Вернуть вчерашний день

Клипер «Молния»

порт Таубер

23.10.03 (по галакт. календ.)

Личные документы Джона Петерсена,

в прошлом второго помощника капитана,

сданные на хранение

суперинтенданту Правительственной службы грузоперевозок

в порту Таубер:

Один чемодан, содержащий:

Рубашки форменные 4 шт.

Шорты форменные 4 шт.

Сандалии форменные 1 пара

Куртки форменные 2 шт.

Брюки форменные 2 пары

Туфли форменные 2 пары

Пиджаки форменные, грязные 1 шт.

Один дипломат, содержащий:

Сертификат компетенции «Мастер-астронавт» — 1 шт.

— Я не могу ждать тут целый день, — пролаял диспетчер.

— Все в порядке. Где мое оружие?

— Здесь. За стойкой. Пройдите и заберите его.

— Далеко отсюда до общежития?

— Нет. На другой стороне поля.

Я выглянул в окно, пытаясь обнаружить указанное здание на другой стороне широченной полосы железобетона.

— Если сейчас же не уйдете, то придется вам топать туда окружным путем. Через полчаса ожидается Лунный паром.

Я посмотрел на свой тяжелый багаж и вздохнул.

— Обратитесь к грузчикам, они одолжат вам тележку, — угрюмо посоветовал он.

И я обратился к грузчикам. Старший грузчик не только предложил тележку, он отнесся ко мне с симпатией, что было довольно редким на этой планете явлением. И настоял на том, чтобы проводить меня через летное поле, помогая катить тележку.

— Они сейчас очень строги, парень, вообще все очень строги. В прежние времена космолетчику полагалось самому быть «с перцем». Я и сам бывший космолетчик — сержант в Службе наблюдения флота. Помню, как маленький Джимми Карстейрс — сейчас-то он командор Карстейрс — опоздал на корабль. Он был тогда всего лишь младшим лейтенантом. Это было на Карибии. Мы отправились в увольнение и внезапно получили срочный приказ подавить мятеж на «Альфе Дракона». Джимми прекрасно слышал сирену — ее слышали все на этой чертовой планете, — но он был занят. А когда освободился, было уже поздно. Старушка «Дискавери» взмывала к звездам, как летучая мышь. Но Джимми не беспокоился. У его девушки была подруга, а у той — дружок-миллионер с яхтой, на которой обзор был лучше, чем у нас в нашей Службе наблюдения. Джимми воспользовался этой яхтой и, когда «Дискавери» подошла к «Альфе Дракона», Джимми уже был там, в скафандре, пытаясь проникнуть на корабль. Экипаж был в шоке. Потом не знали, судить его или награждать.

— К несчастью, у моей девушки нет подружки, у которой был бы дружок с яхтой.

— Женщины, — произнес он.

— Женщины, — согласился я. «И Илона», подумалось мне.

— Здесь счастливое место, парень, — сказал бывший сержант.

Я посмотрел на это счастливое место. Явно не «Хилтон-Ритц». Длинное одноэтажное здание. Построенное из дешевого пластика и, пожалуй, единственное облезлое здание на Каринтии. Стояло оно довольно далеко от взлетного поля, чтобы не пострадать от взлетов и посадок кораблей, но недостаточно далеко, чтобы не страдать от дыма и шума.

— Лиз меня знает, — сказал грузчик.

— Лиз?

— Она — офицер снабжения. Сейчас руководит этим постом, — он закричал, и голос его был достаточно звучен, чтобы заглушить сирены, возвещающие о прибытии Лунного парома: — Лиз! Лиз!

Дверь отворилась, и показалась статная женщина средних лет:

— Входите! — велела она. — Входите, неумные создания! Да быстрее же, пока мы все не задохнулись от дыма, который повалит из этой пятицентовой побрякушки!

Мы втолкнули тележку в дверь и сквозь не очень чистые окна наблюдали, как, действительно в клубах дыма, садилась маленькая ракета.

— А шума-то, шума, как от большой! — сердито проворчала Лиз.

— Помню, когда я еще был в Службе наблюдения… — начал старший грузчик.

— А когда я была в «Комитете межзвездного транспорта»… — начала Лиз.

«А я — в»Трансгалактических клиперах»», — подумалось мне.

Глава 4

Общежитие космолетчиков внутри напоминало «Хилтон-Ритц» еще меньше, чем снаружи. И если облезлость наружных стен можно было объяснить близостью взлетного поля, капризами погоды и, наверное, чем-нибудь еще, то чем это можно объяснить внутри здания, так и осталось для меня загадкой. Комнаты, которые здесь называли каютами, по размерам примерно соответствовали каютам на захудалых кораблях класса «эпсилон» (это что-то вроде собачьей будки), а по меблировке и наличию удобств — спальным помещениям в исправительных заведениях строгого режима. Ну и, конечно же, соответствующее питание — оно, наверное, способно было бы вызвать тошноту даже на мусоросборниках приграничья.

Но Лиз Барток оказалась своим парнем, и это с лихвой компенсировало все другие недостатки.

Она была само гостеприимство. Я чувствовал себя не больше и не меньше, как космонавтом на отдыхе. Настоящим членом семьи. Всякий раз, входя в ее кабинет, я угощался глоточком из ее бутылки сливовицы — местного ликера со вкусом перебродивших слив, отдающих спиртом. Мне всегда разрешалось звонить по офисному телефону. Правда, звонить на Каринтии было некому — несколько раз звонил Илоне, но не получал от этого никакой радости. Я угощался сигаретами Лиз, пока не начал вести им счет, записывая в свою долговую книгу.

— Ну, так что ж ты собираешься делать дальше, Джонни? — спросила Лиз в мой первый вечер в общежитии.

Я посмотрел на нее поверх стакана со сливовой настойкой, сделал большой глоток, чтобы отбить вкус жесткого бифштекса, поданного на обед:

— Откровенно говоря, Лиз, не знаю. Понятно, что, заботами «Трансгалактических клиперов», со мной покончено, и я не надеюсь, что меня еще кто-нибудь возьмет на работу, даже если начну с самого низа, с пятого помощника…

— Это уж точно, можешь не сомневаться, — грубовато сказала она. — Я хорошо помню стандарты «Комитета межзвездного транспорта». Не думаю, что они изменились с тех пор, как я ушла.

— Но ведь остается приграничье, — заметил я. — Консул Земли является также агентом приграничников. Он изо всех сил пытался заполучить меня на три года.

— Это было бы худшим из зол, — возразила Лиз. — Лишь немногие из наших подались в приграничники. Был такой Дерек Калвер. Он служил старшим офицером на кораблях класса «бета». Была еще Ураган Джейн Арлен, одна из наших офицеров-снабженцев. Вот и все, пожалуй. Дело твое; но я бы никогда не связалась с Приграничьем. Хотя, конечно, какую-нибудь работу искать нужно.

Я подлил еще немного сливовой настойки:

— Вообще-то, я хочу остаться здесь, — сказал я.

— О, Джонни, это так неожиданно! Я понимаю: это не из-за условий жилья и не из-за пищи, значит, дело во мне! — Она наслаждалась моим замешательством. — Понятно, что ты имел в виду Каринтию, никак не общежитие космолетчиков. Но здесь ты можешь оставаться сколько угодно, Джонни. Меня это не затруднит. За твое проживание мне заплачено, и я достаточно имею на стороне, чтобы оплатить выпивку и сигареты для нас с тобой. Но боюсь, они вскорости загрузят тебя на корабль и отправят обратно на Землю или в Приграничье, — Лиз наполнила стакан. — И все-таки, Джонни, что или кто задержал тебя здесь? Женщина? Это из-за нее ты опоздал на корабль?

— Да, — ответил я.

Она хмыкнула:

— И вот теперь ты — Земной Космолетчик, Потерпевший Бедствие. А это далеко не то же самое, что космонавт в новенькой униформе, просто излучающий авторитет как старший офицер большого корабля.

— Все не так, — резко сказал я.

— Да? Ты считаешь, что твое положение сегодня лучше, чем было вчера, когда ты занимал должность второго помощника?

— Ладно, — согласился я. — Я полный идиот, Лиз. Но так уж я устроен. Все сводится примерно к следующему: не могу справиться с чувством, что, если я способен добиться чего-либо на этой планете, если способен справиться с ситуацией, — это шанс начать новую жизнь ничуть не хуже прежней.

— Джонни, пожалуйста, посмотри фактам в лицо, — серьезно проговорила она. — Твое прошлое, твое обучение не имеют значения. Бывшим космолетчикам удается добиться успеха в очень немногих областях деятельности, которым они обучены. И тебе в жизни не получить должности офицера флота или менеджера в космопорте. Всем известно, что ты — бывший второй помощник с «Молнии», опоздавший на свой корабль. У тебя репутация ненадежного человека.

— Но должно же быть хоть что-нибудь, — сказал я.

— Рыть котлованы, Джонни? Перелопачивать дерьмо на очистных сооружениях? Таскать грузы здесь, в космопорте? И за физический труд ведь много не заплатят…

— Что-то все же должно быть, — продолжал настаивать я.

— Нет, — отрезала она. — Ничего, мой дорогой. Лучше уж сразу подписывай контракт и дуй в Приграничье.

Она оказалась неправа, хотя после четырех дней бесплодных поисков я чуть было не признал ее правоту. На пятое утро я пролистывал «Газету объявлений Нью-Праги», в первую очередь, интересуясь страницами со срочными вакансиями для квалифицированных сотрудников. Служба помощи домохозяйкам, как я заметил, все еще нуждалась в продавцах. Могли бы дать мне шанс попробовать, горько подумал я, вместо того, чтобы руководствоваться результатами психологических тестов: «Честно говоря, мистер Петерсен, — сказал мне менеджер по персоналу, — вы не смогли бы продать кусок мяса голодающему, не говоря уже о продаже автоматической уборщицы седьмой модели женщине, вполне удовлетворенной своей старой автоуборщицей шестой модели».

И тут, в конце страницы, я увидел кое-что обещающее: «Требуются молодые мужчины с опытом работы в космическом пространстве. Интересная, рискованная, хорошо оплачиваемая работа. Обращаться к Стефану Виналеку, Бизнес-центр Хайнлайн, площадь Масарик».

Я захватил газету и пошел на кухню. Лиз готовила яичницу. Она утверждала, что устала от автоматического оборудования за годы работы в космосе, а теперь ей хочется попробовать себя в роли домашней хозяйки. Когда я показал ей газету, она оставила яйца жариться и прочла объявление.

— Я когда-то знала одного Стива Виналека, Джонни. Он был тогда совсем мальчиком. Жаль, что это не может быть он. Я бы тебя порекомендовала.

— Спасибо, Лиз. А может, это все-таки тот самый?

— Да нет. Тот, кого я знала, был детектив-инспектор. А полисмены очень неважные космонавты, когда они увольняются или выходят на пенсию, то в основном работают сыщиками. — Она шумно вздохнула и бросила взгляд на испорченную еду. Затем соскребла сгоревшие яйца в мусорный контейнер. — Хорошо еще, что Земная Империя оплачивает здешние счета за мусор.

— Думаю, стоит ему позвонить, — сказал я.

— Давай, попробуй. Но вначале позавтракай. Разочарование хуже ложится на пустой желудок.

После завтрака она позвала меня в кабинет:

— Оказывается, это вполне может быть тот самый Стив, которого я знала. Сейчас позвоню и выясню.

Она отыскала номер Виналека в справочнике — он значился как «Корпорация Стефана Виналека» — и набрала нужную комбинацию цифр. Немного суровая, но привлекательная блондинка смотрела с маленького экрана:

— «Корпорация Виналека» слушает, — ответила она.

— Можно поговорить с мистером Виналеком?

— Как вас представить, мадам?

Лиз повернулась и скорчила мне рожу, а потом вернулась к телефону:.

— Скажите, пожалуйста, мистеру Виналеку, что я звоню в связи с делом о контрабанде на «Бете Карины».

— Подождете минутку, мадам? — холодно спросила девушка.

— «Бета Карины»? — удивился я.

— Да, Джонни. Известный случай с контрабандой наркотиков, когда я впервые встретила Стива. Он и его неуклюжие друзья взяли корабль в связи с подозрением в нелегальном провозе эйфорина. Вот тогда-то я и увидела его в первый раз. Если это тот самый Стефан Виналек, мой Стив , он все прекрасно вспомнит.

— Лиз! — раздался голос из телефона. — Давненько не видел тебя!

— Давненько, Стив. Ты ведь интересовался мной, только когда я имела отношение к твоим полицейским делам?

— Я всегда интересовался тобой, Лиз.

А я заинтересовался им. Экран отразил лицо человека не слишком молодого, но далекого от старости. Седеющие волосы обрамляли лицо, которое, несмотря на очень смуглую кожу, выглядело по-мальчишески гладким. Темные глаза смотрели живо и изучающе.

— Так что, копы тебя турнули, Стив? Они, наконец-то, тебя раскусили?

— Я уволился.

— Это ответ лишь на первый вопрос.

Он рассмеялся:

— Наверное, так оно и было.

— Ты и сейчас занимаешься делами о наркотиках?

— О, никакой романтики, Лиз. У меня контора частного сыщика. Связи помогают. Мне удалось получить лицензию на использование необходимой аппаратуры.

— А что, космолетчик нужен, чтобы разобраться с этой твоей аппаратурой?

— О чем это ты, Лиз?

— Я видела утреннюю газету.

— Так ты хочешь устроиться на работу? Но мне требуются молодые мужчины, а не молодые женщины!

— О, конечно, конечно! Я старая, несчастная космолетчица без будущего. Но у меня тут есть космонавт, который устал от ничегонеделания.

— Джон Петерсен. — сказал он. — Бывший второй офицер на трансгалактическом клипере «Молния». Опоздание на корабль. Застрял на Каринтии до того момента, когда консул Земли обеспечит ему отбытие…

Я рванулся так, что чуть не влетел в экран:

— Как вам удалось узнать все это, мистер Виналек?

Он усмехнулся:

— У меня свои методы, Ватсон. Каждый в Нью-Праге знает, что «Молния» недавно улетела. Случай был освещен в прессе. Есть единственное место, где может остановиться космолетчик в беде. — Он сделал паузу, изучая мое лицо: — Ничего не обещаю, Джон. Ничего. Но может быть, для вас найдется местечко в моей организации.

— Спасибо, мистер Виналек, — сказал я. — Но единственное устройство, с которым я справлюсь, — это навигационные приборы. Ваши следящие лучи, анализаторы и реконструкторы…

— Вы начитались слишком много детективов, — заметил он. Затем повернулся к Лиз: — Приходите нынче вечером, Лиз, вместе с Джоном. Может, мне удастся вырвать его из твоих рук.

Глава 5

Это уже мой третий визит на площадь Масарик, думал я по пути от станции метро до бизнес-центра Хайнлайн. Первый был связан с Малетером, второй — с консулом. А нынешний? Может быть, в третий раз повезет?

— Стив, должно быть, процветает, — сказала Лиз.

— Почему? — тупо спросил я.

— На Масарик очень высокая арендная плата, особенно в таких современных зданиях, как это. Они слишком шикарны для однокомнатных офисов. А офис с приемной должен стоить баснословных денег.

— И они еще утверждают, будто детективам мало платят.

— Да, это заметно.

Мы прошли через вращающиеся двери в вестибюль здания. Он был оформлен в строгом стиле, без каких бы то ни было излишеств, но отделка стен поражала качеством материалов и исполнения. Поискали нужное имя в списке фирм. Выяснилось, что Стефан Виналек занимает весь верхний этаж. Шахты лифтов были оборудованы скоростными подъемниками.

— Если у меня когда-нибудь будет небоскреб, — сияя, сказала Лиз, — я установлю такие подъемники вместо старомодных лифтов. Они напоминают мне о невесомости.

Поток сжатого воздуха выбросил лифт на последний этаж, и мы шагнули в небольшой коридор. В конце его виднелась простая серая дверь, на которой была табличка: «КОРПОРАЦИЯ СТЕФАНА ВИНАЛЕКА».

Дверь отворилась. На пороге стоял Виналек.

Признаться, я был немного удивлен. На экране телефона он представлялся мне высоким и крупным (изображение по плечи частенько сбивает с толку). Этот детектив, подумалось мне, размерами больше напоминает хорька, нежели льва. Хотя в его внешности не было ничего от хорька. Если уж проводить зоологические аналогии, то Стив Виналек скорее был похож на маленького, шустрого и удачливого в охоте кота.

— Лиз! — сказал он, делая шаг вперед и раскрывая ей объятия.

— Стив! — она высвободилась из его объятий. — Это Джон.

Мы пожали друг другу руки:

— Приятно познакомиться, Джон. Входите.

Мы проследовали за ним через строго обставленную приемную во внутреннее помещение, почти столь же простое. Дальше располагалась его личная гостиная. Она напоминала небольшой зал для собраний на современном космическом корабле. На окнах, занимавших все стены, кроме одной, висели специальные экраны, какие распространены на туристских кораблях экстракласса: ложные окна, которые в глубоком космосе имитируют пейзаж планеты. Здесь же в этих окнах нам показывали черное небо, где посреди сверкающих огней виднелась яркая точка межпланетного парома, возвращающегося с Силезии, планеты с развитой добывающей промышленностью, рядом с Каринтией.

— Неплохой вид, Стив, — заметила Лиз.

Он рассмеялся:

— Неплохой для копа. Напитки? Сливовицу? Пиво?

Он налил сливовую настойку для себя и Лиз, пиво для меня. Сделав первый глоток, я стал потихоньку удовлетворять свое любопытство:

— Извините, Стив, — начал я. — Боюсь, у меня есть дурная привычка: Я всегда рассматриваю книжные полки в домах, где бываю. И довольно часто содержимое книжных шкафов помогает понять, что за люди их владельцы.

— Вот и я поступаю так же, Джон, — поддержал он меня. — У меня, как вы успели заметить, неплохая коллекция детективов, причем, не современных, а классических, старинных времен. Много мастеров двадцатого века: Конан Дойл, Честертон, Макдональд, Рэймонд Чандлер, Агата Кристи…

— И многие другие, — подытожила Лиз. — Я смотрю, твои вкусы не меняются. Я помню, в каком возбужденном состоянии ты был, когда, обыскивая «Бету Карины» на предмет контрабанды, ты нашел древний, потрепанный томик старого автора по имени Спиллейн. Но что ты, профессиональный детектив, находишь в этой макулатуре?..

— Вовсе это не макулатура, — спокойно сказал Виналек. — Хорошие, добрые произведения. И между прочим, именно эти книжки вдохновили меня уволиться с государственной службы и открыть собственную контору. — Голос его заметно потеплел: — Беда современных полицейских управлений в том, что они слишком зациклены на технике. Если преступление невозможно расследовать при помощи аппаратуры, оно считается глухим. И вы будете удивлены и потрясены, узнав, как много таких глухих дел существует. А сейчас, если вы пройдете в лабораторию, я покажу вам, с чем приходится иметь дело современному детективу.

Он повел нас из гостиной в помещение, на первый взгляд, напоминавшее рубку космического корабля. Стены заполняли панели управления с экранами, индикаторами и рядами кнопок. На полу в центре находилось нечто вроде прозрачного шара пяти футов*1 в диаметре, на который была нанесена координатная сетка.

Стив повернул ручку на панели, и шар пришел в движение. Все это напоминало взгляд вглубь странного трехмерного зеркала. Мы видели в нем шар и себя, стоящих вокруг, а в отраженном шаре — другой отраженный шар, а в нем…

— Так это следящий луч, — сказал я.

— Да, следящий луч, — он наклонился к панели управления. — Идем вниз.

Теперь луч ощупывал помещение этажом ниже.

Были видны две комнаты, расположенные под нашей. Мы стояли, фигурально выражаясь, за креслом женщины, читавшей роман. Стив настроил угол и четкость изображения, так что мы могли читать вместе с ней: «…жаждущий, нетерпеливый. А она — разгоряченная, чувствительная, страстная, но все еще вздрагивающая от прикосновений его рук, вздрагивающая, но стремящаяся к наслаждению. Ее руки и крепкие, точеные, словно из стали, бедра, готовые обхватить и удерживать, ее…»

Она перевернула страницу.

— Давай продолжим, — стала упрашивать Лиз. — Это становится интересным.

— Еще несколько настроек, и мы сможем читать дальше, — сказал Стив.

— Ой, давай пропустим это. Только посмотрим название и автора, хорошо?

— Конечно.

Угол обзора изменился.

— «Лалаж», автор Дуплесс, — сказала Лиз. — Постараюсь запомнить.

Под управлением Стива следящий луч вел свою охоту, делая резкие остановки.

— Нет, Стив! — вскричала Лиз. — Двигайся дальше, черт побери! Это, все-таки, неприлично.

— Хорошенькая девушка под душем? Это гораздо пристойнее той порнографии, читать которую тебе так понравилось.

— Давай дальше, — не отставала она.

Следящий луч двигался дальше. Он проходил сквозь пустые офисы и через те, где оставались на внеурочную работу. В «Стали и железе Каринтии» сердитый клерк говорил по телефону, что-то чиркая в блокноте. Нам хорошо было видно лицо человека в униформе на экране перед ним, слышно, как он говорил:

— Да, черт возьми, я знаю, что мы опоздали с приземлением. Но это еще не причина задерживать отправку почты!

В «Лолита Фэшионз» пухленький, женоподобный мужчина сметывал куски блестящего материала на стройном теле утомленной модели.

— Ох, подожди, Стив, не стоит спешить, — со вздохом произнесла Лиз.

— Если я влезу в секреты торговли, то могу лишиться лицензии, — отрезал Стив.

Вслед за лучом мы прошествовали по коридору, вошли в дверь из бронированного стекла, светившуюся надписью: «Профсоюз портовых грузчиков».

— Еще одни сверхурочники, — заметил я. — Они, наверное, набирают бригады для отправки в карьеры, только что открытые на Силезии.

— Может быть, — сказал Стив. — Допускаю. Давайте выясним, хорошо?

И потом мы как будто карабкались вверх по кирпичной стене. Но в изображении все равно оставалось что-то неясное, и мы не могли разглядеть его ни под каким углом.

— Вот, — сказал Стив. — Вы видите. Или не видите. Туман мешает увидеть все целиком. Есть защита против любой аппаратуры. Преступные элементы располагают собственными учеными и техниками.

— Но ведь такая защита незаконна!

— Использование следящего луча тоже едва ли законно, даже в департаменте полиции. Не будь у меня влиятельных друзей, я, частный сыщик-индивидуал, вряд ли мог бы установить его и пользоваться им. Но использование блокировки совершенно легально. Каждый может применять все, что угодно, для защиты своей частной жизни.

— Тогда не понимаю, отчего большинство людей не установят такие блоки.

— Во-первых, они крайне дороги. Во-вторых, далеко не всем нужно скрываться от закона.

— Той девушке под душем было что прятать, — проговорила Лиз.

— Прятать такое — это преступление! — воскликнул я.

— Мужчины! — презрительно протянула Лиз.

— Неплохо использовать такой прибор в качестве навигационного оборудования, — сказал я, меняя тему. — Это во многих отношениях надежнее радара при поиске цели и при посадке.

— Да, — подтвердила Лиз. — Действительно, приземление пройдет успешнее, если пилот вместо посадочной площадки будет смотреть на блондинок в ванной.

— Какова дальность действия луча? — спросил я.

— Повсюду на Каринтии, в любом полушарии. И в ее ближайших окрестностях — например, на Луне.

— На Луне?

Он ухмыльнулся:

— Да, на Луне.

— Вы имеете в виду на Венцеславе?

— Я имею в виду на Луне. Что за беда с вами, землянами: вы знаете только одну Луну с большой буквы. Для нас Луна — это Луна, хотя, конечно, имеется в виду Венцеслав, но я никогда там не был.

— Мы довольно часто пролетали Венцеслав, но я тоже там не бывал.

— А хотели бы побывать?

— На Венцеславе? — засмеялся я. — А, вы имеете в виду, при помощи следящего луча?

— Это не то, что я имел в виду, Джон, но мы можем это проделать. Прямо сейчас.

— А это обязательно? — спросила Лиз. — После увольнения из «Межзвездной транспортной компании» я несколько месяцев провела на Лунных паромах и наглоталась этой проклятой пыли на веки вечные…

— Тогда развлекись на кухне, — предложил Стив. — Кофе и сандвичи нам пригодятся.

— Я могла бы приготовить настоящий ужин, — задумчиво произнесла она.

Стив слегка вздрогнул:

— Боюсь, лучше не рисковать, Лиз. Достаточно кофе и сандвичей.

— На поджаренном хлебе? — уточнила она.

— Ну… пожалуй, — согласился он.

— Если ты покажешь мне, где все хранится…

— Хорошо. Пойдешь с нами, Джон, или подождешь здесь?

— Если не возражаешь, я бы поиграл с этой штуковиной, — ответил я.

— Как хочешь. Устройство довольно простое. И ты можешь поупражняться в его использовании.

— Но координаты менять не нужно, Стив?

Он тепло улыбнулся:

— Я этого не говорил и даже не намекал, Джон.

Глава 6

Я до сих пор чувствую себя неловко оттого, как я поступил, оставшись один, но уверен, что большинство мужчин в подобных обстоятельствах сделали бы то же самое. Искушение было слишком сильным, а я — недостаточно крепким, чтобы противостоять ему.

Устройство следящего луча и вправду оказалось очень простым. Поворот рычагов изменял направление луча. Я поднял картинку выше этажа, где заседали портовые грузчики, до уровня квартиры Стефана Виналека, а потом еще выше — до самой крыши. Я посмотрел вниз, на площадь, на фонтаны, бьющие из абстрактной фигуры в центре, бросил взгляд на строй каменных космических кораблей с флагами компаний.

Когда я той ночью сошел с борта «Молнии», воздушное такси пролетало через площадь. Значит, тот дом должен быть где-то дальше на прямой, ведущей от космопорта через площадь. Сначала пальцы плохо слушались меня, но потом я сумел найти нужное направление. Вот и огромное светящееся рекламное объявление, запомнившееся мне, — исполинская бутылка с золотистой струей, бьющей из нее прямо в бокал.

Немного подальше — прожектора на крыше университета, темные силуэты деревьев в парке, а дальше — высотные дома. Это было похоже на полет на атмосферном флаере — беззвучной машине, удивительно послушной управлению. Перепрыгнув через парк, я уменьшил скорость, когда внизу показались жилые здания.

Замешкался возле Грингейтс, а потом поднял линию обзора до фасада здания, минуя ряды окон и балконов, минуя одинаковые зеркальные блюдца защитных экранов, скрывающих частную жизнь обитателей квартир.

«Последний этаж, — думал я. — Последний»…

— Ты еще можешь спастись от неприятностей, Джон, — с улыбкой заметил Стив.

Я отскочил от пульта управления, как ужаленный.

— Но продолжай, — произнес он. — Ты уже далеко зашел. Стыдно было бы отступить сейчас. Давай же.

— Я… Я что-то не уверен, что мне этого хочется.

— Продолжай, — сказал он снова, и в его голосе прозвучали повелительные нотки.

Через несколько минут безуспешных манипуляций я сдался:

— Блокиратор.

— Да, похоже на то. Возможно, если ты не увидишь ее квартиры, тебе же будет спокойнее.

— Но ведь она не преступница!

— Откуда ты знаешь? — Он устало улыбнулся: — Скорее всего, нет. Но есть какой-то вид деятельности, из-за которого ей важно сохранять приватность. Посмотри на дело с такой точки зрения. И попытайся представить себе богатую, независимую женщину, которая может подозревать своего мужа в общении с не слишком невинными мальчиками. И предположи, что у этой дамы есть кое-кто среди полицейских чинов, имеющих доступ к следящему лучу. А затем предположи, что именно этот муж оплатил установку дорогостоящего блокиратора в квартире женщины…

— Ты слишком много предполагаешь, — заметил я.

— Я слишком много знаю, — ответил он.

— Тебе, должно быть, трудно жить с такими знаниями.

— Временами, Джон. Временами.

Он поставил на стол бутылки и стаканы, принесенные из кухни на подносе.

— Еще пива?

— Лучше бы чего покрепче.

— Я так и думал, — он налил два стакана сливовицы. — За преступление. Пока мы тут обсуждаем преступность, я боюсь, там, на кухне… Лиз, безусловно, великая женщина, но в качестве повара…

— Я в курсе.

— Мне жаль, Джон, что я нуждаюсь в тебе. Я бы посоветовал тебе удирать с этой планеты как можно скорее. Но я в тебе нуждаюсь.

— Хорошо хоть кто-то во мне нуждается, — сказал я.

— Но перед тем как нанять тебя, я хотел бы кое в чем удостовериться, — продолжал Стив. — Помимо всего прочего, эта работа требует определенного уровня собранности. Ты уже раз подвел «Трансгалактические клиперы». Как я могу быть уверен, что ты не подведешь «Корпорацию Стефана Виналека»?

— А как вообще можно быть уверенным, что кто-нибудь не подведет кого-нибудь?

— И вправду, как? Но, если ты расскажешь мне свою историю, Джон, я смогу принять решение. Пока я не буду в курсе всех событий, мне это не удастся.

Я подставил бокал, чтобы он наполнил его:

— Ну, хорошо. Как тебе известно, я был вторым офицером на «Молнии». Илона — одной из пассажирок. Она сидела за моим столиком. Мы чокались и пили на брудершафт с начала полета. Она настояла, чтобы я посетил ее апартаменты в одну из ночей, пока «Молния» будет в порту. Мы… переспали. Я опоздал на корабль. Это все.

— На самом деле?

Я смутился:

— Нет. Не совсем. Там еще был наркотик, эйфорин…

— Эйфорин, — сказал он мягким голосом. — Бесконечное удовольствие, продолжающееся бесконечно. Вы оба приняли его?

— Да.

— Забавная штука, — быстро проговорил он. — Тебе известно, что эйфорин больше не является запрещенным, но он чертовски дорог. Есть люди, считающие, что он стоит этих денег. Но есть и те, кто полагает, что за подобное удовольствие потом приходится слишком дорого расплачиваться. Ты, конечно, знаешь, что сильный эмоциональный стресс способен вызвать личностные изменения. Но мало кто знает, что и эмоции удовольствия, доведенные до бесконечной интенсивности, вызывают подобный эффект. Илона, если это утешит тебя хоть немного, действовала так мягко, как могла. Она подарила тебе последнюю ночь, грандиозную, невероятную, после которой вы оба должны были забыть все, что было между вами и вернуться к нормальной жизни без сожалений…

— Но она приняла антидот.

— Правда? И что же произошло?

Я поделился с ним, не пропуская ничего. Он слушал молча, задумчиво, наполняя мой стакан, когда я делал паузы.

— Адская смесь, — сказал он, когда я закончил рассказ. — У эйфорина есть тенденция портиться со временем, и эффект от его приема становится непредсказуемым. То снадобье, которое вы оба проглотили, наверное, было просрочено несколько месяцев назад. Смешайте непредсказуемость наркотика с непредсказуемостью женской логики. Но, мне кажется, я смогу разобраться в случившемся, и тебе от этого полегчает.