Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

      - Мы еще в ГС-то не очень освоились, - рассудительно заметил председатель. - Сто сорок миллионов творческих цивилизаций несут в себе огромный опыт. Хватит с нас пока. Я считаю, что на нынешнем этапе необходимо твердо закрепиться на региональном уровне. Вот когда ассимилируемся в Галактике, замахнемся и на Вселенную!
      - А мне в Галактике уже тесно! Я в Галактике задыхаюсь! - затосковал викинг. - Пущу импульс - и собственное эхо оглушает. В Галактике замкнуться - это все равно что дальше Лахты не выезжать. Уважающее себя человечество должно выходить на вселенский уровень!
      - "Уважающее себя человечество"! - вмешался мясистый бородач. - Да как мы можем себя уважать?! Нам и в Галактике-то лучше не выставляться, а вы во Вселенную лезете! С нашими войнами, с нашими идолами. Маленькая дикарская планетка - а туда же!
      - Человек - это звучит гордо!
      - Пошло звучит, пошло. Или подло. На приличных планетах матери нами детей пугают.
      Председатель встал и принялся округлыми пассами успокаивать коллег.
      - Прошу вас, собратья, сохраняйте космическое спокойствие. Перейдем к обобщению последних связей.
      И снова встал мясистый бородач.
      - Я получил обнадеживающие результаты, достопочтенные собратья: на Дельте-Пановой собран пакет документов для внедрения на Земле практической атрибутики по перманентной прегастике. Это даст возможность гасить агрессивные импульсы в квази-пси-поле.
      - Мы все имеем подобные результаты. Даже еще подобнее и подробнее! возразил викинг.
      - Следует быть осторожнее с прегастикой в квази-пси, - предостерег энергетик.
      - Будем слушать брат брата спокойнее, собратья, - миротворил председатель. - Согласитесь, что перспектива гасить агрессивные импульсы не может не заинтересовать.
      - Я думаю, мы будем готовы уже завтра начать нашу примирительную миссию, - со сдержанной гордостью прибавил бородач.
      - А хорошо бы, если бы прилетели инопланетяне и все благополучно устроили, - шепнула Оксана.
      - И ты это говоришь?! Ты - владетельная особа, хозяйка державы обильной и богатой?
      - Потому-то и говорю! Уж я-то знаю, как все из-под рук расползается. Столько того делается, о чем я и не узнаю никогда - а как бы и под моей властью! Уж ты-то понимаешь! А тут предлагают эту... перманентную престижирацию... Может, хоть с нею можно охватить, направить?
      Он понимал. И пожалел ее. Одновременно принимая от нее понимание и жалость - два слабых человека, не имеющих права выказать слабость; два потентанта, ощущающих ограниченность всякой потенции.
      Среди людей они сильны, но беда в том, что слаб человек вообще, слаб даже самый сильный, даже Александр Македонский или Цезарь, которым приходилось приписывать себе божественное происхождение, чтобы заставить повиноваться современных им митинганов и оппозиционеров. Слаб человек вообще для того, чтобы повелевать огромной страной - потому-то и соблазнительно получить сверхчеловеческие возможности - если не от божественного предка, то на основании резолюции ГС или самой ВМЛ!
      Они - двое - понимали это, понимали друг друга. И созданы они друг для друга.
      - Верно, Ксана, все верно. Но пока нет у нас этой пергастики или престижирации, нужно помогать друг другу. Помогать и понимать. Чтобы ты знала, что всегда есть я. Не чужой политик, который задавится за свои выгоды, а друг, который понимает. Как шофер шоферу, который даст запаску в пути. В хороших ралли дают запаску другому экипажу, понимаешь? С которым гонятся на финиш. Но помощь считается важнее гонки среди истинных спортсменов! Давай держаться друг за друга, как бы в одном профсоюзе президентов. Есть вещи, которых нашим министрам не понять верно? А мы друг друга понимаем, я сразу понял. С первого взгляда!
      Она прижалась к нему плечом. Это же самые важные слова: "С первого взгляда"!
      На них уже возмущенно оборачивались.
      - Тише! - прошипела наконец дама с маленькими усиками, похожая на Петра Великого - или на сестру его Софью.
      Стрельцов замолчал. На первый раз он уже все сказал - путано и косноязычно. Так и нужно объясняться - некрасноречиво: гладкое красноречие неприлично при некоторых обстоятельствах, душевное волнение должно связывать язык.
      - Спокойнее, собратья, спокойнее! - снова воззвал председатель. - Пора перейти к поречной практике.
      Стрельцов не понял, какая практика - поречная: от слова "река" или от слова "речь". Впрочем, его устраивало и то, и другое.
      - Правильная поречная практика требует полного растворения "Я" в квази-пси-поле. Я напоминаю об этом специально для наших послушников в параллельных ипостасях, - отнесся председатель прямо к президентам.
      Правда, не пояснив, каким образом достичь полного растворения в квази-пси.
      - А удастся ли снова выпасть в осадок - если полностью раствориться? - шепнул Стрельцов.
      - Я тоже волнуюсь, - полное понимание между президентами продолжалось, - а вдруг мы в осадке перемешаемся с этими физиками-шизиками?
      113
      Панно, изображающее хоровод звезд, засветилось.
      - Сегодня предстоит практика с объктом Л-843-а, - буднично объявил председатель.
      - Вокруг данного объекта экранные помехи, - сообщил энергетик. - Придется выходить на пик, чтобы пробить отражатель.
      - То-то я уже две недели не могу на них выйти, - посетовал старый викинг. - Пообещал им хлорофилловое преобразование - и пропал. Контрапункты обижаются.
      - Контрагенты, - поправил председатель.
      - Потому что контраверсия, - понятно объяснил энергетик.
      Шестилучная звездочка в хороводе заманчиво замигала.
      - Пра-кти-ка по-шла, пра-кти-ка-по-шла-пра-кти-ка... - тихо, но настойчиво заскандировали собравшиеся.
      Свет погас, и только звездочка в хороводе мигала все заманчивее.
      - Концентрируем пси! - раздался не то призыв, не то приказ.
      - Пра-кти-ка-по-шла-пра...
      - Фиксируем луч!
      - Пра-кти-ка-по...
      - Входим в резонанс!
      - Пра-кти-ка...
      Стрельцову показалось, он ощущает сладкий запах. Амур заворчал и сел.
      - Пра-кти-ка-по-шла-пра-кти-ка-по...
      Где они находятся? Давно ли сюда попали?
      Стрельцов уже плохо соображал. Но он еще соображал - что плохо соображает.
      - Пра-кти-ка-по-шла...
      - Пошли!
      Он резко встал. Громко хлопнуло откидное сиденье - не в резонанс.
      - Милый, ты что? - пробормотала она. - Практика прекра...
      - Пошли! - он дернул Оксану за руку.
      - Прекратите! - прокричал председатель.
      - Пошли! Проснись!
      - Сны Оксаны за основу... - пробормотала она.
      В луче качнулось лунное лицо.
      "Замуровали... заперли..." собирал Стрельцов остатки соображения.
      - Пра-по-кти-шла-по-пра-шла...
      - Сесть! Убьет резонансом!!!
      - По-пра-во-сла...
      - Амур! Вперед!
      Амур дернул - Стрельцов потащился за Амуром - потащил Оксану.
      - Не могу... - бормотала Оксана. - Оставь... Практика прекра...
      - Амур! Вперед!.. Выход!
      Стрельцов не понимал, куда бредет. Он был лишь продолжением поводка.
      - Пра-по-ро-шла...
      - Сесть!
      Они добрались до двери. Дверь не поддавалась.
      Массивная обитая железом, которую не высадишь плечом.
      "Заперли... замуровали..."
      Замуровали здесь, чтобы Россия без президента! Вместе с Украиной!
      Заговор!!!
      - Амур!.. Выход!.. Ищи!
      Амур потянул Стрельцова. Стрельцов потянул Оксану. Звездочка мигала, как маячок "скорой помощи".
      Амур остановился и стал скрести лапами стену. Стрельцов уперся ладонями в обои, пошарил по шершавой поверхности, почувствовал под ладонями планку... нет, косяк... нет, забытую, заклеенную дверь!
      Не щадя ногтей, он стал сдирать обои.
      - Сидеть!!! Да посадите же их наконец!!!
      Поднялись фигуры, затмили мигающую звезду.
      Амур зарычал грозно - и фигуры замерли, отступили, освободили одинокий луч.
      Часть двери наконец обнажилась, Стрельцов навалился плечом, Амур в броске ударил всем телом - и дверь вылетела, упала в пустоту, обнажив проем, пахнувший плесенью.
      114
      Амур потянул, и Стрельцов, не соображая и не пугаясь неизвестности, шагнул следом, спасаясь от дурмана. Руку Оксаны он сжимал мертвой хваткой, и Оксана втянулась в проем последней.
      Они оказались в темноте. Воздух был затхлый, сырой, но не отравленный. Отравленный воздух догонял сзади, и Стрельцов спешил вслед за Амуром, утягивая Оксану.
      Спешил - условно, высоко поднимая ноги и осторожно ставя их вертикально, опасаясь поперечин, ям, проволочной путаницы.
      Условно, но спешил, спасаясь от дурмана и предполагаемой погони. Под подошвами что-то хрустело - осколки кирпича, битое стекло? - но крупных препятствий не попадалось.
      Погони слышно не было. Дурман выветривался из головы.
      - Газ какой-то пустили... космический... - Он задыхался не от спешки, а от волнения. - Для правильной практики...
      - Милый! Спасибо! Спас! Вывел!
      - Сам завел - сам и вывел. Только пока неясно - куда.
      - Нет, не завел. Это я. Напросилась. Любопытство бабье потому что.
      Стрельцов был растроган. Женщины вообще-то редко признают свои ошибки, обычно они всегда правы. Рогнеда, например, никогда не признавала все валила на него.
      Стрельцов засмеялся в темноте:
      - Мне мама рассказывала: они с отцом шли, а навстречу по дороге мужик в телеге, голова перевязана. Спрашивают: "Что это с вами?" - "До города еду, до врача", - и на кобылу показывает: "Сама укусила - сама и везет!"
      Это на тему: сам завел - сам и вывел.
      Оксана поняла, засмеялась:
      - А что же ей делать? Ну укусила - что же, и не возить его после этого? Только разве кобылы кусаются?
      Он обнял ее в темноте.
      - Кусаются. - Поцеловал. - Кусаются.
      Никто их не видел. Они сами себя не видели. И могли забыть о своих президенствах, не предвидеть политических последствий своих поцелуев.
      Амур опомнился первым, дернулся куда-то в сторону. Видно, он назван все-таки в честь водного потока, а не сына златокудрой Афродиты: сын Афродиты отвлекать бы их не стал.
      Стрельцов с сожалением прервал поцелуй.
      - Он что-то чует. Или кого-то.
      - Да-да, пора идти. Нельзя нам бросать наши державы так надолго, засмеялась Оксана.
      115
      За поворотом показался свет.
      Но не дневной здоровый свет, обещавший выход на волю, а болезненный желтушный свет от огня или тусклой лампочки.
      Здесь в подземельи и должны собираться троглодиты. Какие - вот вопрос. То ли мирные бродяги, то ли бандиты, празднующие очередную разбойную удачу.
      - Останься, - прошелестел Стрельцов. - А мы разведаем.
      - Только недолго. Я боюсь одна.
      Она быстро обняла его и чуть подтолкнула - напутствуя.
      Полагалось бы ступать бесшумно. Но как обойдешь хрустящий мусор под ногами - невидимый?
      Огонь медленно приближался. Стрельцов застывал, вслушивался. Постепенно проявились неясные голоса.
      Славные стратеги всегда оставляли резервы. Стрельцов отстегнул поводок.
      - Сзади, Амур, сзади.
      И рукой подтолкнул назад. Амур понял.
      Так и двинулись дальше - в кильватер. Впереди Стрельцов, за ним Амур. А где-то в тылу и Оксана.
      Огонь был уже близко, очерчивая дверной проем. Голоса сделались различимы - не меньше троих мужчин гомонили - когда в очередной раз некстати хрустнуло стекло под ногой.
      Гомон разом стих. В проеме показалась фигура с факелом - пылающей головней.
      - Ты что здесь шпионишь?!
      - Просто иду, ищу выход, - с достоинством объяснил Стрельцов.
      - Знаем таких - искателей. А ну иди сюда! Резво!
      - Сам сюда иди. Тягонуть хочешь - не борзей!
      Стрельцов вспомнил, как играл когда-то в блатной пьесе - и пошел по роли.
      - Ты мне уши не шлифуй. Тюшку он ищет, - примирительней ответил троглодит.
      Казалось, они мирно разойдутся, почуяв в нечаянном встречном силу, но из-за спины первого троглодита выскочил второй, истерично размахивая длинным предметом.
      - Он те метет пургу, а ты раскрыл хлебало! Ложись, а то сейчас маслину проглотишь!
      Пулю - значит.
      Унизительно президенту ложиться - даже перед стволом.
      Стрельцов отпрыгнул в сторону, а из-за его спины без команды кинулся Амур, ударил сходу, опрокинул обоих троглодитов, раздался выстрел - и в потолке подвала расцвела как бы зеленая звезда: в руках у троглодита оказалась ракетница.
      В зыбком зеленом сиянии Стрельцов бросился вслед за Амуром, и оказался в низкой камере, похожей на склеп. Троглодитов по стенам сидело не трое - шестеро.
      - Всем лежать лицом! - в волнении Стрельцов смешал команды, но его поняли правильно. - Лизать пол!
      В руке у Стрельцова неведомо как оказался кирпич, которым он размахивал как гранатой, но троглодиты, пожалуй, и не видели импровизированной гранаты - раз уж лизали пол. С них довольно было рычащего Амура.
      Победа была одержана - но непонятно было, что делать с плодами победы. Как и с поверженными троглодитами.
      И кто они такие? Зачем здесь? В другое время такие вопросы должны были волновать Парфена - или Феоктиста. Но сейчас Стрельцов являл собой всю власть - сверху донизу.
      116
      Стрельцов наклонился над первым троглодитом, который лежал в самом проеме, опрокинутый Амуром.
      - Ползи на выход. Змеей, змеей, по-пластунски. Остальным лежать! прикрикнул он для перестраховки, хотя они и так лежали.
      Метрах в трех от проема Стрельцов остановил змеившегося троглодита: чтобы достигали отблески костра.
      - А теперь говори, только тихо: чего делали? Потом сверю твою исповедь. Соврешь - Амуру отдам.
      Троглодит медлил. Мялся - сказать бы в других обстоятельствах. А тут - ерзал по полу.
      - Ну?!
      - Вы не поверите... Мы не какие-нибудь... Мы решили подменить азбуку.
      - Что?!
      - Подменить алфавит. Подарить народу латиницу.
      - Зачем?
      - Удобнее вообще-то. Телеграф чтобы единый, телетайп, компьютеры, шрифты. Наша особица - все равно как широкая колея под паровозом: мешает въехать в Европу. Ну и вообще...
      - Чего - вообще?
      - Мы Мефодия не любим.
      Дался всем Мефодий! А кто-то только его и полюбил.
      - Почему не Кирилла? Ведь кириллицу убрать хотите.
      - Мефодий - хуже. Кирилл - он открытый, простой, он свое имя под азбуку дал, не постеснялся. А Мефодий из-за кулис, как Шафиров. Мефодий и свою отдельную церковь завел в Америке - методистскую.
      - Какой - Шафиров?! Третий брат отыскался?
      - При Петре который. Думаете, Петр реформы придумал, перестройку первую? Петр - простой. А все - Шафиров из-за спины. Шапиро - на самом деле. Так и Мефодий. Они хотя братья, но разных наций. С Кириллом.
      Стрельцов не знал - плакать или смеяться. Собственная его идея: придумать угрозу самой кириллице, отвлечь внимание от Буренина с его демагогией о защите орфографии, чуть было не материализовалась в виде зеленой ракеты, пробивающей живот или голову президента-изобретателя!.. И ведь эти троглодиты-филологи верят, что сами додумались подменить азбуку. Уже и густо-лиловой идеологией обросли. Братьев-разнородцев Стрельцов и вообразить не мог.
      - Как это - разных наций? Они же братья!
      - Очень просто! Даже близнецы бывают разных наций, а не только что погодки. Кирилл - он наш славянин, а Мефодий - даже не грек, а хуже. Наука объясняет: когда отец мешанный, то дети делятся. Расщепление - называется. А почему иначе родители по виду белые, а вдруг рождается негритенок? Профессора Барбаша почитайте, очень крупнокалиберный ученый. Кириллу чистая славянская кровь отошла, а Мефодию все остатки - от греков и хуже, чего есть на Востоке.
      Троглодит-филолог даже голову приподнял - увлекся.
      - Ну положим - решили подменить кириллицу. А каким образом?
      - Книгу издадим. "Новая русская рулетка" называется. Там самый доскональный способ, как стать миллионером. В долларах. Достоверный. Самая нужная книга для всякого человека. Святослав Репин написал - самый богатый русский на свете. А три года назад был беднее меня.
      Вот он - великий миф современности: Святослав Репин, который три года назад был беднее самого бедного - а стал сегодня богаче самого богатого. Все мифы начинаются одинаково: "блаженны нищие".
      Блаженны нищие - ибо обогатятся.
      Блаженны нищие - ибо их станет Царствие Земное.
      Блаженны нищие - ибо для них написана Книга, указующая путь к обещанному блаженству.
      - Издадите - и что?
      - Святослава Репина издадим - на латинице. Все купят, все прочитают, все привыкнут по-латинице читать и писать.
      - Понятно. Хватит с тебя. Говори теперь, где здесь выход? И помни: сейчас твою исповедь сверю!
      - От нашего бункера налево. И направо первый поворот, а дальше наверх в люк. Выйдем на Сытный рынок.
      - Понятно. Ползи назад. Змеей.
      Троглодит зазмеился в свой склеп. Нет, оказывается, в бункер.
      117
      Пора было подтянуть сюда Оксану.
      Оставить троглодитов под присмотром Амура и сходить за ней.
      Чтобы проверить перед отлучкой, все ли в порядке, Стрельцов, инстинктивно пригибаясь, шагнул в бункер.
      Амур сидел посредине у затухающего костерка и профилактически рычал.
      - Всем лежать. Лизать пол! - повторил Стрельцов уже звучавший здесь совет.
      Удовлетворенный порядком, установленным в бункере, он попятился к выходу, стараясь оставаться лицом к возможно большему числу пленников - но троглодиты расположились по всему периметру, и значит хоть один оставался за спиной.
      И этот один бросился сзади!
      Амур не мог достать его в броске - мешал сам Стрельцов своим телом. В баскетболе такая позиция называется заслоном.
      - Разом, ребята! Всех не перелопает!
      Ребята заволновались. Приподнимали головы. Амур бросался то к одному, то ко второму. Он видел их - и не видел того третьего, который вжался, врос в Стрельцова сзади живым горбом.
      - Тихо, мастер, тихо! - захлебываясь, шептал горб. - Власть перевернулась. Выходи тихо, убери пса.
      И под ребра уперлось нечто твердое - дуло.
      - Быстро слушаться. Иначе дыра в дорогом теле - вроде арки Главного штаба.
      На размышление у Стрельцова была секунда.
      118
      Бывают очень долгие секунды...
      Когда-то Стрельцов обмолвился на прессе:
      - Если предлагают выбрать "Кошелек или жизнь?", порядочный человек должен сначала отдать жизнь. А после пусть забирают и кошелек впридачу. Даже не потому, что кошелька жалко, а потому что унизительно покориться бандиту. Честь дороже жизни.
      Какой шум поднялся! Блистательная Мымра Сковродина порадовала читателей "МыМыМы" статьей "Бумажные бандиты президента".
      А ведь так и есть, как он сказал. Мы - не "МыМыМы" - проигрываем собственному страху. Мы боимся бутылочек кетчупа, загримированных под гранату, и водяных пистолетиков, похожих на настоящие.
      Но даже когда пистолеты настоящие, это не повод расставаться с честью. Не повод проигрывать схватку. Бандит вынимает свой браунинг, потому что знает, что навстречу ему не встанет мужчина, дорожащий честью. Давно не было бы захватов заложников и грабежей в подворотнях, если бы жертвы не покорялись заранее, если бы не было бы переговоров и сделок, а была бы только бешеная борьба - всегда. Люди слишком дорожат жизнью - и это приводит в конце концов к многочисленным жертвам. Честь - это когда ненависть к насилию сильнее страха - в том числе и страха за жизнь.
      Все так - теоретически.
      Но вот появилась возможность поверить практикой теорию. Мымра Сковродина издевалась: "Хорошо советовать президенту Стрельцову, всегда окруженному тройными рядами охраны!" Она могла бы с таким же успехом написать - "пятерными рядами". И она была права - в то время.
      Под ребра упирался пистолет. Или ракетница - что то же самое. Или палка, играющая в пистолет.
      Но если он покорно поведет бандитов к выходу - какой он президент?! Какой он жених Оксаны Личко?!
      А погибать здесь в подвале - разве не глупо?! Из-за такой малости! Ну останутся на свободе шестеро сумасшедших со своей латиницей. Да выйди Стрельцов наверх - через час он поднимет армию, полицию, агентов УЙ - и суток не пройдет, как переловят голубчиков!
      Но жить потом со знанием, что покорился бандитам. Что правит в его душе - страх.
      Началось почти с шутки: с изобретения заговорщиков против родимой кириллицы. И обернулось выбором между унижением и гибелью.
      Всегда наступает такой момент в комедии, когда понимаешь вдруг, что дело-то очень серьезно, а мечи, казавшиеся картонными, выкованы из чистого булата - и головы летят всерьез.
      Честь или жизнь?!
      А дуло вдавилось под ребра, и никаким приемом его не вышибить.
      Неужели так глупо все кончится?..
      Но жалкое продолжение - еще хуже.
      119
      ... Даже самые долгие секунды истекают.
      Стрельцов резко крутанул себя - подставив живой горб Амуру.
      Амур бросился - и троглодит не решился выстрелить. Выстрелить в единственного своего заступника перед яростным псом.
      - Убери!.. Отведи!..
      Горб отвалился.
      Стрельцов поднял упавшую машинку для стрельбы. Ракетницу. Поднял и нажал гашетку. Красная звезда расцвела под потолком.
      Ствол был настоящий!.. Да-а, чуть было не образовались у него в боку собственные Красные ворота.
      Не спеша он оттащил Амура.
      Надо было застраховаться от дальнейших сюрпризов. А то ведь если не нападут снова - так разбегутся.
      - Та-ак. По одному - раздевайсь! Ты - первым. И барахло - в огонь.
      Завоняло паленым жиром и волосом, повалил густой дым. Но когда дым постепенно рассеялся, обнаружились в склепе - уже не в бункере - шестеро грязных голых людей. Пятеро стояли смирно, а шестой выставлял напоказ свои покусы.
      - А столбняк? - ныл он. - А бешенство? Начальник, веди скорей к вакцине!
      Амур рычал, но на другой ноте. Похоже - смеялся. Голые были вдвойне беззащитны перед ним.
      120
      Теперь можно было спокойно отлучиться за Оксаной.
      Она держалась вдали - молодец, что послушалась. Хуже нет - своевольных женщин. Вот если бы захватили ее, Стрельцов оказался бы действительно беззащитен!
      - Ну что? Я переволновалась ужасно! Но ты сказал стоять... Пальба эта. Или ты ракетницами освещался?
      - Ага. Ерунда все. Чисто филологический заговор. Но картина там сейчас, извини, не для дам.
      О секунде выбора он распространяться не стал. И доказательств не осталось, и вообще хвастаться - смешно.
      Она сама что-то почувствовала.
      - Ты молодец у меня!
      Прекрасный повод поцеловаться.
      Так что награда нашла героя.
      Маршировали к люку они в таком порядке: впереди Оксана, которую направлял Стрельцов, как лодку с дистанционным управлением. Потом - он. Потом гурьбой трогладиты. И замыкал шествие гордый Амур.
      К люку вел двухметровый колодец со скобами на гладком боку.
      Стрельцов быстро поднялся, поднатужился как князь Гвидон в бочке - и выдавил наверх чугунную крышку. Вернулся.
      - Ксаночка, придется тебе самой - руки мне сверху будет не подать.
      - Ерунда какая. Уж ты и так рыцарствовал!
      Оксана поднялась - и сверху сразу послышались оживленные голоса: явление женщины из люка не могло не произвести впечатления на рынке. Подобный сценический эффект древние греки называли Deus ex machina. В данном случае - Dea.
      Стрельцов повернулся к голым троглодитам:
      - Ну, вы! Стойте смирно - и ждите, когда за вами придут. Разбредаться не советую: все равно собака найдет в несколько минут. А неподвижность вам зачтется.
      - Начальник, вакцины бы поскорей.
      - Будет и вакцина. Сначала - ему: черт знает, чего он из тебя накусался!
      Самое трудное оказалось - поднять Амура. Он, молодец, цеплялся за скобы, Стрельцов подталкивал снизу, наконец и Оксана смогла дотянуться, схватить за ошейник - и главный герой подвальной одиссеи оказался наверху.
      За ним взлетел и Стрельцов.
      121
      Три бога из одной машины - это слишком даже для Эсхила.
      Сбежавшаяся толпа получала полное удовольствие.
      - Вы откуда? Из зоны через подкоп бежали?
      - Не видишь? Черти! Грешников жарили и угорели, сердешные.
      Видик у них, конечно, аховый: всю подвальную пыль собрали. А Стрельцов еще и подкоптился.
      - Клад они рыли, клад! Где ж миллионы, как не под рынком. Купцы хоронили.
      А среди всеобщего веселья у подножия ларька спал оборванец.
      - А зачем он здесь спит? - с высокомерной наивностью владык осведомилась Оксана.
      - В знак протеста. Протестует против отсутствия квартиры с балконом. Другие в знак протеста голодают, а этот - спит. Для здоровья полезнее, а результат один.
      - Граждане-господа! А они на президентов похожи, черти эти из подвала.
      - Мы и есть президенты! - с обидой выкрикнула Оксана.
      Не надо было так - сразу, но Оксана устала и не соразмеряла слов.
      Толпа едва не повалилась от хохота.
      - Подвальной республики!
      - Позолотите перышко, указик пожалуйте: чтобы Сытный беспошлинно с Аляской торговал. Там русская семга так и сигает до сих пор.
      - Александр тоже был хорош - тезка, стало быть, - выделился оборванец интеллигентного вида. - Моду завел: полуостровами раскидываться! Будто у нас лишние - полуострова. Вот бы и другой указик - про полуострова. Пол-Сахалина вернули - надо продолжить.
      Полуострова лучше было не затрагивать - при Оксане. Но толпу интересовало насущное - и про полуострова проехали:
      - Цены укажите в десять раз снизить, - веселился народ. - А минимум в десять раз поднять - раз вас столько президентов зараз! Чтобы - два-восемьдесят семь! Три-двенадцать! Четыре-двенадцать!
      Магические числа советской истории! Так просто быть оратором, так просто - юмористом: сказать с интонацией "три-двенадцать" - и полный успех обеспечен!
      Амур не выдержал шума - и залаял. Это прибавило веселья:
      - Согласен! Еще бы: на три-двенадцать даже собака согласна.
      Надо было звонить, вызывать Парфена - но куда звонить?! Стрельцов и телефона-то не знал. Да и жетона у него не было - для автомата. Милиция, насколько он помнил, отзывается и без жетона, но если набрать 02 и сказать: "Говорит президент", - там посоветуют перенабрать 03!
      Люк по-прежнему был открыт, и оттуда некстати высунулась закопченная голова, а за ней - голые грязные плечи.
      - Начальник, - воззвал плачущий голос, - тебе тут смехуечки, а меня уже столбняк колотит. Вакцины бы - и сразу побольше.
      И этот просит 03 набрать.
      Явление головы развеселило публику окончательно:
      - Эти президенты, а вслед министр вылез!
      - Черти наверху - грешникам свобода!
      Стрельцов сомневался: звонить ли в милицию. Но по случаю скопления публики милиция явилась сама.
      122
      - Зачем скопляемся, граждане?.. Собака публично без намордника!.. Документики попрошу!
      Голова поспешно спряталась, но картина и так предстала очень живописной: зияющий люк, грязная парочка с огромной собакой - не то вылезли из-под земли, не то собираются скрыться под землю.
      Никаких документов у президентов не было и быть не могло - как и денег. Вообще-то выписывается торжественное удостоверение N 001, но оно валяется где-нибудь в малом кабинете в самой глубине стола. Кто же может спросить у президента документы?! Ни дома, ни на границе. Почетный караул - не пограничный наряд. Еще Брежнев это знал и вместо паспорта предъявлял брови.
      - Видите ли, лейтенант, - Стрельцов ясно видел себя со стороны, и потому не смог вытравить из голоса нотки смущения, - вам придется осознать, что перед вами президенты Личко и Стрельцов. Посмотрите на нас внимательно - и поступайте в наше распоряжение.
      Нотки смущения все дело и испортили.
      - Будто я не слышал про выставку двойников! Да нам ориентировка была на вас. Но если двойник - все равно ведите как положено! Зачем проникали? Под рынок не положено - проникать! Тут, может, объекты или ценности! Документики попрошу настоящие. А то как бы вышло для вас... - он засмеялся, первым оценив собственный каламбур: - опасное сходство! Фильм был такой, короля подменили.
      - Вот если б мы были двойниками, у нас были бы документы! - раздраженно сказала Оксана. - Как вы не понимаете? Вызовите лучше для нас машину!
      С милицейскими лейтенантами таким тоном лучше не разговаривать.
      - Я сам разберусь, гражданочка, что лучше делать, а что - хуже! Собака без намордника, как я указал уже. - Он достал портативный телефон. Товарищ капитан? Лушкин докладывает. Тут двое с собакой, похожие на двойников. Документы не предъявляют. Пытались в люк уйти.
      - Да мы наоборот из люка! - воскликнула Оксана. - Спросите хоть свидетелей!
      - Из люка?! Еще интереснее! А что вы делали в коммуникациях?! Сюда маленькую мину - и вся Петроградская сторона без канализации! И как раз к приезду президента!
      Капитан явился очень оперативно. Что-то в нем чувствовалось - особо раздражающее. Амур, который молча стерпел лейтенанта Лушкина, дернулся на него и залаял.
      - Чего, Лушкин, волынку тянешь?! Собака?! Повышенный источник! Истребить как опасность!
      Капитан выхватил пистолет.
      - Не надо!!! - завизжала Оксана.
      Стрельцов успел спустить первым - кулак, а не курок. Угодил в капитана апперкотом. Когда-то он играл в провальной пьесе боксера-праведника, но зато режиссер успел пригласить к нему тренера.
      Капитан осел - и Амур довершил начатое хозяином.
      Великий момент - вложить силу в один удар. Мужской момент. Демократическое удовольствие, доступное последнему бродяге - но и президенту, как выяснилось. Стрельцову за время президентства удалось уже подписать многие договоры к славе и выгоде России, но никогда, ставя подпись, он не испытывал такого острого и мгновенного удовольствия, как вложившись в точный удар. Тем более, на глазах любимой женщины.
      Но оставался лейтенант Лушкин, державший дистанцию. Потому в патруле и полагается двое: чтобы вести перекрестный огонь.
      - Лейтенант! Подавай машину! Едем в "Палас"!
      Бывают моменты - когда решаются судьбы и делаются карьеры. Наверняка, беспристрастный суд оправдал бы лейтенанта, если бы тот, находясь при исполнении, шмальнул бы по ногам подозрительного субъекта, напавшего на непосредственного начальника. А уж пристрелить агрессивную собаку он был просто обязан! Но какая сложилась бы у него после этого карьера?