Полное собрание сочинений и писем (№3) - Рассказы. Юморески. «Драма на охоте». 1884–1885

Отвечая на несохранившееся письмо Чехова от 26—27 октября 1885 г. (см. Письма, т. 1, стр. 515—516), Лейкин писал 31 октября: «Ни статьи об Октябре, ни „Домашние средства“ я не получал, стало быть, письмо пропало на почте или не было опущено Вашим посланным в почтовый ящик, если Вы не сами письмо опускали ‹…› Что же касается „Октября“, то эту статью не посылайте. Теперь уже слишком поздно говорить об октябре, да и нельзя говорить об октябре, не сказав ни слова о сентябре. Вообще в той форме, как вы писали о месяцах, прекратите писать. Подобные статьи хороши только тогда, когда они являются аккуратно в начале каждого месяца, а не тогда, когда вздумается их автору» (ГБЛ).

Об апреле

Впервые — «Осколки», 1885, № 14, 6 апреля (ценз. разр. 5 апреля), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

О мае

Впервые — «Осколки», 1885, № 18, 4 мая (ценз. разр. 3 мая), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Об июне и июле

Впервые — «Осколки», 1885, № 30, 27 июля (ценз. разр. 26 июля), стр. 5—6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Сведения для заметки были присланы Чехову братом Михаилом Павловичем в письме без даты (ГБЛ). Взяты они были частично из «Крестового календаря» А. А. Гатцука. М. П. Чехов выписал (по своему выбору) важнейшие общественные и исторические события, происшедшие в этих месяцах. По-видимому, Чехов сам не видел календаря, так как художественно обработал и поместил в заметке лишь те сведения, которые содержались в письме брата.

Об августе

Впервые — «Осколки», 1885, № 34, 24 августа (ценз. разр. 23 августа), стр. 4—5. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Не тлетворные мысли

Впервые — «Осколки», 1885, № 11, 16 марта (ценз. разр. 15 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Оба лучше

Впервые — «Осколки», 1885, № 13, 30 марта (ценз. разр. 29 марта), стр. 4, с подзаголовком: Рассказ. Подпись: А. Чехонте.

Включено без подзаголовка в первое издание «Пестрых рассказов».

Печатается по тексту сборника «Пестрые рассказы», СПб., 1886, стр. 77—82.

Рассказ был написан Чеховым в первой половине марта 1885 г. 15/16 марта этого года Лейкин писал: «Рассказ Ваш „Оба лучше“ набран, пропущен цензурой и будет помещен после Пасхи. Ни перед Пасхой, ни на Пасхе его, по своему содержанию, помещать неловко, выйдет некстати, а там, после „Красной горки“, когда люди взапуски жениться начнут, он у нас и будет рассказом а propos» (ГБЛ).

Сразу же после выхода в свет «Пестрых рассказов» критика выделила рассказ как один из лучших в сборнике (см. примечания к рассказу «У предводительши»).

Тост прозаиков

Впервые — «Будильник», 1885, № 12 (ценз. разр. 20 марта), стр. 143.

Печатается по журнальному тексту.

Двенадцатый номер «Будильника» был посвящен празднованию двадцатилетия журнала (1865—1885), и помещенный в нем разнообразный материал оформлен в виде описания юбилейного вечера. Написано всё было, по-видимому, сотрудниками журнала совместно и, возможно, с участием Чехова. В описании юбилея много раз упоминается его имя.

После стихотворения «В день юбилея» (подпись — «Будильник») и «Curriculum vitae, или Краткое жизнеописание „Будильника“» (подпись — «Никс» и «Моск. фланер» — псевдонимы Н. П. Кичеева и А. Д. Курепина) следует «Восторженное приглашение (разосланное по России и даже в „заграницу“ в нескольких миллионах экземпляров)», которое начинается словами:

«М. м. г. г.

Во все двадцать лет своего существования „Будильник“, не переставая, приглашал заблудшего человека стать на стезю истины, сегодня же он приглашает… обедать». На обед приглашаются все сотрудники журнала, подписчики журнала «в течение 20 лет», «жены, доставившие от мужей свидетельства в том, что они, будучи добродетельны, увлекались платонически только сотрудниками журнала и тем выказали любовь свою к сатирической литературе», все типографы, цинкографы, граверы и «вообще лица, принесшие какую-либо услугу „Будильнику“, а стало быть, и отечеству».

Далее следует «Объяснение (почему, что и как)»: «В общем редакционном собрании „Будильника“ было решено большинством 660 против 6 голосов избрать для празднования двадцатилетнего юбилея нашего многоуважаемого журнала помещение клуба Непредусмотрительных людей, где, как известно, числятся членами все российские граждане, писавшие когда-либо и что-либо, кроме векселей, латинских переводов, журналов входящих и исходящих, лавочных счетов и т. д. Программа празднества вызвала бурю споров. Все единодушно стояли на одном: прежде всего — обед; но за этим пунктом начиналось самое пагубное разногласие. Антоша Чехонте нашел блистательный выход из затруднительного положения редакции, формулировав программу следующими краткими, но выразительными словами: „Обед, а там — что кому бог на душу положит“».

«Меню» обеда было составлено «по всестороннем обсуждении всех обстоятельств внутренней (карманной) и внешней (вообще) политики». Оно состояло, например, из «Супа виндзор из телячьих ножек

Далее шло «Юбилейное предобедие», где подробно описывались парадная лестница, зал, украшенный флагами и щитами с девизами «Будильника», например: «Полезнее медною кастрюлей, нежели медным лбом обладать» или «Веселость духа — прежде всего». «Вдоль стен были расставлены бюсты из бисквит-фарфора всех знаменитых участников „Будильника“…», а у входа красовались две огромные статуи: «Сатиры» — «исходной точки всех стремлений» журнала — и Мефистофеля, его гения-покровителя. «У подножия статуи редакция, в лице г-жи издательницы, встречала своих званых и незваных гостей. Последние, начиная с шести часов, являлись толпами…»; «…один за другим, как звезды в вечерние сумерки, стали показываться и прочие сеятели: А. Чехонте, Созонт, Агафопод Единицын, Никс, Фланер, Эмиль Пуп, Лев Медведев и художники Чичагов, Лилин, Чехов, Федоров… За каждым из них ломила в залу толпа почитателей и поклонниц…»

Все следующие листы «Будильника» посвящены описанию «Обеда».

«С общего согласия садившихся за стол решено было краткий период между блаженным настроением, полученным у столика с закуской, и зелеными чертями посвятить тостам. Тосты мог произносить каждый желающий: мужчины, дамы и даже бумажные фабриканты, но с условием, чтобы каждый тост удовлетворял следующим требованиям: экспромтность, скоропалительность, цветистость и убедительность. Профессора, читающие в последнее время лекции, в видах сохранения времени и бодрого духа, от тостов были освобождены».

Когда официанты разнесли шампанское, тост за подписчиков и читателей произнес Евгений Роган. Тост прерывался репликами слушателей. «Гром рукоплесканий… Потом Антоша Чехонте встает, чтобы произнести „Тост прозаиков“». После тоста «снова гром рукоплесканий…»

Дальнейшее описание обеда см. в примечаниях к «Женскому тосту».

Женский тост

Впервые — «Будильник», 1885, № 12 (ценз. разр. 20 марта), стр. 143.

Печатается по журнальному тексту.

После чеховского «Тоста прозаиков» (описание начала юбилейного обеда см. в примечаниях к «Тосту прозаиков») следуют речи Московского фланера, Гиляя, художника Лобзика, предложившего выпить за здоровье всех художников, начиная от Рафаэля до художников «Будильника». «Волнам красноречия Лобзика явилась плотина в лице официантов, поднесших на громадном подносе целый Монблан телеграфных конвертов. Началось чтение и составление ответов на некоторые из телеграмм».

Приводятся телеграммы из Петербурга, Москвы и провинции, а также от сотрудников журнала.

Зачитываются «Невероятные телеграммы» от Собакевича, графа Нулина, Ноздрева и др., после чего Маркиз де Эль произносит тост за провинцию и ее обитателей. «И все полученные телеграммы и тост маркиза вызвали в душах присутствующих массу самых разнородных чувств — восторга, умиления, гордости, сладкого блаженства и неудержимой веселости. Лилин плакал, и из его слез немедленно вырастали розги для провинциальных безобразников; Московский фланер, вообще склонный к политике, сделал себе папиросу из телеграммы Гладстона и бормотал что-то о наслаждении купаться в священных волнах Гангеса; Антоша Чехонте, известный западник, отвечал на это по-французски: „Вуй, вуй“, а Евгений Роган хохотал так стремительно, что лакей прибежал осведомиться об участи стеклянной посуды…»

«…Встал всемирный „вездесущий“ корреспондент „Будильника“. — Господа! — сказал он, — мой титул обязывает меня позаботиться о Европе… Я объездил все десять частей света (Голоса: ого! уже двоится в глазах!)… Мне ли молчать о Западе, о всей заграничной вселенной?..

— Вуй! — крикнул западник Чехонте с таким чистым парижским акцентом, что с двумя сотрудницами сделалось дурно. Их привели в чувство, показавши им юбилейную премию „Будильника“ в роскошном малиновом переплете с золотом.

— Итак, господа, — кротко продолжал вездесущий корреспондент, — я поднимаю бокал за Европу и весь заграничный земной шар! Чужие примеры всегда поучительны, и в этом смысле заграница для нас неистощимый кладезь поучения. Констатируя сучки в чужом глазу, стоит только не забывать о бревне в своем, и результаты будут самые превосходные…»

Когда тост был окончен, «воцарилось некоторое молчание; слышно было только, как ветер дует в карманах сотрудников. Наконец встал Антоша Чехонте и заговорил…» Далее следует «Женский тост», после чего снова тосты, рассказы, речи, анекдоты. Юбилейный номер «Будильника» завершался «Правилами для начинающих авторов» Чехова.

Правила для начинающих авторов

Впервые — «Будильник», 1885, № 12 (ценз. разр. 20 марта), стр. 145, без подписи, в конце юбилейного номера, посвященного двадцатилетию журнала (см. примечания к «Тосту прозаиков» и «Женскому тосту»). «Правила…» были преподнесены читателям в качестве юбилейного подарка: «Говорят также, что нет компании, которая бы не расходилась. Юбилей кончен. В заключение — маленький подарок…»

Мелюзга

Впервые — «Осколки», 1885, № 12, 23 марта (ценз. разр. 22 марта), стр. 4—5. Подпись: А. Чехонте.

Включено с поправками в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886, и перепечатывалось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 173—176.

Перепечатывая рассказ в последующих изданиях сборника «Пестрые рассказы», Чехов вносил пунктуационные изменения.

При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий и польский языки.

Праздничные

Впервые — «Осколки», 1885, № 12, 23 марта (ценз. разр. 22 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Красная горка

Впервые — «Осколки», 1885, № 13, 30 марта (ценз. разр. 29 марта), стр. 5. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Из писем Лейкина известно, что фактический материал для рассказа Чехов взял из книги И. Снегирева «Русские простонародные праздники и суеверные обряды». Отсюда черпал Чехов и сведения для своих филологических заметок (см. примечания к заметке «О марте»). 22 марта, посылая Лейкину «Красную горку», «Донесение» и «Об апреле» ‹?›, Чехов писал: «… шлю три штучки… Из них только одна может оказаться негодной, две же другие, кажется, годны».

‹Донесение›

Впервые — «Осколки», 1885, № 13, 30 марта (ценз. разр. 29 марта), стр. 6, в отделе «Из копилки курьезов», без заглавия. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Безнадежный

Впервые — «Будильник», 1885, № 15 (ценз. разр. 18 апреля), стр. 175—176. Подпись: А. Чехонте.

Печатается по журнальному тексту.

26 апреля 1885 г. Лейкин упрекал Чехова: «Очень мне прискорбно, что у Вас появился рассказ в „Будильнике“. Зачем? Или ему места не нашлось бы в „Осколках“?» (ГБЛ). «В „Будильник“ нельзя не писать, — отвечал Чехов 28 апреля. — Взял оттуда сторублевый аванс дачных ради расходов… За четыре летних месяца нужно будет отработать… Ну, да ведь я не дам туда того, что годится для „Осколков“… Божие — богови, кесарево — кесареви…»

Упразднили!

Впервые — «Осколки», 1885, № 21, 25 мая (ценз. разр. 24 мая), стр. 3—5, с подзаголовком: Рассказ. Подпись: А. Чехонте.

Включено, без подзаголовка, с отдельными поправками, в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Сохранились цензурные гранки журнала «Осколки» (ЦГИАЛ).

Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 218—223.

Переписка Чехова с Лейкиным дает возможность установить дату написания рассказа и его цензурную историю. 28 апреля 1885 г. Чехов писал Лейкину: «В воскресенье 21 апреля я послал Вам заказным большой рассказ „Упразднили!“». Рассказ был Лейкиным получен, но С.-Петербургский цензурный комитет запретил его публикацию. 26 апреля Лейкин в письме к Чехову описывал цензурный «погром на „Осколки“». 1 мая 1885 г. цензор П. Г. Сватковский докладывал С.-Петербургскому цензурному комитету о том, что в рассказе Чехова «осмеиваются распоряжения правительства по поводу отмены чинов майора и прапорщика и запрещения носить духовенству ордена во время церковной службы, а также слухи о том, что чин действительного статского советника не будет иметь титул превосходительства. Для этого выводятся деревенские жители, помещики, отставные прапорщик и майор, остающиеся, по их понятиям, без звания, и по поводу титула превосходительства ‹…› предводитель дворянства. Цензор подобную насмешку полагает неудобною к появлению с разрешения цензуры» (Журнал заседаний С.-Петербургского цензурного комитета. 1 мая 1885 г. — ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 3, ед. хр. 97). Было определено: рассказ к напечатанию не дозволять.

В ответ на запрос Чехова о судьбе рассказа Лейкин сообщал 2 мая о том, что он уже писал «о страшном цензурном погроме, случившемся с „Осколками“». «Погибли три страницы рисунков закрещенными, несколько мелких статей о войне и юбилее дворянства, в том числе и Ваш рассказ „Упразднили“. Для очищения совести буду жаловаться на цензора и на комитет в главное управление печати, но только для очищения совести, ибо наверное удовлетворения не получу. Корректуру рассказа вышлю после получения из глав‹ного› управления результата» (ГБЛ).

«Чуть не разревелся я, прочитав в Вашем письме о судьбе рассказа „Упразднили“», — писал в ответ Чехов 9 мая и спрашивал, нельзя ли отдать рассказ в «Петербургскую газету».. Однако хлопоты Лейкина увенчались успехом, и 19 мая он сообщил Чехову: «Ваш рассказ „Упразднили“ дозволен цензурою в третьей инстанции. Цензировал его сам начальник главного управления по делам печати Феоктистов, правая рука Каткова, и, сверх всякого ожидания, дозволил к печати. Рассказ „Упразднили“ пойдет фельетоном в № 21 „Осколков“» (ГБЛ).

При подготовке издания А. Ф. Маркса Чехов отредактировал и сократил рассказ. Были убраны бранные выражения и заменены просторечные слова.

В номерах

Впервые — «Осколки», 1885, № 20, 18 мая (ценз. разр. 17 мая), стр. 3. Заглавие: Всяк злак… (Сценка). Подпись: А. Чехонте.

Вошло, в исправленном виде, в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 224—227.

Рассказ, написанный в апреле, лежал у Лейкина «в запасе». 26 апреля 1885 г. он писал Чехову: «Присылайте, пожалуйста, рассказов. В запасе имеется только один: „Всяк злак“» (ГБЛ). 28 апреля Чехов напоминал Лейкину, что у того лежит ненапечатанным его рассказ.

Для собрания сочинений Чехов провел сплошную стилистическую правку, изменил фамилии персонажей и речевые характеристики, внес несколько дополнительных ремарок.

При жизни Чехова рассказ переводился на болгарский, немецкий, сербскохорватский, чешский и шведский языки.

Канитель

Впервые — «Осколки», 1885, № 17, 27 апреля (ценз. разр. 26 апреля), стр. 4—5. Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; перепечатывалось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло, с отдельными поправками, в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 50—52.

Материалом для рассказа послужили воспоминания Чехова о том времени, когда он, по приказу отца, читал и пел на клиросе Митрофаниевской церкви. «Антон Павлович на этом клиросе, — вспоминал Ал. П. Чехов, — не раз писал бабам на бумажках и на просфорах для проскомидии „о здравии“ и „за упокой“, и это записывание имен для поминовения послужило ему впоследствии темою для его рассказа „Канитель“…» («Чехов в воспоминаниях современников», ГИХЛ, 1952, стр. 38).

Л. Н. Толстой относил этот рассказ к числу лучших произведений Чехова, включив его, однако, во второй разряд.

В 1900 г. в рецензии на II том сочинений Чехова изд. А. Ф. Маркса критик А. Басаргин (А. И. Введенский) выделил несколько рассказов, в которых господствует, по его мнению, «безобидный юмор» и «освежающая стихия здорового и бодрого веселья». Среди них он назвал и «Канитель»: «Вот уж поистине „канитель“; но канитель совсем „безобидная“ и забавная» («Московские ведомости», 1900, № 270, 30 сентября, стр. 3).

Однако цензору С. А. Верещагину рассказ показался не таким уж безобидным. 13 февраля 1904 г. он подал рапорт в Главное управление по делам печати: «Рассказ этот предназначен для публичного чтения на общественных концертах. Разрешить рассматриваемый рассказ к исполнению мне представляется неудобным, так как он осмеивает церковные порядки, относясь к православным обрядам без должного уважения, о чем имею честь представить на благоусмотрение вашего превосходительства. Цензор драматических сочинений Верещагин. 13 февраля 1904 г.». На рапорте резолюция начальника Главного управления по делам печати: «Согласен. 13/II» (Чехов, Лит. архив, стр. 266—267).

Жизнь прекрасна

Впервые — «Осколки», 1885, № 17, 27 апреля (ценз. разр. 26 апреля), стр. 5. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

На гулянье в Сокольниках

Впервые — «Будильник», 1885, № 17 (ценз. разр. 2 мая), стр. 200. Заглавие: В Сокольниках (Сценка), Подпись: Брат моего брата.

Рассказ был выправлен для издания А. Ф. Маркса, но не вошел в него. По гранкам изд. А. Ф. Маркса, хранившимся в музее А. П. Чехова при ГБЛ, текст был опубликован впервые в 1929 г.: А. П. Чехов. Собрание сочинений. Под общей ред. А. В. Луначарского, т. III. Нынешнее местонахождение гранок неизвестно.

Печатается по тексту: ПСС, т. III, стр. 192—193.

Сценка «В Сокольниках», написанная к традиционному в Москве первомайскому гулянью, была отдана в «Будильник», по-видимому, в конце апреля: 2 мая номер журнала уже получил цензурное разрешение, а 1 мая типографии по случаю религиозного праздника не работали; следовательно, набор был сделан раньше.

Гулянье в Сокольниках происходило в 1885 г. 2 мая («Русские ведомости», 1885, № 119, 3 мая). Эта дата названа и у Чехова в первоначальном тексте. Исправляя рассказ для собрания сочинений, Чехов изменил заглавие, сделал несколько стилистических поправок и освободил текст от вульгаризмов.

Как видно из писем Чехова к А. Ф. Марксу (30 апреля 1899 г.) и Ю. О. Грюнбергу (21 мая 1899 г.), исправленный текст рассказа был послан 30 апреля 1899 г. в Петербург и предназначался для второго тома издания А. Ф. Маркса. Однако в письме к Грюнбергу от 21 октября 1899 г. Чехов назвал «На гулянье в Сокольниках» в числе рассказов, которые «не войдут в полное собрание и должны быть разобраны».

Женщина с точки зрения пьяницы

Впервые — «Будильник», 1885, № 17 (ценз. разр. 2 мая), стр. 205. Подпись: Брат моего брата.

Печатается по журнальному тексту.

Заметка тематически связана с рассказом «На гулянье в Сокольниках» и, видимо, была отдана в журнал в конце апреля 1885 г.

Драма на охоте

Впервые — в газете «Новости дня»: 1884, №№ 212, 213, 219, 226, 233, 241, 247, 254, 261, 275, 282, 289, 296, 303, 310, 317, 331, 338, 345, 353 (ошибочно обозначен № 352) — от 4, 5, 11, 18, 25 августа, 2, 8, 15, 22 сентября, 6, 13, 20, 27 октября, 3, 10, 17 ноября, 1, 8, 15, 23 декабря; 1885, №№ 26, 45, 54, 61, 62, 75, 80, 95, 98, 102, 107, 111 — от 27 января, 16 и 25 февраля, 4, 5, 18, 23 марта, 9, 12, 16, 21, 25 апреля. Подписи в первых трех номерах: Антоша Чехонте; в № 317 от 17 ноября 1884 г.: Чехонте, в № 75 от 18 марта 1885 г. без подписи; во всех остальных номерах подпись: А. Чехонте.

Печатается по тексту газеты.

К началу публикации в «Новостях дня» «Драма на охоте», по-видимому, была написана полностью. В 1915 г. редактор-издатель газеты «Театр» С. Н. Алексеев вспоминал: «Антоша Чехонте ‹…› Немного застенчивый, но такой обаятельный ‹…› Уже писатель с именем, подающий большие надежды, хотя и принужденный часто сотрудничать в мелкой прессе, maximum пятачок строка, А. П. только что запродал „оптом“ в „Новости дня“ свою повесть „Драма на охоте“. Объемистую, исписанную мелким вычурным шрифтом рукопись А. П. сдал почти всю, оговорив, что, в случае цензурных купюр, у него имеется достаточный запас. Я был в это время в редакции названной газеты и здесь впервые увидел А. П.» («Театр», 1915, № 1702 от 1—2 июля, стр. 5—6). Отсюда можно заключить, что «Драма на охоте» писалась не к каждому номеру газеты, а в основном своем виде была закончена к началу публикации.

Печататься в газете Липскерова, которую Чехов называл «Пакости дня», писатель начал в 1883 году. 27 июня он писал Лейкину: «Получил приглашение от „Новостей дня“… Что за штука, не ведаю, но штука новая. Кажется, подцензурная штука. Придется смешить одних только наборщиков да цензора, а от читателей прятаться за красный крест…» Гонорар за роман редакция газеты подолгу не выплачивала. В своих воспоминаниях М. П. Чехов писал: «За свой роман „Драма на охоте“, печатавшийся в „Новостях дня“ в 1884 году, брат Антон должен был получать по три рубля в неделю. Бывало, придешь в редакцию, ждешь-ждешь, когда газетчики принесут выручку.

— Чего вы ждете? — спросит наконец издатель.

— Да вот получить три рубля.

— У меня их нет. Может быть, вы билет в театр хотите или новые брюки? Тогда сходите к портному Аронтрихеру и возьмите у него брюки за мой счет» («Вокруг Чехова», М. — Л., 1933, стр. 103—104).

В одном из писем 1885 г. (без даты) М. П. Чехов сообщал брату: «Вчера я заходил к Липскерову. Он зашкандылял было. Я сказал, что сейчас еду в Воскресенск, что деньги нужны тебе и что я возвращусь к 26 числу. Он понатужился и дал 3 рубля» (ГБЛ).

Литературная судьба «Драмы на охоте» необычна. Опубликовав ее в газете, Чехов никогда к ней не возвращался. Неизвестны как история создания романа, так и высказывания о нем Чехова. Жанр этого своеобразного произведения остается до сих пор предметом серьезного обсуждения.

В 1870—1880-е годы в России имели широкое хождение авантюрно-приключенческие и уголовные романы — переводные и отечественные. В беллетристическом отделе газеты «Новости дня» одновременно с чеховским произведением печатались: «Отцеубийца», подпись: «Злой дух» (В. А. Прохоров), «Черная банда» — роман Лабурье, «Кровь за кровь (повесть из уголовной хроники)» А. Чумака, «Загадочное самоубийство, или „Дело“ Базарова» В. Риваля (В. А. Прохоров), «Братоубийца», подпись: Маркиз Тужур-Парту (А. Л. Гиллин), «Восковая женщина (из воспоминаний сыщика)», без подписи, «Современная драма», подпись: Синее Домино (А. У. Соколова) и др.

Характеристику этой бульварной литературы Чехов дал 24 ноября 1884 г. в «Осколках московской жизни»: «Наши газеты разделяются на два лагеря: одни из них пугают публику передовыми статьями, другие — романами. Есть и были на этом свете страшные штуки, начиная с Полифема и кончая либеральным околоточным, но таких страшилищ (я говорю о романах, какими угощают теперь публику наши московские бумагопожиратели вроде Злых духов, Домино всех цветов и проч.) еще никогда не было… Читаешь и оторопь берет. Страшно делается, что есть такие страшные мозги, из которых могут выползать такие страшные „Отцеубийцы“, „Драмы“ и проч. Убийства, людоедства, миллионные проигрыши, привидения, лжеграфы, развалины замков, совы, скелеты, сомнамбулы и… чёрт знает чего только нет в этих раздражениях пленной и хмельной мысли ‹…› Страшна фабула, страшны лица, страшны логика и синтаксис, но знание жизни всего страшней…»

Распространена была в те годы и пародия на уголовные романы и мелодрамы. Чехов отдал дань пародиям («Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.», «Тысяча одна страсть, или Страшная ночь», «Ненужная победа» — см. т. I Сочинений). «В молодости, — писал А. В. Амфитеатров, — Чехов был пародист блестящий, а подражал с таким совершенством, что копия легко могла сойти за оригинал» (А. В. Амфитеатров. Славные мертвецы. М., 1912, стр. 39).

«Драма на охоте» имеет подзаголовок «Из записок судебного следователя» и напоминает уголовный роман, однако жанр ее чрезвычайно своеобразен.

Одна из первых известных нам характеристик «Драмы» принадлежит перу А. Измайлова (Чехов. М., 1916). Он считал «Драму на охоте» единственным романом Чехова, хотя и написанным для невзыскательного читателя «Новостей дня», но «серьезным литературным произведением, некоторые места которого ничуть не звучали бы диссонансом рядом с его позднейшими работами». «Нужно было быть Липскеровым, — писал Измайлов, — чтобы не почуять чего-то необычного в этой куче дешевой бумаги, написанные на которой слова были так мало похожи на слова, обыкновенно печатавшиеся в нижнем этаже этой газеты» (стр. 181).

Измайлов полагал, что художественное достоинство романа резко падает во второй части произведения, с момента убийства героини. Исследователь воспринял буквально сноску Чехова о том, что многое из записок Камышева выпущено, и предполагал, что в угоду цензуре или редактору писатель кромсал свой роман. «Так и хочется думать, что в уши молодого Чехова кто-то напевал, что бульварной газете нужно больше таинственных убийств, нарастающих одно на другое, больше внешней эффектности. И против своего вкуса, против своего понимания литературы и литературности, Чехов это сделал» (стр. 190). Хотя роман и был дорог писателю, делал вывод Измайлов, Чехову было тяжело впоследствии возвращаться к нему. «Почему никогда впоследствии Чехов не вспомнил о своем романе, не любил о нем говорить (из десятков воспоминавших о нем никто не записал этой подробности), не только не подумал о его переиздании, но буквально ни разу не сделал на него ссылки в своей обширнейшей переписке[185], а один раз намеренно утаил истину?»

Подобное суждение о «Драме на охоте» долгое время никем не было оспорено.

А. Дерман отнес «Драму на охоте» к мелодраматическим произведениям, считая, что она «лишь местами поднимается над уровнем типичной газетной беллетристики, зато изобилует чрезвычайно безвкусными страницами» (А. Дерман. А. П. Чехов. Критико-биографический очерк. М., 1939, стр. 59).

В середине 30-х годов в литературоведении утвердилось мнение, что роман Чехова является пародией. См., например, предположение Ю. Соболева о том, что «Драма на охоте» «написана в пародийной форме уголовного романа» (Ю. Соболев. Чехов. М., 1934, стр. 94). В статье «Мои перворедакторы» А. Амфитеатров утверждал, что Чехов «Драмою на охоте» пародировал тогдашнее увлечение детективными романа‹ми› Габорио и, в частности, русского его подражателя Шкляревского» («Иллюстрированная жизнь», Париж, 1934, № 13, от 7 июня, стр. 3).

Немногие исследования последних лет, посвященные «Драме на охоте», трактуют роман Чехова уже не как чистую пародию, а как сложное, противоречивое, реалистическое произведение и пытаются определить специфику пародийного стиля писателя (см. Б.Александров. О жанрах чеховской прозы 80-х годов. — «Ученые записки Горьковского педагогического института», 1961; З. А. Бориневич-Бабайцева. Роман А. П. Чехова «Драма на охоте». — «Труды Одесского госуд. университета», т. 146, Серия филологических наук, вып. 5, 1956; Г. Охотина. Литературные пародии А. П. Чехова. — «Дон», 1959, № 11; Л. И. Вуколов. Чехов и газетный роман («Драма на охоте»). — В кн.: В творческой лаборатории Чехова. М., изд-во «Наука», 1974, стр. 208—217).

Последняя могиканша

Впервые — «Петербургская газета», 1885, № 122, 6 мая, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 153—158.

Рассказом «Последняя могиканша» Чехов дебютировал в «Петербургской газете» (подробнее — стр. 533 этого тома).

9 мая 1885 г. Чехов писал Н. А. Лейкину: «„Петербургской газеты“ я не получаю и нахожусь в полном неведении относительно посланных туда двух рассказов ‹„Последняя могиканша“ и „Дипломат“›. Великое одолжение сделаете мне, если прикажете высылать мне газету».

Для первого издания «Пестрых рассказов» в текст было внесено лишь несколько стилистических поправок; во втором издании сборника рассказ был заново исправлен и сокращен: опущены некоторые детали в авторском повествовании и в репликах персонажей. В 3—14 изданиях сборника рассказ перепечатывался почти без изменений. Готовя текст для собрания сочинений, Чехов снял слово «антипатия» и внес некоторые характерные черты в реплики Хлыкиной.

При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, сербскохорватский и чешский языки.