Унесённые бездной

      Вот уж совсем было гиблая ситуация. Атомная подводная лодка К-56 попала под удар надводного судна "Академик Берг". Прочный корпус атомарины, как, надо полагать, и на "Курске", взрезан таранным ударом чужого форштевня. Даже в том же месте - на стыке носовых отсеков. В первом, куда поступала ледяная вода, находилось двадцать два человека. Дыхательных же аппаратов было только семь - столько, сколько подводников расписаны в торпедном отсеке по боевой и аварийной тревогам. Пятнадцать моряков обрекались на гибель от удушья и утопления. Среди них был и лейтенант Кучерявый, взявший на себя командование отсеком. Он не имел права на изолирующий дыхательный аппарат (ИДА), потому что был "чужим", из другого экипажа. Его изолирующий противогаз остался на родной подводной лодке К-23. Спасительные "идашки" могли надеть только те, чьи имена были написаны на их бирках: семеро из двадцати двух...
      В тот день жена лейтенанта рожала первенца. В отсеке об этом знали. И мичман Сергей Гасанов, старшина команды торпедистов, отдал Кучерявому свой аппарат:
      - Наденьте, товарищ лейтенант, хоть дите свое увидите...
      Лейтенант Кучерявый не стал натягивать маску. В ней трудно было отдавать команды. И тогда остальные - шестеро счастливчиков, которым судьба бросила шанс спастись, сняли дыхательные аппараты:
      - Погибать, так всем вместе...
      Самому старшему в отсеке - лейтенанту Кучерявому - было двадцать пять; матросам - едва за восемнадцать... Никто не хотел умирать. И потому все рьяно выполняли каждый приказ лейтенанта. Понимали его с полуслова. Все они остались живы.
      До сих пор крупнейшая в истории подводного плавания катастрофа приходилась на долю британского флота. В ночь на 31 января 1918 года при выходе из главной базы Розайт из-за неразберихи в походном порядке погибли сразу две новейшие по тем временам подлодки и три получили тяжелые повреждения. Тогда лишились жизни сразу 115 матросов и офицеров. Надо заметить, что британское адмиралтейство скрывало трагедию своего подводного флота от своей общественности 14 лет. Однако никто из англичан не подвергал сомнению необходимость адмиралтейства и флота для Британии. У американцев в 1963 году погибло на канувшем в бездну "Трешере" 129 человек. Это была первая в мире катастрофа атомной подводной лодки, через пять лет грянула вторая: "Скорпион" - 99 жертв. Однако никто не требовал лишить Америку атомного флота.
      У нас первая гибель подводного атомохода случилась в апреле 1970 года - Бискайский залив, К-8... Большую часть экипажа удалось спасти. Капитан медслужбы Арсений Соловей в задымленном отсеке надел свой дыхательный аппарат на прооперированного перед пожаром старшину Юрия Ильченко. Знал, что сам погибнет от угарного газа, но отдал свою маску больному, потому что был Врачом, а не начальником медслужбы.
      Потом ушли на дно океана К-219, К-278 ("Комсомолец")... На всех них беда начиналась с пожара. Свыклись с мыслью, что самое опасное для подводной лодки - это пожар. Однако смогли справиться и с катастрофой, подобной той, что случилась на "Курске". В 1981 году на траверзе острова Русский затонула взрезанная форштевнем рыбацкого рефрижератора С-178. В носовых отсеках осталось 36 человек. Рядом с затонувшей субмариной легла спасательная подводная лодка "Ленок". Впервые в мире была проведена уникальная спасательная операция: подводники выходили через торпедные аппараты и водолазы помогали перейти им под водой в шлюз спасательной подлодки. Блестяще справились сами. Старпом С-178 капитан-лейтенант Сергей Кубынин сумел вывести своих моряков через трубу торпедного аппарата. Последним вышел сам. Это был подвиг. Однако не нашлось для Сергея Кубынина Звезды Героя ни тогда, ни сейчас, хотя представление к награде было подписано боевыми адмиралами.
      Помощь японцев или норвежцев не потребовалась и тогда, когда в 1983 году в Авачинской бухте затонула атомная подлодка К-429. Через торпедные аппараты вышли свыше ста человек, благодаря решительным и мужественным действиям командира корабля капитана 1-го ранга Николая Суворова и старшего на борту Героя Советского Союза капитана 1-го ранга Алексея Гусева. Такого массового исхода из затонувшей субмарины история спасательных работ ещё не знала. Прошло всего семнадцать лет, точнее, десять последних - и на флоте почти не осталось водолазов-глубоководников. Понятно почему - платить им нечем за их сверхтяжелый и опасный труд...
      Гибель "Курска" - это не катастрофа, "допущенная по вине личного состава". Это не просчеты конструктора... Нельзя упрекать человека в плохом здоровье, если он скончался от того, что в темном подъезде ему врезали молотком по голове. "Курск" - это убийство. Пусть непреднамеренное, неосторожное, но убийство.
      Флот начинается с берега. А берег, обустроенный из рук вон плохо, встречает усталые подлодки щедротами нищей мачехи. Любая насущная забота от бани до смены перископа - становится делом ловкости и героических усилий всего экипажа. Худосочная инфраструктура ВМФ - гавани, доки, арсеналы, и прежде всего судоремонтная база, - из пятилетки в пятилетку определялась одним и тем же программным принципом: перетерпят, перебьются, пере...
      Эти слова были сказаны во времена пятилеток, когда хоть денежное довольствие моряки получали исправно. С тех пор жизнь на флоте стала неизмеримо хуже. А где она стала лучше? Что в стране, то и на флоте...
      Воистину, как говорил герой Достоевского, - "сначала накорми, а потом спрашивай". У нас все наоборот. Сначала разорили, а потом спрашивают и удивляются - что это у нас за флот, который сам себя не спасает? Спасает. Но не сам себя, а государство, которому продолжает служить, несмотря ни на что. Флот чудом сохранил пока свое боевое ядро - атомные подводные ракетоносцы. Все остальные "излишества" отмерли, отпали. В том числе и спасательные службы.
      Флот - живое существо, срощенное из множества людей, которые погружены в опаснейшую среду опаснейших механизмов (ракет и торпед), находящихся в опаснейшей стихии - океанских глубинах.
      Биологи знают - при кислородном голодании в первую очередь гибнут наиболее высокоорганизованные структуры. То же и с флотом. После затяжного финансового голодания погибли, рассеялись, растеклись по другим ведомствам и даже странам многие "мозговые центры" ВМФ, решавшие задачи неимоверной технической и организационной сложности.
      Впервые (!) за всю историю подводного флота СССР и России был объявлен траур по погибшему экипажу. Не прошло и ста лет, как нас оценили в общегосударственном масштабе. И град благодеяний просыпался на черные вдовьи платки. Уцелевшие ветераны линкора "Новороссийск", потрясенные трагедией "Курска", прислали свои пенсионерские деньги. "А то как нам сунули по пачке "Беломора", так и им..."
      Нет, в этот раз все было иначе. Нет худа без добра: десять дней весь мир не отходил от телеэкранов, весь мир сострадал вдовам и матерям русских подводников. Пожертвования - искренние, от души - пошли отовсюду. Даже наши олигархи поспешили откупиться от той вины, которую каждый за собой знал. Ведь именно тех, нахапанных ими денег, спрятанных в заграничных банках, и не хватило на содержание спасательных сил Военно-морского флота.
      Кажется, Россия впервые прочувствовала все величие и проклятье судьбы моряка подводного флота.
      В Германии, чьи подводные лодки со времен обеих мировых войн, сотнями лежат на океаническом ложе, умели и умеют чтить своих подводников. Если офицер с эмблемами подводного флота входил в присутственное место, вставали все - даже те, кто был старше по чину, даже дамы... У нас подводника, если только не сверкает на тужурке командирский знак, отличит лишь наметанный глаз - по микроскопической лодочке на жетоне "За дальний поход". "Но моряки об этом не грустят", как поется в песне. Грустят они о другом... Да и как не печалиться, если уничтожен лучший подводный крейсер лучшего нашего флота - Северного. Как это случилось, по чьей вине, кто ответит за гибель ста восемнадцати молодых моряков? Не война ведь унесла их жизни...
      Море умеет хранить свои тайны. Прошло восемьдесят пять лет, но мы до сих пор не знаем,что погубило (или кто погубил) лучший дредноут Черноморского флота "Императрица Мария". Нет по-прежнему однозначной версии гибели линкора "Новороссийск". Американцы не смогли установить, почему не вернулась в базу атомная подводная лодка "Скорпион". До сих пор десятки независимейших экспертов не могут назвать точной причины трагедии пассажирского парома "Эстония". Ясно только с одним "Титаником" - айсберг. И то каждый год возникают новые версии - одна фантастичнее другой. Море умеет хранить свои тайны, особенно если заинтересованные лица помогают ему в том...
      Для меня сейчас важно другое: вины экипажа "Курска" в гибели своего корабля нет. Об этом прямо и ясно заявил командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов. Он тоже "заинтересованное лицо". Заинтересованное в том, "чтобы посмотреть в глаза человеку, который организовал эту трагедию". Слова эти толкуют по-всякому - и Попов-де знает, о ком говорит - о создателях нового подводного супероружия, о монстрах из ВПК... Но с таким же успехом можно адресовать эти слова и командиру "иностранной подводной лодки", столкновение с которой могло инициировать взрыв в торпедном отсеке. Американцы и британцы обижаются на такие намеки. Но ведь любой следователь непременно "возьмет в разработку" тех, кто находился в момент убийства рядом с жертвой. Не ходили бы в наши полигоны, не было бы и подозрений. Тем более что по вашей, господа, вине, у берегов Кольского полуострова, а не у берегов Флориды произошло уже не одно столкновение ядерных субмарин.
      Глава одиннадцатая
      "ПУСТЬ ЭТО ОСТАНЕТСЯ МЕЖДУ НАМИ..."
      ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ - ЕДИНСТВЕННЫЙ ВИД ТРАНСПОРТА, ДЛЯ КОТОРОГО НЕ ПИСАНЫ ПРАВИЛА БЕЗОПАСНОГО ДВИЖЕНИЯ.
      Вопрос - как сделать так, чтобы они не сталкивались под водой, давно занимает умы моряков, юристов, политиков.
      Капитан 1-го ранга Юрий Бекетов - один из опытнейших командиров атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения, когда-то он первым в Российском ВМФ произвел ракетный залп всем бортом; вот его мнение по затронутой проблеме:
      "За последние три десятка лет инцидентов, связанных со столкновениями под водой с американскими лодками наших лодок, было предостаточно - около двадцати. Из них 11 случаев имели место в наших морских полигонах. На Северном флоте таких случаев было девять. Вот некоторые из них: столкновение АПЛ К-19 с американской АПЛ "Гэтоу" в 1969 году, столкновение АПЛ К-276 с американской АПЛ "Батон Руж" в 1972 году, столкновение ракетной подводной лодки (РПЛ) "Борисоглебск" с американской АПЛ "Грейлинг" в 1993 году.
      В результате столкновения под водой погибла в 1968 году вместе с экипажем дизельная РПЛ Тихоокеанского флота К-129. Виновником, видимо, стала американская АПЛ "Суордфиш". Имеются данные, что и РПЛ К-219 в 1986 году погибла не без помощи американской лодки.
      И последнее. Советский Союз, а в дальнейшем и Российская Федерация начиная с 1983 года неоднократно предлагали США заключить соглашение о создании зон, свободных от противолодочных действий, а также о предотвращении инцидентов с подводными лодками (о безопасном плавании подводных лодок за пределами территориальных вод). Предлагалось осуществить комплекс мер организационного и технического характера для обеспечения безопасности подводного плавания. Однако, несмотря на обещания руководства США поискать "возможные пути решения этой проблемы", как говорится, воз и ныне там. Американская сторона уклоняется от конструктивного решения этого важного вопроса".
      Пожалуй, самый авторитетный специалист по проблеме безопасности подводного плавания - контр-адмирал Валерий Алексин, бывший главный штурман ВМФ. Предысторию вопроса он осветил в "Независимом военном обозрении":
      "Еще в 1992 году, после столкновения АПЛ К-276 и "Батон Руж", нами был подготовлен проект "Соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Соединенных Штатов Америки о предотвращении инцидентов с подводными лодками в подводном положении за пределами территориальных вод". Оно включает в себя организационные, технические, навигационные и международно-правовые мероприятия. С осени 1992 года между штабами ВМФ РФ и ВМС США велись переговоры, которыми какое-то время руководил автор. Затем уровень переговоров поднимался все выше. По свидетельству очевидцев, в 1995 году в Вашингтоне министру обороны РФ Павлу Грачеву и первому заместителю главкома ВМФ адмиралу Игорю Касатонову сказали: "Пусть это останется между нами. Подписывать никаких соглашений мы не будем. У вас больше никогда не будет вопросов к нам по этой проблеме".
      Однако вскоре после этого тогдашний начальник штаба ВМС США адмирал Бурда застрелился, а АПЛ НАТО продолжают ходить в Баренцево море, как в свой огород, подвергая опасности подводные лодки ВМФ России, жизнь их экипажей и угрожая экологическими катастрофами всей Северной Европе.
      Полагаю, что Верховный главнокомандующий Президент России Владимир Путин теперь, после гибели "Курска" и 118 человек его экипажа, обратится сам к президенту США и премьер-министру Великобритании, даст указания главам МИДа, Минобороны РФ, главкому ВМФ, а также порекомендует главам обеих палат Федерального собрания РФ обратиться к их коллегам в Соединенных Штатах и Великобритании с предложением готовить и подписать двусторонние соглашения с Российской Федерацией о предотвращении инцидентов с подводными лодками в подводном положении. Необходимые тексты соглашений имеются в Генеральном штабе ВС РФ, в МИД РФ, в Главном штабе ВМФ... В ином случае работа комиссии Ильи Клебанова в разделе "Предложения по предупреждению подобных происшествий" закончится пустыми разговорами и новыми катастрофами".
      Задумаемся над словами командира однотипной "Курску" атомарины капитана 1-го ранга Аркадия Ефанова:
      "Я глубоко убежден, что подводная среда Мирового океана должна быть освобождена от любого оружия. Решиться на это трудно, но сказать об этом значит сделать первый шаг.
      Космос свободен от оружия, а чем подводный мир хуже? Представьте себе, что вы ведете машину по дорогам, где правил движения не существует. Под водой именно такая ситуация. В надводном флоте есть международные соглашения, правила по предупреждению столкновения судов. Столкновения разбираются в судебном порядке. А в подводном флоте ничего подобного нет даже близко. Более того, до недавнего времени правила плавания не касались субмарин, даже если они находились в надводном положении. Они не должны были ни поднимать флаг, ни вывешивать бортовой номер".
      Услышат ли эти благопожелания государственные лидеры? Но вот обнадеживающий факт, о котором сообщила "Морская газета":
      "28 апреля 2001 года главнокомандующий ВМФ России адмирал флота В. Куроедов впервые в истории двусторонних отношений прибыл в Японию с официальным визитом. Он выступил в Токио с инициативой прекратить ведение разведки подводными лодками у берегов других стран. Он предложил ввести мораторий на действия подводных лодок по разведке у территорий других государств до тех пор, пока не будут выработаны меры доверия в подводной среде. Такой запрет, по мнению адмирала, важен особенно в районах боевой подготовки, на полигонах и в местах отработки подлодками боевых задач.
      Владимир Куроедов сообщил, что к этой идее его подтолкнула трагедия с атомной подводной лодкой "Курск". По его словам, планы по подъему "Курска" остаются в силе".
      Будем надеяться, что к моменту выхода в свет этой книги подъемные работы на "Курске" уже начнутся, а главное, начнутся и переговоры о предотвращении подобных трагедий. Это будет единственным оправданием (хоть и далеко не полным) тех жертв, которые мы все понесли...
      Глава двенадцатая
      ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД НАСТУПАЕТ?
      Вместо послесловия
      "Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь против стихий, и имеет полное право наравне с убиенными воинами на соболезнование и почтение его памяти от соотчичей".
      Эти вещие слова были сказаны ещё в XIX веке командиром фрегата "Диана" Василием Михайловичем Головниным.
      Все уже было... В октябре 1916 года Черноморский флот понес потерю, сравнимую с той, что претерпел в августе 2000-го Северный флот. По неизвестным до сих пор причинам взорвался, перевернулся и затонул флагманский корабль линкор "Императрица Мария". Внутри его корпуса, как и в отсеках подводной лодки "Курск", находились живые моряки, но спасти их, несмотря на все старания флота, не удалось. Тогда погибло 216 человек. Недавно назначенный командующим флотом вице-адмирал Колчак написал рапорт об уходе с должности. Получил ответ от государя:
      "Телеграмма Николая II Колчаку 7 октября 1916 г. 11 час. 30 мин.
      "Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай".
      Едва ли не впервые после 1917 года такой рапорт написал и командующий Северным флотом адмирал Попов. И получил, слава богу, подобный же отказ. Одна не самая любезная флоту газета заметила сквозь зубы: "Пожалуй, впервые поведение военачальников более или менее ответило чаяниям общественного мнения - ни у кого не поднимется рука теперь кинуть камень в адмиралов Куроедова и Попова..." Зачем же столь усердно кидали эти камни в самые трудные для них дни?
      Взыскивать с флота имеет право лишь тот, кто его создавал, кто помогал ему чем мог, кто спасал его в лихую годину, а вовсе не тот, кто платил налоги в Гибралтаре. Я позвонил в Ниццу в самый дорогой на Лазурном берегу отель "Негреско", над которым среди прочих развевается и наш трехцветный флаг в честь многих постояльцев из России. Увы, в день траура по морякам "Курска" никому не пришло в голову приспустить его. Улюлюканье нуворишей, которое несется со страниц их газет, из эфира их телеканалов, позорит не флот и президента, а тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца. Тем паче, что слова не красные, а черные, злорадные, лживые.
      К сожалению, и голоса некоторых бывших моряков вольно или невольно попали в хор наемных "обличителей" флота. Их легко понять - небывалое горе вызвало в душах прежде всего подводников (о родственниках говорить не приходится) невероятное смятение, горечь, отчаяние: никто не может себе объяснить, как такой корабль, как "Курск", мог рухнуть замертво на дно морское. Так горевали в свое время о "Титанике". Чего не рубанешь в сердцах!...
      Смотрю на снимок - моряки "Курска" в парадном строю. Воистину, последний парад наступает... Экипаж в основном офицерский и добровольческий, на подводных лодках по принуждению не служат. Вижу за их спинами тени таких же молодых и преданных отечеству офицеров, что полегли в офицерских шеренгах под Каховкой и Перекопом...
      - Мы потеряли лучший экипаж подводной лодки на Северном флоте... - с болью заявил адмирал Вячеслав Попов родственникам погибших. - Это огромное горе для вас, для всех нас, для всего флота и для меня как для командующего... Я буду стремиться к этому всю жизнь, чтобы посмотреть в глаза человеку, кто эту трагедию организовал... Три тысячи моряков Северного флота пытались спасти экипаж... Но обстоятельства оказались сильнее нас. Простите меня за то, что не уберег ваших мужиков...
      Я верю адмиралу Попову - вины экипажа "Курска" в своей беде нет. За свои двадцать пять подводных походов Попов как минимум двадцать пять раз мог бы разделить жуткую участь моряков "Курска", "Комсомольца", К-219... Ему выпала другая горькая доля - стоять над стальным гробом своих собратьев по оружию, не в силах помочь тем, кто остался ещё жив после страшного удара.
      Верю отцу погибшего старшего лейтенанта Митяева - бывшему флотскому офицеру Владимиру Анатольевичу Митяеву, возглавившему независимую родительскую комиссию по изучению спасательных работ на "Курске". Он сказал, что Северный флот сделал все, что было в его силах, и даже более того, чтобы прийти на помощь узникам затонувшего корабля. Стальная западня оказалась сильнее. Легко теперь утверждать задним числом, что норвежцы или англичане непременно бы спасли.
      Помню тост адмирала Попова на праздновании юбилея Третьей флотилии атомных подводных лодок в Гаджиеве. Помню его тост:
      - Север делает нашу службу чище, чем она могла бы быть в иных климатических условиях... Нам сегодня многого не хватает, того нет, другого... Но пуще всего не хватает нам гордости и достоинства...
      Отец адмирала Попова уже оплакал однажды гибель своего сына-лейтенанта. К счастью, устная "похоронка" не подтвердилась. Но вот теперь адмиралу понадобилось немалое гражданское мужество, чтобы выйти к вдовам и матерям подводников "Курска" и сказать им: "Простите меня..."
      До него лишь "выражали соболезнование" и "приносили извинения". "Простите" - смог сказать только он...
      В такие дни нужно вспомнить старую воинскую команду "Сомкнуть ряды!".
      Когда после Цусимы морские офицеры старались не появляться на Невском в форме, капитан-лейтенант Колчак пришел в Государственную думу и выступил перед кипящими гневом депутатами. Спокойно, доказательно, уверенно он объяснил им всем, что произошло и что надо теперь делать. Офицер, а не вельможный адмирал трижды выступал перед не самой лицеприятной аудиторией. И Дума отпустила деньги на строительство нового флота. Колчака расстреляли в Иркутске. Видимо, такие адмиралы появляются на Российском флоте раз в столетие... Кто убедит нашу Думу отпустить деньги хотя бы на возрождение былой аварийно-спасательной службы?
      И кто ответит на вопрос: почему в благополучном и в общем-то сытом советском флоте (жалованье получали день в день) матросы БПК "Сторожевой" поддержали однажды мятежного замполита и помогли ему вывести корабль в открытое море? А сейчас, когда на иных кораблях кормят так, как не снилось матросам "Потемкина" в страшных снах, флот (тьфу, тьфу, тьфу!) молчит. Сам себе отвечаю на этот вопрос так: флот молчит, потому что прекрасно сознает: бунтовать во время аврала - обрекать себя на погибель. Тем более что иные депутаты уже спешат прочитать приговор: "Флот России не нужен". А вот вдова инженер-механика "Курска" Ирина Саблина нашла в себе силы сказать: "Флот России нужен".
      И Дума боярская мудрее была - приговорила: "Флоту быть!" Как приговорила, так и стало, так и будет.
      Не забудем при этом и слова, которые английский журнал "Гардиан" привел в одном из своих размышлений по поводу "Курска":
      "Россия - главный конкурент Запада на рынке оружия, и западные страны испытывают большое искушение в подрыве российской марки. Их сочувствие к трудностям России, скорее, притворно".
      Да, Север делал нашу службу много чище, чем она могла бы быть в иных климатических условиях. Но дело, конечно же, не в метелях и штормах... Не знаю более мужественной профессии, чем профессия командира подводной лодки. Геннадий Лячин, Евгений Ванин, Игорь Британов, Всеволод Бессонов, Владимир Кобзарь, Николай Затеев... Их лица сливаются ныне в одно - с твердо сжатыми губами, с тревожно-взыскующим взглядом: помните ли нас? Пойдете ли снова в моря? Не предадите ли нас?
      Слава богу, на российских радиостанциях и телеканалах ещё сохранились люди, которым дорог наш флот. Это они "крутили" в те августовские дни рвавшую душу песню: "Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт..." В коротком сухом плаче содрогались и Севастополь, и Камчатка, и Кронштадт. Вся Россия обрела себя заново в этих святых слезах.
      Мы ждали их живыми. Мы будем ждать их такими, какими они придут к нам из своих отсеков...
      В Баренцевом море неуютно и тревожно, как в доме, где стоит гроб. Жутковато даже спускаться в подводную лодку, стоящую у пирса. Моряки повесили головы. Именно поэтому главнокомандующий ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов и командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов вышли в море на атомном подводном крейсере стратегического назначения "Карелия". Это был первый выход российской подлодки после трагедии "Курска". И он совершенно необходим для поднятия духа североморцев. Оба адмирала - и Куроедов, и Попов - совершили поступок в традициях русского офицерства.
      "Карелия" всплыла в районе гибели "Курска" и экипаж отдал воинские почести своим боевым товарищам.
      Это неправда, что Россия не может управлять своим атомным флотом. Она создала это самое грозное оружие века без иностранной помощи - сама. И сама решит все его проблемы.
      Так получилось, что трагедия подводников разыгралась на фоне архиерейского собора в Первопрестольной. Жутковато при мысли, что эти сто восемнадцать погибших моряков есть некая искупительная жертва вечерняя.
      Собор канонизировал Николая II, царственную семью, пятьдесят семь новомучеников. Как бы хотелось сказать патриарху, молившемуся за спасение подводников: "Ваше Святейшество, новомученики "Курска" все до единого достойны причисления к лику святых".
      Ищу утешения в стихах замечательного поэта из подводников Владимира Тыцких. Будто о "Курске" написал:
      И всем экипажем морскому помолимся богу, хоть знаем, что нам, кроме нас, не поможет никто!
      О них ещё скажут возвышенным слогом. А пока реквием им незамысловатые слова матросской песни, которую яростно отбивают сейчас на гитарах бывалые парни, глотая слезы:
      Встаньте все, кто сейчас водку пьет и поет,
      Замолчите и выпейте стоя.
      Наш подводный, ракетный, наш атомный флот Отдает честь погибшим героям...
      Когда экипаж "Курска", разбившись, как положено по большому сбору, на боевые части и службы, предстанет пред вратами небесного чертога, Привратник увидит на их темно-синих лодочных робах белые буквы "РБ" ("Радиоактивная безопасность") и спросит, что сие означает, ему ответят: "Ради Бога"...
      Москва - Санкт-Петербург - Североморск - Видяево.
      Август 2000 - июль 2001 года
      ПРИЛОЖЕНИЯ
      "Курск" из семьи "антеев"
      Ни один вид вооруженной борьбы не отличается такой изощренностью, как поединки "морских охотников" с подводными лодками, ибо ни один из участников "войны антенн и моторов" на земле, в небесах и на море не позаимствовал у живых существ столько жизненно важных уловок для нападения и обороны, сколько применили их конструкторы стальных акул. Все лучшее, что есть у китов, дельфинов, тюленей, скатов и даже летучих мышей в средствах подводного хода и наблюдения - все это так или иначе воплощено в обводах корпусов, электронной оснастке, тактике субмарин. И если раньше они атаковали противника только из глубины, то подводные крейсера третьего поколения, к которым относился и "Курск", могут наносить удары и с воздуха - крылатыми ракетами, находясь при этом на глубине и за линией горизонта. Его сверхзвуковые противокорабельные ракеты "Гранит" могут поражать цели за 550 километров. Это главное, для чего создавались "антеи" - для противодействия океанским корабельным группировкам вероятного противника.
      На "антеях" ракетный боекомплект втрое больший, чем на предыдущих проектах. А это дает шанс при многоракетном залпе, что хотя бы одна из них сможет преодолеть даже самую мощную противоракетную оборону. Более того, "антеи" могут наносить удар сразу по нескольким высокозащищенным кораблям и по главной цели (авианосцу), и по эсминцам охранения.
      Кроме противокорабельных ракет, подлодки 949-го проекта оснащены мощным торпедным и торпедно-ракетным вооружением двух калибров, которое размещено в носовом отсеке прочного корпуса, тогда как контейнеры крылатых ракет вынесены в междукорпусное пространство, то есть между прочным корпусом и проницаемым "обтекателем" (легким корпусом). Именно поэтому "антеи" столь широки, что их прозвали "батонами".
      Эти лодки приспособлены для действий в Арктике, благодаря раздвоенной форме кормовой оконечности и двум достаточно широко разнесенным гребным валам, что резко повышает маневренность корабля среди льдов, дает большие гарантии по сохранности гребных винтов. Легкие - наружные - корпуса этих лодок имеют специальные подкрепления, а боевая рубка сделана настолько прочно, что позволяет использовать её как таран для пробивания ледяного поля.
      Более чем высокая скорость подводного хода - свыше 30 узлов (более 50 километров в час) позволяет "антеям" гоняться за быстроходными авианосцами, отрываться от преследования, оперативно выходить на рубежи развертывания.
      Как и суперлайнер "Титаник", как и титановый "Комсомолец" (К-278), "Курск" тоже считался "непотопляемым". Во всяком случае его экипаж даже представить себе не мог, что их корабль может оказаться в столь плачевном состоянии, что все пути выхода из него будут перекрыты.
      Вот как характеризовал свой подводный крейсер сам командир "Курска" капитан 1-го ранга Г. Лячин: "Корабль наш вообще, можно сказать, уникальный, имеющий перед подлодками противника целый ряд преимуществ. У нас оружие превосходит их образцы и по мощности, и по дальности радиуса действия, и по спектру своих возможностей, поскольку при необходимости мы имеем возможность одновременно атаковать из глубин океана множество целей: то есть наносить удары по наземным объектам, одиночным кораблям и крупным их соединениям. Кроме того, лодка имеет хорошую маневренность, высокую скорость движения в подводном положении..."
      Капитан 1-го ранга Виктор Суродин, зам. командира однотипного "Пскова", не расходится во мнении с погибшим Лячиным: "Это был один из самых удачных проектов даже с точки зрения комфорта. Раньше матросы спали прямо в отсеках, на торпедах. А здесь - одно-, двух - и трехместные каюты, сауна, бассейн, куда, между прочим, воду набирали только с глубины 200 метров, самую что ни на есть чистую. В комнате отдыха можно было классно "разгрузиться" с помощью видеослайдов. Хочешь в Сочи - заряжай картинку и расслабляйся под шум моря, хочешь в лес - на экране лес, а в воздухе запах хвои. Были здесь даже аквариум с рыбками, канарейки, цветы в горшках. Землю для цветов нам выдавали ещё в Северодвинске - специальную, обогащенную кислородом. В обычной-то земле цветы под водой не растут..."
      ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ многоцелевой атомной ракетной подводной лодки К-141 проекта 949А ("Антей)
      Заложена в 1992 году в Северодвинске.
      Спущена на воду в мае 1994 года.
      Принята в эксплуатацию 30 декабря 1994 года.
      Вошла в состав Северного флота в 1995 году.
      Водоизмещение: надводное - 14 700 тонн,
      Водоизмещение: подводное - 23 860 тонн.
      Длина 154 метра.
      Ширина 18,2 метра.