Твой смертный грех

Один из приближенных людей Тухвата – Леонид Димаров – попал к нам в клуб, и его охранники затеяли драку с приехавшими в город визитерами с Украины. Драка получилась веселой, всех четверых приехавших отправили в больницу. Но самое важное, что именно я вмешался в эту драку на стороне ребят Димарова и двое отправились в больницу именно после моих ударов. Ну и, конечно, этот тип сразу обратил на меня внимание и рассказал обо мне своему боссу. Тот заинтересовался и позвал меня на беседу.

Должен сказать, что ехал я к нему без особого энтузиазма. Наша встреча могла кончиться чем угодно. Я мог вообще не вернуться, если бы не понравился Черному. Но я ему понравился. И еще он позвал какого-то корейца, который должен был меня проверить. Только потом я узнал, что этот кореец был одним из главных бойцов Тухвата. И мне предстояла с ним схватка. Честно скажу, что сначала я пропустил несколько очень болезненных ударов. Он бил меня по всем правилам своей науки. Оказывается, этот тип занимался модным тогда карате. Минут пять я ничего не мог с ним сделать, но упрямо лез вперед. Я ведь говорил, что меня трудно бывает остановить, а боль даже доставляет мне удовольствие. И тогда он стал бить меня сильнее. Я был весь в крови, но продолжал лезть на корейца. Кажется, даже он, в конце концов, смутился, и тогда я, улучив момент, обхватил его двумя руками и начал молотить кулаками по лицу. Не забывайте, что у меня был разряд по боксу. Меня едва оттащили от него, я вполне мог его убить. Тухват долго молчал, глядя на своего окровавленного охранника, лежавшего на полу. Я уже думал, что сейчас меня пристрелят прямо здесь. Но он неожиданно усмехнулся и сказал, что ему нужны именно такие ребята, как я, и предложил мне на него работать.

Чтобы вам было понятно, почему я сразу согласился, достаточно сказать, что моя зарплата охранника была равна двадцати двум долларам. И это была очень хорошая зарплата по местным меркам. А Тухват сразу предложил мне пятьсот долларов в месяц с условием, что я отправлюсь с ним в Москву. И я, конечно, сразу согласился.

Пятьсот долларов тогда представлялись мне абсолютно невозможной и немыслимой суммой, которую я мог заработать за двадцать пять месяцев своей работы при условии, что не потрачу ни одной копейки. Тогда была такая дикая инфляция, что даже десять долларов казались целым состоянием.

Я вернулся домой и объявил матери, что уезжаю в Москву. Она восприняла новость как-то отстраненно, словно ее вообще это не касалось. Я считал, что мать обязательно запретит мне уезжать, не даст своего согласия, не отпустит. Но она спокойно выслушала и сказала, что, возможно, так будет лучше. К тому времени мой брат Равиль уже женился и привел к нам свою жену, которая родила сразу двойню. Вот так мы и жили в небольшой трехкомнатной квартире. Спальню отдали Равилю и его семье, а мы с мамой оставались в детской. Конечно, жить можно было и вшестером, но это было достаточно сложно.

Можете себе представить, как мне было обидно слышать эти слова от собственной матери? Она так и не смогла примириться с тем, что ее третий ребенок родился мальчиком. Разве я виноват в этом? После смерти Раиса она словно потухла, исчез блеск в глазах; ее вообще мало что интересовало. А теперь еще я узнал, что ее больше волнует судьба среднего сына, чем отъезд младшего. Что ж, больше меня ничего не держало в родном городе. Все сложилось так, как должно было сложиться. Тухват вручил мне полторы тысячи долларов – мой гонорар за три месяца вперед, и я оставил половину денег матери с братом, так и не услышав от них особой благодарности. Мать равнодушно сказала «спасибо», а брат только кивнул головой, даже не пытаясь отговорить меня от этой поездки. Я иногда думаю – если бы он знал, что именно меня ждет в Москве, он отговорил бы меня или нет? Не знаю. Я просто был им не нужен. У матери двое внуков, рядом с ней ее сын – может, не такой любимый, но все-таки любящий ее – и заботливая невестка, нужно отдать должное супруге Равиля. Зачем им при этом охранник ночного клуба, нанявшийся на работу к бандитам?

На следующее утро я собрал свои вещи, пожелал матери и брату счастливо оставаться, попрощался с женой Равиля, поцеловал своих племянников и вышел из квартиры, захлопнув дверь, словно отсекал свою прежнюю жизнь. Можете мне не поверить, но мать лишь равнодушно кивнула головой, даже не попытавшись поцеловать меня на прощание или пожелать счастливого пути. Наверное, она считала меня самым непутевым среди сыновей. Ведь я не пошел на этот дурно пахнущий завод стекловолокна, где работал наш отец и где теперь горбатился Равиль. Она, вероятно, думала, что я тоже должен был пойти и умереть на этом вредном производстве. А может, и не думала. Может, меня вообще подменили в детстве и поэтому она так прохладно ко мне относилась? Или я вообще родился от другого мужчины. Хотя все говорили, что я больше похож на отца, чем мои старшие братья, которые были похожи на мать. Может, она просто не любила моего отца и поэтому так относилась к сыну, который все время напоминал ей нелюбимого мужа? Не знаю. Тогда я просто ничего не знал.

Но чувство обиды и разочарования оставалось у меня до самого аэропорта, где меня уже ждал мой новый босс Тухват Черный, с которым мы полетели в Москву. Господи, если бы кто-нибудь сказал мне, что именно меня там ждет! Я сейчас думаю, как это правильно, что наше будущее нам неизвестно, иначе мы просто не смогли бы нормально жить. Хотя кто знает? Может, наоборот, мы стали бы жить немного лучше или немного осторожнее? Об этом не мне судить. Я был молодой, наивный, ничего не знающий и еще не совсем понимающий, что именно происходит. Но реальная жизнь сразу ударила меня по лицу. Со страшной силой.

Глава 3

Спустя несколько дней в одном из тех модных бутиков, которых во множестве расплодилось в Москве, появилась Ирина Хаусман в сопровождении своего телохранителя, мужчины лет сорока. Она собиралась просмотреть новую коллекцию одежды, поступившую только вчера. Особым клиенткам обычно звонили и предупреждали о новых поступлениях.

В магазине почти никого не было. В таких дорогих бутиках обычно не бывает столпотворений; даже клиенткам звонят с таким расчетом, чтобы они появлялись в магазине, не пересекаясь друг с другом. Ирина приехала в четыре часа дня, когда здесь были лишь случайные посетительницы, которых всегда хватает даже в самом дорогом и престижном магазине одежды. Сразу две девушки-продавщицы бросились помогать ей выбирать одежду. Она прошла в примерочную, кивком головы разрешив телохранителю подождать в машине. В конце концов, здесь не бывало посторонних мужчин, а стоявший у дверей охранник гарантировал посетителей от случайных воришек.

Ирина выбирала тщательно и долго. Так обычно поступают женщины, которым богатство далось нелегко и которые ценят деньги, даже если это средства их мужей. Считается, что вышедшие из самых низов женщины легко разбрасываются деньгами, как бы пытаясь взять реванш у собственной бедной жизни. Но на деле это не совсем так. Именно такие женщины, которые в молодости хорошо знали цену копейке, крайне неохотно расстаются с деньгами, долго и придирчиво выбирая себе нужные вещи. Нужно родиться аристократом в богатой семье, чтобы не думать о них. Конечно, бывают исключения, но в этих случаях женщина как бы оправдывает собственное существование с человеком, от которого ей нужны только деньги.

В какой-то момент Ирина вернула одно платье и попросила принести другое. Когда занавеска дернулась и за ней появилась чья-то фигура, она спросила:

– Вы принесли платье? – и обернулась.

На нее смотрел Роберт Туманов, одетый в серый костюм и белую сорочку с галстуком в крупную синюю полоску. Так как она стояла в одном нижнем белье, то, быстро прикрываясь другим платьем, гневно вскрикнула:

– Вы с ума сошли? Что вы себе позволяете?!

– Я думал, что мы уже перешли на «ты», – ответил Туманов.

– Убирайтесь, – зло прошипела она. – Как вы здесь оказались?

– Какая разница? – Он улыбался, просто был серьезно-ироничен. – Главное, что я здесь, и сегодня твой наряд нравится мне гораздо больше, чем в прошлый раз.

– Я закричу, если вы немедленно не уйдете, – пригрозила Ирина.

– В прошлый раз я тебе поверил, и ты исчезла, – напомнил Туманов. – Значит, сделаем так. Завтра днем, в три часа дня, я буду ждать тебя в холле отеля «Ритц-Карлтон». Наш номер все еще ждет нас. Надеюсь, на этот раз ты приедешь…

– Ты сумасшедший, – тихо произнесла она, глядя на него.

– И как это ты догадалась? – Он повернулся и исчез, задернув занавеску.

Когда Ирина решилась через несколько секунд выглянуть, рядом уже никого не было, только продавщица подходила с очередным нарядом в руке.

– Где вы были? – резко спросила Ирина.

– Вы же сами послали меня за новым платьем, – удивилась девушка.

– А где твоя напарница?

– Она пошла оформлять блузку, которая вам понравилась, – ответила продавщица. – Вы будете примерять это платье?

– Нет, – разозлилась Ирина. – Не считайте меня идиоткой. Кто это был? Как вы могли пустить сюда постороннего человека?

– О ком вы говорите? – испугалась продавщица, боясь лишиться своего места.

– Ни о ком, – устало проговорила Ирина. – Унесите платье. Я больше ничего не хочу примерять.

– Вам что-то не понравилось? – робко спросила девушка.

– Это мое дело.

Через минуту Ирина вышла из примерочной, бешено взглянув на ничего не понимающую девушку-продавщицу, и направилась к выходу. Увидев ее, телохранитель выскочил из салона автомобиля, открывая ей дверь.

– Кто сейчас выходил из магазина? – спросила она, усаживаясь на заднее сиденье.

– Никто, – удивился телохранитель.

– Не будь таким идиотом! – уже не сдерживаясь, закричала Ирина. – Я тебя спрашиваю, кто сейчас входил и выходил из магазина?

– Никто не входил и не выходил, – ответил телохранитель, не понимавший причины ее срыва.

Она посмотрела на этого костолома. Не может быть, чтобы он врал. Телохранитель, в свою очередь, посмотрел на водителя и сказал:

– Мы вместе сидели. Никто в магазин не входил и не выходил за последние десять минут.

– Да, – кивнул водитель, – никто не выходил.

– Останови машину, – потребовала Ирина, когда автомобиль уже тронулся.

Она рванула дверцу и, выбежав, бросилась в магазин. Ворвалась туда так стремительно, что охранник, стоявший у входа, едва успел открыть дверь.

– Кто сейчас выходил из магазина? – спросила она, обращаясь к нему.

– Никто, – ответил тот.

– Не делайте из меня кретинку! – разозлилась Ирина. – Я тебя спрашиваю, кто этот мужчина, который сейчас вышел из вашего магазина?

– Никого не было, – испугался охранник.

– Что случилось? – подошла старшая продавщица.

– Где ваш менеджер? – обернулась к ней Ирина. – Срочно пригласите его сюда.

– Что-нибудь не так? – встревожилась старшая продавщица. – Вас неправильно обслужили?

– Да, меня неправильно обслужили. Позовите сюда вашего менеджера, – приказала она.

Женщина поспешила выполнить ее пожелание. Еще через минуту появился запыхавшийся менеджер. Ему уже успели шепнуть, что госпожа Хаусман в ярости.

– Идемте в мой кабинет, – предложил он, – мы уладим все наши неприятности.

– Это не неприятности, а настоящий бедлам, – возмущенно проговорила Ирина. – Я больше никогда не появлюсь в вашем магазине и посоветую всем своим подругам не ходить к вам.

– Что произошло? – теперь уже начал волноваться менеджер. – Вам нагрубили или плохо обслужили? Я немедленно уволю эту продавщицу.

– Боже, какие вы все примитивные! Я только хотела узнать, почему в женскую раздевалку может войти посторонний мужчина.

– Какой мужчина? – обернулся к старшей продавщице менеджер.

– Не знаю, – пожала плечами та, и лицо ее покрылось красными пятнами.

– Она врет, – уверенно произнесла Ирина. – Когда я переодевалась, рядом появился посторонний мужчина, который даже разговаривал со мной.

– Какой мужчина? – все еще не понимал менеджер. – К вам в раздевалку вошел мужчина?

– Я же вам уже сказала. Он не вошел, он стоял рядом.

– У нас были посторонние? – повернулся менеджер к охраннику.

– Нет, – покачал головой тот.

– Он тоже врет, – окончательно разозлилась Ирина, – этот человек разговаривал со мной, и ваши продавщицы должны были его видеть. Но все делают вид, что ничего не видели.

– Вы его узнали?

– Нет. Но я знаю, как его зовут. Роберт Туманов.

Как только она назвала имя, менеджер улыбнулся и переглянулся со старшей продавщицей.

– Теперь все понятно, – сказал он, успокаиваясь. – Дело в том, что господин Туманов не входил в магазин через наш основной вход и тем более не выходил оттуда.

– Я с ним разговаривала…

– Да, да, конечно. Очевидно, разговаривали. Но наш охранник прав. И наши продавщицы тоже правы. Господин Туманов прошел через заднюю дверь. Дело в том, что он один из самых почетных наших гостей, даже в некотором роде совладелец нашего магазина. Насколько я знаю, у него есть акции нашей компании. Господин Туманов мог войти и выйти через служебные помещения, именно поэтому на него никто особо не обратил внимания.

– Туманов еще и совладелец вашего магазина? Неужели он такой богатый?

– Я не могу знать о богатствах акционеров нашей компании, но вполне очевидно, что он человек небедный, – пояснил менеджер.

– Ясно. До свидания. – Ирина снова повернулась, вышла из магазина и села в автомобиль. Когда он отъехал подальше, она позволила себе улыбнуться.

В этот вечер Хаусман была необычайно задумчива и спокойна. Даже муж, вернувшийся, по обыкновению, достаточно поздно, обратил внимание на ее состояние.

– Что-нибудь произошло?

– Нет, ничего. – Ирина уселась перед телевизором, словно не желая ничего говорить.

Но после ужина, не выдержав, она задала мужу вопрос:

– Роман, я могу у тебя узнать про одного человека, если, конечно, ты о нем слышал.

– Я знаю многих людей в этом городе, – равнодушно произнес Хаусман. – Кто именно тебя интересует?

– Роберт Туманов. Ты когда-нибудь слышал эту фамилию?

Роман вздрогнул. Это было необычно и не очень приятно. Хаусман редко вздрагивал, всегда контролируя свои эмоции. И она поняла, что происходит нечто выходящее за рамки ее обычных представлений о людях.

– Откуда ты его знаешь? – хрипло спросил муж. Он был явно встревожен.

– Видела на приеме, – пояснила Ирина, – мне о нем рассказывала Нина Константиновна Бичурина.

– Она старая сплетница, – зло отрезал Хаусман, – нашла кого слушать. И вообще держись подальше и от этой молодеющей старой дуры, и от такого человека, как Туманов. – Было заметно, как он нервничает.

– Я могу узнать, почему? – нахмурившись, спросила Ирина.

– Можешь. Можешь, конечно. Он известный бандит, который руководит поставками наркотиков в нашу страну. Люди говорят, что он столько пережил в свои молодые годы, что не боится ни черта, ни Бога, вообще никого.

– Он так опасен?

– Я же тебе говорю, что он бандит. И у него нет ничего святого. Но я думаю, что долго он все равно не протянет.

– Почему?

– Он бросил перчатку самому Оскару Ваганову. Помнишь, я тебе про него рассказывал? Мы видели его на приеме в прошлом году.

– Такой темный, неприятный мужчина, похожий на латиноамериканца?

– У него отец оттуда, – пояснил Хаусман, – учился здесь, потом бросил его мать и вернулся к себе на Кубу. А мальчик взял фамилию матери. Из-за его темного цвета кожи его называют Бразильцем.

– Почему Бразильцем? Ты же говоришь, что его отец был с Кубы?

– Откуда я знаю, – недовольно ответил Роман. – Возможно, он внешне похож на какого-то бразильского футболиста. Подробности не знаю и не хочу знать. Но теперь этот Бразилец и Туманов схлестнулись.

– Это так опасно?

– У бандитов все опасно. Туманов решил посостязаться с Бразильцем. А с ним состязаться нельзя, результат всегда один и тот же. В лучшем случае у вас будет персональная могила на хорошем кладбище, в худшем – вас закатают в бетон или выбросят в воду, и тогда никто и никогда не найдет вашей могилы. Очень неприятная перспектива.

– Чем все-таки занимается этот Туманов? – настаивала Ирина.

– Я же тебе говорю, что он бандит и глава крупной подпольной преступной группировки. Появился неизвестно откуда. Знающие люди говорят, что он много лет сидел во французской тюрьме. А теперь решил заняться еще более грязным бизнесом и стал отвечать за переправку наркотиков.

Она задумчиво молчала.

– Я советую тебе никогда о нем даже не вспоминать, – продолжал Хаусман, – это лучше, чем давать показания в качестве свидетелей против Роберта Туманова. И вообще не нужно произносить имена этих людей в нашем доме, не хватает, чтобы мы с тобой еще и обсуждали их.

Утром Ирина отправилась в парикмахерскую. Затем поехала в косметический салон. И ровно без пяти минут три уже стояла в холле отеля «Ритц-Карлтон». Было заметно, что она нервничает. Минуты тянулись очень долго. Она присела на диван, перелистывая какой-то журнал и все время поглядывая на часы. Одна минута четвертого, две, пять, десять. Ирина смотрела по сторонам, но никого не было видно. Часы показывали двенадцать минут четвертого, когда зазвенел ее мобильный телефон. В нем было послание: «Буду через десять минут. Задерживаюсь в пробке». Она прочитала сообщение с нарастающим изумлением. Этот номер телефона практически никто не знал, за исключением мужа и нескольких очень близких друзей. Как Туманову удалось его выяснить? И почему он так уверен, что она находится в холле отеля и ждет именно его? Кажется, он слишком много возомнил о себе. Еще осмеливается посылать сообщения на ее телефон и опаздывать на свидание… Нет, ей просто нельзя здесь оставаться.

Она снова взглянула на часы. Уже пятнадцать минут четвертого. Нельзя так унижаться, нужно встать и уйти. Но с другой стороны… Этот ловкий, подвижный, сильный мужчина, который так нагло ведет себя, вызывал у нее интерес. А рассказанная мужем история Туманова только удвоила этот интерес. Поэтому она сидела и ждала, когда же наконец в холле появится этот невероятный мужчина.

«Я скажу, что он хам и наглец, – твердо решила Ирина, – а потом сразу повернусь и уйду. И поменяю номер своего телефона. Пусть даже не думает, что он мог мне понравиться. В моей жизни уже были бандиты, вполне достаточно. Роман прав, они все плохо заканчивают».

Часы показывали двадцать минут четвертого. Она бросила журнал на столик, поднялась. В конце концов, у нее есть гордость. Конечно, в Москве ничего нельзя планировать и любой может попасть в эти проклятые автомобильные пробки, из которых невозможно выбраться, но он опаздывает уже больше чем на двадцать минут. Этого более чем достаточно, больше ждать она не намерена. Ирина повернулась, чтобы уйти, и тут же столкнулась лицом к лицу с Тумановым.

– Добрый день, – мягко сказал он. – Извините, что опоздал.

– На двадцать минут, – взглянула она на часы.

– Даже на двадцать две, – поправил ее этот хам. – Мне нет прощения, я действительно виноват. Можно, я заглажу свою вину вот этим небольшим сувениром?

Он протянул ей синюю коробочку. Она не хотела ее брать, но его взгляд, требовательный взгляд сильного мужчины, просто парализовал ее волю. Она протянула руку и взяла футляр.

– Откройте, – посоветовал Туманов.

Ирина открыла его и увидела медальон известной ювелирной фирмы. Она знала, сколько может стоить такое украшение. Самое приятное, что медальон был не просто красивым, он был безупречным. У этого бандита превосходный вкус.

– Это слишком дорогой подарок за двадцатиминутное опоздание, – тихо произнесла она, протягивая футляр обратно.

– Двадцать две, – поправил ее Туманов, – а это уже много. Оставьте себе эту безделушку на память о нашей встрече. Я приехал извиниться. К сожалению, сегодня не смогу задержаться, даже чтобы поговорить с вами. В четыре часа меня ждут в другом конце Москвы. Боюсь, что туда я тоже опоздаю.

Она почувствовала разочарование. Или облегчение? Или досаду? Она сама не смогла бы проанализировать в этот момент свои чувства, только вымученно улыбнулась:

– Туда вы тоже отнесете очередную коробочку?

– Нет, – ответил он без тени улыбки, – это деловое свидание.

– И вы приехали сюда только для того, чтобы подарить мне этот медальон?

– И вымолить у вас прощение.

Ирина прикусила губу. Он просто невероятный человек. С такой настойчивостью и наглостью выслеживать ее, проникать в магазин женской одежды, узнавать номер ее мобильного телефона, покупать ей дорогое украшение и отказываться от встречи только потому, что у него деловое свидание?… Она неожиданно поняла, что сама хочет этой встречи.

– Номер наверху все еще за нами, – продолжал этот невероятный хам, – и если вы сделаете мне одолжение, я буду ждать вас послезавтра, в три часа дня, на этом самом месте.

– Даже не надейтесь, – резко ответила Ирина, – и возьмите свой подарок. Он мне не нужен.

Ее больше всего разозлило не опоздание Туманова, а то, что он отказался от сегодняшней встречи. И даже не назначил встречу на завтра, а перенес ее на послезавтра.

– Подарки обратно не принимают, – слегка улыбнулся он, разводя руками, – можете выбросить, если вам не нравится.

Она поняла, что он не возьмет этот подарок, и если она сейчас разожмет пальцы, то коробочка просто упадет на ковер и все обратят на них внимание. Это разозлило ее еще больше, и она, повернувшись, пошла к выходу, сжимая футляр в руках.

– Послезавтра, – услышала она за своей спиной его голос.

«Хам, невоспитанный чурбан, бандитская рожа», – мысленно выругалась Ирина, усаживаясь в салон своей машины. Телохранитель захлопнул за ней дверцу, быстро сел рядом с водителем, и автомобиль медленно тронулся. Она повернула голову, взглянула на отель и неожиданно улыбнулась, повторяя про себя: «Просто невероятный хам».

Глава 4

Войдя в свой кабинет, он с раздражением посмотрел на бумаги, лежавшие на столе. Еще вчера вечером он дал себе слово – сегодня разобрать всю эту скопившуюся увесистую пачку, но каждый день приносил новые заботы и новые бумаги, которые он просто физически не успевал рассматривать. Вчера вечером его вызвали на совещание, и он провел там больше четырех часов. Только поэтому вчера не сумел разобраться с этими бумагами. А сегодня ему несут уже новую порцию документов, которые требуют его визы и согласования.

Если вспомнить, что генерала он получил только четыре месяца назад, а руководителем отдела работал не больше года, он просто обязан быстрее разбираться со всеми документами. С другой стороны, его назначили сюда как раз не для того, чтобы он просматривал эти многочисленные циркуляры, подписывал согласования и визировал бумаги, не относящиеся к его непосредственной работе.

Генерал Белобородов был молод. В начале года ему исполнилось только сорок четыре года. По согласованию с высшим руководством страны он был назначен начальником нового отдела, созданного в Министерстве внутренних дел России после очередной реорганизации. Здесь уже привыкли к многочисленным проверкам управлением собственной безопасности и к специальным проверяющим, которые должны были контролировать работу личного состава сотрудников МВД. Однако на этот раз впервые создавался абсолютно автономный отдел, находившийся в прямом подчинении министра для контроля за работой высокопоставленных сотрудников самого МВД. Приказ о создании подобного тридцать четвертого отдела был подписан самим министром, а создавать его было поручено одному из руководителей управления уголовного розыска, занимавшегося внедрением своих офицеров в преступные мафиозные структуры по всей стране.

Именно поэтому ни состав отдела, ни его численность, ни кадры самого подразделения не были известны практически никому, даже заместителям министра внутренних дел. И получивший назначение на эту должность полковник Юрий Сергеевич Белобородов стал через несколько месяцев генералом согласно распоряжению министра. Для нужной конспирации им даже разрешили расположить отдел не в здании самого министерства, а совсем в другом месте, где находился кабинет Белобородова и еще несколько комнат для технического персонала. В руководстве отдела работали только двое – генерал-майор Белобородов и его заместитель подполковник Головко. Они были знакомы больше десяти лет, и Белобородов сам предложил подполковника на должность своего заместителя.

Сегодня в здании Федеральной службы безопасности должна была состояться важная встреча с двумя высокопоставленными сотрудниками других силовых ведомств, с которыми они разрабатывали совместную операцию, и Белобородов позвонил своему заместителю, чтобы тот зашел к нему в кабинет.

Если Юрий Сергеевич был среднего роста, массивный, кряжистый, с широким лицом и уже седеющими усами, то его заместитель был высоким, подтянутым, атлетически сложенным светлоглазым шатеном. В молодости Петр Головко занимался гандболом и даже входил в молодежную сборную страны. Подполковника он получил досрочно в тридцать шесть лет за розыск банды особо опасных преступников.

– У меня сегодня первая встреча, – сообщил Белобородов, когда в кабинет вошел его заместитель.

– Да, я помню, – кивнул Головко. – Нужно их предупредить, что мы проводим операцию в рамках нашей общей задачи, и поэтому секретность должна быть абсолютной.

– Это я буду говорить в ФСБ? – хмыкнул Белобородов. – С ума сошел? Представляешь, как они будут на меня смотреть?

– Можно подумать, что у них своих «крыс» не бывает, – заметил Головко. – Ты не помнишь, как они прокололись в прошлом году, когда работали с таможенниками? Тогда двоих офицеров пришлось уволить.

– Я помню, – мрачно ответил Белобородов. – Только не нужно смешивать эти дела. В таможне свои поборы всегда были, это знает любой оперуполномоченный. Там, как в нашем ГИБДД, жить без взяток практически невозможно. Тебе ежедневно предлагают деньги, и если один раз откажешься, второй, пятый, то в десятый обязательно сдашься.

– Тогда почему ты не сдался, когда тебе в прошлом году деньги предлагали? Кажется, сто тысяч долларов сразу принесли? И ты отказался.

– Ты знаешь почему, – отмахнулся Белобородов. – Они нашего офицера убили, а я не продаю кровь наших ребят этим гадам. У меня есть свои принципы.

– У каждого свои принципы, – рассудительно произнес Головко. – Может, там тоже окажутся ребята со своими принципами, а может, окажутся другие. Никто не знает. Сейчас время такое. К откатам и процентам уже все привыкли, и никого это особенно не беспокоит.

– Ладно, все, – решил Белобородов, – так мы с тобой до черт знает чего договоримся. Давай более конкретно. В конце концов, это наша совместная операция. МВД, ФСБ и Госнаркоконтроля. Если сумеем хотя бы уменьшить объемы поставок Бразильца наполовину, то и тогда это будет большая победа.

– Я принес документы, – поднял папку Головко, – и хочу тебя предупредить, что, кроме меня и тебя, с ними никто больше не работает, только мы вдвоем. Я думаю, так будет правильно. Извини, но это настолько важное дело, что я никому не могу доверять, даже нашим офицерам, и тем более чужим. Никому.

Белобородов задумался, затем неожиданно спросил:

– Значит, мне ты доверяешь?

– Сам знаешь, – ответил Головко. – И не потому, что мы с тобой такие уж кристально честные. Просто нас поставили на это дело и поручили его выполнить. Даже не нас, а именно тебя. И ты получил недавно генерала, поэтому будешь последним человеком, кто захочет провалить операцию. Значит, тебе можно доверять. У тебя есть мотивация быть честным человеком.

– Тебе не говорили, что ты просто циник? – усмехнулся Белобородов.

– Много раз, – согласился Головко. – А я думаю, что лучше быть циником, чем дураком.

– Закончили дискуссию, – решил Белобородов. – Не забудь, что я еду через полтора часа договариваться о совместной работе. А насчет твоего дела… Может, ты и прав, держи его у себя. Мы хотя бы будем знать, как произошла утечка информации, если она произойдет.

Головко поднялся, согласно кивнул головой.

– Подожди, – остановил его генерал, – только один вопрос. Если завтра вдруг действительно произойдет эта самая утечка информации, ты будешь подозревать меня? Или я должен подозревать тебя? Считаешь это правильным?

– Да, – чуть помедлив, ответил Головко, – мы хотя бы будем знать, кто из нас «крыса».

– Упрямый хохол, – снова усмехнулся Белобородов. – Знаешь, почему я попросил тебя в свой отдел?

Головко молча смотрел на него.

– Вот за эту твою упертость, – пояснил Белобородов, – за твой собачий характер. Ты сдохнешь, но не уступишь. И если завтра мы провалим операцию, ты первым войдешь ко мне и скажешь, что я «крыса».

– Нет, – ответил Головко, – я так не скажу. Я поступлю иначе…

Теперь уже генерал молча посмотрел на него.

– Я убью «крысу», – мрачно сообщил подполковник. – Разрешите идти, товарищ генерал?

– Упрямый дурак, – повторил Белобородов. – Иди.

Через полтора часа он уже находился в кабинете генерала Федеральной службы безопасности Керашева. Сорокавосьмилетний Заурбек Керашев был родом из Майкопа. Прежде чем получить назначение в центральный аппарат ФСБ, он работал в Санкт-Петербурге и на Северном Кавказе. Сухопарый, в очках, уже начинающий седеть, он походил скорее на ученого, чем на генерала спецслужбы. Сидевший в его кабинете полковник Антон Токарев был прикомандированным к этой операции сотрудником Госнаркоконтроля.

Все трое офицеров, находившиеся в комнате, понимали важность задачи, которую они должны были решать.

– Юрий Сергеевич, можете начинать, – предложил Керашев.

– Да, конечно. – Белобородов подвинул к себе папку с документами. – Итак, мы уже полтора года ведем наблюдение за бандой Бразильца.