Любовник из прошлого

Комната, сырая и пыльная, была наполнена горькими ароматами полыни, плавленого свечного воска и разнообразных растительных масел. Мускус, сандаловое дерево и пачули, смешанные в причудливых комбинациях, образовывали запахи, способные просто взбесить чувственность. Легкий аромат мандарина сливался с насыщенной лавандой. Каждый новый аромат, включаясь в общую гамму, гармонировал со всеми остальными, погружая меня в магическое силовое поле, прелесть которого не поддавалась анализу.

Я зацепилась за табурет и... едва успела отдернуть ногу, которой чуть не задела что-то мягкое и пушистое. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я разглядела чучело белки; ее застывшие красные глазки пристально смотрели на меня. Я в ужасе отступила и наткнулась на сову, – ее крылья были широко распахнуты в вечном недвижном полете. Что за странный зоологический музей?

– Ты пришла сюда, чтобы обрести утраченное.

Вскрикнув, я обернулась в направлении голоса. Почти полностью скрытая темным капюшоном, передо мной сидела Мортиана – женщина неопределенного возраста; ее высокие скулы были освещены неверным пламенем свечи – его едва хватало, чтобы хоть как-то обозначить тяжелую одежду колдуньи. В этой мрачной комнате все мне показалось каким-то нереальным. Здесь как будто не существовало грани между добром и злом, светом и тьмой...

Точь-в-точь как в том мире, в котором живет Шиа...

– Так что же ты хочешь? – спросила она многозначительно.

Мне захотелось немедленно убежать, но тут я вспомнила, какой неблизкий и трудный путь пришлось преодолеть, чтобы добраться сюда. Я присела на табурет наискосок от Мортианы.

– Мне... мне нужна ваша помощь.

Она уставилась на свечу, свет которой, приглушенный матовым фиолетовым стеклом, слабо мерцал.

– Я ничего не смогу сделать для тебя.

Ее глаз не было видно: ни блеска, ни движения – просто два круга тьмы.

– О, этого не может быть! Я уверена, что именно у вас есть то, что мне нужно, – вскрикнула я, не допуская даже мысли, что последние ее слова соответствуют действительности. – Я пытаюсь найти своего отца, Джесси Таггарта.

– Мне очень жаль, но не знаю такого.

Я не сдавалась.

– У меня есть деньги, – сказала я, затаив дыхание.

– Дай их мне.

Я достала свои жалкие бумажки и положила их на стол. Мортиана взглянула на них и ловко, как жонглер, смахнула деньги куда-то в складки своего балахона.

– Я разыскиваю еще и человека, который сделал это порошок. – Я извлекла из кармана бутылочку-колокольчик и поставила ее на небольшой столик, стоявший между нами.

Длинные тонкие пальцы Мортианы подняли бутылочку и слегка ослабили накрепко сидящую в ней пробку. Принюхавшись к содержимому пузырька, она удовлетворенно улыбнулась.

– У тебя есть мужчина, который нетерпеливо ожидает – там, за дверью, – когда ты вернешься к нему... И ты вернешься к нему. – Она встряхнула бутылочку с эликсиром Афродиты. – Что же еще тебе нужно? – Она засмеялась и вернула мне пузырек.

Я покраснела: скрытый смысл ее последних слов сразу дошел до меня. Одновременно я задавалась вопросом: неужели этому проклятому зелью – и ничему другому – я обязана волшебными минутами страсти, ведь пока его у меня не было, я терпела одно фиаско за другим? Очень уж не хотелось чувствовать себя зависимой от этой ничтожной бутылочки... Нахмурившись, я в последний раз недоверчиво посмотрела на пузырек и убрала его в карман.

– Я вижу ты все еще сомневаешься, – сказала она; голос ее слегка вибрировал. – Тысчитаешь эту вещь слишком ничтожной и не допускаешь мысли, что именно она вызывает интерес мужчины к тебе.

Я была поражена ее проницательностью.

– Н-ну, да. У меня есть некоторые сомнения.

– Ты боишься, что твой мужчина начнет вдруг смотреть на сторону, что ты надоешь ему.

Перед моим мысленным взором возникла вчерашняя ночь ночь, проведанная с Шиа. Тогда, как до сих пор казалось мне, я изведала высшее наслаждение благодаря ему, ибо каждая ласка, которую дарил мне Шиа, была ступенькой, приближавшей меня к вершине страсти, – но теперь я вдруг поняла, что его самого все время что-то сдерживало. Разве не боялась я увидеть неудовлетворенность в его прекрасных глазах именно ту, которую, не признаваясь в этом самой себе, видела раньше в глазах своего мужа? Уж не поэтому ли я, прежде такая сдержанная Мэгги Таггарт, в ту ночь стонала от страсти, словно безумная лесная нимфа; не было ли это просто притворством, наивной попыткой угодить красавчику Шиа Янгеру?

– На самом деле, я вовсе не за этим сюда пришла, – сказала я, напряженно сглотнув. – Я ищу совсем другой порошок, тот, который поможет мне найти отца.

– Тебя уже предавали... когда-то раньше...

Я кивнула, ошеломленная: она читала в моей душе как в открытой книге.

– Это случится снова. Двое мужчин обманут тебя. Ты всякий раз должна триждыподумать, прежде чем довериться кому-либо, иначе тебя снова предадут.

– Кто же обманет меня? – Мое дыхание стало хриплым и болезненным. Эта женщина видела меня насквозь...

– Ты не попала бы сюда без посторонней помощи, – нараспев произнесла Мортиана. Она будто не расслышала моего вопроса. – Надо быть очень сильным, могущественным, чтобы перенести человека сквозь время. Наши судьбы управляются многими силами. Некоторые из них добрые, некоторые злые. В данном случае мы имеем дело с силами беспорядка. Если здесь нет никакого совпадения, то это просто ошибка, что ты здесь.

Я сидела, завороженная ее голосом, она словно обволакивала меня словами, которые выплывали то из света, то из мрака. До встречи с Шиа я точно знала, где проходит граница между «правильно» и «неправильно», но теперь эта линия уже не была для меня столь четкой.

– Ты должна возвратиться в свой мир, – продолжала она. – Ты не принадлежишь этому времени.

– Значит, у вас есть порошок, который я ищу? – спросила я, пытаясь унять дрожь в руках.

– Иди за мной. – В полной тишине она поднялась и, казалось, поплыла сквозь океан запахов, наполнявших комнату; ее развевающийся плащ закружил в воздухе микроскопические ароматные вихри.

Я последовала за ней; мы прошли по узкому коридору на веранду. Окна здесь были вовсю стену. Побеги дикого винограда, змеями обвивавшие окна, затрудняли доступ света в комнату, окрашивая ее в зеленоватые тона. С потолка свешивались пучки засушенных трав, а на лавках в изобилии стояли различные емкости, подобные тем, какие я видела когда-то в гомеопатической аптеке. Она подняла засохший зонтичный цветок.

– Тюбетейка. Это воздействует на мозг.

Повнимательнее вглядевшись в голубой цветок, я заметила, что по форме он напоминает человеческий череп. Она бросила горстку засушенных цветов в ступку и начала растирать их пестиком. Холодок пробежал по моей спине: аромат «тюбетейки» был одной из составляющих букета тогопорошка. Мое напряжение росло по мере того как я наблюдала, как Мортиана добавляет все больше и больше трав – знакомых мне по запаху того порошка, но их названий я не знала.

Вдруг дверь с шумом распахнулась и с не меньшим шумом тут же захлопнулась; в комнату вбежал чем-то обеспокоенный Шиа.

– Братья Скрагги здесь. Я запер дверь, но это не остановит их. Здесь есть черный ход?

– Нет, – ответила Мортиана. – К тому же я еще не закончила. – Она нараспев произнесла над ступкой, в которой продолжала толочь порошок из трав, несколько непонятных мне слов.

– Смотри, дамочка. Твой разлюбезный всегда ищет черный ход.

Она улыбнулась и высыпала смесь в бутылочку-колокольчик, подобную той, что уже лежала в моем кармане. Мортиана вручила ее мне, сопроводив торжественными словами:

– За твои долгие мучения и деньги.

Шиа застонал, мускулы на его лице нетерпеливо дернулись.

– А как нам выбраться отсюда?

Мортиана повернулась к нему.

– Ты осложняешь себе жизнь больше, чем требуется, – сказала она многозначительно. – Когда ты простишь себя, твоя сестра снова обретет память, а ты станешь свободным. А пока вы можете воспользоваться этим туннелем. – Она отодвинула циновку, прикрывавшую вход в глубокое темное отверстие в земляном полу.

– О Боже, – вскрикнула я, заглянув в черное отверстие.

– Откуда я знаю, что это не ловушка? – В голосе Шиа звучала неприкрытая подозрительность.

– Все может быть. Леди или тигр, – пропела она. – Выбор за тобой.

– Если это вы – леди, – холодно сказал Шиа, – я предпочту иметь дело с тигром. – Он спустился в отверстие и протянул мне руки. Грохот раздался из соседней комнаты. В тишине старого отшельнического дома он показался громом небесным. Мортиана торжествующе улыбнулась; воротник ее накидки эффектно обрамлял ее впалые щеки.

Некоторое время я топталась в нерешительности: уж очень подозрительно выглядел этот чертов туннель. Перед моим мысленным взором возник совсем другой туннель. Я тогда убегала по длинному коридору отеля «Арлингтон» от ужасной картины, увиденной мнойв ванной комнате своего номера Дэвида и его любовницы, – а также от преследовавшего меня запаха того, что сопровождал их сексуальные утехи; он, казалось, сжигал мой мозг. Цветные круги плыли у меня перед глазами, голова кружилась, и тогда я, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась и закрыла лицо носовым платком, на котором еще были остатки злополучного порошка.

– Мэгги, – взмолился Шиа, пытаясь вывести меня из оцепенения. Он крепко схватил меня своими сильными руками. – Рискните еще раз. – И позвольте мне быть вашим будущим, – мягко сказал он.

Я глубоко вдохнула и прямо-таки погрузилась в море запахов, распространявшихся от засушенных трав, смешанных сейчас с неподражаемым мужественным ароматом Шиа – тем самым, что вызывал во мне бурю эмоций и страстных желаний. Он стал сейчас для меня путеводной звездой, спасительным оазисом в пустыне, стал родным, как запах собственной кожи.

Удары в наружную дверь становились все настойчивее, и я, убрав бутылочку в карман, положила руки на плечи Шиа и позволила ему втащить себя в зловещую черную дыру. Он, пригнувшись, двинулся по узкому туннелю впереди меня, показывая дорогу. В сыром, затхлом, пахнущем землею воздухе я почувствовала едва заметное движение свежего воздуха; я попыталась определить его источник, но это мне не удалось. Мортиана водворила циновку на прежнее место, погрузив меня в беспросветный мрак. Я тихо запаниковала.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Шиа уже порядком удалился от меня: единственным звуком, нарушавшим тишину мрачной сырой ямы, было мое хриплое дыхание.

Стараясь догнать Шиа, я начала суетливо протискиваться через туннель. Земля с грубо обтесанных стен дождем посыпалась мне за шиворот; ощущение было такое, будто десятки крохотных насекомых ползут по моему телу. Несмотря ни на что, я продолжала движение – из опасения безнадежно отстать от своего спутника. Вдруг моя ладонь накрыла что-то холодное и осклизлое. Я отдернула руку, прикусив при этом нижнюю губу, чтобы не закричать от омерзения.

– Ну же, красавица, двигайтесь, у вас все получится. – Отсыревшие извилистые стены туннеля плохо отражали звук, и казалось, что голос Шиа доносится откуда-то издалека.

Я вытерла о брюки руку и заставила себя снова двинуться вперед; туннель вскоре так сузился, что мне пришлось ползти на четвереньках. Острые камни и песок прилипали к рукам и коленям, тяжелый затхлый воздух будто кинжалом резал легкие. За спиной быласмерть, впереди – неизвестность. Ужасы же, которыми угощала нас эта черная яма, ничем не уступали тем, что остались наверху. Сердце мое учащенно билось, рот был полон какой-то мерзости, на зубах скрипел песок, а горло сдавило удушье. Я была на пороге истерики. Ужас все сильнее охватывал меня.

Я приготовилась умереть.

Мой мозг испытывал кислородное голодание, потому что голова моя сильно кружилась, а тело, казалось, плавало в невесомости. Внезапно чувство дискомфорта исчезло, и мне больше не казалось таким уж страшным остаться здесь навсегда, в полной неподвижности, не волнуясь о таких земных вещах, как необходимость дышать. В таком подземелье, должно быть, имеются сюрпризы пострашнее, чем смерть, думала я рассеянно.

Затем откуда-то – наверное, из самой преисподней я услышала едва различимое пение. Мелодия была мне до боли знакома – именно ее я часто слышала в раннем детстве. Звуки, казалось, доносились из далеких могил, погружая меня в отрадные воспоминания. Звучала прекрасная мелодия Гершвина та самая, «Обнимаю тебя», – любимая песня моего отца, он часто пел ее вечером возле моей постели. Я ожидала, что снова увижу его, он поведет меня за собой к спасению, к счастью.

Но мелодия эта зазвучала как-то совсем по-иному, и каким-то шестым чувством я поняла, что слышимые мною звуки исходят не от отца, а от Шиа; не отдавая себе в этом отчета, я снова начала дышать.

Позвольтемнебытьвашимбудущим. Эти слова Шиа снова всплыли в моем сознании. Это было так просто, так замечательно, я как за соломинку ухватилась за эту фразу.

С музыкой, все еще звучавшей в моих ушах, я, упрямо сжав челюсть, по-пластунски, как солдат, снова двинулась в путь. Толчок – остановка еще толчок. Сжав кулаки, я продолжала ползти. Мои плечи дрожали от усталости, но силы мне придавала мысль о том, что если я, пропутешествовав во времени, остаюсь так долго живой в этом жутком месте, то значит, это действительно для чего-нибудь нужно.

Мне уже начинало казаться, что эта борьба с туннелем и с самой собой будет продолжаться вечно, но музыка вдруг оборвалась. Я почувствовала, как Шиа, подняв меня своими сильными руками, вытащил из черного небытия и хрипловатым голосом тихо пропел мне на ухо:

– Вы прекрасны, Мэгги. – Он осторожно стер грязь у меня над бровью и поцеловал это место, вытащил запутавшийся в моих волосах листик и снова поцеловал меня, на этот раз в висок.

Он порывисто прижал меня к своей груди и как воин, заслуживший награду за победу, начал целовать в губы, в щеки, в нос, не обращая внимания на грязь, покрывавшую меня. Я никогда не чувствовала себя более желанной, более соблазнительной.

Вдруг он выпустил меня это было так же неожиданно, как и порыв нежности минуту назад.

– Мы должны поторопиться, если еще на что-то рассчитываем... – Он насторожился, уловив какой-то шум снаружи. Сделав мне знак притаиться, Шиа осторожно пополз к тому месту, где половицы в комнате Мортианы образовывали узкие щели; через них в наше мрачное подземелье проникал – слабый свет. Когда через пару минут он снова возвратился, его лицо выражало крайнюю озабоченность.

– Там оружия больше, чем блох в Арканзасе.

Мое сердце, казалось, остановилось. Я посмотрела на Шиа и поняла, что под вопросом не только мое будущее, но и наши с ним жизни.

– Мы должны использовать порошок.

– Вы шутите.

– Я думаю, это единственный способ выбраться отсюда живыми.

Шиа энергично замотал головой.

– Если вы думаете, что можете путешествовать во времени, нюхнув какого-то порошочку, то ради Бога, вперед и с песней... но только без меня.

– А у вас есть идея получше? – спросила я, доставая бутылочку из своих грязных брюк. Я развернула носовой платок и насыпала понемногу нового порошка на две его половинки. Осторожно убрав бутылочку в карман, я протянула платок Шиа.

– Не бойтесь, вдыхайте поглубже. Вам, наверное, нужна доза побольше – пропорционально размерам.

– Это невозможно. Случись такое, мне никогда не загладить своей вины перед доком.

Шум голосов наверху усилился.

– Если вы не сделаете этого, все может очень плохо кончиться.

– Ну хорошо, – сказал он, неохотно приближая к носу кончик моего платка, – но не думайте, что я настолько легковерен. Если это не сработает, я больше ничего не хочу слышать о магических зельях и путешествиях во времени.

– Если откровенно, я тоже не знаю, поможет ли это нам, но если мы сделаем вдох вместе, то, возможно, закончим свои дни где-то в одном месте.

Хмуро кивнув, Шиа поднял мою руку, в которой находился носовой платок, и мы одновременно вдохнули; характерное покалывание пронизало мое тело предвестник того, что порошок начинает свою работу. Благовоние обволакивало меня, воздействовало на мои чувства подобно дыму от ароматических палочек, убаюкивало мое сознание, уводя от опасности через внезапно открывшиеся спасительные двери. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть чудодейственного порошка.

И вдруг не стало жуткого темного туннеля, бандитских голосов, видений – все это затмила пугающая догадка о том, что порошок, кажется, приготовлен по другому рецепту. Я вдохнула еще раз, принюхиваясь, и с ужасом обнаружила, что один компонент отсутствует. Открыв глаза, я снова увидела себя в той же ловушке, в ведьминой норе, и нам все также угрожала опасность от людей, которые уже пытались когда-то убить Шиа.

– Это не та формула, – в ужасе прошептала я.

– И именно поэтому эта штука не сработала.

Его красивое лицо помрачнело, он с таким презрением посмотрел на меня, что у меня упало сердце.

– С таким же успехом мы могли глотать коровье дерьмо, желая путешествовать во времени. – Он скомкал мой носовой платок и, положив его к себе в карман, снова принялся наблюдать сквозь щели в полу за тем, что делается наверху в комнате. – Они идут по нашему следу. Если они меня схватят, поделом мне, дураку.

– И все-таки вы должны верить мне, – сказала я, чувствуя себя без вины виноватой. – Все, о чем я говорила вам – правда.

Он повернулся ко мне:

– И все-таки согласитесь, красавица, что путешествия во времени в природе не бывает. Вас надули. У Мортианы от смеха, должно быть, голова отрывается. Эта баба облапошит любого, кто ни подвернется.

– Может, и я вам подвернулась?

– Сейчас не время ссориться. Давайте вернемся в туннель и попробуем там скрыться. Если Мортиана нас еще не сдала, я с радостью признаю, что был не прав.

Незнакомый, страшный, прямо-таки потусторонний голос раздался откуда-то из глубин земли.

– Единственное, что может по-настоящему интересовать ведьму, это ее собственная шкура.

Потрясенная, я резко повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос. Из мрака наменя смотрело покрытое глубокими морщинами лицо мужчины. Этот тип был вооружен. От него прямо-таки несло болотной сыростью. Он улыбнулся, его зубы напоминали зубы гремучей змеи.

– Никогда не думал снова встретиться с любезными твоему сердцу Скраггами, а, городской мальчик? – Его ужасный, похожий на грохотанье поезда смех эхом отражался от стен нашего могильника.

– Не верю глазам своим! Неужели это ты, Линдер? – Шиа подполз поближе ко мне и взял меня за руку.

– Если не хочешь быть похороненным в этой яме, Янгер, не вздумай даже пошевелиться. – В его голосе не было и намека на шутку; пистолет, который он держал в руках, был направлен прямо мне в грудь.

– Спокойно, милый. Я не собираюсь делать глупости. Как ты нашел нас?

– Это было не так уж и сложно. Вы так наследили, что даже старая больная собака легко отыщет вас.

Внешне Шиа был абсолютно спокоен, он ни разу не посмотрел на меня, но я знала, о чем он думает. Это из-за моей навязчивой идеи добыть порошок мы влипли в эту историю.

– У меня к вам есть дело, – сказал он.

– Я и Каро, мы уже пробовали иметь дело с тобой, и нам тогда это очень не понравилось, Янгер.

Шиа резко придвинулся к дулу пистолета.

– Значит, ты собираешься убить нас?

Мужчина вытер грязным рукавом ствол.

По моему разумению, с таким оружием сподручнее охотиться на белок, а не пробираться по узким темным туннелям в поисках своих врагов; но, к сожалению, этот тип появился не просто так.

– Щас, Янгер, я не будут тебя убивать.

Я воспрянула духом. У нас появился шанс выбраться отсюда живыми. А в нашем положении это уже не мало. Неприятности, связанные с некачественным самогоном, возникли не по вине Шиа. Скрагги занимались этим. Разве наша смерть принесет пользу делу?

– Щас. Я самникого не собираюсь убивать. – Он улыбнулся, обнажив свои черные змеиные зубы. – Я собираюсь отдать вас в лапы Делателя Вдов, чтобы он сам содрал с вас шкуру – или что там ему захочется.

Шиа крепко держал меня за руку, поэтому я оставалась внешне спокойной.

– Он повсюду искал вас, и мы оба, я и Каро, были счастливы услужить. Ты разорил нас, а мистер Делатель Вдов был стол любезен, что покупал весь самогон, который варили в нашей семье. Теперь подымайтесь, и не вздумайте валять дурака.

Скрагги, вооруженные до зубов, уже приблизились к двери.

– Имейте в виду, вам не удастся удрать далеко ни от моих племянников, ни от моих собак.

Лишь только мы выбрались на поверхность, яркий солнечный свет ударил мне в глаза, и я, потеряв ориентацию, упала со всего размаха на свои изодранные коленки. Тут же около меня оказались Скрагги и принялись пребольно тыкать своими пушками в моибольные ребра. С превеликим трудом я поднялась на ноги.

Когда мы проходили мимо «лаборатории» Мортианы, волосы дыбом встали у меня на голове – я заметила, как колдунья наблюдает за нами из прикрытого виноградными лозами окна. Свет и тень играли между собой в прятки на ее плохо просматриваемом с улицы лице. Отчетливо были видны только глубоко посаженные глаза и жестокая прорезь вместо рта. Когда наши взгляды пересеклись, у меня перехватило дыхание. Она улыбалась. Я так и не поняла чему она улыбалась быть может, тому, что ей изготовить такой порошок ничего не стоит, быть может, моей легковерности, ведь я отдала ей все свои деньги. Последнее показалось мне наиболее вероятным, ведь именно это только что говорил мне Шиа.

После нескольких часов жестокой тряски с завязанными глазами в грузовике, провонявшем тухлой свининой и самогоном, нас вытолкали из машины и повели по лестнице на второй этаж какого-то здания. В нос мне ударил знакомый запах табачного дыма и дешевого виски, и я поняла, что нас привезли в Чиггер-клаб.

Какие-то другие грубые руки схватили меня, открылась дверь, и я свалилась на грязный пол. Со связанными сзади руками я не смогла как следует сгруппироваться и пребольно ударилась лбом о какую-то деревяшку. Когда я услышала, что дверь закрылась и в замке повернулся ключ, невыразимый ужас охватилменя. Собственные стоны громким эхом отдались в моих ушах. Они схватили Шиа. Теперь я осталась одна.

Я пыталась освободить руки от веревок, но они лишь сильнее врезались мне в кожу. Я была всего лишь парфюмером, и мои профессиональные познания не могли помочь мне выпутаться из этого затруднительного положения.

Мне вдруг вспомнилось, как когда-то – в этом же месте, но совсем в другом времени я вот так же лежала в обмороке на холодном деревянном полу и увидела в бреду своего отца. Я потрясла головой, пытаясь привести себя в порядок. Каким бы ужасным ни было это видение, в моем нынешнем положении я обрадовалась бы даже ему.

Чувствуя полную беспомощность, я вслушивалась в тишину дома в надежде хоть как-то прояснить свою дальнейшую судьбу. Прижав ухо к полу, я различила слабые голоса, доносившиеся, по-видимому, из игорного зала. Пришлось подкатиться поближе к трещине у двери: здесь слышимость была получше.

– Дурак, о чем ты думал, когда тащил их сюда, – слышался чей-то негодующий голос.

Линдер Скрагг отвечал:

– Жаль, дорогой Вилли, я так хотел угодить вам. Я могу рассчитывать на вознаграждение?

– Конечно, – с издевкой сказал Делатель Вдов, его южный выговор напоминал о героях старого гангстерского фильма. – Плюньте мне в глаза, если я что-нибудь понимаю. Высморозили глупость и еще просите меня о вознаграждении!

– Да. – Последовала небольшая пауза. – Нет, нет, – наконец промямлил Cкрагг; угрожающий тон, которым он разговаривал с Шиа и со мной трансформировался в жалкий скулеж. – Я совсем не это имел в виду. Я просто рад был услужить вам. Вы были так добры, Вилли. Я ничего не прошу за это. Могу я теперь идти?

Послышались невнятное бормотание низких мужских голосов, шаги, скрип половиц, затем все стихло. Зазвучал голос Вилли:

– Янгер, вы шустрый парень. – На минуту снова воцарилась тишина; мой нос уловил аромат дорогой сигары.

Вилли продолжал:

– Возможно, даже слишком шустрый.

Шиа засмеялся:

– Первый раз слышу, что это недостаток.

– Мне нужен шустрый местный парень, но такой, который бы знал свое место... Со мной у вас могло быть неплохое будущее.

– Возможно, мы сможем договориться. – Шиа усиленно форсировал свое южное произношение; его выговор был настоящим арканзасским, даже у Вилли так не получалось. Наверное, это было просто уловкой, попыткой, по возможности, усыпить бдительность Вилли, но, должна признаться, легкий холодок пробежал у меня по спине: все выглядело слишком убедительным. Да, Шиа настоящий игрок. Он умеет блефовать.

– Я не против, чтобы вы работали на меня. К сожалению, имеется некоторый нежелательный багаж. Я не могу рисковать, девка может побежать к копам.

– Мэгги?.. Она ничего не скажет. В любом случае, она не может выступать свидетелем. Она сумасшедшая, она одержима идеей, будто прибыла сюда из будущего. Она убеждена, что получив некий волшебный порошок, вернется туда, откуда пришла.

Его голос был ледяным и твердым, почти как пол под моей головой. Мне не хотелось верить своим ушам. Прошло ведь менее суток с той безумной ночи, проведенной с Шиа, но последние слова моего возлюбленного заставили меня засомневаться в нем. Было ли случившееся в ту ночь столь же важным для Шиа, как и для меня, спрашивала я себя. Нет, он не мог обманывать меня. Это сейчас он блефует с Делателем Вдов.

– Ее лицо мне знакомо. – Это снова заговорил Вилли. – У нее есть какие-нибудь родственники?

– Только в будущем, – ответил Шиа.

Они загоготали, и я почувствовала невыразимую злобу – она вытеснила даже страх, не покидавший меня вот уже несколько часов. В будущем у меня был отец. Найти его, снова обрести его любовь – вот моя заветная мечта. Оказавшись за много десятилетий от дома, я была уже почти готова отказаться от своих поисков, лишь бы больше не расставаться с Шиа. Я уже не волновалась о том, удастся или нет Шиа сохранить в целости наши головы. Он не должен был смеяться над тем, что было так важно для меня, что терзало меня все последние годы.

– В таком случае, давайте исполним это ее желание. Пусть она поскорее исчезнет.

Устранить опасного свидетеля... Это я раньше читала в плохих детективах, но теперь гангстерский боевик ворвался в мою собственную жизнь.

Шиа молчал, а я, затаив дыхание, ждала, ждала его отказа Делателю Вдов...

– Обижать женщин не в моих правилах, – ответил он наконец.

Его слова повисли в воздухе, подобно мантре бесчисленное число раз повторяясь в моих ушах. Он не сказал нет. Я вспомнила, я ведь спрашивала его, видел ли он убитого человека. Он и тогда не сказал нет.

Вырубить плохого парня – это одно дело...

Что он подразумевал, говоря «вырубить плохого парня»?.. Неужели он имел богатый опыт в подобных «делах»? Мое воображение начало лихорадочно работать, рисуя сцены одна страшнее другой. Единственное, в чем я была убеждена, во что мне очень хотелось верить, – что сейчас он действительно пытается спасти меня... и себя.

– Думаете, вы везучий человек? – спросил Вилли.

– Я люблю, впрочем, как и всякий другой, когда во время игры идет хорошая карта, но эта женщина не в себе. Моя мама всегда учила меня, что обидеть убогого не такая уж доблесть.

– Не волнуйтесь, вы удачливый человек, – продолжал Делатель Вдов. – На игорных домах можно отлично заработать – не меньше, чем на продаже виски. Как только уляжется суета вокруг смерти Биггса, я устрою здесь ночной клуб по высшему разряду. Машины Слота, рулетка, деньги, карты, – все, что угодно. Мне нужен свой человек, опытный, способный проследить, чтобы никто посторонний не снял сливки. Вы сможете сделать большие деньги, и вам еще заплатят сверху за игру. Что может быть лучше, а? Вы бы оказали мне большую услугу, согласившись помочь во всем этом. Орвил не хотел продавать Чиггер-клаб. Не пустив эту дамочку к копам, вы тем самым продемонстрировали свою сообразительность. Видите, я все точно рассчитал: вы именно тот человек, который мне нужен.

Сомнения вновь начали одолевать меня. Недаром мне еще тогда показалось странным, что Шиа не захотел обратиться в полицию. Он утверждал, что это небезопасно, но, возможно, просто рассчитывал извлечь в дальнейшем для себя пользу, сдав меня этой компании. Вилли еще раньше просил его о помощи. Может, Шиа, быстро все сообразив, сам и подстроил все это?

– Какая моя доля в этом деле?

Я вспомнила о своем отце – он тоже предпочел Леди Удачу мне и моей матери. Наверное, он страдал; но он страдал бы еще больше, если бы отказался не от нас, а от своего проклятого покера. Если бы не его предательство, со мной не случилось бы всего того, что случилось.

– Двадцать... для подстраховки, – сказал Вилли. – Это, хотя бы на первых порах, хорошенько привяжет тебя к игорным столам. Есливсе будет в порядке, я удвою вознаграждение. Я не допущу здесь никакой поножовщины, как было при Орвиле Биггсе. Пускайте в ход пистолеты, если что.

У меня упало сердце, – я вспомнила, о чем меня предупреждала колдунья. Двоемужчин обмануттебя... Дваждыподумай, преждечем доверитьсякому-либо, иначетебяобманут.

Я больше не знала, кому и чему верить. Я доверяла Дэвиду – и потерпела полное фиаско. Теперь на карту поставлена моя жизнь. Я снова принялась отчаянно работать руками, пытаясь высвободиться от опутавших меня веревок; острая боль пронзила мне запястья, но даже это не остановило меня. Я трудилась, трудилась... и наконец освободила руки. Сорвав плотную повязку с глаз, я зажмурилась от внезапного яркого света, ударившего мне в лицо. Моей камерой оказалась захламленная пыльная комната, под потолком которой находилось окно – свет падал именно из него.