Почтовое отделение

Послушай, давай похерим все это. Давай просто валяться в кровати, наслаждаться любовью, гулять, болтать о чем-нибудь. Давай сходим в зоопарк, посмотрим на этих зверюг. Или давай махнем к океану. Ведь это всего 45 минут езды отсюда. Можно сходить в луна-парк и повеселиться на аттракционах. Заглянем на ипподром, в Музей искусств, на боксерские бои. Давай заведем друзей. Давай веселиться. Давай жить по-другому. Зачем нам жить жизнью, которой живут все: это убивает нас.
      Нет, Хэнк, мы должны показать им, мы должны доказать всем... Бред провинциальной девчонки из Техаса. Я безмолвствовал.
      17 Каждый вечер, когда подходило время собираться на работу, Джойс выкладывала на кровать мою одежду. Это были очень дорогие вещи. Теперь я никогда не одевал одну и ту же пару брюк, рубашку и одни и те же туфли две смены подряд. У меня имелся обширный гардероб. И что бы она не выложила, все я должен был одевать. То же самое когда-то делала моя мама. "Не очень-то я продвинулся", думал я и быстренько облачался во все это шикарное барахло. "Учебный класс" вот как они называли это
      30 минут каждый вечер. Во всяком случае, это было единственное время за смену, когда мы не имели дело с почтой. Рослый итальянец подымался на кафедру лектория и втолковывал нам:
      ...нет ничего естественнее запаха настоящего свежего пота, но нет ничего хуже застарелой вони немытого тела... Я не верил своим ушам. Правительство поручило этому здоровенному кретину, объяснить мне, что надо мыть под мышками. Инженеру или мастеру они не давали таких советов. Нас держали за быдло.
      ...итак, принимайте ванну каждый день. Вы будете соблюдать... внешность и работать лучше. Наверное, вместо слова "внешность", он хотел употребить слово "гигиена", но не отыскал его в своем лексиконе. Затем итальянец отходил в глубь сцены к заднику, раздвигал его, выставляя напоказ огромную карту мира. Она занимала половину всей сцены. Ее глянцевая поверхность холодно блестела отраженным светом. Наш лектор брал указку с резиновым
      наконечником, такие используют в начальных школах, и тыкал ей в карту:
      Видите это зеленое пространство? Почти везде на этом пространстве творится сущий ад. Смотрите! И указка начинала шнырять по "зеленому аду" взад и вперед, Антисоветские настроения тогда превалировали. Китай еще не накачал свои бицепсы, а Вьетнам казался всего лишь маленькой елочной хлопушкой. И все равно я не хотел верить тому, что слышал. Мне казалось, что у меня едет крыша! Но никто в аудитории не протестовал. Им нужна была работа. И благодаря Джойс, я тоже был вынужден участвовать в этом.
      Смотрите сюда. Вот Аляска! А вот уже они! Ничто не мешает нападению, не правда ли? Да,
      отвечал какой-то безмозглый в первом ряду. Итальянец резко щелкал указкой по карте. Карта реагировала воинственным хрустом. Лектор выходил на авансцену и наставлял на нас свою указку с резиновым соском на конце:
      Я хочу, чтобы вы понимали, мы должны подчиняться установленному бюджету! Я хочу, чтобы вы понимали, что каждое письмо, которое вы обслуживаете каждую секунду, каждую минуту, каждый час, каждый день, каждую неделю каждое экстренное письмо сверх нормы ваш посильный вклад в победу над русскими! На этом сегодня все. Но перед тем, как вы разойдетесь, каждый из вас получит свою схему назначения. "Схема назначения". Что за штуковина? Кто-нибудь из сотрудников проходил вдоль рядов и раздавал всем листки с таблицами, по которым мы должны были сортировать почту.
      Чинаски? - выкрикивал итальянец.
      Здесь.
      Девятая зона. Спасибо. Нет, я не ослышался. Зона No9 самая большая в городе. Остальные, естественно, получат меньшие. Меня поджидал двух-футовый поддон, заваленный письмами, и 23 минуты, чтобы расправиться с ним - таковы были неукоснительные правила, которые нам просто вбивали в голову. 19 В следующую смену, когда нашу группу повели из главного здания в учебный корпус, я остановился переговорить с Газом старым газетчиком. Газ когда-то был боксером третьего разряда в среднем весе, правда, он так и не стал чемпионом. Дело в том, что боксировал он на левую сторону, а, как вы, возможно, знаете, никто не любит биться с левосторонними нужно переучиваться. Зачем напрягаться? И его просто не приглашали. Газ отвел меня в сторону, и мы пропустили по глоточку из его фляжки. Затем я бросился догонять свою группу. Итальянец ждал в дверях. Он увидел меня и пошел навстречу. На середине двора мы встретились. Чинаски? Что? Вы опоздали. Я не ответил. Рука об руку мы направились к учебному корпусу.
      У меня возникла идея пообщаться с вашим талоном предупреждений, сказал он, гордо вышагивая.
      Ой, пожалуйста, не надо, сэр! Ну, зачем же так сразу! Ну, пожалуйста! канючил я, пока мы шли к двери.
      Ну, хорошо, оборвал он мою тираду. - На этот раз я вас прощаю.
      Спасибо, сэр, потупился я, и мы вместе протиснулись в дверь. И знаете что? От него несло, как от старого козла. 20 Теперь наши 30 минут учебного времени посвящались отработке схем. Каждому выдавалась колода карточек, имитирующих письма, и мы должны были рассовывать их по своим сортировочным ящикам. Установочная норма была 100 карточек за 8 минут (не больше) с точностью не менее 95%. Давалось три попытки, и если все три раза ты проваливался, они тебя отпускали. Я имею в виду, увольняли.
      Некоторые из вас не справятся, - предупредил итальяшка. Ну что ж, вероятно, они созданы для чего-нибудь большего. Возможно, их ждет пост президента "Дженерал Моторс". После этих слов "гигиенист" покинул нас навсегда, и мы попали в руки к прекрасному инструктору, который постоянно нас подбадривал.
      Вы все справитесь, друзья мои, это не так трудно, как кажется. Каждая группа имела своего инструктора по отработке схем. Этих инструкторов тоже классифицировали по процентной успеваемости их группы. Наш парень имел самый низкий показатель. И это его очень беспокоило.
      В этом нет ничего сложного, товарищи, просто нужно сконцентрировать все свое внимание.
      У многих моих товарищей колоды быстро худели. У меня же была жирнее всех. Я сдался. Я просто стоял в своей фантастически новой одежде, запустив руки в карманы.
      Чинаски, что случилось? подскочил ко мне инструктор. Я уверен, у вас получится. - Да, да. Я просто думаю. О чем вы думаете? - Уже ни о чем. И я ушел. Через неделю я опять стоял в учебном классе, запустив руки в карманы, и ждал, когда ко мне подойдет руководитель учебной части.
      Сэр, я думаю, что готов к аттестации. - Вы уверены?
      На практике я делал 97, 98, 99 и пару раз по 100%. Вы должны понимать, что мы затрачиваем на ваше обучение большие деньги. И хотим иметь в вашем лице первоклассного специалиста аса, если можно так выразиться!
      Сэр, я, действительно, уверен, что готов! - Ну, хорошо! (Тут я поймал его руку и пожал). Тогда вперед, мой друг, и желаю удачи! - Благодарю, сэр. Мы направились в комнату для отработки схем помещение со стеклянными стенами. Нас запускали в этот аквариум и наблюдали, выплывем мы или пойдем ко дну. Они жаждали падения! Но какое может быть падение у никчемного негодяя, прибывшего из маленького провинциального городка? Я зашел в комнату и снял резинку с пачки карточек, чтобы испытать судьбу в первый раз. О, черт! Вокруг засмеялись. Ко мне подошел инструктор:
      Ваши 30 минут истекли. Вам надо возвращаться на
      рабочее место. Рабочее место 12 часов каторги. По графику мы должны были работать две недели без выходных, но зато после нам полагалось сразу четыре. Это подбадривало. Четыре дня свободы! И вот в последнюю ночь перед долгожданным четырехдневным отпуском по громкоговорителю разнеслось сообщение: Внимание! Всем сотрудникам 409-й группы!.. Я был в группе 409.
      ...ВАШ ЧЕТЫРЕХДНЕВНЫЙ ОТПУСК ОТМЕНЯЕТСЯ. ПО НОВОМУ УСТАНОВЛЕННОМУ ГРАФИКУ ЭТИ ЧЕТЫРЕ ДНЯ РАБОЧИЕ! Не доставало рабочих рук на приемке, поэтому каждый должен был вкалывать за двоих. 21 Джойс подыскала себе работу в округе, в отделе полиции округа, если уж быть точным. Я жил с полицейским! Но, по крайней мере, теперь днем она отсутствовала, и это давало мне небольшой отдых от ее нежно-удушливых рук. Правда, у нас появилась парочка попугаев, эти твари не владели английским, весь день они трещали по-своему. С Джойс мы теперь виделись только за завтраком и ужином это оживляло - прекрасный способ. И хотя она умудрялась изнасиловать меня и утром и вечером, все равно это было не так утомительно, как не англоязычные попугаи. Послушай, малыш...
      Ну, что еще?
      Все хорошо. Я свыкся и с геранью, и с мухами, и с Пикас- со, но ты должна понимать, что я работаю по 12 часов каждую ночь, к тому же изучаю схемы, а ты высасываешь остатки моих с и л . . .
      - В ы с а с ы в а ю ?
      Погоди, я не так выразился. Что значит
      "высасываю"? Все, забудем об этом! Давай поговорим о попугаях. А что попугаи? Они тоже обсасывают тебя? Да! Они да! И кто сильнее?
      Послушай, не смеши. Не неси ахинею. Я просто пытаюсь поговорить с тобой.
      Ты пытаешься показать мне, что ты зарабатываешь деньги!
      Отлично! Черт бы тебя побрал! Пусть ты единственная, кто умеет зарабатывать! И я спрашиваю тебя можно мне сказать? Отвечай: да или нет? Ну, хорошо, мой маленький мальчик: да. Прекрасно. Маленький мальчик хочет сказать: "Мама! Мамочка! Твои сраные попугаи откручивают мне яйца!"
      Не надо так волноваться, малыш, расскажи мамочке, как умудряются эти засранцы издеваться над твоими гениталиями.
      Ну, как же, мамочка, эти подонки трещат весь день напролет, а я все жду, когда же они произнесут что-нибудь членораздельное, но они не произносят, и я не могу спать, слушая их бредятину!
      Хорошо, карапуз. Если они не дают тебе спать, прогони их. Прогнать, мамочка? Прогони. - Ну, хорошо, мама.
      Она поцеловала меня, раскачивая лестницу, сбежала вниз и отправилась по своим полицейским делам. Я завалился в кровать и попытался уснуть. О, как они трен-дели! Каждый мускул моего тела болезненно реагировал на истошные вопли. Лежал ли я на правом боку, лежал ли на левом или же отваливался на спину
      не было мне покоя. Наиболее удобным оказалось положение лежа на животе, но и оно быстро утомляло. Пара-тройка минут облегчения и снова поворот. Я метался, как припадочный, вертелся словно флюгер, я сыпал проклятиями, то вопил, то хохотал над нелепостью своего положения. Над их безумным щебетом. Они меня достали. Что они могли знать о настоящем страдании в своей клетушке? Яйцеголо-вые пиздаболы! Пучок перьев и мозги с булавочную головку. Я заставил себя подняться с кровати, доплелся до кухни, наполнил чашку водой, подошел к клетке, окатил их от клюва до когтей и громогласно проклял:
      Еб вашу мать! Два зловещих взгляда уставились на меня из под мокрых перьев. Они безмолвствовали! Вода - безотказный метод. Я позаимствовал его у психотерапевтов. Вскоре Зеленый спустился на дно клетки и клюнул себя в грудь. Затем он посмотрел вверх и что-то прощебетал Красному. Они были готовы вновь продолжить прерванный галдеж. Я сидел на краю кровати и слушал разгорающийся пересвист. Подошел Пикассо и куснул меня за пятку. Это подействовало. Я понес клетку во двор. Пикассо последовал за мной. 10000 мух разом взмыли в воздух. Я поставил клетку на землю, отворил дверцу и сел на крыльцо. Птицы уставились на открытый проем. Они не понимали, что произошло. Но постепенно они стали догадываться. Я чувствовал, как их крошечные мозги пытались соображать. Здесь они получали еду и воду, но что же там, за решеткой, что это за открытое пространство?
      Зеленый решился первым. Он соскочил со своей перекла-динки и уселся на краешек клетки, крепко вцепившись в проволоку. Мухи привлекли его внимание. Так он просидел пятнадцать секунд, пялясь на насекомых и пытаясь принять какое-нибудь решение. Затем, по-видимому, что-то щелкнуло в его маленькой голове (или, может, в ее маленькой голове), потому что птица резко взмыла в небо. Выше, выше, выше... Еще выше. Как стрела! Мы с Пикассо наблюдали за ее стремительным взлетом, пока она не исчезла. Теперь очередь была за Красным. Он был более нерешительным. Мучительный выбор. Люди, птицы, все когда-то оказываются в такой ситуации. Таковы правила игры. И Красный кружил по клетке, снова и снова обдумывая все "за" и "против". Сияние солнечных лучей. Жужжание мух. Взгляды человека и собаки. И бездонное небо, огромная голубая бездна. Какой соблазн! И Красный соскочил на край клетки. Три секунды... ФЬЮТ! И птица исчезла. Я взял пустую клетку, и мы с Пикассо вернулись в дом. Впервые за многие недели я спокойно уснул. Я даже забыл завести будильник. На белой лошади въезжал я на Бродвей города Нью-Йорка. Только что меня избрали мэром. Член мой наливался мощной эрекцией, и вдруг кто-то из толпы швырнул в меня кусок грязи... Джойс растолкала меня. Что случилось с птичками? К черту всех птичек! Я мэр Нью-Йорка! Я спрашиваю о попугайчиках! Я нашла пустую клетку! Птички? Попугайчики? Какие попугайчики? Да проснись же ты!
      У тебя был тяжелый день, дорогая? Ты выглядишь очень раздраженной.
      Где птицы, я тебя спрашиваю.
      Ты же сама сказала, чтобы я прогнал их, если они не дадут мне спать.
      Я имела в виду: вынеси их на веранду или во двор, придурок! Придурок?
      Да, ты настоящий придурок! Ты что же, хочешь сказать, что выпустил их из клетки? Ты, действительно, отпустил их?
      Действительно. Я даже могу поклясться, что не запирал их в ванной и не запихивал в шкаф. Я отпустил их. Они же умрут с голоду!
      Ну, почему? Они будут ловить червяков, есть ягоды, да мало ли чего на воле есть поесть.
      Они не будут, не будут! Они не умеют! И поэтому умрут! Они научатся, или умрут, сказал я и, потягиваясь, перевернулся на другой бок. Сквозь надвигающийся сон я слышал, как, готовя себе ужин, она швыряла на пол крышки, ложки и проклинала меня. Но Пи-кассо был рядом, и ему не угрожали припарки ее остроносых туфель. Я протянул руку щенку, он облизал ее, и я уснул. Через некоторое время меня разбудили активные ласки. Открыв глаза, я содрогнулся Джойс выглядела совершенно безумной. Абсолютно голая она сидела на мне, ее груди покачивались перед самыми моими глазами, распущенные волосы щекотали ноздри. Мне сделалось жутковато. Но, подумав о ее миллионах, я подхватил свою безумную женушку, опрокинул на спину и, без промедления, вставил.
      22 Джойс не совсем была полицейским, она была клерком в полицейском участке. И теперь она приходила с работы и рассказывала мне о парне, который носил лиловую заколку на галстуке и принадлежал к породе "настоящих мужчин". О, он такой добрый! Каждую ночь я слышал о нем.
      Ну, спросил как-то я, что там сегодня старина Лиловая Заколка?
      Ой,-всполошилась она,-а ты уже знаешь, что случилось? Нет, малыш, поэтому и спрашиваю. Ох, он ТАКОЙ мужчина! - Хорошо, хорошо. А что же случилось? Ты знаешь, он очень много страдал! Не сомневаюсь. Знаешь, у него умерла жена.
      Нет, не знаю.
      Не валяй дурака. Серьезно, его жена умерла, а ему остались счета за ее лечение и похороны. Всего на 15 тысяч долларов. Понятно. И что дальше?
      Я спустилась в вестибюль, и он как раз входил с улицы. Мы встретились. Он посмотрел на меня и с турецким акцентом сказал: "Ах, вы так очаровательны!" И знаешь, что он сделал? Нет, малыш, поделись. Я весь во внимании! Он поцеловал меня в лоб, легонько, едва коснулся губами. И сразу ушел.
      Знаешь, что я могу сказать тебе о нем, крошка? Он слишком много смотрел фильмов. Откуда ты узнал?
      В смысле?
      У него открытый кинотеатр. И каждую ночь после работы он крутит фильмы. Оно и видно, - усмехнулся я.
      Но все равно, он очень славный, взялась она за свое. Послушай меня, малыш, я не хочу тебя обижать, но... Что но?
      Ты еще совсем девочка да, к тому же, из маленького провинциального городка, а я на своем веку поменял 50 мест, может, и все сто. Я нигде не задерживаюсь долго. Я хочу сказать этим, что есть определенный сорт игр, которыми развлекаются во всех учреждениях по всей Америке. Людям скучно, они не знают чем им заняться, и поэтому они разыгрывают "служебные романы". В большинстве случаев это ни к чему не приводит, так убитое время. Иногда умудряются перепихнуться после работы, где-нибудь на стороне. Но даже тогда это ни что иное, как импровизация на тему времяпровождения. То же, что кегельбан или телевизор, или вечеринка в канун Нового года. Ты должна понять, что это все туфта, чтобы не ошибиться на сей счет. Понимаешь, о чем я? Я думаю, что мистер Партизани искренний человек. Когда эта Заколка затащит тебя в постель, не забывай, что я тебе сказал, малыш. Остерегайся этих хитрецов. Они такие же пустышки, как все эти бесчисленные дешевые книжонки.
      Он не пустышка. Он порядочный человек. Настоящий мужчина. Я хотела бы, чтобы ты был похож на него. Я отступился. Пересев на кушетку, я вытащил свою схему и попытался заучить бульвар Бэбкок. Бэбкок разбит на зоны: 14, 39, 51, 62. Какого черта! Разве это возможно запомнить?
      23 Наконец, я получил выходной. И что я сделал? Я встал пораньше, до прихода Джойс, и пошел в магазин
      прикупить чего-нибудь. И, наверное, я сумасшедший. Я прошелся по магазину и, вместо того чтобы купить свежий бифштекс с кровью или обжаренных цыплят, что я сделал? Со взглядом удава я подобрался к секции азиатской кухни и стал набивать свою сумку осьминогами, крабами, улитками, морской капустой и т. п. Кассир подозрительно взглянул на меня и стал подсчитывать общую сумму. Когда Джойс пришла вечером домой, все уже было на столе. Морские водоросли с мясом краба и куча золотистых, поджаренных в масле, улиток. Я пригласил Джойс на кухню и, подойдя к столу, сказал: Я приготовил этот ужин в твою честь и посвящаю его нашей любви.
      Что это за желтые какашки? сморщилась Джойс. Улитки. Улитки?
      Да. А ты думаешь, за счет чего вот уже много веков процветают восточные люди? Давай поддержим их и уважим себя. Они поджарены в масле. Джойс села за стол и уставилась на свою тарелку. Я стал поглощать улитку за улиткой. Ох и вкусно, разрази меня гром! Малыш, попробуй! Джойс подцепила одну улитку вилкой и осторожно вложила в рот. Я обжирался восхитительной морской капустой.
      Ну, что вкусно?
      Она молча жевала.
      Поджаренные на золотистом подсолнечном масле! продолжал расхваливать я улиток и, подхватив несколько штук прямо руками, забросил их в пасть. Века процветания говорят сами за себя. Мы не должны игнорировать это. В конце концов она проглотила и принялась исследовать остывающих на ее тарелке улиток.
      Господи, у них у всех есть крохотные анусы! Это ужасно! Ужасно!
      Что в этом ужасного, дорогая? Она зажала рот салфеткой и бросилась в ванну. Ее рвало, а я орал из кухни:
      ЧТО ТАКОГО УЖАСНОГО В АНУСЕ, КРОШКА? У ТЕБЯ ЕСТЬ АНУС! У МЕНЯ ЕСТЬ АНУС! ТЫ ИДЕШЬ В МАГАЗИН И ПОКУПАЕШЬ ОТЛИЧНОЕ ФИЛЕ, У КОТОРОГО ТОЖЕ БЫЛ АНУС. АНУСЫ ПО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ! ДАЖЕ ДЕРЕВЬЯ ИМЕЮТ СВОИ АНУСЫ! ПРОСТО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ИХ ОБНАРУЖИТЬ, ПОТОМУ ЧТО ВМЕСТО ДЕРЬМА С НИХ СЫПЛЕТСЯ ЛИСТВА. ТВОЙ АНУС, МОЙ АНУС, МИР КИШИТ МИЛЛИОНАМИ АНУСОВ, И У ПРЕЗИДЕНТА ЕСТЬ АНУС И У МОЙЩИКА МАШИН ОН ЕСТЬ! ЕГО ИМЕЕТ ЕВРЕЙ И УБИЙЦА.... ГОСПОДИ, ЧТО ГОВОРИТЬ, КОГДА ДАЖЕ У БОРДОВОЙ ЗАКОЛКИ ЕСТЬ АНУС! Прекрати! Слышишь, прекрати! Ее снова стошнило. Девочка из маленького провинциального городка. Я откупорил бутылку сакэ и принял дозу на сытый желудок.
      24 Это случилось неделю спустя около семи часов утра. Мне посчастливилось получить еще один выходной. Я только что примостился к заднице Джойс, к ее тепленькому анусу, совершенно сонный, как вдруг в дверь позвонили. Я вылез из постели и пошел открывать. За дверью стоял маленький человек в строгом галстуке. Он всучил мне какие-то бумаги и исчез. Я сосредоточился оказалось, что у меня в руках повестка на бракоразводный процесс. Меня собирались разводить с моими миллионами. Я не рассердился, потому что никогда серьезно и не рассчитывал на капиталы моей провинциалки. Пошел и разбудил ее. Что?
      Более подходящего времени ты не могла выбрать? сказал я и показал бумаги. Извини, Хэнк.
      Да все нормально. Просто тебе ничто не мешало сообщить мне заранее. Я бы не стал настаивать. И еще, Джойс... Ведь мы только что дважды занимались любовью, смеялись, дурачились, и ты в это время все уже знала. Нет, черт бы меня побрал, я никогда не смогу понять женщин.
      Послушай, я подала заявление, когда мы были в ссоре. Я подумала, если остыну, то уже никогда не сделаю этого.
      Ладно, крошка, я в восторге от честных женщин. Это Лиловая Заколка?
      Да, это Лиловая Заколка, ответила Джойс. Я рассмеялся. Смех получился какой-то грустный. Я этого не хотел, но так уж вышло.
      Конечно, это уже не мое дело. Но у тебя с ним будет не меньше проблем. И я желаю тебе удачи, детка. Ты знаешь, как я любил тебя, и это совершенно не из-за твоих денег. Она заплакала, уткнувшись лицом в подушку и сотрясаясь всем телом. Эта избалованная девочка из маленького городка совсем запуталась. Она корчилась в плаче без дураков. И это было ужасно. Одеяло сползло на пол, и я уставился на ее белую спину, лопатки выпирали так, будто хотели вырасти в крылья, пробившись сквозь нежную кожу. Крохотные лопаточки. Беспомощная Джойс. Я прилег рядом и стал гладить ее по спине, ласкать, утешать, я почти успокоил ее, но она разревелась снова:
      О, Хэнк, я люблю тебя, я люблю тебя! Прости, ради Бога, прости меня! Прости! Она действительно страдала. И скоро я стал чувствовать себя так, будто это я бросаю ее. В конце концов мы хорошенько перепихнулись, по старой памяти. За ней оставались дом, собака, мухи и герань. Она помогла мне собрать вещи. Искусно уложила брюки в чемодан, не забыла трусы и бритву. И когда я уже был готов уходить, снова заплакала. Я потрепал ее за правое ушко, подхватил свои пожитки и сбежал по лестнице. Сев в машину, я стал раскатывать по улицам, высматривая объявления о сдаче жилья. Для меня это было не ново.
      I l I
      1 Я не стал протестовать против развода. Я даже не пошел в суд. В итоге я потерял три или четыре миллиона. Но за мной все еще оставалось место на почте. Плюс машина, которую оставила мне Джойс. Сама-то она не водила. Вскоре на улице я повстречался с Бетти. Видела тебя с твоей сучкой. Это не твой тип женщины. Мой тип вымер, - сострил я и объявил, что с Джойс покончено. Мы решили врезать по пиву. Бетти постарела. Стремительно. Обвалом. Появились морщины. Двойной подбородок. Печальное зрелище. Но ведь и я не помолодел. Я узнал, что наша собака сбежала и ее прикончили. И еще, что Бетти потеряла работу. Много лет она проработала официанткой в кафе, но его снесли и на том месте построили административное здание. Сейчас моя древняя подружка проживала в захолустном отеле. Меняла белье в комнатах, чистила ванны и унитазы. И все время квасила. Она намекнула, что мы могли бы снова сойтись. Я намекнул, что нам следует повременить с этим. Я еще не оклемался от своей прежней семейной жизни. Бетти заскочила к себе и переоделась. Она думала, что вечер- 1 нее платье и туфли на высоком каблуке скроют ее увядание. Но, напротив, они лишь дополняли печальную картину. Мы прихватили 0,75 виски, побольше пива и забрались ко мне на четвертый этаж старого доходного дома. Я позвонил на службу и сказал, что болен. Мы расположились друг против друга. Бетти забросила ногу на ногу и, покачивая ступней, посмеивалась. Все было как в старые времена. Почти. Что-то безвозвратно ушло. Как только вы звоните и объявляете себя больным, к вам на дом выезжает медсестра, чтобы удостовериться, что вы действительно мучаетесь от какого-нибудь недуга, а не отрываетесь где-нибудь в ночном клубе или за покерным столом. Я жил совсем рядом с центральным отделением, так что для них устроить мне проверку сплошное удовольствие. Часа через два, после того как мы с Бетти расположились поудобней возле бутылочки виски, в дверь постучали. Кто это? всполошилась Бетти.
      Спокойно, шепнул я ей, не ори так! Снимай свои туфли, ступай на кухню и замри.
      ОДНУ МИНУТКУ! крикнул я с посылом на дверь. Закурил сигарету, чтобы перебить спиртной выхлоп и пошел открывать. За дверью дожидалась медсестра. Та же, что и прежде. Она меня уже знала.
      Итак, что вас беспокоит, мистер Чинаски? Я выпустил аккуратное колечко дыма.
      Живот крутит. Вы уверены? За свой живот
      на все сто. Вы распишитесь, что я была у вас? Обязательно. Сестра сунула мне бланк. Я подписал. Она спрятала бумагу. Завтра вы будете на работе?
      Еще не знаю. Если полегчает, выйду. Нет, останусь дома. Она посмотрела на меня очень подозрительно и ушла. Учуяла запах виски. Веское доказательство? Вряд ли, слишком много формальностей, зачем ей это. Скорее всего, она просто посмеялась, когда садилась в машину с этой бумажкой в своей маленькой черной сумочке и тут же забыла обо мне.
      Все в порядке, крикнул я Бетти. - Одевай свои туфли и выходи оттуда. Что за баба? Медсестра с почты. Ушла? Да, выходи. Что, каждый раз вот так?
      Еще ни разу не пропустили. Ладно, давай-ка эту скромную победу отпразднуем хорошенькой порцией! Я сходил на кухню и принес два полных бокала. Салют! Мы высоко подняли свои бокалы и чокнулись. И тут взорвался будильник. Я подпрыгнул так, будто мне в задницу всадили заряд соли. Бетти завалилась на диван и задрала ноги выше головы. Подскочив к часам, я вырубил звонок. Черт, очухалась первой Бетти, я чуть не обделалась! Мы рассмеялись, уселись рядышком и осушили наши бокалы.
      Был у меня один приятель, он работал в администрации округа, взялась рассказывать Бетти. К нему тоже приходили с проверкой, обычно мужик, но не всегда, а, примерно, на пятый раз. Однажды ночью мы пили с Харри, так его звали, Харри. Мы уже прилично надрались, когда в дверь вот так же постучали. Харри сидел на кушетке, и как был в одежде, так и бросился в кровать. Я сунула наши бутылки, стаканы под кровать и открыла дверь. Ввалился какой-то рыжий козел и прямиком на кушетку. Харри даже не успел скинуть ботинки, он просто закутался в одеяло. "Как самочувствие, Харри?" начал пытать он. "Да не очень. Вот она ухаживает за мной", сказал Харри и показал на меня. А я еле-еле на ногах стою. "Ну, тогда, я надеюсь, ты скоро поправишься",- говорит этот козел, встает и уходит. Конечно, он видел и бутылки, и стаканы под кроватью и догадался, почему у Харри такие большие ноги. Неприятная ситуация.
      Черт, они не позволяют человеку даже пернуть самостоятельно! Только под их руководством. Это точно. Мы выпили еще и переместились на кровать. Мы лежали поодаль друг от друга невероятно, но это было так. Бетти пошла в ванну, и я смотрел на ее обвисшие, сморщенные ягодицы. Бедняжка. Пожухлая женщина. Я вспомнил Джойс, ее налитые формы, как приятно было ласкать их. И Бетти когда-то была такой. Печаль, глубокая и безмолвная, окутала комнату. И когда Бетти вернулась, мы уже не смеялись, не пели, мы даже не разговаривали. Мы просто лежали в темноте, пили и курили сигареты, пока не уснули. Наши ноги не переплелись во сне, как это бывало прежде. Мы не прикоснулись друг к другу. Два пепелища.
      2 Я позвонил Джойс.
      Как функционирует шпингалет у Лиловой Заколки? Я не понимаю, что происходит, Хэнк, ответила она. Ты ему сказала, что развелась? Да. Мы сидели в кафетерии, и я все рассказала. Ну, и что же случилось?
      Он выронил вилку. У него отвисла челюсть. "Что?" переспросил он.
      Он понял, к чему ты клонишь, детка.
      Но я не понимаю. Почему с тех пор он избегает меня? Когда мы встречаемся в вестибюле, он убегает. В кафетерии он уже не подсаживается ко мне. Он меня совсем не замечает.
      Крошка, это не последний мужчина на побережье. Забудь его. Зааркань себе другого.
      Трудно забыть его. Я рассчитываю объясниться. А он знает про твои деньги? Нет, я ничего не говорила ему.
      Ну, если ты непременно хочешь заполучить его, то... Нет, нет! Так я не хочу! Ну, как знаешь. Пока, Джойс. - Пока, Хэнк. Вскоре после этого разговора я получил от нее письмо. Она вернулась в Техас. Бабушка совсем сдала присмерти. Все спрашивали обо мне. И так далее. В конце: люблю, Джойс. Я отложил письмо и представил себе удивление моего гида-карлика, когда он узнал, что я облажался. Ведь этот нелепый уродец считал меня непревзойденным мошенником. Какое он пережил разочарование!
      Неожиданно меня вызвали в Главное управление. Как обычно, промариновали перед дверью 45 минут, а может, и все полтора часа. Затем:
      Мистер Чинаски? - послышался голос. Да,
      отозвался я. Входите. Меня проводили к столу, за которым сидела женщина. В свои 38 или 39 она выглядела еще довольно соблазнительно, но всем своим поведением подчеркивала, что ее нерастраченная сексуальная энергия направлена на дела более достойные. Садитесь, мистер Чинаски. Я сел. "Дорогуша, попутно мелькнула мысль, - попади ты под меня, я бы доставил тебе настоящее удовольствие".
      Мистер Чинаски, начала женщина, - мы сомневаемся, что вы заполнили эту анкету должным образом. А?
      В частности, это касается записи приводов в полицию. Она протянула мне лист. В ее глазах не было и намека на чувственность. При заполнении я просто указал общее число арестов 8 или 10 залетов по пьяной лавочке. Но требовались точные даты каждого.
      Ну, все ли вы указали? пытала меня старая кошелка. Хммм, хммм, дайте подумать... Я знал, к чему она клонит. Ей хотелось, чтобы я сказал "да", и тогда бы она вставила мне по самые гланды. Сейчас я соображу... Ну, ну? ерзала она на своем стуле. Ой, Господи! Боже мой! Что такое? Все эти аресты за вождение в нетрезвом виде. Это случилось года четыре назад, а может, и больше. Понимаете, я не помню точной даты. Значит, вы просто забыли?
      Ну, естественно, я рассчитывал потом вписать. Хорошо. Впишите сейчас примерную дату. Я вписал.
      Мистер Чинаски, эта запись нас обеспокоила. Я хочу, чтобы вы подробнее объяснили, что с вами произошло четыре года назад и, если возможно, обосновали ваше сотрудничество с нами. Хорошо. Даем вам десять дней. Не так уж я и держался за эту работу. Но она меня завела. В тот же вечер я позвонил на службу и сказал, что болен, а перед этим я приобрел пачку разлинованной и пронумерованной бумаги и синюю, строго официального вида, папку-скоросшиватель. И еще я купил 0,75 виски и упаковку пива, а потом сел за пишущую машинку. Под рукой у меня был энциклопедический словарь. Время от времени я перелистывал страничку, отыскивал громоздкое, трудное слово и выстраивал на его значении новое предложение или целый абзац. Всего вышло 42 страницы. Закончил я уведомлением: "Копия этого отчета предназначена для предоставления прессе, телевидению, а также другим средствам массовой информации". Я блефовал. Женщина вышла из-за стола, чтобы лично принять мое сочинение, упакованное в синий скоросшиватель. Мистер Чинаски? - недоумевала она. Да? На часах было 9.00. Прошли ровно сутки с тех пор, как мне было поручено составить этот отчет. Подождите. Она положила перед собой 42 страницы бреда и принялась