Детектив Филип Марлоу

Чэндлеp Раймонд
Детектив Филип Марлоу

      Рэймонд ЧАНДЛЕР
      Детектив Филип Марлоу
      
      1
      Дом стоял на Дрезден-авеню в Пасадене - большой, массивный, неприветливый на вид, со стенами из бургундского кирпича, с белой отделкой из камня и черепичной крышей терракотового цвета. Верхние окна были украшены по периметру каменным орнаментом в стиле рококо.
      От полускрытого цветущими кустами фасада к улице полого спускалась чудесная зеленая лужайка, которая обтекала росший на пути исполинский кедр, подобно тому как спокойный зеленоватый поток обтекает с двух сторон скалу. У широкого тротуара росли три радующие глаз белые акации. Город был наполнен тяжелым ароматом летнего утра, и ни листочек не шевелился в словно безжизненном воздухе, предвещавшем то, что здесь называется прохладным славным деньком.
      Об обитателях дома я знал совсем немного - здесь живет миссис Элизабет Брайт Мердок с семьей и эта дама хочет нанять симпатичного частного детектива, который не стряхивал бы пепел на пол и никогда не носил бы с собой больше одного пистолета. И еще я знал, что она вдова старого усача по имени Джаспер Мердок, который сделал кучу денег, занимаясь организацией благотворительных мероприятий в местном обществе и фотография которого с датами рождения и смерти под ней и с подписью "Вся его жизнь - служение" ежегодно появлялась в пасаденской газете.
      Я оставил машину у тротуара, поднялся по нескольким десяткам кособоких каменных ступенек, вделанных в зеленый склон, и нажал кнопку звонка в кирпичном портике под островерхой крышей. Вдоль фасада здания почти от входной двери до подъездной дороги тянулась низкая стена из красного кирпича. В самом конце стены на бетонной плите был нарисован маленький негритенок в белых бриджах, зеленом жакете и красной кепке. В руке он держал кнут, и вид у него был чуть печальный, как если бы он долго ждал кого-то и в конце концов начал приходить в уныние. Я прогулялся вдоль стены и потрепал его по голове.
      Спустя некоторое время пожилая мегера в платье горничной приоткрыла дверь дюймов на восемь и уставилась на меня маленьким круглым глазом.
      - Филип Марлоу, - сказал я. - К миссис Мердок. Она меня ждет.
      Пожилая мегера проскрежетала зубами, зажмурила глаза, потом выпучила их и спросила одним из тех истерических сварливых голосов, которые характерны для пионеров жесткого рока:
      - К какой именно?
      - Что?
      - К какой именно миссис Мердок? - почти провизжала она.
      - Миссис Элизабет Брайт Мердок, - сказал я. - Не предполагал, что их несколько.
      - Тем не менее это так, - отрезала она. - Ваша визитная карточка?
      Дверь она так и держала приоткрытой всего на восемь дюймов. В щель высовывался кончик ее носа и тощая жилистая рука. Я достал бумажник, вытащил оттуда одну из визиток, где значилось только мое имя, и протянул ей. Рука и нос исчезли, и дверь с грохотом захлопнулась.
      Я подумал, что, может быть, мне не стоило идти с парадного входа, и еще раз прогулялся вдоль стены, и еще раз потрепал негритенка по голове.
      - Дружище, - сказал я, - мы с тобой в одном положении.
      Прошло некоторое время - и довольно продолжительное. Я сунул в зубы сигарету, но не зажег ее. Мимо в бело-синем фургоне проехал уличный музыкант, наигрывая на шарманке нехитрую песенку. Огромная черно-золотая бабочка сделала крутой вираж и опустилась на цветок гортензии рядом с моим локтем; она медленно пошевелила крыльями, потом тяжело сорвалась с цветка и полетела зигзагами сквозь неподвижный горячий воздух.
      Дверь снова открылась, и та же мегера произнесла:
      - Сюда, пожалуйста.
      Я вошел. Огромная проходная гостиная была погружена в полумрак и прохладу - безжизненная атмосфера кладбищенской часовни царила в ней, и запах был как будто такой же. Гобелены на шероховатых оштукатеренных стенах, железные решетки французских балкончиков за высокими окнами, тяжелые резные кресла с плюшевыми сиденьями и обтянутыми ковровой тканью спинками. Под потолком на противоположной стене - окно с витражными стеклами размером с теннисный корт, а под ним - створчатые двери с занавесками. Старая, унылая комната. Непохоже было, чтобы кому-нибудь когда-нибудь захотелось хотя бы посидеть здесь. Мраморные столики на кривых ножках, золоченые часы, статуэтки из двухцветного мрамора. Горы никому не нужных безделушек: чтобы вытереть с них пыль, потребуется неделя. Куча денег - и все брошены на ветер. Лет тридцать назад в Богатом молчаливом провинциальном городке Пасадене это еще вполне могло бы сойти за комнату.
      Из гостиной мы вышли в коридор, и вскоре мегера распахнула какую-то дверь и знаком пригласила меня войти.
      - Мистер Марлоу, - злобно сказала она в дверь и пошла прочь, скрежеща зубами.
      2
      Это была маленькая комнатка, выходящая окнами в сад за домом. На полу лежал безобразный красно-коричневый ковер, обстановкой комната напоминала канцелярию. Худенькая бледная блондинка в очках в роговой оправе сидела за столом с пишущей машинкой перед ней и стопкой бумаги слева. Руки ее лежали на клавишах, но бумага в машинку заправлена не была. Девушка смотрела на меня напряженно, с несколько глуповатым видом - так застенчивый человек смотрит в объектив фотоаппарата. Голос ее, пригласивший меня присаживаться, был чист и нежен.
      - Я мисс Дэвис, секретарь миссис Мердок. Она просила узнать, кто может дать вам рекомендации.
      - Рекомендации?
      - Именно. Рекомендации. Это вас удивляет?
      Я положил шляпу на стол и незажженную сигарету - на шляпу.
      - Вы хотите сказать, что она обратилась ко мне, ничего обо мне не зная?
      У девушки задрожала нижняя губа, и она прикусила ее. Было не понять, испугана она, или раздражена, или ей просто не совсем удается роль холодной, деловитой секретарши. Но впечатления счастливого человека она явно не производила.
      - Ваше имя назвал ей директор филиала Калифорнийского банка. Но лично он вас не знает.
      - Приготовьте карандаш, - сказал я.
      Она показала мне свежезаточенный, готовый к работе карандаш.
      - Во-первых, вице-президент того же банка Джордж С. Лик. Его можно найти в главном здании. Затем сенатор Хьюстон Оглихорт. Его можно найти в Сакраменто или в его офисе в Лос-Анджелесе. Затем адвокат Сидни Дрейфус-младший из страховой компании "Дрейфус, Тэрнер энд Свейн". Готово?
      Писала девушка быстро и легко. Она кивнула не поднимая головы. Солнечный блик плясал в ее светлых волосах.
      - Оливер Фрай из нефтяной корпорации "Фрай-Кранц" на Западной Девятой. И еще, парочка полицейских: Бернард Олз из штаба Департамента полиции и следователь лейтенант Карл Рэндэлл из Центрального бюро. Этого достаточно, как вы полагаете?
      - Не смейтесь надо мной, - сказала она. - Я только делаю то, что мне приказано.
      - Последних двух лучше не беспокоить, - сказал я. - Я не смеюсь над вами. Жарко, верно?
      - Для Пасадены это не жарко, - ответила она, взяла со стола телефонную книгу и приступила к работе.
      Пока она искала номера телефонов и звонила, я внимательно разглядывал ее. Она была бледна, но бледна от природы и выглядела вполне здоровой. Ее жесткие светлые с медным оттенком волосы сами по себе были вовсе не безобразны, но так гладко зачесаны назад с узкого лба, что вообще не создавали впечатления волос. У нее были тонкие необычайно прямые брови, более темные, чем волосы. Крылья ее носа были бледны, как у человека, страдающего малокровием. Слишком маленький подбородок был чересчур острым и безвольным. Косметикой девушка не пользовалась - лишь ее губы слегка оттеняла красно-оранжевая помада. Глаза ее за стеклами очков - огромные, серо-синие, с широкими зрачками - смотрели отрешенно. И верхние, и нижние веки были натянуты так, что в разрезе глаз чудилось что-то восточное. Видимо, кожа ее лица была так упруга и эластична, что чуть растягивала глаза к вискам. В целом мисс Дэвис была не лишена некоей особой прелести, свойственной нервным угловатым подросткам, и ей не хватало только умело подобранной косметики, чтобы выглядеть эффектной.
      На девушке было цельнокроенное льняное платье с короткими рукавами, без всяких украшений. Ее голые руки в редких веснушках были покрыты золотистым пушком.
      Я не очень вслушивался в то, что она говорила в трубку. То же, что говорили ей, она стенографировала быстрыми, легкими штрихами карандаша. Закончив, девушка повесила трубку, встала, пригладила платье на бедрах, сказала:
      - Подождите минуточку... - и направилась к двери. Но с полпути вернулась к столу и плотно задвинула его верхний боковой ящик. Потом вышла. Дверь закрылась.
      Было тихо. За окном жужжали пчелы. Откуда-то издалека доносился вой пылесоса. Я взял незажженную сигарету со шляпы, сунул ее в зубы и встал. Обошел стол и выдвинул ящик, который мисс Дэвис только что задвинула. Почему - это меня совершенно не касалось. Я заглянул туда просто из любопытства. И меня совершенно не касалось, что в ящике лежал маленький кольт. Я задвинул ящик и вернулся на место.
      Девушка отсутствовала минуты четыре. Потом дверь открылась, и она сказала:
      - Миссис Мердок сейчас примет вас.
      Мы прошли по каким-то коридорам, и она открыла половинку стеклянной двустворчатой двери и посторонилась, пропуская меня. Я вошел, и дверь за мной закрылась.
      Там было полумрак, и сначала я не видел ничего, кроме лучей света, пробивавшихся сквозь густые кусты за окнами и занавески. Потом я рассмотрел, что помещение представляет собой что-то вроде веранды, снаружи совершенно заросшей кустарником. Здесь было много циновок и плетеной мебели. У окна стоял соломенный шезлонг с изогнутой спинкой и таким количеством подушек на нем, что их было бы достаточно, чтобы нафаршировать слона. В шезлонге полулежала женщина с бокалом в руке. Еще до того, как я смог составить представление о ее внешности, я почувствовал тяжелый запах алкоголя. Потом глаза мои привыкли к темноте, и я наконец смог разглядеть миссис Мердок.
      У нее было толстое лицо с массивным подбородком, тусклые серые волосы, безжалостно изуродованные перманентом, тяжелый нос и большие, наполненные влагой глаза, выразительные, как речные голыши. Шею ее украшал кружевной воротничок, но к такой шее больше бы подошел футбольный свитер с глухим воротом. Миссис Мердок была одета в серое шелковое платье без рукавов, открывавшее жирные крапчатые руки. В ушах виднелись агатовые пуговки. Перед ней стоял низкий стеклянный столик с бутылкой портвейна. Она неторопливо тянула вино из бокала, рассматривала меня и молчала.
      Я стоял перед ней. Она заставила меня стоять столько времени, сколько понадобилось ей, чтобы осушить бокал, поставить его на стол и снова наполнить. Потом она промокнула губы носовым платком. Потом раздался ее голос. Это был грубый баритон, принадлежавший человеку, явно не склонному ни к каким шуткам.
      - Садитесь, мистер Марлоу. Не зажигайте сигарету. Я астматик.
      Я уселся в плетеное кресло-качалку и засунул так и не зажженную сигарету в нагрудный карман за носовой платок.
      - Я никогда не имела дела с частными детективами, мистер Марлоу. И ничего о них не знаю. Ваши рекомендации кажутся мне удовлетворительными. Какие у вас расценки?
      - Расценки на что, миссис Мердок?
      - Надеюсь, вы понимаете, что дело мое сугубо конфиденциальное. Никакой полиции. Если бы могла идти речь о полиции, я бы туда и обратилась.
      - Я беру двадцать пять долларов в день, миссис Мердок. И, естественно, текущие расходы.
      - Дороговато. Должно быть, вы делаете большие деньги. - Она отхлебнула из бокала. - Я не признаю портвейн в жару, но приятного мало, когда тебя вот так вынуждают от него отказываться.
      - Вовсе нет, - сказал я. - Конечно, можно нанять следователя за любую цену - как простого юриста. Или дантиста. Я не организация. Я - всего лишь один человек и никогда не веду больше одного дела. Я рискую, иногда очень рискую. И работаю не постоянно. Нет, не думаю, чтобы двадцать пять долларов в день было слишком дорого.
      - Понятно. А что за текущие расходы?
      - Разные мелкие разности. Никогда не знаешь заранее, что и как.
      - Я бы предпочла знать, что и как, - ехидно сказала она.
      - Узнаете. Все будет предъявлено черным по белому. У вас будет возможность опротестовать расходы, если они вам покажутся чрезмерными.
      - На какой аванс вы рассчитываете?
      - Сотня долларов меня устроит, - сказал я.
      - Хочу надеяться. - Она осушила бокал и снова наполнила его, даже не успев вытереть губы.
      - Когда речь идет о людях вашего круга, я не настаиваю на обязательном авансе.
      - Мистер Марлоу, - сказала она, - я довольно суровый человек. Не заставляйте меня пугать вас. Если это у меня получится - значит, вы не тот человек, который может быть мне полезен.
      Я кивнул, пропустив это мимо ушей.
      Она внезапно расхохоталась и потом рыгнула. Это была изящная легкая отрыжка, исполненная с полной непринужденностью.
      - Моя астма, - небрежно пояснила миссис Мердок. - Вино я пью как лекарство. Поэтому вам не предлагаю.
      Я закинул ногу на ногу. Я надеялся, что это не повредит ее астме.
      - Деньги - не самое важное, - сказала она. - Женщины моего круга всегда переплачивают и всегда готовы к этому. Надеюсь, вы окажетесь достойны вашего гонорара. Дело же вот в чем. У меня похищено нечто весьма ценное. Я хочу вернуть похищенное. Но это не все. Я не хочу, чтобы кого-нибудь арестовали. Так случилось, что вор является членом моей семьи.
      Она повертела бокал в толстых пальцах, улыбка ее была едва заметна в полумраке затененной комнаты.
      - Моя невестка, - пояснила миссис Мердок. - Очаровательная девушка... и несгибаемая, как бревно.
      Она посмотрела на меня внезапно заблестевшими глазами.
      - Мой сын - круглый дурак, - сообщила она. - Но я очень привязана к нему. С год назад он женился самым идиотским образом, без моего согласия. Это было глупо с его стороны, так как он совершенно не в состоянии зарабатывать себе на жизнь, а денег у него нет, кроме тех, что даю ему я, - а я ведь не щедра на деньги. Леди, которую он избрал или которая избрала его, работала певичкой в ночном клубе. Линда Конкист. Они жили здесь. Мы не ссорились, потому что я никому не позволяю ссориться со мной в моем собственном доме. Но тепла в наших отношениях не было. Я оплачивала их расходы, купила каждому по машине, дала леди возможность одеваться вполне прилично - хотя и не броско. Конечно, она находила жизнь здесь несколько скучной. Конечно, она находила моего сына скучным. Я сама нахожу его скучным. Так или иначе, она совершенно неожиданно уехала где-то с неделю назад, не оставив адреса и не попрощавшись.
      Миссис Мердок закашлялась, высморкалась в платок и продолжала:
      - После ее отъезда обнаружилась пропажа монеты. Редкой золотой монеты, известной как дублон Брэшера. Это жемчужина коллекции моего мужа. Меня подобные вещи не интересуют, а его - интересовали. Я хранила его коллекцию в целости и сохранности четыре года после его смерти. Она находится наверху, в запертом несгораемом помещении в нескольких несгораемых сейфах. Она застрахована, но я еще не заявила о пропаже. Не хочу, пока монету можно вернуть. Я абсолютно уверена, что ее взяла Линда. Говорят, монета стоит более десяти тысяч. Это образец, не бывший в употреблении.
      - Но неудобный для сбыта, - сказал я.
      - Возможно. Я хватилась монеты только вчера. Я еще долго не хватилась бы, так как и близко не подхожу к коллекции, но вчера позвонил один человек из Лос-Анджелеса по имени Морнингстар. Он представился торговым агентом и поинтересовался, подлежит ли, как он выразился, Брэшер Мердока продаже. К телефону подходил мой сын. Он ответил, что вряд ли, но надо уточнить у меня, - и попросил мистера Морнингстара позвонить попозже. Меня он не стал беспокоить: я отдыхала. Агент обещал перезвонить. Сын передал об этом разговоре мисс Дэвис, а та - мне. Я велела ей позвонить этому человеку. Мне было просто интересно.
      Она отпила из бокала, потрясла платком и хрюкнула.
      - Что вам было интересно, миссис Мердок? - спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
      - Если человек является торговым агентом, он должен знать, что монета не продается. Мой муж, - Джаспер Мердок, указал в завещании, что никакая часть его коллекции не может быть продана, предоставлена во временное пользование или в залог, пока я жива. Не может быть вынесена из дома кроме как в случае какого-либо бедствия, представляющего угрозу зданию, да и тогда только в присутствии поверенных. Мой муж, она мрачно усмехнулась, - считал, что я могла бы уделять больше внимания этой куче металла при его жизни.
      Стоял прекрасный день, светило солнце, благоухали цветы, пели птицы. По улице с приглушенным, успокаивающим гулом проезжали машины. В сумрачной комнате, пропитанной тяжелым винным запахом, рядом с этой грубой, малопривлекательной женщиной все казалось чуть нереальным. Я вверх-вниз качнул ногой и продолжал молча ждать.
      - Я поговорила с мистером Морнингстаром. Его полное имя Элиша Морнингстар. Его офис расположен в Белфонт-Билдинг на Девятой, в центре Лос-Анджелеса. Я сказала ему, что коллекция Мердока не продается и, пока я жива, продаваться не будет. И выразила удивление его неосведомленностью в этом вопросе. Он что-то замычал и заблеял, а потом спросил, нельзя ли ему посмотреть дублон. Я ответила, что, конечно, нельзя. Он довольно сухо откланялся и повесил трубку. Старик - судя по голосу. А я пошла наверх взглянуть на дублон самолично, чего не делала уже целый год. Монета исчезла из запертого сейфа.
      Я молчал. Она снова наполнила бокал и выбила дробь толстыми пальцами на ручке шезлонга.
      - Вы, вероятно, догадываетесь, о чем я сразу подумала?
      - Вероятно. В том, что касается мистера Морнингстара. Кто-то предложил ему монету, и он знал или подозревал, откуда она. Монета, должно быть, очень редкая.
      - Не бывший в обращении дублон, так называемый незатертый образец, действительно большая редкость. Да. Именно это и пришло мне в голову.
      - Каким образом монету можно было украсть?
      - Это мог очень просто сделать любой обитатель дома. Ключи всегда лежат у меня в сумке, а сумка валяется где попало. Было легче легкого вытащить ключи, открыть сейф и шкатулку, а потом возвратить ключи на место. Для постороннего это, может быть, и трудно, но для любого из домашних нет ничего проще.
      - Ясно... Почему вы решили, что монету взяла ваша невестка?
      - Собственно, никаких доказательств у меня нет. Но я в этом совершенно уверена. Вся прислуга в доме состоит из трех женщин, которые появились здесь очень давно, - задолго до того, как я вышла замуж за мистера Мердока, а это произошло всего семь лет назад. Садовник в доме не бывает, шофера у меня нет - меня возит мой сын либо секретарша. Мой сын этого сделать не мог, во-первых, потому, что он не такой идиот, чтобы обкрадывать собственную мать, и, во-вторых, потому, что, если это он взял монету, ему ничего не стоило бы предотвратить мою беседу с мистером Морнингстаром. Мисс Дэвис - смешно и думать. Не из тех: слишком робка. Нет, мистер Марлоу, Линда - именно тот человек, который мог сделать это хотя бы назло, если ни для чего другого. И вы прекрасно знаете, что за публика ошивается в ночных клубах.
      - Самая разная, - сказал я. - Как и везде. Полагаю, никаких следов взлома? Трудно представить хладнокровного профессионала, который удовольствовался бы только одной монетой. Но все-таки нельзя ли осмотреть помещение наверху?
      Она выдвинула челюсть, и мышцы на ее шее вздулись твердыми буграми.
      - Я только что сказала вам, мистер Марлоу, что дублон Брэшера взяла миссис Лесли Мердок, моя невестка.
      Я молча уставился на нее, она - на меня. Взгляд ее был тяжел и холоден - под стать фасаду этого дома. Я пожал плечами:
      - Допустим. Что вы хотите от меня, миссис Мердок?
      - Во-первых, я хочу вернуть монету. Во-вторых, мне нужны доказательства для развода. Я не собираюсь оплачивать его. Осмелюсь предположить, вы знаете, как устраиваются подобные дела?
      Она завершила очередной прием "лекарства" и вдруг грубо расхохоталась.
      - Слышал краем уха, - ответил я. - Вы сказали, что леди не оставила адреса. Значит, вы даже не предполагаете, где ее искать, так?
      - Именно.
      - То есть никаких концов. У вашего сына могут быть какие-то соображения по этому поводу, которыми он с вами не поделился. Я хочу поговорить с ним.
      Черты ее толстого серого лица вдруг затвердели и стали еще более грубыми, хотя казалось, дальше некуда.
      - Мой сын ничего не знает. Даже о пропаже дублона. И я не хочу ставить его в известность. В свое время он обо всем узнает. Сейчас его трогать не надо. Он будет неукоснительно делать то, что я от него потребую.
      - Так получалось не всегда.
      - Его женитьба, - раздраженно сказала она, - была минутной слабостью. Потом он старался вести себя как подобает джентльмену. Эти тонкости не для меня.
      - У нас в Калифорнии минутная слабость такого рода продолжается минимум три дня, миссис Мердок.
      - Молодой человек, вы согласны работать или нет?
      - Согласен, если получу необходимые сведения и возможность вести дело так, как считаю нужным. И не согласен, если вы собираетесь снабдить меня сводом правил и инструкций.
      Она резко рассмеялась.
      - Это деликатное семейное дело, мистер Марлоу. И отнестись к нему нужно деликатно.
      - Если вы меня нанимаете, я вам гарантирую всю деликатность, на которую способен. Если вы считаете, что ее у меня недостаточно, вероятно, вам лучше не связываться со мной. Например, как я понял, вы не хотите, чтобы ваша невестка понесла наказание. Для этого я недостаточно деликатен.
      Она стала цвета вареной свеклы и раскрыла рот, чтобы завопить. Но передумала, подняла бокал и заглотила еще некоторое количество "лекарства".
      - Постарайтесь, - сухо бросила она. - Жаль, что я не встретила вас пару лет назад, до его женитьбы.
      Что означало последнее, я не вполне понял - так что пропустил реплику мимо ушей.
      Она перегнулась в сторону, поковырялась в диске внутреннего телефона и что-то рявкнула в трубку, когда ей ответили.
      Вскоре за дверью раздались шаги, и маленькая блондинка легко и стремительно вошла в комнату.
      - Выдай этому человеку чек на двести пятьдесят долларов, - прорычала старая ведьма. - И держи язык за зубами.
      Девушка залилась краской до самой шеи.
      - Вы знаете, я никогда ни с кем не обсуждаю ваши дела, миссис Мердок, - пролепетала она. - Вы знаете. Мне это даже в голову не может прийти, я...
      Она повернулась и, опустив голову, выбежала из комнаты.
      - Мне нужна фотография леди и некоторые сведения, - сказал я, когда дверь за секретаршей захлопнулась.
      - Посмотрите в ящике. - Миссис Мердок ткнула пальцем в сторону плетеного тростникового стола, и ее кольца сверкнули в полумраке.
      Я подошел, выдвинул единственный ящик стола; на дне его изображением вверх одиноко лежала фотография, с которой на меня смотрели спокойные темные глаза. Я сел снова в кресло и принялся разглядывать карточку. Темные волосы, разделенные пробором посередине и небрежно откинутые назад с крупного лба. Большой высокомерный рот - весьма соблазнительный. Милый нос: не слишком большой, но и не слишком маленький. Великолепная лепка лица. Однако чего-то в нем не хватало. Того, что когда-то называлось хорошим тоном, а как называется сейчас - не знаю. Лицо казалось слишком умудренным и настороженным. Но за этим выражением умудренности еще угадывалась наивность маленькой девочки, верящей в Санта-Клауса.
      Я кивнул и сунул карточку в карман, подумав, что я вывел гораздо больше заключений, чем можно вывести из простой фотографии, да еще в полутьме.
      Дверь открылась, вошла мисс Дэвис с авторучкой и чековой книжкой. Девушка принужденно улыбалась. Миссис Мердок подписала чек и резко махнула рукой в мою сторону. Мисс Дэвис вырвала чек из книжки и подала его мне. Хозяйка молчала, и секретарша тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
      Я помахал чеком, чтобы скорее высохли чернила, потом свернул его и продолжал держать в руке.
      - Что вы можете рассказать о Линде?
      - Практически ничего. До замужества она снимала квартиру с девушкой по имени Луис Мэджик - звучные имена они себе придумывают. Тоже какая-то артистка. Они работали вместе в клубе "Айдл Вэли". Мой сын Лесли слишком хорошо знаком с этим заведением. О семье Линды я ничего не знаю. Когда-то она упоминала, что родилась в Сиу Фолз. Вероятно, ее родители живы. Меня эти подробности мало интересовали.
      Как же, мало интересовали. Я так и видел, как она роет, роет обеими руками, роет глубоко и отбрасывает песок в сторону полными горстями.
      - Вы не знаете адреса мисс Мэджик?
      - Нет. И никогда не знала.
      - Может ли знать ваш сын... или мисс Дэвис?
      - У сына я спрошу, когда он придет. Хотя, не думаю. Можете поинтересоваться у мисс Дэвис. Уверена, что она тоже не знает.
      - Ясно. Вы можете назвать имена еще каких-нибудь друзей Линды?
      - Нет.
      - Возможно, ваш сын поддерживает какую-то связь с ней - втайне от вас.
      Она снова начала багроветь. Я поднял ладонь вверх и выдавил миролюбивую улыбку.
      - В конце концов, он целый год был ее мужем, - сказал я. - Он может что-то знать о ней.
      - Оставьте моего сына в покое, - отрезала она.
      Я пожал плечами и разочарованно вздохнул.
      - Отлично. Вероятно, она уехала на своей машине - той, что вы ей купили.
      - "Меркурий" стального цвета, закрытый, модель сорокового года. Мисс Дэвис сообщит вам номер, если понадобится. Взяла ли Линда машину - не знаю.
      - Сколько денег, какую одежду, драгоценности взяла ваша невестка?
      - Денег немного. У нее должно быть не больше двухсот долларов. Миссис Мердок насмешливо оскалилась, и вокруг ее рта и носа появились жирные складки. - Конечно, если только она не нашла себе нового дружка.
      - Так... - сказал я. - Драгоценности?
      - Кольцо с изумрудом и бриллиантом не очень большой ценности, платиновые часы с рубинами, очень хорошее янтарное ожерелье, которое я имела глупость собственноручно подарить ей. У ожерелья фермуар с двадцатью шестью маленькими бриллиантами, выложенными в форме ромба. Конечно, может быть еще что-то. Я не обращала особого внимания на ее вещи. Одевается она хорошо, но не экстравагантно. Хоть это, слава Богу.
      Миссис Мердок снова наполнила бокал, выпила и снова по-светски непринужденно рыгнула.
      - Это все, что вы можете рассказать мне?
      - Этого недостаточно?
      - Не вполне достаточно, но придется удовлетвориться этим для начала. Если я выясню, что Линда монету не брала, - следствие прекращается. Я правильно понял?
      - Об этом поговорим позже, - грубо сказала миссис Мердок. - Украла Линда - это точно. И я не собираюсь позволить ей скрыться. Зарубите себе это на носу, молодой человек. И я надеюсь, вы хотя бы вполовину столь нахальны, каким кажетесь, потому что девицы из ночных баров склонны обзаводиться весьма непристойными друзьями.
      Я все еще держал свернутый чек за уголок в опущенной между коленей руке. Я вынул бумажник, убрал в него чек и встал, подняв шляпу с пола.
      - Я люблю непристойных, - сказал я. - У непристойных очень незатейливый ум. Я отчитаюсь перед вами, когда будет в чем отчитываться. Думаю взяться сначала за торгового агента. Это похоже на ниточку.
      Она дала мне дойти до двери и лишь потом пробасила за моей спиной:
      - Я вам не очень понравилась, верно?
      Я обернулся и, не отпуская ручку двери, ухмыльнулся:
      - А что, бывает, вы кому-то нравитесь?
      Она откинула голову назад, широко раскрыла рот и разразилась громовым хохотом. Не дожидаясь, когда она кончит, я вышел и захлопнул за собой дверь. Пройдя по коридору, я постучал в приоткрытую дверь канцелярии и заглянул внутрь.
      Худенькая блондинка сидела, положив руки на стол и лицо - на руки. Она плакала. Она повернула голову и поглядела на меня мокрыми глазами. Я прикрыл за собой дверь, подошел к столу, наклонился и обнял девушку за плечи.
      - Выше нос, - сказал я. - Ее можно только пожалеть. Она считает себя несгибаемой и готова свернуть себе шею, чтобы доказать это на деле.
      Девушка резко выпрямилась, сбрасывая мою руку с плеч.
      - Не трогайте меня, - задыхаясь, сказала она. - Пожалуйста. Я никогда не позволяю мужчинам дотрагиваться до себя. И не говорите такие ужасные вещи о миссис Мердок.
      Ее лицо было мокрым и розовым от слез. Без очков глаза ее были прелестны.
      Я сунул в зубы долго ждавшую своего часа сигарету и зажег ее.
      - Я... я не хотела быть грубой. - Девушка всхлипнула. - Но она так унижает меня. А я так стараюсь для нее.
      Она еще раз всхлипнула, достала из стоа мужской носовой платок и вытерла им глаза. В уголке платка фиолетовыми нитками были вышиты инициалы "Л.М.". Я задумчиво рассматривал их, выпуская дым в сторону от светлой головки мисс Дэвис.
      - Вы что-нибудь хотите узнать? - спросила она.
      - Да. Номер машины миссис Мердок.
      - 2Х1111, серый "Меркурий" с открытым верхом, модель сорокового года.
      - Старуха сказала - с закрытым верхом.
      - Это машина мистера Лесли. Они одного цвета, одной марки и одного года выпуска. Линда не взяла машину с собой.
      - Да? А что вы знаете о мисс Луис Мэджик?
      - Я видела ее только один раз. Она раньше снимала квартиру вместе с Линдой. Сюда мисс Мэджик приходила с мистером... мистером Ваньером.
      - Кто он?
      Она опустила глаза.
      - Я... она просто приходила с ним. Я его не знаю.
      - О'кей. Как выглядит Луис Мэджик?
      - Высокая красивая блондинка. Очень... очень привлекательная.
      - Вы имеете в виду - сексуальная?
      - Ну... - она дико покраснела, - в самом благопристойном смысле, если вы понимаете, о чем я говорю.
      - Я понимаю, о чем вы говорите, - сказал я. - Но я с таким никогда не сталкивался.
      - Охотно верю, - ядовито сказала она.
      - Вы знаете, где живет мисс Мэджик?
      Девушка помотала головой:
      - Нет. - И очень аккуратно сложила носовой платок и сунула его в ящик стола - в тот, где лежал пистолет.
      - Вы можете стянуть другой, когда этот испачкается, - заметил я.
      Она откинулась на спинку стула, положила маленькие аккуратные ладошки на стол и спокойно посмотрела на меня.