Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева

Подъехав к воротам базы, один из них грубо потребовал у японских служащих (а советским разведчикам повезло, что ее охраняли гражданские лица), чтобы тот побыстрее открыл ворота. Свое требование он мотивировал желанием «побыстрее смочить горло в баре». Охранник, воспитанный в духе уважения к иностранцам, торопливо поднял шлагбаум. Вторая фраза звучала как вопрос. Визитер поинтересовался, где находится космический «пузырь». Вахтер терпеливо объяснил, как проехать к нужному ангару и предупредил, что через двадцать минут «выставка» закроется — конец рабочего дня.

Гости подъехали к нужному строению, смело вошли в него и увидели двух морских пехотинцев, которые охраняли ценный экспонат. Пока один из гостей фотографировал его (было отснято 72 кадра), другой залез внутрь. Через десять минут они покинули базу. Позднее выяснилось, что это было первое описание космического корабля, которое попало в Советский Союз. Хотя чуть позднее один из участников экскурсии сумел в одном из японских университетов получить подробное техническое описание этого агрегата[426].

Другой случай. В одном из канадских университетов проводились исследования на тему возможности увеличения скорости подводной лодки за счет скорости изменения ламинарных течений. Эта информация очень интересовала наших военных. Офицер НТР вышел на автора реферата, попросил его помочь в получении копии этой секретной брошюры. Он представился коллегой из ФРГ и пообещал в обмен прислать «свою» работу на эту тему. Автор подумал и сказал, что единственное место, где можно ознакомиться с этим материалом — Национальный исследовательский центр Канады. И его друг из этого центра может сделать для него копию с реферата. На следующий день, когда офицер КГБ переступил порог кабинета приятеля ученого, он увидел бывшего военного, который с подозрением смотрел на визитера. Ксерокопия документа была приготовлена заранее. Стараясь говорить как можно меньше, разведчик выдавал себя за скандинава, но его английский язык был со славянским акцентом, он поспешил побыстрее покинуть опасную зону. Даже если бы хозяин кабинета заподозрил неладное после ухода гостя, то ничего предпринять уже не смог бы. Через несколько дней у разведчика заканчивался срок командировки и он благополучно выехал на родину[427].

Иногда использовались приемы, «позаимствованные» из мира криминала. Например, в середине 60-х годов была произведена выемка (а проще — кража) с помощью агента — крупного международного вора — большого числа служебных документов из сейфа одной французской компании, работавшей по контракту с министерством обороны Франции в области высоких технологий[428].

Однако больше всего возможностей для добычи конфиденциальной информации научно-технического характера предоставляют всевозможные выставки. Такие мероприятия очень любят сотрудники НТР, промышленные шпионы, конкуренты, маркетологи и многие другие специалисты по добыче чужих секретов.

«Выставка — это поле битвы для ГРУ. Выставка — это поле, с которого ГРУ собирает обильный урожай. За последние полвека на нашей крошечной планете не было ни одной выставки, которую не посетило бы ГРУ.

Выставка — это место, где собираются специалисты. Выставка — это клуб фанатиков. А фанатику нужен слушатель. Фанатику нужен кто-то, кто бы кивал головой и слушал его бред. Для того они и устраивают выставки. Тот, кто слушает фанатика, кто поддакивает ему, тот — друг. Тому фанатик верит. Верь мне, фанатик. У меня работа такая, чтобы мне кто-то поверил. Я как ласковый паучок. Поверь мне: не выпутаешься.

Для ГРУ любая выставка интересна. Выставка цветов, военной электроники, танков, котов, сельскохозяйственной техники. Одна из самых успешных вербовок ГРУ была сделана на выставке китайских золотых рыбок. Кто на такую выставку ходит? У кого денег много. Кто связан с миром финансов, большой политикой, большим бизнесом. На такую выставку ходят графы и маркизы, министры и их секретарши. Всякие, конечно, люди на выставки ходят, но ведь выбирать надо.

Выставка — это место, где очень легко завязывать контакты, где можно заговорить с кем хочешь, не взирая на ранг»[429].

На самом деле выставка — Эльдорадо или Клондайк для промышленных шпионов. И неважно, работают ли они на иностранное государство или на конкурента. Дело в том, что любая выставка — это кошмар для служб безопасности компаний-экспонентов.

Начнем с тех, кто стоит у стендов. Обычно кроме стендистов и сотрудников отдела продаж там можно встретить технических специалистов. А эта категория сотрудников, в отличие от первых двух, отличается повышенной словоохотливостью. Если с ними правильно общаться. И что значительно хуже для Службы безопасности, они знают про демонстрируемое оборудование то, что считается коммерческой или государственной тайной. И в пылу дискуссии они могут сообщить лишнее.

Другая проблема, но это уже актуально для контрразведки, — на выставке легче установить первичный контакт, например с руководителем небольшой компании. Ведь секретное оборудование для нужд военных разрабатывают не только крупные корпорации, но средние и мелкие фирмы. А с ними легче договориться о продаже нескольких экземпляров Советскому Союзу, в обход эмбарго КОКОМ. Им ведь нужно где-то сбывать свою продукцию. А крупную партию СССР по обычной цене не купит. Даже если захочет. Кто ему позволит? А тайно продав один экземпляр можно хорошо заработать. Причем наличными. А значит, можно сэкономить на выплате налогов. Кто узнает о сделке?

Даже если компании нечего продать, то она может выступить в роли посредника, переправляя тайно высокотехнологическое оборудование. Тоже хороший бизнес.

Еще одна причина любви «охотников за чужими тайнами» различных выставок — огромное количество рекламных материалов, которые общедоступны. На отдельных выставках улов измерялся огромными картонными коробками. На их сортировку уходили недели, зато не привлекая внимания, можно получить максимум информации по определенному вопросу.

Технология работы на международной выставке за рубежом однотипна для любой добывающей организации. В день открытия никто не работает. Церемония открытия, посещение официальных делегаций — повышенная концентрация сотрудников охраны. Единственное — это беглый осмотр площадки. Определение стендов, которые надо посетить.

Основная работа начинается на второй день. Сотрудники советской разведки предпочитали действовать совместно с представителями ВПК и заинтересованных ведомств. Дело в том, что только специалист сможет определить необходимость и ценность того или иного экспоната, тем более малоизвестных небольших компаний.

Сама процедура проста. Сначала специалисты дают экспертное заключение, ну а дальше в игру вступает сам разведчик, а остальные «гости» из Советского Союза отходят на безопасное расстояние. Его задача установить доверительные отношения с нужным человеком и решить все проблемы или с его вербовкой, или с доставкой изделия в СССР. С одной стороны, при такой схеме исключается вероятность двух подходов к одному человеку. С другой стороны, если произойдет ЧП (например, арест), то задержан будет один разведчик. И тогда его постарается освободить кто-нибудь из старших дипломатов (посол или консул), который тоже находится на выставке и страхует всю команду.

Разительно отличались от зарубежных международные выставки, которые проходили в Советском Союзе. Во-первых, были задействованы сотрудники других управлений КГБ. Хотя разведчики там и встречались, но в значительно меньшем количестве. И во-вторых, была своя специфика.

Вот как работали сотрудники 7-го управления КГБ («наружка») в 1959 году, когда в московском парке Сокольники проходила Национальная выставка США. Перед началом ее работы «наружники» получили задание добыть блок из системы цветного телевидения, которого в СССР не было. И бригада целыми днями жадно глядела через стеклянные стенки на этот блок. Каждый вечер агрегат демонтировали и под охраной трех морских пехотинцев отвозили на ночь в американское посольство, а утром возвращали на место. Поэтому так и не удалось выполнить это задание.

Зато добыли что-то из инструментов — на это тоже был чей-то заказ. Например, устройство для сшивания пластмассовых строительных деталей, похожее на большую электродрель или маленький отбойный молоток.

Другой объект повышенного интереса — книги. Сначала их листали специалисты, а потом сотрудники «наружки» воровали со стендов нужные экземпляры. Каждый вечер трофеев набиралось не менее двух чемоданов[430].

Занимались изъятием на выставках не только сотрудники спецслужб, но и обслуживающий персонал. О достоверности описанных ниже событий судить трудно, но такая история вполне могла произойти.

Бывший советский инженер, эмигрировавший в США, был представлен в соответствующем комитете сената США под именем А. Арков, где сообщил: «Я знаком с человеком, который в Москве был принят на должность охранника на время проведения международной выставки: это определило весь его дальнейший жизненный путь. Сотрудничая с КГБ, он использовал свое положение охранника, чтобы украсть несколько узлов самого совершенного оборудования, и был за это щедро вознагражден. Человек малоинтеллигентный, он получил возможность защитить диссертацию, и ему была присуждена ученая степень, после чего его сделали заведующим отделом в научно-исследовательском институте, хотя объективно — по своим способностям, знаниям и опыту, — он никак не подходил для такой должности».

Пораженные сенаторы, несколько раз переспрашивали, думая, что ослышались, действительно ли ученую степень и завидную должность в СССР можно получить в качестве вознаграждения за кражу. Арков подтвердил: «Да, это так»[431].

Приемы «секс-шантажа», т. е. когда жертве подставляют потенциального партнера для секса, а потом этим шантажируют, советской НТР использовались крайне редко. Существует две основные причины, по которым шантаж почти не применялся.

Во-первых, объект должен находиться на территории одной из восточноевропейских стран. Это связано с техническими и юридическими аспектами: нужно оборудовать гостиничный номер необходимой фото— и видеоаппаратурой или обеспечить появление в нужный момент либо разгневанного «мужа», либо представителей правоохранительных органов. С правовой точки зрения, крайне рискованно проводить такие мероприятия на территории страны — потенциального противника. Скорее всего, в случае срыва операции, это закончится громким дипломатическим скандалом. Проблема в том, что «секретоносителям» крайне неохотно разрешали ездить за «железный занавес». Поэтому количество специалистов, посещавших СССР, было крайне невелико.

Во-вторых, шантаж — не самое удачный прием вербовки. Большинство иностранных граждан, попав в такую ситуацию, постараются доложить о случившемся куда следует. Если это произойдет, то контрразведка противника может начать свою операцию с целью дезинформации. При этом в передаваемые агентом материалы будут внесены искажения, а это создаст серьезные проблемы у отечественных специалистов. Поэтому лучше вербовать на идейной или материальной основе.

В качестве примера типичная история на эту тему. В конце 60-х годов СССР посетил французский инженер Ф. Латуру. Он трудился в государственной компании, которая занималась разработкой систем наведения ракет.

Вечером в Ленинграде он познакомился с красивой девушкой по имени Таня, с которой и провел бурную ночь в гостиничном номере. На следующий день с ним встретились двое сотрудников КГБ и сообщили, что Татьяна — жена старшего офицера советской армии и что Латуру обвиняется в шпионаже. Заодно ему показали компрометирующие фотографии, сделанные ночью в номере. Инженер оказался несговорчивым, и его отправили в одиночную камеру СИЗО, где он провел трое суток. А потом согласился сообщить все о системах помехозащищенности ракет.

Когда Ф. Латуру вернулся в Париж, то сразу же сообщил во французскую контрразведку о попытке его завербовать[432].

Глава 13. АКТИВНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ В СФЕРЕ НТР

Один из методов научно-технической разведки — добыча образцов механизмов, узлов, приборов, готовых изделий или оборудования для их производства. В страну они обычно ввозились в качестве военных трофеев или контрабандно. Этим занимались не только сотрудники советской внешней разведки, но и многочисленные иностранные бизнесмены. Для них это был выгодный бизнес.

На Западе считается, что активный ввоз запрещенной к экспорту техники Советский Союз практиковал только в период «холодной войны». Хотя реально этот процесс начался значительно раньше. И достижения 30-х годов поражают своим размахом.

Уже в 1924 году главный инженер Московского объединения фабрик электроламп (МОФЭЛ) Коган был командирован в США для закупки через Амторг полуавтоматических ламповых машин. В них Советское государство остро нуждалось. Ведь для демонстрации достижений электрификации необходимо было оборудование для производства обычных лампочек.

В связи с негласным эмбарго на торговлю с Советским Союзом миссия была на грани провала. Никто не хотел продавать. А зря. Коган через группу мелких компаний закупил оборудование, затем его тайно доставили в СССР, ну а дальше отечественные Кулибины его разобрали, изучили и скопировали. Вот так реализовывался ленинский план ГОЭРЛО[433].

Другой пример. В апреле 1930 года из США под видом сельскохозяйственного трактора был тайно вывезен танк ТЗ знаменитого американского конструктора Дж. У. Кристи, намного опередившего свое время. При транспортировке пришлось снять с боевой машины башню, и, разумеется, вооружение. Активное участие в этой операции научно-технической разведки приняли сотрудники «Амторга»[434].

Летом 1935 года было проведено совещание начальников управлений Наркомата обороны и командующих войсками военных округов. После выступления одного из докладчиков — начальника Автобронетанкового управления И. А. Халепского — Сталин спросил у оратора о достижениях Запада в сфере танкостроения. В частности он упомянул про немецкий танк Х-111, о котором ему несколько месяцев назад доложила разведка, и попросил подробнее рассказать об отличии этой машины от отечественной модели БТ.

Выступивший не располагал такими данными. Тогда вопрос был адресован руководителям военной разведки, присутствующим на совещании. Начальник Разведуправ-ления тоже не смог ничего доложить, а его заместитель А. X. Артузов пообещал добыть образец Т-111. Свою уверенность в успешной реализации этой авантюры он объяснил тем, что на Западе все можно купить. Даже секретный образец танка.

Через два месяца обещанная модель была доставлена на один из подмосковных полигонов. Советские конструкторы не нашли в новом образце ничего интересного для себя, кроме пушки[435].

Разведчик-нелегал А. О. Эйнгорн для выполнения заданий Центра неоднократно выезжал из США в Китай и Японию. Целью поездок была организация импорта американских военных товаров в Японию и доставка их затем в СССР. Для этого в США была создана специальная фирма, президентом которой стал американский коммерсант А. Хаммер[436].

Хаммер первым превратил контрабанду отдельных образцов в выгодный бизнес. Кроме этого он участвовал в финансировании агентов советской разведки. Однажды он выплатил гонорар некоему Дж. Монессу, официально оформив его, как оплату за поставку оборудования[437].

ФБР вело постоянную оперативную разработку А. Хам-мера и членов его семьи еще с середины 20-х годов, но ничего не смогло доказать. Аналогичную работу в 70-е годы проводила внешняя контрразведка ЦРУ, но также ничего не смогла доказать[438].

В 1949 году был создан Международный координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ) со штаб-квартирой в Париже. В него вошли США, страны НАТО, кроме Испании и Исландии, а также Япония. Организация стала контрольной инстанцией стран Запада по всем вопросам легального и нелегального экспорта технологий.

Главная его задача — предотвращение экспорта военных устройств и новейших высоких технологий в соцстра-ны. В секретных, обязательных для всех стран — членов КОКОМ списках эмбарго были перечислены все существенные в военном отношении технологии, и эти списки регулярно обновлялись с учетом стремительного научно-технического прогресса. В таких же списках-соглашениях определена совместная стратегия поддержания эмбарго.

Заседания КОКОМ были абсолютно секретными, и французское правительство ничего о них не сообщало. Но поскольку отсутствовала юридическая база для обеспечения решений этого комитета, национальные власти обычно рассматривали нарушение правил КОКОМ как малозначимые проступки. Поэтому эмбарго нарушалось во всех государствах — участниках КОКОМ.

По оценкам западных спецслужб, в период между 1976 и 1986 годами за «железный занавес» через подставные фирмы ушло около 900 тысяч технологических документов и более 75 тысяч образцов и деталей конструкторских разработок, совокупная ценность которых превысила в десять раз затраченные на их приобретение суммы.

Согласно сведениям ЦРУ, в контрабанде особенно широко использовалась в качестве международного «шлюза» технологий территория ФРГ.

По данным западных спецслужб, около 60% раскрытых случаев запрещенной передачи технологий из Западной Европы в страны Восточноевропейского блока (причем груз был снабжен поддельными фрахтовыми документами и накладными) приходилось на долю закупщиков и агентов ГДР.

В 1980 году началась операция «Экзодус», которая должна была блокировать каналы нелегального экспорта в страны Варшавского блока. Уже в первые годы удалось перехватить более 2300 фрахтовых грузов, а всего за шесть лет было предотвращено около 11 500 поставок запрещенных к вывозу изделий на общую сумму 900 миллионов долларов[439].

По утверждению западных экспертов, более 300 предприятий в трех десятках стран специализировались на импорте в Советский Союз иностранных секретных технологий и оборудования. При этом бизнес считался сверхприбыльным. И дело не только в сумме услуг за посредничество, порой превышающих 50%, но и в том, что с этих доходов не нужно было платить налоги. Деньги поступали наличными или переводились на номерные счета в швейцарских банках.

Около 15% задач, фигурировавших в годовом разведывательном плане ВПК (подробнее об этом документе и самой организации рассказано в главе 14), выполнялось за счет официальных торговых сделок, заключавшихся между государствами или советскими учреждениями и западными фирмами[440].

Среди тех, кто занимался ввозом в СССР оборудования, запрещенного к экспорту КОКОМ, был норвежский бизнесмен, представитель компании-производителя машин для переработки полимерных материалов. Он «специализировался» на добыче оборудования, необходимого в сфере строительства подводных лодок, и авиационной тематике.

Например, он добыл ноу-хау пенистого полимера с заданными ячейками пенопласта. Описание занимало 15 страниц машинописного текста и стоило 25 тысяч долларов. Полученный с помощью этой технологии материал использовали для защиты топливных баков военных вертолетов. Другой его трофей — квадратный метр специального покрытия для корпусов подводных лодок. Его применение делало субмарины невидимыми для локаторов[441].

В 1961 году ГРУ через шведского коммерсанта удалось закупить в США целую лабораторию по изготовлению микромодулей. Отправлять ее из Швеции пришлось по частям в Финляндию, а оттуда в Советский Союз. Операция продолжалась несколько месяцев и закончилась успехом.

По оценке специалистов, добытое ГРУ оборудование сэкономило одному из московских научно-исследовательских институтов 1,5—2 миллиона рублей. Сотрудник резидентуры, проведший эту операцию, был награжден орденом Красной Звезды. А это говорит о многом, учитывая большую скупость тогдашнего руководства на поощрения[442].

Германский мультимиллионер Р. Мюллер из Естербурга с 1973 по 1983 год занимал лидирующие позиции на рынке нелегального экспорта. И только угроза ареста заставила его перебраться за «железный занавес»[443]. Он исчез в октябре 1983 года в Южной Африке, преследуемый Интерполом и сотрудниками американской, шведской, западногерманской, швейцарской и французской контрразведок. После его бегства, в течение нескольких лет, сотрудники этих ведомств пытались разобраться в деятельности 60 компаний Мюллера, которые были разбросаны по всему миру[444].

Бизнесмен Я. Кельмер организовал в 1972 году в Израиле компанию «ДЕК Электронике». Первой его сделкой была отправка в Советский Союз высокочастотного осциллографа американского производства, который мог использоваться при испытании ядерного и лазерного оружия и другого военного снаряжения.

После этой операции компанию пришлось переименовать в «Де Вими Тест Лаб» и зарегистрировать ее в Канаде. И бизнес пошел в гору. Сначала в СССР попала установка для получения арсенида галлия, который используется в микроволновых приемопередающих устройствах. Затем у фирмы «Джи-си-эй» в Бедфорде (США) была приобретена за несколько сотен тысяч долларов одна из самых совершенных в мире фотокопировальных установок для получения микросхем на полупроводниковых кристалликах. А за 40 тысяч удалось купить автомат для проверки контактных точек на полупроводниковых пластинах[445].

К дортмундскому инженеру В. Бруххаузену на международной выставке «Электроника-1974», которая проходила в Мюнхене, подошли двое советских граждан. После непродолжительной беседы они предложили бизнесмену заняться экспортом различного высокотехнологического оборудования в Советский Союз. Они пообещали хорошо платить за каждое устройство. И они сдержали свое слово. Он действительно заработал более 40 миллионов марок, причем большая часть этой суммы не облагалась налогами (деньги переводились на счет в швейцарском банке) и 15 лет тюрьмы[446].

С октября 1974 года в США начала активно действовать группа компаний под условным названием «Калифорнийская технологическая корпорация» (КТК). Она специализировалась на закупке и переправке за «железный занавес» запрещенных к экспорту в социалистические страны приборов и оборудования. Среди ее достижений добыча подводного локатора (сонара) и запчастей к нему. Кроме этого, в 1978 году в ее послужном списке значилось оборудование «Ай-би-эм», «Радио корпорейшн оф Америка», «Хьюлетт-Паккард», «Тектроник» и «Вариан».

Американские власти заинтересовались ее деятельностью только в 1979 году. В ходе начатого расследования выяснилась масса интересных фактов. Например, что в КТК работают всего лишь три человека и она не имеет собственного имущества. Ее руководил В. Бруххаузен, его помощник и директор филиала А. Малюта (Т. Метц) имел единственного сотрудника — молодую немку С. Титтель. При этом все трое были весьма обеспеченными людьми.

Было доказано их участие более чем в 300 эпизодах вывоза оборудования, запрещенного к экспорту в страны СЭВ. Его суммарная стоимость оценивалась более чем в 10,5 миллиона долларов.

Малюта и Титтель были арестованы 19 августа 1981 года. Суд приговорил его к пяти годам тюрьмы и 60 тысячам долларов штрафа. А она получила два года тюрьмы и оштрафована на 25 тысяч долларов[447].

Американский эксперт по компьютерам Л. Бейкер заявила: «С помощью Бруххаузена и его сети Советскому Союзу удалось получить весь необходимый материал и все запчасти для строительства современного завода по производству микропроцессоров в промышленном объеме. Эти микросхемы служат основой всех военных вооруженных систем. Например, микропроцессорных сигнализаторов радаров, с помощью которых можно обнаруживать и сбивать крылатые ракеты. Во многих случаях Бруххаузен поставлял приборы наведения и связи, которые были сконструированы, построены и пущены в ход по военным спецификациям»[448].

А вот другая история, из жизни советской военной разведки. 26 августа 1966 года Й. Линовски посетил советское посольство в Риме. Он поведал принявшему его сотруднику ГРУ, работавшему под дипломатической «крышей», что фирма его друга, западногерманского предпринимателя М. Раммингера, обладая обширными связями в деловых кругах западных стран, может организовать поставку в СССР любых образцов промышленных изделий и новейших технологий, включая и те, что подпадают под запрет КОКОМ. Действительно, указанная инженерно-строительная компания «Манфред Раммингер и К°» была основана в 1960 году, но из-за резкого сокращения количества заказов искала новые рынки сбыта. На свое предложение Линовски получил уклончивый ответ — посольство такими делами не занимается, но все его предложения будут переданы в Москву.

В Центре, внимательно изучив сообщение из Рима, провели необходимую проверку и приняли решение установить с Раммингером личный контакт. Для этого его решили пригласить в Москву. В римскую резидентуру ГРУ была направлена телеграмма, где, в частности, говорилось:

«Ряд внешнеторговых объединений МВТ… хотели бы в спокойной обстановке обсудить с владельцем фирмы в деталях практическую реализацию предложений… Исходя из этого руководство МВТ приглашает Манфреда Раммингера в Москву на деловые переговоры. В качестве легального предлога… можно использовать международный аукцион породистых верховых лошадей, проведение которого запланировано на 1—3 апреля с. г. Помните, что… Линовски не должен получить не малейшего намека на то, что он имеет дело с представителями советской разведки».

Данная встреча состоялась в конце марта в Москве, где М. Раммингер встретился с представителями ГРУ. Затем он уехал обратно в ФРГ. А 11 ноября 1966 года он привез в СССР два ящика, где лежала разобранная новейшая сверхсекретная американская ракета класса «воздух — воздух» «Сайвиндер». Он вместе с Линовски и летчиком ВВС ФРГ В. Кноппе просто украл ее со склада военно-воздушной базы в Нейбурге.

Вот как он это сумел реализовать.

«Поздним вечером 23 октября в густом тумане мы подкатили гидравлический подъемник почти вплотную к забору аэродрома. С его помощью я перенес на территорию аэродрома Линовски и Кноппе, а потом переправил тележку на резиновым ходу. Ну а там Линовски пустил в ход свои инструменты. Проделав дыру в заборе, они проникли в запретную зону. Кноппе сумел отключить сигнализацию. Линовски открыл двери склада. Вынесли ракету на руках за пределы зоны и вернулись, чтобы закрыть на замок двери склада и включить сигнализацию. Потом, погрузив ракету на тележку, подкатили ее к забору, за которым я дожидался их. В два приема — сначала тележка с ракетой, а затем Кноппе с Линовски — все было сделано. Кноппе и Линовски отогнали подъемник на пустующую строительную площадку в километре от аэродрома. Там погрузили ракету в заранее арендованный грузовик. Кноппе отправился в свое офицерское общежитие. Линовски на грузовике, а я на своей машине взяли курс на Крефельд». Гонорар троицы составил 92 тысячи марок и 8 500 долларов.

В марте 1968 года Раммингер привез в Москву подробное техническое описание новейшей модели аэронавигационной платформы, разработанной западногерманской компанией «Флюггерстверк» и американской «Телдакс».

А 8 мая 1968 года в одной из газет ФРГ появилась сенсационная статья «Украденные приборы». В ней говорилось:

«Спустя несколько часов после официального окончания седьмой немецкой аэронавигационной выставки в Ганновере-Лангенхасене неизвестные воры похитили два навигационных прибора новейшей конструкции стоимостью более 60 тысяч марок.., инерциальную платформу ТНП-601 размером с пишущую машинку и приводной индикатор с комплектующими деталями».

В Москву Раммингер прилетел 19 июля, привезя в личном багаже похищенную платформу. Договорился о новой встрече, но не смог на нее попасть — арестовали за кражу ракеты.

Суд, состоявшийся в сентябре 1970 года, признал подозреваемых в государственной измене, шпионаже и краже и приговорил Раммингера и Линовски к четырем годам, а Кноппе — к трем годам и трем месяцам тюремного заключения[449].

Иногда разработчики сами продавали свою продукцию за «железный занавес». Вот типичная история времен «холодной войны».

Американский изобретатель У. Спор создал в мастерской, размещенной в собственном гараже, лазерный отражатель. Его «зеркала» охотно покупали Лос-Аламосская национальная лаборатория (занималась исследованиями в области ядерной энергии), Лаборатория военно-морских вооружений и другие солидные учреждения США.

В 1975 году через посредника из Западной Германии В. Вебера он предложил свою продукцию Советскому Союзу. Там с радостью приняли его предложение. Конвейер работал до октября 1976 года, пока министерство торговли США не отказало предпринимателю в выдаче экспортной лицензии. И тогда он начал переправлять свой товар через Швейцарию. Это продолжалось до марта 1978 года, когда министерство торговли и таможенная служба начали совместное расследование. Его результатом стало вынесение Федеральным жюри 12 декабря 1980 года приговора У. Спору и его жене. Его приговорили к шести месяцам тюрьмы, а ее к пяти годам условно. Оба должны были сверх того отработать 500 часов на общественных работах. На их фирму был наложен штраф в размере 100 тысяч долларов[450].

Другой американский изобретатель поставлял Советскому Союзу приемные устройства, используемые в новейшей навигационной системе ВМС США «Омега». Благодаря им советские подводные лодки могли в считанные секунды точно определить свое местоположение в Мировом океане[451].

Заниматься контрабандой приходилось не только зарубежным бизнесменам, но и советским разведчикам. Чаще всего они просто «ошибались» при заполнении таможенной декларации или давали «взятку». Поясним, о чем идет речь.