100 великих - 100 великих операций спецслужб

На том же судебном процессе кое-кто из преступников пытался оправдываться: дескать, если бы партизаны не убили Кубе, то мы не убили бы за несколько дней 2000 минчан. На это обвинитель задал резонный вопрос:

— Ну а операция «Волшебная флейта», во время которой было арестовано 52 тысячи минчан и большинство из них уничтожено… Ведь вы ее проводили до убийства Кубе! А план доктора Ветцеля, начальника отдела колонизации первого главного политического управления по делам оккупированных восточных областей, составленный еще до войны, который вы начали осуществлять с первого дня войны?..

Ответом было молчание… Теперь все знают, что за годы фашистской оккупации погиб каждый четвертый житель Белоруссии.

Убийство такой персоны, как гаулейтер, заместитель Гитлера в Белоруссии, вызвало большой политический резонанс во всем мире. Этот справедливый акт возмездия продемонстрировал шаткость, непрочность положения Гитлера на оккупированных советских территориях и очень громко подтвердил факт существования массового организованного сопротивления в тылу фашистов, организованного настолько хорошо, что перед ним оказалась бессильна гитлеровская военная машина с многочисленными карательными органами.

Сам Гитлер выразил соболезнование по случаю смерти своего любимца и прислал для него из Берлина специальный гроб. Все газеты Германии вышли с траурными рамками. Замолчать происшедшее или объяснить его геббельсовскими успокоительными выдумками о «фанатиках-одиночках» было невозможно.

А для бойцов, борющихся в тылу врага, смелая операция по ликвидации Кубе стала фактором, мобилизующим и вселяющим уверенность, что для них нет ничего невозможного.

ПОД ВИДОМ АМЕРИКАНЦЕВ

К осени 1944 года войска союзников практически освободили Францию, Бельгию и Люксембург. Линия фронта проходила вдоль горного массива Арденны, где их наступление выдохлось.

Ответный ход решил сделать Гитлер, отдав своим генералам приказ готовить контрнаступление. Руководство планированием операции осуществлял сам фюрер. Ему хотелось во что бы то ни стало снова захватить на Западе инициативу действий в свои руки. Вряд ли он ожидал от своих войск великих военных достижений; цели наступления были скорее политическими. Среди своего близкого окружения он говорил:

— Союзники не видят, что Германия борется за Европу, что она жертвует собой ради Европы, чтобы закрыть Азии путь на Запад. Ни английский народ, ни американский уже больше не хотят этой войны. И если «немецкий труп», каковым они считают Германию, восстанет и нанесет на Западе мощный удар, то союзники, под давлением общественного мнения в их странах, возмущенного тем, что его вводили в заблуждение, возможно, окажутся готовы заключить перемирие с этим «мертвецом», который чувствует себя довольно сносно. И тогда мы сможем бросить все наши армии на Восток и за несколько месяцев покончить с этой жуткой угрозой, которая нависла над Европой. Ведь Германия уже почти тысячу лет охраняет ее от азиатских орд и теперь снова исполнит эту священную миссию.

В общем, Гитлер смотрел на Запад, а холодеющей в ужасе спиной чувствовал угрозу наступления с Востока советских войск.

На все планы предстоящей операции Гитлер наложил отпечаток своего мышления: они считались окончательными и ни в коем случае не могли быть изменены. За сохранение планов в секрете каждый посвященный в них отвечал головой. Это возымело свое действие — как показали дальнейшие события, наступление немцев оказалось для союзников неожиданностью.

Помимо крупных войсковых операций была задумана совершенно секретная операция специальной службы, которую возглавил оберштурмбаннфюрер СС, освободитель Муссолини, Отто Скорцени. Суть ее Гитлер изложил в приказе, отданном им Скорцени:

— Частям, находящимися под Вашим началом, мы ставим в рамках этого наступления одну из самых важных задач. Действуя в тылу противника, вы обязаны захватить один или несколько мостов на Маасе между Льежем и Намюром. Эту миссию следует осуществить с помощью хитрости: пусть ваши люди переоденутся в американскую и английскую форму. Небольшие группы, экипированные таким образом, смогут распространять во вражеском тылу ложные приказы, создавать помехи, связи и сеять смятение в союзнических рядах.

Общее руководство, подготовка операции и координация действий были возложены на генерала Йодля.

Надо сказать, что здесь Гитлер не был первооткрывателем. Отдав свой приказ, он заметил: «В ходе нескольких диверсионных рейдов противник сумел с помощью этого приема нанести нам значительный урон. Например, несколько дней назад, во время взятия Экс-ла-Шанеля, в наши ряды смог просочиться американский отряд, облаченный в немецкую форму».

На Западе немцы впервые собирались использовать вражеское обмундирование. До этого подобного рода трюки немцы допускали только на восточном фронте, да и то лишь в первые месяцы войны. Йодль и Скорцени понимали, что ожидает тех, кто в чужой форме попадет в руки противника, — это будет равносильно смерти. Пользуясь предоставленными ему чрезвычайными полномочиями, Скорцени отобрал для участия в операции «Дракон» (по другим источникам «Гриф») добровольцев, более или менее сносно говоривших по-английски. Таких, правда, оказалось очень мало, их едва хватило на роту обеспечения. Для срочного обучения диверсантов из лагерей военнопленных доставили американских и английских унтер-офицеров, которым, естественно, не сообщали о цели занятий. Интересно, что они думали по этому поводу? Так или иначе, они добросовестно обучили «слушателей» наиболее употребительным выражениям, армейскому жаргону, форме обращения и поведения американских и английских солдат. Было собрано английское и американское обмундирование, личные документы убитых или пленных. Хуже обстояло с оружием и техникой: удалось добыть только несколько танков «шерман» и армейских джипов.

Отряды диверсантов должны были перейти линию фронта и проникнуть в тыл противника в неразберихе, вызванной внезапным контрнаступлением немецких войск. Оно началось 16 декабря 1944 года. Плохая погода препятствовала действиям авиации союзников и свела на нет их превосходство в численности. Положение англо-американцев оказалось сложным, на ряде участков им пришлось поспешно отступить. В поток отступающих незаметно вливались немецкие диверсионные группы. Нельзя утверждать, что их действия были решающими на тех направлениях, где немцы успешно наступали. Однако в ряде мест они давали частям противника ложные приказы, нарушали телефонную связь, перекрывали дороги, взрывали склады боеприпасов, минировали железнодорожные пути и шоссе, уничтожали и переставляли дорожные указатели.

Действия эсэсовцев осуществлялись с присущей им кровожадностью, за что они впоследствии жестоко поплатились. По приказу эсэсовского полковника Пайпера был расстрелян 71 безоружный американский военнопленный — немцы боялись, что пленные могут разоблачить их. Но в тот же день американская контрразведка остановила джип с тремя диверсантами и случайно обнаружила рацию германского образца. 22 декабря 1944 года в бельгийском городке Анри Шаппель американский военно-полевой суд приговорил их к расстрелу. Однако они успели дать показания, на основании которых американской контрразведкой с участием воинских частей была проведена операция, получившая славу «самой крупной охоты на шпионов во всей военной истории США». Перед военными судами предстали еще 128 диверсантов. Все они были расстреляны. Вообще же из трех тысяч участников операции «Дракон» в живых осталось менее тысячи.

К началу нового, 1945, года наступление немцев почти приостановилось, однако немецкие войска продолжали угрожать потрепанным силам союзников и в ночь с 31 декабря на 1 января возобновили наступление. Известно, что Черчилль именно в ходе этого этапа битвы в Арденнах обратился за помощью к Сталину, и тот обещал ускорить начало наступления советских войск в Польше. Оно началось в ночь с 12 на 13 января 1945 года. Как свидетельствует германский генерал-лейтенант Б. Циммерман, «только теперь (германское) верховное главнокомандование отдало, наконец, приказ о постепенном отводе своих войск из Арденн на позиции Западного вала и об одновременной передаче почти одной трети всех сил на Восток».

«Русские варвары» снова — в какой раз — спасли Европу.

СВЕРЖЕНИЕ ВЛАСТИ В БУДАПЕШТЕ

Сначала немного о том, кому и для чего оно понадобилось.

25 лет в Венгрии существовав фашистский режим, установленный диктатором М. Хорти, носившим странное для полностью сухопутной страны звание адмирала. Три с лишним года вооруженные силы Венгрии участвовали в войне против СССР. Они понесли огромные потери. Политика и экономика страны были почти полностью подчинены интересам гитлеровской Германии.

В марте 1944 года Венгрию оккупировали немецко-фашистские войска. В августе 1944 года Красная армия развернула мощное наступление на левом фланге советско-германского фронта. 31 августа советские войска вступили в Бухарест, 15 сентября — в Софию.

Обсудив создавшееся положение, венгерское правительство приняло решение не допустить вступление советской армии в страну. При этом оно рассчитывало на помощь немецких войск. Венгерские правители хотели выиграть время, с тем чтобы англичане, с которыми они уже давно поддерживали связи, могли оккупировать Венгрию. Это полностью совпадало с намерением У. Черчилля, лелеявшего мечту ввести английские войска в юго-восточную Европу. Хорти тайно обратился к США и Англии с предложением заключить перемирие и получил ответ с рекомендацией обратиться по этому вопросу к Советскому Союзу, войска которого уже перешли границу Венгрии. 1 октября в Москву прибыла венгерская миссия с полномочием подписать соглашение о перемирии, если Советский Союз согласится на «участие американцев и англичан в оккупации Венгрии» и на «свободный отъезд немецких войск». Действия Хорти не могли оставаться секретом для Гитлера. Германское командование усилило контроль над венгерскими военными учреждениями и войсками. Оно перебросило в район Будапешта крупные танковые силы и дало понять правителю Венгрии, что жестко расправится с любыми антигитлеровскими выступлениями венгров. Хорти, испытывавший животный ужас перед Красной армией, не стал противодействовать своим немецким хозяевам.

Наступление Красной армии продолжалось; она угрожала уже самому Будапешту.

В один из октябрьских вечеров Гитлер собрал совещание узкого круга лиц. На нем присутствовали Гиммлер, Риббентроп, фельдмаршал Кейтель, генерал Йодль и штурмбаннфюрер Отто Скорцени, уже прославившийся операцией по спасению Муссолини.

Гитлер в нескольких словах изложил последние события на юго-восточном направлении. Фронт, который только сейчас удалось стабилизировать вдоль венгерской границы, надо удержать любой ценой, ибо в этом огромном выступе находится миллион немецких солдат, которые в случае внезапного прорыва окажутся в плену.

— Мы получили конфиденциальные донесения, что регент — правитель Венгрии адмирал Хорти пытается установить контакт с врагом, желая договориться о сепаратном мире. Успех его замыслов означал бы гибель нашей армии. Хорти хочет найти согласие не только с западными державами, но также и с Россией, которой он предложил полную капитуляцию.

Выступление Гитлера дополнил Риббентроп, который изложил содержание последних депеш, присылаемых немецким посольством в Будапеште. Согласно этим депешам, положение следует считать «очень напряженным»; венгерское правительство явно желает покинуть лагерь стран «Оси». Немецкий генерал фон Бутлар писал после войны: «Это свое решение (удержание Будапешта. — И.Д.) Гитлер с фанатической энергией пытался провести в жизнь даже за счет ослабления других фронтов. Вообще в этот период Гитлер с невероятным упорством старался во что бы то ни стало сохранить за собой территорию Венгрии. Иногда начинало казаться, что потеря Венгрии означала для него больше, чем потеря Верхней Силезии или Саарской области…» Завершая совещание, Гитлер сказал:

— Вы, штурмбаннфюрер СС Скорцени, подготовите военный захват Замка на горе Будберг. Начнете операцию, как только мы получим сведения, что регент намерен отказаться от своих обязательств, вытекающих из его союзнического договора с Германией. Похоже, что генеральный штаб подумывает о высадке парашютистов или, возможно, о приземлении самолетов на саму эту гору… Чтобы помочь вам преодолеть все трудности, какие могут встретиться, я дам вам письменный приказ, который предоставит вам очень широкие полномочия. (Впоследствии Скорцени вспоминал, что с таким карт-бланшем он мог бы поставить весь рейх с ног на голову.)

В распоряжение Скорцени было выделено два батальона парашютистов и батальон мотопехоты, а также две эскадрильи транспортных планеров и самолет для личных передвижений. Свое войско он перебросил на окраину Будапешта.

Прежде всего Скорцени переменил фамилию, приказав центру по изготовлению фальшивых документов сфабриковать для себя паспорт на имя «доктора Вольфа». Отныне он будет действовать под этим именем. В Будапеште он появился в штатском, как и отпетые террористы из его батальонов, разгуливавшие в гражданских костюмах по всему городу.

Доктор Вольф действовал в контакте с начальником службы безопасности штурмбаннфюрером СС Вильгельмом Хеттлем, который еще с начала 1944 года обосновался в Будапеште, имея главной задачей нащупать и разгромить руководимое венгерскими коммунистами движение Сопротивления. Но теперь Хеттль вместе с «Вольфом» сконцентрировал все усилия для того, чтобы убрать правящую клику Венгрии, которую никак нельзя было считать надежной.

Вместе с командующим немецкими войсками в Венгрии «доктор Вольф» разрабатывает план боевой тревоги для всех немецких войск в Будапеште и вокруг него, чтобы в случае «заварухи» обеспечить контроль над железными дорогами, вокзалами, телефонными и телеграфными узлами.

Немецкие секретные службы уже успели установить, что сын регента Никлас фон Хорти только что имел сверхсекретную встречу с эмиссарами Тито с целью установления через югославских партизан контакта с советским Верховным командованием, чтобы договориться о сепаратном мире. На совещании «доктора Вольфа» с начальниками службы разведки решено установить наблюдение за действиями «Ники» Хорти, заслав в его окружение надежного агента. Таким оказывается некий хорват, который быстро завоевывает доверие как югославов, так и «Ники». Через него становится известно, что сам регент собирается принять участие в предстоящем ночном совещании заговорщиков.

Знакомясь с городом и обстановкой, «доктор Вольф» понимает, что предотвратить переход Венгрии на сторону неприятеля можно лишь путем боевой операции — захвата горы и замка, где находится правительственная резиденция. Его разведка устанавливает, что под Будбергом (Горой) тянется настоящий лабиринт туннелей, коридоров и колодцев, что может представить большую трудность при проведении боевой операции, однако при умелом их использовании может и облегчить ее.

Опасения «доктора Вольфа» усиливаются, когда он узнает, что командующий венгерской армией в Карпатах генерал Миклош уже ведет переговоры с русскими. В тот же день, 10 октября 1944 года, происходит ночная встреча между «Ники» и югославскими эмиссарами. На воскресенье 15 октября была назначена новая встреча. Пора действовать! Надо ослабить силы сторонников Хорти.

10 октября перед отелем «Ритц» остановился легковой автомобиль. Венгерский генерал Бакаи, комендант Будапешта, вышел из машины и направился в отель, расположенный всего в нескольких метрах. Но дойти туда не успел. Сотрудники немецкой службы безопасности схватили его, втолкнули в свою машину и увезли в неизвестном направлении.

11 октября 1944 года. Ночью в дверь квартиры командующего венгерской Дунайской флотилии, флигель-адъютанта Хорти, генерала Коломана Харди постучали: «Господин генерал-лейтенант, прошу немедленно открыть: срочное послание от господина регента!» Харди поверил, открыл и… Еще одна жертва службы безопасности рейха отправлена в концлагерь.

13 октября германское верховное командование посылает в Будапешт генерала Венка, который в случае волнений возьмет на себя командование всеми немецкими силами и будет принимать решения по ходу дела. Пока же немецкая полиция безопасности намерена арестовать сына регента вместе с югославами в надежде на то, что регент, желая избежать обвинений против сына, откажется от мысли о сепаратном мире. Командир полицейских сил генерал Винкельман просит «доктора Вольфа» «одолжить» одну из его рот, так как не исключено, что сына Хорти будет охранять личная гвардия — гонведы.

«Доктор Вольф» выделяет роту и сам выезжает на место встречи. Но гонведы начеку. Они встречают прибывших огнем. Перестрелка длится недолго. Со стороны немцев — двое раненых, гонведы уходят в укрытие. Немцы заходят в здание, где велись переговоры, однако немецкие полицейские, укрывавшиеся на верхнем этаже, уже ведут четырех пленных, в том числе Никласа Хорти и его друга Борнемицу. Для того чтобы находящиеся на улице гонведы не вмешались и не отбили пленных, полицейские придумали перевозить их как тюки, завернув в огромные ковры. Заговорщики яростно отбиваются; полицейские связывают их, обертывают коврами, выносят и взваливают на грузовик, который сразу же трогается. Он мчится прямо на аэродром, и вскоре пленные уже в самолете, летящем по направлению к Вене. Сын 76-летнего адмирала Хорти Никлас Хорти, который, согласно завещанию отца, должен был стать новым диктатором страны, выведен из игры.

Теперь очередь за правительством. Но в штаб немецких сил безопасности поступают тревожные новости. Из радиоперехвата стало известно, что 15 октября Хорти обратится к правительствам СССР, США и Англии с просьбой заключить перемирие.

Ни Венк, ни «доктор Вольф» не знали, что крупные успехи советских войск вынудили находившуюся в Москве венгерскую военную делегацию принять предварительные условия соглашения о перемирии между Венгрией и СССР и его союзниками. Главным в нем было то, что Венгрия, оставаясь независимым государством, должна была порвать связи с фашистской Германией и объявить ей войну. СССР дал согласие помочь венграм в ведении воины.

Однако сделав заявление о желании перемирия, Хорти не принял никаких военных мер против немецко-фашистских оккупантов, хотя у него и были для этого возможности. Не исключено, что здесь присутствовали и личные мотивы: он очень любил своего сына и наследника и беспокоился за его судьбу.

Единственное, что сделали венгерские власти, это приняли некоторые меры предосторожности и усилили охрану замка на горе, подступы к которому заминировали. Вся гора была переведена на осадное положение, движение по всем подъездным путям перекрыто. Немецкий военный атташе, пытавшийся выехать из своей резиденции на горе, сообщил, что он так и не смог этого сделать: его все время поворачивали обратно. Вскоре телефонная связь с ним была прервана.

Немцы считают это явно недружественным актом. А когда венгерское радио в 14 часов официально передало послание Хорти, в котором говорилось: «Венгрия только что заключила сепаратный мир с Россией», жребий был брошен. Немцы окружают гору кольцом своих отрядов, захватывают вокзалы и важнейшие здания в городе. Все это проходит без инцидентов. Немцы считают, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы венгерское министерство обороны издало приказ о капитуляции. Нужно срочно нанести удар.

Решено напасть на Гору следующим утром, 16 октября. Час "Ч" назначен на 6 часов утра, то есть практически на рассвете. Разработан детальный план окружения и штурма замка, по возможности без единого выстрела, используя фактор внезапности. Подразделения усилены ротой танков «Пантера» и управляемых по радио маленьких танков «Голиаф», несущих солидный запас взрывчатки и способных пробить самое мощное укрепление.

Специалисты отряда должны пройти по туннелям и просочиться в здание военного министерства и министерства иностранных дел.

Главный лозунг операции: «Венгры не являются нашими врагами». Он направлен на то, чтобы в любом случае сотрудничество между Германией и Венгрией продолжалось.

Как и было намечено, ровно в 6 часов операция разворачивается. Колонны немецких танков и автомашин с солдатами с разных сторон начинают движение к замку. Венгерские солдаты у баррикад с удивлением смотрят на немцев и беспрепятственно пропускают своих «союзников». Вершины горы достигли без единого выстрела. Лишь где-то сзади слышны глухие взрывы — это солдаты в туннелях пробивают проходы.

И вот уже немцы на площади у замка. Там стоят три танка, один них поднимает пушку вверх, показывая тем самым, что он не собирается стрелять. Немецкий танк всей своей массой наваливается на баррикаду, рушит ее, выбивает ворота и выставляет свою пушку во двор замка, оказываясь один на один с шестью противотанковыми орудиями, но те не стреляют.

Какие-то венгерские офицеры пытаются преградить путь «доктору Вольфу», но двухметровый «доктор» рявкает на них и командует: «Немедленно ведите нас к коменданту замка!» Венгры повинуются. «Доктор» открывает одну из дверей, навстречу ему идет генерал гонведа.

— Вы комендант замка? — спрашивает «доктор Вольф». — Сами видите, что сопротивление бесполезно. Мои солдаты уже заняли замок.

Где-то за окном слышатся одиночные выстрелы.

Генерал печально говорит:

— Сдаюсь. Я немедленно прикажу своим войскам прекратить огонь.

Он отдает нужные распоряжения и пускает себе пулю в висок. Так погиб венгерский генерал Карой Лазар. На месте боя остались 7 убитых и 27 раненых.

Правительство Хорти лишилось охраны. Но самого его в замке нет. Как выяснилось позже, он покинул замок за несколько минут до шести утра и перешел под покровительство генерала СС Пфеффер-Вильденбруха, а его семья еще накануне обрела убежище у папского нунция.

В целом вся военная часть операции заняла около получаса.

В Германию отправился специальный поезд: Скорцени и его отряд везли фюреру подарок — низложенного адмирала Хорти.

Операция, «бескровно» проведенная в Будапеште, вызвала много кровавых трагических последствий.

К власти пришел глава партии «Скрещенные стрелы» Ференц Салаши, провозгласивший себя «вождем нации». Новое правительство, состоявшее из нилашистов (членов этой партии), безоговорочно осталось на стороне гитлеровцев. Война со всеми ее бедами пришла на венгерскую землю и принесла ее народу много бессмысленных жертв. Кстати, сам Салаши и его министры при подходе Красной армии сбежали в западные районы Венгрии, а затем в Австрию.

Советские войска понесли тяжелые потери в битвах на венгерской территории, особенно в боях в районе озера Балатон и за город Будапешт, уличные бои в котором длились с 29 декабря 1944 года по 13 февраля 1945 года.

«ЭНИГМА» — ЗАГАДКА ВЕКА

«Энигма» в переводе на русский язык — «загадка». Само появление этой шифровальной машины тоже загадка. Ее изобретатель, голландец Гуго Кох де Дельфт, задумавший ее еще в 1919 году, предполагал использовать шифровальную машину в гражданских целях. Несколько позже немец Артур Шернбус приобрел патент на нее и назвал машину «Энигма». Штаб рейхсвера проявил живой интерес к ее оригинальному способу кодирования. В качестве эксперимента несколько экземпляров «Энигмы» были установлены в 1926 году на некоторых боевых кораблях. После первых испытаний решили оснастить ими три армии.

Но вот что интересно. Недавно английские исследователи обнаружили, что разработки «Энигмы» были завершены британцами еще в 1925 году, в связи с чем изобретатели получили коммерческий патент на ее производство. Скорее всего это была не сама «Энигма», а машина, аналогичная ей и использующая тот же принцип работы.

Устройство этой шифровальной машины довольно простое. В один из ее отделов вводят незашифрованное сообщение. Пройдя через машину, под воздействием различных электрических импульсов оно превращается в зашифрованный текст и выводится из другого отдела машины. Ключом, который постоянно меняется, обладает другая «Энигма», принимающая сообщение. Через нее оно проходит в обратном направлении, и текст из зашифрованного превращается в обычный. В эксплуатации машина несложна. Главное ее преимущество — безопасность. Даже заполучив машину, противник не сможет ею воспользоваться: она надежно хранит свои тайны, а регулярно меняющийся ключ очень скоро, максимум через месяц, сделает ее трофейным музейным экспонатом.

Первыми из соперников и потенциальных противников Германии на необходимость получения информации об этой машине и расшифровки передаваемых через нее депеш обратили внимание поляки. Польская экспозитура (разведка) знала об агрессивных намерениях немцев в отношении Польши и, естественно, стремилась вызнать больше о планах противника. Расшифровка телеграфной переписки и радиопереговоров немцев стала важнейшей задачей отдела Р (бюро шифров) польской экспозитуры.

В сентябре 1932 года экспозитура привлекает к разработке трех молодых людей — математиков, специалистов высшего класса — Мариана Режевского, Тадеуша Лисицкого и Генриха Зыгальского. После ряда безуспешных опытов они все же определяют механические процессы, происходящие в «Энигме». В соответствии с их инструкциями польская фирма АВА воспроизводит 17 экземпляров немецкой шифровальной машины, а также отдельные ее части. Но пока все это лежит мертвым грузом в лабораториях отдела Р, а перехваченные немецкие шифровки пылятся в архиве.

На помощь полякам приходит французская разведка. Произошло это так: в 1926 году германский военно-морской флот, а с 1928 года и сухопутные войска Германии полностью перешли на использование «Энигмы». После этого лучшие французские специалисты, возглавляемые Бертраном, вынуждены были признать свою неспособность проникнуть в секрет ее устройства. Оставалось одно: завербовать кого-либо из сотрудников германской службы шифрования.

Удача пришла неожиданно. В июне 1931 года во французское посольство в Берлине явился некий Ганс-Тило Шмидт, предложивший передать инструкцию по использованию шифровальной машины и шифровальные таблицы, используемые рейхсвером после 1 июня 1930 года. Лучшего не надо было и желать.

На установление контакта со Шмидтом был направлен опытный вербовщик «Рекс» — немец, Рудольф Шталлман, он же Лемуан, сотрудничавший с французской разведкой с 1914 года и показавший блестящие успехи в разведывательной работе. Он встретился со Шмидтом в Швейцарии, без труда нашел с ним общий язык и завербовал его, выражаясь профессиональным языком, на материальной основе. К ней примешивалась и обида Шмидта, считавшего, что на родине недооценивают его способности, заслуги и кровь, пролитую во время Первой мировой войны. Да еще и зависть к брату, делавшему блестящую армейскую карьеру. Шмидт стал регулярно передавать ценные материалы, получая за это хорошее вознаграждение.

Шмидт старательно поставляет своим новым хозяевам ежемесячные «ключи», используемые «Энигмой». Его шеф, Бертран, передает их руководителю французского бюро шифров Бассьеру и представителю британской службы МИ-6 Дандердейлу.

Однако вскоре выясняется, что ни французы, ни англичане не в состоянии проникнуть в тайну «Энигмы». Остается наладить контакт с поляками. С этой целью Бертран отправляется в Варшаву. Казалось, здесь будут поставлены все точки над "i". Представленный Бертраном материал увлекает поляков: перед ними то, что дает возможность отличить военный вариант от гражданского, — введение таблицы связей. Благодаря манипуляциям операторов обеспечивается ввод и отключение подачи электрического тока, что является дополнительной операцией в замене одной буквы на другую. Это нововведение, вполне очевидно, усложняет расшифровку посланий, кодируемых «Энигмой», так как многократно повышает число возможных комбинаций.

Заключается договор о сотрудничестве между экспозитурой и французской разведкой.

Но и это не помогает, хотя Шмидт (его псевдоним Asche, в переводе с немецкого — «пепел», видимо, предсказание его горькой судьбы) продолжает представлять, с опозданием лишь в несколько месяцев, таблицы ключей к «Энигме». Сравнивая их с шифротелеграммами, перехваченными за соответствующий период, можно без особого труда читать их. Но это уже в прошлом. Последние перехваченные телеграммы не читаются. Несмотря на все свое мастерство, польские специалисты не продвинулись вперед. К тому же польские руководители дали шефам экспозитуры строгие указания хранить все свои достижения в тайне, даже если это приведет к разрыву с французскими коллегами.

В декабре 1938 года немцы значительно усовершенствовали «Энигму», вмонтировав в нее два дополнительных барабана. Но Режевский, Лисицкий и Зыгальский делают огромные успехи: они создали настоящую счетную машину, предка ЭВМ, нареченную ими «Бомбой». Однако этим открытием экспозитура поделилась с французами лишь 30 июня 1939 года, за два месяца до начала войны.

Тем временем события в Европе развивались стремительно.

25 февраля 1938 года Шмидт сообщил о «плане Отто» — военной операции против Австрии. 14 марта Австрия была оккупирована фашистской Германией. 8 апреля 1938 года Шмидт сообщил о наличии плана военных действий против Чехословакии в сентябре, а 15 сентября уточнил, что вторжение произойдет 25 сентября. 29 сентября подписывается Мюнхенский договор, 1 октября вермахт оккупирует Судетскую область. Путь Гитлеру ко Второй мировой войне открыт!

15 марта 1939 года оккупирована Прага. 18 марта Франция и Англия заявили Гитлеру решительный протест. В ответ он оккупирует Клайпеду. 27 мая 1939 года Шмидт сообщил, что 23 мая Гитлер провел совещание с участием Геринга, Редера, Кейтеля, Браухича и Мильха на котором он заявил, что Польша будет атакована, как только для этого представится возможность, а если Англия решит помешать этому, он объявит войну и ей, предварительно оккупировав Голландию.

Английская разведка торопится. Гарольд Лерс Либсон, шеф поста МИ-6 в Праге, съездил в Варшаву, где наладил контакт с польским инженером Левинским, занимавшимся программой «Энигма» в Берлине. Он выражает готовность работать на Великобританию за сумму в 10000 фунтов. Одновременно в Лондоне МИ-6 завербовало талантливых шифровальщиков Нокса и Тьюринга. Они едут в Варшаву, встречаются с Левинским и, проверив его знания и способности, переправляют последнего в Париж. Там Левинский создает кустарную копию «Энигмы». А Нокс и Тьюринг в дровяном складе в Блетчли-Парке, в 60 километрах от Лондона, устанавливают британское подобие «Бомбы», сохранив за ней то же название.