Коварная искусительница

      – Ремеслом? – Найтли сложил руки на почтовой бумаге, лежавшей в беспорядке на столе. – Эмма, мне не надо говорить вам, как были популярны ваши романы. Мы заработали на их издании больше всего. Я не солгу, если скажу вам, что их очень будет не хватать.
      – Мне тоже будет не хватать занятий писательством, – у Эммы больно кольнуло в сердце, когда она подумала о том, чтобы оставить литературу.
      – Мне кажется, что вы хотите обсудить этот вопрос с лордом Эндовером, не так ли? – Найтли постучал пальцами по письменному столу. – Вполне возможно продолжать писать, не говоря ему об этом.
      – Нет, я не смогла бы, – Эмма знала, что надо лишь найти подходящий момент и сказать Себастьяну всю правду. – Я считаю честность очень важным качеством. Особенно в браке.
      – Честность. Да, она важна. Знаю, поэтому ожидаю того же от своей жены, – Найтли поднял подбородок и слегка улыбнулся. – Читал ли его светлость ваш последний роман?
      – Он прочел достаточно, чтобы понять, что Сильвестр списан с него, – Эмма прикусила нижнюю губу.
      – А вы все еще намерены сказать ему правду? – глаза Найтли, спрятанные за толстыми стеклами очков, округлились.
      – Я жду, когда наступит подходящий момент. Тогда я ему все и скажу.
      – Подходящий момент? – Найтли снова прижал очки к переносице. – Может, скажете всю правду вашему супругу через несколько месяцев после свадьбы? А за это время вы могли бы написать еще один роман.
      – А вы бы издали его? – Эмма бросила на Джона Найтли непреклонный взгляд.
      – Конечно, – он тихо рассмеялся. – Если бы я был на вашем месте, Эмма, то подходил бы к этому вопросу с большой осторожностью.
      – Да, это дело требует очень большой осторожности, – эта мысль поразила ее. – Как же Эндовер может узнать, кто скрывается под псевдонимом Э.-У. Остин?
      – Вы думаете, что он попытается сделать это? – Найтли с удивлением посмотрел на Эмму.
      – Не могу сказать точно. Мне просто интересно, стал бы он пытаться, если бы мог.
      – Только несколько человек знают правду, – Найтли сложил руки и опустил подбородок на костяшки пальцев. – А эти люди должны соблюдать права авторов. Могу уверить вас, что они не скажут лорду Эндоверу правду о том, кто скрывается под псевдонимом Э.-У. Остин.
 
      Себастьян сидел на краю письменного стола в своей библиотеке и слушал о том, что Роджер Танниклиф успел сделать с утра.
      Бывший офицер из армии лорда Веллингтона сейчас зарабатывал на жизнь тем, что добывал информацию для клиентов, которыми являлись светские люди. Если муж хотел узнать, кто же любовник его жены, то обращался к Танниклифу. Если дама хотела узнать побольше про джентльмена, который сватался к ней, то Роджер Танниклиф узнавал про него все, вплоть до того, какой табак он нюхает. Сам Танниклиф был светло-русым и голубоглазым человеком среднего роста. Никто не мог догадаться с первого взгляда, что он был шпионом во Франции. Этот человек не выделялся из толпы, и это было одним из его преимуществ.
      – Я пробрался в типографию Найтли. – Роджер отпил глоток кофе, а затем продолжил: – Я узнал, что лишь горстка людей знает, кто на самом деле этот Э.-У. Остин. Я думаю, что скоро мне удастся войти в доверие хотя бы к одному их них.
      – Я полностью уверен в том, что это вам удастся, – Себастьян вертел фарфоровую чашку в руках.
      – Я считаю, что мы скоро добудем нужную информацию, – Роджер улыбнулся, его голубые глаза светились от гордости.
      Танниклиф ушел, а Себастьян остался в библиотеке.
      – Скоро я узнаю, кто этот Э.-У. Остин. Я должен решить, что делать с ним. Или с ней, – он посмотрел на собаку, лежащую у его ног.
      Улисс поднял голову, прислушиваясь к Себастьяну. Себастьяну казалось, что животное понимает, о чем он говорит.
      – Я не мстителен. Месть часто ведет к необдуманным поступкам. Но этот Остин заслуживает наказания.
      Улисс повернул голову в сторону двери, ведущей на веранду. Себастьян посмотрел туда же, но не заметил ничего интересного. Там никого не было. Да и в саду никого не было видно. Но собака встала и пошла по комнате, будто что-то привлекло ее внимание. Улисс остановился около двери, понюхал воздух, затем бросился на веранду и пропал в саду.
      Себастьян подумал, что его выманил кролик. Маркиз взял чашку кофе. Ароматный пар ласкал его обоняние, а сладкий вкус сливок растекался по языку. Какое же наказание должен понести Э.-У. Остин за те неприятности, что он причинил семье Себастьяна.
      Тихий щелчок, будто кто-то закрыл большую застекленную дверь, ведущую на веранду прервал размышления Эндовера. Себастьян обернулся и увидел, что возле двери стоит Холлингтон.
      – Не ожидали увидеть меня, Эндовер? – Мартин подошел к маркизу и направил пистолет прямо в его грудь. – Вы честно верили в то, что я позволю уйти вам невредимым после того, что вы мне сделали?
      – Холингтон, а перед вами открыта заманчивая перспектива, – Себастьян вертел кофейную чашку в шагах. – Насколько я помню, вы были в числе моих похитителей.
      – А, это, – Холлингтон остановился в нескольких футах от Себастьяна. – Я просто решил, что вы должны заплатить мне за то, что восстановили Женевьеву против меня.
      – Моя сестра сделала свой выбор.
      – Вы не дали мне жениться на ней.
      – Я сказал вам, что не стал бы одобрять ваших отношений с моей сестрой, – Себастьян не сводил взгляда с Холлингтона, а сам просчитывал следующий ход. Скоро придет Эмма. Мать маркиза ушла за покупками вместе с сестрами и тетей Марджори. Они тоже скоро придут. – Я не говорил Женевьеве, что она должна делать.
      – Я вам не верю, Эндовер, – глаза Холлингтона сузились. – Женевьева никогда бы не предпочли меня Уэйнрайту.
      – Но предпочла же, – Себастьян сжал чашку и руке. – Она сказала мне, что вы холодны, а ваш столько же холодный взгляд иногда пугал ее.
      – Лжете, – Холлингтон застыл на месте, пистолет качнулся в его руке. – Вы влили яд в ее мысли. Вы заставили вашу сестру отвернуться от меня. Но теперь вы мне заплатите. Я читал в газете, что завтра у вас свадьба. Завтра счастливый день, не так ли? Вы и мисс Уэйкфилд. Где эта тварь? Я с ней сейчас…
      Себастьян выплеснул кофе своему противнику в лицо. Холлингтон ахнул и отпрянул назад, а маркиз тем временем бросился к нему. Но только он хотел схватить противника, как раздался выстрел. Пуля прошла через бок, опалив кожу. Себастьян пошатнулся от резкой боли.
      – Черт тебя возьми, – выругался Холлингтон.
      Маркиз ухватился рукой за бок, теплая кровь стекала сквозь пальцы. Но уголком глаза он заметил, что Холлингтон поднял на него сжатую в кулак руку. Себастьян тоже поднял руку, чтобы защититься. Рваная рана на боку пылала от боли. Себастьян вдохнул поглубже и ударил своего противника в челюсть. Холлингтон споткнулся и ударился о ручку кресла. Маркиз, шатаясь, подошел к нему. Холлингтон встал кое-как на ноги и схватил кочергу с подставки.
      Маркиз попытался защититься от удара. Но тут в воздухе прогремел выстрел. Холлингтон открыл рот, на лице его было удивление. Кочерга выпала из рук. Мартин пошатнулся, взгляд его был устремлен вперед.
      – Проклятие, – прошептал Холлингтон. Тут его ноги подкосились, и он упал на пол, зажимая плечо рукой. Глаза его расширились от такого потрясения.
      Себастьян посмотрел через плечо. Позади него на расстоянии нескольких футов стояла Эмма, тоненькая струйка дыма вилась над пистолетом, который она держала в руке.
      – Я убила его? – спросила она.
      – Нет, только ранили. Пуля попала ему в плечо, Себастьян посмотрел на поверженного врага, а затем на перепуганную Эмму.
      Через миг она вздрогнула, будто кто-то ткнул ее пальцем в бок.
      – Господи, вы же ранены, – ужаснулась Эмма. – А я стою здесь как полная дура.
      – Так, царапина. – Себастьян подошел к ней, шатаясь. Его силы слабели с каждым шагом. – Я думаю, что нам надо…
      – Себастьян, – Эмма обхватила его руками.
      – Да со мной все хорошо. Мне просто надо присесть, – свет мерк в его глазах. Маркиз сел на ковер. – У меня слегка кружится голова, – сказал он.
      – Насколько серьезно вы ранены? – спросила Эмма, опустившись перед ним на колени.
      – Пуля лишь оцарапала мне бок, – Себастьян посмотрел на человека, лежавшего рядом с ним. Холлингтон зажимал плечо и скулил от боли, будто щенок. – Что с вами, Холлингтон? Вы ранены?
      – Врача мне, врача!
      – Да он нужен нам обоим, – Себастьян улыбнулся своей невесте, надеясь, что напряжение исчезнет с ее лица. – Пошлите кого-нибудь за врачом, мой ангел.
      – Да, конечно, – Эмма дотронулась дрожащей рукой до его руки, которой маркиз зажимал рану в боку. – Может, мне сделать что-то еще, прежде чем посылать за врачом?
      Улисс прыгал за дверью, лая так, как будто он только что затравил лису.
      – Впустите моего Улисса, – попросил Себастьян, глядя на дверь.
      Эмма подбежала к двери и открыла ее. Большая собака бросилась к Себастьяну, а затем начала рычать на того, кто лежал рядом с хозяином.
      – Поздно, малыш. Тебе не удастся стать героем в этот раз. Моя невеста спасла меня, – маркиз потрепал его по голове. – Все хорошо, – Эндовер потрепал Улисса по шее. – Я в порядке.
      – Я приду сюда сразу после того, как пошлю за врачом, – сказав это, Эмма выбежала из комнаты. Бледно-зеленый муслин ее платья плыл вокруг нее.
      Когда Эмма ушла, Эндовер повернулся к Холлингтону и посмотрел на его рану. Затем он сел рядом со своим противником.
      – Боюсь, что вы будете жить, – произнес он.
      – Эта тварь пыталась убить меня!
      – Когда вы услышите о том, что я хотел сделать с вами, посчитаете, что вам повезло и моя невеста спасла вас от более страшной участи, – улыбнулся Себастьян.
      – Что же вы можете сделать со мной, Эндовер? – из глаз Холлингтона текли слезы, но он пристально смотрел на маркиза. – Вы воображаете, что сможете отдать меня под суд? Если я попаду туда, то расскажу всем, как я оприходовал вашу будущую жену.
      Гнев, такой же сильный, как и пульсирующая боль в боку, охватил Себастьяна. Только самодисциплина, которой маркиз учился много лет, помогла ему выглядеть хладнокровным и говорить спокойно.
      – Если бы вы причинили моей невесте вред, тогда вы бы уже не спрашивали, что бы я сделал с вами, Холлингтон. Вы бы очень скоро предстали перед Создателем, и тогда бы вам пришлось объяснять, почему вы сделали это, перед ним, – произнес маркиз.
      – Эндовер, я даже пальцем ее не тронул, – ноздри Мартина трепетали. – Но в суде поверят в то, что я сделал это.
      – Вы отправитесь туда, где уже будет неважно, что вы скажете или сделаете, – Эндовер наклонился к своему противнику, губы его изогнулись в улыбке. – Когда узнаете, что я хочу с вами сделать, то пожалеете о том, что мисс Уэйкфилд не убила вас.
 
      Эмма сидела в кресле рядом с постелью, на которой лежал Себастьян, и смотрела, как он попивал принесенный ею шоколад.
      – Холлингтон сделал это из чувства мести? – спросила Эмма.
      – Он считал, что моя сестра отказалась выйти за него замуж из-за меня.
      – Месть. Бесполезное чувство. Преступление, совершенное ею против будущего мужа, давило на мисс Уэйкфилд словно камень, который можно было бы установить на ее могиле, если Себастьян оставит ее. – Конечно, вы выше того, чтобы мстить человеку, задевшему вашу гордость. Особенно если он совершил это непреднамеренно. Только трус набрасывается на того, кто совершил ошибку.
      – Ты думаешь, что я был слишком жесток по отношению к Холлингтону? – Себастьян поднял темные брови, удивленно смотря на невесту.
      – Нет, этого человека надо повесить за то, что он делал с купленными у Рэдберна женщинами, – Эмма не могла не содрогнуться от мысли о том, что она едва не стала его жертвой. – Я могу лишь надеяться на то, что в Новом Южном Уэльсе к Холлингтону отнесутся по-доброму.
      – Я знаком с человеком, который решит, как наказать этого мерзавца. После того как этот человек прочтет мое письмо, наш похититель получит по заслугам, – маркиз повернулся и схватился за одну из подушек, нагроможденных под ним.
      – Так лучше? – Эмма быстро поправила подушку, ее пальцы скользнули по мягкому белому шелку, нагретому телом ее возлюбленного.
      – Да, – подмигнул ей Себастьян. – Милая Эмма, не надо обращаться со мною так, как будто я калека. Это всего лишь царапинка. Если бы моя матушка не перепугалась, то я бы сейчас обедал со всеми вместо того, чтобы есть в постели, как беспомощный старик.
      – Ваша матушка настаивает на том, чтобы вы хорошенько отдохнули. Я считаю, что если вы не будете осторожны, то тяжело заболеете.
      Себастьян взял ее за руку и прижался губами к нежной коже запястья. Нежное прикосновение его горячих губ снова зажгло в Эмме огонь желания. Она не заметила, как тихий вздох вырвался из ее груди.
      Эмма попросила Себастьяна соблюдать приличия после того, как приняла его предложение. Мисс Уэйкфилд не хотела рисковать. Ей не хотелось, чтобы тетушка, миссис Эндовер или одна из ее двоюродных сестер увидели, как Себастьян тайно покидал ее спальню ночью.
      – Вам следует выкинуть эти мысли из головы, – Эмма выдернула руку.
      – Какие такие мысли, дорогая? – маркиз посмотрел на нее невинными глазами.
      – Прекратите разыгрывать невинность. Это вам не идет. Вы выглядите слишком искушенным в этих делах. Я не собираюсь рисковать вашим здоровьем. Даже если бы я хотела попробовать, кто-нибудь зашел бы обязательно: ведь надо посмотреть, как вы, милорд, поживаете. Представляете, что бы он увидел?
      – Да это просто царапина. А если мы запрем дверь, то никто не войдет, – Себастьян погладил свою невесту по колену.
      – А я не стану объяснять тетушке, почему дверь в спальню заперта. – Эмма шлепнула его по руке. – Вам надо отдохнуть.
      – Но любимая, я… – гримаса боли появилась на лице маркиза, когда он попробовал дотянуться до…
      – Ну вот, видите, – Эмма встала и отошла подальше от постели, чтобы Себастьян не смог уговорить ее. – Я не дам вам безобразничать, Себастьян. Не сегодня. Вам нужно отдохнуть.
      – Хорошо, – маркиз откинулся на подушки. – Но если ты считаешь, что я позволю царапине испортить завтрашнюю ночь, то глубоко ошибаешься. Я не собираюсь пропускать первую брачную ночь.
      Завтра их свадьба. Себастьян заслужил то, чтобы узнать правду, пока они не произнесли брачные обеты. Конечно, если бы маркиз узнал о том, чем занималась его невеста, то отказался бы произносить их. Он бы отвернулся от Эммы, и она не смогла бы доказать, как сильно она его любит.
      – Милая, что-то не так?
      Эмма посмотрела в прекрасные темные глаза Себастьяна. В его взгляде была такая теплота, такая любовь! Что же увидит она, когда скажет правду?
      – Мне надо кое-что тебе сказать, – произнесла она.

Глава 23

      – У меня голова кругом идет, – Марджори провела рукой по растущему рядом со скамьей кусту в форме кролика. Куст бирючины качался при каждом движении ее руки. – Эмма, малышка, ты теперь маркиза Эндовер. Просто как сказка, ставшая былью.
      Эмма села на скамью рядом с тетей. Она смотрела на широкую каменную веранду, растянувшуюся позади большого особняка. Сегодня днем Эмма Уэйкфилд сочеталась браком с Себастьяном Джорджем Жаном Люком Сен-Клером, маркизом Эндовером, графом Шеффилдом, бароном Степлхерстом. Из-за похищения Шарлотты свадьба была скромной: на ней присутствовали лишь члены семьи жениха и невесты и несколько близких друзей маркиза. Но Эмма все еще была как во сне. Она сидела, положив сжатые руки на колени.
      – Если бы все было по-другому, то это было бы похоже на сказку, – тихо сказала она.
      – Я знаю, милая. Я тоже думаю о ней не переставая, – Марджори погладила руки Эммы. – Я уверена, что Шарлотте тоже бы хотелось, чтобы ты насладилась этим днем, а потом хранила воспоминания о нем, как драгоценное сокровище О, если бы она могла разделить это счастье с тобой!
      Эмма поглядела на свои крепко сжатые руки. Она презирала себя за эгоистичность. Ее тревога имела мало общего с тревогой за судьбу Шарлотты. Эмму больше беспокоила собственная глупость.
      – Эндовер найдет ее. Если другие не могут, то он сможет, – пообещала она.
      – Я знаю, что найдет. Я верю в него.
      – Себастьян очень способный человек. И невероятно смелый. Я не знала более порядочного человека, чем он.
      – И очень щедрый. Этот дом привел девушек в изумление. Эндовер хочет, чтобы мы жили здесь как члены его семьи. Бог услышал мои молитвы, – Марджори прикоснулась кружевным платочком к глазам. – Я поняла, что маркиз добрый человек, как только увидела его.
      – Он самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала, – Эмма чувствовала стеснение в груди. Все из-за чувства вины, смешанного с любовью – Он герой во всех смыслах. А когда я думаю о том, сколько бед я причинила ему, то мне хочется кричать.
      – Я думаю, что он простил тебя за то, что ты посадила его в подвал, – тетя Марджори погладила племянницу по руке.
      – Да он уже простил меня за это хулиганство, но на мне лежит более тяжкое преступление, – сказала она.
      – Что такое, милая?
      Эмма оглянулась, чтобы удостовериться, что рядом никого нет и никто не услышит. Кусты в этой части сада были не выше пяти футов. За зелеными фигурками кроликов, черепах и прочих создании, сделанными из обрезанных особым образом кустов, протянулись клумбы с многолетниками. Никого не было видно, за исключением нескольких человек, стоявших на веранде и наслаждающихся гостеприимством Эндовера. Тем не менее Эмма наклонилась к тете и прошептала ей:
      – Я не сказала маркизу правду о себе.
      – Ты имеешь в виду книги? – тетя Марджори широко раскрыла глаза.
      – Я собиралась рассказать про них прошлым вечером. Да смелости не нашлось. А теперь Себастьян будет думать, что я скрыла этот факт от него потому, что боялась, что он на мне не женится. А это правда. Я боялась, что если скажу ему правду, то он так разозлится, что не станет слушать объяснений, – покачала головой Эмма.
      – Милая, ты видишь все в черном свете.
      – Себастьян ненавидит Э.-У. Остин. И за дело. Роман «Герцог-негодяй» доставил немало неприятностей ему и его семье. Рэдберн оставил пуговицу в спальне Шарлотты, начитавшись этого романа. Я боюсь, что Эндовер возненавидит меня, когда я скажу ему о том, что я ответственна за те невзгоды, что выпали на его долю.
      – Милая моя деточка, – тетя Марджори вертела кайму шали в руках. – Я понимаю, как ужасно огорчится твой муж, когда обнаружит, что женился на Э.-У. Остин.
      – Ты хочешь меня этим успокоить? – Эмма взглянула на тетю.
      – Да, конечно, – Марджори рассматривала кайму шали. – А теперь дай мне сказать следующее: Себастьян очень любит тебя. Когда он на тебя смотрит, то все становится ясным.
      – Он восхищается моей честностью, – сказала она. Что же он скажет, когда узнает, что я предала его?
      – Боже, дело-то запутанное. Я думаю, что он прогонит нас из дому, если решит добиться признания брака недействительным.
      – Если ты пытаешься успокоить меня, то у тебя ничего не выйдет, – простонала Эмма.
      – Сомневаюсь, что маркизу нужен скандал с разводом. Да и получить его нелегко, – тетя Марджори надула губы. – Если только он не захочет доказать, что ты сумасшедшая, а судя по всему тому, что случилось, Себастьяну вполне это удастся. И, конечно, он выгонит нас из своего дома. Если только не пожалеет, что тоже возможно.
      – Тетя Марджори, я не сумасшедшая.
      – Конечно, нет. И я это знаю. И твой муж не сможет доказать это. По крайней мере, я в это не верю. Успокойся: он не станет добиваться развода. Это же скандал. Я думаю, что Себастьян просто отправит нас в деревню, – тетя Марджори улыбнулась, чтобы подбодрить Эмму. Но, к несчастью, она выглядела так, как будто ее настигли желудочные спазмы. – А значит, нам будет где жить. И жить неплохо.
      – Надо сделать так, чтобы Себастьян понял, как я сожалею о том, что случилось. Надо найти подходящий момент и сказать ему все, – Эмма поправила шаль.
      – А ты уверена в том, что это мудрое решение?
      – Не говорить правду? – идея казалась трусливой, а Эмма была порядочна. Она сразу прогнала эту мысль. – Это будет неправильно с моей стороны. Мой муж заслуживает того, чтобы знать правду.
      – Я думаю, что тебе нужно подождать, пока твои кузины Мэри и Лидия не выедут в свет. А еще лучше подождать до тех пор, пока они не выйдут замуж.
      – Тетя Марджори, Лидии всего пятнадцать лет.
      – Действительно ли несколько лет значат многое? – тетя пожала плечами.
      – Да, боюсь, что это так, – Эмма не могла уйти от правды, как бы ей ни хотелось этого. – Я должна сказать обо всем Себастьяну. И скажу. Когда будет подходящее время.
 
      – Ты, конечно, не стал тратить драгоценное время и сразу же отправился к алтарю, – сказал Журдан, сидевший на ручке кресла в библиотеке у Себастьяна. Он улыбался кузену, держа бокал с шампанским возле губ. – Ты боялся, что твою невесту похитят?
      – Они провели ночь в гостинице вместе. И девушка жила здесь целую неделю, – Монтгомери подвинул кончиком ботинка скамеечку для ног к стулу. В его голубых глазах плясали озорные искорки. – Я думаю, что наш Себастьян хотел, чтобы его дитя родилось в положенный срок после свадьбы.
      – Я сделал одолжение всему Лондону. Эмме очень опасно бегать одной по городу. По крайней мере, я буду знать, какую очередную безумную выходку она собирается устроить. – Себастьян подвинулся на стуле и переключил свое внимание с друзей на дам, сидевших в саду. Там, на каменной скамеечке среди фигурных кустов, сидела Эмма с тетей. Маркиз попивал шампанское, почти не чувствуя его вкуса. Даже на таком расстоянии он видел, как несчастна его молодая супруга. Она выглядела так, как будто ее приговорили к смерти через повешение. Вряд ли так должна выглядеть новобрачная.
      – Жаль, что мы не можем узнать, что вытворит твой племянник в следующий раз. Он же продал тебя Холлингтону, – Монтгомери покачал головой, будто не веря этому. – По крайней мере, Мартина Холлингтона накажут по всей строгости.
      – Я видел, как его корабль отчалил этим утром, – Себастьян пил шампанское маленькими глотками. – Я понял, что в Новом Южном Уэльсе к таким, как Холлингтон, относятся сурово.
      – Мне страшно подумать, какие еще планы в голове у твоего племянника. Его надо остановить, пока он не наделал бед.
      – Рэдберну нужны деньги, – Себастьян вертел бокал между пальцами. – Я принял меры, чтобы контролировать их.
      Прошлой ночью Эмма призналась ему в любви, а сегодня утром повторила эти драгоценные слова. Маркиз не понимал, как важна для него любовь молодой супруги, пока она не отдала ее. Но что-то беспокоило Эмму, и Себастьян почувствовал это прошлой ночью. И видел это сейчас, когда Эмма сидела с тетей в саду. «Эмма так печальна не из-за того, что стала моей женой», – уверял себя маркиз. Несомненно, она и тетушка говорили о Шарлотте.
      – Я найду Рэдберна. А когда найду, то он пожалеет, что родился на свет, – пообещал Эндовер.
      – Он знает, кто такой Гаэтан на самом деле, – сказал Журдан. – Мы найдем способ заставить его сказать, кто этот монстр.
      – Мне кажется, что это не так сложно, – Себастьян улыбнулся от одной только мысли о том, как он расправится с Рэдберном. – У моего племянника слабая воля. И челюсть. Скоро я узнаю, кто такой Гаэтан на самом деле, также и местонахождение мисс Ашервуд.
      – Не сомневаюсь, что он выдаст своего компаньона, – Монтгомери осушил свой бокал. – Только надо найти его.
      – Слова Вулгрова до сих пор тревожат меня, – Себастьян потер пальцем по скошенному краю бокала. – Он сказал, что Гаэтан шныряет у меня под носом. Очевидно, этот мерзавец известен мне.
      – Вулгров сказал, что ты знаешь Гаэтана? – Монтгомери вертел свой бокал так, чтобы лучи солнца падали на него. – А кем же он может быть?
      – Я много думал об этом, – Себастьян продолжал пить шампанское. – Что же может заставить человека заниматься столь грязным делом, как содержание притона?
      – Деньги. И, возможно, природная склонность к разврату, – сказал Журдан. – Когда у кого-то много долгов, подобное дело принесет немалые доходы.
      – Деньги, разврат, – Себастьян почесал Улисса за ухом. – Из тех, кто жив, мне никто не приходит на ум, кроме Рэдберна. Кто же еще мог быть втянут в это дело?
      – А, вот вы все где, – в библиотеку с веранды вошла тетя Дора. Она подошла к стулу, на котором сидел Себастьян, и улыбнулась ему. – Пойдем, дорогой, к тебе прибыли гости с визитом. Нечестно лишать дам компании симпатичного мужчины. – Затем она взглянула на Журдана и Монтгомери. – А вы идите, – приказала Дора.
      Журдан и Монтгомери послушались ее приказа. Они пересекли библиотеку и вышли через дверь, ведущую в гостиную. Дора же оставалась на месте. Себастьян поднялся со стула. Тетушка взяла его за руку. Когда они остались одни, она обеспокоенно посмотрела на него.
      – Как ты себя чувствуешь, дорогой племянник? Рана все еще беспокоит тебя? – спросила Дора.
      – Я ее едва замечаю, если не считать того, что она иногда болит. К счастью, это всего лишь царапина.
      – Слава Богу, – Дора погладила племянника по руке. Затем она глянула на Улисса, положившего лапу на ногу Себастьяна. – Ты знаешь, дорогой, что если ты будешь продолжать подбирать бездомных собак, то скоро придется отдать им один из твоих особняков.
      – Я не могу сопротивляться желанию подбирать их, – маркиз погладил Улисса по голове.
      – Все потому, что сердце у тебя доброе, – тетя Дора посмотрела на племянника с серьезным видом. – Ты всегда был дорог мне, будто родной сын. Я рада видеть, как ты счастлив со своей женой.
      – Спасибо, – Себастьян поднял руку тети Доры и поцеловал ее. – Я знаю, что вы очень помогли Эмме освоиться на новом месте.
      – Эмма – просто сокровище. А поскольку мы заговорили о свадьбах, то с графом Уортом у меня ничего не получается.
      – Вам следует найти другую цель, – тихо рассмеялся маркиз.
      – Да, – Дора вздохнула, будто бы она устала. – Думаю, это к лучшему. Я узнала, что ему нравятся карты и распутные женщины. Я не хотела бы, чтобы Арабелла связала свою жизнь с человеком, который промотает ее приданое.
      – Странно, я не знал, что Уорт погряз в долгах, – взгляд Себастьяна на мгновение застыл на тете Доре.
      – Иногда те, кто наиболее близок к человеку, узнают о его слабостях последними, – Дора махнул а рукой, будто бы не веря своим словам. – Знаю по собственному опыту.
      – Что касается Уорта, то, как мне кажется, вы слушали не тех, – маркиз не хотел ставить своего друга Монтгомери в один ряд со своим беспутным дядей.
      – Я решила, что этот человек не подойдет для моей Арабеллы, – тетя Дора пожала пухлыми плечами, ярко-желтый атлас ее платья заблестел.
      – Я думаю, что здесь вы правы, – Себастьян выглянул в окно. Эмма все еще сидела в саду с тетей Марджори. И хотя ему не хотелось прерывать их разговор тет-а-тет, маркиз мечтал побыть с молодой женой наедине.
      – Я подслушала, сама того не желая, твой разговор с джентльменами, когда вошла сюда. Я не могла не услышать про Бернарда. Что же ты сделаешь с ним, когда найдешь?
      – Сначала я выясню, что он сделал с мисс Ашервуд. А потом позабочусь о том, чтобы он и его партнер не причинили больше вреда никому, – Себастьян отвел взгляд от Эммы и посмотрел на тетю.
      – Ты знаешь, кто этот Гаэтан?
      – Еще нет, – Себастьян улыбнулся, думая о том, как он насладится расправой с племянником. – Но я точно уверен в том, что Рэдберн будет очень рад сказать мне об этом.
      – Думаю, да. Бернард вряд ли будет верен, если это неудобно для него. Ты доставишь ему большие неудобства, если найдешь.
      – Я его найду.
      – Конечно, найдешь. Бернард не так умен, чтобы долго скрываться, – Дора смотрела на квадратики света на полу возле ее ног. – Он причинил столько бед стольким людям. Но никому не нравится, когда такое поведение афишируется. Лучше разобраться с ним так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких.
      – Он заслуживает более сурового наказания, чем шлепок по рукам.
      – Да, он, конечно, заслуживает большего, – тетя Дора погладила Себастьяна по руке. – Я обдумываю, как лучше его наказать, да так, чтобы не втянуть мою семью в очередной скандал.
      Себастьян подумал о своей матери и сестрах, о молодой жене и ее семье. Он знал по собственному опыту, сколько страданий могут причинить гадкие слухи. Маркиз не хотел отдавать свою семью на растерзание голодным волкам из высшего света.
      – Наверное, вы правы, тетушка. Лучше разобраться с Рэдберном так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких, – сказал он.
      – Я знаю, что ты поступишь правильно, – тетя Дора улыбнулась племяннику.
      Это было самое изысканное и соблазнительное неглиже. И, конечно, первое шелковое неглиже, которое довелось видеть Эмме. Оно ожидало ее, когда молодая маркиза вернулась к себе в комнату вечером. Неглиже лежало на постели рядом с тяжелым шелковым халатом и запиской от свекрови : «Я знала, что моему сыну нужна молодая девушка, чтобы зажечь огонь в его душе. Спасибо вам за то, что спасли моего сына от тоскливого существования».
      Эмма посмотрела на свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Казалось, что женщина, смотревшая на нее из глубины зеркала, стояла посреди прозрачного облачка. Вышитое кружево обрамляло круглый вырез, открывавший ямочку на шее. Розовая атласная лента, протянутая сквозь небольшие отверстия, стягивала ткань под грудью. Эмма повертелась взад-вперед, наслаждаясь тем, как шелк скользил по ее животу и ногам, пробуждая желание. В спальне ее ожидал молодой супруг. Одна лишь мысль о том, что произойдет между ними, приводила Эмму в состояние возбуждения. Если бы не ложь, лежавшая на ней тяжким бременем, то сегодня была бы лучшая ночь в ее жизни.
      – Трусиха, – прошептала Эмма. Эмма натянула на себя тяжелый шелковый халат, завязала пояс и приготовилась к встрече со своей судьбой. Может быть, и нечестно, но Эмма была намерена пустить в ход все уловки, чтобы смягчить гнев мужа, когда он узнает правду о том, чем зарабатывала на жизнь его супруга.
      Себастьян сидел на краю большой кровати под балдахином и осторожно потирал свой бок. На нем был надет халат, его жена знала о том, что под одеждой скрыта глубокая рана, перевязанная белым льняным бинтом. Себастьян не заметил, что возле двери стояла Эмма. В этот момент гримаса боли, которую причиняла ему рана, исказила лицо маркиза. Весь день ему приходилось мужественно скрывать страдания. Но они прекратились, когда он увидел новобрачную.