытым. Потом прищурился и облизал губы.
      - Никто из сотрудников мистера Гайлорда не способен на предательство, медленно проговорил он, подчеркивая каждый слог.
      - Ну-ну! Я знаю нескольких покойников, которые перед смертью повторяли подобную фразу. Ладно, неважно... Расскажи мне про охранную систему.
      - Четырехметровое ограждение, полоса шириной в шесть метров по обеим сторонам, с сенсорными датчиками. Невозможно приблизиться к ограждению, не подняв тревогу...
      - Даже с картой расположения датчиков?
      - Даже с картой...
      - Что еще?
      - Сеть лазеров, которые приводятся в действие после преодоления полосы датчиков и ограждения. Все три сети независимы друг от друга, с системой взаимного оповещения о вторжении на территорию.