Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Новария - Демон, который ошибался

ModernLib.Net / Фэнтези / де Камп Лайон Спрэг / Демон, который ошибался - Чтение (стр. 2)
Автор: де Камп Лайон Спрэг
Жанр: Фэнтези
Серия: Новария

 

 


— Не возражаете тогда, чтобы он стоял за вашим стулом, а не за моим? Меня беспокоит его взгляд, и уже шея заболела оттого, что я все время на него оглядываюсь.

Мальдивиус приказал перейти мне на другое место. Я повиновался. Обнаружилось, что мне очень трудно разгадать намерения Джиммона. Дома я считаюсь самым средним представителем рода демонов, ничем не выдающимся и не примечательным.

* * *

На следующий день синдик Джиммон отбыл на своих носилках, колыхающихся на плечах восьми здоровенных парней. Мальдивиус сказал мне:

— А теперь заруби себе на носу, о Здим, что твоя роль по охране моего кабинета состоит не в том, чтобы убивать всякого, кому случится здесь быть, а в том, чтобы воспрепятствовать краже. Следовательно, тебе следует пожирать воров и никого больше.

— Но как я отличу вора, хозяин?

— По его поступкам, придурок! Если он стащит какую-нибудь вещь и захочет унести ее с собой, загрызи его. Но если это будет всего лишь клиент, который хочет получить свой гороскоп, или торговец с товарами, или какой-нибудь житель Чемниза, согласный обменять сумку с продуктами на сведения о пропавшем браслете его жены, ты обязан вежливо усадить его и следить за ним до моего возвращения. И пока он не сделает попытки причинить мне ущерб, не смей трогать! Уяснил, тупая твоя башка?

— Да, сэр.

В течение двух следующих недель почти ничего не произошло. Я продолжал готовить и убирать. Мальдивиус один раз съездил в Ир и один раз в Чемниз; Джиммон нанес нам еще один визит. Мальдивиус и Джиммон продолжали свой торг, по крохам сдвигая друг друга со своих позиций. За это время предсказываемый рок должен был подобраться на значительное расстояние.

Если ничего не случалось, Мальдивиус советовался со своим сапфиром. Поскольку он настаивал на том, чтобы я стоял подле него на страже, пока он находится в предсказательном трансе, я вскоре изучил наизусть эту процедуру. Он молился, поджигал смесь из спайсовых трав в маленьком светильнике и вдыхал дым, он пел заклинание на мальванском языке, начинающееся так:

Джийю зормо барх тиган тийуву,

Джийю зормо барх тиган тийуву...

По щекотанию в собственных ноздрях я мог сказать, когда заклинание начинало действовать.

Овладев искусством свершения домашних дел, я почувствовал, что время потекло мимо меня гораздо медленнее. Мы, демоны, много терпеливее этих неугомонных с Первой Реальности, тем не менее сидение в кабинете час за часом в полном безделье стало мне казаться понемногу более чем просто скучным. Наконец я спросил:

— Хозяин, нельзя ли мне взять на себя смелость почитать одну из ваших книг, пока я жду?

— Однако! — удивился Мальдивиус. — Неужели ты умеешь читать на новарском?

— Я изучал его в школе и...

— Ты хочешь сказать, что у вас там, в Двенадцатой Реальности, тоже есть школы?

— Конечно, сэр. Как еще мы можем делать нашу молодежь такой, какая она есть?

Мальдивиус:

— Настоящая молодежь? Мне как-то никогда не приходилось слышать о молодом демоне.

— Естественно, кто бы позволил своим неоперившимся птенцам служить в Первой Реальности?! Для них это было бы слишком опасно. Уверяю вас, что мы рождаемся, растем и умираем, как и другие разумные существа. Но насчет ваших книг: я вижу, что у вас есть словарь, который может мне помочь со словарным запасом. Прошу вас позволить мне пользоваться этим фолиантом.

— Гм... гм... Отличная мысль. Когда ты станешь достаточно начитанным, ты, возможно, сможешь читать мне вслух, как это делал, бывало, покойный Грах. Я уже немолод и вынужден пользоваться специальным стеклом для чтения, что превращает удовольствие в работу. Какие книги у тебя на уме?

— Я бы хотел начать вот с этой, сэр, — ответил я, извлекая экземпляр «Материального и духовного совершенствования в десяти легких уроках» Вольтипера. — Чтобы уютно себя чувствовать в незнакомой Реальности, мне необходимо достичь того совершенства, которое только для меня возможно.

— Дай-ка сюда! — сказал он, выхватывая книгу из моих когтей. Его немолодые глаза — несмотря на вышесказанное, они были достаточно зоркими — вперились в пятна крови, которыми пестрели некоторые страницы. — Воспоминание о бедняге Грахе, а? Счастье для тебя, о демон, что это не магическая книга. Возьми ее, и да пусть тебе принесут пользу ее советы.

Итак, с помощью словаря Мальдивиуса я начал трудный путь по страницам Вольтипера Кортоли. Вторая глава была посвящена теории Вольтипера относительно диеты. Тот был, оказывается, вегетарианцем. И утверждал, что только отказ от поедания плоти животных может привести читателя к полному духовному здоровью и высокой связи с космосом. К тому же Вольтипер возражал против убийства животных. Он утверждал, что они имеют души, хотя и находящиеся в зачаточном состоянии, и что они родственны человеческим существам, так как у тех и других были общие предки.

Моральные аргументы не слишком меня смущали, так как я являлся для этой Реальности лишь временным посетителем. Но мне хотелось лучше приспособиться к нравам Первой Реальности, чтобы сделать свое пребывание на нем как можно более комфортным. Я обсудил идею вегетарианского питания с Мальдивиусом.

— Отличная мысль, Здим, — оценил он ее. — Когда-то я и сам решил ввести ее в практику, но Грах так настаивал на нуждах плоти, что я поддался слабости и сдался. Давай же теперь последуем предписанию Вольтипера. Это, кстати, сбережет и наши денежки.

Следствием этого явилось то, что мы с Мальдивиусом перестали покупать в Чемнизе мясо и стали довольствоваться хлебом и зеленью. Потом колдун сказал:

— О Здим, сибиллианский сапфир говорит мне, что цирк Багардо приближается к Чемнизу. Я непременно должен стать свидетелем представления, а заодно и приискать преемника в ученики. Ты останешься здесь.

— Я бы хотел посмотреть такое представление, сэр. Я торчу здесь уже месяц и ни разу еще не покидал этих развалин.

— Что, ты пойдешь в Чемниз? Боги великие! Мне и так нелегко ладить с горожанами, о чем же можно будет говорить, если ты напугаешь их и с кем-нибудь приключится родимчик?

Поскольку ситуация была неразрешимой, я оседлал мула, проследил за тем, как мой хозяин исчез вдали и вернулся в кабинет.

* * *

Через несколько часов какой-то слабый звук оторвал меня от чтения. Казалось, он шел сверху. Поскольку медные светильники довольно тускло освещали потолок и он тонул в полутьме, я все-таки разглядел, что в нем появилась большая четырехугольная дыра. Не знаю, как удалось вторгнувшемуся в помещение без шума отделить такой кусок алебастра. Мошенники Первой Реальности слишком хитроумны для простого и незатейливого ума честного демона.

Я сидел и только наблюдал. У демонов есть одно преимущество над человеческими существами — они могут оставаться совершенно неподвижными. Обитатели Первой Реальности, даже если пытаются сохранить неподвижность, всегда ворочаются и суетятся. А если и нет, то их все равно выдает то обстоятельство, что им нужно вдыхать воздух несколько раз в минуту. Тот факт, что мы, демоны, можем изменить цвет, тоже вызывает у обитателей Первой Реальности преувеличенное представление о наших возможностях — подобно распространенному суеверию, что мы можем исчезнуть по своему желанию.

Из дыры меж тем появилась веревка, а по веревке стал спускаться маленький человек в темном плотно облегающем одеянии. По счастливой случайности он спускался спиной ко мне. Быстро брошенный взгляд не дал ему возможности засечь меня — я сидел на своем стуле, не шевелясь и слившись цветом с окружающей обстановкой. Я даже не дышал. Неслышно и быстро, как домовая мышь, он метнулся к стойке с сибиллианским сапфиром.

Я стремительно сорвался со стула и очутился рядом с ним. Он схватил драгоценный камень и обернулся. Какое-то мгновение мы застыли друг против друга — он с драгоценным камнем в руке, я с оскаленными клыками наготове, чтобы разорвать его и сожрать.

Но тут я вспомнил настоятельный совет Вольтипера о соблюдении вегетарианской диеты, а также приказ Мальдивиуса беспрекословно следовать этому совету. При таком раскладе я не мог, конечно, сожрать вора. С другой стороны, мой хозяин дал мне до этого распоряжение уничтожать всех воров.

От всех этих противоречивых приказаний я торчал в неуверенности, как будто заледенев. Из самых лучших побуждений я мог лишь стоять как чучело в музее, в то время как вор метнулся мимо меня и выбежал, выхватив из своего кармана трубку со светлячками, чтобы освещать себе путь.

После того как я простоял так в течение нескольких минут, до меня наконец дошло, каких действий, возможно, захотел бы от меня Мальдивиус, знай он все обстоятельства. Они должны были заключаться в том, чтобы схватить вора, отобрать у него сапфир и стеречь до возвращения колдуна. Думаю, что такие мои поступки были бы весьма уместны. Конечно, обитатели Первой Реальности соображают гораздо быстрее, чем мы, демоны, и просто нечестно ожидать от нас такой же блестящей реакции.

Увы, решение пришло ко мне слишком поздно. Я выбежал из лабиринта и ринулся по вырубленной в скале лестнице. К этому времени, однако, след шустрого вора давно простыл. Даже звук его шагов не был слышен. Я попытался уловить хотя бы запах, но не смог. Драгоценный камень исчез.

* * *

Когда доктор Мальдивиус вернулся и узнал о случившемся, он даже не стал меня бить. Только сел, закрыл лицо руками и заплакал. Наконец отер глаза, поднял их на меня и сказал:

— О Здим, я вижу, что заставить тебя справляться с непредвиденными обстоятельствами так же невозможно, как научить лошадь играть на скрипке. Что ж, пусть даже я буду разорен, но мне твои услуги не нужны, иначе я сойду с ума.

— Значит ли это, сэр, что я буду освобожден и смогу вернуться в свою Реальность? — спросил я возбужденно.

— Конечно нет! Самое меньшее, что я могу сделать, чтобы возместить свои убытки, — это продать твой контракт. У меня есть и покупатель.

— Что это значит «продать контракт»?

— Если ты читал соглашение между правительством Нинга и силами прогресса — как мы, новарские маги, называем свой профессиональный союз, — тебе известно, что право владения может быть изменено. У меня где-то здесь есть копия. — Он порылся в ящике.

— Простите, сэр! — возопил я. — Это хуже, чем рабство!

Мальдивиус выпрямился. В руке он держал свиток.

— Видишь, что здесь сказано? А здесь? Если тебе эти пункты не нравятся, разберешься в конце своей службы со своим Настоятелем. Как выглядел этот вор?

Я описал маленького типа, отметив такие детали, как мелкий шрам на его правой щеке, — ни один житель первой Реальности не заметил бы такие подробности при свете простой лампы.

— Должно быть, фариец из Хендау, — сказал Мальдивиус. — Знаю его еще с тех пор, как жил в Ире. Что ж, я останусь в Чемнизе на ночь.

Колдун оставил меня в не слишком хорошем расположении духа. Я терпеливый демон, терпение мое куда больше, чем у этих вспыльчивых и своевольных человеческих особей, но я не мог не чувствовать, что доктор Мальдивиус обходится со мной несправедливо. Два раза подряд он сваливал всю вину за случившееся на меня, хотя сам был виноват, давая мне неясные и противоречивые приказы.

Я боролся с искушением произнести нужные заклинания и дернуть к себе в Двенадцатую Реальность и предстать с жалобами перед Настоятелем. Нас обучают этому заклинанию, перед тем как мы покидаем свою планету, — так что можем вернуться туда в то мгновение, когда нам грозит смертельная опасность. Но без крайней необходимости его использовать нельзя — за это нам грозит суровое наказание. Тот факт, что демон способен исчезнуть, когда человеческие существа хотят его убить, дал обитателям Первой Реальности возможность преувеличить наши способности.

Однако заклинание побега является длинным и сложным. Когда я попытался произнести его мысленно, то обнаружил, что забыл несколько строк, и оказался в Первой Реальности в настоящей ловушке. Возможно, это и к лучшему, ибо меня могли обвинить в напрасном использовании заклинания и отправить назад, в Первую Реальность, под угрозой приговора о заточении на несколько лет. А такая судьба ужасна.

* * *

Мальдивиус вернулся на следующее утро с незнакомцем. Тот сидел верхом на прекрасной пегой лошади и, в отличие от моего хозяина, был одет ярко и крикливо. То был человек, едва переступивший порог среднего возраста. Он имел тонкие ноги, но массивные тело и руки. Брил лицо, но, казалось, ничего не мог поделать с буйными, густыми иссиня-черными волосами, что росли у него на подбородке, образуя густую бороду. В уши его были вдеты золотые обручи.

— Вот твой новый хозяин, — объявил Мальдивиус. — Багардо Великий. Мастер Багардо, познакомьтесь с демоном Здимом.

Багардо окинул меня взглядом сверху донизу:

— Он как будто составлен из дисков и завитков, хотя трудно судить незнакомые образцы. Что ж, доктор, если предъявите мне бумагу, я подпишу ее.

Вот так я сделался слугой по контракту Багардо Великого, владельца передвижного цирка.

3

БАГАРДО ВЕЛИКИЙ

— Идем со мной! — приказал Багардо. Я последовал за ним, а он продолжал: — Скажи-ка мне, как правильно звучит твое имя, За-дим, не так ли?

— Нет, Здим, — сказал я. — Один слог. Здим, сын Акха, если полностью.

Багардо несколько раз повторил мое имя.

Я спросил:

— Каковы будут мои обязанности, сэр?

— Главным образом в подсчете лбов…

— Простите? Я не понимаю.

— Лбы, зеваки, глазюки — так мы, цирковые, называем свою публику, которая приходит потаращить глаза. — (Багардо всегда называл свое заведение «цирком», хотя другие именовали его «балаган». Разница, насколько я понял, была в том, что в настоящем цирке должен был быть хотя бы один слон, в то время как у Багардо не было ни одного.) — Тебя поместят в передвижную клетку и будут объявлять как ужасного пожирателя людей, Демона из Двенадцатой Реальности. И судя по тому, что мне говорил Мальдивиус, это не ложь.

— Сэр, я всего лишь исполнял приказ...

— Не важно. Я попытаюсь быть точным в своих оценках.

Мы подошли к тому месту, где дорога, отходящая от храма, сливалась с той, что вела от Чемниза в Ир. Здесь стояла большая, с железными прутьями клетка на колесах, похожая на вагон. В нее была впряжена пара животных, похожих на мулов Мальдивиуса, за исключением того, что они были сплошь покрыты яркими черными и белыми полосами. На месте кучера в ленивой позе развалилось приземистое, низколобое, лишенное подбородка существо, совершенно голое, если не считать густого волосяного покрова. Пожалуй, оно походило на человека, но это был не человек.

— Все в порядке? — спросил Багардо.

— Все в порядке, босс, — ответило существо густым надтреснутым голосом. — Кто это?

— Новый член нашей труппы, высокородный Здим-демон! — торжественно провозгласил Багардо. — Здим, познакомься с Унгахом из Комилакха. Он то, что мы называем человекообразной обезьяной.

— Тряси, дружище раб, — сказал Унгах, протягивая волосатую длань.

— Трясти? — повторил я, вопросительно глядя на Багардо. — Он имеет в виду вот так? — Я покрутил бедрами туда-сюда.

Багардо покачал головой:

— Возьми его правую руку в свою и осторожно пожми, покачивая ее при этом вверх и вниз. Слишком сильно не жми.

Я так и сделал, сказав:

— Рад с вами познакомиться, господин Унгах. Я не раб, а слуга по контракту.

— Повезло тебе! А я вот должен пыхтеть у мастера Багардо, пока, как говорится, смерть нас не разлучит.

— Ты же знаешь, что тебя кормят здесь так, как никогда бы ты не ел в джунглях Комилакха, — сказал Багардо.

— Что верно, то верно, хозяин, но еда — еще не все.

— Что же еще? Но мы не можем спорить весь день. — Багардо открыл дверцу клетки. — Полезай, — сказал он.

Дверь с лязгом закрылась. Я опустился на широкую деревянную скамью, стоявшую в конце клетки. Багардо устроился на кучерском месте рядом с Унгахом. Тот причмокнул и натянул поводья. Вагон двинулся и поехал на запад.

Дорога извивалась вниз по склону к долине реки Киамос, которая текла от Метуро через Ир к морю. Через час в поле нашего зрения возник Чемниз, раскинувшийся у самого устья. По стандартам Первой Реальности, это маленький город, но очень оживленный, так как является главным портом Ира. Я увидел возвышавшиеся над крышами домов корабельные мачты.

На окраине стоял палаточный лагерь, украшенный флагами с символами балагана Багардо. Когда вагон свернул в поле, я увидел, что возле палаток работают люди, складывая их по одной и погружая в вагоны. Другие прицепляли к этим вагонам лошадей. Отовсюду доносились шум и крики людей.

Моя клетка-вагон остановилась, и Багардо, подавшись вперед на своем сиденье, закричал:

— Ах вы, идиоты! Лентяи безмозглые! Мы сейчас уже должны были выезжать! Неужели вы не шевелитесь, если я не стою у вас над душой? Как, скажите, мы сможем добраться до Эвродиума к завтрашнему вечеру? Унгах, прекрати по-дурацки ухмыляться, обезьяна безмозглая! А ну-ка вниз и за работу! Выпусти Здима: нам нужна каждая пара рук.

Человекообразная обезьяна послушно опустилась и открыла клетку. Когда я выбрался из нее, кое-кто из труппы с подозрением посмотрел на меня. Впрочем, они привыкли к виду всяких экзотических существ, так что вскоре вернулись к работе.

Унгах занялся заворачиванием груды колышков в большой кусок брезента. Он протянул мне конец веревки и сказал:

— Держи. Когда я скажу «тащи», то тащи.

По его сигналу я потащил. Веревка порвалась, я упал на спину и сильно прищемил хвост. Унгах озадаченно смотрел на порванную веревку.

— Похоже, она крепкая, — сказал он. — Ты, должно быть, сильнее, чем я думал.

Он попытался связать разорванные концы и, сделав это, вернулся к прерванной работе, попросив меня действовать вполсилы. Но к тому времени, как мы увязали узел, главная палатка уже лежала на земле и люди убирали остатки оборудования. Я мог лишь удивляться тому, как быстро исчезла такая груда вещей. Багардо, сидевший теперь верхом на лошади, с трубой, висящей на веревке на его шее, взмахнул широкополой шляпой, привлекая внимание к себе:

— Поторапливайтесь со сбруей! Сиглар, подведи свою повозку к началу! Поставлю тебя первым, Унгах, посади Здима на место, и давайте в общую шеренгу...

— Залезай, — велел мне Унгах.

Когда я снова очутился в клетке, он подергал за веревки, и шторы, прикрепленные к крыше вагона, опустились по обеим сторонам, так что я оказался отрезанным от внешнего мира.

— Эй! — крикнул я. — Зачем ты меня закрываешь?

— Приказ, — отозвался Унгах, выравнивая края полотна. — Босс не позволяет чемнизянам смотреть задаром.

— Но я хочу обозревать окрестности!

— Полегче, господин Здим. Когда выберемся за город, я приподниму для тебя краешек.

Багардо громко присвистнул. С изрядным шумом, в котором смешались крики животных, возгласы людей, скрип колес, повозки двинулись в путь. Я совершенно ничего не видел, поэтому первый час провел в состоянии пищеварительного оцепенения, покачиваясь на деревянной скамье.

В конце концов я возвысил голос, напоминая Унгаху о его обещании. Приостановив лошадей, он отвязал передний нижний край покрывала, устроив для меня нечто вроде треугольного окна. Однако я не видел ничего, кроме полей фермеров. Иногда мелькали лесные посадки или Киамос. Дорога была окаймлена широкими полосами цветов, целыми зарослями алого, лазурного, пурпурного, белого и золотого.

Когда позволял изгиб дороги, я видел впереди и позади нас фрагменты каравана. Я насчитал семнадцать повозок, включая и нашу собственную. Багардо скакал вдоль кавалькады, наблюдая за тем, все ли в порядке.

Мы проехали по дороге, по которой я прибыл в Чемниз. Мы поднялись к плато, на котором стоял храм, поскольку долина Киамоса суживалась здесь к ущелью. Лошади медленно передвигались по крутому подъему, и люди шли рядом с ними, понукая их.

Когда мы достигли плато и миновали место, от которого уходила тропа к Храму Псаан, Дорога выровнялась, и лошади пошли быстрее. Мы не устремились к Иру, а повернули на другую дорогу, которая огибала столицу с юга. Как объяснил Унгах, цирк уже подоил Ир и вымя еще не успело наполниться.

Караван покрыл меньше чем половину расстояния до Эвродиума, когда на землю опустилась ночь. Бродячий цирк свернул с дороги на поляну, и там семнадцать повозок образовали нечто вроде круга — для безопасности, как объяснил мне Унгах, на случай нападения разбойников. Палатка повара была поставлена в центре круга, и в ней уже готовился обед, но остальные палатки оставались еще в повозках.

Мы ужинали при желтом свете лампы, стоявшей на одном из столов длинной палатки-столовой, вместе с остальными пятьюдесятью членами труппы. Унгах рассказывал о них. Половина из них были подсобными рабочими, в обязанности которых входили установка и разборка балагана, уход за лошадьми и упряжью и тому подобное.

Половина оставшегося народа — четверть от общего числа — была игроками: это такие люди, которые за определенную плату сопровождают балаган и играют в свои игры с публикой. В результате таких игр заключаются пари: как упадут кости, как повернется колесо счастья, под какой из трех ореховых скорлупок находится горошина — и все это были тщательно продуманные хитроумные трюки.

И последние — их насчитывалось примерно шестнадцать — и были теми, кто появлялся перед публикой. Эта группа включала в себя самого Багардо как короля ринга, заклинателя змей, укротителя льва, наездника на неоседланной лошади, дрессировщика собак, жонглера, двух клоунов, трех акробатов, четырех музыкантов (барабанщика, трубача, скрипача и волынщика) и погонщика, который, одетый как мальванский принц, в тюрбане и стеклянных украшениях, ездил по манежу на верблюде. Были там еще повар и костюмерша, одна из немногих женщин, так же как укротительница змей и наездница без седла.

Но занятия этих людей были более разнообразными, чем это может рассказать простое их перечисление. Так, укротительница змей еще помогала повару, а наездница без седла — миловидная молодая женщина по имени Дульнесса — составляла компанию костюмеру в шитье и стрижке. Некоторые из подсобных ребят, желающие исполнять какую-нибудь более высокооплачиваемую работу, иногда подменяли артистов, когда последние были больны, пьяны или еще по каким-нибудь причинам не могли работать.

После ужина Унгах провел меня по балагану, представляя остальным и показывая мне зверинец. Там были верблюд, лев, леопард и несколько животных поменьше, вроде змей мадам Паладин.

Унгах подошел к длинной клетке на колесах. Он двигался очень осторожно. Я ощутил довольно сильный запах, подобный тому, который исходил от змей мадам Паладин, но еще круче.

— Это паалуанский дракон, — сказал он. — Не подходи близко, Здим. Он может подолгу лежать как бревно, а потом, когда кто-нибудь неосторожно подходит слишком близко, — кусь! И все. Вот почему Багардо так трудно находить рабочих, согласных ухаживать за этой тварью: только в прошлом году двое угодили к нему в брюхо.

Дракон оказался большой серо-голубого цвета ящерицей, не меньше двадцати футов длиной. Когда мы приблизились к клетке, он поднял голову и нацелил на меня раздвоенный язык. Я остановился, надеясь, что успею отскочить, если он захочет меня цапнуть. Но дракон лишь подвигал языком и осторожно коснулся им моего лица. Из его пасти вырвался хриплый звук.

— Клянусь медью Ваисуса, — воскликнул Унгах, — ты ему понравился! Он решил, что твой запах похож на запах его родичей. Нужно рассказать Багардо. Может быть, ты сможешь приручить зверя и делать на нем круг по арене в конце представления. Никто не осмеливался приблизиться к нему, с тех пор как был съеден Ксион; однако черные колдуны из Паалуа таких тварей приручают.

— Чудовище слишком велико, чтобы я один мог с ним справиться, — усомнился я.

— О, этот, можно сказать, еще подросток. В Паалуа они бывают в два раза больше. — Унгах зевнул. — Пошли назад, в повозку. С меня на сегодня хватит.

Когда мы очутились в фургоне, Унгах достал пару одеял из ящика, протянул одно мне и посоветовал:

— Если тебе покажется, что пол слишком жесткий, солому найдешь на дне ящика.

* * *

Солнце садилось, когда на следующий день мы подъехали к Эвродиуму. Место стоянки цирка было освещено факелами и фонарями, и свет этот яркими бликами отражался в глазах публики, толпившейся вокруг.

— Здим, — крикнул Унгах, — давай помогай!

Он стал разворачивать ткань шатра, и я помогал ему. Внутри находилась связка жердей, каждая из которых была длиннее меня. Наша задача состояла в том, чтобы вбить эти жерди в землю на одинаковом расстоянии друг от друга и натянуть на них брезент так, чтобы под ним скрылся весь балаган, став невидимым для взглядов жителей, желавших смотреть, но не платить. Унгах выбрал место на участке и воткнул в мягкую землю первую жердь. Он поставил рядом с ней маленькую стремянку и сунул мне в руку деревянный молоток.

— Влезь туда и вбей жердь! — приказал он. Я взобрался на стремянку и ударил.

— Сильней бей! — прикрикнул Унгах. — Это все, на что ты способен?

— Ты хочешь, чтоб было так? — Я опустил молоток со всей силой. Он обрушился на жердь с грохотом, расщепив ее верхнюю часть. При этом ручка молотка сломалась.

— Зеватас, Франда и Ксерик! — завопил Унгах. — Я вовсе не велел тебе ее разбивать. Теперь придется взять другой молоток. Подожди здесь!

Так или иначе, мы натянули брезент. Тем временем были установлены палатки, и путаница сменилась порядком. Лошади ржали, верблюд булькал, лев ревел, и прочие животные издавали присущие им звуки. Я спросил:

— Мы покажем сегодня представление?

— Боги мои, конечно нет! Нужно несколько часов, для того чтобы приготовиться, а все слишком устали. Проведем утро за приготовлениями и, если не помешает дождь, дадим представление. Потом снова в путь.

— А почему мы пробудем здесь так недолго?

— Эвродиум слишком мал. К завтрашнему вечеру все зеваки с деньгами уже посмотрят представление, а любители поиграть будут выпотрошены. Более длительная остановка означает драку со «лбами». А какая в этом польза? — Прозвучал гонг. — Обед! Пошли.

* * *

Мы все поднялись на заре и начали подготовку к дневному представлению. Багардо подошел ко мне.

— О Здим, — сказал он, — ты будешь в палатке чудовища...

— Прошу прощения, хозяин, но я не чудовище! Я лишь нормальный, здоровый...

— Не важно! У нас ты будешь чудовищем, и никаких разговоров. Твой фургон образует часть стены палатки, и «лбы» смогут проходить вдоль него. Унгах будет находиться рядом с тобой. Поскольку ты занимаешь его клетку, я посажу его на цепь. Твоя задача состоит в том, чтобы пугать «лбов» ревом и воем. Ни слова на новарском. Ты, понимаешь ли, просто должен знать, как это делается.

— Но, сэр, я не только говорю на нем, я еще читаю, пишу...

— Послушай, демон, чей это цирк? Будешь делать, как тебе велят, нравится тебе это или нет...

Так все и было. Жители валом повалили. Из своей клетки я слышал крики игроков, шум их причиндалов, игру музыкантов и общий гул. Багардо, пышно разодетый, громко давал пояснения:

— ...а первой справа от вас, дамы и господа, вы видите мадам Паладин и ее смертоносных змей, пойманных с огромным риском для жизни в полных опасностей тропических джунглях Мальваны. Самая большая из змей — это констриктор. Если бы она могла схватить кого-то из вас, обвилась бы вокруг, раздавила и задушила... Следующий, дамы и господа, это Демон из Двенадцатой Реальности, вызванный великим колдуном Арканиусом из Фтаи. Я знавал Арканиуса, да, это был настоящий друг. — Багардо вытер глаза носовым платком. — Но, вызывая это кровожадное чудовище, обладающее сверхъестественной силой и яростью, он оставил открытым один из углов магического пятиугольника, и голодный демон откусил ему голову.

Часть публики издала единый вздох, а некоторые женщины взвизгнули. «Лоб», чьи слова я едва мог понять из-за акцента, сказал:

— Как же тады он его скрутил?

— Ученик Арканиуса проявил огромное присутствие духа, успев произнести заклинание неподвижности...

Рассказ Багардо о «моем прошлом» настолько увлек меня, что я совсем забыл, что нужно рычать, пока он не бросил на меня свирепого взгляда. Тогда я принялся двигать челюстями, подпрыгивать и так далее, то есть проделывать все, что нужно, чтобы походить на мое описание.

Багардо сообщил столь же захватывающие подробности поимки Унгаха, сидящего на цепи за оградой, чтобы находиться на достаточном расстоянии от «лбов». Когда «лбы» приблизились к ограде, Унгах принялся гримасничать, реветь, бить по своей железной цепи. Он производил впечатление существа, куда более устрашающего, чем я.

* * *

После представления Багардо спустил Унгаха с цепи и открыл мою клетку. Унгах вошел в клетку и достал из ящика старый, побитый молью плащ и широкополую шляпу с обвисшими полями, пару рваных сапог, пояс и кисет. Все это он надел на себя, а кисет положил в карман.

— Для чего это одеяние, господин Унгах? — спросил я.

— Босс настаивает. Пойду в Эвродиум за покупками. В сумерках жители деревни примут меня за подсобного рабочего. Если бы они увидели Унгаха Ужасного, говорящего вежливые фразы, не стали бы платить за то, чтобы посмотреть на меня в балагане. Тебе что-нибудь принести?

— Я пока еще не знаю. Но вот что мне объясни: на что ты будешь делать покупки?

— На деньги. Багардо дал мне разрешение.

Часом позже Унгах вернулся с покупками: сладкое мясо, которым он поделился со мной, иголка, бритва и прочие вещи. После обеда он чинил при свете лампы плащ, когда к нашей палатке подошел Сиглар, укротитель льва. Сиглар, высокий костлявый человек с бледно-голубыми глазами и прямыми цвета пакли волосами, был варваром с севера, со склонов Швении.

— Мастер Здим, — сказал он. — Босс умирает от желания тебя видеть.

Я заподозрил, что Багардо хочет выругать меня за плохо сыгранное представление. И сказал Унгаху:

— А не мог бы ты пойти со мной, старина? Мне нужна моральная поддержка.

Унгах отложил шитье и встал. Мы подошли к маленькому личному фургону Багардо. Внутри он был нарядно украшен шелковыми занавесями, толстым ковром, а под потолком сияла серебристая лампа.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11