От двух до пяти

      Возвращаясь к слову "заключать", считаю необходимым напомнить, что в Библии, переведенной на старославянский язык, оно встречается именно в том самом значении, какое придают ему дети.
      Как бы ни была велика разница между детьми из различных социальных слоев, как бы ни было разнообразно содержание их речей, в их словотворчестве это сказывается меньше всего. Почти все дети одним и тем же путем приходят к обладанию живой народной речью: почти все они равно оглаголивают имена существительные, удваивают первые слоги, выбрасывают трудные согласные, борются с нашей метафорической речью, называют сухарики - кусариками, лопатки - копатками, пружинки - кружинками.
      Не то - игры, монологи, разговоры детей. Тут, как мы видим, разница воздействия социальной среды проявляется значительно резче. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что и лексика малых ребят (состав и объем их словаря) тоже в значительной мере связана с той бытовой обстановкой, в которой им приходится жить.
      XI. ВОСПИТАНИЕ РЕЧИ
      Но, восхищаясь теми чудесными методами, при помощи которых ребенок овладевает родным языком, не забываем ли мы, что мы, взрослые, призваны обучать его правильной речи? Не отказываемся ли мы от роли его воспитателей? Ребенок, например, сказал "отмухиваться", или "блистенький", или "журчей", или "елка обсвечкана", и пусть эти слова кажутся нам превосходными - вправе ли мы культивировать их в речи детей?
      Конечно нет! Это было бы вопиющей нелепостью. Хотя никто не может отнять у нас права восхищаться словотворчеством ребенка, но мы нарушили бы элементарнейший педагогический принцип, если бы вздумали хвалить при ребенке то или иное из сочиненных им слов и попытались искусственно удержать это слово в его лексиконе. Как бы ни радовали нас некоторые неологизмы ребенка, мы, его учителя и воспитатели, оказали бы ему очень плохую услугу, если бы оставили в его обиходе то или иное из сочиненных им слов. Как бы ни нравились нам слова "колоток" и "кусарик", мы обязаны тут же заметить ребенку:
      - Так не говорят, ты ошибся. Нужно сказать "молоток" (или нужно сказать "сухарик").
      Задача воспитателя заключается в том, чтобы возможно скорее приблизить речь детей к речи взрослых. Нужно решительным образом осудить тех "чадолюбивых" родителей (к счастью, очень немногих), которые, гурмански смакуя причудливую лексику детей, для собственного развлечения нарочито консервируют в их речи всевозможные "сердитки" и "мокрессы" и тем самым тормозят ее развитие.
      Иные матери, бабки и деды так восхищаются всяким словечком, какое придумает милый их сердцу ребенок, что даже забывают обидеться, когда тот этим словечком выказывает свое неуважение к ним.
      Алена, пяти с половиною лет, стала как-то распекать своего деда:
      - Что у тебя в голове? Сено?! А если мозги, так уж очень недодумчивые!
      А дед, вместо того чтобы пристыдить грубиянку, стал громко восхвалять (в ее присутствии!) выдуманное ею словцо:
      - Как выразительно, как метко: не-до-дум-чи-вые!
      И тем доказал, что мозги у него и в самом деле обладают тем свойством, какое в них отметила Алена.
      Еще неразумнее поступают родители, которые записывают детскую речь на глазах у ребенка, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть от него свои записи. Ребенок, заметив, что взрослые видят в нем чуть не оракула, теряет непосредственность и становится развязным ломакой с неисправимо испорченной психикой.
      Вот что сообщает мне про одного из таких злополучных детей его "недодумчивый" и не в меру чадолюбивый родитель:
      "Прочитали ему сказку о попе и Балде. Зная, что его "перлы" заносятся мною в тетрадку, тщеславный человечек изрек:
      - Мама, у тебя толоконный лоб. Папа, запиши это!
      Узнав, что я читаю знакомым кое-что из тетрадки с его "перлами", Славик тенью выскользнул из комнаты и помчался к соседскому мальчику:
      - Эдик, иди скорее про меня слушать!"
      Очевидно, этот милый родитель даже и не подозревает о том, что, превращая ребенка в "тщеславного человечка", хвастуна и позера, он немилосердно калечит его.
      Смаковать при ребенке слова, создаваемые им в возрасте от двух до пяти, - значит поощрять в нем зазнайство, самолюбование, а заодно и пренебрежение к старшим.
      Но отсюда отнюдь не следует, что воспитателям дано право деспотически вмешиваться в самый процесс детского словотворчества.
      Исправляя словесные ошибки детей, нельзя преграждать им тот естественный путь, которым они из поколения в поколение дорабатываются до правильных форм родного языка. Здесь нужен большой педагогический такт, ибо дело идет о сочетании самой неукоснительной требовательности с глубочайшим уважением к детской психике.
      Нужно помнить, что создание "колотков" и "кусариков" - вполне закономерный процесс, хотя, конечно, так же закономерны усилия взрослых ввести этот процесс в определенные рамки и тем самым помочь ребенку усвоить общепринятую речь, овладеть ее словарем и грамматикой.
      Не забудем, что наряду с этой важной задачей у нас есть другая, не менее важная: систематически обогащать речь ребенка новыми и новыми словами. А так как в умственной жизни детей всякое обогащение словами неразрывно связано с обогащением знаниями, ответственность педагогов, осуществляющих эту задачу, представляется нам очень серьезной.
      "Для всех детей дошкольного возраста, - читаем в журнале "Дошкольное воспитание", - необходима прочная, тесная связь представления со словом. Большой простор для обогащения словаря детей новыми словами дает воспитателю окружающая природа. "Сильный дождь пошел, настоящий ливень!" говорит воспитатель детям, и они прочно связывают свои непосредственные впечатления с новым словом "ливень". Наряду с новыми словами воспитатель терпеливо и настойчиво добивается уточнения тех слов, которыми ребенок постоянно пользуется, но имеет порой весьма неточное представление о предмете, к которому слово относится. Борода и подбородок, табуретка и скамейка - нередко дети не дифференцируют эти предметы; словом "полка" они называют и полку и этажерку, не делая никакого различия. Воспитатель не удовлетворяется тем, что ребенок знает новое слово и правильно относит его к предмету. Он добивается, чтобы ребенок пользовался этим словом, употреблял его в своей речи. Для этого воспитатель дает детям возможность часто сталкиваться с данным предметом, рассматривать его, действовать с ним, ставит их перед необходимостью называть вещь. Если ребенок непринужденно, к случаю употребляет новое слово, значит, оно действительно вошло в его словарь"*.
      ______________
      * "Работа по родному языку - одна из важнейших задач воспитания". Редакционная статья в журнале "Дошкольное воспитание", 1947, № 12, стр. 3.
      Мы уже говорили о том, что всевозможные народные песни, сказки, пословицы, поговорки, загадки, составляющие любимую умственную пищу дошкольников, лучше всего приобщают ребенка к основам народной речи.
      В последнее время детские сады всей страны с удесятеренной энергией взялись за речевое воспитание дошкольников. Ведется дружная борьба с такими, например, диалектизмами малых ребят, принесенными из домашней малокультурной среды, как "вздравствуй", "транвай", "пондравилось", "хочем", "хотишь", "ляжь", "мы лягем", "калидор", "мы обратно лепили снежную бабу" и проч.*.
      ______________
      * "Дошкольное воспитание", 1955, № 6, стр. 17-40.
      Речь младшего дошкольника, как мы только что видели, особенно бедна прилагательными. В речи детей прилагательные, по данным Вахтерова, составляют всего три-четыре процента. Поэтому задача "обогащения детей прилагательными имеет существенное значение"*.
      ______________
      * Л.А.Пеньевская, Обучение родному языку. Сборник "Вопросы обучения в детском саду", М. 1952, стр. 123. Ссылку на Вахтерова я заимствую из этой статьи.
      Но и здесь все дело в педагогической чуткости. Я, например, знаю родителей, которые, вознамерившись выполнить эту задачу, так ретиво принялись за работу, что пришлось обуздывать их пыл. Ибо нельзя же перегружать детский мозг огромными дозами таких недетских эпитетов, как "трогательный", "меланхолический", "изысканный", "томный", "банальный", "роковой" и т.д. Для ребенка ни один из них не имеет (и не может иметь) никакого конкретного смысла, так как все они - за пределами его личного опыта, и те родители, которые торопятся преждевременно навязать их ребенку, тем самым приучают его к пустословию. Тактичный педагог, исполненный уважения к детям, к закономерностям их нормального языкового развития, всегда найдет возможность обогащать их речь без такого насилия над ними.
      Задача воспитателя не в том, чтобы возможно скорее снабдить малыша преизбыточным количеством недетских имен прилагательных, которые ребенку еще не скоро понадобятся, а в том, чтобы раз навсегда вооружить его важнейшими навыками соотносить качественные приметы вещей (размер с размером, окраску с окраской и т.д.), потому что у ребенка до двухлетнего возраста - даже несколько позже - "сфера качества... не получила четкого расчленения. Умея отличать качество от количества или от действия, ребенок в то же время не в состоянии правильно противопоставить их друг другу.
      Поэтому он большому противопоставляет красное, поломанному маленькое..."*
      ______________
      * Н.X.Швачкин, Психологический анализ ранних суждений ребенка. Вопросы психологии речи и мышления, "Известия Академии педагогических наук", М. 1954, вып. 54, стр. 129.
      - Принеси мне коробочку точно такой величины, но чтоб была побольше.
      Характерный пример неумения детей дифференцировать качества: четырехлетняя Лида Григорян, для которой сплели венок из одуванчиков, увидела такой же венок на подружке:
      - У нас венки одинаковые, желтого размера!
      Отмечая эту особенность мышления младших дошкольников, Н.X.Швачкин подробно рассказывает, как под влиянием педагогического эксперимента дети мало-помалу овладели соотношением качеств двух однородных предметов. "В связи с этим, - справедливо замечает ученый, - мышление ребенка становится все более упорядоченным и суждения его о качествах предметов более уточненными"*.
      ______________
      * Н.X.Швачкин, Психологический анализ ранних суждений ребенка. Вопросы психологии речи и мышления, "Известия Академии педагогических наук", М. 1954, вып. 54, стр. 131.
      И вот еще пример такого же своеобразного отношения к логике:
      - У тебя большой шар, а у меня красненький.
      Таким образом, воспитание речи есть всегда воспитание мысли. Одно неотделимо от другого. Когда двухлетний ребенок, узнав слово "красный" и осмыслив его, выбирает из груды разноцветных предметов одни только красные - красный грибок, красное ведерко, красный лоскут, красную пуговицу, - это значит, что он, пользуясь словом, произвел четкий анализ всего этого ряда вещей и объединил их при помощи синтеза.
      "Такому методу умственной деятельности... научило ребенка слово... говорит ленинградский психолог А.А.Люблинская. - Без речи, без слова наглядность нема. Она задерживает познание детей на уровне конкретного и особенного, не давая возможности перейти к отвлеченному, а значит, и раскрыть существенное..."*
      ______________
      * А.А.Люблинская, Роль речи в развитии зрительного восприятия у детей. Сборник "Вопросы детской и общей психологии", М. 1954, стр. 18 и 29.
      Речевое развитие детей, конечно, невозможно сводить к одному лишь обогащению их словаря. Развитие это выражается также и в том, что речь их с течением времени становится все более связной. Вначале ребенок выражает свои мысли и чувства отдельными восклицаниями, междометиями, отрывочными, краткими словами или даже фрагментами слов, которые понятны лишь тем, кто находится в повседневном и непрерывном общении с ребенком. Чаще всего отрывочные эти слова являются по своему существу, так сказать, спрессованными фразами. Когда годовалый ребенок говорит, например, "ту" (стул), это может значить: "посади меня на стул", "пододвинь ко мне стул", "положи мои игрушки на стул" и т.д. Целые фразы вмещаются здесь в одном-единственном (к тому же урезанном) слове.
      - Пойдем тук-тук! (к соседям, где пляшут).
      - Пойдем кхы-кхы! (к тете, которая часто кашляет).
      Проходит всего год, и мы на каждом шагу убеждаемся, что ребенок уже овладел основными законами синтаксиса. У него уже хватает умения выражать свои мысли фразами. Но мысли эти еще так неустойчивы, эмоциональны, раскидисты, они с таким необычайным проворством прыгают с предмета на предмет, что нельзя и ждать от детей в этом возрасте сколько-нибудь сосредоточенной, связной, правильно построенной речи. Тут-то и необходимо педагогическое воздействие взрослых. Правда, эта прыгающая детская речь зачастую бывает прелестна своей живой, горячей непосредственностью, но, как бы мы ни любовались ею, мы все же должны всеми способами отучать от нее своих малолетних питомцев и прививать им навыки последовательной и связной речи, что и делается в настоящее время в наших детских садах. Там детей всячески побуждают к рассказыванию (предлагая им, например, изложить содержание демонстрируемой перед ними картинки), причем очень внимательно следят, чтобы форма изложения была наиболее связной*.
      ______________
      * См. интересную статью А.М.Леушиной "Развитие связной речи у дошкольников". "Ученые записки Ленинградского педагогического института имени А.И.Герцена", т. 35, Л. 1941, стр. 21-72.
      Все это, конечно, прекрасно, но опять-таки только в том случае, если у воспитателя есть педагогический такт. Если же он своей ежеминутной придирчивостью будет слишком стеснять малышей в свободном выражении их чувств и мыслей, если он не даст никакого простора их эмоциональным высказываниям, он рискует обесцветить их речь, сделать ее анемичной и скудной, убить в ней ее чудесную детскость и тем нанести ей непоправимый ущерб. Топорные методы здесь не годятся, излишняя ретивость окажется здесь только вредна, и хорошие результаты могут быть достигнуты лишь тем воспитателем, который будет действовать исподволь, в меру, не слишком навязчиво, почти незаметно.
      Глава вторая
      НЕУТОМИМЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
      I. ПОИСКИ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ
      НОВИЧОК В ОКРУЖАЮЩЕМ МИРЕ
      Разум ребенка у нас не в чести.
      Всякому, кто высказывает какую-нибудь вздорную мысль, мы нередко говорим с раздражением:
      - У тебя детская логика!
      Или:
      - Ты рассуждаешь, как малый ребенок.
      Или еще обиднее:
      - Глуп, как дитя!
      Многим это кажется вполне справедливым: ведь и вправду очень часто приходится слышать от малых ребят самые нелепые суждения и домыслы.
      Но стоит только вдуматься в эти "нелепости", и мы будем вынуждены раз навсегда отказаться от такого скороспелого мнения: мы поймем, что в этих "нелепостях" проявляется жгучая потребность малолетнего разума во что бы то ни стало осмыслить окружающий мир и установить между отдельными явлениями жизни те прочные причинные связи, которые ребенок стремится подметить с самого раннего возраста.
      Правда, это не всегда удается ему.
      Однажды в дачной местности под Ленинградом случилось такое событие: когда небо на закате было красное, подстрелили бешеного пса. С тех пор Майя, двух с половиною лет, всякий раз, когда видела алое вечернее небо, говорила с полным убеждением:
      - Опять там бешеную собаку убили!
      Легко глумиться над юной мыслительницей, воображающей, будто из-за какого-то дохлого пса небо запылало огнем! Но разве здесь не сказывается та драгоценная тяга к установлению связи между отдельными фактами, которая является движущей силой всех созданных человеком наук?
      Эта тяга зачастую приводит ребенка к самым фантастическим выводам. Вот, например, каким образом четырехлетняя Тася усвоила слово "ученый". Впервые с этим словом она встретилась в цирке, где показывали ученых собак. Поэтому, когда полгода спустя она услыхала, что отец ее подруги - ученый, она спросила радостно и звонко:
      - Значит, Кирочкин папа - собака?
      Ошибка опять-таки чрезвычайно почтенная: в ней сказывается великолепная способность человеческою разума применять ко всякому новому комплексу незнакомых явлений результаты жизненного опыта, добытые в других областях.
      Но опыт ребенка микроскопически мал, и оттого ребенок пользуется им иногда невпопад.
      Поезд налетел на свинью и разрезал ее пополам. Катастрофу увидела пятилетняя дачница Зоря Котинская и пролила много слез. Через несколько дней ей попалась навстречу живая свинья.
      - Свинья-то склеилась! - закричала в восторге Зоря.
      Вот до чего ребенку неведомы простейшие вещи, с которыми ему приходится сталкиваться! Новичок в окружающем мире, он на каждом шагу попадает впросак, громоздя ошибку на ошибку.
      Каждый малыш совершает несметное множество подобных ошибок, основанных на глубочайшем незнании самых элементарных вещей и явлений.
      Мой трехлетний сын впервые познакомился с сосновыми шишками, когда они валялись на земле под деревьями. И лишь через месяца два увидел их на ветках сосны с верхнего этажа нашей дачи:
      - Шишки на дерево полезли как-то.
      До чего скудны сведения малых ребят о простейших закономерностях жизни, лучше всего можно видеть из тех потрясающе наивных вопросов и домыслов, с которыми они обращаются к старшим:
      - Мама, кто раньше родился: ты или я?
      - Папа, а когда ты был маленький, ты был мальчик или девочка?
      - Я люблю снег больше солнышка. Из снега можно крепость построить, а из солнышка что?
      - Я люблю чеснок: он пахнет колбасой!
      - Мама, крапива кусается?
      - Да.
      - А как она лает?
      - Море - это с одним берегом, а река с двумя.
      - Под кроватью живут мышкины птенчики.
      - А если оторвать голову и я ее в руки возьму, будет она разговаривать?
      - Страус - это жираф. Только птица она.
      - Индюк - это утка с бантиком.
      Крошит курам капустные листья, которые они не едят.
      - Это я им в запас, на потом, когда они станут кроликами.
      - Мама, что это радио говорит: война, война! Что это такое - война?
      - Это когда враги нападают на мирную страну, убивают людей, поджигают города, села, деревни.
      Анка снимает радио.
      - Куда ты понесла радио? Поставь на место!
      - Несу на помойку.
      - Зачем?
      - Чтобы не было войны!
      - Что ли, ножик - вилкин муж?
      - Ой, луна вместе с нами летит и в трамвае и в поезде! Тоже на Кавказ захотела!
      - Папа, да сруби ты, пожалуйста, эту сосну... Она делает ветер; а если ты срубишь ее, станет тихо в я пойду гулять.
      Солнце опускается в море.
      - Почему ж оно не зашипело?
      Впервые увидал полумесяц:
      - Ой, ракета луну поломала.
      - Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
      - Если я вырасту тетей, буду врачом. А вырасту дядей - инженером.
      Валерик четырех лет:
      - Мама, ты была девочкой?
      - Да, была.
      - В школу ходила?
      - Ходила.
      - А с кем я дома оставался?
      Леша взял кость от говядины, зарыл ее у себя под окном, чтобы выросла корова. По вечерам он поливал эту кость, а по утрам бегал проверять, не показались ли из-под земли коровьи рога.
      Моя Мура, трех с половиною лет, совершила такой же безумный (и в то же время вполне закономерный) поступок, который я тогда же попытался прославить в стихах:
      Мура туфельку снимала,
      В огороде закопала:
      "Расти, туфелька моя,
      Расти, маленькая!
      Уж как туфельку мою
      Я водичкою полью,
      И вырастет дерево,
      Чудесное дерево!
      Будут, будут босоножки
      К чудо-дереву скакать
      И румяные сапожки
      С чудо-дерева срывать,
      Приговаривать:
      "Ай да Мурочка,
      Ай да умница!"
      - Собаки нужны охотнику, чтобы на него зайцы не напали?
      Увидала на Невском огромный термометр:
      - Улица заболела.
      У Славы в папиросной коробке пчела.
      - Зачем ты мучаешь пчелу? Выпусти ее.
      - Как же! "Выпусти"! Я ее доить буду! Она мне будет мед давать!
      Эвакуированная семья устроилась спать под открытым небом у вокзала.
      - Мама, почему мы не взяли с собой нашу крышу?
      И солнце и звезды в одно мгновение создаются ребенком из маленького пламени в печке:
      - Топи, топи, папа, пусть огонь летит на небо, там из него сделаются и солнце и звезды.
      Я знал мальчика, который часто допрашивал мать, куда уходит ночь по утрам. Наткнувшись однажды на глубокую яму, на дне которой была темнота, он прошептал понимающе:
      - Теперь я знаю, куда прячется ночь.
      И вот причина появления весны:
      - Зиме стало холодно, она и убежала куда-то.
      Такая же эрудиция в области политэкономии:
      - Мама, сходи на базар, купи, пожалуйста, побольше денег.
      Засыпая в непривычном Крыму:
      - Мамочка, потуши солнце.
      Увидела поезд:
      - Вот откуда облака! Их паровозы делают.
      - Ложись на мою подушку, будем вместе мой сон смотреть!
      Когда обидят двухлетнего Элю, он говорит угрожающе:
      - Сейчас темно сделаю!
      И закрывает глаза, убежденный, что благодаря этому весь мир погрузился во тьму.
      - Как ты спал? Что видел во сне?
      - Ну да! Разве в такой темноте что-нибудь увидишь!
      Трехлетней Иринушке подарили крохотные кукольные качели.
      Писатель Пантелеев спросил:
      - Можно мне на них покачаться?
      - Нет, они пока еще маленькие.
      - Мама, знаешь, небо сделано из пластмассы!
      - Мама, из чего делают корку на хлебе?
      - Из муки.
      - А как же потом ее на хлеб натягивают?
      Миф о происхождении двугорбых верблюдов.
      Мать говорит своему трехлетнему Лёсе:
      - Слезь с окна, упадешь, будешь горбатый.
      - А верблюд, наверно, два раза падал.
      Леночка Люляева попросила у бабушки китайский сервиз.
      - Когда будешь выходить замуж - подарю.
      Леночка сейчас же к отцу:
      - Папочка, дорогой, давай с тобой поженимся, и тогда у нас будет китайский сервиз.
      Здесь в каждом слове, в каждом поступке ребенка сказывается полное незнание простейших вещей и явлений.
      Но, конечно, я привожу эти факты не затем, чтобы глумиться над детским невежеством.
      Напротив, они-то и внушают мне уважение к ребенку, так как свидетельствуют, сколько гигантской работы приходится проделывать детскому мозгу, чтобы уже к семилетнему возрасту преодолеть этот умственный хаос.
      Нельзя не удивляться тому, за какой маленький срок ребенок овладевает таким несметным богатством разнообразных познаний.
      Уже ко времени поступления в школу он начисто освобождается от тех заблуждений, которые были присущи ему в возрасте от двух до пяти.
      К этому времени его эрудиция становится так велика, он так чудесно ориентируется в мире вещей и явлений, что уже не скажет ни одной из тех фраз, какие приводятся в настоящей главе: ему уже твердо известно, что шишки не взлезают на дерево, что куры не становятся кроликами и вилка не бывает женою ножа. Уже та неизмеримо огромная разница, какую мы замечаем в объеме познаний младшего дошкольника и младшего школьника, говорит о чудодейственной активности детского разума в этот ранний период его бытия.
      Вот, например, как велика неосведомленность малых детей в области анатомии, физиологии людей и животных.
      Голый мальчик стоит перед зеркалом и говорит, размышляя:
      - Глаза, чтобы смотреть... Уши, чтобы слышать... Рот, чтобы говорить... А пуп зачем? Должно быть, для красоты...
      - У Юры в носу понос!
      - Ой, мама, меня под коленкой тошнит!
      Сережа, двух с половиною лет, с большим любопытством глядел, как женщина, придя к его матери, кормит свою девочку грудью.
      - Мама, - спросил он, - а когда я был маленький, я тоже так пил молоко?
      - Да.
      - А как ты его туда наливала?
      Другой столь же глубокий вопрос, заданный при тех же обстоятельствах.
      Мать кормит грудью новорожденную Катю. Старший Максим лет пяти, правнук А.М.Горького, спрашивает с величайшей серьезностью:
      - А кофе там тоже бывает?
      - У Аленки на руках одни мизинчики!
      - Мама, мама, у меня болит блюдечко!
      И указала на коленную чашку.
      - У коровы из титеньки морковки торчат.
      Бабушка вынула искусственные зубы. Юра расхохотался:
      - А теперь глазки выньми!
      - Вот чудо - я пью и кофе, и воду, и чай, и какао, а из меня выходит один только чай.
      - Мама, сними с меня башмак. У меня на правой ноге ладошка чешется.
      - Ах, мамочка, у тебя только две груди?
      - А ты что думал?
      - А я думал - как у нашей Дамки: в два ряда по всему животу.
      ПОИСКИ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ
      Но сколько бы мы ни приводили подобных ошибок, нельзя не восхищаться проявившимся в них упорным стремлением детского разума внести хотя бы иллюзорный порядок в разрозненные, дробные знания о мире.
      Пусть ребенок на первых порах устанавливает ассоциации по случайному признаку, пусть иные применяемые им аналогии ложны, все же самое желание ребенка ответить на вопросы: зачем? почему? каким образом? - есть важнейшее качество его младенческой психики.
      В этом искании закономерностей - основа культуры, залог прогресса человеческой мысли; и как бы ни спотыкался ребенок на первых порах (а спотыкается он буквально на каждом шагу!), он идет по верному пути.
      Каждое из тех детских суждений, которые мы сейчас приводили, основано либо на ассоциации по смежности, либо на ассоциации по сходству.
      Ассоциацию по смежности применила, например, двухлетняя Майя - та, о которой сказано в самом начале главы. Ее сильно поразили два факта, совпавшие случайно во времени: закатное небо, пламеневшее невиданными алыми красками, и выстрел милиционера в собаку.
      Именно потому, что эти два факта были для нее так неожиданны, новы и ярки, она выделила их из ряда других - и тотчас же установила между ними причинную связь, решив, будто собак убивают всегда, когда небо становится красным.
      Пусть на этот раз она ошиблась, но все же, повторяю, она проявила важнейшую склонность ума человеческого к отысканию взаимной обусловленности наблюдаемых фактов.
      Здесь, так сказать, эмбрион причинно-следственного мышления, свойственного всему человечеству.
      Конечно, ошибочные суждения детей мы, взрослые, должны искоренять самым настойчивым образом; но нельзя же оставаться слепыми к тем замечательным приемам мышления, которыми оперирует ребенок даже тогда, когда совершает ошибки.
      Ошибки очень скоро преодолеются жизненной практикой, навыки же к причинно-следственному истолкованию фактов останутся у ребенка навсегда.
      Чудесно сказано об этом у Сеченова: "Ребенок начинает сознавать предметы внешнего мира не только в их обособленности, но и со стороны взаимных отношений, как цельных предметов друг к другу, так и частей каждого отдельного предмета к своему целому. Пониманию ребенка открываются через это те пружины материального бытия, которыми связываются объекты внешнего мира и которые составляют основу как обыденного, так и научного миросозерцания.
      Из элементарных размышлений ребенка вырастает мало-помалу та грандиозная цепь знаний, которая, начинаясь самым поверхностным расчленением конкретных фактов материального мира, увенчивается точным, непогрешимым математическим знанием"*.
      ______________
      * И.М.Сеченов, Кому и как разрабатывать психологию? Избранные философские и психологические произведения, М. 1947, стр. 268.
      От "поверхностного расчленения фактов" Майя, как мы видели, уже перешла к отысканию их взаимных отношений. Правда, она даже попытки не делает определить качества наблюдаемых ею вещей, а просто связывает их произвольной каузальной (причинной) связью.
      Следующий шаг на этом пути - ассоциации по сходству (и различию) предметов. Наиболее наглядным примером такой ассоциации является сделанное трехлетним ребенком определение индюка: "Индюк - это утка с бантиком".
      Одно частное понятие ребенок определяет другим, и в этом его ошибка; но самое его тяготение к классификации объектов материального мира по видовым и родовым признакам, к сопоставлению их с другими объектами является надежной основой всей его будущей умственной деятельности.
      II. ПОЛУВЕРИЕ
      Но, конечно, ребенок есть ребенок, а не ученый педант.
      При всей огромности своей интеллектуальной работы он никогда не чувствует себя умственным тружеником, неутомимым искателем истины.
      Он то играет, то прыгает, то поет, то дерется, то помогает бабушке или маме хозяйничать, то капризничает, то рисует, то слушает сказку, и уразумение окружающей жизни никогда не воспринимается им как специальная задача его бытия.
      Никогда не выделяет он мышления из всей своей жизненной практики, да и самое мышление у него в эту пору очень неустойчиво, прерывисто и легко отвлекается в сторону.
      Длительная сосредоточенность мысли не свойственна раннему дошкольному возрасту.
      Часто случается, что, создав ту или иную гипотезу для объяснения непонятных явлений, ребенок через минуту уже забывает о ней и тут же импровизирует новую.
      В конце концов он доработается мало-помалу до более верного понимания действительности, но, конечно, нельзя ожидать, что за неправильной гипотезой сразу же последует более правильная.
      Он идет к истине большими зигзагами.
      Иногда в его уме очень мирно сожительствуют два прямо противоположные представления. Это видно хотя бы из такой изумительной фразы одной четырехлетней москвички:
      - Бог есть, но я в него, конечно, не верю.
      Бабушка внушала ей догматы православной религии, отец, напротив, вовлекал ее в безбожие, и она, желая угодить и той и другой стороне, выразила одновременно в одной крошечной фразе и веру и неверие в бога, обнаружив большую покладистость и (в данном случае!) очень малую заботу об истине:
      - Бог есть, но я в него, конечно, не верю.
      Высказывая два положения, взаимно исключающие друг друга, ребенок даже не заметил, что у него получился абсурд.