Дневник помощника Президента СССР. 1991 год

Были у М. С. сегодня Вайгель и Келер (германские министр экономики и «шерп»). Все они твердят одно и то же: с кем иметь дело, оказывая помощь? Были на Украине: там явно хотят отделяться. Как, мол, будете жить-то? Но М. С. — оптимист. Твердит об эффективности новых союзных органов. Верует в Экономический договор, убежден, что и Союзный договор будет.

27 сентября

Вчера Би-би-си снимала меня (Маша Слоним, оказывается, внучка М. М. Литвинова, знаменитого наркома) для сериала «2-я русская революция»… Два часа спрашивали о перестройке, Горбачеве. Отчасти и о нашем заточении в Крыму. Очень деликатная публика… И действительно хотят истины… И монтаж талантливый. Вечером Брейтвейт (посол) пригласил в свои роскошные шехтелевские хоромы. Показали 6-ю серию, которая кончается стоп-кадром — записью перед любительской камерой Горбачева в «Заре». Поразительное, обреченное лицо!

Были Яковлев, Лаптев, Шахназаров, разные англичане. Прекрасный вечер, потом умное застолье… Все вращалось вокруг путча. И я, оказалось, им интересен. Очень жалели кинематографисты, что не добрались до меня раньше, хотя добирались. Маша звонила в 7 утра: умная, точеная еврейка… Впрочем, умеет хорошо и честно зарабатывать. Я сидел рядом, распространялся на разные темы, распускал павлиний хвост… Но чувствовал, что она мысленно отфильтровывает только то, что пригодится для работы в Би-би-си (она давно британская подданная).

Хорошо посидели…

А сегодня «спроваживал» Явлинского к Мейджору и Колю, писал в связи с этим послания, мысленно отфильтровывая, Горбачева премьеру и канцлеру.

Переделывал материал, который позавчера еще поручил сделать М. С. к его встрече с египетским президентом Мубараком.

Параллельно писал послание М. С. для сбора в Бабьем Яру, куда он сам таки не хочет ехать, посылает Яковлева.

Принимал корреспондента «Time» и договаривался с ним о публикации моего форосского дневника. Одновременно отдам в «Известия». 23 страницы получилось.

Нервотрепка и напряжение. Заглянул в поликлинику: ЭКГ хуже, чем позапрошлый раз, но лучше, чем в прошлый, а нижнее давление ПО, никогда такого не бывало! Загнусь я.

Разозлился на М. С., когда он прошел мимо меня (будто я неодушевленный предмет или охранник) в комнату, где его должны снимать для ТВ.

Впрочем, потом мирно сидели у него в кабинете вдвоем. Рассказывал, как они с Р.М. вчера «Мартовские Иды» смотрели — по случаю 38-й годовщины своей женитьбы. Вычленял актуально звучавшее: об убийстве диктатора, о поэзии и т. д.

Подписал письма Мейджору, Колю, Бушу и Обращение к читателю для брошюры «Августовский путч»: завтра приедет от Мэрдока издатель Белл.

С Бовиным сговорились пойти, наконец, в кабак (в Марьиной Роще, на Октябрьской улице). Но я опоздал (из-за М. С.). Он не дождался. И я его уже не нашел в том самом армянском ресторанчике, где многие его знают. Обиделся, наверное.

Рекомендовал Горбачеву генерала Батенина в помощники по обороне, Петракова — взамен Воронина в ЕС и В.И.Щербакова — в советники по международным экономическим отношениям. Он мне: «Не примут — замазался в ГКЧП».

Примаков с удовольствием согласился быть начальником советского «ЦРУ», контора эта выделилась из бакатинской. А Яковлев все шляется по митингам — и ни дня без интервью! Я подозревал в нем непомерное тщеславие, но думал, что оно обуздывается интеллигентностью и умом. Оказывается, оно в нем сильнее всего и все подавляет.

Утром позвонил Коллинз: Буш хочет говорить с М. С. Но предварительно мне, мол, поручено проинформировать — о чем. Я звоню М. С. — в 11.00 у него встреча с Мубараком. В 10.30 он принял Коллинза. Тот передает «инициативу Буша», которая будет сегодня обнародована: одностороннее сокращение ядерного оружия, даже «Томагавков», на что США никогда не шли. Выгодно… Красиво… Тем более что по обычному оружию они нас сильно обгоняют. Но не в этом дело. М. С. пытается дозвониться маршалу Шапошникову: чтоб у него подготовили «позицию» для разговора с Бушем в 16.00. Но… увы! Так и не дозвонился. Ушел на переговоры с Мубараком, а мне поручил созвать генералов + Карпова и передать им, чтоб «отформулировали» наш ответ.

Пришли Лобов (начальник Генштаба) + какой-то генерал + Карпов. Полтора часа дискутировали… Они сразу начали копаться: сколько — чего — почему… как на многолетней бодяге в Женеве и Вене: тупиково и хлебно для переговорщиков.

Я им: «Вы считаете, что вся эта инициатива, чтоб нас „обыграть“, обмануть, унизить, показать, что мы уже не сверхдержава? Давайте, мол, совсем разоружаться? Никакого начала новой политики США, новых отношений с нами, итогов нового мышления вы в этом не видите?! И как будет выглядеть наш президент, когда весь мир будет ошарашен этой инициативой, а М. С. Бушу станет толковать насчет того, что вот тут у вас больше, а здесь надо бы еще обсудить? И это — когда Буш прямо заявляет, что будет разоружаться односторонне, и призывает нас последовать примеру?».

Сбавили тон, пытались изобразить, что они «конечно, понимают». Но таким нафталином запахло… Опять М. С. нашел начальника Генерального штаба, которому, дай Бог, дивизией командовать. Не генерала-политика, какие у Буша…

Ушли. Я продиктовал Тамаре «подсказку» для разговора с Бушем: крупнейшая инициатива, под стать рейкьявикской, которую вы, американцы, тогда не приняли. Поддерживаю. Давайте начинать, а по ходу уясним детали: что «навстречу», что параллельно, что в переговорах.

Правда, к 15 часам Шапошников (он умнее моих давешних собеседников, современнее, политичнее) принес концепцию разговора, близкую моей…

Собрались у М. С. Пришедший позже Лобов пытался «давить»: нам невыгодно, обманут, никакой односторонности не вижу и т: д. — вопреки тому, что М. С. тыкал ему пальцем в текст Буша, доказывая противоположное. Оставил генералов у себя в кабинете во время разговора с Бушем по телефону. Ход неплохой. Говорил в духе — «исторический шаг, приветствую, отношение позитивное в принципе, а остальное — обсудим и договоримся, как лучше».

Условились и о публичной оценке со стороны М. С.: он записался на ТВ.

Я уже упоминал, что Горбачев и Р.М. смотрели «Мартовские Иды» в Вахтанговском. И вдруг он стал генералам рассказывать о своих впечатлениях, об аналогиях! Взял том энциклопедии с полки и стал вычитывать про Цезаря: смесь простодушия в нем с хитрой игрой в доверительность с новыми генералами! Шапошников оценил, Лобов, по-моему, ничего не понял.

Утром отправил в «Известия» свой дневник о трех днях в Форосе. В понедельник будет целая полоса. Приходил и корреспондент «Тime» с фотографом-девушкой. Много снимала: и на фоне портрета Горбачева, и на фоне Ивана Великого, заставила сесть на подоконник с блокнотом (т. е. оригиналом дневника) в руках… Репортер заметил, что Голливуд много бы заплатил, чтобы заиметь этот блокнот…

В 17 часов был у меня Белл — от Мэрдока. Уговорились об издании горбачевской брошюры («Августовский путч») за 4 недели: 100 000 — аванс, 500 000 — при начале издания, первая часть гонорара. Очень они ухватились за такую сенсацию… Хорошо заработают.

Переписывал Обращение к участникам встречи в Бабьем Яру. Там я прямо — и о сталинском антисемитизме, и об исходе талантливых сограждан, и о великой нации, и о том, что уроки мы извлекли из собственного, не только нацистского антисемитизма. Не уверен, что все это Горбачев примет. Яковлев сказал мне: если вычеркнет, он сам об этом скажет от себя. В общем, правильно Тамара сказала: «Не рабочий день, а сумасшедший дом!»

Явлинский в передаче «Взгляд» выдал сегодня о золотом запасе — 240 тонн осталось… А в письмах Мейджору и Колю М. С. не обозначил цифру, а разрешил Явлинскому устно конфиденциально назвать ее. Теперь узнают цифру раньше из нашего ТВ, чем из закрытого письма президента. Вот так у нас делается!

Но цифра ужасающая… Мы действовали на грани… Распродавали, оказывается, по 400-500 тонн золота в год… У США — 4200 тонн — у нас

Ирочка звонит каждый день и только обещает… А мне она мерещится неотступно.

28 сентября

Поставил дату, чтоб начать запись, но звонок Горбачева: направь телеграмму Явлинскому в Лондон или Бонн — чтобы в 10 утра в понедельник был на совещании у президента.

Сказал, что сидит редактирует «Августовский путч». Я ему:

— Как так? Текст уже в Лондоне, если не в Америке!

— Ну и что? Всегда так бывало… Правили по ходу…

— Много?

— Порядочно! Пока.

Сидел у книжной полки. Перебирал книги. Боже мой, сколько не прочитано! И сколько упущено своевременно… Это — у меня, который все-таки что-то читал не только из обязательного для рядового совинтеллигента… А у других?! Интеллектуальный процесс был извращен, удушен до узкого, едва пропускающего канальца. Как же требовать культуры от общества, в котором оборвалась — на полвека минимум — связь истории?!

1 октября 1991 года

Стоят жаркие дни.

Вчера в «Известиях» появилось мое «сочинение» «Трое суток в Форосе». Сегодня «все об этом говорят»: кто подчеркивает политическую значимость, кто журналистский «успех», кто литературный дар, «зарытый в землю», кто человеческий аспект блокады… и т. д.

Французские и немецкие газеты и журналы просили разрешения перепечатать.

Но М. С. не понравилось: сделал вид, что не читал. «Ты, говорят, опубликовал какой-то свой дневник в „Известиях“?!» Разговор был при Грачеве. Тот начал хвалить… М. С. перевел на другую тему. Это значит: не понравилось Р. М. — я там действительно не очень к ней «вежлив».

В воскресенье поехал на 42-й километр. Немножко погуляли с Н. Н. — до Раменской железнодорожной платформы. За столом Кира вдруг бросает поразившую всех мысль: могло бы ведь произойти и так, что никакого путча не потребовалось бы. У Горбачева вдруг приступ, умирает или утонул, водица не в то горло и т. п. — и что? При ком мы остаемся? При Янаеве, Язове, Крючкове и К¤. Вполне законно, легально и не сразу с танками… А танки потом — легально и законно. В самом деле, наследников-то каких он себе подобрал… для продолжения перестройки!

М. С., сразу после того как принял Кристоферссена (ЕС), стал у нас с Грачевым спрашивать: кого бы взять в госсоветники по международно-экономическим вопросам? Может, Адамишина? Мы с Андреем хвалим Адамишина… А потом я говорю: вот Обминский (заместитель министра иностранных дел). Он только что присутствовал на встрече с Кристоферссеном — ас своего дела (т. е. во внешнеэкономических делах).

М. С.: «Но он только по экономике, а мне нужен политик-международник… Ну, конечно, и с экономическими знаниями».

Я: "Так берите обоих: Адамишин и Обминский, а я их буду «координировать» (шутя, разумеется).

Он: «Нет уж, мы с тобой как работали, так и будем работать…»

Что это значит? А то, что либо я ему надоел, либо хочет сменить имидж окружения, либо действительно я ему нужен, только чтоб писать речи, составлять вот такие брошюры, вроде «Августовского путча», всякие письма лидерам, приветствия, ответы и поздравления. Скорее всего и то, и другое, и третье. А в общем — «пренебрежение к личности». Пока ему не покажешь свои зубки, «уважать себя не заставишь»… Наверное, пора.

Тем более что просто задыхаюсь в этих текстах: материал к беседе, запись и ответы после беседы, материал к звонку в Бонн, Лондон — куда еще, проект распоряжения, заготовка к мнению и бесконечные приветствия и обращения. Сегодня только: по случаю годовщины объединения Германии и для телефонного разговора с Колем… И опять и опять — подчищать тексты после его редактуры. Вот моя встреча с новым послом США Страусом: нужен отчет о ней Горбачеву и предложения, в том числе о совместной советско-американской «группе по стратегической безопасности». Вообще-то встреча — ничего особенного. Вроде как пришел удостовериться, можно ли со мной иметь дело. Ко мне тянутся сейчас многие: это из-за падения престижа МИДа. Я в их глазах выгляжу гораздо значительнее, чем на самом деле.

Кстати, у Коллинза, который в пятницу приносил М. С. «инициативу Буша», отек легкого. Чуть не умер, но спасли на Грановского. Страусе говорит, что в Америке бы не спасли. Буш прислал благодарность, просил, чтоб и М. С. поблагодарил врачей.

Просились опять Брейтвейт, Белл (посол Канады), Николаенко (заместитель министра иностранных дел, он только что с Кубы). Земцов (Израиль) с Велиховым прорвались мимо меня к М. С. Соблазняли почти даровыми миллиардными кредитами… Хотя прошел слушок — деньги-то от торговли оружием.

Я убедил М, С. принять-таки нью-йоркского ребе Шнайера и мадам Кардэн — председателя американской организации в защиту советских евреев. Согласился в порядке компенсации за то, что не поедет в Бабий Яр.

Явлинский вчера зашел. В отчаянии — повторяется осень 1990-го. М. С. опять начинает отруливать, заявил: пока не будет Союзного договора, не будет и Экономического соглашения.

Я: «Он что, спятил? Он же не только всем иностранцам в сентябре говорил, что Экономическое соглашение вот-вот появится, а Союзный договор — потом, когда получится. Два дня назад после Мубарака на пресс-конференции сказал это же… а теперь? Почему?»

Явлинский: «Не знаю, но будто договорился с Ельциным. При их разговоре были Силаев и Руцкой. Руцкой поддакивал. Силаев молчал. Это опять провал. И я ему сказал, что снова уйду, если так пойдет. Вот поеду в Алма-Ату с премьерами республик согласовывать проект, если он от него открестится — уйду».

Я: «Но ведь провал и перед Западом. Вообще провал — никакого Союзного договора не будет! Он что — не видит, что Россия его провоцирует, чтоб все разбежались, а она в „гордом одиночестве“ будет потом им диктовать свои условия, „спасать“ их в обход Горбачева, который уже совсем не будет нужен!!»

Явлинский: «Наверное, не видит. Но я действую как профессионал и гражданин. Мне больше ничего не нужно. Не будет Экономического соглашения — нет смысла тянуть резину… Ибо не будет ни рынка, ни единения с Западом».

Я: «Но М. С.-то каков! Он что — не понимает, какая это для всех символика, если он еще раз привлек Явлинского и опять от него отвернулся! С кем он останется?»

Явлинский мне рассказал, о чем он «информировал» Мейджора, а именно — что не только у нас золота всего 240 тонн (я, говорит, перед отъездом в Лондон записался в «Вестях», чтобы свои узнали раньше, чем иностранцы. Ибо согласно их порядкам, если мир узнает о подобном раньше своей страны, премьер на другой день должен уйти в отставку).

Но золото, говорит Явлинский, это для обывателя. А вот что у нас пусты все активы — это действительно катастрофа. То есть Внешэкономбанк на счетах не имеет ни сантима, ни цента. Рыжков и Павлов все растратили. Мы совершенные банкроты. И я сказал об этом Мейджору.

Мейджор реагировал: если бы Англия узнала про себя такое, на другой день произошла бы революция!

Между тем М. С. сегодня с Кристоферссеном (как по тому анекдоту) был предельно самоуверен: не надо драматизировать. Ну а раз революция, то и полного порядка не может быть, берите, мол, нас, какие есть. Все долги мы отдадим. Подачек не нужно, и т. д. Произвел на того впечатление. С этим Кристоферссен и поедет в Лондон, Или — может, только и осталось действовать «на авось»?

2 октября

Вспомнил насчет своего дневника о Форосе. Кое в чем я там слукавил, впрочем, не настолько, чтобы это стало ложкой дегтя. Прав корреспондент «Тimе», который его перепечатал, что блокнот, заснятый в натуре сопровождавшей корреспондента девицей, купили бы за тысячи долларов. На 95 % я постарался воспроизвести то, что было написано именно так, как там было написано.

Все время хочу «женского»… Ужасно, что «не имею» это всегда — мне ведь так мало осталось…

Горбачев встретился с Шарлоттой Кардэн. Довольно пожилая американизированная еврейка, возможно, в прошлом даже красивая. Умна и деловита. Но — в пределах "дипломатичности ".

Он начал с того, что перестройка была задумана «во благо» всех народов, в том числе и евреев. Она все время деликатно пыталась настаивать на том, что евреи — это все-таки «особый случай». По ходу разговора прямо его спросила, почему «советское руководство», осуществляя демократизацию, прямо и официально не осудило антисемитизм. Он (как уже не раз делал с другими собеседниками) опять ушел от ответа: я, мол, в официальных выступлениях решительно осуждал все виды шовинизма и национализма. Акцентировать особо внимание на антисемитизме — это, знаете… У нас 120 национальностей в Союзе. Выделять кого-то — значит отдавать кому-то предпочтение. А националистические проявления имеют место не только по отношению к евреям. Кардэн тем не менее, улыбаясь, попросила Горбачева найти возможность и удобный случай «еще раз» выступить публично с осуждением антисемитизма.

М. С. заверял мадам, что «атмосфера в этом отношении за последние годы заметно улучшилась». И вообще в народе «этого нет», хотя нельзя отрицать…

Кардэн напомнила о появлении у нас антисемитских газет, о бытовом антисемитизме. М. С. реагировал «с пониманием»: межнациональная ситуация у нас сложна, но не безысходна. Решение проблем — в дальнейшей демократизации, в повышении «культурного самосознания народа».

Американка подняла вопрос об «отказниках»: их остается много, хотя «вы, господин Горбачев, сделали очень много, чтобы снять в принципе проблему выезда». М. С. сказал, что он против того, чтобы уезжали, но теперь это дело добровольного выбора. «Отказников» привязал к госсекретам. Шарлотта иронично отметила: может, посмотреть — и окажется, что это совсем не секреты? И почему во всех западных странах «срок секретности» 5 лет, а у вас 10? У вас какие-то особые секреты от международного сообщества?" М. С. обещал «над всем этим подумать».

Больше всего, я видел, его заботило, как использовать «благодарность евреев», о которой Кардэн так много распространялась, чтобы еврейская община США способствовала инвестициям в нашу экономику.

Кардэн напомнила, что Всемирный еврейский конгресс и «вообще евреи» с самого первого момента резко осудили ГКЧП. М. С. поблагодарил и сообщил, что из-за путча усилился отток евреев из СССР.

Как бы я оценил эту встречу? М. С. и раньше официально встречался с еврейскими деятелями (Раппапорт, Райхман, израильские министры), но речь шла о «делах», об экономических связях, хотя для общественности не осталось без внимания, что генсек (президент) «не погнушался». На этот же раз встретился с дамой, которая официально представляла еврейскую организацию и говорила от имени всего еврейства и по «еврейскому вопросу».

Наверно, этой встречей и его посланием «поминальной молитвы» в Бабий Яр можно поставить точку государственному советскому антисемитизму.

И все-таки, все-таки какая-то горечь остается: не решился Михаил Сергеевич сам поехать к Бабьему Яру, хотя президент Израиля звал его туда, тем самым рассчитывая придать государственный оттенок этой акции. Не последовал примеру Вилли Брандта, который на коленях попросил в Варшаве прощения у нации, жестоко «обиженной» его народом, несмотря на то что он, Брандт, лично к этому не был причастен.

6 октября

Вчера М. С. принимал Камдессю. Оформили вступление «СССР» в МВФ (все время теперь в официальных и особенно публичных текстах хочется избегать названия государства. Черт знает что: наверное, не было в истории случая, когда государство, оставаясь, лишено было своего названия… Ну, ладно). Оба — и Камдессю, и М. С. — назвали происшедшее «историческим событием». С точки зрения символики, наверное, это так. Обменялись письмами, а я еще по их просьбе написал «заверение», что обмен состоялся…

Камдессю был очень вежлив, многословен и необычно для делового человека преисполнен энтузиазма и оптимизма в отношении нас. Сказал, что его люди по поручению «семерки», еще прошлой осенью изучали «нас» на месте, «постоянно следят за ходом событий» и он уверен, что, если мы «получим» (т. е. создадим с помощью МВФ и «семерки») технологию и стимулы, СССР не когда-нибудь, а через несколько лет станет экономической супердержавой. Я это написал и в сообщении о встрече для печати… Но кто теперь печатает этот созданный мной «жанр»?! Ни по ТВ, ни в газетах эти мои сообщения о встречах М. С. не появляются.

До этого два дня я с Вебером и Ермонским готовил выступление Горбачева по ТВ — ответ на инициативу Буша… Работала и созданная М. С. группа во главе с Силаевым (Шапошников, Петровский, Рыжов, Бакатин, Яковлев, генералы и Карпов из МИДа). Вчера это соединено было вместе: мой политический текст (оценки) и их «встречные предложения», довольно решительные. Но не решились (Шапошников, авиатор, возражал) ликвидировать нашу ядерную бомбардировочную авиацию: часть триады СНВ… Хотя сам он + Рыжов и другие «проинформировали», что наши ТУ-160 — это летающие гробы (вроде ТБ-3 начала войны. Помню их). Если, дай Бог, и долетят до побережья США или Канады, то только чтоб выпустить ракеты, а как обратно — это уже другой вопрос! И они — это всего 3 % от наших СНВ… Стоит же каждый 50 миллионов и несет всего 8 ракет, тогда как Б-2 (США) — 48 ракет, не говоря уж об электронике, «проникаемости», скорости и т. д.

Тем не менее (хотя чуть было не решились) этот пункт все-таки вычеркнули. Если бы приняли, это означало бы ликвидацию одной ножки в треножнике СНВ.

М. С. поговорил с Ельциным, который в общем и целом «согласился»… Обещал послать к нему в Кисловодск Обухова и генерала, чтоб ознакомить подробно… Но, кажется, забыл об этом. Других глав «наших государств» не счел необходимым информировать: «А пошли они… Тоже мне президенты!»

Поговорил с Бушем. Панкин передал наш ответ письменно прибывшему в Москву Бартоломью (из МИДа США). Поэтому мы и поторопили М. С. выступить вчера же по ТВ, чтоб не выглядело, будто сделано под диктовку американцев.

А в четверг «провожали» Примакова в «наше ЦРУ». Собрались у него в кабинете: Бакатин, Яковлев, Ревенко, я. Пришел и М. С. Хорошо выпили, поговорили о верности друг другу, поделились «информацией» о предательствах. Особенно распространялся Яковлев. Смотрел я на него и думал: а мне вот, например, не нравится твоя мелкотщеславная активность на публику. Каждый день возле его кабинета (мы в Кремле рядом) толкутся телевизионщики и журналисты. Каждый день он где-нибудь выступает на тему нравственности: то при открытии Фонда (Красин и Шах образовали Фонд на месте Ленинской школы), то на представлении своей книги (очередного сборника тех же статей и новых интервью).

В пятницу 3 октября приезжал Хорст Тельчик (бывший помощник Коля, он теперь в руководстве мирового издательского концерна «Бертельсман»). Взялся издавать книгу М. С. в германоязычных странах.

Вечером позвонила Раиса Максимовна:

— Вы читали «Правду» за вчерашнее число?

— Нет.

— Прочтите, там о дневнике, который вы опубликовали. — И понесла: как я мог так на нее наговорить! Будто она называла Болдина родным и делилась с ним интимными семейными тайнами. Она вообще-то никого родным, кроме М. С. и дочери, внучек, никогда не называла. Как я мог нанести такой удар и по ней, и по Михаилу Сергеевичу! Я знала, что используют этот ваш дневник во вред нам. Вы-то там ничем не рисковали, для вас это так — событие, а для моего мужа, детей и внучек вопрос стоял о жизни. Вы подумали бы, прежде чем писать такое… Я этого не говорила, и Ира с Толей (зять) свидетели. Михаил Сергеевич тоже подтверждает, и так далее.

Как обычно, повторяет по-учительски несколько раз одно и то же. Продолжалось это около получаса. И М.С. при сем присутствовал, это стало очевидно, когда она иссякла и спросила: «У вас есть вопросы к Михаилу Сергеевичу?» У меня их не было.

Я подумал: а на хрена мне это все нужно? И почему она или вообще женщина, пользуясь тем, что перед ней «джентльмен» и не пошлет ее, позволяет себе выговаривать? Я ей сказал, что молчать не мог, когда со всех сторон «доказывали», что никакой блокады, ареста и отключения связи не было и что это чуть ли не сам Горбачев все придумал и затеял. Не мог я позволить себе под видом дневника опубликовать «с учетом» и т. д. Может, точно такие слова про Болдина и не были ею сказаны, но смысл реакции на Болдина тогда, в «Заре», был именно такой. Таким и запечатлелся у меня этот эпизод.

Противно получается: Яковлеву, Шеварднадзе можно об М. С. говорить что угодно, даже подозревать его в организации заговора (как это сделал публично Э. А.) — и ничего! А как Черняев выходит из тени и заявляет «свою индивидуальность» — не нравится. Хоть бы подумала, что эти 6 лет отданы ему и его делу, причем беззаветно и бескорыстно. А насчет того, что «мне ничего не грозило»… Они вместе с М. С. никак не могут примириться с тем, что я не наложил в штаны: отсюда и мое «веселье» перед телекамерой «Вестей», на что, оказывается, обратила внимание не только Р. М., но и разная публика, смотревшая передачу, в том числе и Марк Захаров, выступавший на другой день на ТВ.

Плевать! Но пора уходить. Пора! И ничего не надо объяснять…

7 октября

На 42-м километре (это по Казанской ж. д.) встреча с давними друзьями из разных академических институтов. Терраса. Разговоры все о том же: что с нами будет… Я всех заверяю, что будет Великая Россия, а на остальное наплевать…

Посудачили о вчерашнем интервью Р. М., где она приложила меня за дневник в «Известиях»: «Вымыслы. Не знаю, мол, с какой целью».

Приехал домой в 7 часов вечера. И тут же появилась Ирочка… с Сережкой (сыном). Пил вино и говорил, говорил… И о Р. М. — почему ее все не приемлют. Распространялся о «Мартовских Идах», вспомнив, как их увидел М. С., о Шекспире и Ибсене, о Юлии Цезаре — недавно заглядывал в старую книгу о нем, написанную университетским профессором Утченко, которого знавал в свое время. Обо всем прочем… А смотрел и мучился Ирочкой… Ее колышащиеся под кожаной кофтой груди… Нестерпимо.

Показывают по ТВ Кравчука. Присваивает себе и ядерные ракеты, и Донбасс, и Крым… Идиот! Он что, считает, что и Севастополь ему принадлежит?! Нет уж — тут самый что ни на есть «демократ», если он русский, будет против. И еще как будет!.. И не отбирать придется Севастополь у Кравчука, а пусть он его попробует «взять»!..

12 октября

Очень быстро все выветривается из головы — в этом мелькании событий и «обстоятельств». Попробую телеграфно воспроизвести.

Я не пошел на встречу М. С. с Райзманом и К¤. (представляет 120 «акул» пенсионных фондов США — 400 миллиардов долларов). Не пошел на встречу М. С. с президентом «Кофиндустри» Италии — главным в итальянском бизнесе. Не хотел идти на встречу с Мэдиганом, министром сельского хозяйства США: «демонстрировал» свое «фэ» в связи с «акцией» Р.М. и его, М.С., отношением к этому.

Он заметил мое отсутствие: по семь раз на день звонил по пустякам, иногда забывая, зачем звонит. Возможно, «приплюсовалась» неловкость по поводу того, что он сделал Шаха госсоветником, а меня — нет. Но я ведь сам отказался!.. Тем не менее — кольнуло…

Мэдигану Горбачев доказывал, что у нас есть с кем иметь дело, оптимистично уверял его, что вот 11-го будет Госсовет и там «во!» — и Экономическое соглашение, и Продовольственное соглашение, и Союзный договор… Между прочим, Мэдиган от имени Буша действительно предложил помощь (мы все никак не поймем, что здесь действует и мораль, и порядочность, и «товарищеские» чувства). Например, согласны задаром поставить своих менеджеров на наши пищевые предприятия, чтобы на том же оборудовании, с тем же персоналом, говорит американец, увеличить производство на 25 % и даже на 70 % при «правильном», то есть американском, управлении. Ферму в С.-Петербургской округе обещал поставить образцовую и тоже задаром. М. С. все выспрашивал, сколько такая в США стоила бы? А тот все думал, что Горбачева интересует сколько она нашим будет стоить, и уверял, что ничего. Потом, «догадавшись», назвал цифру.

На встречу с Мэдиганом мне пришлось пойти, ибо Гусенков сопровождал Р. М. и детей на допрос в прокуратуру, а Загладин, как обычно, оказался то ли в Брюсселе, то ли в Риме…

На Госсовете действительно произошло неожиданное. После раздрая в русском парламенте, правительстве, в президентской власти пресса уже подозревает раскол в новой, послепутчистской демократии. Ельцин явился на Госсовет, хотя за 3 дня до того в Кисловодск не могли дозвониться ни Руцкой, ни Хасбулатов, о чем и заявили публично. Говорят, пил по-черному, и возле дачи все время стояла единственная в городе реанимационная машина…

На протяжении шести часов заседания Госсовета, надувшись, как бывало на Политбюро, Б.Н. не открывал рта. Но под конец открыл, чтобы сказать «да» по всем трем вопросам: Экономическое соглашение, Продовольственное соглашение, продолжение работы над Союзным договором.

По первому пункту Явлинский сделал блестящий доклад — «ликбез», «культпросвет» для элементарно безграмотных президентов республик. Он не стеснялся с ними. Например, по поводу Центрального банка, который они хотят сделать межреспубликанско-коллегиальным, говорит, разведя руками: это закон природы… Если рублевая зона остается, если вы за единое экономическое пространство, то закон природы исключает «ваше» коллегиальное управление. Ну что я могу сделать? То, что вы хотите, похоже как если бы в Москве была центральная больница, вы приходите на операцию и требуете: пусть меня оперирует коллегия из 12-15 разнонациональных врачей и только так. Думаю, кроме вас, в такую больницу никто бы не пошел и т. п.

Поразительный примитив. Члены ПБ (для той, своей системы) были куда более квалифицированными и более умными!

Кравчук «завелся» по Союзному договору, несмотря на то что М. С. опять заметно отступил. Теперь уже нет речи о том, чтобы сначала Союзный договор, а потом Экономическое соглашение. Теперь только о том, чтобы продолжить работу над текстом в межреспубликанских рабочих группах. А упрямый хохол свое: мой Верховный Совет решил «не участвовать» до 1 декабря (день украинского референдума)…

Тогда М. С. предложил обратиться от Госсовета «К трудящимся Украины». Термин «трудящиеся» «забодали» сразу. Киргиз предложил взамен — «народ». Другие — «К Верховному Совету»: он, мол, принял решение! Кравчук запротестовал: действительно нелепо — он член Госсовета, вместе с другими его членами, рекомендует своему Верховному Совету отменить то, что там вместе с ним решил. И это — когда он баллотируется в президенты. Тем не менее М. С. «поручил» самому себе подготовить такое обращение!