Приграничье (№7) - Планета спартанцев

Склады Андроника…

Никто не обратил внимания, когда Брасид пересек улицу и подошел к огромному зданию складов. Основная часть бунтовщиков уже пыталась ворваться в ясли и ломала запертые двери с помощью импровизированного тарана, в качестве которого использовали фонарный столб. Разглядывая массивную темную дверь склада, почти сливающуюся с гладкой черной стеной, Брасид осознал, что ему самому не помешал бы подобный инструмент. Конечно, можно привлечь к этому группу бунтовщиков, но это не лучшее решение. Во всяком случае, сейчас оно просто неприемлемо. Он должен войти в склады один, и никак иначе.

Но как?

В этот момент над головой Брасида раздался едва слышный, странный шум, похожий на прерывистое биение. Похоже, в дело вмешался воздушный флот… И тут же он понял, что двигатели воздухоплавательных машин издают совсем другой звук. Посмотрев наверх, он увидел мигающие красные огоньки, отражавшиеся от округлой поверхности. А потом — шепот, источник которого, казалось, находился в дюйме от его уха:

— Это ты, Брасид?

— Да.

— Я тебе очень обязана. Сейчас мы вытащим тебя из этой каши. Я дала обещание не вмешиваться в ситуацию — только наблюдать и записывать, но ради помощи другу подобное обещание можно нарушить.

— Я не хочу, чтобы меня подбирали, Мэгги.

— Тогда какого черта ты хочешь?

— Я хочу попасть на этот склад. Но дверь закрыта, а окон здесь нет, а у меня нет взрывчатки.

— Позови на помощь друзей. Или ты не хочешь делиться добычей?

— Я не за добычей. Я хочу попасть в ясли один, а не с толпой.

— Я собиралась заглянуть туда чуть попозже… Ладно, подожди, я с тобой.

Голос Мэгги стал почти неслышен: она говорила с кем-то на своем летательном аппарате.

— Джордж, я хочу спуститься. Давай лестницу. Да-да, я знаю, что сказал коммандер Граймс, но Брасид спас мне жизнь. Оставайся в воздухе и страхуй, если что — будь готов в любую минуту нас подобрать… Да-да. Камеры и звукозапись оставь включенными.

— У тебя есть отвертка? — спросил Брасид.

— Отвертка?

— Если есть, захвати с собой.

— Хорошо.

Из аппарата выскользнула невесомая гибкая лестница, и по ней спустилась Мэгги Лэзенби, облаченная в черную, чуть блестящую одежду, которая делала ее почти невидимой в сумраке. Едва ноги аркадца коснулись земли, корабль поднялся выше и словно растворился в темном небе.

— Что теперь, любовь моя? — поинтересовалась Мэгги. — Что будем делать?

— Вот эта дверь.

— Отверткой? Ты хочешь ее открыть отверткой? Ты что, с ума сошел?

— Нет, отвертка понадобится нам позже. Но я уверен, что ты захватила с собой одну из камер-лазеров.

— На этот раз нет. Зато у меня есть лазерный пистолет. Если включить его на минимум, он вполне сойдет за фонарь.

Она вытащила оружие из кобуры, что-то покрутила на рукоятке и направила луч на толстую дверь.

— Хм, на вид замок как замок. Не думаю, что твои маленькие друзья заметят очень короткую вспышку.

Она снова что-то переключила. Луч стал тонким, как игла, и ослепительно ярким. Сверкнули искры, а потом Брасид увидел, что металл оплавился, и замок явно вышел из строя.

— Попробуй толкнуть дверь, Брасид.

Сержант повиновался. Сначала дверь пошла туго, но потом поддалась. Проход внутрь здания был открыт.

Никто не заметил, как они вошли — все внимание толпы было направлено на двери яслей, которые все еще сопротивлялись ударам тарана. Брасид прикрыл дверь и спросил:

— Как ты меня нашла?

— Я тебя не искала. Мы узнали о бунте, и я уговорила Джона выделить мне одну из шлюпок, чтобы посмотреть, что происходит. Наш вылет случайно совпал с тестовым запуском одного из двигателей корабля, так что даже ваш капитан Диомед вряд ли что-нибудь заметил. Радары у вас хилые — похоже, они нас тоже не засекли. Я разглядывала толпу в инфракрасный бинокль и заметила одинокую фигуру, в стороне от всех. Когда у человека какое-то дело, отличное от общих, это всегда интересно. Поэтому я навела объектив — и обнаружила, что это ты. Правда, я не сразу тебя узнала. Ты не в униформе, это несколько неожиданно. Она тебе очень к лицу. Так в чем, собственно, дело?

— Хотел бы я знать. Толпа пытается прорваться в ясли, а у меня там находится друг, которого я должен спасти. Потом я все-таки полицейский. Я не могу просто стоять и смотреть.

— А твой драгоценный Диомед?

— Ладно, идем, — проворчал он. — Идем скорее. Мы и так потратили массу времени.

Брасид нащупал возле двери выключатель и зажег свет. Они двинулись вперед по коридору, спустились в подвал, оказались в большой комнате. Мэгги помогла ему открыть дверь, проследовала дальше. Брасид нашел нужную съемную панель, закрывавшую уже знакомый ему туннель. В ход пошла отвертка.

В дальнем конце туннеля находилась дверь в ясли. Ее никто не охранял, и открыть не составляло труда.

Глава 22

В коридоре было тихо, но вскоре издалека стали доноситься глухие удары тарана. И крики, слабые и далекие: похоже, младенцы проснулись от шума и плакали.

— И в какую сторону нам идти? — осведомилась Мэгги.

— Думаю, туда.

Он решительно зашагал по коридору, бесшумно ступая босыми ногами по полированному полу. Мэгги шла за ним, не отставая, ее туфли на мягкой подошве тоже не издавали ни звука. Они быстро миновали ряд дверей. На первом пересечении с другим коридором Брасид уверенно свернул направо — он постоянно прислушивался к ударам во входную дверь, которые становились все ближе, так что они явно выбрали верное направление.

А потом открылась одна из дверей. Оттуда вышел высокий желтоволосый аркадец, которого Брасид видел во время первого посещения запретного коридора. На этот раз он… она была одета в тунику, перехваченную поясом, на ногах были тяжелые сандалии, в руке она сжимала нож… скорее даже короткий меч.

— Стойте! — приказала она. — Стойте!

Брасид остановился, и Маргарет Лэзенби скользнула вперед, опередив спутника.

— Кто ты? — спросила желтоволосая. — Что ты здесь делаешь?

— Меня зовут Брасид. Я лейтенант полицейского батальона. Проводите нас к охране или дежурным.

— О, я тебя помню. Тот самый застенчивый работник, который слонялся по складу… Но кто Вы такая?

— Я с корабля.

— Так я и думала, — медленно произнесла блондинка, крепко сжимая клинок. «А она, пожалуй, умеет им пользоваться» — отметил про себя Брасид. — Полицейские и пилоты чужого корабля прибыли как раз вовремя, чтобы спасти нас от судьбы, что хуже смерти.

— Боюсь, что нет, — сказала Мэгги. — Наши господа и повелители палец о палец не ударят. Мы здесь по собственной инициативе.

— Но ты разгуливаешь в весьма любопытном прикиде, дорогуша. И, похоже, неплохо вооружена. Ладно, Брасиду я могу выдать нож для разделки мяса — если он пожелает.

Брасид выразил согласие. Конечно, это нельзя было считать оружием, но все же большой нож — лучше, чем ничего. Обитатель Аркадии скрылся за дверью, и оттуда донеслись возбужденные голоса, высокие и звонкие. Через минуту она вернулась. Брасид взял у нее нож. Рукоятка легко и удобно легла в руку. Ощущение незащищенности внезапно пропало — словно он получил возможность прикрыть наготу.

— Кстати, как тебя зовут? — поинтересовалась блондинка.

— Лэзенби. Мэгги Лэзенби.

— Можешь звать меня Терри. Это сокращенное от «Терезы»… Впрочем, это неважно, пошли.

Следуя за желтоволосой, они вскоре оказались в вестибюле, миновали посты дежурных, где за дверями заходились криком растревоженные младенцы. Но в вестибюле их плач был уже почти не слышен: его заглушали ритмичные удары тарана. Казалось, здание превратилось в огромный барабан. Изнутри дверь была завалена мебелью, но при каждом ударе та или иная деталь самодельной баррикады падала на пол.

В вестибюле собрались врачи — мертвенно-бледные, но никто не паниковал. Здесь же находились и няни. Нельзя сказать, что они выглядели лучше, но держались не менее стойко. Все как один были вооружены, каждый на свой лад. Острые, опасные на вид хирургические инструменты сверкали в плотно сжатых кулаках, грубые палицы из ножек столов странно смотрелись в руках тех, чьей самой грубой работой была смена пеленок.

— Ираклион! — крикнула Терри, стараясь перекрыть шум ударов. — Ираклион!

Высокий доктор обернулся к ней.

— Что ты здесь делаешь, Терри? По-моему, я ясно сказал всем женщинам, держаться подальше от опасных мест!

Тут он заметил Брасида и Мэгги.

— А это еще кто? Что происходит?

Он шагнул вперед, угрожающе сжимая скальпель.

— Лейтенант Брасид. Служба безопасности.

— Вы больше похожи на илота, — проворчал кто-то из врачей. — Убить ублюдка!

— Подождите. Брасид? Да, возможно…

— Да, да, это он! — один из нянь подбежал к Ираклиону и замер в смущении: — Да, конечно. Это Брасид!

— Спасибо, Ахрон. Тебе лучше знать. Но кто вы, мадам?

— Доктор Маргарет Лэзенби, с корабля «Искатель».

Ираклион пристально разглядывал оружие, висевшее у нее на поясе. Потом на его лице появилась надежда:

— Вы пришли, чтобы спасти нас?

— Скажем так, меня уговорили.

— Я знал, что ты придешь, — проговорил Ахрон, подходя к Брасиду. — Я знал.

Мэгги насмешливо покосилась на них, и Брасиду стало неловко. Он поспешил сменить тему.

— Что происходит, доктор Ираклион?

— Вы спрашиваете меня, молодой человек? Вы — офицер службы безопасности, правая рука капитана Диомеда, насколько я слышал! Это я должен спросить, что происходит!

Брасид обвел взглядом вестибюль, кучку защитников с их самодельным оружием…

— Я знаю только одно, — произнес он. — Здесь будет бойня, причем истреблять будут нас. Эта дверь долго не выдержит. Здесь есть путь для отступления?

— Отступления? — воскликнул Ираклион. — Перед бандой гоплитов и илотов?

— Они — эти гоплиты — вооружены, сэр. И умеют пользоваться оружием.

— У вас с доктором Лэзенби тоже есть оружие. Настоящее оружие.

— Возможно, — спокойно отозвалась Мэгги. — Но по определенному стечению обстоятельств моя специальность — этология. И я изучала законы поведения толпы. Против такого противника лучшее оружие — автомат. Ручной пистолет, даже самый лучший, только разозлит их.

— А комната, где стоит Машина рождений? — предложил кто-то. — Я слышал, что ее дверь выдержит даже взрыв бомбы.

— Невозможно! — резко произнес Ираклион. — Вы хотите сказать, что мы стерильны? Очистка кожи и одежды займет слишком много времени.

— От Машины рождений будет мало толку, если некому будет ее обслуживать, — заметил Брасид.

Ираклион задумался. Пока он стоял, погруженный в свои мысли, с вершины баррикады с грохотом рухнул массивный стол. Три няни, пыхтя от напряжения, попытались водрузить его обратно, но уронили еще один стол, поменьше размером, а также два стула.

— Хорошо, — внезапно произнес Ираклион. — Будь по вашему. Терри, беги вниз, собери остальных женщин и веди их в комнату рождений. Доктор Гермес, ведите туда этих людей.

— А как же дети? — Ахрон в волнении схватил рукав Ираклиона.

— Хм… да. Полагаю, кому-то придется остаться на посту, по одному человеку на каждом.

— Но, доктор, — перебил его Брасид. — Это лишнее. Скоты, которые ломятся сюда, ненавидят нянь не меньше, чем вас. Для гоплитов они — всего лишь илоты, которые живут в лучших условиях, чем они сами. Для илотов — привилегированные члены их собственной касты. Те няни, что находились на вилле, в клубе… их всех убили. Я сам видел, как это случилось.

— Но дети… — голос Ахрона звучал как стон.

— Им ничего не угрожает. Разве что останутся на время без пищи и в мокрых пеленках. Но их никто не станет убивать.

— Если уж дойдет до этого, — заметила Мэгги, — мы позаботимся, чтобы их защитить.

Очередной удар сотряс баррикаду, почти заглушив плач младенцев. Мэгги вздрогнула.

— Я искренне надеюсь, что это не потребуется.

Один из нянь пронзительно завизжал. Груда мебели заметно задрожала. Люди навалились на нее, отчаянно пытались удержать баррикаду собственными телами — но их усилий хватило ненадолго. Между створками образовалась щель, в нее влетело копье, встретив живую человеческую плоть. Новый крик был порожден болью, а не ужасом. В щель полетели новые копья — на этот раз кое-кто уже видел цель. Преграда задрожала, и перепуганные люди бросились врассыпную. Внезапно, баррикада рухнула, похоронив под собой раненного. Огромные створки начали медленно раскрываться под напором толпы, раздвигая остатки завала. В проем с радостными воплями и завыванием ввалилась масса обезумевших людей — и волна едкого кисловатого дыма.

Первые уже пробирались через обломки мебели, размахивая оружием — с полдюжины гоплитов с мечами наголо… и толстяк-сержант, сжимающий в руке пистолет. Звук выстрела на миг перекрыл рев толпы. Потом сержант выстрелил еще раз.

Стоявшая рядом с Брасидом Мэгги Лэзенби выдохнула, покачнулась, схватилась за предплечье — и все-таки выстрелила. Луч жидкого света мазнул по груди сержанта. Мощность, на которую был выставлен ее пистолет, была явно недостаточна. Сержант шел вперед, продолжая палить наугад, гоплиты посторонились, освобождая ему путь. Тем временем Мэгги судорожно переключала что-то на рукоятке своего пистолета, на правом плече растекалось темное пятно. Брасид чудом увернулся от двух пуль, которые пролетевших рядом с его головой одна за другой.

Тут Ахрон с силой толкнул его, и Брасид упал на колени. Хрупкое тело няни дернулось — в него попал заряд шокового пистолета. Сержант был уже совсем близко. Он был ранен, но не торопился умирать. Брасид поднял с пола массивную ножку от стола и изо всех сил размахнулся, нанося удар. Деревянное орудие с треском раскололось о голову сержанта, но его еще хватило на второй и даже на третий удар. Больше не потребовалось. Сержант грузно осел на пол, и Ахрон, слабо застонав, рухнул прямо на него.

— Он мертв, — пробормотал Брасид, склоняясь над своим другом. — Он мертв.

Но времени для скорби не было. Брасид отпустил тело Ахрона на пол и перевернул сержанта, чтобы взять его пистолет. А затем он разглядел лицо убитого — залитое кровью, но все же узнаваемое.

Это был Диомед.

Брасид встал, готовый пустить в ход новое оружие. Но это не потребовалось. Стреляя с левой руки, Мэгги Лэзенби уже уничтожила предводителей толпы и подожгла обломки мебели возле входа.

— Это не удержит их надолго, — пояснила она. — Ведите нас отсюда, доктор.

— Но ты ранена, — воскликнул Брасид, заметив, как намок кровью рукав ее одежды.

— Просто царапина. На мне пуленепробиваемый жилет. Ладно… вы, двое! Бегом!

Глава 23

Внезапно заработали противопожарные устройства. Воздух наполнился густой моросью и едким дымом. Однако это облегчило отступление. Толпа начала пятиться. Дело было не только в ухудшении видимости: искусственный туман, возникший ниоткуда, напугал бунтовщиков куда больше, чем стрельба. Должно быть, эти люди, только что готовые уничтожать все на своем пути, решили, что против них применили кислотный аэрозоль или ядовитый газ.

Когда самые решительные опомнились и оценили обстановку, Ираклион и его спутники добрались почти до конца длинного коридора.

Разумеется, доктор отлично знал дорогу. Без него Брасид и Мэгги Лэзенби рисковали просто заблудиться. Доктор уверенно свернул в один из коридоров и остановился в тупике перед массивной дверью. Как и следовало ожидать, она была заперта. Ираклион попытался открыть замок, но тщетно.

Мэгги снова вытащила из-за пояса пистолет. Ираклион скептически покосился на нее.

— В самом деле, давайте, если вам больше нечем заняться. Боюсь, прежде, чем Вы получите хоть какой-то результат, Вы поймете, что заряды следовало поберечь.

Толпа явно приближалась. Бунтовщики не знали, куда идти, а потому растекались по всем коридорам в поисках добычи, вышибая двери и круша все на своем пути. Рано или поздно кто-нибудь доберется и до этого тупика.

«Скорее рано, чем поздно», — подумал Брасид, разглядывая пистолет Диомеда. Обычный офицерский «вулкан». Одна обойма расстреляна, остаются еще четыре. В этот момент Брасид пожалел, что потерял нож-секач, который дала ему Терри.

— А вот и они, — спокойно отметила Мэгги и выстрелила в противоположный конец коридора. Тонкий луч рассек пространство наискосок. Раздался вопль, издалека донесся ритмичный рокот автомата, потом грохот — и все стихло. Тот, кто стрелял — кто бы он ни был — делал это в первый раз и похоронил сам себя под сбитой с потолка штукатуркой.

— Я думал, огнестрельное оружие есть только у ваших людей, — с упреком проговорил Ираклион, обращаясь к Брасиду.

Сержант не ответил. Диомед вел эту толпу с оружием в руках. А сколько там было преданных ему лейтенантов?

Ираклион все еще сражался с замком, Мэгги с Брасидом замерли с пистолетами наготове, ожидая нового натиска противника. Вокруг было тихо — подозрительно тихо. И вдруг откуда-то издалека появился странный звук. Что-то двигалось, шаркая и царапая камень. Медленно, очень медленно источник звука приближался — и наконец появился в проеме коридора. Это был огромный щит, водруженный на легкое передвижное устройстве. Тот, кто сконструировал его, несомненно, разбирался в современном вооружении. Щит состоял из куска бетона, который может некоторое время выдерживать лазерный луч. Потом бетон начнет рассыпаться на куски. Но к тому времени стрелки, которые укрываются за щитом, успеют перебить своих вооруженных лазерами противников.

Точно в центре щита темнело маленькое неровное отверстие. Брасид толкнул Мэгги локтем, привлекая ее внимание. Проследив взгляд сержанта, она кивнула — и тут из отверстия вылетело что-то металлическое, наткнулось на луч лазера, вспыхнуло и взорвалось. Это отвлекло Брасида — но не настолько, чтобы он не заметил двух карабинов, которые показались из-за щита. Сержант выстрелил дважды — и оба раза успешно.

Ираклион окликнул их. Замок наконец-то поддался, и тяжелая бронированная дверь начала открываться. Буквально втащив своих спутников внутрь, доктор захлопнул дверь — прежде чем пули из автомата достигли цели. Когда дверь закрылась, он обернулся к коллегам и холодно спросил:

— Почему вы сами нам не открыли? Чего вы ждали?

— Мы не были уверены, что это вы. А система теленаблюдения не работает.

— Даже на этой примитивной планете все зависит от состояния техники, — мрачно прокомментировала Мэгги.

Небольшая группа беглецов коротала время за нервными разговорами. Люди чувствовали себя не слишком уютно. Атмосферу тайны — почти таинства — не могло нарушить даже присутствие непосвященных. Повсюду громоздились тысячи емкостей, пустых, но сверкающих чистотой. Причудливо изогнутые трубки — их общая длина могла составить десятки миль: блестящий металл, матовый пластик, искристое стекло. Помпы, сейчас замершие в тишине и неподвижности. Везде царил идеальный порядок, машины ждали лишь приказа, чтобы придти в движение, чтобы ожили механические сердца, легкие, органы выделения…

— Не слишком похоже на утробу, — задумчиво произнесла Мэгги.

— Что такое «утроба», Мэгги?

— Не обращай внимания, Брасид. Ты еще маленький для таких вещей, — ее тон мгновенно стал сухим и официальным. — Доктор Ираклион, что теперь?

— Я… я не знаю, доктор Лэзенби.

— Вы ведь здесь главный? Или нет?

— Я… Вероятно, я. Во всяком случае, я старший по должности из присутствующих.

— А Брасид — старший по званию офицер службы безопасности. А я — старший по званию офицер ФИКС. А ты, Терри? В чем ты старшая?

— Не знаю. Но другие девушки меня слушаются.

— Кое с чем разобрались, уже неплохо. Но что дальше? Вот в чем вопрос, — она хихикнула и нервно прошлась туда-сюда. — Полагаю, в этом достославном инкубаторе есть хотя бы телефон?

— Разумеется, — кивнул Ираклион. — К несчастью, главный распределительный щит яслей находится в вестибюле.

— Какая жалость. Я-то уже решила, что Вы вызовете на подмогу армию. Или позвоните напрямую во дворец.

— Мы пытались это сделать, как только увидели, что толпа направляется к яслям. Но нам не дали никакого внятного ответа. На самом деле, у нас сложилось впечатление, что высшее командование занято своими проблемами.

— Вероятно, так и есть, — заметил Брасид. — Сержант, который возглавлял толпу, тот, с пистолетом — капитан Диомед.

— Что?!

Казалось, Ираклион не верит своим ушам. В отличие от Маргарет Лэзенби.

— Почему нет? Это не первый случай в истории, когда честолюбивый, сравнительно молодой офицер пытается организовать переворот. Думаю, я знаю, что подтолкнуло его к этому шагу. Прежде всего, несомненно — жажда власти. Но не только. Его воодушевлял истинный, глубокий патриотизм. Я — женщина, я вынуждена была вести с ним официальные переговоры. Признаюсь честно: всякий раз я чувствовала, как он ненавидит и боится меня. Не как личность, но как лицо противоположного пола. Есть мужчины — и он, безусловно, был из их числа, — для которых мир вроде вашего представляется идеалом, настоящим раем. Только мужчины. Есть мужчины, для которых такое четко структурированное общество — усовершенствованная копия спартанского, спартанское по духу — является единственно возможным способом существования.

— Но…

— Но, доктор Ираклион, есть и другие мужчины — такие, как вы. Те, кого не удовлетворяет однополое общество с гомосексуальными отношениями. И вы, мой добрый доктор, оказались в положении, которое позволяет кое-что предпринять..

Ираклион мягко улыбнулся.

— Это продолжается уже давно, доктор Лэзенби. И началось задолго до моего рождения.

— Вот и славно. Итак, у врачей есть возможность кое-что предпринять. Я по-прежнему не знаю, как работает эта ваша Машина рождений, но могу представить в общих чертах. Полагаю, что все спартанцы обязаны сдавать сперму для биологической базы воспроизведения потомства.

— Именно так.

— А самый важный вклад — поправьте меня, если я ошибаюсь, — вносят те самые грузы, которые ежегодно доставляют с другой планеты «Латтерхейвен Гера» и «Латтерхейвен Венера». Если не ошибаюсь, Венера и Гера — греческие богини, Брасид. Женщины — такие как я, Терри и прочие. И выглядели примерно так же. Интересно, откуда у кораблей такие имена, доктор Ираклион?

— Мы всегда подозревали, что у латтерхейвенцев своеобразное чувство юмора.

— Интересно, чем там занята толпа бунтовщиков? — нервно спросил кто-то из беженцев.

— Здесь мы в безопасности, — коротко бросил Ираклион. — Это достаточно надежное убежище.

Достаточно надежное? И безопасное?

Брасиду показалось, что пол под его босыми ногами начинает нагреваться, и потоптался на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Так и есть. Брасид посмотрел вниз и заметил трещину в полированной поверхности. Кажется, еще недавно ее не было. И точно не было тонкой струйки дыма, которая выползала из нее.

Он уже собрался сообщить об этом Ираклиону, когда прибор на запястье Мэгги, похожий на часы, сердито зажужжал. Она поднесла руку к губам.

— Доктор Лэзенби на связи.

— Капитан — док… Какого черта ты здесь делаешь? Где ты?

— Спокойно, Джон. Я в яслях, в комнате с Машиной рождений. Сижу тут как в западне.

— Ясно. В эпицентре ада кромешного. Адмирал Аякс запросил моей помощи, чтобы эвакуировать детей и навести порядок в городе. Мы уже в пути.

Пол начал выгибаться — слабо, но уже заметно. Какая-то цистерна завибрировала, повсюду задребезжали стеклянные и металлические емкости. Запах дыма внезапно стал очень сильным.

— Здесь только один выход? — спросила Мэгги.

— Нет. Есть лаз на крышу. Через комнату, где хранятся учетные записи, — ответил Ираклион.

— В таком случае, воспользуемся лазом. Надо выбираться из этого бомбоубежища, — она снова склонилась к передатчику: — Тебе нужно будет забрать нас с крыши яслей, Джон. Когда подлетишь поближе, высади отряд космодесантников, чтобы спасти здешние конторские книги. Нет, я не шучу.

К счастью, на крыше никого из бунтовщиков не было. Даже лестница оказалась не слишком крутой. Они прошли через маленькую комнату — женщины, уцелевшие няни, доктора, а последними — Ираклион, Брасид и Мэгги. Последнюю Брасид вытащил наружу едва ли не силой, она не могла оторваться от полок с микрофильмами и учетными книгами… И еще в комнате была стеклянная витрина, в которой лежала большая книга с золотым обрезом. На обложке стояло название: «Бортовой журнал Межзвездного колонизационного корабля „Дорик“. Первый капитан Диме Харрис».

Наконец, они оказались на крыше — неровной черепичной крыше, похожей на плот в море клубящегося черного дыма. Ночное небо дрожало от гула моторов, снизу доносились крики ужаса и рев пожара. Ираклион осторожно прошел вперед, к низкому парапету, опоясывающему крышу. Брасид последовал за ним. Медленно присев и перегнувшись через ограждение, они глядели вниз, когда сполох пламени чуть озарил их лица, опалив волосы и брови.

Граймс уже высадил десант. Дисциплинированные, спокойные мужчины и женщины в форме несли пожарные устройства. Некоторые уже проникли внутрь и теперь выносили из горящего здания детей. Вторая группа оцепила ясли. Сквозь шум время от времени прорывался треск автоматных очередей.

Мэгги Лэзенби спустилась к парапету.

— Интервенция, — пробормотала она. — Вооруженная интервенция. Бедный Джон. Похоже, ему светит очередной нагоняй. Но что он мог сделать? Позволить малышам сгореть заживо?

— В отличие от нас, — мрачно отозвался Ираклион. — Мы сидим и смотрим, как ваш капитан делает за нас всю работу.

Тем временем несмолкающее прерывистое биение инерционных двигателей стало громче. Корабль завис прямо над крышей, сполохи пожара отражались в блестящем металле. «Искатель» снижался, окруженный дымом и сиянием. Он спускался все ниже и ниже, люди закричали от ужаса и в панике бросились в стороны, пытаясь найти несуществующий выход. Наконец, шлюз открылся, из него выскользнул трап, чья нижняя ступенька замерла в нескольких дюймах от поверхности крыши. Брасид удостоился чести наблюдать совершенство чужой космической техники.

На лестнице появились шесть человек. Мэгги Лэзенби радостно замахала руками, приветствуя их.

— Сюда! — крикнула она, указывая на люк.

— Всем подняться на борт! — прогремел властный голос. — Всем немедленно подняться на борт!

Ираклион собрал своих людей, успокоил их и убедил пойти в инопланетный корабль, первыми направив туда женщин. Он сам остался с Брасидом, чтобы убедиться в благополучном завершении операции по спасению беженцев. Оба мужчины продолжали стоять на крыше, несмотря на команды из громкоговорителя:

— Двигайтесь быстрее! Поднимайтесь на борт!

Наконец, шестеро космолетчиков и Мэгги Лэзенби снова поднялись на крышу. Они были тяжело нагружены, а Мэгги, которая шла последней, нежно, как ребенка, прижимала к себе старинную книгу из стеклянной витрины.

— Чего Вы ждете? — обратилась она к Ираклиону.

— У нас нет космических кораблей, но мы читали книги. Мы знаем традиции. Эти ясли — мой корабль, и я буду последним, кто его покинет.

— Это Ваше право, — кивнула Мэгги.

Брасид последовал за ней и шестью ее спутниками. Последним на борт поднялся Ираклион. Едва трап втянулся, могучий столб пламени вырвался из люка. Корабль взмыл в небо, покидая злополучные ясли.

— Это был мой корабль, — прошептал доктор Ираклион.

— Вы сможете построить другой, — сказала Мэгги.

— Нет, — он печально качнул головой. — Нет. У нас больше нет поводов, чтобы возвращать старые порядки.

— Но людей вроде Диомеда и его сторонников не считают старые порядки устаревшими. Вот почему он ненавидел и боялся Вас. Вы уверены, что справитесь?

— С вашей помощью, — ответил врач.

— Это вопрос, который должны решать политики, — вздохнула Мэгги. — Давайте, наконец, выберемся из этого треклятого шлюза, пока у нас еще есть силы. Нам предстоит долгий путь.

Брасид смотрел в иллюминатор вниз, на горящие ясли. Потом вздрогнул и, наконец, отвел глаза. Да, впереди у них был долгий путь.

Глава 24

«Ночь длинных ножей» завершилась — «ночь длинных ножей» и четыре акции, которые продолжались еще несколько суток. Сила, которая вошла на улицы города, и адмирал Аякс, получивший предупреждение от собственной службы безопасности, взяли контроль над ситуацией. Машина рождений была разрушена, прежняя общественная система разваливалась на глазах, и только патрулирующие над городом боевые летательные аппараты спасали Спарту от нападений ретивых соседей. Креспонт — как оказалось, никогда не обладавший реальной властью, — укрылся в своем дворце, избегая любых появлений на публике.

Граймс и его «Искатель» сыграли весьма активную роль в прекращении беспорядков. После первой ночи пришельцы старались не вмешиваться во внутренние дела Спарты, но само присутствие корабля где-то в облаках, над головами горожан, служило постоянным напоминанием о необходимости порядка. Космодесантники действовали в качестве пожарников и врачей — под прикрытием грозного оружия, чтобы никто не мог помешать им в оказании помощи.

Брасид вернулся в полицейское подразделение и, к своему удивлению, обнаружил, что на его плечи ложится все больше власти — и все больше ответственности. Это было неудивительно. Он знаком с пришельцами, он работал вместе с ними. В конечном счете, стало очевидно, что Федерация, которую они представляют, оказалась в данный момент самой эффективной ударной силой на планете. Разумеется, никаких ударов они не наносили. Ни одного выстрела, ни одной ракеты — но пришельцы были здесь, рядом. А там, откуда они пришли, были другие корабли — больше и мощнее, чем тот, что находился над Спартой, и на тех, далеких кораблях было еще более мощное вооружение.

Вселенная пришла на Спарту, и спартанцы, после долгих веков изоляции, признали этот факт. Расовая память, — как сказала Маргарет Лэзенби. Давние и глубоко скрытые воспоминания о мире, который был домом их предков, о планете, на которой жили мужчины и женщины, где они работали бок о бок, где чрево было частью живого женского тела, а не сложной, неорганической машиной.