Перевернутое дерево

Кришан Чандар

Перевернутое дерево

ПИСЬМО К СОВЕТСКИМ ДЕТЯМ

«Перевёрнутое дерево» — моя первая детская книга. Я и раньше пробовал писать для детей и даже написал несколько рассказов. Но только успех, который выпал на долю книги «Перевёрнутое дерево», окончательно утвердил меня в решении писать для маленьких читателей.

Я люблю писать для ребят, потому что в душе каждого человека, будь он стар или молод, всегда живы воспоминания о его детстве, и во многом до конца дней своих он остаётся ребёнком. Вероятно, этим и объясняется то, что мою книгу «Перевёрнутое дерево» читали с одинаковым интересом не только дети, но и взрослые, и даже пожилые люди.

В этой маленькой повести-сказке присутствуют все герои того фантастического мира, которыми я сам страстно увлекался во времена моего детства, — великаны, джинны, принцессы, Аладдин из «Тысячи и одной ночи» с его волшебной лампой, шапка-невидимка Сулеймана, которая скрывает того, кто её надел, от людских глаз и позволяет ему пройти незамеченным, куда он только пожелает. Всех этих героев, все чудеса волшебного мира, которые долгие годы занимают ум и воображение ребёнка, — вы встретите в моей книге « Перевёрнутое дерево».

Однако под оболочкой сказки скрывается другой рассказ, который не имеет ничего общего ни с джиннами, ни с великанами, ни с принцессами, ни с волшебными лампами. Рассказ этот тесно переплетается с событиями наших дней. Под покровом сказки он живёт своей жизнью, движется и развивается. Его не нужно искать, он обнаружится сам собой, когда вы прочтёте эту книгу.

Может статься, читая первый раз мою сказочную повесть, вы ничего не найдёте, кроме фантастических приключений. И не ищите. Читайте просто ради интереса. А потом прочтите книгу в другой раз, и уж тут скрытый в сказке рассказ непременно проглянет сквозь вымысел. Вы увидите его в событиях повести, в приключениях и поступках героев.

Таким образом, вы прочтёте в одной книжке сразу два рассказа, потому что я хотел подарить детям причудливую, волшебную сказку, которая так близка их воображению, и в то же время поговорить с ними о серьёзных вещах, рассказать им правду о жизни в нашей стране и в чужих краях. Пусть мои маленькие читатели призадумаются и поразмыслят над тем, что я им расскажу.

Я бы хотел, чтобы советские дети, прочитав эту книгу, поделились со мной своими впечатлениями: что им понравилось, что нет, что они легко поняли и что, наоборот, им было трудно понять. Эти письма мне очень помогут, и в следующий раз я смогу написать для ребят гораздо лучше.

Кришан Чандар.

Глава I

После смерти отца в наследство Юсуфу досталось немного: хижина, корова, колодец и садик. Остальное пришлось отдать за долги: большую часть — падишаху, меньшую — старосте деревни.

Когда отца похоронили, мать сказала Юсуфу:

— Хочешь не хочешь, а придётся тебе пойти к падишаху и наняться на службу в его войско.

Юсуфу едва исполнилось двенадцать лет. Он был ещё мал и глуп и не понимал, что спорить со старшими нехорошо.

— Зачем я пойду к падишаху? — ответил он матери. — Пускай сам придёт сюда. Ведь это ему, а не мне нужно войско.

— Шшш, тише! — Мать в испуге оглянулась по сторонам. — Что ты говоришь? Если падишах услышит, он прикажет тебя казнить!

И в самом деле, слова Юсуфа дошли до ушей падишаха. Правитель, который притесняет народ, боится своих подданных, а потому повсюду держит доносчиков. Они-то и донесли падишаху, что говорил Юсуф. Тогда падишах и вправду пожаловал к нему на двор. Юсуф, который никогда не видел своего падишаха, удивился и спросил:

— Ты кто такой?

— Я п-п-п-падишах С-с-с-саламат, — ответил падишах.

— Вот тебе и на! — рассмеялся Юсуф. — Да ты, никак, заика? Неужели все падишахи заикаются?

Падишах очень рассердился, но, вспомнив, что ему нужны солдаты, подавил гнев и сказал:

— Нет, н-н-н-не все падишахи заики. Есть среди нас и с-с-с-слепые, есть и г-г-глухие. Одним словом, у каждого падишаха — своя болезнь.

— А какая болезнь у тебя? — спросил Юсуф.

— Моя болезнь называется ж-ж-жестокосердием, — ответил падишах заикаясь. — Это очень т-т-тяжёлая болезнь, и мне только тогда становится легче, когда я сорву на ком-нибудь з-з-зло.

Но до каких же пор можно писать, заикаясь вместе с падишахом? Если я и дальше стану так писать, боюсь, как бы и моё перо не стало в конце концов заикаться. Поэтому я теперь буду писать просто, а вы, когда дойдёте до слов падишаха, попробуйте заикаться сами. Уверяю вас, получите большое удовольствие!

— Так ты что же, пришёл сюда, чтобы сорвать на мне зло? — спросил Юсуф.

— Нет, нет, что ты! — встревожился падишах. — Я пришёл записать тебя в своё войско.

— А какое ты мне жалованье положишь?

— Я своим солдатам жалованье не плачу, они получают четвёртую часть из награбленного.

— Из награбленного?

— Ну да, моё войско грабит чужие страны, приносит добычу мне, а я отдаю солдатам четвёртую часть. Но такие, как ты, получают меньше — ты ещё маленький и много награбить не сможешь. Говори скорей, пойдёшь ко мне в войско или нет, а то мне некогда с тобой долго разговаривать!

— А в других странах тоже люди живут? — спросил Юсуф.

— Конечно. Такие же, как и у нас.

— Тогда я не пойду к тебе на службу!

— Не пойдёшь?! — грозно закричал падишах. — А знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Я падишах, сын падишаха, великий Саламат!

— А знаешь ли, с кем ты разговариваешь? — гордо сказал Юсуф. — Я Юсуф, сын сапожника!

Падишах усмехнулся. Он подумал, что мальчик совсем глупый, и решил испробовать другой способ. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что хижина Юсуфа стоит в маленьком садике, утопающем в цветах. Он посмотрел на цветы и сказал:

— Какие чудесные цветы растут у тебя в саду! Юсуфу пришлась по душе похвала падишаха, и он сказал:

— Возьми любой цветок, какой тебе понравится.

— Если такие чудесные цветы растут на этой земле, — сказал падишах, — то как же хороша должна быть сама земля! Почему бы мне не взять её себе?

Падишах хлопнул в ладоши, и сразу же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они объявили садик Юсуфа собственностью падишаха, и теперь уже Юсуф не смел сорвать ни одного цветка с грядки, ни одного плода с дерева. На другой день мать сказала Юсуфу:

— Ну вот, нет у нас теперь больше и садика! Иди нанимайся на службу к падишаху.

— Если я поступлю в войско падишаха, я заболею его болезнью — жестокосердием. Разве ты хочешь, мама, чтобы твой сын заболел?

— Что ты, что ты, сынок! — Мать заткнула уши руками. — Я день и ночь молю небо о твоём здоровье!

Мать вышла из хижины, а Юсуф взял ведро и пошёл к колодцу, чтобы напоить свою корову.

И вдруг он увидел у себя в садике, который теперь принадлежал уже не им, а падишаху, девочку, одетую в великолепные, дорогие одежды.

— Ты здесь зачем? — спросил Юсуф.

— Я пришла посмотреть наш новый сад. Ты должен кланяться мне почтительно, — ответила девочка.

— Это почему? — спросил Юсуф.

— Потому что я дочь великого падишаха Саламата! — гордо сказала она.

— А я сын сапожника! — так же гордо сказал Юсуф.

— У меня платье расшито алмазными звёздами! — сказала дочь падишаха.

— А у меня зубы крепче всех твоих алмазов! — сказал Юсуф.

— Я каждый день ем морковную халву! — сказала она.

— А я сам выращиваю морковь! — сказал Юсуф. — Ты умеешь выращивать морковь?

— Нет, — сказала дочь падишаха.

— Ты умеешь только есть халву! — с укоризной сказал Юсуф. — Чего тебе тут надо? Говори прямо!

— Я хочу пить, — сказала девочка.

Юсуф достал из колодца воды и дал ей напиться.

Выпив всё до капли, она сказала:

— Какая сладкая вода в твоём колодце! Я никогда в жизни не пила такой вкусной воды!

Юсуфу пришлась по душе её похвала, и он сказал:

— Приходи сюда каждый день, и я буду доставать для тебя из колодца столько воды, сколько ты пожелаешь.

«Если в этом колодце такая вкусная, сладкая вода, — подумала дочь падишаха, — то какой же хороший должен быть сам колодец! Почему бы мне не забрать его себе?»

Она хлопнула в ладоши, и сейчас же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они запечатали колодец Юсуфа печатью падишаха, и с этой минуты Юсуф уже не смел достать из колодца ни одной чашки воды.

На третий день мать опять сказала Юсуфу:

— Сынок, придётся тебе всё-таки идти к падишаху, иначе мы с тобой умрём с голоду.

— Мама, — сказал Юсуф, — у нас ещё осталась корова. Я отведу её к старосте. Он даст нам за неё немного денег, и мы купим себе хлеба. Несколько дней проживём, а там видно будет.

Мать заплакала. Она очень любила свою корову. Но голод не шутка. Юсуф накинул на шею корове верёвку и повёл её к старосте.

Староста спросил:

— Сколько ваша корова даёт молока?

— Три сира [1] в день. Очень хорошее молоко! Попробуйте сами.

— Когда твой отец был жив, — сказал староста, — он говорил мне, что корова очень хорошая, только молока мало даёт — всего три сира в день. Поэтому я заплачу тебе за корову три рупии [2] .

— Только три рупии? — воскликнул Юсуф удивлённо.

— Да, — сказал староста, — целых три! За каждый сир по рупии. Три сира молока — три рупии. Если бы твоя корова давала сорок сиров, я бы дал тебе за неё сорок рупий. Ну, а что ж поделаешь, если она даёт только три сира? Забирай свои три рупии. Счёт совершенно верный.

Откуда бедному Юсуфу было знать счёт? Он только сказал:

— Дядюшка, как же я обойдусь этими тремя рупиями?

— Ну тогда возьми три зёрнышка, — сказал староста.

— Какие три зёрнышка?

— Волшебные! Мне дал их один волшебник. Старик был в долгу у меня и вместо денег отдал эти три зёрнышка. Он сказал, что если зёрнышки посадить в землю, то на другой день из них вырастет волшебное дерево. Верхушка его поднимется выше облаков, и ты сможешь добраться по ветвям до самого неба. Но только запомни: все три зёрнышка непременно нужно посадить вместе, иначе проку не будет.

Юсуф с любопытством слушал старосту. Наконец староста сказал:

— Ну выбирай: три зёрнышка или три рупии?

Юсуф быстро схватил зёрнышки, зажал их в кулак и что есть духу побежал домой. Староста смотрел вслед убегающему Юсуфу и хохотал:

— Здорово я одурачил этого осла!

Когда Юсуф прибежал домой, мать спросила его:

— Принёс деньги?

— Я принёс волшебные зёрнышки. Мать схватилась руками за голову:

— Ты ведь уже большой мальчик, Юсуф! И когда только ты поумнеешь! Если бы ты принёс денег, мы купили бы себе хлеба на несколько дней. Какой ты ещё глупый, сынок!

— Эти зёрнышки волшебные, — сказал Юсуф. — Если их посадить в землю, из них вырастет волшебное дерево выше облаков. Я заберусь по его ветвям на небо.

— Что ты будешь там делать? — спросила мать.

— Принесу тебе звёзд с неба! — ответил сын.

Мать только головой покачала:

— Ну и выдумщик же ты у меня, сынок! Ведь староста просто-напросто обманул тебя… Пойду к соседке, попрошу у неё чего-нибудь поесть.

Когда мать ушла, Юсуф положил свои зёр-нышки на траву и принялся копать в земле ямку, чтобы посадить их. В это время, откуда ни возьмись, прилетела ворона. Она каркнула, схватила два зёрнышка и улетела. Юсуф очень испугался — ведь староста сказал ему, что все три зёрнышка надо непременно посадить вместе, иначе толку не будет. Он даже заплакал с горя:

— Нет у меня коровы, нет у меня денег, а теперь не стало и волшебных зёрнышек!

На траве лежало только одно-единственное зерно — последнее! Что было делать Юсуфу? Он подумал, подумал и решил: будь что будет! Не вырастет волшебное дерево, так, может быть, вырастет хоть какой-нибудь цветок. Посадив зёрнышко в мягкую, разрыхлённую землю, Юсуф пошёл домой и лёг спать.

Ночью разыгралась буря. Всё небо гремело, лил дождь, сверкали молнии, ветер сотрясал хижину. Юсуф всю ночь не мог уснуть. Несколько раз он вставал и при свете молний смотрел в окно на то место, где посадил зёрнышко. Однако никакого волшебного дерева он там не увидел.

Когда наступило утро и буря утихла, Юсуф выбежал в садик. Ветер поломал цветы, многие деревья лежали, вывороченные с корнем, и, словно нарочно, как раз в то место, где он посадил зёрнышко, ударила молния. В земле зияла глубокая чёрная яма, а волшебного дерева, которое бы доросло до самого неба, нигде не было видно. Юсуф очень опечалился, мать заплакала. Но когда Юсуф заглянул в яму, он увидел настоящее чудо. Дерево всё-таки выросло за одну ночь! Оно было огромное, ветвистое, только росло не как все деревья, а наоборот. Иначе говоря, вместо того чтобы расти к небу, его ветви уходили глубоко под землю. На многие мили уходило оно в глубь земли, и вершина его терялась в темноте.

— Вот жалость-то! — воскликнула мать, всплеснув руками. — Такое хорошее дерево и вдруг выросло перевёрнутое — вверх корнями, вниз ветвями! Это всё проделки старосты!

Юсуф спрыгнул в яму, обнял ствол дерева руками и сказал матери:

— Вверх ли оно растёт или вниз, всё равно я полезу по его ветвям и посмотрю, куда оно меня приведёт.

— Ох, сынок, только не спускайся под землю! — взмолилась мать. — Ведь там совсем темно. Как ни смотри, кроме темноты, ничего не увидишь.

Но Юсуф не послушался матери и начал быстро спускаться вниз по стволу. Сначала солнечные лучи провожали его, освещая ему путь. Но чем глубже он спускался, тем становилось всё темнее и темнее. Юсуф очутился в полной темноте и стал ощупью перебираться с ветки на ветку.

Глава II

Вот Юсуф попал в такую непроглядную тьму, что уже ничего не мог различить. Вдруг откуда-то до его ушей донёсся смутный гул далёких голосов — молодых и старых, хриплых и звонких: «Смерть! Смерть! Нет пощады тиранам! Поднимайтесь на борьбу! Зажигайте факелы! Кто зажжёт факелы?..»

Юсуф очень испугался. Он стал шарить вокруг себя руками и у самого дерева нащупал лестницу. Куда она ведёт? Юсуф перебрался с дерева на ступеньку и пошёл вверх по лестнице. Скоро она привела его к двери. Он постучался. Дверь открылась, и Юсуф оказался в большом сводчатом зале. На окнах были железные решётки, а в неглубокой нише стояла восковая свеча. В зале никого не было, однако Юсуфу показалось, что где-то совсем рядом шумно спорит между собой множество людей.

— Кто здесь? — крикнул он громко.

— Кто здесь? Кто здесь? — повторило эхо под сводчатым потолком, и со всех сторон грянул смех.

От ужаса у Юсуфа волосы на голове зашевелились. Но он был не из робких и опять крикнул:

— Эй, кто там смеётся? Выходи вперёд! В ответ ему раздался тот же смех. Кругом вновь заговорили, закричали… Можно было подумать, что здесь невидимо происходит не одно, а целый десяток бурных сборищ. И вдруг какой-то тихий голос прозвучал совсем рядом, над самым ухом Юсуфа:

— А знаешь ли ты, мальчик, куда попал?

— Нет, — ответил Юсуф.

— Это кладбище голосов.

— Кладбище голосов?

— Да, — прошептал всё тот же тихий голос. — Здесь собраны голоса всех тех людей — учёных, поэтов, борцов за свободу, — которых падишах казнил или заточил в тюрьмы за то, что они посмели поднять свои голоса против него, против его жестокости, несправедливости и жадности.

— Что же случилось потом? — спросил Юсуф.

— А то и случилось, что даже после заточения и казни голоса наши не умерли, а продолжали звучать по всей стране. Тогда падишах приказал их поймать и запереть в этом подземелье. Падишах уверен, что навсегда заставил нас замолчать и теперь ему нечего опасаться. Ха-ха-ха! Как же глуп падишах!

— Почему ты считаешь его таким глупым? — спросил Юсуф.

— Да потому, что, заточив нас всех вместе, он сам соединил наши голоса воедино, в одну грозную силу, и этой силой мы пробиваем себе дорогу на волю. Довольно одной искры, и голоса наши загорятся, как проложенный во тьме фитиль взрывчатого снаряда, разнесут стены этого подземелья и вырвутся наружу, на свет. Но ведь мы не люди, мы всего лишь голоса — у нас нет рук. Зажги эту свечу — она загорится только от огня, который поднесёт к ней рука человека. Зажги, а потом скорей возвращайся к своему дереву и посмотри оттуда, что будет.

Юсуф взял свечу из ниши, зажёг её, поставил посередине зала и бросился бежать со всех ног. Едва успел он добежать до дерева и взобраться на одну из веток, как грянул оглушительный взрыв. Казалось, сводчатый потолок зала рухнул. Всё озарилось ярким светом, и Юсуф увидел, что вокруг него загорелись факелы — сотни, тысячи факелов. Они далеко, далеко освещали ему дорогу.

Юсуф обрадовался и стал быстро спускаться вниз. Три дня и три ночи спускался он всё ниже и ниже в глубь земли, поднимаясь в то же время всё выше и выше к вершине дерева. Когда ему хотелось есть, он срывал с дерева волшебные плоды и утолял ими голод. Эти плоды были слаще и сочнее винограда, потому что ведь это были не какие-нибудь плоды, а волшебные.

На четвёртый день факелы догорели, и Юсуф снова очутился в темноте. Он уж начал было подумывать, не вернуться ли ему обратно, как вдруг кто-то схватил его, оторвал от дерева, и Юсуфу показалось, что чья-то огромная рука, зажав его в кулак, несёт по воздуху. Он попытался вырваться, но это ему не удалось.

Минуту спустя рука осторожно опустила его на землю и поставила перед запертой дверью. Эта дверь была такой большой, что в неё без труда мог бы пройти великан, а уж Юсуф и подавно. Над дверью было написано:

«ГОРОД ЧЁРНОГО ВЕЛИКАНА».

Глава III

Едва только успел Юсуф прочесть надпись на двери, как почувствовал, что его опять кто-то схватил и поднял вверх. Он увидел огромную чёрную руку, державшую его, огромную чёрную грудь и огромное чёрное лицо, на котором сверкали два огромных чёрных глаза. Огромные чёрные губы великана задвигались, и Юсуф услышал громоподобный голос:

— Ты кто такой?

— А ты кто? — спросил Юсуф.

— Я чёрный великан, сын великана.

— А я Юсуф, сын сапожника. Я пришёл к вам оттуда — с земли.

— Но я что-то не разберу, какого ты цвета, — сказал великан. — Ты и не чёрный и как будто не белый…

— Дома нас называют смуглыми.

— Тогда прости, — сказал чёрный великан. — Таких, как ты, мне не надо. Ступай себе! Можешь идти, куда шёл!

Юсуф не совсем понял, что сказал ему чёрный великан, но, так как жизнь была ему дорога, он постарался поскорей убраться отсюда и бросился бежать со всех ног.

Когда Юсуф немного отдышался и пришёл в себя, он увидел, что попал в очень большой город. В этом городе жили чёрные и белые люди. Чёрные были здесь хозяевами, а белые — рабами. Они были закованы в кандалы и жили в грязных, убогих хижинах. Чёрные били их и заставляли работать без передышки.

Четыре дня и четыре ночи шёл Юсуф по городу и повсюду видел одно и то же. Всё это очень удивило его, и прежде чем покинуть этот странный город, он решил пойти к чёрному великану и расспросить его обо всём как следует.

— Объясни мне, пожалуйста, чёрный великан, — сказал Юсуф, — в чём тут дело? Почему в этом городе все белые люди рабы, а чёрные — их господа?

Чёрный великан засмеялся.

— А потому, — сказал он, — что у вас на земле всё как раз наоборот: белые — господа, а чёрные — рабы. Когда я узнал об этом, я очень рассердился и у себя в царстве превратил всех белых людей в рабов, а чёрных поставил над ними господами. Мало того, я ловлю всех белых, которые попадают сюда с земли, и заковываю их в цепи.

— Ну и очень плохо, — сказал Юсуф.

— Почему? — спросил чёрный великан.

— А вот прикажи-ка привести сюда какого-нибудь белого раба, — сказал Юсуф, — и я объясню тебе почему.

К Юсуфу привели белого раба.

— Порежь ему палец! — сказал Юсуф.

— Ха-ха-ха! — засмеялся чёрный великан. — С большим удовольствием!

Он порезал палец белому рабу. Из ранки потекла красная кровь.

— А теперь порежь палец себе, — сказал Юсуф чёрному великану.

Чёрный великан порезал палец себе. Из его пальца тоже потекла красная кровь.

— Вот видишь! — сказал Юсуф. — У тебя кожа чёрная, а кровь красная; у него кожа белая, а кровь тоже красная. Выходит, что все люди одинаковы, какого бы цвета ни была у них кожа.

— Что же мне делать? — спросил чёрный великан и бросил игральные кости. Такая уж у него была привычка: он никогда ничего не решал, не узнав наперёд, что они ему предскажут.

— А по-моему, вот что надо сделать, — сказал Юсуф. — Пускай не будет ни белых, ни чёрных рабов. Нужно устроить так, чтобы все люди жили в мире и согласии, вместе трудились и во всём помогали друг Другу. Это я могу сказать тебе и без гаданья. Умом надо раскидывать, а не костями!

— Твой ум правду говорит, — сказал чёрный великан. — Сегодня же я отпущу всех белых рабов на волю! С этого дня в моём царстве будут жить только свободные люди. Пусть и чёрные и белые трудятся вместе. Оставайся и ты с нами. Я сделаю тебя правителем моего города.

— Нет, — сказал Юсуф, — я не хочу быть правителем. Мне нужно лезть дальше по волшебному дереву. А уж если ты и вправду хочешь оказать мне услугу, посади меня опять на ту ветку, с которой снял.

Великан стал умолять Юсуфа остаться, но Юсуф не согласился. Тогда великан поднял его и посадил на то самое место, откуда взял.

И опять Юсуф стал спускаться в темноту. Ниже, ниже… Наконец мрак начал постепенно рассеиваться, и Юсуф увидел, что на ветвях мерцают тысячи светлячков, освещая ему путь к самому сердцу земли.

Глава IV

При бледном сиянии светлячков Юсуф очень долго спускался вниз. Но вот светлячки пропали, и от этого темнота стала ещё гуще и чернее. Юсуф даже испугался. Семь дней и семь ночей спускался он вниз, а дереву и конца не было. Мальчик уже решил было вернуться назад, как вдруг в непроглядной темноте что-то блеснуло и он увидел два огромных сверкающих глаза. Юсуф придвинулся поближе к свету и понял, что на ветке сидит какое-то удивительное существо. Голова у него была совиная, туловище — человечье, а из круглых, как фонари, глаз лился ослепительно яркий свет. Юсуф зажмурился и спросил:

— Ты кто — человек или сова?

— Я директор индийской студии кинофильмов, — сказало странное существо и заморгало своими большими глазами. — Днём я сплю, а ночью бодрствую.

Юсуф был в кино всего один раз, когда к ним в деревню приезжала кинопередвижка, поэтому он долго не мог понять, что говорит это странное существо.

— А почему ты сидишь здесь один на дереве? — спросил он.

— Я здесь не один, — ответил директор. — Ступай дальше, и ты увидишь много моих собратьев. Они, так же как и я, силой волшебства превращены в сов и сидят на этом же дереве, только на других ветках.

И действительно, когда Юсуф двинулся дальше, он увидел множество совоподобных существ, которые молча сидели на ветвях и болтали ногами.

Юсуфу стало жалко их, и он спросил:

— Как это с вами случилось?

— Нас заколдовал один десятилетний мальчик, — сказал первый директор.

— Заколдовал? За что же это?

— А он сказал, что за последние двадцать пять лет мы не сняли ни одной детской картины. Вот он и решил нас наказать.

— Ай да мальчик! — воскликнул Юсуф. — А где он живёт?

— Иди всё прямо по этой ветке, — сказал директор. — На самом конце её, примерно через триста газов [3] , ты увидишь большую кинокамеру. Там будет уже светлее. Эта камера такая большая, что через неё без труда сможет пройти человек. Нажми кнопку и три раза громко скажи: «Кат! Кат! Кат!» Шторка камеры сама собой откроется, и ты преспокойно пройдёшь через неё в город. Там ты и найдёшь этого мальчика.

— Да как же я его узнаю? — спросил Юсуф.

— Очень просто, — сказал директор. — Во-первых, там нет никаких других мальчиков. А во-вторых, у этого мальчика на обеих руках всего один палец, остальные отрублены.

— Почему? — спросил Юсуф.

— Вот уж этого я не знаю, — ответил директор. — Я ведь всего лишь директор киностудии, а не астролог. Я не умею угадывать по звёздам, что было и что будет.

Юсуф тронулся в путь. В самом деле, на конце ветки он увидел большую кинокамеру. Юсуф нажал кнопку, и шторка камеры открылась сама собой, как дверь. Некоторое время он шёл в темноте, потом что-то щёлкнуло, и кругом разлился мягкий свет. Юсуф увидел, что он стоит у больших городских ворот, на которых написано:

«ГОРОД МАШИН».

Насколько хватал глаз, Юсуф видел впереди одни только фабричные трубы, из которых валил густой дым. Вдоль улиц правильными рядами тянулись высокие, прекрасные здания, улицы были чисто выметены.

Город был большой и очень красивый. Юсуфу город понравился.

«Поживу-ка я здесь несколько дней, — подумал он, — и осмотрю всё как следует».

Подумав так, он вошёл в ворота… как вдруг вздрогнул и замер на месте. «Береги карманы! Опасайся жуликов!» — сказал кто-то над самым его ухом.

Юсуф оглянулся по сторонам, но никого не заметил. Он пошёл вдоль по улице и снова услышал: «Не ходите по мостовой, саркар [4] !»

Юсуф испугался и перешёл на тротуар. По улице длинной вереницей одна за другой двигались автомобили. Но вот на перекрёстке загорелся красный свет, и все машины остановились. Юсуф заглянул в ближайшую из них. От удивления у него даже рот открылся. В машине никого не было! Но стоило Юсуфу коснуться рукой дверцы, как послышался голос: «Заходите, пожалуйста, господин, садитесь», — и дверца открылась сама собой.

Юсуф влез в машину и уселся на мягком сиденье. Тот же голос заговорил снова:

— Куда прикажете ехать, хузур?

— На базар! — сказал Юсуф.

В это время на перекрёстке загорелся зелёный свет, и машины тронулись.

Юсуф ехал по базару. Все лавки были открыты, в витринах были выставлены сотни разнообразных вещей: и всевозможная одежда, и плоды, и овощи, конфеты, завёрнутые в разноцветные бумажки, печенье, пирожные, торты. Но удивительней всего было то, что Юсуф не увидел на базаре ни одного человека. Подъехав к бензиновой колонке, машина вдруг остановилась.

— Извините меня, сахиб [5] , бензин кончился, — послышался голос. — Я сейчас быстро заправлюсь, а вы пока загляните в соседнюю лавочку.

Прежде чем войти в магазин, Юсуф оглянулся и посмотрел на бензиновую колонку. Он увидел, как резиновый шланг поднялся сам собой со своего места, уткнулся в бак и стал наливать бензин. Когда же бак наполнился до краёв, шланг снова поднялся, описал в воздухе дугу и лёг на место. Юсуф повернулся и вошёл в лавочку. Там на огромных резных подносах лежали сладости всевозможных сортов. Однако нигде не было видно ни хозяина лавки, ни продавца, ни покупателей. Юсуф съел два банана, три конфеты, кусочек халвы и, вытерев рот платком, собрался было уходить, как вдруг из-за прилавка послышался голос: «Господин, с вас причитается восемь анн [6] !»

Юсуф очень удивился, посмотрел туда-сюда, но так никого и не увидел. Он даже немного испугался, но, подавив страх, сказал вежливо:

— Извините, но сейчас у меня в кармане нет ни одной пайсы [7] !

— Ничего! — сказал тот же голос. — Я запишу эти деньги на ваш счёт.

За прилавком что-то щёлкнуло, и Юсуф увидел, что на том месте, где обычно сидит лавочник, стоит машина. Она-то и сказала эти слова. После этого в ней щёлкнуло два раза, и вперёд протянулась железная рука, которая держала железный поднос. На подносе лежал счёт ровно на восемь анн.

— Возьмите счёт, — сказала машина. — А когда будете выходить из города, с вас удержат эту сумму.

Юсуф в страхе зашептал молитву и, поспешно выйдя из лавки, сел в машину.

— Куда ехать? — спросил голос.

— Я устал, — сказал Юсуф. — Отвези меня туда, где бы я смог отдохнуть.

Автомобиль остановился у подъезда великолепного отеля. Двери отеля раскрылись сами собой, и Юсуф вошёл в вестибюль. Он уже начал кое-что понимать. Оглядевшись по сторонам, он сразу приметил огромную машину, на которой при его приближении загорелись разноцветные глазки. Юсуф подошёл к машине и сказал:

— Я хочу получить комнату.

— Как вас зовут? — спросила машина.

— Юсуф.

— Откуда вы прибыли?

— Из страны падишаха.

— Как вы сюда попали?

— Спустился по волшебному дереву.

— Сколько дней вы здесь пробудете?

— До тех пор, пока не встречу здесь человека. Машина засмеялась. Юсуф тоже засмеялся.

— Войдите в эту кабину, — сказала машина. — Она называется лифтом. Лифт поднимет вас наверх и остановится там, где надо.

Юсуф так и сделал. Лифт остановился перед дверью, которая сразу же открылась, и Юсуф очутился в огромной комнате, уставленной всевозможными машинами. В дальнем углу комнаты стоял высокий стул, на котором сидел маленький мальчик. На обеих руках у мальчика был всего один палец — указательный.

— Салям алейкум! — сказал Юсуф.

— Хэлло! — ответил мальчик.

— Где твои пальцы? — спросил Юсуф.

— А на что мне пальцы? — ответил мальчик. — Здесь всё делают машины. Сиди да нажимай кнопки — для этого достаточно и одного пальца.

— А где живут все люди в этом городе? — спросил Юсуф. — Я искал их на базаре, на улицах — повсюду, но, кроме тебя, не встретил ни одного живого человека. Куда они девались?

— В этом городе нет людей, — ответил мальчик. — Здесь живут только машины и кнопки.

— А люди где же? — спросил Юсуф.

— Все они либо сами умерли, либо их убили, — сказал мальчик печально.