Магические книги - Магия восьмиугольного дома

      – … музейные редкости!
      – Возможно, в этот день и в этот век. Многое забыто. Но все это было сделано ради удовольствия и с гордостью за талант. Их делали, потому что очень хотели.
      – Каролинское шитье! И эта вышивка образцов… О таком можно прочесть, но редко увидеть. А эти гобелены… – Тетя Маргарет все время поворачивала голову из стороны в сторону… – какая работа! Невероятно. Никогда не видела такой полной коллекции, и ей должно быть лет триста, если не больше… и в таком отличном состоянии!
      – О, ткань и нити тускнеют из-за пыли годов. Но, конечно, можно предпринимать предосторожности. У меня есть причины заботиться о них: они доставляют мне радость, а я в последнее время никуда не выхожу. Но с годами все проходит. Может, настанет время, когда никому это не будет интересно. И если никто о них не будет заботиться, лучше этим работам исчезнуть. Но сегодня еще не такой день, солнце слишком яркое, снег блестит алмазами, и не стоит об этом думать.
      Она позвонила в колокольчик и кивнула Лорри.
      – Моя дорогая, думаю, ты можешь помочь Холли. Милая Холли, для нее ее сковороды и миски то же самое, что для меня иголки и нитки, и у нее в наши дни так мало возможностей показать свое искусство. Думаю, она сегодня, как говорится, превзойдет себя. Гости к воскресному чаю – у нас давно не было такого удовольствия.
      Лорри пошла на кухню. Она несколько раз заглядывала туда, когда во время прошлых посещений выходила в прихожую. Но почему-то стеснялась заходить без приглашения Холли. Точно так же как никогда не заходила в красную комнату, не постучав и не дождавшись ответа мисс Эшмид: «Заходите». Теперь она с откровенным любопытством осматривалась. Да ведь это та самая кухня, в которой она спряталась и смотрела, как Финеас крадет хлеб и имбирный пирог. Только на этот раз на столе не было приготовлений к пирогу.
      Вместо этого стоял блестящий серебряный поднос, а на нем серебряная сахарница, кувшинчик со сливками и еще один, круглый, из которого торчали ручки чайных ложек с рисунком из цветов. Холли стояла у большой плиты и наливала из котла кипяток в серебряный чайник. Она улыбнулась, видя, как Лорри принюхивается к острым запахам, а девочке сразу захотелось есть.
      – Пришли помочь, мисс Лорри? Хорошо. У Холли не четыре руки и нет волшебной палочки, чтобы вокруг все само делалось. Возьмите скатерть и застелите чайный стол. Там есть и салфетки, не уроните их. А потом, когда вернетесь, займемся остальным.
      Лорри с трудом поверила, что это скатерть – такой тонкий материал, и такие кружева… Но она выполнила указания Холли, а потом пересекала треугольную прихожую с накрытыми салфетками тарелками, которые давала ей кухарка.
      – Холли, – сказала тетя Маргарет, когда салфетки сняли и под ними обнаружилось множество печенья и разных маленьких сэндвичей; Лорри даже не знала, что такие могут быть, – Холли, вы настоящий художник! Слишком красиво, чтобы есть.
      Холли рассмеялась.
      – Ну, мисс Герсон, для этого они и сделаны. Мне доставляет удовольствие их готовить. Мисс Шарлотта – она ест меньше птички.
      – Похоже, ты плохо знаешь, как едят птицы, – рассмеялась мисс Эшмид. – Они едят все время, когда могут найти что-нибудь съедобное. Когда стареешь, острота глаз притупляется. Вкусы и запахи не такие, как раньше, и половина удовольствия от еды пропадает. Так что сегодня Холли наслаждается: у нее появилась возможность насытить более острый аппетит, чем мой.
      Сабина громко замяукала и прижалась к широким складкам юбки мисс Эшмид. Хотя платье мисс Эшмид было сделано из такой же ткани, как зеленое, сегодня оно серое, с широким кружевным воротником, лежащим на плечах. Концы кружев свисают до талии. На запястьях широкие браслеты: черная эмаль с маленькими жемчужными цветами, собранными в венки. Большая булавка такой же работы с букетом жемчужных цветов крепит воротник.
      Мисс Эшмид осторожно высвобождала складки юбки от когтей Сабины, а один из браслетов вертелся на ее руке, словно предназначался для более полного запястья.
      – Нет, Сабина. У тебя тоже будет чай, но на твоем месте. У нас здесь нет ничего интересного для маленьких кошек.
      – Пошли, Сабина. – Холли направилась к двери. – О тебе не забыли.
      Сабина пробежала мимо Холли в сторону кухни, и мисс Эшмид снова рассмеялась.
      – Вот уж кто заинтересован в прелестях стола.
      Позже, когда они в ранних зимних сумерках шли домой, тетя Маргарет неожиданно сказала:
      – В этом доме у меня было такое чувство, будто я неожиданно попала в сказку. У этого дома свое очарование, Лорри. Время там словно остановилось… – она смолкла и как будто задумалась.
      – Его не должны снести! – Лорри выразила страх, который жил в ней все время после сообщения тети Маргарет.
      – Мы это чувствуем, Лорри. Но во имя прогресса в наши дни совершается немало преступлений. Мне интересно, кто будет радоваться, когда последняя травинка будет погребена под бетоном, когда последнее дерево свалит бульдозер, когда застрелят, отравят или поймают последнее дикое животное. Лорри… – снова тетя Маргарет словно не решалась сказать… – не очень беспокойся о спасении Восьмиугольного дома.
      – Но… но куда денутся мисс Эшмид, и Холли, и Сабина?
      Тетя Маргарет покачала головой и ничего не ответила. Немного погодя Лорри сердито сказала:
      – Я в это не верю! И не буду думать, что это случится!
      – Пожалуйста, Лорри. – Тетя Маргарет с беспокойством посмотрела на нее. – Надейся, да, но ты должна научиться воспринимать и разочарования. Узнай все, что можешь, о Восьмиугольном доме, потому что он многое может предложить тому, кто умеет видеть. Но он принадлежит другому дню, когда время двигалось медленней. Мы считаем, что в каких-то отношениях овладели временем, но когда берешься за новую вещь, приходится расставаться со старой. Ты понимаешь, что я имею в виду, Лорри?
      – Мне кажется, да. Но я не верю, что хорошо проводить здесь улицу!
      – Может, мы тоже так считаем, Лорри, но мало кто с тобой согласится. Ну, еще впереди собрание и возможность, что план не будет принят. А тем временем мисс Эшмид пригласила нас провести с ней Рождество.
      – Правда? – Лорри схватила тетю Маргарет за руку и стиснула так крепко, как позволяли перчатки. – Мы пойдем?
      – Да. Она очень добра: сказал, что я могу принести с собой фотоаппарат и снять эти удивительные образцы вышивки. Их даже невозможно скопировать, такую работу сегодня не выполнить. Но кое-какие рисунки можно будет использовать. Хотя, – тетя Маргарет вздохнула, – для того, кто видел оригиналы, копии будут плохой заменой.
      Дни до Рождества могли бы тянуться бесконечно, если бы не было очень много работы. Лорри участвовала в рождественском хоре, который будет выступать в школе на празднике, и распевала: «Украсьте дом ветками падуба», пока тетя Маргарет не сказала, что она не возражает против рождественских песен, но в это время года ими пропитаны все стены, и становится трудно думать.
      Потом тетя купила билеты на фильм Уолта Диснея в даунтауне, и Лорри пригласила с собой Кэти, Роба Локнера и Лизбет Росс, рядом с которой стоит в хоре. Они поели в ресторане Бамберга, а в конце дня прошлись по магазинам.
      – Лорри, мисс Герсон, было здорово! – сказал Роб, когда они поднимались к себе.
      – Мне понравилось, как фея их всех превратила в зверей, – сказала Кэти. – Спасибо, мисс Герсон.
      Лорри согласилась, что все было превосходно. Но когда в квартире она села на стул и принялась снимать ботинки, лицо ее помрачнело.
      – Слишком много шоу, или мороженого, или ходьбы? – спросила тетя Маргарет. – Согласна, что протискиваться сквозь толпы утомительно.
      Лорри подняла голову.
      – Знаешь, – почти обвинительным тоном заговорила она, – почему… почему Кэти не села рядом с Лизбет? Она толкнула меня, когда я была вежлива и пропустила ее вперед. Я думаю, Лизбет тоже это поняла. Она потом все молчала. Это нечестно! Лизбет хорошая, она умная и красивая. А Кэти злая.
      – Не думаю, чтобы Кэти была такая уж злая, – ответила тетя Маргарет. – Кэти по-другому смотрит на вещи. Долго, очень долго между людьми существовали перегородки. Теперь мы все больше и больше понимаем, как это неправильно. Но когда люди сторонятся друг друга и не пытаются подружиться, между ними вырастает стена, и они готовы верить всякой неправде о человеке по другую сторону стены. Чем меньше они знают о незнакомце, тем больше готовы поверить в то, что он плохой.
      Не думаю, чтобы Кэти когда-нибудь раньше проводила время с Лизбет или с другой девочкой иной расы или цвета кожи. Поэтому она чувствовала себя неуверенно и не знала, как ей себя вести, а Лизбет замкнулась и тоже не пыталась подружиться с Кэти. У обеих была возможность сделать эту стену пониже, но они ею не воспользовались.
      – Но ты ведь старалась, чтобы они это сделали, тетя Маргарет? – Лорри поставила свои ботинки. – Поэтому ты повела их смотреть чучела животных.
      – Да. И, думаю, в следующий раз Кэти поймет, что Лизбет ей нравится. Им обеим понравилась большая лиса и совенок. И когда они забывались, то начинали говорить об этом, помнишь?
      – Значит, ты не думаешь, что… что Лизбет сердита на нас?
      – Нисколько. А теперь я всего лишь усталая старая тетя. Не подашь ли мне ужин, как должна делать хорошая, добрая, послушная племянница?
      – Ужин сейчас будет! – Лорри вскочила. Заглядывая в холодильник в поисках вдохновения, она думала о Финеасе и Фибе. И у них сначала не было друзей. Мисс Эшмид сказала, что они остались в Восьмиугольном доме. Странно… Лорри остановилась между плитой и столом. Она никогда не говорила с мисс Эшмид о кукольном домике. Хотя это большее сокровище, чем вся вышивка.
      Нет… домик – это что-то совершенно иное. Когда он был сделан? В нем самом нет миниатюрного домика. В комнате только стул, раскрашенный пол, полки с книгами и пузырьками, на стенах пучки высушенных растений, а также то тайное место, куда Лотта спрятала Финеаса и Фибе.
      Лотта жила в доме. Но кто еще в нем жил? Лотта девочка, ненамного старше самой Лорри. Были ли у нее мать и отец? Братья и сестры? Кто испек хлеб и имбирный пирог, которые украл Финеас? Может, сам домик когда-то давно был изготовлен для Лотты?
      Так много вопросов. Но, возможно, на некоторые Лорри сумеет найти ответы. Только… Лорри остановилась и задумалась… она не хочет слишком часто видеть кукольный домик. Она немного подумала об этом. В первый раз – тогда она осматривала дом по приглашению мисс Эшмид. А во время второго приключения мисс Эшмид послала ее на поиски Сабины. И она уверена, что мисс Эшмид знает об обоих ее путешествиях в прошлое. Значит, мисс Эшмид хотела, чтобы у нее были эти приключения. Но зачем? И будут ли еще?
      Лорри поставила блюдечко с маслом. Она не уверена, что хочет еще ездить на лошади.
      Школьная рождественская программа закончилась, и начались каникулы. Рождество пришлось на субботу, но до самой среды перед ним тете Маргарет пришлось работать. Локнеры уезжали во вторник, и Лорри убедила миссис Локнер, что хочет поработать дома над рождественскими подарками. Но в понедельник послушно пошла к Локнерам на обед и помогла Кэти вымыть посуду.
      На следующее утро мальчик посыльный из магазина принес письмо из Восьмиугольного дома. Мисс Эшмид просила Лорри помочь ей с рождественскими украшениями. Тетя Маргарет разрешила, и в десять утра Лорри шла по покрытой снегом кирпичной дорожке к задней двери дома.
      Она сняла ботинки, лыжные брюки и куртку в прихожей. Из кухни с двумя большими мисками в руках показалась Холли. В одной было доверху ягод смородины, в другой – кукурузные зерна.
      – Вы как раз вовремя, дитя, и старая Холли может сделать на несколько шагов меньше. Возьмите это.
      Ягоды были свежие, а кукуруза поджаренная. Неужели мисс Эшмид считает, что это нужно съесть? Но Лорри, не задавая вопросов, отнесла миски в красную комнату.
      Здесь были перемены. Столик для шитья отодвинут к стене, рядом с ним стоит рама для вышивки. Еще один маленький столик – у кресла мисс Эшмид, а на нем только шкатулка с иглами, ножницы и большая катушка с грубыми белыми нитками. На стуле, на котором обычно сидела Лорри, стоит коробка, ее крышка была откинута, и из этой коробки мисс Эшмид вынимает свертки в старой мятой бумаге и ткани.
      – Ты как раз вовремя, моя дорогая. Сможешь передвинуть тот стол? Поставь туда миски, а коробку – на пол. Ну, вот, все в порядке. Что скажешь о елке?
      Она стояла, зеленая, ароматная, без украшений, между двумя окнами. И, должно быть, она стоит в ящике, обернутом в зеленую ткань, потому что елка невысокая. Словно прочитав мысли Лорри, мисс Эшмид покачала головой.
      – Когда-то у нас было настоящее дерево, оно возвышалось над всеми головами. Но не думаю, чтобы мы теперь могли бы украсить такое большое. Придется много поработать, для того чтобы нарядить это.
      Она разворачивала свертки, которые доставала из коробки, убирала бумагу и ткань и осторожно ставила содержимое на стол. Лорри подошла поближе. Она увидела множество маленьких корзиночек, некоторые с крышками. За ними последовали позолоченные половинки ореховых скорлупок, в них можно было заглянуть. Лорри заглянула и увидела крошечные ярко раскрашенные рисунки цветов, животных, мальчиков и девочек. Были плоские картонные картинки с краями, оклеенными золотой и серебряной бумагой.
      Некоторые из игрушек мисс Эшмид держала в руках дольше, будто с ними были связаны особые воспоминания. Например, клетку из тонкой золотой проволоки, а в клетке птица из крошечных ракушек. Были корзиночки, сделанные из гвоздики, насаженной на проволоку, и на каждом пересечении проволоки – стеклянные бусинки.
      – О, я забыла, почти забыла. – Мисс Эшмид держала в руках маленькую круглую коробочку. – Посмотри на нее, Лорри. Когда я была молодой, это было настоящее сокровище.
      В коробке был набор из четырех чашечек, таких маленьких, что Лорри не понимала, как их можно было сделать. Но самое большой чудо – в каждой из чашечек серебряная ложечка!
      – Какие маленькие! – удивилась Лорри.
      – Они вырезаны из вишневых косточек, моя дорогая. – Мисс Эшмид осторожно отставила коробочку. – Вот еще из таких же косточек. – Она развернула кусочек тонкой нити. К ней на равных промежутках были прикреплены корзиночки, только одна или две из них размером с мизинец Лорри. – Вот эта, и эта, и эта – из вишневых косточек. А эта их лесного ореха, эта из желудя. Они достаточно прочные, чтобы повесить их на елку. А вот чашечки, их слишком легко потерять.
      – Никогда таких не видела.
      – Конечно, – согласилась мисс Эшмид, – ты не видела. Понимаешь, когда-то люди сами делали украшения. У нас не было таких красивых стеклянных игрушек, какие сейчас продаются. Поэтому мы использовали воображение и сами делали красивые вещи.
      – Эти мне нравятся больше, чем те, что из магазина. – Лорри не трогала ореховые скорлупки, корзиночки и другие сокровища, выставленные мисс Эшмид. Хотелось потрогать, но она не смела.
      – Мне тоже, моя дорогая. Но я ведь знаю их так долго, а старые вещи врастают в сердце и память, так что их уже не потеряешь, даже если не можешь больше ничего делать. – Она взяла один из орехов и с улыбкой посмотрела на него. Внутри над синими и розовыми цветами трепетала крыльями голубка.
      – Ну вот. – Она положила орех и взяла с другого стола коробочку с иглами. – Нам понадобится длинная нитка, Лорри, такая, чтобы хоть раз обернулась вокруг всей елки.
      Лорри отрезала нитку и вдела ее в иголку. Мисс Эшмид взяла ягодку смородины, аккуратно проколола и нанизала на нитку. Потом еще две или три ягоды, два зернышка кукурузы и снова ягоды.
      – Так это делается, – сказала она.
      Лорри охотно принялась работать иглой. Они делали цепочки, а мисс Эшмид рассказывала. Это все были рождественские рассказы, и, говоря, она время от времени касалась украшений на столе.
      Так много праздников Рождества прошло в этом доме. И о каждом мисс Эшмид говорила так, будто отлично его помнила. Лорри это не показалось странным, хотя мисс Эшмид не может быть такой старой.
      Но хотя она рассказывала о доме, о вещах в нем, о том, как что делалось или использовалось, она никогда не упоминала людей. Говорила только «мы», и это все.
      Они сделали много цепочек, и все ягоды исчезли из миски, когда вошла Холли и поставила на край стола большой поднос.
      – Вот они все, мисс Шарлотта. И хорошо получились.
      – Вижу, Холли. Красные глаза у мыши – это настоящее открытие! Что ты думаешь о вкладе Холли в украшение елки, Лорри?
      – Это не все… – Холли уже направилась назад на кухню. – У меня есть печенье для корзиночек, и имбирный пирог…
      Но Лорри почти не слышала ее. Ее слишком поразил поднос на столе. Мыши, три ряда белых мышей, все с красными глазами, с маленькими розовыми картонными ушами и проволочными хвостами! А за ними еще три ряда розовых поросят!
      – Сахарные мыши и поросята. – Мисс Эшмид рассмеялась. – Они вкусные, Лорри. Холли всегда прекрасно делала мышей и поросят для елки. Мы сделаем для них ошейники из ленты, чтобы можно было повесить. Здесь где-то должна быть очень узкая красно-зеленая лента. И я думаю, Лорри, что ты можешь попробовать, что приготовила Холли.
      Лорри выбрала толстого розового поросенка и откусила заднюю ногу. Сладко и вкусно, так вкусно, что оставшаяся часть поросенка быстро исчезла. Но мышь Лорри отложила, собираясь взять ее домой и показать тете Маргарет.
      Пока мисс Эшмид отмеряла и отрезала кусочки ленты, Холли принесла второй поднос. На нем были мужчины из имбирного хлеба, в куртках из белой глазури, в красных брюках, с глазами из смородины и шоколадной глазурью вместо волос. И имбирные леди в полосатых красно-белых юбках и белых блузках с красными пуговицами. Были и лошади с гривами и хвостами из глазури, и полдюжины кошек с глазурными усами и глазами из кусочков засахаренных вишен.
      – Ну, Холли, это у тебя лучше всего! – Мисс Эшмид отложила ленту и наклонилась в кресле.
      – Мне казалось, так и должно быть, мисс Шарлотта… учитывая… – услышала Лорри ответ Холли.
      – Правильно, Холли, правильно. Не думаю, что мы будем их подвешивать, Лорри. Но их можно посадить на ветках.
      – Сейчас принесу печенье для маленьких корзин… – Холли снова исчезла.
      Лорри продолжала изучать имбирных людей.
      – Никогда ничего подобного не видела. Они замечательные.
      – Лихие джентльмены, – заметила мисс Эшмид. – Очень красивые. Но леди кажутся мне ветреными. Но элегантными, очень элегантными. Я бы сказала, в них чувствуется класс.
      – А вот и печенье. – Холли вернулась с третьим подносом, большим, чем первые два. И Лорри быстро передвинула ткани, освобождая место на столе.
      Точно так же как мыши, поросята и имбирное общество, это было произведением искусства. Крошечные сахарные цветы, миниатюрные шоколадные капли, такое богатство маленьких предметов, слишком много, чтобы Лорри разглядела все сразу.
      Мисс Эшмид пододвинула к себе корзиночки.
      – Они пойдут сюда, Лорри. Посмотрим. Мятные капли всегда в зеленых корзиночках, шоколад – в белых, а сахарные цветы – в красных.
      – А цукат – в гвоздичных, – добавила Холли. – Но, может, лучше поесть, мисс Шарлотта, прежде чем их упаковывать.
      К сумеркам елка была украшена, и Лорри сидела на стуле, приятно утомленная растягиванием, сгибанием, хождением вокруг елки в поисках места для очередной корзины, украшения из имбиря или смородиновых бус.
      Елка не очень похожа на те, что можно увидеть в окнах на улице Ясеней. Нет лампочек, сверкающих украшений, блестящей мишуры. Но для Лорри прекрасней елки и придумать было невозможно. Она так и сказала.
      – Я тоже так считаю, моя дорогая. Но она из другого времени, и может быть, за пределами этих стен для нее нет места. – Мисс Эшмид, спокойно положив руки на колени, тоже смотрела на елку. На краешке юбки хозяйки сидела Сабина, круглыми глазами глядя на нити смородины и попкорна, на украшения, которые покачивались и поворачивались, но до которых она не могла дотянуться когтями.
      Лорри услышала звон часов на камине. Она неохотно встала. Потом перевела взгляд с елки на мисс Эшмид.
      – Спасибо, большое спасибо!
      Не только украшение елки, но весь этот длинный день был прекрасным. Лорри не вполне отдавала себе отчет в своих чувствах, но знала, что запомнит это все, и воспоминание это будет для нее драгоценным.
      – Тебе спасибо, Лорри. – Мисс Эшмид снова будто прочла смятенные мысли девочки. – Некоторые воспоминания очень хороши. Их приятно хранить в сердце. Не забывай, Лорри, Рождество приближается.
      – Рождество приближается, – повторила Лорри. Почему мисс Эшмид это сказала? Конечно, до Рождества еще три дня, и все это знают. Но мисс Эшмид сказала это так, словно давала обещание.
      Лорри попрощалась и в прихожей забралась в лыжные брюки, ботинки и пальто. Холли положила мышь в мешочек и выпустила Лорри в голый сад, где несчастный дракон направлял морду в серое небо.
      Оказавшись против окна комнаты, Лорри остановилась, чтобы в последний раз взглянуть на елку. Ей было видно несколько веток. На одной из них сидела имбирная леди и держала в руке нитку со смородиной; она словно с тревогой поглядывала на сидящую рядом белую сахарную мышь.
      Лорри рассмеялась. У имбирной леди было такое удивленное выражение плоского лица. Холли глазурью изобразила ей высокие брови дугой над смородиновыми глазами. Может, она собирается улететь от мыши на бусах из смородины. Что подумают мисс Эшмид и Холли, если леди вдруг закричит и полетит по комнате?
      Дул холодный ветер. Лорри шла по кирпичной дорожке. У оленя перед домом вся спина была в снегу, снег лежал даже на рогах. Но оленя это, казалось, не беспокоило. Он был гордым и важным, как всегда. Лорри помахала ему рукой и плотно закрыла за собой ворота. На улице повсюду горели рождественские елки. Если она поторопится, то успеет приготовить сюрприз для тети Маргарет – сахарную мышку под салфеткой с ужином! Лорри побежала.

Чол и Нэки

      – Конечно, если украшать правильно, должны быть еще свечи. – Мисс Эшмид говорила негромко. – Но такие свечи трудно найти и еще труднее уберечься от пожара. Мы всегда на всякий случай держали рядом ведро с водой.
      От камина шло тепло, горело множество свечей, и они тоже давали тепло и приятный свет. Стол и рама мисс Эшмид по-прежнему стояли у стены, чтобы не мешать. И теперь вся комната сосредоточилась вокруг хозяйки и елки.
      А хозяйка снова сменила обычное зеленое платье на другое. Это было из бархата цвета граната. Широкая юбка мягкими складками лежала на коленях и спадала на пол. На плечах другой кружевной воротник, и такие же кружевные манжеты на рукавах. На голове нет кружевного чепца, но в волосах укреплен большой гребень с гранатами. Три таких же крупных камня сверкают на пальцах и на броши, которой крепится воротник. И нет сегодня привычного черного передника. Лорри подумала, что мисс Эшмид выглядит как волшебница крестная.
      – Как это все прекрасно! – Тетя Маргарет сидела на стуле, нацеливая фотоаппарат на елку. – Надеюсь, снимки получатся хорошо. Эти имбирные фигурки и украшения… Нужно сделать хорошие снимки!
      Лорри грызла кусочек засахаренного цуката и сонно мигала. Она смотрела, как Сабина, маленькая черная тень, скользнула под елку, где лежали пакеты, и потянулась к ним лапой.
      – Нет! – воскликнула тетя Маргарет и попыталась отогнать котенка.
      Сабина несколько мгновений не мигая смотрела на тетю Маргарет, потом снова вернулась к своим делам. Осторожно взяла пакет в зубы, отнесла к камину и начала длинными полосами срывать оберточную бумагу. Мисс Эшмид рассмеялась.
      – Эта всегда себе на уме. Что ж, может, она и права, время подарков. Знаете, привыкаешь дарить подарки на Новый год. Рождество для посещения церкви и семейных собраний. А на Новый год приходили в гости друзья, и мы обменивались подарками. А как холодно бывало гостям в пути! Приходили обычно джентльмены, а леди оставались в доме и принимали гостей. Потом молодые леди подсчитывали карточки и решали, какая самая красивая и у кого их больше. Карточки были с картинками и серебряной каемкой.
      Мисс Эшмид смотрела на елку, но Лорри показалось, что она видит перед собой то, о чем вспоминает.
      – А какие были подарки? – спросила девочка после паузы.
      – Подарки? О, для совсем молодых скакалка с деревянными ручками или фарфоровая грифельная доска. Ну, конечно, куклы и браслеты. Иногда, Лорри, рабочие шкатулки, как та, которой ты сейчас пользуешься, с полным набором: ножницами, серебряным наперстком, стилетом, коробочкой для игл, перочинным ножиком, нитками… Иногда дарили музыкальные шкатулки. И всегда конфеты, печенье на кленовом сиропе, животных из ячменного сахара, имбирных людей…
      – Ну, а когда вырастаешь, появлялись другие подарки. – Эти мисс Эшмид не стала перечислять. Она протянула свою палку и аккуратно поддела за ленту один из пакетов под елкой. Легко удерживая пакет на весу, она протянула его тете Маргарет.
      – Видите, каким трюкам может научить инвалидность? Я горжусь такой ловкостью рук. – Пакет соскользнул с палки и лег на колени тети Маргарет.
      – Посмотрим, смогу ли я продолжить. – Она выудила второй пакет и с тем же успехом переместила его в руки Лорри.
      Подарки мисс Эшмид были завернуты в белую бумагу и перевязаны яркой красной лентой. Лорри осторожно положила свой на пол и стала доставать те, что они с тетей положили под елку. Два она отдала мисс Эшмид, еще два отнесла Холли, которая сидела на стуле у камина.
      – Ага. – Мисс Эшмид держала в руках один из пакетов в бумаге павлиньей расцветки. – Эта новая подарочная бумага – настоящее произведение искусства. Павлиньи перья. Они вызывает воспоминания, верно, Холли?
      – Коврики Нэки, мисс Шарлотта. Их нельзя забыть. Для Нэки они были и солнцем и луной, и, может быть, он был прав.
      Сабина заворчала. Она вытащила мятную мышку из обертки, которую явно считала совершенно лишней, и начала подбрасывать в воздух, ловить и энергично трясти.
      – Сабина! Сабина, не забывай: в этой комнате ты леди! – Но котенок не обратил никакого внимания на предупреждение мисс Эшмид.
      – Увы, кому удавалось подчинить себе кошку? – Мисс Эшмид снова рассмеялась. – Не будем обращать внимания на ее дурные манеры.
      Несколько мгновений спустя Лорри пораженно смотрела на содержимое пакета, который передала ей мисс Эшмид. Миранда? Нет! Тело Миранды, и на нем платье Миранды. Но голова не Миранды. Потому что Миранда, несмотря на свой возраст, несмотря на то, что была так дорога девочке, всего лишь кукла, с голубыми глазами, завитыми волосами и лишенным выражения лицом.
      Лорри коснулась щеки этой новой Миранды. На ощупь гладкая, как фарфор Миранды, но по цвету гораздо больше похоже на кожу. И волосы, расчесанные и уложенные, как когда-то у Миранды, на ощупь были настоящими. И выражение лица живое. Теперь она выглядит, как одна из кукол в домике, немного похожа на Фибе, как будто неожиданно способна ожить, вырваться из рук Лорри, самостоятельно двигаться и говорить. Лорри потрясенно перевела дыхание и посмотрела на мисс Эшмид.
      – Да, это не Миранда, – сказала мисс Эшмид. – Миранда прожила свой век. Она состарилась и очень устала. Думаю, она заслужила отдых. Это кто-то другой. Тебе решать, кто это – когда придет время. Ты будешь знать.
      – Но… – Тетя Маргарет смотрела на рамку, которую только что достала из обертки. – Нельзя дарить такое… такое сокровище!
      – Сокровища – это то, что бережно хранится. – Мисс Эшмид говорила почти резко, словно не хотела благодарностей и даже считала их невежливыми.
      Тетя Маргарет долго смотрела ей в глаза.
      – Я буду бережно хранить это.
      Мисс Эшмид улыбнулась.
      – Вы считаете, что меня нужно в этом уверять? Ага. – Она сняла тщательно завязанную Лорри ленту, легкими точными движениями пальцев развернула павлинью бумагу и взяла в руки носовой платок. Кружева и большая буква Э – все это было готовое. Но венок вокруг Э – хорошо ли легли стежки? Лорри с тревогой ждала. – Спасибо, Лорри. – Мисс Эшмид засунула платок за пояс, пригладила его края, и Лорри была довольна.
      Холли восхищалась прихваткой для кастрюль, с вышивкой из маленьких фигурок, причем каждая несла чашку, нож, вилку, ложку или котелок. Она провела пальцами по линии фигур.
      – Да это целая армия поваров. Не могу сказать, что мне не бывает нужна помощь на кухне!
      Когда они пришли в Восьмиугольный дом, было темно и мрачно, но сейчас сквозь острые сосульки, свисавшие с окон, светило солнце. Тетя Маргарет взяла фотоаппарат и направила на мисс Эшмид.
      – Можно? – спросила она.
      Мисс Эшмид снова улыбалась.
      – Если хотите.
      Лорри вздрогнула: о нее терлась Сабина. Она привлекла таким образом внимание девочки, направилась к двери, ведущей в прихожую, и заскреблась в нее. Лорри открыла дверь, Сабина проскочила в нее, пробежала по прихожей и начала скрестись в кухонную дверь. Лорри снова выполнила ее желание.
      Но и кухня не удовлетворила котенка. Сабина промелькнула через нее и снова попросила открыть дверь, которую в прошлое путешествие во времени Лорри не могла открыть.
      Девочка вслед за Сабиной прошла коротким коридором, от которого отходила спиральная лестница, вьющаяся вокруг центральной печи. Сабина с ноткой раздражения в своем «мяу» звала ее еще к одной двери.
      Теперь они находились в зеленой спальне, и Лорри сообразила, что они с противоположной стороны обошли дом. Целью Сабины оказалась дверь в комнату с кукольным домиком, и девочка подошла к ней.
      В комнате с домиком не было камина, но здесь не казалось холодно, несмотря на то что одно окно заслоняла большая сосулька и несколько поменьше. И хотя здесь не было ламп и свечей, а солнце освещало дом с другой стороны, в комнате тепло.
      Лорри осмотрелась. В прошлые посещение все ее внимание занимали домик и лошадь-качалка. Теперь она старалась определить, насколько похожа эта комната на ту, в которую Лотта привела Финеаса и Фибе. Стула нет, но на стенах по-прежнему полки. Впрочем, на них нет книг, кувшинов, бутылочек и пузырьков. И на нитях не висят сушеные травы. Она посмотрела на пол. Большую часть комнаты занимает основание дома, еще часть – лошадь. Но слабые очертания рисунка, который гораздо ярче в кукольном домике, еще заметны.