Джек Ричер (№1) - Этаж смерти

Я спросил, в каком кабинете работает Пол Хаббл, и секретарша раскрыла справочник. Извинившись, она сказала, что работает здесь недавно, не знает меня, поэтому придется подождать, пока она получит разрешение меня пропустить. Сняв трубку телефона, секретарша заговорила тихим голосом. Затем она закрыла трубку рукой.

— Могу я узнать цель вашего визита?

— Я друг мистера Хаббла.

Снова поговорив по телефону, секретарша предложила пройти к лифту. Мне предстояло подняться на семнадцатый этаж. Войдя в кабину, я нажал кнопку. Стоял и ждал, когда меня поднимут наверх.

Семнадцатый этаж напоминал скорее клуб. Ковры, деревянные панели на стенах, приятный полумрак. Обилие сверкающего антиквариата и старинных полотен. Я направился вперед, но открылась дверь, и мне навстречу шагнул мужчина в костюме. Он пожал мне руку и предложил вернуться в небольшую приемную. Представился каким-то управляющим. Мы сели.

— Итак, чем могу вам помочь? — спросил мужчина.

— Я ищу Пола Хаббла, — сказал я.

— Могу я поинтересоваться, зачем?

— Мы с ним старые друзья, — сказал я. — Пол как-то говорил, что работает здесь, и я решил заглянуть к нему. Я здесь проездом.

Мужчина в костюме кивнул. Опустил взгляд.

— Видите ли, все дело в том, — сказал он, — что мистер Хаббл здесь больше не работает. К сожалению, мы были вынуждены уволить его полтора года назад.

Я тупо кивнул. И стал ждать, сидя в этом маленьком кабинете и глядя на мужчину в костюме. Надеясь, что немного молчания сможет его разговорить. Если я начну задавать вопросы, он, скорее всего, замкнется. Станет скрытным, как это свойственно юристам и банкирам. Но я видел, что он любит поболтать, как и многие управляющие. Дай им возможность, они постараются всеми силами пустить тебе пыль в глаза. Поэтому я сидел неподвижно и ждал. Наконец мужчина в костюме начал извиняться передо мной, поскольку я был другом Хаббла.

— Понимаете, он был ни в чем не виноват, — сказал он. — Мистер Хаббл великолепно справлялся со своей работой, но мы просто ушли из этой сферы деятельности. Стратегическое решение, очень неприятные последствия для тех, кого это коснулось, но таков бизнес.

Я кивнул с таким видом, будто что-то понял.

— Видите ли, я уже довольно давно не общался с Полом, — сказал я. — И я не совсем в курсе, чем именно он здесь занимался.

Я улыбнулся. Постарался изобразить дружелюбие и неведение. В банке для этого особых усилий не требуется. Я одарил мужчину в костюме своим самым обаятельным взглядом. Гарантированный прием разговорить болтливого человека. Я уже не раз добивался этим успеха.

— Мистер Хаббл занимался розничным оборотом, — сказал управляющий. — Мы закрыли это направление.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Розничным оборотом?

— Прямыми расчетами. Понимаете, наличностью, чеками, векселями, частными лицами.

— И вы закрыли это направление? Почему?

— Слишком дорого, — объяснил он. — Большие накладные расходы, маленькая прибыль. Увы.

— Пол занимался именно этим?

Управляющий кивнул.

— Мистер Хаббл занимался наличностью, — сказал он. — Это очень важная работа. И он с ней справлялся великолепно.

— В чем именно состояла его работа?

Управляющий не знал, как мне объяснить. Не знал, с чего начать. Он начинал говорить пару раз, но оба раза умолкал.

— Вы понимаете, что такое наличные деньги? — наконец сказал он.

— У меня есть сколько-то, — сказал я. — Но я не уверен, понимаю ли я, что это такое.

Встав, управляющий махнул рукой, приглашая меня подойти к окну. С высоты семнадцатого этажа мы посмотрели на прохожих, идущих по улице. Управляющий указал на мужчину в костюме, идущего по тротуару.

— Возьмем, к примеру, этого господина, — сказал он. — Попробуем сделать кое-какие предположения, хорошо? Вероятно, живет в своем доме в пригороде, имеет домик для отдыха, две закладные, две машины, полдюжины различных фондов, пенсионное обеспечение, играет на бирже, дети учатся в престижном колледже, пять-шесть кредитных карточек, дисконтные карточки, дебетовые карточки. Скажем, всего около полумиллиона, хорошо?

— Хорошо, — согласился я.

— Но сколько у него при себе наличности? — спросил управляющий.

— Понятия не имею.

— Долларов пятьдесят. Пятьдесят долларов в кожаном бумажнике стоимостью сто пятьдесят долларов.

Я недоуменно посмотрел на него, не понимая, к чему он клонит. Он не терял терпения. Решил зайти с другой стороны.

— Экономика Соединенных Штатов огромная. Совокупные доходы и совокупные обязательства исчисляются невероятно большими суммами. Триллионы долларов. Но большая часть не представлена в конкретных банкнотах. Этот господин имеет полмиллиона долларов, из которых лишь пятьдесят имеются в наличных купюрах. Все остальное на бумаге или в памяти компьютера. Я веду все к тому, что на самом деле наличных денег очень немного. Всего в Соединенных Штатах около ста тридцати миллиардов наличных долларов.

Я снова пожал плечами.

— По-моему, этого более чем достаточно.

Управляющий смерил меня строгим взглядом.

— Но сколько у нас в стране жителей? — спросил он. — Почти триста миллионов. То есть, на каждого жителя приходится всего около четырехсот пятидесяти наличных долларов. Вот проблема, с которой изо дня в день сталкиваются банки, занимающиеся розничным оборотом. Четыреста пятьдесят долларов — очень скромная сумма, но если все жители страны захотят взять по четыреста пятьдесят долларов, наличность в банках иссякнет в мгновение ока.

Остановившись, управляющий посмотрел на меня. Я кивнул.

— Хорошо. Это я понял.

— А наличность в основном сосредоточена не в банках, — продолжал он. — Она в Лас-Вегасе или на скачках. Сосредоточена в так называемых «областях концентрации наличности». Хорошему специалисту по наличности, а мистер Хаббл был одним из лучших в своем деле, приходится вести постоянную борьбу за пополнение запасов бумажных долларов. Он должен их искать. Он должен знать, где их искать. Он должен буквально их вынюхивать. Это очень непросто. В конце концов, именно поэтому данный род деятельности оказался для нас слишком хлопотным. Именно поэтому мы и ушли из этой сферы. Мы держались сколько могли, но были вынуждены свернуть розничный оборот. И нам пришлось уволить мистера Хаббла. Мы сделали это с тяжелым сердцем.

— Вы не имеете понятия, где он работает сейчас? — спросил я.

Управляющий покачал головой.

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

— Но должен же он где-нибудь работать? — настаивал я.

Он снова покачал головой.

— Как профессионал он выпал из поля зрения. В банковском деле мистер Хаббл больше не работает, это я заявляю с полной уверенностью. Его членство в финансовой гильдии автоматически прекратилось, а запросов насчет рекомендаций мы не получали. Извините, но я ничем не могу вам помочь. Если бы мистер Хаббл работал в банковской сфере, мне обязательно было бы об этом известно, уверяю вас. Должно быть, он переключился на что-то совершенно другое.

Я пожал плечами. След Хаббла был холодным как лед, и разговор с управляющим был окончен. Об этом красноречиво говорил язык его жестов. Он подался вперед, готовый встать и уйти. Я поднялся с места. Поблагодарил его за то, что он потратил на меня время. Пожал ему руку. Прошел через антикварный полумрак к лифту. Нажал кнопку первого этажа и вышел на пасмурную улицу.

Мои предположения оказались в корне неверны. Я считал Хаббла банкиром, занимающимся честным делом. Быть может, закрывающим глаза на какие-то махинации, быть может, частично замешанным в них. Например, он мог вписывать в какую-то бумагу дутые цифры, так как ему выкрутили руки. Я видел его зараженным гнилью, соучастником, но не центральным персонажем. Но Хаббл не был банкиром. Не был уже полтора года. Он был преступником. Это стало его основным местом работы. Он находился в самой гуще махинации. В самом центре. А вовсе не на периферии.

Я сразу вернулся в полицейский участок Маргрейва. Поставил машину на стоянку и отправился искать Роско. В дежурном помещении маячил Тил, но сержант, подмигнув, указал кивком на комнату архива. Роско была там. Она выглядела очень уставшей. В руках у нее была стопка старых папок.

— Привет, Ричер, — улыбнулась она. — Приехал, чтобы спасти меня от всего этого?

— Что нового? — спросил я.

Роско бросила стоику на стол. Стряхнула с себя пыль и откинула волосы назад. Взглянула на дверь.

— Два момента, — сказала она. — Через десять минут Тил уходит на совещание совета фонда. Как только за ним закроется дверь, я получу факс из Флориды. И мы ждем звонка от полиции штата по поводу брошенных машин.

— Где пистолет, что ты приготовила для меня? — спросил я.

Роско замялась. Прикусила губу. Она вспомнила, почему мне нужно оружие.

— В коробке, — сказала она. — У меня на столе. Надо подождать до тех пор, пока Тил не уйдет. И не открывай ее здесь, хорошо? Об этом никто не знает.

Выйдя из архива, мы прошли в кабинет. В дежурном помещении было тихо. Два полицейских, обеспечивавших прикрытие в пятницу, листали компьютерные распечатки. Повсюду аккуратные стопки папок. Напряженные поиски убийцы начальника полиции. Я заметил на стене новую доску объявлений. Она была подписана: «Моррисон». На ней ничего не было. Пока что никакого прогресса.

Мы присоединились к Финлею и стали ждать. Пять минут. Десять. Наконец послышался стук в дверь, и в кабинет заглянул Бейкер. Улыбнулся. Я снова увидел его золотой зуб.

— Тил ушел, — сказал Бейкер.

Мы вышли в дежурное помещение. Роско включила факс п сняла трубку, чтобы позвонить во Флориду. Финлей связался с полицией штата, выясняя сведения о брошенных машинах. Я сел за стол Роско и позвонил Чарли Хаббл. Я набрал номер сотового телефона, который Джо спрятал в своем ботинке. Мне никто не ответил. Только гудок и записанный на магнитофон голос, сообщающий, что абонент недоступен.

Я повернулся к Роско.

— Черт побери, она отключила сотовый, — сказал я.

Пожав плечами, Роско занялась факсом. Финлей продолжал говорить с полицией штата. Бейкер мотался по периметру треугольника, образованного нами троими. Встав, я подошел к Роско.

— Бейкер тоже хочет участвовать? — вполголоса спросил я.

— Похоже на то, — ответила она. — Финлей сделал из него часового. Как ты думаешь, рассказать ему, что к чему?

Подумав, я покачал головой.

— Нет. В таких делах, чем меньше народу, тем лучше.

Вернувшись за стол Роско, я снова набрал номер сотового телефона. Тот же результат. Тот же терпеливый электронный голос, объясняющий, что абонент недоступен.

— Проклятье! — выругался я. — Разве можно в это поверить?

Мне необходимо было узнать, где Хаббл проводил время последние полтора года. Чарли могла подбросить какую-нибудь мысль. Когда он уходил по утрам на работу, когда вечерами возвращался домой, в каких ресторанах обедал, какие счета оплачивал. Кроме того, возможно, она вспомнила что-либо насчет следующего воскресенья или «pluribus». Или еще что-нибудь полезное. А мне требовалось что-нибудь полезное. Очень требовалось. А Чарли, черт возьми, выключила свой телефон.

— Ричер! — окликнула меня Роско. — Я получила сведения о Шермане Столлере.

Она держала в руках две странички из факса, покрытые плотным мелким шрифтом.

— Замечательно, — сказал я. — Давай посмотрим.

Положив трубку, Финлей подошел к нам.

— Ребята из штата обещали перезвонить, — сказал он. — Быть может, у них что-нибудь найдется для нас.

— Замечательно, — повторил я. — Будем надеяться, это поможет нам сдвинуться с места.

Мы втроем вернулись в кабинет. Разложили на столе данные по Шерману Столлеру и склонились над ними. Это был рапорт о задержании из полицейского управления Джексонвилля, штат Флорида.

— Слепой Блейк родился в Джексонвилле, — заметил я. — Вы это знали?

— Кто такой Слепой Блейк? — спросила Роско.

— Певец, — ответил Финлей.

— Гитарист, Финлей, — поправил я.

Шермана Столлера остановила патрульная машина за превышение скорости на мосту между Джексонвиллем и Джексонвилль-Бичем без четверти двенадцать ночи, два года назад, в сентябре. Он ехал на небольшом грузовике на одиннадцать миль быстрее допустимого. Столлер отнесся к задержанию очень возбужденно и пытался оказать сопротивление экипажу патрульной машины. Это стало причиной его ареста по подозрению в управлении транспортным средством в состоянии опьянения. В центральном управлении полиции Джексонвилля у Столлера сняли отпечатки пальцев и сфотографировали. В качестве своего постоянного места жительства он назвал адрес в Атланте.

Личный обыск дал отрицательные результаты. Машина была обыскана вручную и с помощью служебной собаки, также с отрицательным результатом. Груз состоял из двадцати новых кондиционеров, предназначенных для отправки за рубеж через порт в Джексонвилль-Биче. Все коробки были запечатаны и помечены клеймом фирмы-изготовителя; на каждой имелся серийный номер продукции.

После того, как Столлеру были зачитаны права Миранды, он сделал один телефонный звонок. Через двадцать минут после звонка в полицию прибыл адвокат по фамилии Перес из уважаемой джексонвилльской конторы «Захария Перес», и еще через десять минут Столлер был отпущен на свободу. Всего с момента задержания до того, как он в сопровождении адвоката вышел из полицейского участка, прошло пятьдесят пять минут.

— Очень интересно, — сказал Финлей. — Этот тип находится в трехстах милях от дома, на дворе полночь, и через двадцать минут к нему прибегает адвокат? Причем не кто-нибудь, а партнер уважаемой конторы? Столлер был далеко не простым водителем грузовика, это точно.

— Адрес его тебе знаком? — спросил я у Роско.

Она покачала головой.

— Нет, но я могу поискать.

Дверь со скрипом приоткрылась, и снова показалась голова Бейкера.

— На связи полиция штата, — сказал он. — Похоже, вашу машину нашли.

Финлей взглянул на часы. Решил, что до возвращения Тила время еще есть.

— Хорошо. Бейкер, переключи звонок сюда.

Сняв трубку, Финлей стал слушать. Записал кое-что на листке, пробормотал слова благодарности. Положил трубку и встал.

— Что ж, давайте съездим и посмотрим.

Мы быстро вышли из здания. Нам нужно было уехать отсюда до того, как Тил вернется и начнет задавать вопросы. Бейкер проводил нас взглядом. Крикнул нам вдогонку:

— Что сказать Тилу?

— Скажи, мы нашли машину, — ответил Финлей. — Ту, на которой сумасшедший уголовник приезжал к Моррисонам. Передай, в деле наметился прогресс.

На этот раз за руль сел Финлей. У него тоже был «Шевроле» без опознавательных знаков, абсолютно такой же, как у Роско. Выехав со стоянки, он повернул на юг и на большой скорости пронесся через городок. Первые несколько миль были мне знакомы как шоссе на Йеллоу-Спрингс, но затем мы свернули на ответвление, отходящее строго на восток. Оно вело в сторону автострады и заканчивалось маленькой площадкой. Груды затвердевшего асфальта, бочки из-под битума. И машина. Она скатилась с откоса и лежала на крыше. Сгоревшая.

— Ее обнаружили в пятницу утром, — сказал Финлей. — В четверг машины не было, в этом ребята уверены. Возможно, именно на ней приехал Джо.

Мы тщательно осмотрели машину. Впрочем, смотреть особенно было не на что. Машина выгорела дотла. От всего, что было не из железа, остался только пепел. Невозможно было даже определить модель. По форме Финлей предположил, что это машина концерна «Дженерал Моторс», но какой именно марки, сказать было нельзя. Седан средних размеров, но после того, как пластмассовая облицовка исчезла, «Бьюик» не отличишь от «Шевроле» или «Понтиака».

Попросив Финлея подержать передний бампер, я забрался под капот. Стал искать заводской номер кузова. Мне пришлось соскоблить слой копоти, но я нашел маленькую алюминиевую табличку, и прочитал почти все знаки. Выполз из-под машины и повторил номер Роско. Она его записала.

— Что ты думаешь? — спросил Финлей.

— Может быть, это та самая машина, — сказал я. — Скажем, Джо взял ее напрокат в четверг вечером в аэропорту Атланты с полным баком. Приехал к складам у развилки на Маргрейв, потом кто-то перегнал машину сюда. Всего было израсходовано два — два с половиной галлона бензина. Осталось достаточно для того, чтобы спалить ее дотла.

Финлей кивнул.

— Разумно. Но это могли сделать только местные. Для того, чтобы бросить машину, места лучше не придумаешь, верно? Подогнать машину к откосу, столкнуть ее вниз, потом спуститься и поднести зажигалку, затем поспешить к своему дружку, который ждет в своей машине. Но только если знаешь об этой площадке. А об этой маленькой площадке знают только местные жители, так?

Мы вернулись в полицейский участок. Финлея встретил сержант.

— Тил ждет тебя у себя в кабинете, — сказал он.

Проворчав что-то себе под нос, Финлей направился туда, но я поймал его за руку.

— Задержи его, — сказал я. — Пусть Роско позвонит в Детройт и попытается по номеру кузова узнать, что это была за машина.

Кивнув, Финлей ушел. Мы с Роско направились к ее столу. Она потянулась к телефону, но я ее остановил.

— Дай мне пистолет, — шепнул я. — Пока Тил занят с Финлеем.

Кивнув, Роско оглянулась вокруг. Села и отстегнула связку ключей от ремня. Отперла свой письменный стол и выдвинула глубокий ящик. Кивнула на небольшую картонную коробку. Я достал коробку. Это была коробка из-под бумаги, глубиной около двух дюймов. Картон был покрыт затейливым узором. Кто-то вывел на нем фамилию: «Грей». Сунув коробку под мышку, я кивнул Роско. Задвинув ящик, она заперла стол.

— Спасибо, — сказал я. — А теперь можешь звонить.

Подойдя к выходу, я толкнул спиной тяжелую стеклянную дверь. Подошел к «Бентли». Положил коробку на крышу машины и отпер дверь. Бросил коробку на сиденье и сел за руль. Положил коробку на колени. Увидел на шоссе коричневый седан, начавший сбавлять скорость в ста ярдах от развилки.

В нем два мексиканца. Та самая машина, которую я вчера видел у дома Чарли Хаббл. Те же двое внутри. Сомнений быть не могло. Машина остановилась в семидесяти пяти ярдах от здания участка. Плавно застыла, словно у нее заглушили двигатель. Из машины никто не вышел. Мексиканцы сидели и смотрели на стоянку перед полицейским участком. Мне показалось, они смотрят прямо на «Бентли». Похоже, мои новые друзья наконец меня нашли. Они искали меня все утро. Но больше им искать нечего. Они не двигались. Сидели в машине и смотрели на меня. Я минут пять смотрел на них. Они не собирались выходить из машины. Я это понял. Судя по всему, поселились здесь. Поэтому я переключил свое внимание на коробку.

Она была пуста, если не считать коробки патронов и пистолета. И какого — чертовски хорошего! Это был автоматический пистолет «Дезерт Игл». Мне уже приходилось таким пользоваться. Их производят в Израиле. В армии мы выменивали такие на то, чем нас снабжали. Я взял пистолет. Очень тяжелый, ствол четырнадцать дюймов, общая длина более полутора футов. Я достал обойму. Это была восьмизарядная модификация под патрон 44-го калибра. Восемь патронов «Магнум». Такое оружие никак не назовешь тихим и незаметным. Пуля весит вдвое больше, чем у полицейского револьвера 38-го калибра. Она покидает ствол со сверхзвуковой скоростью. Ударяет в цель с энергией, уступающей только столкновению с поездом. Совсем не тихое оружие. Проблема с выбором боеприпасов. Если использовать пулю с твердым наконечником, она пробьет насквозь того, в кого ты стрелял, а также, вероятно, еще и того, кто стоит за ним в ста ярдах. Но можно использовать пулю с мягким наконечником, которая, выходя из тела, вырывает кусок размером с мусорное ведро. Выбор за стрелком.

Все пули в коробке были с мягкими наконечниками. Я ничего не имел против. Я проверил оружие. Оно было в идеальном состоянии. Все работало. На рукоятке выгравирована фамилия. «Грей». Та же самая, что и на коробке. Умерший следователь, предшественник Финлея. Повесился в феврале. Должно быть, собирал оружие. Это не был его табельный пистолет. Ни одна полиция в мире не разрешит использовать на работе подобную пушку. К тому же, слишком тяжелую.

Я зарядил огромный пистолет покойного следователя восемью патронами. Остальные оставил в коробке, а коробку бросил на пол машины. Дослал патрон в патронник и поставил пистолет на предохранитель. Как мы говорили в армии, оружие «готовое и запертое». Позволяет сберечь решающую долю секунды перед выстрелом. Возможно, спасти жизнь. Я убрал пистолет в отделанный ореховым деревом бардачок «Бентли». Он поместился с трудом.

Затем я посмотрел на двоих мексиканцев. Они по-прежнему сидели в машине и следили за мной. Мы переглянулись, разделенные семьюдесятью пятью ярдами. Мексиканцы сидели расслабившись, уютно развалившись на сиденьях. Но не спускали с меня глаз. Выйдя из «Бентли», я запер машину. Поднялся по ступеням и потянул дверь. Оглянулся на коричневый седан. Мексиканцы не двинулись с места, продолжая следить за мной.

Роско сидела за своим столом, разговаривая по телефону. Она махнула рукой. Возбужденно. Подняла руку, предлагая мне подождать. Я следил за дверью в кабинет, моля бога о том, чтобы Тил вернулся не раньше, чем Роско закончит разговор.

Мэр появился в тот самый момент, когда она положила трубку. У него было побагровевшее лицо. Он был чем-то взбешен. Принялся расхаживать по дежурному помещению, громко стуча по полу тяжелой палкой. С раздражением взглянул на пустую доску. Высунувшись из своего кабинета, Финлей кивнул мне, приглашая зайти. Поймав взгляд Роско, я пожал плечами и пошел узнать, что случилось.

— Что у вас произошло? — спросил я.

Финлей рассмеялся.

— Я довел его до белого каления. Тил спросил, какую машину мы искали. Я ответил, что ничего мы не искали. Мы сказали Бейкеру, что поедем перекусить на моей машине. Он не расслышал, и решил, что мы едем искать какую-то машину.

— Берегись, Финлей, — сказал я. — Эти люди готовы пойти на все. Игра идет по-крупному.

Он пожал плечами.

— Иначе я сойду с ума. Должны же у меня быть свои маленькие радости, правда?

Финлей остался жив, прослужив двадцать лет в Бостоне. Возможно, он переживет и это.

— Что слышно от Пикарда? — спросил я. — Вы с ним связывались?

— Ничего. Он пока выжидает.

— Как ты думаешь, он мог прислать сюда двоих людей? Наблюдать за происходящим?

Финлей уверенно покачал головой.

— Об этом не может быть и речи. Сначала он обязательно предупредил бы меня. А что?

— За участком следят двое, — сказал я. — Приехали минут десять назад. В простом коричневом седане. Вчера они были у дома Хаббла, а сегодня катались по городу, расспрашивая обо мне.

Финлей снова покачал головой.

— Это не люди Пикарда. Он обязательно предупредил бы меня.

Роско вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Оставила руку на ручке, словно Тил мог ворваться следом за ней.

— Я дозвонилась в Детройт, — сказала Роско. — Это был «Понтиак». Доставленный четыре месяца назад. Крупный заказ для фирмы проката. В Детройте обещали проследить путь этой машины. Я попросила сообщить ответ Пикарду в Атланту. Быть может, в фирме проката смогут сказать, кто и где взял эту машину. Возможно, это нам как-то поможет.

Мне показалось, что Джо стал чуть ближе. Как будто я услышал слабое эхо.

— Замечательно, — сказал я. — Отличная работа, Роско. Сейчас я уезжаю. Встретимся в шесть вечера. А вы держитесь вместе, хорошо? Приглядывайте друг за другом.

— Куда ты направляешься? — спросил Финлей.

— Собираюсь прокатиться за город.

Я вышел из кабинета. Толкнул дверь. Посмотрел на дорогу. Коричневый седан был на месте, в семидесяти пяти ярдах. В нем по-прежнему сидели двое. Смотрели на меня. Я подошел к «Бентли». Открыл дверь и сел за руль. Выехал со стоянки и свернул на шоссе. Не спеша, спокойно. Медленно проехал мимо седана и направился на север. В зеркало я увидел, что седан тронулся с места, развернулся и поехал за мной. Набрал скорость и пристроился следом за «Бентли». Как будто я тащил его на длинной невидимой веревке. Я сбрасывал скорость, и седан сбрасывал скорость. Я прибавлял скорость, и седан прибавлял. Как будто мы играли в какую-то игру.

Глава 18

Я проехал мимо заведения Ино и дальше на север, прочь от города. Коричневый седан следовал за мной на расстоянии сорока ярдов и не пытался спрятаться. Двое мексиканцев просто катили за мной следом. Смотрели перед собой. Я свернул на запад, на дорогу, ведущую к Уорбертону. Сбавил скорость. Седан следовал за мной, выдерживая дистанцию в сорок ярдов. Мы ехали на запад. Насколько хватало глаз, мы были единственными движущимися точками. В зеркало мне были видны двое мексиканцев, не спускавших с меня глаз, ярко освещенных низким вечерним солнцем. В бронзовом свете они казались очень выразительными. Молодые ребята, пестрые рубашки, черные волосы, очень аккуратные, похожие друг на друга. Их машина неотступно следовала за мной.

Я проехал семь или восемь миль, выискивая одно место. Где-то через каждые полмили от шоссе влево и вправо отходили грунтовые колеи. Ведущие в поля. Бесцельно петляющие. Я не знал, для чего они нужны. Быть может, они вели к сборным пунктам, где фермеры готовили свои машины в преддверии урожая. Как бы там ни было, я искал одну определенную колею, на которую обратил внимание раньше. Она вела к небольшой роще справа от дороги. Единственное укромное место на многие мили вокруг. Я видел эту рощу, когда меня в пятницу везли в тюремном автобусе. Видел ее еще раз, возвращаясь утром из Алабамы. Тесная кучка деревьев. Утром она плавала островком в море тумана. Небольшая овальная рощица, рядом с дорогой, справа, к ней подходит грунтовая дорога, затем возвращающаяся обратно к шоссе.

Я увидел рощицу, когда до нее было мили две. Деревья появились на горизонте темным пятном. Я ехал вперед. Раскрыл бардачок и достал тяжелый автоматический пистолет. Сунул его на соседнее сиденье между подушками. Мексиканцы не отставали. Держались в сорока ярдах сзади. В четверти мили от рощицы я переключился на вторую передачу и вдавил педаль газа в пол. Старая машина, взревев, рванула вперед. Выкрутив руль, я скатился с шоссе на грунтовую дорогу. Домчался до рощицы. Резко затормозил. Схватил пистолет и выпрыгнул из машины, оставив водительскую дверь нараспашку, как будто я побежал налево к деревьям.

Но на самом деле я так не сделал. Я побежал вправо. Обогнув капот, я отбежал футов на пятнадцать в заросли арахиса и распластался на земле. Прополз по кустам и залег напротив того места, где должен был остановиться седан мексиканцев. За «Бентли». Прижался к побуревшим стеблям, притаился под листьями, на сырой красной земле и стал ждать. По моим расчетам, преследователи отстали ярдов на шестьдесят-семьдесят. Мой маневр застиг их врасплох. Я снял пистолет с предохранителя. Послышался шум коричневого «Бьюика». Рев двигателя и стоны подвески. Наконец показался и сам седан, подпрыгивающий на неровной дороге. Машина остановилась позади «Бентли», перед рощей, футах в двадцати от меня.

Ребята оказались довольно рассудительными. Не самыми плохими из тех, с кем мне приходилось иметь дело. Пассажир выскочил на дорогу еще до того, как машина остановилась. Он думал, что я спрятался в роще, и собирался обойти меня сзади. Водитель, перебравшись на соседнее сиденье, вывалился из правой двери, в противоположную сторону от деревьев. Прямо передо мной. Сжимая пистолет, он припал на колено, повернувшись ко мне спиной, прячась за «Бьюиком» от того места, где, как он думал, я нахожусь, и посматривая из-за машины на деревья. Мне было нужно сдвинуть его с места. Я не хотел, чтобы он находился рядом с седаном. Машина должна остаться на ходу. Я не хотел, чтобы она получила повреждения.

Мексиканцы остерегались рощи. На это я и рассчитывал. Зачем мне ехать к единственным деревьям на много миль вокруг, а затем скрываться в поле? Классический обман. И мексиканцы на него попались. Тот, что остался у машины, не спускал глаз с рощи. Я смотрел ему в спину, направив на него «Дезерт Игл», дыша ровно и неглубоко. Его напарник медленно крался между деревьев, ища меня. Скоро он тоже будет у меня на виду.

Он появился минут через пять, выставив перед собой пистолет. Обогнул «Бьюик» сзади, держась подальше от «Бентли». Присел рядом со своим дружком, и оба пожали плечами. Затем уставились на «Бентли», испугавшись, что я лежу на полу машины или затаился за хромированным радиатором. Тот, что вернулся из рощи, распластался на земле, прикрываясь «Бьюиком» от деревьев, заглядывая под «Бентли» и ища мои ноги.

Он прополз вдоль всего старого лимузина. Я слышал, как он кряхтит и тяжело дышит, подтягиваясь на локтях. Затем мексиканец вернулся ползком назад и снова поднялся на колено рядом со своим дружком. Они медленно встали. Вышли из-за «Бьюика» и заглянули в «Бентли». Затем осторожно приблизились к роще, вглядываясь в темноту. Они никак не могли меня найти. Вернувшись, они остановились на дороге, вдали от машин, четко выделяясь на фоне оранжевого неба, спиной к полям, спиной ко мне.

Эти ребята не знали, что делать дальше. Они были городскими жителями. Возможно, из Майами. Так одеваются во Флориде. Они привыкли к улицам, ярко освещенным неоновыми вывесками, и строительным площадкам. Привыкли действовать под эстакадами и на свалках, о существовании которых большинство туристов даже не догадывается. Они понятия не имели, как вести себя в одинокой рощице среди миллионов акров арахисовых полей.

Я выстрелил им в спины. Два выстрела, один за другим. Целясь между лопаток. Огромный пистолет прогремел так, будто взорвались две гранаты. Вокруг поднялись перепуганные птицы. Сдвоенный грохот грозовым раскатом разнесся над полями. Отдача больно ударила мне в руку. Мексиканцев свалило с ног. Они упали лицом вниз на красную землю. Я приподнял голову и посмотрел на них. У них был тот обмякший, опустевший вид, который приобретают тела, когда их покидает жизнь.

Держа пистолет наготове, я приблизился к мексиканцам. Они были мертвы. Я повидал достаточно мертвецов, и эти двое были ничуть не живее остальных. Мощные пули «Магнум» попали им в спины. Туда, где проходят крупные артерии и вены, ведущие к голове. Пули наделали много бед. Я молча смотрел на убитых, думая о Джо.