Если любишь

      – Пирс, у тебя дочка, а супруга сгорает от нетерпения увидеться с тобой.
      Не успела леди Хантли договорить, как Пирс вылетел из комнаты.
      – Как Люси себя чувствует? – спросила Табита.
      – Она в полном изнеможении, клянется всеми святыми, что никогда больше не будет рожать. А вообще с ней все в порядке. – Тут леди Хантли заметила, что Доминик держит руку Табиты, и посмотрела на сына: – Доминик?
      – Да, мама, можешь нас поздравить.
      – Господи, мои дорогие, – воскликнула леди Хантли. – Я даже мечтать об этом не смела. – Она поднесла к глазам носовой платок. – Какой сегодня замечательный день! – Она вздохнула и с нежностью обняла их обоих. Потом спросила: – Вы пообедали? Или все усилия нашего повара пошли насмарку?
      – Вот пообедать-то мы как раз и не успели, – ответил, улыбаясь, Доминик. – Ждали, пока Люси родит, чтобы был повод отметить за праздничным столом два важных события. Даже три – я совсем позабыл о Рождестве!
      Он привлек Табиту поближе к себе.
      – Мне не хотелось бы обременять тебя, мама, но ничего не поделаешь, придется. Когда мы сможем отпраздновать свадьбу?
      – Хорошо бы месяца через три-четыре, но ты не согласишься, я знаю. – Она рассмеялась и, подумав, сказала: – Тогда месяца через два.
      – Самое позднее через месяц.
      – Ты забыл, что у меня контракт с мисс Бошан до конца учебного года, – вмешалась в разговор Табита.
      – Что?! До конца мая? Это невозможно! Ты должна его расторгнуть. Предупреди ее и привези сюда свои вещи.
      – Я не собираюсь этого делать, – решительно заявила Табита. – Мисс Бошан не заслужила такого неуважения. Я не стану расторгать контракт и уеду лишь после того, как она мне подыщет замену.
      – Значит, ты снова надолго уедешь, – с мрачным видом произнес Доминик.
      Она ласково погладила его по щеке:
      – Не переживай, дорогой, время пролетит незаметно.
      Час спустя Доминик, Табита, леди Хантли и Пирс сидели за рождественским ужином. Люси спала, за младенцем присматривала няня.
      Разговоры за столом перемежались тостами в честь новорожденной, ее родителей, счастливой бабушки и даже повара, сумевшего сохранить ужин горячим и в идеальном виде. Хотя времени прошло немало. Табите все же удалось уговорить Доминика отпустить ее в Маргейт.
      – Ведь у меня там много картин, – сказала Табита, – которые нужно переправить мистеру Бизли для выставки. И я бы хотела сама их упаковать.
      Доминик со стуком поставил бокал на стол.
      – Не морочь себе голову этими выставками, Табби. Тебе больше незачем думать о завтрашнем дне. Привези свои картины сюда, вот и все.
      Леди Хантли и Пирс не вмешивались в их спор.
      – Ты что говоришь? – изумилась Табита. – Я столько сил положила на это, не говоря уже о мистере Бизли. Ведь он перевез мои работы, находившиеся у супругов Морвелл из Девайза в Лондон, оплатил расходы, между прочим. А главное – я хочу их выставить.
      Она откинулась в кресле, сложила руки на коленях и посмотрела на Доминика. Судя по выражению его лица, он не собирался сдаваться.
      – Доминик, пойми, большинство картин я написала, когда мне было трудно, когда я осталась в полном одиночестве и в душе моей царил мрак. Надеюсь, мне больше не придется пережить нечто подобное. В Маргейте, когда я по тебе тосковала и впала в отчаяние, картины были моим единственным спасением, за работой я обо всем забывала. Я буду счастлива, если они получат признание публики, это придаст части моей жизни какой-то смысл. Ты можешь это понять?
      Выражение лица Доминика смягчилось, и он протянул Табите руку через стол.
      – Прости меня, пожалуйста, я эгоист и думаю только о себе. Когда состоится твоя выставка?
      Она с улыбкой пожала его руку.
      – В апреле.
      – Отлично. А потом я тебя увезу. Ты не хотела бы съездить в Италию?
      На ее лице отразился восторг.
      – Мы пробудем там столько времени, сколько ты пожелаешь. Вернемся, когда соскучишься по Англии, и тогда займемся важным делом.
      Табита с недоумением на него посмотрела.
      – Будем подыскивать дом для осиротевших детей. Ведь ты этого хотела!
      Они обвенчались в небольшой церквушке в Брекенбридже, во второй половине дня первого апреля, в день дураков, всего две недели спустя после возвращения Табиты из Маргейта. Она слово свое сдержала и оставила учебный пансион лишь после того, как ей нашли достойную замену.
      Мисс Бошан очень не хотелось отпускать Табиту, а Камилле Норкросс расставаться с подругой. Прощаясь, Табита пригласила их и еще нескольких учениц погостить в Уорикшир.
      Свадьба по желанию новобрачных прошла скромно… Присутствовали леди Хантли, Люси и Пирс, а так же Шарлотта Эмили Карлайл, трех месяцев от роду, Амелия со своим мужем Майлзом. Табита на этом настояла, и, хотя Амелии, чтобы приехать, пришлось выдержать настоящую битву с матерью, благодаря решительной поддержке Майлза Амелия победила.
      На свадьбу приехал преподобный Морвелл с супругой. К неописуемой радости Табиты, он согласился совершить обряд бракосочетания. После этого все вышли в сад. Табита, похожая на ангела в своем белом шелковом платье, под руку с Домиником подошла к Морвеллам. Они прибыли из Уилтшира всего пару часов назад, и она не успела с ними перемолвиться хотя бы словом.
      – Спасибо! – сказала она, просияв. – Огромное спасибо за то, что приехали! Просто не верится, что вы отважились на такое долгое путешествие!
      Миссис Морвелл обняла ее и крепко поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую.
      – Такое событие мы просто не могли пропустить, моя дорогая девочка! Мы так счастливы за тебя, Табби!
      Доминик обменялся крепким рукопожатием с преподобным Морвеллом и поблагодарил за проведенную церемонию. Однако священник сказал:
      – Не надо благодарностей, вы сделали ее счастливой, а это для меня главное.
      Доминик бросил взгляд на лучащееся счастьем лицо Табиты.
      – Да, наверное, так оно и есть, – согласился он и, поправив у нее на волосах венок из белых лилий, добавил: – Но это не сравнится с тем, каким счастливым сделала меня она! Я самый счастливый человек на свете.
      Так и прошел этот день. Словно в сказке. Столько было в нем веселья, радости, солнечного света и смеха. А позже в объятиях Доминика она вновь познала любовь и страсть, когда они снова и снова обретали друг друга, доходя до экстаза, и в огромном мире оставались только она и он, чтобы устремиться навстречу друг другу и на короткий и вечный миг слиться в любовном восторге.

Эпилог

      День выдался не по-зимнему теплым. Иначе и быть не могло. Все прекрасно. Все замечательно в ее жизни. На выставке ее картины пользовались колоссальным успехом. Те, которые она решила продать, купили все до единой.
      Табита незаметно выскользнула наружу и со ступенек галереи Ричмонд стала смотреть на реку, с улыбкой наблюдая за детьми, играющими на берегу, у самого края воды. Солнце утратило свою яркость и висело в небе довольно низко, а от деревьев тянулись длинные тени. В открывшемся ее глазам пейзаже Табита уловила незаметное простому взгляду очарование.
      Она услышала за спиной шаги и, обернувшись, увидела Доминика.
      – А я все думаю, куда ты запропастилась, – произнес он с улыбкой и обнял ее за талию. – Публика тебя не утомила?
      – Нисколько, но внутри очень душно, и мне захотелось немного подышать свежим воздухом.
      Хотя Табита и стояла к нему спиной, но даже не попыталась высвободиться из его рук.
      – Я смотрю вон на тех детей, что у воды, – помолчав, сказала она. – Интересно, что же они там ловят – рыбок или головастиков?
      – Судя по тому, как они это делают, не видать им ни рыбешек, ни головастиков.
      Она повернулась к нему:
      – Может быть, поучишь их?
      – Только этого не хватало. Бродить по воде с драной сетью в руках.
      Она рассмеялась:
      – О да, это как-то недостойно!
      – А достойно поцеловать тебя прямо сейчас на глазах у всей этой почтенной публики?
      – Разумеется, нет!
      Он тут же поцеловал ее в губы. Табита покраснела и бросила взгляд на ступеньки, ведущие ко входу в галерею. Там никого не было.
      – Не пора ли нам возвратиться на выставку?
      – Пора, – согласился он, но не выпустил ее из объятий и еще раз поцеловал. Потом наконец отпустил. – Пошли, – ласково сказал он. – Я только провожу тебя. Не то твои почитатели сочтут меня нахалом, поскольку я их лишаю возможности общаться с тобой.
      – Могу тебя заверить, что предпочитаю общаться с одним-единственным почитателем, пусть даже эгоистом.
      – Завтра, Табби, – заметил он, – я стану еще большим эгоистом. Буду наслаждаться твоим обществом во время долгого пути в Плимут.
      – В Плимут? – засмеялась Табита. – Не может быть!
      – А потом нам предстоит морское путешествие.
      Доминик взял ее за руку и начал подниматься по ступенькам.
      – Ты же знаешь, до Флоренции путь не близкий…