Заметки (ПСС, том 2)

      "Может быть, на мое счастье у него не сифилис. Может быть, он просто простудился?"
      - Де... дерет бритва...
      - Ну? Чего же ей драть...
      Шарк... шарк... шарк..,
      - Ай! Что же вы мне ухо режете?!
      - Прыщик у вас был, я его сковырнул
      - Йод есть у вас?
      - Йоду нету, я вам камнем прижму. Шею брить?
      - Не надо.
      - Одеколону надо?
      - Не надо.
      - Пудры надо?
      - Не надо.
      - Что с волосами делать?
      - Ничего, пожалуйста, с ними не делайте. Сколько с меня?
      - 30 копеек.
      - До свидания.
      Ответа нет.
      Двадцать дней побрившийся, ежедневно утром и вечером, подходит к зеркалу, подпирает щеку, смотрит. Нетерпеливо ждет сифилиса. Знакомых врачей останавливает, говорит:
      - Что поделываете? Погода хорошая. А я, знаете, брился в нашей учрежденческой парикмахерской... Хе-хе... вы извините, что я беспокою. Сифилис не так начинается?
      - Мм... это просто ссадина.
      - Мерси. Вы извините... я, знаете ли, неврастеник.
      - Просто он вам всю морду ободрал.
      - Хи-хи. Да, ужасный мерзавец. На 21-й день побрившийся успокаивается, начинает полнеть.
      2
      За 1 рубль. Пытка одеколоном. Четыре зеркала, восемь электрических ламп. Пудра, пульверизаторы, зеленый одеколон. Две плевательницы. В дверях беременная женщина в белом халате и с платяной щеткой в руках. Зеленого цвета председатель совета Каменев на первой странице журнала "Огонек". Иногда Каменева временно замещает Буденный или рабочий, бракующий пятаки на монетном дворе.
      - Э-э... Долго ждать?
      - Пожалте... Пять минут, не больше... Э, что прикажете?
      - Побрейте, пожалуйста.
      - Женя! При-бор. Из Москвы не уезжаете?
      - Мм... нет.
      - Бритва не беспокоит?
      - Мм... нет, хорошо.
      - Что-то давно не видно вас. Мы думали - вы на даче.
      - Нет уж, какая тут дача. Денег нет.
      - Хе-хе. Факт общего значения. Сами брились?
      - Нет, тут меня один негодяй побрил...
      - Хи-хи. То-то я смотрю... Лицо освежить?
      - Ну, хорошо...
      Фр... Фр... Фрр...
      - Ух, ух! Жгучий у вас одеколон!
      - В глаз попало. В глаз попадет, не дай Бог! Пудру на все лицо?..
      - Сколько с меня?
      - 85 копеек... Женя. Почистить. Шарк... шарк...
      "Десять или пятнадцать ей? А, черт с ними - 15, как раз рубль".
      - До свидания!
      - (Хор) До свиданьица!
      3
      За 3 руб. 50 коп. Пытка роскошью. Девять зеркал. Мраморные подзеркальники усеяны гранеными флаконами. Малиновые кресла на винтах. Бесчисленные отраженные огни. В двери галуны и потасканная рожа.
      - Фуражечку позвольте...
      "Попался, Ему, стало быть, двугривенный?.."
      "Бритье - 30 коп.".
      "Стрижка головы - 50 коп.",
      "Ну это еще терпимо... Будет предлагать, подлец, мыть голову - скажу, что еду в баню. Уйти, пока не поздно? Рубля в два, пожалуй, влетит..."
      - Чья очередь? Ваша? Прошу вас. Голову мыть будем пиксафоном или шампунем?
      "Черт его возьми!"
      - Я... в баню... кхм... ну, впрочем, пожалуй... ш... шампунем...
      - Мальчик! Для мытья головы!
      Электрическая сушилка с горячим воздухом, белый платок - в зеркале бедуин. Гм... сколько может стоить мытье?.. Гм... таблицы не видно...
      - У вас кожа нежная... Горячей компресс следует. Для компресса! Бриолином позволите?
      "Господи! Сколько бриолин?"
      По бровям ходит щеточка.
      - Про-шу вас.
      - Сколько с меня?
      - Три рубля-с.
      - Кхм...
      - В кассу, пожалуйста. Получите три рубля. - До кассы неотступная белая тень. Что хочет тень? Полтинник тени - она недостойна быть членом профессионального союза! Это видно по ее глазам. И этому - двугривенный. Галуны окаянные! Была пятерка. Стало рубль тридцать. Вон отсюда! И навсегда.
      "Бакинский рабочий".
      18 августа 1924г. Михаил Булгаков. Крысиный разговор
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      Крысы не могут разговаривать, вы скажете? Ну, это как когда!
      На ст. Скобелев Средне-Азиатской дороги у полуразрушенного здания ТПО собралась целая компанийка и начала стрекотать!
      - Что это ты, мать моя, такая кислая?
      - Пудры нажралась, будь она проклята! Тошнит меня от пудры.
      - Как же это ты так?
      - Да за муку приняла. Понимаешь... белая, сыплется... Мы и думали, что крупчатка. Начали лопать... Фу, пакость! Фиалками пахнет, а сытости никакой, кроме того, понос третий день.
      - Это что, - запищал юркий крысенок, - а вот мой дядя вчера начал мундир жрать на заведующем ТПО, - да пуговицу и проглотил. Стала пуговица в горле колом и ни взад, ни вперед! Так и подох, царство ему небесное, без покаяния.
      - Я больше кожаные фуражки обожаю, - сказал солидный крысиный молодой человек, - от них польза, а вреда нету. Налопаешься кожи, и сыт два дня.
      - А где они лежат, фуражки-то?
      - А это сейчас, как пролезешь в дыру в капитальной стене, так направо, пройдя мягкую мебель, одним словом - там, где фартуки лежат.
      - Что ты его путаешь? Капитальная стена еще вчера рухнула. Еще крысьей свояченице лапу перебило. Они как раз и лезли заведующего лопать.
      - Вкусный?
      - Ну, как сказать... средний. Да, главное, сгнил уже.
      - Гнилятину вредно!
      - Пустяки! Помощник его совсем зеленый стал, а крысин выводок с разъезда пришел, ноги вместе с сапогами отлопали. За милую душу!
      - Разъездовых в шею гнать надо. С какой радости! Это наш помощник, пущай к себе лазят..
      - Чего это народ собрамши, - подлетел молодой человек с хвостом.
      - Да понимаешь, заперли помещения ТПО вместе с продуктами на замок да и бросили на произвол судьбы, а там, понимаешь, и фартуки, и фуражки, и чего только нету! Ну, нам теперича раздолье.
      - А что ж это про заведующего говорят?
      - Да говорят, что и заведующего там забыли в складе вместе с помощником, а стена рухнула и их засыпала.
      Михаил Б.
      "Гудок", 11 апреля 1924 г.
      Михаил Булгаков. Не свыше
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      На станции Бирюлево Ряз.-Ур. Ж. Д.
      рабочие постановили не допускать торговлю
      вином и пивом в кооперативе, в котором
      наблюдается кризис продуктов первой
      необходимости.
      Рабкор
      - Не хочу!
      - Да ты глянь, какая рябиновая. Крепость не свыше, выпьешь новинку, закусишь, не будешь знать, где ты - на станции или в раю!
      - Да не хочу я. Не желаю. (Пауза.)
      - Масло есть?
      - Нету. Кризис.
      - Тогда вот что... Сахарного песку отвесь.
      - На следующей неделе будет...
      - Крупчатка есть?
      - Послезавтра получим.
      - Так что же у вас, чертей, есть?
      - Ты поосторожней. Тут тебе кооператив. Чертей нету. А, вот, транспорт вин получили. Такие вина, что ахнешь. Государственных подвалов Азербайджанской республики. Автономные виноградники на Воробьевых горах в Москве. Не свыше! Херес, портвейн, мадера, аликанте, шабли типа бордо, мускат, порто-франко порто-рико... э 14...
      - Что ты меня искушаешь? Фашист!
      - Я тебя не искушаю. Для твоей же пользы говорю. Попробуй автономного портвейна. Намедни помощник начальника купил 3 бутылки, как крушение дрезины было.
      - Что ты меня мучаешь?!
      - Красные, столовые различных номеров. Сухие белые, цинандали, напареули, мукузани, ореанда!..
      - Перестань!
      - Ай-даниль!
      - Ну, я лучше пойду, ну тебя к Богу.
      - Постой! Рислинг, русская горькая, померанцевая, пиво мартовское, зубровка, абрау, портер.
      - Ну дай, дай ты мне... Шут с тобой. Победил ты меня. Дай две бутылки рябиновой...
      - Пиво полдюжины, завернуть?
      - Заверни, чтоб ты издох.
      x x x
      - Эх! Эх! А дрова-то все осина!
      - Эх! Не горят без керосина!..
      Плачет Дунька у крыльца!
      Ланца-дрица! Ца, ца!!!
      - Ха-рош... Где ж ты так набрался?
      - Аз... Ряби... ряби... би-би. В кипи-кипиративе...
      x x x
      - Граждане! Заявляю вам прямо. Нету больше моих сил. Плачу, а пью!.. Мукузани... Единственное средство - закрыть осиное гнездо!
      - Осиное!
      - Осиное гнездо с бутылками. Сахару нету, а почему в противовес: московская малага есть? Позвольте вам сделать запрос: заместо подсолнечного предлагают цинандали не свыше 1 р. 60 коп. бутылка.
      - Правильно!!
      - Прекратить!
      - В полной мере не допускать!
      - Я - за!
      - Секретарь, именем революции.
      "Гудок", 25 сентября 1924 г Михаил Булгаков. Незаслуженная обида
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      Заведует железнодорожной школой при ст. Успенская Екат. дороги учитель Николай Гаврилович Кириченко. 7-го мая он устроил в помещении успенского сельбудинка спектакль (играли ученики), сбор которого шел в пользу школы.
      Спустя четыре дня после спектакля получил учитель от местной ячейки комсомола записку, которая, как он сам пишет, "перевернула ему все нутро".
      И, действительно, можно перевернуть:
      Завшколой тов. Кириченко.
      После постановки вашего спектакля вы не позаботились привести сцену в порядок, а потому просим сегодня же привести в надлежащий вид, в крайнем случае уборка будет произведена за ваш счет.
      За секретаря ячейки...
      Следуют подписи.
      Крайнего случая не произошло: не пришлось за счет учительских грошей производить уборку, потому что учитель сам взялся за метлу и убрал со сцены сор, набросанный, главным образом, самими же комсомольцами.
      Но покончив с обязанностями уборщицы, учитель взялся за перо (оно ему свойственно более, чем метла) и написал:
      "Я приходил к комсомольцам в сельбудинок безвозмездно читать лекции и политбеседы и часами в холод поджидал, пока соберутся комсомольцы.
      Я сам приносил им в клуб географические карты и гвозди и этими гвоздями карты прибивал.
      Устраивал бесплатные спектакли, причем сам устанавливал декорации и убирал сцену.
      Работал и по праздникам и по ночам.
      Словом, никаким трудом не пренебрегал и за это получил обиду. Не важно, что пришлось подметать пол, а важно то, что молодые ребята приказывают мне делать то, что я вовсе не обязан, да еще в обидном недопустимом тоне. На ружейный выстрел не захочешь после такого отношения к учителю подойти к сельбудинку и что-нибудь сделать для него".
      Крыть в ответ нечем. Успенские комсомольцы! Поступили вы с учителем нехорошо, неаккуратно: обидели его, а за что - совершенно неизвестно.
      Всякую культурную силу, работающую в нашей школе, нужно беречь и уважать.
      Вывод тут один: если обидели, нужно извиниться перед учителем и добрые отношения с ним восстановить.
      Это вам настойчиво советует "Гудок".
      М.Б.
      "Гудок", 13 июня 1924 г.
      Михаил Булгаков. Под мухой
      (Сцены с натуры)
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      На станции э открывали красный уголок. В назначенный час скамьи заполнились железнодорожниками. Приветливо замелькали красные повязки работников. Председатель встал и торжественно объявил:
      - По случаю открытия Уголка, слово предоставляется оратору Рюмкину. Пожалуйте, Рюмкин, на эстраду.
      Рюмкин пожаловал странным образом. Он качнулся, выдрался из гущи тел, стоящих у эстрады, взобрался к столу, и при этом все увидели, что галстук у него за левым ухом. Затем он улыбнулся, потом стал серьезен и долго смотрел на электрическую лампу под потолком с таким выражением, точно видел ее впервые. При этом он отдувался, как в сильную жару.
      - Начинайте, Рюмкин, - сказал председатель удивленным голосом.
      Рюмкин начал икать. Он прикрыл рот щитком ладони и икнул тихо. Затем бегло проикал 5 раз, и при этом в воздухе запахло пивом.
      - Кажись, буфет открыли? - шепнул кто-то в первом ряду.
      - Ваше слово, Рюмкин, - испуганно сказал председатель.
      - Дара-гие граждане, - сказал диким голосом Рюмкин, подумал и добавил: - А равно и гражданки... женска...ва отдела.
      Тут он рассмеялся, причем запахло луком. На скамейках невольно засмеялись в ответ.
      Рюмкин стал мрачен и укоризненно посмотрел на графин с водой. Председатель тревожно позвонил и спросил:
      - Вы нездоровы, Рюмкин?
      - Всегда здоров, - ответил Рюмкин и поднял руку, как пионер. В публике засмеялись.
      - Продолжайте, - бледнея, сказал председатель.
      - Прадал... жать мне нечего, - заговорил хриплым голосом Рюмкин, - и без продолжения очень... хорошо. Ик! Впрочем... Если вы заставляете... так я скажу... Я все выскажу!!! - вдруг угрожающе выкрикнул он. - По какому поводу вообще собрание? Я вас спрашиваю? Которые тут смеются? Прошу их вытьтить! Гражданин председатель, вы своих обязана... зяби... зана...
      Гул прошел по рядам, и все стали подниматься. Председатель всплеснул руками.
      - Рюмкин! - в ужасе воскликнул он, - да вы пьяны?
      - Как дым! - крикнул кто-то.
      - Я? - изумленно спросил Рюмкин. Он подумал, повесил голову и молвил: Ну и пьяный. Так ведь не на ваши напился...
      - Вывести его!
      Председатель, красный и сконфуженный, нежно подхватил Рюмкина под руку.
      - Руки прочь от Китая! - гордо крикнул Рюмкин. Секретарь поспешил на помощь председателю, и Рюмкина стали выводить.
      - Из союза таких китайцев надо выкидывать! - крикнул кто-то.
      Собрание бурно обсуждало инцидент.
      Через 5 минут все успокоились; сконфуженный председатель появился на эстраде и объявил:
      - Слово предоставляется следующему оратору.
      "Гудок", 15 ноября 1924 г. Михаил Булгаков. Приключения стенгазеты
      (ее собственный дневник)
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      Я - стенгазета. Издаюсь на ст. Павлоград Южных жел. дор. Зовут меня "Клевак". Имя, может быть, и не особо красивое, но рабочее. Так меня окрестил мой папаша - профкружок в честь инструмента, которым вытягивают гнилые шпалы из-под пути.
      *
      В начале моей жизни (в декабре 1923 года) меня писали на больших листах в пяти экземплярах, причем я висела на всех стенах.
      *
      Через некоторое время меня стали писать на трех листах, а потом на одном. Причем мой заголовок нарисовали на доске, а статьи на листах бумаги приклеивали на нее. Из двухнедельной меня сделали постоянной и на старые новости наклеивали новые новости. Жаль только, что вися под постоянным заголовком, я никуда из месткома не выходила.
      *
      В одно прекрасное время вместо новостей на мне почему-то появились объявления, и притом в таком количестве, что я совершенно ослепла. Невероятно воняло клеем, и как сквозь сон я слышала, что мой профкружок распался к чертям
      *
      Однажды летом 1924 года я слышала разговор, что будто бы меня берется издавать ячейка комсомола.
      *
      И точно: однажды утром с меня содрали все бельмы, и я вижу, что передо мной стоит секретарь месткома и внимательно смотрит на меня. Проходили всякие люди и спрашивали:
      - Чего ты смотришь?
      Он ответил:
      - Я хочу раскрасить ее попривлекательнее и поидейнее, но рисовать совершенно не умею.
      *
      Тем не менее, не умея рисовать, он нарисовал эскиз идейного содержания, потратил на это дело восемь дней.
      *
      Затем он призвал нашего уважаемого маляра-артиста - комика-режиссера бывшего ремонтного рабочего, а ныне истопника и совершенно безыдейного художника Петрушку и вручил ему деньги и свой эскиз.
      *
      Петрушка данный ему эскиз потерял и нарисовал меня по своему собственному эскизу: желтыми буквами по зеленому фону, устроив таким образом надо мной пивную вывеску.
      Когда я высохла, меня торжественно внесли в местком, и не смотря на то, что я была единогласно признана двухнедельной, в течение пяти месяцев выпустили всего лишь три номера.
      *
      Самым лучшим периодом моей жизни был третий номер, который был очень хорошо раскрашен и вывешен не в месткоме, а в культуголке, где рабочие любовались мной.
      *
      Затем про меня почему-то забыли, а так как на мне была карикатура, изображающая рабочих, бегущих в ватерклозет, то какой-то шутник изобразил на мне кучки брызжущего человеческого кала, испакостив таким образом всю мою физиономию.
      *
      Можете судить сами.
      *
      Однажды вечером подошел ко мне секретарь месткома, |увидал на мне безобразие и содрал меня, сказав стоящим "ядом комсомольцам:
      - Надо, ребята, следить за газетой и не подрывать ее ав"ритета дурацкими рисунками.
      *
      Слова его были очень умные. Но так как он, содрав меня, счего на доску не навесил, то очень скоро меня поперли со стены и поставили в темный коридор.
      *
      Где я стою и до сих пор.
      *
      Стою и думаю - до каких же пор я буду стоять? Разные люди ходят вокруг меня и говорят, что вся моя редколлегия яростно занимается физкультурой. Кроме этого, в местном кинематографе появились две изумительные по глупости картины: одна - "Месть маркитантки", а другая - "Муж, жена и вопрос". Эти картины проглотили не только все внимание редакторов, но и все их главные средства.
      *
      Однако где эти 93 коп. - неизвестно. Боюсь, не слопала бы их маркитантка?
      *
      Таким образом, я стою в пыли и паутине. Зарастаю грязью и думаю, что в один прекрасный день вместе с моим пивным заголовком расколют на дрова.
      С почтением стенгазета "Клевок"
      Дневник записали совместно рабкор Клевак и фельетонист Булгаков.
      "Гудок", 5 февраля 1925г. Михаил Булгаков. Проглоченный поезд
      Рассказ рабочего
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      Если какой-нибудь администратор - ретивый и напористый, то он может так пакость учинить, что ее никакими ковшами не расхлебаешь.
      Ничего не подозревая, пришли мы в свои муромские мастерские и заметили на стенах объявление, которое гласит:
      Объявление
      По распоряжению управления дороги ввиду больших расходов на содержание рабочего поезда Муром - Селиванове по М.-Ниж. ж. д. курсирование последнего в скором времени будет отменено, а потому предлагается всем служащим, мастеровым и рабочим, ездящим на рабочем поезде по М.-Ниж. ж. д., отметиться в списке у табельщика своего цеха, кто останется на службе после отмены рабочего поезда, т. е. будет ежедневно ходить на квартиру в селение пешком или найдет частным образом квартиру в городе, так как предоставление квартир от дороги, за неимением таковых, не представляется возможным.
      Следует отметиться и тем, кто с прекращением курсирования рабочего поезда Муром - Селиванове вынужден будет уволиться из мастерских.
      За ТМ Муром Лихонин
      14 сентября 24г.
      Копия верна: делопроиз. (подпись).
      Что произошло после этого, ни в сказке сказать, ни пером описать: каждый, глядя в даль своей жизни, увидел перспективу: или ночуй на открытом воздухе, или немедленно шаркни ножкой и со службы.
      Объявление огорошило рабочих настолько, что многие швыряли шапки на землю.
      Я сам лично, поглядев на закопченные наши корпуса, почувствовал отчаяние и муку и пишу во всеуслышание всей республике:
      - На каком основании Казанская дорожка гоняет каждый праздник якобы рабочий поезд, населенный женами, прислугами и вообще элементов из Мурома, почти до станции Новашино, причем каждый и всякий лезет в двери поезда бесплатно?
      И почему Курская, как какой-нибудь хищник, сжигает беспощадно топливо и гоняет бригаду бесцельно, отправляя поезд из Мурома до Селиванова, где паровоз отцепляют и гонят обратно в Муром, а ночью опять этот паровоз мчится за составом рабочего поезда в Селиванове и, наконец, уже утром из Селиванова везет рабочих на работу! Об этом никто ни гугу, а наш рабочий поезд проглотила администрация с необыкновенной легкостью!
      Пишу и ожидаю защиты от газеты "Гудок".
      Рассказ рабочего записали
      Рабкор 68 и М.
      "Гудок", 16 октября 1924г. Михаил Булгаков. Пустыня Сахара
      Мучительное умирание от жажды в 1 действии и 8 картинах
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      КАРТИНА 1-Я
      К ст. "Безводная" подходит битком набитый поезд "Максим". Еще за версту слышно, что пассажиры хриплыми, звериными голосами поют что-то на мотив "Варяга". За полверсты уже можно разобрать слова:
      Прощайте, друзья! Не вернемся назад.
      Последний наш час наступает.
      Растрескалась глотка, горит, - а глаза
      Кровавый туман застилает.
      Мелькают поля и овраги...
      Мы душу заложим за каплю воды,
      За каплю живительной влаги!
      КАРТИНА 2-Я
      Поезд подходит к станции. Пассажиры, обезумев от радости, высыпают на площадки. Пляшут на подножках и потрясают котелками и чайниками. Хор на мотив "Камаринской":
      Полно, братцы, будет злиться.
      Славно в жаркий день напиться
      Жи-ви-тель-ною водой,
      Хо-ло-дною ключевой!
      Гремя посудой, бегают по платформе и ищут бак с водой. Бака нет. Бегут на станцию. На станции воды тоже нет. В толпе начинается смятение:
      - Ох!
      - Что теперь делать?!
      - Похоже, воды-то нет!
      Подозрительный молодой человек, выходя из-за угла:
      Беспонятный ты народец!
      За вокзалом есть колодец!
      Только выйдешь из дверей...
      - Ох! Колодец?! Да что ты говоришь?!
      - Колодец, ребята, колодец!
      - Вали!
      - Вот он - колодец.
      - Где, где?
      - Да вот!
      - Эх, черт, да это яма выгребная!
      Толпа кидается обратно на станцию.
      По платформе гуляет ДС и обмахивается платочком.
      Толпа напирает.
      - Почему на станции воды нет?
      - Воды? На станции? Чудаки вы, ей-Богу! Наши служащие ходят за водой в соседнюю деревню - за версту отсюда. Пойдите к ним по квартирам, там напьетесь.
      Толпа бежит из вокзала в соседнюю улицу.
      КАРТИНА 3-Я
      Дом общежития служащих. Перед входом стоят хозяйки с коромыслом через плечо. В ведрах искрится хрустальная, холодная вода. Хор хозяек:
      Шла де-ви-и-ца за во-дой,
      За хо-ло-дной ключевой.
      В самый полдень, в жаркий зной,
      В жаркий полдень, ой-ой-ой.
      Ой!
      Ох, во-ди-и-ца ты, вода.
      Наша лю-та-я бе-да.
      Грыжу долго ли нажить
      За версту с водой ходить,
      - Ой! Что такое?
      От станции бежит простоволосая женщина. Машет руками. - Хозяйки! В дом! Запирайте двери! Пассажиры по воду. Осатанели! Звери.
      Все прячутся в дом. Щелкает дверной замок.
      КАРТИНА 4-Я
      Толпа с пустыми чайниками и котелками подходит к дому. Лица истомлены, глаза горят лихорадочным блеском. Стучат в дверь:
      - Хозяюшки! Помогите! Пожалейте, сестрицы!
      - Погибаем! Дайте глоточек водицы!
      Из всех окон одновременно высовываются жирные кукиши, и невидимый хор хозяек поет:
      - Понапрасну, Ванька, ходишь,
      Понапрасну ножки бьешь.
      Ни черта ты не получишь,
      Болваном домой пойдешь!
      Толпа со слезами смотрит на торчащие из окон кукиши.
      Мимо проходит Пече с рыболовным сачком в руках. Пече нисколько не удивлен этой сценой. Пече даже сочувствует бедным людям:
      - Идите, - говорит, - бедные люди, за угол направо. Там станционный бассейн есть. С водичкой. Там и напьетесь.
      КАРТИНА 5-Я
      Станционный бассейн. Зловоние. Вода густо сдобрена мазутом. В вонючей смеси плавают 5 дохлых кошек, 6 ворон и крыса. Кругом летают гигантские малярийные комары.
      Рев приближающейся толпы на мотив "Уморилась".
      Где он, где он, где он, - сей
      Наш спасительный бассейн?
      Уморилась, утомилась,
      Исстра-да-ли-ся!
      Подходят ближе... Еще ближе... Еще... Еще...
      - Ох, нет! Давайте занавес! Следующую картину!
      КАРТИНА 6-Я
      Станционные задворки.
      Стоит бак с надписью: "Кипяченая вода".
      Пече, Мече и Вече сачками вылавливают из бака головастиков: кто больше зачерпнет?
      Потом пускают головастиков обратно в бак, и игра начинается сначала.
      Они так увлечены, что толпа жаждущих застает их за этой интересной игрой.
      - Ага, вот они чем занимаются?!
      - Изверги, кровопийцы, где вода?
      - Почему бак не на месте? Почему с головастиками, - сказывай!
      Пече спокойно ждет, пока стихнет буря негодования. Правдивыми, честными глазами смотрит он в глаза измученным людям.
      - Товарищи! Эти головастики... они не простые. Для научных целей разводятся.
      - Для научных целей? Ах вы ироды! А кошки дохлые в бассейне тоже для научных целей?!
      - Товарищи! Не волнуйтесь! Ей-богу, мы не виноваты насчет кошек! Понимаете, эти кошки... они... самоубийцы. Ей-богу, на моих глазах десятая кошка с собой кончает. И дался ведь им этот бассейн несчастный!
      - Да что ты врешь-то, глазенки твои бесстыжие!
      - Что голову людям морочишь!
      - Русским языком тебя спрашиваем: почему воду в бассейне не сменили? Почему кошек дохлых не выловили?
      - Пробовали, товарищи! Ей-богу, пробовали. Только вытащить их никак невозможно. Вцепились они когтями в воду... то есть в мазут, и ничего с ними поделать нельзя. Тащили-тащили и бросили...
      - Бросили? То-то вы бросили?
      - Вас бы самих туда заместо этих кошек!
      - Ну, сказывайте, ироды, где воду взять!
      - Товарищи, не волнуйтесь! Честное слово, вода в двух шагах от вас. На водокачке. Через пути, налево.
      Озлобленная толпа направляется к водокачке. Пече, Мече и Вече захлебываются икотой и недоумевают: "Кто это, дескать, нас так крепко вспоминает?"
      КАРТИНА 7-Я
      На переднем плане - водокачка. Она выглядит хмурой, озабоченной... К ней робко подходят изможденные люди, протягивая вперед чайники и котелки.
      - Водокачечка! Матушка! Кормилица!
      - Пожалей ты нас, горемычных!
      - Дай водицы!
      - Капельку!
      - Глоточек! Толпа в ужасе замолкает.
      Водокачка внезапно содрогнулась, и явственно слышен ее каменный, замогильный голос.
      - Человек надоедлив и глуп...
      Лезет с просьбами всякий и каждый...
      Я сама изнываю от жажды
      Кукиш с маслом! Холеру Вам в... пуп!
      Раздается громоподобный, подозрительный звук, и водокачка извергает из себя сгустки вонючей плесени и разный мусор.
      Толпа разражается бурей угроз по адресу Пече, Мече и Вече. В это мгновение со станции слышится 3-й звонок.
      КАРТИНА 8-Я
      Рабочий поезд "Максим" отходит со станции "Безводная".
      Из вагонов доносятся хрип, предсмертные стоны и проклятия.
      Пече, Мече и Вече слушают проклятия и укоризненно качают головой. Всем своим видом они говорят:
      - Боже мой! За что?! И так вот каждый день!
      И затем уже вслух:
      - Нетерпеливый народ пошел! Буян-народ! А мы - мученики!
      Из последнего вагона поезда вырывается душераздирающий вопль:
      - Воды! Во-ды-ы-ы!!
      ПОСЛЕСЛОВИЕ
      Если читатель, прочтя предыдущее, скажет: "выдумки" - мы, к сожалению, должны будем разуверить его. Все написанное, по существу, голая, не преувеличенная правда - наши рабкоры собрали ее по кусочкам на следующих станциях: 1. Красный Берег - Зап. ж. д. (рабкор э 291); 2. Каменская-Ю.-В. ж. д. (Поляков); 3. Аляты - Закавказской ж. д. (рабкор э 255); 4. Пачелма Сызр.-Вяземской ж. д. ("Чумазый"); 5. Батраки - М. Каз. ж. д. (рабкор э 694); 6. Гомель - Зап. ж. д. ("Жало"); 7. 209 верста - Мос.-Каз. ж. д. Казарма (рабкор э 694).
      Конечно, не на всех указанных станциях воют именно пассажиры: чаще даже они уступают эту честь мастерским, депо, казармам и стрелочным постам.
      Конечно, не везде кошки кончают жизнь самоубийством (бассейны не на каждой станции есть).
      Не спорим: все эти станции во многом отличаются друг от друга. Но суть их одна: каждая из них - кусочек безводной пустыни Сахары и каждая под угрозой эпидемии.
      Имеющие уши слышать - пусть услышат...
      М. Мишев
      "Гудок", 8 июня 1924г.
      Михаил Булгаков. Ре-ка-ка
      Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.
      OCR Гуцев В.Н.
      На станции Тюшки Юго-западных дорог в глухой и ненастный вечер 14 октября 1923 года произошло происшествие. Шел мимо Тюшек поезд э 7, и машинист высунулся, чтобы ухватить обруч с путевой. Но ввиду того, что в Тюшках, конечно, тьма полная, машинист ухватил вместо обруча самого помощника начальника станции Тюшки гражданина Пугача и разорвал собственную его гр. Пугача тужурку вдребезги.
      Когда гр. Пугач прибыл к домашнему очагу, жена ему сказала так:
      - Спасибо, что хоть штаны в целости принес. Служака!
      Прошло много месяцев, в течение которых Пугач тосковал по своей тужурке.
      Однажды весною 1924 г. неизвестный, с которым Пугач поделился своим горем, сказал ему:
      - Чудак ты! Ты слышал, что такое РЕ-КА-КА?
      - Нет, - чистосердечно признался Пугач.
      - У-у, у-у! Это, брат, - штука изумительная. Для разбора всяких дел существует. Ты двинь туда жалобу. Так, мол, и так: при исполнении служебных обязанностей... Проходящего поезда э такой-то машинист вместо обруча пронзил меня, и вот, мол, пожалте десять целковых за тужурку.
      - Неужели дадут? - усомнился Пугач.
      - Вот чудак. Обязательно дадут. Нет такого закона, чтобы тужурки рвать. А то сегодня он тебе тужурку, а завтра ухо или руку оборвет. Так нельзя ездить.
      - Понятное дело - это свинство, а не езда, - согласился Пугач.
      Подзудил Пугача собеседник настолько, что тот написал жалобу. И ровно 8 месяцев спустя после происшествия получился на свет замечательный акт из Ре-Ка-Ка:
      "1924 года, мая 8 дня мы, нижеподписавшиеся, составили настоящий акт в том, что Председатель РКК гр. Маркевич сделал обследование во ст. Тюшки по случаю ДСП гр. Пугача от 14 октября прошлого года. Установили, что гр. Пугач к поезду э 7 подавал разрешение на обруче, но ввиду темноты помощник машиниста не пронзил руки в центр обруча, пустил руку мимо и ударь его в грудь и упал на землю.