Остановка в пустыне

      - Нет, нет, все в порядке, - сказал он. - Не надо извиняться.
      Я посмотрел через окно на пустыню.
      - Кажется, сегодня еще жарче, чем вчера, - заметил я. - Должно быть, уже перевалило за сотню градусов.
      - Да.
      Я видел, как он слегка поерзал на сиденье, будто стараясь сесть поудобнее. Затем он снова заговорил:
      - Впрочем, почему бы мне не сказать вам всю правду об этом доме. Вы не производите впечатления человека, любящего сплетни.
      - Конечно нет, - сказал я.
      Мы были уже совсем близко от заправочной станции, и он сбавил скорость почти до скорости пешехода, чтобы успеть договорить. Я увидел двух арабов; они стояли около "лагонды" и смотрели в нашу сторону.
      - Эта дочь, - сказал он наконец, - та, которую вы видели, она у меня не единственная.
      - Правда?
      - У меня есть еще одна дочь, на пять лет старше.
      - И несомненно, такая же красавица. Где она живет, в Бейруте?
      - Нет, она живет в доме.
      - В каком доме? Неужели в том, который мы только что покинули?
      - Да.
      - Но я ее не видел.
      - Ну, - он резко повернулся и посмотрел мне в лицо, - может быть, и не видели.
      - Но почему?
      - У нее проказа.
      Я подпрыгнул на сиденье.
      - Да, знаю, - сказал он. - Это ужасная болезнь. К тому же у бедной девочки наихудшая форма. Известная под названием лепрозная анестезия. Она почти не поддается лечению. Будь это лепроматозная форма, все было бы куда проще. Но, увы, что есть, то есть, и никуда от этого не денешься. Поэтому, когда в доме гость, она не выходит из своих комнат на третьем этаже.
      Должно быть, к этому времени машина уже подъехала к заправочной станции, поскольку дальше в моей памяти всплывает то, что мистер Абдул Азиз сидит рядом, смотрит на меня своими умными черными глазами и говорит:
      - Но, мой дорогой друг, не стоит так тревожиться. Успокойтесь, мистер Корнелиус, успокойтесь! У вас нет никаких, абсолютно никаких причин для беспокойства. Это не очень заразная болезнь. Заразиться ею можно только через интимный, самый интимный контакт с больным.
      Я очень медленно вышел из машины и стоял на солнцепеке. Араб с обезображенным болезнью лицом ухмылялся, глядя на меня, и говорил:
      - Приводной ремень на месте. Теперь все в порядке.
      Я полез в карман за сигаретами, но рука так дрожала, что я уронил пачку на землю. Я наклонился и поднял ее. Затем вынул сигарету и кое-как прикурил. Когда я снова поднял глаза, то увидел, как зеленый "роллс-ройс" мчится по дороге уже в полумиле от меня.