Маска, я тебя знаю

      Я вышла к морю, оно сегодня совершенно серого цвета. Дул
      прохладный ветер, и я запахнула свою старую курточку, в которой вышла
      на улицу.
      - Да, лучше бы я надела шубу,- пробормотала я
      и вспомнила, какими глазами смотрела на это меховое изделие Ксанка.
      Я вспомнила ее слова, которые тогда сочла просто завистливыми:
      "Такие типчики редко бывают порядочными людьми. Подобные
      мужики все либо пидоры, либо ищут большие деньги",- вот
      что сказала мне умудренная опытом подруга и была тысячу раз права.
       ДЕНЬГИ!       Я знала, что у отца есть деньги, знала место, где они хранятся,
      и даже помнила наизусть номер, выбитый у меня на браслете. Я точно знала- это номер банковского счета. Я помнила нашу поездку в Женеву, посещение банка, холод застегивающегося на запястье браслета, яркий свет какого-то аппарата, видимо, щелевой лампы. Но только сейчас я поняла, что это были не просто деньги. Это огромные, безумные, бешеные деньги, иначе Лидия не стала бы разворачивать вокруг меня такой грандиозный спектакль.
      - Если им так нужна я, значит, отец не оставил Лидии доступа к его, судя по всему, миллионам, находящимся в банке. В том самом женевском банке. Скорее всего, им неизвестно и название банка! Она знает, что деньги есть, но не знает, где их взять!- от этой внезапной догадки мне стало намного легче.
      "Но если у меня амнезия, то как же они заставят меня вспомнить?"- эта мысль меня насторожила, но я решила, что подобные тонкости обдумаю позднее. Пора начинать действовать.
      Уверенным шагом я направилась на телеграф...
      * * *
      Вечером прилетел мой супруг, и я познакомила его с "мамой".
      Саша был сама забота и внимательность. Он подарил Валентине Сергеевне
      (теперь у меня не поворачивался язык называть ее мамой, и я как бы
      шутя называла ее по имени-отчеству!) множество маленьких подарков,
      уверяя, что эти сувениры мы покупали вместе в Париже.
      Она выглядела довольной. Смотрела на моего негодяя-красавчика во все глаза и называла его "сынок".
      Мы сидели в самом дорогом ресторане города, и я охотно ела, улыбалась. Я становилась сильной. Теперь я все знала и старалась играть в наивную, счастливую дурочку. Саша не должен ни о чем догадаться, иначе... я представить себе не могла, что может случиться.
      "Нужно быть терпеливой и ждать их следующего шага",- мысленно уговаривала я себя.
      Я подняла голову от тарелки и посмотрела в голубые глаза мужа. Он
      что-то рассказывал теще и весело шутил. Иногда он с нежностью поглядывал на меня, и я тотчас складывала губы в улыбку, старательно делая вид, что пьянею от счастья.
      Наконец, мы проводили Валентину Сергеевну домой, нежно попрощались.
      Саша обещал, что скоро мы опять приедем в Крым, настаивал на том,
      чтобы она обязательно побывала в Москве с ответным визитом: посмотреть, какая у нас замечательная семья, и так далее.
      В машине, по дороге в аэропорт, он сказал:
      - Ты знаешь, Мышонок, твоя мама очень приятная женщина, настоящая труженица, ты можешь ею гордиться.
      Я сделала вид, что задремала, но в этот момент мне захотелось изо всех сил ударить его по лицу. Я даже сжала кулаки, чтобы справиться с захлестнувшей меня ненавистью.
      Это было не столько возмущение его ложью по поводу матери-алкоголички, какой я "могу гордиться", сколько злостью за то, что он посмел назвать меня так, как называл мой отец.
      Всю дорогу я притворялась, что крепко сплю. Эта маленькая хитрость позволила мне не сказать ни слова до самой Москвы, но не позволила избежать ненавязчивых ласк мужа, от которых хотелось избавиться навсегда...
      @BREAK =
      ЧАСТЬ II
      ГЛАВА 1
      Когда Саша предложил поехать на Рождество в Швейцарию, я даже не знала, радоваться или огорчаться. Конечно, я догадывалась, что Швейцария выбрана неспроста, но не понимала, каким образом они собираются заставить меня "вспомнить" номер счета. А уж в том, что интересует их именно счет, я не сомневалась. Мои догадки подкреплялись тем, что
      Саша предложил взять с собой в поездку и Лидию.
      Не подавая вида, что прекрасно разбираюсь в горнолыжной экипировке,
      я растерянно рылась в дорогущих костюмах немыслимых расцветок, недоуменно разглядывала лыжи, ботинки, постоянно повторяя, что без помощи консультанта не обойтись. Надо сказать, что и Саша чувствовал себя не слишком уверенно. Врезультате, как часто бывает в таких случаях, он купил самое дорогое: три костюма от Серджио Таччини, красный Лидии, синий ему и дурацкого цыплячьего цвета- мне. Лыжи и ботинки он выбрал почти на слух, то есть те, чьи названия ему что-то напоминали. Ими оказались лыжи Россиньоль и ботинки Зеро. Правда, шапочки, перчатки и очки я выбрала почти без затруднений, здесь демонстрации моего опыта не требовалось.
      Пока Саша расплачивался, я думала о том, как же мне изображать из себя чайника, мне, неоднократно побеждавшей в школьных соревнованиях в этом виде спорта. Ну да ладно, трясти коленками, вилять задом и почаще падать не так уж сложно. К тому же цель нашей поездки в Швейцарию- совсем не занятие спортом.
      Конечно, я прекрасно понимала, какой опасности себя подвергаю. Если я хоть чем-то себя выдам, эта парочка прикончит меня без сожаления. Но самое ужасное, я до сих пор любила этого двуличного мерзавца, который был моим мужем. Я пыталась оправдать его в собственных глазах, но в глубине души понимала, что оправданий быть не может.
      * * *
      В Женеве мне все до боли знакомо, но я прилежно изучала указатели
      и надписи. Мы направлялись в Церматт- престижный горнолыжный
      курорт у подножия пика Маттерхорн, в четырех часах езды от Женевы.
      Поселившись в маленькой высокогорной гостинице, построенной
      в стиле традиционного швейцарского шале, мы спустились вниз. Раньше
      я никогда не была в Церматте. Оказалось, что пользование автотранспортом здесь запрещено, все передвигаются в электрокарах или конных экипажах. В преддверии Рождества витрины богато украшены, а кроме традиционной рождественской символики, везде знаменитые швейцарские колокольчики и коровы в разных видах.
      Мы узнали, что именно здесь находится самая длинная в Альпах горнолыжная трасса, правда, зачем это понадобилось Саше и Лидии, пока непонятно.
      Несмотря на двусмысленность моего положения, я наслаждалась чистым горным воздухом, предпраздничным возбуждением, царившим здесь, радостью узнавания: ведь я вернулась в страну, где прошло мое детство, которую хорошо знала и любила.
      * * *
      В отеле мы поужинали в маленьком ресторанчике, отделанном
      деревом и украшенном охотничьими трофеями. Я очень устала и ела без аппетита. Зато Саша и Лидия ни в чем себе не отказывали, выпили за ужином три бутылки вина, раскраснелись, шутили и мало обращали на меня внимания. Лидия посматривала на него влажно поблескивавшими глазами, и мне даже показалось, что они соприкасаются коленями под столом. Скоро мне это надоело.
      - Пожалуй, я лучше пойду в номер,- я поднялась
      из-за стола. - Что-то неважно себя чувствую.
      - Конечно, дорогая, иди отдыхай,- сладенько сказала Лидия, закуривая сигарету.- А мы еще посидим, выпьем коньяку и кофе.
      - Да, отдыхай, я скоро приду,- добавил Саша, явно довольный
      моим уходом.- Кстати, не забудь принять таблетки.
      Я поднялась в номер и, не раздеваясь, повалилась на постель. Я не сомневалась, что после моего ухода они поднимутся в номер Лидии, чтобы заняться любовью. И хотя я знала, почему он на мне женился, меня это больно ранило. Чтобы не думать об этом, я выпила таблетки, разделась и провалилась в тяжелый без сновидений сон.
      Наутро я проснулась от Сашиного пения, раздававшегося из душа. Очевидно, он прекрасно провел ночь. Он вышел, энергично вытирая мокрые волосы полотенцем. Белый махровый гостиничный халат был ему узковат и обнажал сильную смуглую грудь. Я невольно залюбовалась: он сложен, как античный бог. Икак я могла поверить, что такой мужчина влюбился в меня, серую мышку.
      - Доброе утро, милая,- он заметил, что я смотрю на него, наклонился и поцеловал меня. Пахнуло его любимым Платиновым Эгоистом.- Как ты себя чувствуешь?
      - Прекрасно выспалась, спасибо,- вежливо ответила я.
      - Готова сегодня кататься? Я просто горю от нетерпения.
      - Готова-то я готова, только никогда в жизни не стояла на
      лыжах. Ты забыл? Я выросла в Крыму, а там на лыжах не катаются.
      Саша удовлетворенно хмыкнул, и я отчетливо представила, о чем он думает: избалованная девчонка выросла в Швейцарии, занималась с лучшими тренерами, и вот надо же, ничего не помнит. Вместо этого он сказал:
      - Я уже договорился с тренером, он немного говорит по-русски.
      Уверен, что у тебя все получится.
      Я вздохнула и стала выбираться из постели.
      Когда мы спустились к завтраку, Лидия уже с аппетитом уплетала булочки, щедро намазывая их маслом и джемом. Они с Сашей обменялись тем самым взглядом, который безошибочно выдает любовников, проведших вместе полную удовольствий ночь. Я, будто ничего не заметив, попросила у официанта кофе с молоком. После принятых на ночь таблеток я чувствовала себя разбитой, вялой, руки и ноги, казалось, налиты свинцом. Я подумала, что наверняка приняла не те легкие снотворные, что принимала раньше, и решила больше их не пить. Я ощущала надвигающуюся опасность и должна быть все время начеку.
      * * *
      Прекрасные виды Швейцарских Альп несколько улучшили мое настроение. Подъемник доставил нас на Малый Маттерхорн, и мы слились с толпой так же дорого и аляповато одетых чайников. Саша быстро нашел инструктора, говорившего, как оказалось, не на русском, как обещали, а на болгарском. Но мы все равно его понимали. Его звали Здравко, и он был профессиональным тренером, покинувшим Болгарию после распада социалистического лагеря в поисках лучшей доли. Здравко очень серьезно относился к своим обязанностям, и довольно быстро Саша освоил основные приемы. С Лидией обстояло намного хуже: как выяснилось, у нее проблемы с координацией движений. Она столько раз упала, что злая, мокрая, потирая ушибленный зад, удалилась в направлении кафе, на прощание бросив, что лучше подождет там. Зная Лидию, я могла себе представить, как это ее задевает, ведь она выглядела неуклюжей коровой в глазах всех катающихся, а особенно Сашиных. Надо сказать, я немного позлорадствовала.
      Здравко занялся мной, и, хотя я сделала все, чтобы казаться неумехой, он что-то почувствовал:
      - Могу поклясться, что ты уже училась,- он вопросительно посмотрел на меня.
      - Что вы, я выросла на море, у нас снега там никогда не бывает,
      рассмеялась я.
      - Странно, значит, у тебя особый талант.
      К нам подъехал гордый своими успехами Саша, и Здравко стал меня нахваливать.
      Чтобы сгладить впечатление от его похвал, я, якобы демонстрируя свое умение, лихо отъехала и грохнулась как можно естественнее, к тому же стараясь ничего себе не повредить. Похоже, мне это удалось. Прихрамывая, я отправилась к Лидии, которая наблюдала за нами из кафе.
      - У меня тоже ничего не получается, - обрадовала я ее.
      - Да я уж поняла, это не женское развлечение,- удовлетворенно поддержала меня Лидия, невозможно элегантная даже в красном лыжном костюме,- а братишка пусть развлечется. Хочешь кофе?
      - Да. Со сливками и сахаром.
      * * *
      После обеда я отключилась, словно весь день разгружала мешки с углем. Я вспомнила, как часами проводила время на горе без малейших признаков усталости. Но это было раньше. Гостиница, в которой мы остановились, находилась на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря, из окна виднелись прекрасные горнолыжные трассы, но катающихся здесь немного. Я не понимала, почему Саша потащил нас на Малый Маттерхорн. Все, что происходило теперь вокруг меня, вызывало подозрение, поэтому я спустилась вниз и подошла к стойке портье.
      Следуя своей линии, я не стала демонстрировать свой отличный французский и на скверном английском спросила портье:
      - Извините, можно ли пользоваться ближайшей трассой?
      я неопределенно махнула рукой в сторону, где, как предполагала, находился спуск.
      - Конечно, мадам, но я бы не советовал. Это очень сложный
      спуск, и для начинающих там опасно. Кроме того, там много деревьев.
      Трасса заканчивается у деревушки у подножия горы почти на границе
      с Италией. Оттуда довольно трудно выбраться, нет подъемника. Поэтому,
      если вы посмотрите, там катаются единицы.
      Успокоенная, я вернулась в номер. Теперь понятно, почему
      Саша предпочел другую трассу.
      Я все время ждала, когда они начнут приводить в действие свой план, и, кажется, этот момент настал.
      - Настя, мы хотим съездить в Женеву, погулять по городу,
      купить подарки. Ты не против?- обратилась ко мне Лидия.
      Все равно мне не научиться кататься на этих чертовых лыжах!
      - Я не против,- сдержанно отозвалась я, без аппетита
      поглощая суфле.
      - Вот и отлично!- обрадовалась Лидия. Она встала,
      одергивая толстый вязаный свитер. Не знаю, как ей удавалось потрясающе
      выглядеть даже в джинсах и бесформенном свитере.
      - Хочу купить тебе что-нибудь необыкновенное и обязательно
      швейцарское,- Саша взял меня за руку и нежно погладил. Я замерла
      и чуть не забыла об их истинных намерениях.
      - Шоколада?- пошутила я.
      - Инкрустированного бриллиантами,- поддержал он мою шутку.
      * * *
      Собственно говоря, он сдержал свое обещание. В роскошном, несколько помпезном магазине на темно-вишневом бархате красовались часы лучших швейцарских мастеров. На них скромно отсутствовали ценники: стоимость указывалась по номеру. Александр широким жестом обвел магазин:
      - Настя, выбирай любые!
      Конечно, я догадывалась, что он намерен сторицей окупить свои траты,
      но все равно было приятно. Вежливые продавцы, больше похожие на аристократов, чем на продавцов, с любопытством смотрели на странную пару: он- высокий черноволосый красавец, она- бесцветное худое существо.
      И к тому же он собирается купить ей дорогие часы! Все это я читала в их нарочито безразличных взглядах. Вотместку всем им, и Саше, и продавцам, я для начала растерянно обошла витрины, делая вид, что рассматриваю их.
      - Но я же ничего в этом не понимаю!- расстроенно сказала я.
      - Только покажи, что тебе нравится!- демонстрировал Саша безграничную щедрость.
      Тогда я, внутренне упиваясь своей мелкой местью, безошибочно выбрала
      самые дорогие: от Патека в корпусе из розового и серого золота с нанесенной вручную гравировкой и изысканной инкрустацией чистейшей воды бриллиантами. Надо сказать, что они менее всего бросались в глаза среди этого изобилия.
      Комментируя свой выбор, я скромно сказала:
      - Вот эти. Мне кажется, это единственные часы не из золота. Надеюсь,
      они не очень дорогие,- произнося эти слова, я про себя умирала
      со смеху.
      Продавцы тут же открыли витрину и осторожно извлекли часы. Они стали преувеличенно восторгаться мной:
      - О, у мадам прекрасный вкус, невозможно найти более изысканную
      вещь.
      Правда, когда они назвали цену, у Лидии вытянулось лицо, а Саша побледнел.
      Но деваться некуда. Сгорая от стыда, он вытащил толстенную пачку наличных и принялся их пересчитывать. Продавцы, как завороженные, следили за движениями его пальцев. Такого количества наличных денег они не видели никогда.
      - Не хватает,- с досадой сказал Саша.- Всего полутора тысяч.
      - Не беспокойся, милый,- сказала я.- Давай купим другие, подешевле.
      Уловив предмет разговора, продавцы засуетились. Один из них усадил нас на кожаный диван, а другой куда-то убежал. На стеклянном столике появился ароматный капуччино. Через пару минут из-за бархатной шторы появился седой благообразный господин в безукоризненном черном костюме, по виду хозяин магазина. Он с достоинством поклонился и стал расхваливать наш выбор. Саша на своем убогом английском попытался объяснить, что купить именно эти часы он не может. Чтобы не смущать его, я встала и отправилась рассматривать витрины. До меня доносилось периодически повторяющееся слово "дискаунт". Вскоре они подошли ко мне, и пожилой господин торжественно надел роскошные часы на мое запястье, а затем почтительно поцеловал руку.
      Лидия несколько ревниво заметила:
      - Что ж, после такого подарка мне остается только попросить шоколада.
      Я поймала его извиняющийся взгляд, как бы призывающий ее потерпеть еще немного.
      Мы сели в машину, и Саша предложил проехаться по Женеве,
      посмотреть город. Он разложил карту у себя на коленях и принялся ее изучать.
      Я знала Женеву как свои пять пальцев, поэтому цель данной прогулки стала сразу ясна. Мы постоянно кружили в кварталах, где расположились крупнейшие банки. Они явно ожидали от меня какой-то реакции, возможно, вроде той, что случилась, когда я впервые после травмы вошла в свой дом. Это свидетельствовало только о том, что они не обладали полной информацией: видимо, Лидии удалось выудить у отца место расположения банка, не зря их интересовала Женева, но название банка он ей не сказал. Теперь понятно, зачем они потащили меня с собой в Женеву. Ну что ж, можно им и подыграть.
      - Тебе нравится Женева?- мерзким слащавым голосом спрашивала Лидия.Посмотри, какие чудесные здания банков!
      Пару раз мы проехали мимо "Swiss Commercial Bank", и я нарочито пристально вглядывалась в него. В зеркало было видно, как они обменялись понимающими взглядами. Ябыла никудышной актрисой, но эти двое так хотели денег, что ничего не замечали.
      Когда мы в третий раз проехали мимо входа в этот банк, я прикрыла глаза рукой, застонала и соскользнула с сиденья. Какое-то время я изображала обморок.
      - Думаешь, тот самый?- живо поинтересовался Александр.
      - Уверена!- торжествующе воскликнула Лидия.- Ты
      же видел, она его узнала!
      - Но она же припадочная!- обидно для меня заявил мой муж.
      - Вспомни, то же самое было в Москве и в Париже. Нет, я уверена,
      просто уверена! Все устроим завтра вечером.
      Понятно, завтра вечером надо быть начеку. Я решила, что достаточно изображала обморок, и пошевелилась.
      - Как ты, моя девочка?- захлопотала надо мной Лидия.
      - Все в порядке... Просто почудилось, что я уже здесь была,- облегчила я им задачу.
      В какой-то момент мне даже показалось, что Лидия готова захлопать в ладоши от радости.
      И как мой мудрый, мой замечательный отец мог жениться на
      этой дряни? И как я могла клюнуть на дешевую оберточную красоту ее любовника?!
      * * *
      - Малыш,- ласково обратился ко мне Саша,- как
      насчет семейного ужина с шампанским при свечах? Не забыла, сегодня рождественский вечер. Только ты, я и Лидия.
      Я поморщилась при упоминании о Лидии.
      - Ты что, против Лидии?- нахмурился мой заботливый
      муж.- Разве ты забыла, сколько она для тебя сделала, как
      мы ей обязаны?
      - Что ты,- я покаянно прижалась к его плечу, испытывая
      острое желание вцепиться ногтями в его физиономию,- конечно,
      мы не можем оставить ее одну в такой вечер. Кстати, мы ведь не купили
      ей рождественский подарок. Давай съездим в город?
      - Молодец,- удовлетворенно похвалил меня Саша,
      сама вспомнила.
      - Еще бы,- я полюбовалась своими великолепными, но с виду довольно скромными часиками,- ведь я получила такой прекрасный подарок. Мне даже неловко, что я случайно выбрала такой дорогой, - слукавила я.
      Мы надели свои яркие куртки и вышли из отеля, ослепленные сиянием солнца и белизной заснеженных гор. На какой-то миг мне даже показалось, что мы с девчонками беззаботно катаемся на лыжах, поддразниваем друг друга и мадам Роз, а та хлопочет над нами, как наседка над цыплятами.
      И жив отец, и еще нет Лидии, и весь мой любовный опыт ограничивается поцелуем украдкой с застенчивым и от этого старающимся быть наглым и самоуверенным долговязым американцем из соседней школы. И еще никто никогда меня не предавал.
      Но мне надо бороться за свою жизнь, мне нельзя сдаваться, отец никогда
      не простил бы меня, если бы я дала себя одурачить этим проходимцам.
      И я нежно взяла своего проходимца под руку, чтобы идти за рождественским
      подарком для его любовницы.
      Отведя его от прилавка с аляповатыми украшениями, к которым, как магнитом, тянуло моего не отличавшегося изысканным вкусом мужа, я выбрала небольшой золотой кулон с крупным рубином, ограненным в форме сердечка, и небольшими алмазами на застежке. Сего точки зрения, это простовато, но я-то знала, что отец привил Лидии вкус к хорошим драгоценностям.
      Из магазина напротив посыльный принес огромную коробку шоколада, я открыла ее, с удовольствием съела несколько конфет в центре, положила туда бархатную коробочку и попросила продавца упаковать. Саша с удивлением наблюдал за моими действиями.
      - Пусть это будет сюрприз. Она откроет коробку и ахнет. Правда, здорово?
      - Ну еще бы!- преувеличенно восхитился Саша.
      Словом, я притупляла их бдительность, как только могла. И надо сказать, небезуспешно. Ввоздухе витало напряжение. Пока официант сервировал праздничный ужин в номере и зажигал свечи, Лидия без умолку болтала ни о чем. Саша молчал, но глаза его возбужденно блестели, он переводил взгляд с официанта на Лидию, с Лидии на меня и нервно перебирал пальцами. Я же старалась выглядеть естественно, и мне даже хотелось положить руку на Сашино плечо и попросить его успокоиться.
      Официант наконец-то закончил и, получив чаевые, удалился. Я расслабленно откинулась на спинку дивана, понимая, что настало время быть наиболее собранной. Не спуская глаз с их рук, я поучаствовала в восторгах Лидии по поводу подарка, сунула в рот конфету из коробки. Саша взял открытую бутылку шампанского и подошел к камину. На каминной полке стояли бокалы, и он осторожно, почти профессиональными движениями наполнил их. Явидела в зеркале его напряженное лицо.
      Я приняла из его рук бокал и счастливо улыбнулась:
      - Милый, я так тебя люблю! Лидия, в тебе я нашла сестру. За вас, мои дорогие!- я потянулась к ним своим бокалом, привстав с низкого мягкого дивана, не удержала равновесия и неловко задела серебряный подсвечник. Он упал, расколов блюдо с закусками, горящая свеча лизала край крахмальной скатерти. Я ахнула, а Саша и Лидия принялись ликвидировать последствия моей неуклюжести.
      Я выплеснула из бокала его содержимое за диванную подушку и взяла его, почти закрыв ладонью.
      - Ой, мне так неловко,- я стала извиняться, прижимая к себе уже пустой бокал.
      - Это ничего, будем считать, что к счастью,- хором успокоила меня парочка.
      Я для вида еще немного посмущалась, подняла с ними бокал. Лидия бросила острый взгляд, когда я поставила его на стол. Мы немного поели, но чувствовалось, что никому из нас кусок в горло не лезет. Поэтому мы перебрасывались отрывистыми репликами, старательно размазывая еду по тарелкам.
      - Ну, повторим!- произнес Саша, на сей раз разливая шампанское на глазах у всех.- За Настю, за ее здоровье, за наше счастье!- провозгласил он.
      Я сочла напиток на сей раз довольно безопасным и отпила пару глотков.
      Я видела, что они внимательно наблюдают за мной, но не знала, какой реакции от меня ждут. На всякий случай я отставила бокал, попросила мне больше не наливать и пожаловалась на головокружение.
      - Сегодня от предпраздничного возбуждения опьянела больше обычного.
      Они переглянулись. Затем Лидия сказала:
      - Настя, наверное, не стоит тебе сидеть всю ночь. Ты еще быстро
      устаешь. Так что, когда захочешь, отправляйся-ка спать.
      - Да, да...- медленно произнесла я, расслабленно откидываясь
      на диванные подушки,- лучше я посижу здесь, очень кружится
      голова, все плывет.- Я закрыла глаза и съехала с диванных подушек
      на пол.
      Повисла пауза, затем я услышала деловитый голос Лидии:
      - Ну, кажется, все в порядке. Давай подождем еще минут десять.
      Я приоткрыла глаза и смотрела, как они приближаются друг к другу:
      мой муж и моя мачеха. Мне стало до того себя жаль, что я чуть не заплакала.
      Так как я не подавала признаков жизни, они не обращали на меня внимания, словно на диване валялась кукла.
      Саша сильно, даже грубо сжал ее в объятиях, резким движением поднял узкое черное платье, обнажив очень белое над черным чулком бедро.
      Белье она не носила. Наверное, специально для любовника, чтобы
      не отвлекаться на раздевание, чтобы заниматься с ним любовью когда угодно. Я была потрясена этим открытием. Мне даже в голову не приходило, что можно не носить белье. Во всяком случае, в швейцарском пансионе это считалось недопустимым. Он сжал нежную кожу над чулком так, что Лидия глухо застонала, то ли от боли, то ли от наслаждения. Резким движением она выдернула из брюк рубашку и провела ногтями по спине Александра. Он с каким-то звериным рычанием грубо ласкал ее, то ли целуя, то ли кусая ее шею. Чтобы не видеть продолжения, я прикрыла глаза и слышала только их шумное дыхание. Он никогда не был со мной таким, готовым растерзать от страсти. Честно говоря, мне казалось, они выбрали не совсем удачное время для занятий любовью, но потом решила, что это выплеснулось сильное нервное напряжение.
      Затем ловкие руки Лидии сняли с меня туфли, платье и колготки и надели что-то, что показалось мне лыжным костюмом. Сквозь ресницы пробивалось нечто ярко-желтое, и я поняла, что так оно и есть. Однако их замысел пока ясен не до конца. Я слышала, как дважды хлопнула дверь, Лидия коротко бросила:
      - Можно, никого нет.
      Он погрузил меня на плечо, как большую марионетку, и впервые в жизни
      я пожалела, что вешу так немного. Меня пронесли вниз по темной лестнице, видимо, запасной, и я ощутила прикосновение морозного воздуха. Было темно, и я смело открыла глаза. Меня тащили на горку прямо у отеля, ту самую, по которой, как сказал портье, не всякий решится проехать. Лидия шла рядом, она несла лыжи. Чувствовалось, что они напряжены и сосредоточены. Перебрасываясь короткими репликами, они надели на меня лыжи и нахлобучили шапочку. Я оседала, и Саша был вынужден держать меня под мышки. Они попытались поставить меня поровнее и сильным толчком в спину отправили вниз. Я упала как возможно удачнее и поскользила по склону, пытаясь достичь группы деревьев. Маневр удался, и я ухватилась за ствол ближайшего дерева, обдирая ладони. Привалившись к стволу, я отдышалась, поправила почти отстегнувшееся крепление и попыталась разобраться в происшедшем. Что ж, им нельзя отказать в изобретательности. Все можно списать на несчастный случай, происшедший с психически неуравновешенной особой. Как им кажется, они знают банк и номер счета. И больше ничто
      не препятствует получить деньги. Но им так только кажется.
      Я очень осторожно съехала вниз, слава богу, что в темноте я вижу, как кошка. По моим расчетам, через несколько часов должно рассвести, и главное для меня сейчас- не привлечь ничьего внимания. Я закопала лыжи, надела куртку навыворот, что несколько изменило мой облик: теперь я девушка не в желтом, а в фиолетовом. Меня несколько раздражало пристрастие Серджио Таччини к нелепым и ярким цветам. Я пошарила по карманам и нащупала там паспорт и долларов триста наличными, которые предусмотрительно припрятала на всякий случай.
      Улицы деревушки у подножия горы пустынны, и только из бара
      "Старый петух" раздавались музыка и вопли: в отличие от местных жителей, туристы праздновали Рождество шумно. Лучшей возможности, чем затеряться среди одетых так же пьяных туристов, я не видела. На меня действительно почти никто не обратил внимания. Я сняла куртку и осталась в свитере грубой вязки. Пробравшись в темный угол, я уселась за залитый пивом столик. Ко мне подсела компания абсолютно пьяных немцев, я представилась им француженкой по имени Николь. Думаю, что завтра они обо мне и не вспомнят. Под утро они засобирались в отель и потребовали, чтобы я пошла с ними. Они были так пьяны, что одного из них мне пришлось почти тащить на себе. Кроме того, через каждые пять минут они спрашивали, как меня зовут, а получив ответ, удовлетворенно кивали. Шумной компанией мы ввалились в холл крошечного семейного отеля и, провожаемые взглядом сонного портье, отправились в номер. Там я сгрузила своих новых приятелей на широкую двуспальную кровать, а сама свернулась калачиком на диване. Мне надо было хоть немного поспать.
      Я проснулась от шума на улице. Уже светило солнце, и первые
      туристы уже отправились по своим праздничным делам. Мои приятели спали, разметавшись по кровати и сладко посапывая. Я тихонько выскользнула из комнаты и, не привлекая ничьего внимания, вышла из гостиницы.
      В ближайшей лавке, торгующей спортивной одеждой, я купила
      джинсы, темную куртку, недорогие ботинки, синюю лыжную шапочку, солнцезащитные очки и спортивную сумку. В кафе напротив я переоделась, а свою излишне яркую одежду затолкала в сумку. Теперь я ничем не отличалась от сотен небогатых студентов, приехавших на каникулы.
      Я сняла маленькую комнатку в дешевом пансионе. Приняв
      душ и плюхнувшись на скрипучую койку, я почувствовала себя почти
      в безопасности. А еще я почувствовала, что голодна, как целая стая волков.
      * * *
      Милая старушка, хозяйка пансиона, позвала меня завтракать.
      Кроме меня, у нее остановились трое студентов из Лондона и симпатичная молодая пара бельгийцев. Стол был накрыт по-домашнему просто, но мне это нравилось. Я с удовольствием намазала тост мягким сливочным сыром и налила себе крепкий кофе. Старушка хлопотала вокруг нас так, словно мы ее внуки, приехавшие на каникулы. А может, она и вправду скучала по своим внукам. Она почти насильно добавила мне в кофе жирных сливок, приговаривая: