Уравнение с НЛО

И еще один сюрприз: собранные обломки громыхали в салоне штабного бьюика, а в сообщении говорилось, что они уже отправлены в штаб, и кем? – майором Марселем!

Штаб Восьмой воздушной армии находился в Форт-Уэрте, штат Техас. Оттуда и прибыл загадочный контрразведчик Кавитт, и прибыл он в Розуэлл как нельзя более кстати, когда там разворачивались описываемые события. Случайность? А может, в Форт-Уэрте об аварии узнали раньше, чем Брейзел привез в Розуэлл обломки?

По сей день нет ясности, кому принадлежала идея поспешно обнародовать сообщение, но составитель его известен. «Был у нас офицер для связи с прессой, он по собственной инициативе позвонил в Ассошиэйтед Пресс, – вспоминал Марсел. – Хот, кажется, его фамилия, это он позвонил в Ассошиэйтед Пресс, а позже составил сообщение».

Подключение агентства новостей объясняет быстроту, с какой весть о подобранном диске облетела мир. Настораживает другое: офицер для связи с прессой по собственной инициативе предает гласности столь важное сообщение?

В 1979 году Мур без особого труда отыскал отставного лейтенанта Уолтера Хота, он по-прежнему жил в Розуэлле, был владельцем картинной галереи. Хог рассказал: полковник Бланчард вызвал его и велел составить сообщение о том, что ВВС подобрали потерпевший аварию летающий диск. Не только составить, но и распространить! Никакой «собственной инициативы» со стороны Хота не было. Когда же со всех концов стали названивать репортеры, полковник опять его вызвал и распорядился: «Если вам известно средство, как заставить их заткнуться, действуйте!»

Получив задание написать пресс-релиз, Хот спросил у Бланчарда, нельзя ли ему осмотреть летающий диск. Полковник ответил, что это невозможно. Майор Марсел побывал-де на месте аварки, собрал обломки и уже находится с ними на пути в Форт-Уэрт.

Когда мог состояться такой разговор? Если вспомнить проставленную в сообщении дату – 8 июля, первая половина дня, – то выходит, дело было утром того же дня. Марсел еще не вернулся с ранчо, и полковник Бланчард говорил неправду, будто диск уже отправлен в Форт-Уэрт.

Итак, главным действующим лицом в этой истории – по логике вещей, свидетельствам, наконец, по должности – был полковник Уильям Бланчард. Марсел и Хот лишь исполняли его волю. Мог ли Бланчард по своей инициативе обнародовать сенсационное сообщение?

В начале июля 1947 года, всего две недели спустя после того, как Кеннет Арнольд поведал миру о летающих дисках, еще не было никаких предписаний для военнослужащих хранить в тайне все, что имело отношение к НЛО. Пресловутый JANAP-146, или секретный циркуляр Объединенного комитета начальников штабов Армии, Флота и ВВС, циркуляр, расписывающий порядок подачи донесений об НЛО, а разглашение военнослужащими любых сведений о них приравнивающий к разглашению государственной тайны (от года до десяти лет тюрьмы и десять тысяч долларов штрафа), – он войдет в силу позже. Так что Бланчард мог, конечно, на свой страх и риск оповестить мир о фантастической находке, не ставя в известность начальство. Но это маловероятно. Военные повсюду одинаковы. Нижестоящий начальник ничего не предпримет без согласования с вышестоящим, тем более в таком щекотливом деле.

Берлиц и Мур приводят следующую версию, сами не очень-то веря в нее: начальник штаба ВВС генерал Хойт Ванденберг будто бы позвонил из Пентагона бригадному генералу Роджеру Рейми, командующему Восьмой воздушной армией, и попросил объяснить, что происходит в Розуэлле. Рейми связался с Бланчардом и сделал ему выговор за поспешное сообщение, одновременно приказав незамедлительно доставить обломки диска в Форт-Уэрт.

Восьмого июля (или девятого, если следовать хронологии Марсела), пока майор с обломками неведомого аппарата летел в Форт-Уэрт, по радио выступил генерал Рейми с опровержением сообщения авиабазы Розуэлл о находке летающего диска. По словам Рейми, на пастбище был подобран всего-навсего высотный метеозонд, по ошибке принятый за обломки летающего диска.

Если это выступление довелось услышать в полете майору Марселу, он должен был ухмыльнуться и окинуть глазами странный скарб, занявший добрую половину четырехмоторного бомбардировщика. Марселу в тот день приходилось не раз про себя улыбаться. С лукавой улыбкой запечатлен он на одном из газетных снимков во время пресс-конференции в штабе армии. Вот как он описывает свое пребывание там:

«Едва мы приземлились в Форт-Уэрте, нам приказали часть обломков перенести в канцелярию генерала, – ему хотелось на них взглянуть. Мы сделали, как было велено, разложив принесенное на полу, застеленном коричневой бумагой… Генерал Рейми разрешил кое-кому из репортеров все это заснять. На одной из тех фотографий запечатлен и я, сидящий на корточках перед какими-то малоинтересными обломками. Репортеры могли фотографировать, но приближаться и трогать что-либо не разрешалось. Обломки на том фото были настоящие, тут никакой подтасовки. Позже их подменили другими. И опять разрешили фотографировать. Те фотографии делались, когда настоящие обломки уже находились в пути на авиабазу Райт-Паттерсон. Меня на тех снимках не было. Помнится, позировал сам генерал с одним из адъютантов. Я перевидел много всяких зондов, но такого видеть не приходилось. Им тоже, полагаю, таких видеть не доводилось… Это генерал Рейми выдумал историю с метеозондом в качестве прикрытия, чтобы сбросить с наших плеч наседавших репортеров. Прессе было сказано, что подобрали всего-навсего метеозонд, а потому рейс на авиабазу Райт-Паттерсон отменяется. Меня с рейса сняли, кто-то другой все это доставил на базу Райт-Паттерсон. Мне вообще было запрещено что-либо говорить представителям прессы за исключением того, что подсказал генерал».

Похоже, пресс-конференция готовилась наспех, не все шло гладко. Кому-то все же удалось заснять настоящие обломки, прежде чем их подменили. С метеостанции в штаб срочно доставили уорент-офицера Ирвинга Ньютона, и тот с чистой совестью смог подтвердить репортерам, что им предъявлен метеозонд. Правда, и здесь не обошлось без накладки. В заготовленном для прессы сообщении говорилось о метеозонде Роина (Rawin target ML-306), однако на полу лежал зонд иного назначения и, стало быть, иного вида – AN/AMT-4, в отличие от первого не имевший в оснастке ни грамма металлической фольги, которой было изрядно среди обломков, подобранных на пастбище Брейзела. Не тот, так этот, главное, что метеозонд. Репортеры были заворожены техническими подробностями, незнакомыми литерами, цифрами и неудобных вопросов не задавали.

Отчет о пресс-конференции генерала Рейми появился в газетах 9 июля. Когда репортеры примчались в Розуэлл, чтобы получить у полковника Бланчарда объяснение – как его люди могли перепутать метеозонд с летающей тарелкой? – им объявили, что командир 509 авиаполка отбыл в отпуск.

С Брейзелом мы расстались в тот момент, когда он из участка шерифа отправился по своим делам, пообещав Марселу встретиться с ним через час. В какой-то момент пребывания в Розуэлле Брейзела сумел перехватить владелец местной радиостанции Уолтер Уитмор.

В 1979 году, когда Мур и Фридман расследовали Розуэллский инцидент, Уитмора уже не было в живых, но его сын рассказал, что отцу удалось не только записать интервью с Брейзелом, но и задержать его в студии до выхода в эфир сенсационной передачи. Задержать с какой целью? Чтобы нсеость не перехватили конкуренты. А тем временем военные, по словам Уитмора-младшего, сбились с ног, по всему городу разыскивая Брейзела.

Двое фермеров из окрестностей Короны (один из них уже знакомый нам Флойд Проктор) в тот день оказались в Розуэлле. Они видели Брейзела в окружении, по крайней мере, полудюжины военных. Возможно, это и был момент пленения Брейзела.

А старания Уитмора оказались напрасными. Он стал передавать интервью с Брейзелом по сети местных радиостанций, но канал не работал. Тогда Уитмор переключился на канал своей станции. Едва он закончил вводную часть, как в студии раздался звонок. Из Вашингтона звонил ответственный секретарь Федеральной комиссии по радиосвязи. Он предложил Уитмору прервать передачу по соображениям национальной безопасности. В противном случае угрожал лишить лицензии на радиовещание.

Немного погодя из Вашингтона вновь позвонили. На этот раз сенатор, представлявший на Капитолии штат Нью-Мексико, увещевал Уитмора последовать совету секретаря Федеральной комиссии. Уитмор уступил, передача была прервана.

В эту историю, рассказанную Уитмором-младшим, было бы трудно поверить, если бы не был известен похожий случай с радиостанцией в Альбукерке. Это произошло днем раньше, 7 июля. Репортер Джон Макбойл начал диктовать по телефону сообщение из Розуэлла о потерпевшем аварию летающем диске, как вдруг ожил студийный телетайп и отстучал: «Внимание в Альбукерке. Не передавайте. Повторяю, не передавайте это сообщение. Немедленно прекратите передачу».

Многие радиостанции северо-западных штатов все же сумели выйти в эфир с информацией об аварии летающего диска. Канадский телекомментатор Хьюджи Грин в один из тех июльских дней ехал на машине по шоссе № 66 с запада на восток. Он помнит, радиостанции прерывали свои передачи для экстренных сообщений о разбившемся диске. Но в какой-то момент все разом прекратилось.

Итак, Брейзела доставили на авиабазу Розуэлл, где его продержали более недели. Подготовленный и натасканный, он был представлен журналистам. Тщательно подбирая слова, фермер рассказал, как нашел на своем пастбище обломки метеозонда.

Сохранилась фотография Уильяма Брейзела. Плечистый мужчина с крепкой челюстью. Широкополая стетсонобская шляпа с лихо загнутыми полями. Смотрит зорко, с чувством собственного достоинства. Неудивительно, что, высказав журналистам то, что ему было велено, он в нарушение сценария позволил себе заметить, что это все же был не метеозонд, их он на своем веку перевидел достаточно. И еще строптивый фермер добавил: если он еще раз что-нибудь увидит на своей земле, то черта с два об этом кому расскажет.

О злоключениях отца старший сын узнал из газет и вместе с женой поспешил из Альбукерке на ранчо утешить родителя. Но дом оказался пуст. Младших детей отец перед поездкой отвез к матери в Туларозу. Перзым делом сыну, очевидно, пришлось позаботиться о брошенных на произвол судьбы овцах. 14 июля, прождав несколько дней, Билл Брейзел-младший отправился в Корону и оттуда стал названивать в Розуэлл. Его успокоили: с отцом все в порядке, через день-другой будет дома.

Мрачным, злым вернулся Уильям Брейзел. Даже с сыном не желал говорить с случившемся. «Ты газету видел? С тебя хватит того, что прочел. Тебе же меньше неприятностей». Военные велели держать язык за зубами, – это, дескать, его патриотический долг. Очень был раздосадован Брейзел тем, как с ним обращались на базе: точно новобранца, раздели догола, подвергли полному медицинскому осмотру…

Уже был в действии декрет о лояльности, подписанный президентом Трумэном 21 марта 1947 года. К тому же штат Нью-Мексико с его сверхсекретными городками, объектами и полигонами находился на особом режиме со всеми вытекающими последствиями.

Из рассказов очевидцев ясно: на пастбище подобрали не метеозонд, как пытался уверить прессу генерал Рейми. Но и не летающий диск. Всего-навсего странные обломки. Странные потому, что материал, похожий на алюминий, фольгу, дерево, пластик, пергамент, восковку и шелк, не был ни тем, ни другим, ни третьим. Все очень легкое, почти без веса, и прочности необычайной. Удары молотка на металле не оставляли вмятин, дерево не горело, восковка не рвалась. Но самое поразительное – алые и розовые письмена на различных предметах.

Дочь Брейзела, Бесси Брейзел, в замужестве Шрайбер, в те дни находилась на ранчо. Ей было двенадцать лет.

«Они были похожи на цифры, во всяком случае, я воспринимала их как цифры. Возможно, потому что они располагались столбцами, как мы выстраиваем цифры для сложения. Только на наши цифры они были совсем не похожи».

Флойд Проктор, сосед:

«Он (Брейзел) говорил, что понятия не имеет, что за штуковину нашел, но письмена ему напоминают китайские или японские иероглифы. Еще он говорил, что письмена похожи на те надписи, что помещают на коробках с китайскими хлопушками, что-то вроде значков, написанных пастелью, хотя это совсем не то письмо, каким пользуемся мы».

Старший сын Брейзела, Билл:

«Отец мне сказал, что на некоторых из найденных обломков были, как он выразился, нарисованы фигурки. Этим словом он называл петроглифы, которые древние индейцы в нашей округе рисовали на скалах».

Джесси Марсел:

«Меня в тех обломках поразила одна вещь. Многие находки с виду были похожи на пергамент, испещренный цифрами и символами, которые за неимением лучшего я бы назвал иероглифами, поскольку они были непонятны. Прочитать их было невозможно, это были символы, иначе говоря, нечто, обозначающее нечто, и при всем их разнообразии, составлены они были по единому принципу. Были они розовые и алые».

Загадочные письмена видел и сын майора Марсела в тот вечер, когда отец, вернувшись с ранчо с необычным грузом, завернул домой. Марселу-младшему тогда было одиннадцать лет. Его впечатления:

«Египетские иероглифы, пожалуй, лучше всего могут дать о них какое-то представление. С той лишь оговоркой, что среди тех значков не было фигурок зверей, что характерно для египетской иероглифики».

Странные обломки, загадочные письмена… Но где же сам летающий диск?

Ранним утром 3 июля 1947 года инженер Федеральной службы мелиорации Грейди Л. Барнетт, или Барни Барнетт, как называли его друзья и сослуживцы, оказался на пустынной равнине Сан-Агустин, близ города Магдалина, Нью-Мексико. Приехал он на рекогносцировку местности, где предстояло вести работы.

Оглядывая равнину, Барнетт заметил тускло светящийся предмет. И довольно крупный. Не самолет ли разбился?

Почти одновременно к месту аварии подошли археологи, производившие поблизости раскопки древних индейских поселений. Барнетт точно не запомнил, от какого они были университета, из Мичигана или Пенсильвании.

На земле лежал огромный диск из серебристого, похожего на нержавейку металла. Врезавшись в песок, диск надломился. В различных позах поодаль застыли странные тела. Большие безволосые головы. Маленькие глазки. Все на одно лицо, в одинаковой серой одежде, в глухих, словно литых костюмах, – ни воротников, ни швов, ни молний. Ростом с десятилетних подростков.

В сумрачном зеве диска виднелись и другие тела. Больше ничего не успели рассмотреть. Послышался рокот мотора, подкатил военный грузовик. Нежелательным очевидцам предложили удалиться. Но сначала строго предупредили: никому не рассказывать о том, что видели. Это их патриотический долг. В ту пору подобная фраза многое значила.

Равнина Сан-Агустин лежит в сотне с лишним миль от Фостер плейс, где накануне вечером Брейзел наблюдал яркую вспышку, после которой дом содрогнулся до основания. И было бы заманчиво соединить на карте ранчо с некой точкой на плато Сан-Агустин. Картина тотчас прояснилась бы: пораженный молнией летающий диск над владениями Брейзела теряет часть оснастки и все же успевает преодолеть еще полтораста миль, прежде чем врезаться в песчаное плато на том месте, где его увидят археологи и Барни Барнетт.

Эту версию подтверждает еще одно свидетельство. Вечером 2 июля супружеская пара Уилмотов из Розуэлла коротала вечер во дворе своего дома, когда небо прочертил светящийся объект, летевший в сторону Короны, иначе говоря, в направлении ранчо Брейзела. Дэн Уилмот, торговец скобяным товаром, опасаясь насмешек, не сразу решился рассказать об увиденном. Лишь когда в Розуэлле разгорелись страсти по поводу летающего диска, он представил свои показания.

Все же плато Сан-Агустин – слабое звено в цепи легенды. Здесь только косвенные свидетельства. И ни одного документа. Историю об аварии на плато Барни Барнетт под большим секретом поведал своим друзьям, супругам Молтес, спустя три года после происшествия. Умер же Барнетт в 1969 году. Неужели за долгие годы больше никому не рассказал?

В конце семидесятых годов Мур разыскал людей, знавших Барнетта, но те смогли только засвидетельствовать, что покойный был правдивым и порядочным человеком. Начальник Барнетта по службе мелиорации, Дж. Дэнли, правда, вспомнит, что Барни как-то пытался ему рассказать, что своими глазами видел приземлившуюся летающую тарелку. Дэнли, считавший все это мурой, не просто отмахнулся, но и добавил что-то обидное для старика. Когда же Дэнли день-другой спустя попытался загладить резкость и вернуться к этой теме, Барнетт от разговора уклонился.

Но, кроме Барнетта, там были археологи. В старом журнале «Америкен антикуити мэгазин» отыскали карту проводившихся в тех местах раскопок в полевые сезоны 1946—1948 годов. Археологическую экспедицию посылал Пенсильванский университет, и, наверное, в ней было достаточно студентов – кто ж еще поедет туда в июльское пекло? Казалось бы, ничего не стоит отыскать живых свидетелей. Но почему-то их показания отсутствуют.

Если бы удалось подтвердить рассказ Барнетта, ход событий можно было бы представить следующим образом. Военные – не с авиабазы Розуэлл, а из Аламогордо или Альбукерке – 3 июля уведомляются о катастрофе пилотом, которому ранним утром случилось пролетать над плато Сан-Агустин. Высланная группа прибывает с опозданием, – появились лишние свидетели, Барнетт и археологи. Район оцеплен. Нужно поскорее убрать диск с погибшим экипажем. Наспех собранная группа экспертов проводит предварительный осмотр.

Через четыре дня в Розуэлл прибудет Брейзел с обломками того же диска. Картина проясняется. Удар молнии для диска оказался роковым, катастрофа фактически произошла над Фостер плейс. Потеряв управление, диск пролетел еще полтораста миль и рухнул на плато Сан-Агустин.[11].

В Пентагоне принимается решение: дабы пресечь слухи о действительном месте крушения диска, авиабаза Розуэлл объявит о находке диска, а Форт-Уэрт тотчас это опровергнет. Даже если репортеров провести не удастся, они пойдут по менее опасному следу. Нужно выиграть время и спрятать диск. Как-никак с обломками управиться легче.

Восьмого июля появляется сообщение о находке диска. В тот же день последовало опровержение. Генерал Рейми демонстрирует журналистам метеозонд в Форт-Уэрте. Журналисты спешат на авиабазу Розуэлл, чтобы допросить полковника Бланчарда, – как его люди могли перепутать метеозонд с летающей тарелкой? – но там им объявляют, что командир авиаполка неожиданно ушел в отпуск.

В тот день журналисты не смогли разыскать и другого важного чина ВВС, который мог бы дать исчерпывающие объяснения, – начальника Главного технического управления ВВС генерал-лейтенанта Нейтана Туайнинга. Его не оказалось в штаб-квартире управления на авиабазе Райт-Паттерсон, штат Огайо. Правда, еще раньше было объявлено, что 8 июля он должен отбыть на Западное побережье. Но и там Туайнинга не нашли. Так где же он? Возможно, в Пентагоне, отвечали в канцелярии. Уфологи же предполагают, что с 8 по 10 июля генерал Туайнинг находился в Нью-Мексико, чтобы своими глазами увидеть летающий диск и позаботиться о его дальнейшей судьбе.

До железной дороги разъятый на части диск доставили грузовиками, затем на открытой платформе под брезентом через Аризону он был переправлен в Калифорнию, пустыню Мохаве, на сверхсекретную авиабазу Мьюрок. Теперь эта база называется Эдварде, на ней обычно приземляются челночные космические корабли многоразового использования.

Восьмого и девятого июля, когда, если верить легенде, подобранный диск был доставлен в один из ангаров Мьюрока, НЛО проявили повышенный интерес именно к этой базе. В диске наверняка имелся датчик, посылавший сигналы о своем местонахождении кораблю-матке. То, что небольшие, шестнадцати– и тридцатифутовые, диски доставляются в околоземное пространство огромными сигарообразными и цилиндрическими кораблями, сторонники гипотезы инопланетного происхождения НЛО считают бесспорным фактом.

Что же произошло над авиабазой Мьюрок 8 и 9 июля? По крайней мере, четыре раза появлялись НЛО над базой и примыкающим к ней полигоном Роджер Драй Лейк. Приведем лишь один документ из архива «Синей книги». Офицер (фамилия, как обычно, в рассекреченных документах затушевана), обронивший фразу «Вы сначала покажите мне один из этих дисков, тогда, быть может, я поверю!» – через несколько минут становится очевидцем, о чем им составлен рапорт:

«Авиабаза Мьюрок, 9 июля 1947 года, 9.30 утра

Из почтовой конторы я направился в свой офис и, пока шел, услышал шум заходящего на посадку самолета. По привычке посмотрев на небо, увидел два серебристых объекта сферической или дискообразной формы, двигались они со скоростью 300 миль в час, возможно, меньшей, на высоте около 8 тысяч футов, курсом 320 градусов».

Желая убедиться, что это не обман зрения, офицер на миг закрыл глаза. Объекты не исчезли. Но это были не самолеты и не метеошары. Слишком крутые виражи для первых, и летели они против ветра, на что неспособны вторые. Подозвав двух военнослужащих, офицер попросил описать то, что они видят. Те подтвердили наблюдение. Рядом находилась амбулатория, офицер кинулся туда, чтобы запастись дополнительными свидетелями. Когда он вернулся, небо было чисто. Но вскоре серебристые объекты вновь появились и продолжали кружить над авиабазой. К рапорту были приложены показания и других очевидцев.

Этот эпизод для пущего драматизма можно было бы вплести в канву легенды: пришельцы ищут свой пропавший челнок! Однако не забудем – то был баснословный 1947-й, год первой мощной волны наблюдений НЛО. Уфолог Тед Блечер утверждает, что в этот год отмечено 850 наблюдений НЛО, причем их пик приходится как раз на июль. Внушительно выглядит сводная таблица облетов НЛО трех сопредельных штатов – Нью-Мексико, Аризоны и Калифорнии. С 25 июня до конца следующего месяца не проходило дня без посещения этого региона хотя бы одной летающей тарелкой.

Рассказанное можно считать нулевым циклом неумирающей легенды о захвате американскими ВВС летающих дисков. С годами к этой основе добавлялись новые детали и целые блоки. Конструкция получилась причудливая, но достаточно прочная. Опровержение частностей не разрушало легенду. Она тотчас дополнялась другими эпизодами и версиями.

Прошли годы, забылись строгие внушения офицеров разведки о патриотическом долге хранить тайну, и очевидцы, участники операций по овладению аварийными дисками под большим секретом кому-то расскажут об увиденном и пережитом. Все, даже самые невероятные, истории старательно собирались, просеивались и хранились уфологами в ожидании часа, когда такой же или подобный рассказ, пришедший издалека, из иного источника, соединившись с другим, позволит нащупать тропинку, выводящую к достоверному факту.

Свидетельства могли быть скупыми, немногословными. Вот человек сообщает, что видел, как в Магдалине грузили на железнодорожную платформу сегменты серебристого диска, как укрывали брезентом, как состав отбыл в западном направлении. Еще несколько донесений из промежуточных пунктов, и уфологи вычерчивают на карте путь следования плененного диска. Иногда же свидетельства своей сюжетной завершенностью напоминают новеллы, например, как эта, записанная Грэем Баркером.

Жил-был в Калифорнии под Лос-Анджелесом фотограф. Был он не простой фотограф, не столько даже потому, что имел баронский титул, а потому, что разработал свой собственный метод съемки, превосходно выявлявший на фотографии структуру снимаемых поверхностей. Однажды, на исходе 1940-х годов, к нему в мастерскую явились двое неизвестных и предложили выгодную работу. Условие поставили одно: сохранить в тайне то, что предстоит увидеть. Предупредили, если он нарушит обещание, будет немедленно выдворен из страны. Николас фон Поппен был прибалтийским немцем, уроженцем Эстонии и в те годы не имел американского гражданства. Фотограф согласился, после чего был посажен в самолет и доставлен на какую-то военно-воздушную базу. Там ему было велено фотографировать различные части металлического диска, который фон Поппен поначалу принял за новый летающий аппарат американских ВВС. По завершении наружной съемки фотографа провели внутрь, и тут он понял, что ошибся.

Кабина с куполообразным потолком имела около двенадцати футов в поперечнике. Пульт управления пестрел рычажками и кнопками. Бросились в глаза какие-то непонятные символы. Пристегнутые ремнями к креслам, перед пультом сидели четыре неживых пилота в темных, плотно прилегающих комбинезонах. Пилоты были низкорослые, как дети. Поппену запомнились их маленькие ручки с аккуратно остриженными ноготками. По-настоящему все рассмотреть не было возможности, надо было заниматься делом. Рядом с Поппеном безотлучно находился человек, забиравший отснятые пленки. Несмотря на контроль, фотографу будто бы удалось утаить один кадр, запечатлевший общий вид летающей тарелки. Каким образом, если пленки изымались? Может, все бы объяснила необычная конструкция фотокамеры?

Опасаясь за свою судьбу – ведь он приобщился к государственной тайне, а это всегда чревато неприятностями, – Поппен надежно спрятал кадр и наказал близким вскрыть конверт, если с ним что-то случится. Ничего, однако, не случилось. Николас фон Поппен скончался в почтенном возрасте в 1975 году. Конверт вскрыли, пленки в нем не оказалось. История эта стала известна в 1977 году.

Годом позже Леонард Стрингфилд отыскал человека, служившего на авиабазе Райт-Паттерсон в 1966—1968 годах. От Стрингфилда он не скрывал своей фамилии, но просил на него не ссылаться. По его словам, он видел тела девяти гуманоидов, всего же их на базе около тридцати, а также летающий диск. Он утверждал, что диски хранятся и в ангарах авиабаз Лэнгли, штат Виргиния, и Макдилл во Флориде. Он же сообщил о размещенных в различных точках страны мобильных авиаотрядах, перед которыми поставлена задача оперативного захвата потерпевших аварию дисков.

Существование таких отрядов можно считать доказанным фактом. Стэнтон Фридман, расследуя происшествие в Розуэлле, познакомился с отставным сержантом Эдвардом Грегори. После июльской эпопеи он был переведен из Розуэлла в 3602-ю эскадрилью, переданную в распоряжение ПВО. Самолеты эскадрильи с группами дознавателей круглосуточно находились в состоянии готовности и в любой момент могли отправиться к месту предполагаемого крушения или приземления летающих дисков. Отряд не раз получал такую команду, хотя сам Грегори в подобных операциях не участвовал.

Еще в 1954 году бывший руководитель проекта «Синяя книга» капитан Руппельт подтвердил существование такой эскадрильи. Он называл ее 4602-й. Под этим номером была известна авиагруппа, перед которой в условиях войны ставилась задача захвата и допроса пилотов сбитых самолетов противника. В мирное время группа бездействовала, и ее переключили на поиск летающих тарелок. С июля 1957 года та же задача была возложена на 1006-ю эскадрилью воздушной разведки, а год спустя – на 1127-ю авиагруппу со штабом в Форт-Бельвуаре, штат Виргиния.

Еще одна ангарная история, по Леонарду Стрингфилду.

В Прайс Хилл близ Цинциннати в конце 1950-х годов поселилась одинокая дама, Норма Гарднер. По хозяйству ей помогал Чарлз Вилхелм, молодой человек, увлекавшийся книгами о летающих тарелках. Здоровье миссис Гарднер было подорвано, выяснилось, что она больна раком. Незадолго до смерти со словами: «Теперь дядя Сэм меня не достанет, я одной ногой уже в могиле!» – миссис Гарднер призналась, что прежде работала на авиабазе Райт-Паттерсон, имела доступ к секретным материалам. В 1955 году ей было поручено провести опись предметов, имевших отношение к летающим тарелкам. Через ее руки прошло более тысячи единиц хранения. Каждый предмет нумеровался, фотографировался и заносился в особую книгу. Однажды ей удалось заглянуть в ангар, куда входить она не имела права, и увидеть летающий диск. В другой раз, проходя по коридору, подсмотрела, как на каталке везли в лабораторию тела двух гуманоидов.

Шли годы, Розуэллский инцидент обрастал все новыми свидетельствами. Дочери покойного Мелвила Брауна подтвердили, что в июле 1947 года военные действительно подобрали где-то в Нью-Мексико разбившийся диск с экипажем. Сержант Браун сопровождал рефрижератор с телами маленьких человечков. Двух из них он видел. Позднее на авиабазе Розуэлл ему пришлось охранять ангар, где тела находились до отправки в Форт-Уэрт. А рассказал все это дочерям покойный Браун в порыве откровенности, прочитав в газете заметку о происшествии, участником которого он был когда-то. То, что Мелвил Браун в июле 1947 года служил на авиабазе Розуэлл, дочери подтвердили двумя документами.

О разбившемся близ Магдалины диске рассказала Саманта Де Лос Рэес со слов отчима Берла Кассити. В конце 1940-х годов Кассити служил в инженерных войсках в Нью-Мексико и однажды был командирован на плато Сан-Агустин, чтобы вывезти оттуда потерпевший аварию диск. Кассити говорил о четырех подобранных уфонавтах. Двое были мертвы, один из оставшихся в живых был в очень плохом состоянии и вскоре скончался в Аламогордо. Пока шла погрузка, Кассити имел возможность подержать в руках различные детали и предметы из диска. Транспорта не хватило, и четырнадцать крупногабаритных обломков уложили в вырытую траншею, засыпали их землей, чтобы забрать позже.

Шериф в отставке Джеральд Андерсон назвал точное место и время операции по захвату летающего диска – 5 июля 1947 года, плато Сан-Агустин. Самому Андерсону в ту пору было всего пять лет, и, похоже, его рассказ основывается не только на смутных детских воспоминаниях, но и на фамильных преданиях. В то раннее утро Джеральд Андерсон вместе с отцом, дядей и двоюродным братом отправились на плато Сан-Агустин на поиски моховых агатов. У подножья одного холма они увидели серебристый диск. Показания Андерсона во многом дополнили рассказ Барни Барнетта:

«Там было три существа, три тела, они лежали на земле, в тени той штуковины. Ростом около четырех футов, с непомерно большими головами и миндалевидными глазами угольной черноты. Двое не подавали признаков жизни, третий тяжело дышал, точно у него были переломаны ребра. Был и четвертый, тот сидел на земле, с ним все было в порядке, он, кажется, оказывал помощь пострадавшему. При нашем приближении он сжался в комочек, будто боялся, что его ударят».

Далее то, что известно по рассказу Барнетта: подошли археологи, подъехал еще какой-то человек (Барнетт). Потом появились военные. Они не слишком удивились увиденному, должно быть, знали, что их тут ожидает. А с непрошеными свидетелями вели себя бесцеремонно.