Но рукам моим было непривычно без меча и стрел, которые сопровождали меня все прошедшие годы. Перекинув плащ через руку, я направился обратно к ложбине. Оказалось, что это место намного просторнее, чем я представлял. Больше десятка резервуаров, и почти все они не пустовали — я видел в них животных и птиц. Дахаун, сидя на корточках, поглаживала барса по голове. Она подняла глаза, посмотрела на меня и помахала свободной рукой. Затем встала и пошла навстречу, разглядывая меня с нескрываемым интересом.
— Да ты настоящий зеленый человек, Киллан из рода Трегарта.
— Зеленый человек?
Теперь было нетрудно различать ее черты, но я по-прежнему не мог определить цвет ее волос и глаз.
— Зеленое племя. — Она показала на плащ, который я держал. — Это цвет их одежды, наружность у них другая. Но тебе поможет этот цвет. — Она поднесла руку к губам, как моя сестра при заклинаниях, но издала при этом призывный звук, похожий на звук рога.
Послышался топот копыт — моя рука потянулась за мечом, которого больше не было. Чутье подсказывало мне, что это не тот жеребец, что нес меня на себе, но по телу пробежали мурашки. Животные выбежали из зеленой тенистой рощи, плечо к плечу, двигаясь легко и непринужденно. Без седел и уздечек — только в этом напоминали они того жеребца. Они не были похожи на настоящих лошадей, больше походили на антилоп, да и то не совсем — размером они были с обычную лошадь, но хвосты плотно прижаты к телу. У них не было гривы — вместо нее торчал распушенный хохолок, прямо над изящным гнутым рогом, отливающим красным. Сами они были чалыми, гладкошерстными. И, несмотря на их непривычный вид, я нашел их красивыми. Остановившись перед Дахаун, они чуть склонили головы и посмотрели на меня огромными желтыми глазами. Как и ящер, они обладали интеллектом.
— Сабра, Сабрина, — представила Дахаун своих слуг, и они гордо посмотрели на меня.
Из травы выскочил один из ящеров, подбежал к Дахаун. Она взяла его на руки. Он перебрался с рук на плечо.
— Поскачешь на Сабре. — Одно из рогатых существ подошло ко мне. — Не надо бояться этих лошадей.
— Ты направляешь меня к реке?
— К тем, кто ищут тебя, — ответила она. — Удача будет сопутствовать тебе — добрая, не злая.
Не знаю почему, но я хотел, чтобы она отправилась со мной. Я просто не представлял, как расстаться с ней. Это было равносильно тому, когда обрывается веревка, а ты идешь в связке в горах.
— Ты… ты не поедешь со мной?
Она уже сидела верхом на своей лошади. Она одарила меня долгим многозначительным взглядом.
— Почему?
Ничего кроме правды я не мог ей сказать.
— Потому что мне тяжело расстаться с тобой…
— Ты чувствуешь, что долг передо мной давит на тебя?
— Если считать долгом то, что я должен тебе свою жизнь, то да. Но… даже если бы не мой долг, я бы хотел, чтобы ты была рядом. Если нет, я буду искать тебя.
— Ты не волен поступать так.
Я кивнул.
— Не стоит напоминать мне об этом, госпожа. В этом я действительно не волен. За тобой нет долга — выбирать тебе.
Она закрутила на палец завиток своих длинных волос, ниспадающих до пояса.
— Хорошо сказано. — Что-то рассмешило ее в моем ответе, хотя мне не хотелось, чтобы она смеялась в такой момент. — Мне даже начинает казаться, что, узнав одного из Эсткарпа, я узнаю намного больше. Но твоя сестра может причинить нам много неприятностей… Хорошо, я еду с тобой… на этот раз. — Эй! — Ее лошадь рванула вперед.
Я вскочил на Сабру и, вцепившись за подобие гривы, устремился за Дахаун. Солнце выглянуло из-за облаков и, коснувшись ее своими лучами, превратило развевающиеся по ветру волосы Дахаун в золотистый поток — цвета ее драгоценных камней. От нее исходила энергия света и жизни.
ГЛАВА 12
Навстречу нам кто-то неуклюже передвигался то на трех ногах, то на негнущихся передних, потом снова спотыкался и бежал на трех. Дахаун осадила свою лошадь и подождала, пока это существо приблизилось. Поравнявшись с ней, оно подняло узкую голову, оскалило клыки. На черных губах выступила пена, пятнистые шея и плечи взмокли. Когда я догнал Дахаун, то испытал чувство отвращения и ужаса одновременно. Перед нами было не животное, а нечто среднее между зверем и человеком — оборотень. Волк-человек зарычал на меня.
— Согласно договору. — Слова его больше напоминали хриплый кашель. Он приподнял раненую руку-лапу.
— Согласно договору, — ответила Дахаун. — Странно, Фиккольд, что ты рыщешь в наших краях. Что, дела так плохи, что Тьма ищет помощи у Света?
Страшное существо снова зарычало, глаза его сверкнули злобным огнем — желто-красные вкрапления зла, против которого восставало все человеческое
— плоть и дух.
— Придет время… — злобно рыкнул он.
— Да, придает то время, Фиккольд, когда мы померимся силами, и не так, как сейчас, а в открытом бою. Но, похоже, ты уже проиграл сегодня.
Желто-красные глаза оборотня не смогли выдержать властного взгляда Дахаун, и, уставившись на меня, он сердито рыкнул и передернул плечами, словно хотел кинуться и разорвать меня на куски. Рука моя дернулась к мечу, которого не было.
Дахаун резко заговорила.
— Ты потребовал законного, Фиккольд. А теперь ты переступаешь через запретную черту?
Полуволк-получеловек обмяк, облизал красным языком пену с губ.
— А ты связалась с одним из них, Морквант? — спросил он в свою очередь. — Серые существа и Те, Кто Живут Отдельно, будут рады услышать такое. Нет, я не переступил черты, скорее всего ты сама перешла через барьер, и если ты имеешь дело с ними, не медли. Зеленая Леди, им срочно требуется помощь.
Рыкнув на меня на прощание, Фиккольд заковылял дальше, по направлению к целительным резервуарам, прижав раненую лапу к груди.
Значит, Каттея и Кемок, если верить его словам, в опасности. Нужно мчаться по его следу.
— Нет! — Дахаун схватила меня за плечо. — Нет! Никогда не двигайся вдоль следа оборотня. Иначе ты сам оставишь свой след открытым для них. Нужно пересекать его, вот так…
Она поскакала зигзагом, перепрыгивая то и дело через кровавый след, оставленный раненым Фиккольдом. И хотя мне казалось, что тратить драгоценное время на подобные маневры бессмысленно — ведь мой брат с сестрой нуждаются в помощи — я подчинился ей.
— Он сказал правду? — спросил я, поравнявшись с ней.
— Да, в данном случае Фиккольду лучше было говорить правду. — Она нахмурилась. — И если они почувствовали себя достаточно сильными для того, чтобы противостоять в открытую Силе, которой обладает твоя сестра, то равновесие действительно нарушено, и силы, дремавшие на протяжении долгого времени, пробудились! Сейчас мы узнаем, кто или что действует…
Она поднесла руки к губам, как тогда, когда звала своих рогатых слуг. Но сквозь пальцы не проник ни один звук. Я услышал его внутри себя — полный отчаяния, боли. Наши лошади высоко подняли головы и захрапели. Я не удивился, увидев в небе сияние — фланнан в облике птицы летел к нам. Он опустился рядом с Дахаун. Она слушала его какое-то время, потом обернулась ко мне, лицо ее выражало тревогу.
— Фиккольд сказал правду, но на самом деле все значительно хуже, Киллан. Люди твоей крови попали в одно из Мест Тишины, и вокруг них наложено тройное кольцо, которое не сломить никаким колдовством — твоя сестра бессильна сделать что-либо. Там они будут до тех пор, пока смерть не настигнет их тела…
Я уже видел смерть. Но Каттея и Кемок! Нет, пока я дышу, двигаюсь, пока у меня есть руки для того, чтобы держать оружие или сражаться без него, я не допущу их смерти. Я ничего не сказал Дахаун, меня переполняли гнев и решимость. Я бросил их тогда у реки, и теперь должен действовать немедленно.
— Я знала, что ты захочешь поступить именно таким образом, — сказала она. — Но, не считая силы телесной, воли, присутствия духа и зова сердца, тебе потребуется еще кое-что. Где твое оружие?
— Найду! — процедил я сквозь стиснутые зубы.
— Вот одно из них. — Дахаун показала на металлическую плеть, которая свисала с моего пояса. — Не знаю, подойдет ли оно тебе. Его делали для другой руки и другого восприятия действительности. Попробуй. Это сильное оружие — действуй им, как хлыстом.
Я вспомнил те молнии, что неизвестный всадник посылал в расти. Я стегнул плетью по земле — мелькнула вспышка огня, и земля обуглилась и почернела. Я вскрикнул от радости. Дахаун улыбнулась.
— Похоже, ты вовсе не отличаешься от нас, Киллан Трегарт из Эсткарпа. Теперь ты сможешь драться не голыми руками, но тебе придется сражаться одному. Звать подмогу некогда. Тебе надо спешить на помощь. Мы расстанемся здесь, воин. Иди по кровавому следу, и делай то, что задумал. У меня свои дела.
Она с места пошла галопом и ее рогатый скакун сразу исчез из виду — я не ожидал от него такой прыти.
Я последовал дальше, по следу оборотня, исполняя наставления Дахаун и постоянно пересекая эту кровавую дорожку. Мы спустились с того места, куда примчал меня жеребец. Я не увидел ни мертвого леса, ни города — лишь слева от меня вдалеке мелькнуло серое облако. Сабра избегала и многие другие опасные места, огибая нагромождение камней, бесцветное скопление растительности и тому подобное. Я полностью полагался на лошадь в принятии таких решений, потому что это место было в руках незнакомых мне сил. Сабра сбавила скорость. Я подумал о том, как удалось Фиккольду преодолеть такое расстояние с поврежденной лапой. Стая черных крылатых существ поднялась из зарослей кустарника и начала кружить над нами, хрипло крича.
— Хлыст!
Откуда пришло это предупреждение? Затем я увидел, что Сабра повернула голову. Я понял: та, что несла меня на себе, спасла меня от беды. Я ударил плетью. Яркая вспышка… одна из тварей перевернулась в воздухе и рухнула на землю. Остальные разлетелись в стороны и образовали кольцо. Три раза они пробовали атаковать нас, и каждый раз их останавливал удар хлыста. Потом они улетели вперед, решив, наверное, устроить засаду. Мы продолжали спускаться со склона. Трава была гуще и темнее, чем в горах. Местами она была сильно примята, словно здесь прошло какое-то войско. Навыки разведчика заставили меня насторожиться. Скакать прямиком в лапы неведомой силы неразумно, когда требуется твоя помощь. Я мысленно обратился к Сабре.
— Они знают, что ты приближаешься. Ты не спрячешься от тех, кто правит здесь, Ответ прозвучал отчетливо и вовремя. Я принял во внимание совет лошади. Она перешла на шаг. Затем Сабра высоко задрала голову, ноздри ее сильно раздувались — казалось, что по запаху она пытается определить, что ждет нас впереди. Кровавый след вел нас прямо, но лошадь повернула направо.
— Вдоль колонн. Здесь перемирие.
Объяснения Сабры были мне непонятны, но я ничего не имел против нашего маршрута. Я не чувствовал в воздухе каких-либо особых запахов. Но что-то заставляло насторожиться — давило на душу, затемняло сознание, и мрак этот нарастал с каждой минутой…
Мы добрались до вершины другого склона, и перед нами открылась равнина, вдали блестела река. Я увидел колонны-менгиры, но расположенные не по спирали, как в каменной паутине, а образующие одну кольцевую линию колонн, две из которых упали. Они словно охраняли каменное возвышение — платформу голубоватого цвета. И на этом возвышении были те, кого я искал. Вокруг них кишела стая всяких тварей — они ползали, рыскали вокруг менгиров, втягивали носами воздух. Черные своры расти шныряли туда-сюда среди примятой травы. Несколько оборотней бегали мимо каменного возвышения, то на четырех лапах, то на задних. Черные птицы рассекали небо. Какой-то чешуйчатый монстр то и дело поднимал уродливую голову и вытягивал лапы. Собирались и сгущались белые шары тумана. Но все это двигалось за кольцом из камней, не достигая того места, где лежали две колонны. От кольца расходились две каменные линии из колонн — одна к реке, другая на склон холма, чуть правее от нас. Многие колонны упали, некоторые были сломаны, почернели, словно в них попала молния. Сабра поскакала рысью к ближайшим менгирам. Она опять начала петлять — сломанные и почерневшие камни она перепрыгивала или обегала, около остальных ускоряла шаг. Так мы продвигались к осажденному кругу.
— Киллан! — приветствие от тех, кого я искал. Затем: — Будь осторожен! Слева…
Среди тварей возникло замешательство, потом один из монстров неуклюже побежал к нам. Он раскрыл пасть, чтобы обдать огнем и паром. Я стегнул его хлыстом — молния мелькнула над головой чешуйчатого чудища. Но это не остановило его. Следующий удар пришелся ему по голове, между глазами. Он издал дикий вопль, но все-таки ринулся на нас.
— Держись! — Не Кемок, не Каттея — Сабра предупреждала меня.
Животное подо мной напружинилось, прыгнуло и приземлилось у вертикальной колонны. Монстр со всего маха ударился о камень, взвыл еще громче, пытаясь настигнуть нас. К нему присоединились другие атакующие. Оборотень, пожирающий нас своими желто-красными глазами, шипящие расти, туманный шар…
— Держись!
Я ухватился свободной рукой за шею лошади, держа наготове хлыст. Она проскочила через одну из разрушенных колонн, в то время как я стегнул по туману, пытающемуся нас окутать. Яркая вспышка огня. То, что было туманом, исчезло. Расти заверещали и бросились врассыпную, когда плеть настигла двух из них. Мы добрались до следующего безопасного места у колонны. Впереди нас поджидали расти и оборотни. Туман сдался, не хотел больше связываться с моим грозным оружием.
— Вперед — сейчас!
Это Каттея. Она стояла на голубом камне, прижав руки к губам и напевая заклинания. И хотя я не слышал того, что она пела, но почувствовал, как все мое тело откликается на ее голос, наполняется силой. Мой рогатый друг помчался еще быстрее. Я размахивал плетью по сторонам, прокладывая дорогу. Я услышал, как взвыл человек-волк. Он кинулся на меня, пытаясь сбросить с Сабры. Я опалил его ударом хлыста — удача сопутствовала мне — но он успел разодрать мне руку. Я умудрился не свалиться с лошади и не выронить свое оружие. Наконец-то мы добрались до круга. Снаружи эти твари завопили от досады и поражения.
Сабра поскакала к голубому каменному возвышению. Кемок полулежал, облокотившись на свернутый плед. Шлема на нем не было, рука перевязана. В другой руке он сжимал меч с обломанным концом. Каттея стояла рядом, прижав руки к груди. Она превратилась в собственную тень, как после многих месяцев тяжелой болезни, ее красоту сменила усталость — я боялся взглянуть ей в глаза. Спрыгнув с лошади, я подошел к ним, бросил хлыст, распахнул для объятий руки — пусть берут всю мою силу, любовь, все, что у меня есть. Кемок приветствовал меня чуть заметным движением губ, слабым подобием своей прежней улыбки.
— Добро пожаловать обратно, брат. Я должен был знать, что бой — это то, что вернет тебя, когда ничто другое уже не подействует.
Каттея подошла к краю камня и упала мне в руки. Она прижалась ко мне — не колдунья, а сестра, которая страшно напугана и ждет сочувствия. Она подняла голову, не открывая глаз.
— Сила. — Она беззвучно произнесла это слово — только губами. — Ты был во власти Силы. Когда? Где? — Любопытство побороло ее усталость.
Кемок приподнялся, стиснув зубы, и медленно встал. Он осмотрел меня с ног до головы, дотронулся до шрамов, которые уже зарубцевались.
— Похоже, это не первая твоя битва, брат. Но… у тебя рана… — Он показал на разорванный рукав, на то место, за которое меня ухватил оборотень. Каттея взволнованно посмотрела на меня.
Я не чувствовал боли. Наверное, те резервуары давали некий запас целительных сил на будущее, потому что пока Каттея осматривала рану, края ее зарубцевались и она перестала кровоточить.
— Кто помог тебе, брат мой? — спросила она.
— Леди Зеленой Тишины.
Сестра подняла на меня удивленные глаза, словно искала намека на шутку.
— Ее также зовут Дахаун и Морквант, — добавил я.
— Морквант! — воскликнула Каттея. — Зеленое племя, жители лесов! Мы должны узнать больше!
— Вам что-нибудь удалось узнать? — я надеялся, что посланник, которого мы сотворили, уже передал что-либо. — Что случилось на этой земле? Как и почему вы попали сюда?
Первым ответил Кемок.
— Отвечаю на твой первый вопрос, брат. Где-то рядом беда. Мы покинули остров, потому что… — Он замолк, отвел глаза.
Я закончил за него:
— Потому что отправились на поиски того, кто стал легкой добычей для врага? Разве я не прав?
И он уважал меня достаточно, чтобы не лгать мне.
— Да. Каттея… Когда мы проснулись, она поняла, что тебя забрало к себе зло.
Каттея тихо спросила:
— Разве не ты открыл ворота, используя свой дар, даже во имя добра? Мы не знаем, как тебя забрали к себе. Только то, что мы должны были найти тебя.
— Но посланец… вы должны были ждать его возвращения.
Она улыбнулась.
— Не совсем так. Он явится туда, где я… хотя этого еще не произошло. Мы нашли твой след — по крайней мере, след зла. Но куда он ведет… — Она вздрогнула, — нам туда нельзя, у нас нет защиты. Потом явились эти, и мы убегали от них. Сюда им не проникнуть. И мы укрылись здесь, а потом поняли, что сами загнали себя в ловушку — они поджидают нас снаружи, а мы окружены двумя стенами, одна из которых вражеская.
Она вздохнула и покачнулась — я успел подхватить ее. Каттея закрыла глаза. Я положил ее на плед.
— У тебя наверняка нет с собой еды, брат? Мы три дня не видели ни крошки. Сегодня утром мы утолили жажду росой. Но такое количество влаги не спасет от пустого желудка!
— Зато у меня есть вот что, — я коснулся хлыста ногой. — Он выведет нас из этого места…
Кемок покачал головой.
— У нас нет сил на такой рывок сейчас. К тому же, стоит только Каттее попытаться выбраться отсюда, как она потеряет свой Дар.
Я не хотел соглашаться с ним. — Каттею посадим на Сабру, а сами побежим рядом — стоит попробовать! — Но я уже знал, что он прав. Вне защиты этих камней мы не сможем противостоять своре, рыскающей, ползающей и вынюхивающей все вокруг и поджидающей нас. Вдобавок ко всему, Кемок и Каттея заперты здесь злыми чарами.
— Ox! — Каттея вдруг вздрогнула, потом ее начало трясти, как в ту ночь, когда она выпустила нашего посланца. Она открыла глаза и уставилась невидящим взглядом куда-то вдаль.
— На камень, рядом с ней! — закричал Кемок. — Там самое безопасное место.
Мы перенесли Каттею на это место, подложили под ее истерзанное тело плед, а затем сели рядом с ней. Она стонала, размахивала руками, иногда поднимала их вверх и пыталась что-то поймать.
Мощный гул голосов, сопровождавший меня при входе в круг, стих. Дикие твари выстроились в ряд вокруг нас, не проронив ни звука. Катгея ухватилась за руку Кемока, крепко сжала ее. Мысли брата передались мне, и я взял ее за другую руку. Теперь мы слиты воедино, как в ту ночь.
Наступило ожидание. Потом в воздухе появилось какое-то свечение. Оно разрасталось, становилось все ярче, принимало знакомые очертания — крылатый жезл! На некоторое время он завис в воздухе над нашими головами, а потом вдруг стремительно метнулся вниз и превратился в белое пламя. Каттея изогнулась, потом громко закричала — посланец вернулся к той, что дала ему жизнь. Вслух она ничего не произносила, но мысленно мы слышали ее слова. Потом все исчезло.
ГЛАВА 13
Вдруг мы увидели все как бы двойным зрением. Сначала мы зависли в воздухе над этой землей — такой, какой она была в прошлом: под нами раскинулись поля, леса и горы. Прекрасная страна — без намека на царство Тьмы, без Мест Зла. И населяли ее прекрасные люди. Мы увидели цветущие сады и красивые замки, мирные города. На склонах гор разместились высокие башни. Люди Древней расы жили беспечно и радостно.
Другой народ, населявший эту землю, был более древнего происхождения и обладал Даром, за что удостаивался особого почитания. Повсюду лился золотистый свет — казалось, что мы скачем сквозь сумерки вопреки ветру и темноте, а впереди нас ждут гостеприимные огни замков — там живут друзья. Но между нами лежал временной барьер. Потом все стало меняться. Здесь тоже были колдуньи, но они не обладали столь могучей Силой, как в Эсткарпе. В этой стране Дар был не только у женщин, но и у некоторых мужчин.
Откуда же пошло Зло? Из добрых побуждений, не из злых умыслов. Горстка исследователей решила поэкспериментировать с Силами, которые, как они считали, понятны и подвластны контролю. И их открытия, в свою очередь, еле заметно изменяли дух, ум, а иногда и тело. Они искали новые способы применения Силы, а получили Силу ради Силы; но они не остановились на этом, а продолжали свои опасные опыты.
Годы пролетали перед нашими глазами как мгновения. Появилось множество всяких братств и обществ, сначала тайных, потом легальных, которые занимались подобными экспериментами — сначала с добровольцами, затем по принуждению. Дети, животные, другие существа рождались непохожими на своих родителей. Некоторые были еще красивее и обладали какими-то особыми ценными качествами. Но таких с каждым разом становилось все меньше и меньше. Сначала тех, кто рождался с какими-либо тяжкими отклонениями, уродствами, уничтожали. Затем предложили оставлять их для дальнейшего изучения и исследования. Позже их выпустили на свободу, чтобы наблюдать за ними в естественной обстановке. А потом этих уродов, чудовищ, мутантов стали использовать в корыстных целях — зло растекалось по всей земле. Их создатели стали целенаправленно производить таких слуг — оружие Зла. И началась борьба за выживание Света. Часть представителей Древней расы не попала под это зло. Они попытались собрать под свои знамена войска против страшного врага. Но было слишком поздно — они оказались лишь горсткой храбрецов против полчищ нечисти. Войска Древней расы терпели поражение за поражением, их ряды на глазах таяли, и вот-вот они могли окончательно затеряться в этом океане грязи и злобы, утонуть в жутком болоте, в которое превращалась их земля. Шансов на спасение не оставалось.
Некоторые считали, что лучше погибнуть в бою, чем жить под игом врага, способного растоптать все доброе на своем пути — лучше смерть, чем такое рабство. У них нашлось много сторонников. Мы видели, как они собирают гвардию, держат оборону в замках, а потом на них обрушивается страшная сила…
Другие решили, что не стоит хоронить себя заживо или идти на верную смерть в бой с неравным противником. Среди этой малой части людей были те, кто обладал Даром и кого побаивался враг. И они объединили своих сторонников, выбрали собственную дорогу. И вот часть Древней расы, уходившей глубокими корнями в эту землю, покинула ее, вырвав из земли и забрав с собой жизненные силы и энергию. Им никогда не приходилось странствовать, скитаться по чужим землям, но они смело отправились навстречу неизвестности. Им было страшно покидать эту землю, но они были полны решимости и надежды.
Они двинулись на запад, к горам. Их преследовали слуги Зла, заставляли повернуть назад. Они теряли мужчин, женщин, целые семьи… но не сворачивали со своего пути, прокладывали дорогу через горы. Наконец они переступили вековой барьер, и горы закрылись за ними на многие столетия.
Оставшись хозяйничать на этой земле. Зло упивалось своей свободой. Но оно не являлось полноправным владельцем мира, хотя то, что притаилось в глубине, еще не давало о себе знать. Древняя раса не взяла с собой ни одного мутанта — ни доброго, ни злого. Некоторые незлые существа отделились и заселили огромные пространства. Остались и те люди, что не принадлежали к Древней расе и жили на этой земле с незапамятных времен. Они были так привязаны к родине, что не смогли покинуть ее.
Были и другие представители Древней расы, которых новые правители остерегались: несмотря на то, что они не выступали против Зла, не помогали активно Добру, эти люди владели той Силой, что не подвластна Злу. Они тоже удалились в уединенные места. Но на большинстве территории всецело правило Зло.
Время текло как быстрая река. Те, кто упивался своей властью, стали использовать ее все более расточительно. Они ссорились, грызлись друг с другом, так что страну раздирали почти беспрерывные ужасные войны с демоническими существами. И так продолжалось столетиями; одни силы поглощали другие, злоба пожирала свои жертвы, не задумываясь. Потом многие опомнились, создание новых чудовищ прекратилось. И лишь годы, века спустя на измученной земле наступил покой. Силы Зла продолжали существовать, но большинство из них под воздействием многочисленных экспериментов и опытов погрузились в некое странное бездеятельное бытие. И те, кто удалился в свое время от Зла, стали понемногу набирать силу, истощенную многими столетиями самообороны. Они выжили, потому что не сражались со Злом в открытую. Со временем они вновь стали управлять половиной страны, не вступая в прямую конфронтацию со Злом, иногда показывающим зубы. И это длилось так долго, что стало общепринятой нормой жизни.
Потом… в этот уравновешенный мир пришли мы. Мы увидели кое-что из того, что натворили. Колдовство пробудило дремавшие злые силы. И против них мы были так же беспомощны, как пылинка на ветру. Ведь Зло жило на этой земле с давних пор, имело здесь прочные корни. Будь мы сильнее — хоть ненамного — нам бы удалось выгнать Зло из этого мира, закрыть за ним двери, освободить страну и наполнить ее только добром.
Я открыл глаза и посмотрел на Кемока.
— Ну вот, теперь мы все знаем, — спокойно ответил он. — И нам не стало лучше от этого. Совет, будь он на нашем месте, справился бы со Злом, Но мы не сможем! Эта земля осталась такой же загадочной.
Я разделял ностальгию по той сказочной земле, которая явилась нам вначале. Всю свою жизнь я видел только войны и беды. И с раннего детства знал, что это закат страны и надежда на выживание ничтожно мала. Но, увидев, как можно было бы жить в мире и согласии, мы омрачились еще больше, так как были не в силах что-либо изменить, спасти эту землю — мы не могли спасти даже собственные жизни…
Каттея зашевелилась и открыла глаза. Слезы текли по ее впалым щекам.
— Как прекрасно! Как хотелось бы там жить! — прошептала она. — Ах, если бы только у нас была Сила, мы бы вернули все это!
— Будь у нас крылья, — сказал я, — мы бы улетели отсюда! — Я посмотрел через плечо на тех, кто притаился за нашими спасительными камнями. Создания Тьмы по-прежнему рыскали кругом. И я знал, что так будет продолжаться до тех пор, пока нас не станет — они дождутся нашей смерти.
Темнело, и хотя в этом месте мы были в безопасности, становилось не по себе от одной только мысли, что ночью наступит их время, и они наберутся сил. Я почувствовал, что проголодался, — представляю, как голодны Каттея и Кемок. Оставаться здесь и ждать смерти — нет, я не согласен! Я снова подумал о Сабре. Она доставила меня живым и невредимым сюда — сможет ли она выбраться обратно? Сможет ли послужить нашим посланцем? А Дахаун — захочет ли она помочь нам на этот раз? И сможет ли? Прошло уже несколько часов, а ее все нет… Ведь одним нам не справиться. Опять я подумал о том, что можно посадить Каттею на Сабру, самим бежать рядом… Раздался слабый голос сестры:
— Разве ты забыл, брат? Они поставили колдовской заслон. Но, может, вы с Кемоком — может быть, вас это не касается…
Втроем мы подумали об одном и том же — либо вместе, либо никто.
— Может быть, их все-таки удастся побороть нашей Силой?
Она покачала головой.
— Я и так натворила слишком много неразумного. Пробудила злые силы — они сейчас охотятся на нас. Ребенок, который играет с мечом, обязательно поранится, потому что у него нет ни навыков, ни силы для того, чтобы им пользоваться. Остается одно, братья мои: черные твари не могут добраться до этого места. Благодаря такой защите нам грозит обычная смерть, а не та, что уготовили нам они.
Вспомнив свои ощущения в тот момент, когда жеребец нес меня прямиком в город мертвой тишины, я принял окончательное решение. Я не собираюсь ждать смерти, какой бы она ни была, буду сопротивляться. Все мои надежды были обращены к прекрасному духу, к той, что спасла мне жизнь и ускакала от меня…
Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на ее лице, хоть как-нибудь добраться до нее мысленно, узнать, стоит ли мне надеяться. Если нет, то остается только один отчаянный и, безусловно, последний в моей жизни рывок. Но не так-то просто было представить ее в воображении — слишком изменчивым был ее облик — я видел то неясное лицо, то сразу несколько лиц. Дахаун то походила на Древнюю расу, то причудливо менялась. Она наверняка более древних кровей, и человеческого в ней мало.
Сабра привлекла мое внимание ржанием. С наступлением вечера менгиры начали тускло светиться. Казалось, они обвиты светом, как виноградом. И голубой камень, на котором мы расположились, тоже излучал таинственный свет. В отблесках я увидел, как Сабра оглядывается по сторонам, задирает голову, раздувает ноздри. Ее рог засиял красным огнем, потом вдруг лошадь закричала. Что это — вызов невидимому врагу?
Я уже приготовился увидеть черное мерзкое создание, затащившее меня в свои каменные сети, среди окружавших нас тварей. Но в ответ на голос Сабры появилось нечто другое — на склоне замерцали огоньки и стали спускаться вдоль колонн. Сомнений не было — удары волшебного хлыста!
— Дахаун! — я вложил в этот безмолвный призыв всю свою надежду.
Ответа не последовало. Потом еще один удар хлыста, вспышка молнии в небе. Загорелся кустарник. И за нашим кругом вдруг раздался дикий вой — подали голос те, кто сторожил нас.
— Сабра… — я попробовал связаться мысленно с лошадью. — Кто это?
— Тише! Разве ты хочешь, чтобы Тьма узнала? — раздалось в ответ.
Я удивился. Получалось, что лошадь разговаривает со мной на равных, даже поучает меня, как ребенка. Это непохоже просто на контакт с животным. Значит, Сабра — не просто лошадь… Я уловил довольную нотку в ответ на мое удивление. Потом вдруг она словно отгородилась от меня, контакт прекратился.
Каттея взяла меня за руку, потом ухватилась за Кемока и с трудом приподнялась.
— Приближаются силы, — молвила она еле слышно. Но свечение колонн мешало нам рассмотреть то, что двигалось к нам. Мы слышали гул злобных голосов. Удары хлыста смолкли.
— Ты можешь связаться?.. — потребовал Кемок.
